В хуторском костёле было темно, жарко и душно. Пахло ладаном и воском. Сопел носом староста, засыпая под проповедь, истово молилась старостова жена. Горели свечи – словно светлячки, что решили передохнуть на тоненьких восковых палочках . В полутьме видны лишь огоньки, да и старое золото образов, с которых задумчиво-печально глядели ангелы, Святые, Богородица и Сын Божий.
Маленькая Петра, с красными от мороза щеками, успела к концу службы, ловко протиснувшись между прихожанами, девочка подобралась как можно ближе к ксёндзу – пану Тадеушу , ожидая когда он закончит.
Шопка – маленький деревянный домик рядом с алтарем, рождественская мистерия. С замирающим сердцем, Петра старалась вытянуть шею, чтобы взглянуть в фарфоровые личика крохотных статуэток, что окружали кукольные ясли.
«Исусе » - Думала Петра, обращаясь к младенцу в ясельках, и одновременно к своему бешено стучащему сердцу « Твоя мама очень грустная. Всегда. Как и моя теперь. Я знаю ты очень любишь её, и меня , и моего братика, и всех людей на земле. Ты всегда помогаешь нам. Помоги в это Рождество, ничего больше, никогда не попрошу, лишь бы мама была снова веселой, смогла играть со мной как раньше. Чтобы у нас дома вновь горел огонь, пахло хлебом. Чтобы мама улыбалась и было все так как прежде. И чтобы папа вернулся. Нам так плохо без него! Я обещаю, все сделаю, лишь бы маме стало лучше»
- Петра, что ты здесь делаешь? – Хуторской хор – трое конопатых мальчуганов, с чистыми , на случай Рождества , ушами и бумажными фонариками в руках, запели . Неровно, фальшивя, но очень искренне, что скрадывало недостатки. Ксендз же теперь мог уделить внимание и девочке. Петру он крестил самолично, и был очень дружен с ее отцом – военным летчиком. Его жена – мать Петры, часто брала девочку с собой на службы, маленькая, истощенная беспокойством за мужа, женщина. А Петра же – напротив, очень бойкая, веселая девчушка.
- Мама заболела, пане ксёндзе – Произнесла Петра, очень серьезно, так, словно несла за это полную ответственность.
- Так ты пришла сама? – Тадеуш заметил что кожушок на Петре застегнут неправильно, да и сапоги явно не ее, мужские, братовы, велики на девочку, а на пуховых варежках, похожих на маленьких пушистых кроликов – дырки. Ксёндз несколько раз уже предлагал помощь матери девочки – но та упорно отказываясь, твердя, что у их дома есть хозяин и кормилец, и как только Ян вернется, все снова встанет на свои места. Увы, от друга Тадеуша и отца Петры, пока не было никаких вестей.
- Сама – потупилась девочка, и затараторила быстро – быстро – Пане ксёндзе, сделайте так чтобы мама выздоровела, очень прошу! Ничего мне не нужно, ни нового платка, ни котенка, только сделайте!
- Врач то у вас был?
- Не было, пане ксёндзе – потупилась девочка – Ждали его позавчера….и вчера…и сегодня….- Тадеуш, тем временем думал как бы совместить рождественскую службу с вызовом доктора – глуховатого старичка, что жил почти за версту отсюда . Получалось плохо. Но ксёндзе понимал, что просто так девочка не прибежала бы в ночь и мороз - дело явно серьезное, и бросать свою паству, тем более на канун Рождества, было не в правилах Тадеуша. «Надо мальчонку из хоровых послать, и ключника – чтоб не заблудились.» - Решил ксёндз. Но оставалась Петра. Как же её успокоить? Негоже ребенку плакать в предрождественскую ночь.
- Послушай меня, маленькая пани. – Начал тихо говорить ксёндз, так, чтобы слышала только Петра – У всего на свете есть Душа. Господа Дух единый, и у тебя, и у меня, и даже у лесочка, что стоит меж костёлом и хутором. Держи свечку – Тадеуш взял одну из свечей, зажег и отдал девочке – Постарайся донести эту свечу до дома зажженной. Но если даже она потухнет, помни, главный огонёк, душа - у тебя, и не потухнет никогда. Верь в то ,что твоя мама обязательно выздоровеет, ей это поможет больше, чем твои слезы, Петра.
- Спасибо, пане ксёндзе – девочка вытерла слёзы пуховой рукавичкой, держа свечу так бережно, словно от нее зависела судьба всего мира.
***
Хрустел снег под детскими сапожками – словно гренки для супа с клецками. Луна, похожая на сырную голову, украшала собою небосвод, освещая путь. Звездочки - россыпь пшеничных зерен для Рождественской кутьи. Безветренно, свежо и тихо. Петра осторожно закрывала потрескивающий огонек свечи от любого дуновения ветра, стараясь не сбиться с протоптанной прихожанами тропки.
Хрустнула ветка. Подул легкий ветер. На секунду показалось, будто зимний лес вздохнул, взвился под ногами снег, колючими снежинками забираясь девочке под платок. Все затихло.
И тут, вдруг, на тропинку перед Петрой вышло совершенно необычайное существо – олень, словно сотканный из лунного света, с острыми копытцами и большими, похожими на ветки, развесистыми рогами. На кончиках рогов прикреплены тоненькие восковые свечки – точь-точь вроде той, что так бережно несла девочка. Ровно двенадцать. Воск медленно капал с призрачных рогов.
- Кто ты? Что ты такое?
«Я – дух зимнего леса» - просвистел ветер одновременно голосами мамы, папы , пана Тадеуша, и еще десятка знакомых, и дорогих девочке людей «Я пришел, помочь тебе »
У Петры аж дыхание перехватило от такого чуда.
- Ты, правда, поможешь мне?
«Правда. Только верь в то, что все получится. И ни в коем случае не сомневайся. Идем» и девочка последовала за чудесным оленем, что оставлял на снегу совсем легкие следы.
Идти было недалеко , но Петра и дух шли не торопясь, ведь девочка хранила огонек между ладоней.
« А вдруг я не сумею донести свечу, и она потухнет ?» - вдруг подумала девочка, и одна свеча на оленьих рогах тут же погасла. Дух на мгновение замер, и продолжил путь. Петра постаралась не думать об этом. Ведь даже посланник Божий ей помогает! В том, что перед нею ангел, девочка не сомневалась, чувствовала это, верила.
Свечи запылали ярче, разгоняя тьму, холод и страх.
« Бедная моя мама, как ей страшно одной….» - подумала девочка, и слезы встали в горле комом – «Вдруг она умрет?» - Еще одна свеча погасла. Девочка заметила это и старалась не думать о дурном ,изо всех сил, но злые мысли, то и дело, словно специально отвлекали ее. Ей даже стало казаться, что эти ее мысли – черные волчьи тени, что стараются догнать ее и разорвать на кусочки.
Так погасло еще девять свечей. Силуэт оленя стал совсем неразличим, и Петра изо всех сил старалась не потерять его из виду, ведь только он хранил ее, душа зимнего леса.
«Я справлюсь! Только я смогу спасти маму!» - твердо говорила про себя девочка, воск тем временем таял у нее в руках, остался только совсем крошечный огарочек. Вот уже и он скоро погаснет. Девочка изо всех сил сдерживала слезы и верила. И тут, огонек на кончике рога чудесного оленя, разгорелся ярче яркого, и Петра увидела, что это горит окошко её родного дома, а олень – исчез, оставив после себя лишь свежий зимний запах , будто и не было его вовсе.
Еще пару шагов и Петра будет дома.