Торопятся люди, машины, время…
Сытость не стала достижением, зрелища не занимают. Что делать? Куда податься?
Кто-то едет за границу, а потом появляется, нахально пытаясь рассказать, как там. От него отскакивают, как шарик от ракетки. Были. Видели.
А те, кто не был? Ну, им-то какой смысл рассказывать?
Ох, скучно…
Скучно в телевизоре, в семье, на работе… Даже на футболе скучно…
И невовремя перед глазами встает давнее прошлое, лагерь, обозванный пионерским, забава с зубной пастой, забава-велосипед, школа секса в исполнении вожатых. Конечно, пионервожатые понятия не имели, что за ними наблюдают, иначе, конечно, учили бы не так охотно.
Походы, палатки, утренний горн с мелодией:
Сема, Сема,
Тут тебе не дома.
Вставай, вставай,
Штанишки надевай!
И барабан:
Старый барабанщик,
Старый барабанщик,
Старый барабанщик крепко спал.
Вдруг проснулся,
Перевернулся,
Пять копеек потерял.
Да-а, романтика… А я терпеть не мог лагерь! Жить по расписанию и за забором! Жуть!
Но в этот раз родители были неумолимы!
- Годовая тройка по поведению в табеле лишает тебя права поехать с нами по Волге! Но одного в квартире тебя оставлять категорически нельзя, а присматривать за тобой некому. Поэтому, вот путевка и будь добр послезавтра отправиться в пионерский лагерь на одиннадцатой Фонтана. Ключи от квартиры мы тебе не оставляем. Вернемся к концу смены. – так молвил папа.
- Сам во всем виноват! – роняя слезу, сообщила мама.
Я знал, что виноват. Но скажите, кто из вас, сидя на первой парте, откажется привязать погремушку к тесемкам от кальсон учителя математики?
А эта идиотка-практикантка по географии? Развесила карты и спрашивает:
- Что вам показать?
- Стриптиз! – честно ответил я.
А сочинение на тему «Каким я вижу будущее»? Я честно написал, что вижу будущее без школ, потому что станут всех обучать во сне. Тогда всех учителей сократят, и они станут безработными. Поэтому их бывшим ученикам надо скидываться на милостыню педагогам, причем ее размер должен зависеть от степени вредности учителя.
- Ну и сколько же я у тебя заслужила? – спросила директорша школы, она же учительница литературы. Сделала она это при всем классе, то есть при барышне, к которой я был очень неравнодушен. Поэтому пришлось ответить, что на стакан воды с сиропом директорша вполне может рассчитывать.
Мог ли я теперь получить нормальную оценку по поведению? Увы… Так что лагерь был неизбежен. Я точно знал, – проверено и не раз! – что больше недели в лагере не вынесу. Что делать? Все просто: дождаться отъезда родителей и вернуться домой.
А ключи? Где их-то взять? Как где – у папы в запертом ящике буфета.
Как открыть ящик? А зачем его открывать? Туда можно забраться с обратной стороны, где имеется большой зазор между столешницей буфета и верхней кромкой ящика. В свое время я уже использовал этот способ, а папа долго гадал, как я добрался до наградного пистолета ТТ, чтоб попугать соседа по двору Межбижера.
Итак, ключи у меня. Прихватив метрику, еду на Привоз. Прошу слесаря в будке у входа сделать мне комплект ключей.
- Заказы у несовершеннолетних не берем!
- Но мама с папой работают, а тетя Нина завтра приезжает… Мама мне специально метрику с собой дала, чтоб вы данные записали, если не верите!
Куда он денется? Через час ключи у меня.
Вы видите, на что я вынужден тратить каникулы?
Папины запасные ключи опять в ящике, а мои спрятаны за балкой на чердаке.
Теперь осталось немного. Но и немало. Иду к папиному товарищу-филателисту дяде Володе Петридису и сообщаю, что очень хочу участвовать в соревнованиях по гребле. (Дядя Володя – тренер гребцов).
- Куда тебе? – смеется он, поглядев на меня.
Но у меня есть, чем развеять его сомнения. У папы еще вчера были две марки Леваневского с надпечаткой, а теперь, увы, только одна. Дядя Володя глядел на марку и добрел на глазах. Понимание того, что соревнования без меня – вообще не соревнования, созрело сразу и окончательно. Результат? Письмо от руководителя спортивного общества «Спартак» с просьбой отпустить меня на всесоюзные соревнования.
Все? Нет, еще малость. Я стал неумеренно много есть и просить, просить еду.
- Ребенок растет… - озаботилась мама. – А в лагере хорошо кормят?
- Думаю, да! – с сомнением в голосе ответил папа.
Результат? Мне оставили дополнительные деньги на питание!
Теперь можно было податься в лагерь. А там оказалось все гораздо хуже, чем я предполагал.
От директора несло чесноком, которым он пытался замаскировать запах перегара. Вожатая оказалась уродиной редкой, стало быть, никто на нее не позарится и подглядывать будет незачем. Короче, ждали нас нудные линейки, бег наперегонки в мешках и разучивание песни «Взвейтесь кострами синие ночи…».
Ставлю себе задачу надоесть всем хуже горькой редьки.
Пионервожатой, требующей надеть панамку, заявляю:
- Эти трусы вам не идут!
Она пугливо хватается за юбку, ощупывает ее сзади…
Отряд ржет.
После завтрака исчезаю и появляюсь только к обеду.
- Где был?
- На пляже!
Тащат к директору.
- Выгоню! – орет он.
- Сперва протрезвейте!
В общем, к исходу второго дня меня ненавидит директор, вожатая и лагерный доктор, которую я попросил какие-нибудь таблетки от триппера.
Мама с папой приехали прощаться. Желаю им хорошо отдохнуть. Они мне тоже. Ну, раз они так хотят…
У родителей сегодня поезд. Так что, они ненадолго, и никто не успел наябедничать им на меня.
Для верности, иду еще и в библиотеку и прошу что-то путное почитать. Например, античных авторов. Адаптированную «Одиссею» отвергаю возмущенно и требую Апулея. Даже пытаюсь склеить для библиотекарши аннотацию «Золотого осла». Она в обмороке.
Ну, кто теперь из халдеев не мечтает от меня освободиться?
Несу письмо директору. Он счастлив, но виду не подает.
- Кто за тебя теперь будет отвечать?
- Старший тренер! – отвечаю и добавляю: - Он чемпион мира и депутат Верховного Совета!
Если б можно было, провожая, вручать хлеб-соль, я б их получил от имени всего педагогического коллектива!
А я сел в трамвай № 18 и поехал домой.
Дома пусто и тихо. Соседи по двору уже успели слегка оправиться за время моего отсутствия. Так что, в глазах у них появляется немного затравленное выражение. Ладно, я добрый, поэтому обижать никого не стану. Тем более, в нашей стране у каждого имеется право на отдых. Даже у Межбижера и мадам Берсон.
Я спал до полудня, завтракал пирожными, шел на пляж или в кино, обедал колбасой или сосисками, лазал с друзьями через забор на стадион или в Зеленый театр и был счастлив.
А время шло. Так пролетело десять дней.
Потом я смотался опять к дяде Володе и выменял у него бронзовую медаль по гребле и грамоту.
За день до приезда родителей я вернулся в лагерь.
- Ну, как успехи? – снисходительно и неуважительно поинтересовался директор. Совсем без меня охамел!
Я протянул ему медаль. Она была большая, тяжелая и с номером.
- Т-твоя? – умудрился начать заикаться директор.
- Нам чужого не надобно! – скромно ответил я и, ковыряя носком кеда пол, добавил:
- И в сборную СССР берут. Юношескую…
На вечерней линейке директор призвал всех пионеров брать с меня пример.
Хорошая идея, правда?