11 января 12 года умер дедушка.
17 июня 12 года умерла бабушка.
Моя мама за полгода осталась полной сиротой, а во мне что-то треснуло, надломилось. Не сказать, что мы этого не пережили. Пережили. И продолжаем жить дальше, только теперь все по-другому.
Мне часто становится грустно, когда я смотрю на дедушек, напоминающих моего дедушку. Я иногда вспоминаю, что уезжая, он крепко-крепко обнял меня. Вспоминаю, как он однажды очень тепло улыбнулся, чуть ли не с нежностью. От этого хочется плакать.
Я часто вспоминаю бабушку, такую маленькую, худенькую старушку с седыми волосами, которые она собирала в маленькую шишку и почти всегда повязывала платочком. Часто вспоминаю, как они с мамой часто сидели в летней кухне и часами разговаривали, вспоминаю, как мама потом, после отпуска часто звонила ей и они долго разговаривали. Я часто задумываюсь о том, что поленилась и не расспросила бабушку о родне, о её происхождении, о её жизни. Мне тогда казалось, что время ещё есть. От этого становится жутко.
Вспоминаю, как 17 июня мы сидим с мамой на кровати и разговариваем о том, как я буду добираться до бабушки и когда можно уехать. Я предлагаю ехать через неделю, после последних выступлений, и мама говорит, что попозже позвонит, узнает насчёт метеоров и поездки. Вспоминаю, как буквально через час ей звонит брат и говорит, что бабушке очень плохо. Как мама долго разговаривает с ним, решает куда её можно отвезти, ведь до больницы далеко, а потом просит передать трубку бабушке. И кричит, чтобы бабушка не смела такое говорить, а у самой слёзы по щекам так и катятся градом. А я стою рядом с мамой и понимаю, что нужно как-то поддержать её. Но понимаю и то, что сейчас мы с ней очень далеки и я, даже если очень захочу, все равно ничем не смогу ей помочь.
Вспоминаю, как чуть позже мы сидим в кухне и она, плача и нервно куря, рассказывает, как бабушка в трубку тихо шептала, что, мол, все, ей уже ничем не помочь, что она это чувствует. Вспоминаю, как обнимала маму, а у самой глаза полны слёз, но я их не пускаю на волю. Вспоминаю, как мама начинает с яростью мыть посуду и понимаю, что её нужно оставить одну. Ухожу на работу, потом долго бесцельно шатаюсь по городу. В 17.00 звонит мама. Просит купить сигарет и коротко говорит:
- Бабушка умерла.
Я вспоминаю, как весь мир останавливается, темнеет. Мне хочется плакать, рыдать, но из горла вырывается вой, а глаза сухи и пусты. Люди смотрят, как я вою в трубку, и почти шарахаются от меня. Тогда был солнечный день, ни единого облачка. Это я помню как и то, что меня зовут Ира.
Вечером мама собирает вещи и наутро уезжает в деревню к бабушке. Говорит мне, что может задержаться там. Я киваю и говорю, что это её право. Я и правда так думаю. Я вспоминаю, как из-за приближающихся концертов не смогла поехать с мамой. От этого хочется выть.
Сейчас мамин брат продаёт бабушкин дом. Я ясно понимаю, что больше у мамы нет дома. Понимаю, что теперь у меня нет тайного места, в котором всегда хорошо. От этого становится невыносимо.
Страшно, когда уходят те, кто дорог. Страшно, когда внутри рвётся ещё одна ниточка. Страшно, когда больше нет дома.