Настроение было льдистое, искристое и хрустело под подошвами ботинок. Еще с утра, оно было хмурое и сердитое, и невыспавшееся.
Он вышагивал большими шагами, словно вколачивая в земную твердь все невзгоды и обиды, и даже первые утренние лучики солнца не радовали, а слепили глаза.
Рука сжимала телефон, как последнюю надежду в этом мире, но телефон молчал.
Знакомый подъезд, скрипучая дверь и много ступенек вверх.
Отдышавшись, он постучал.
За дверью стояла тишина, что казалось, он слышал гулкое биение своего сердца.
Постучал погромче, но вместо привычных легких шагов, он услышал старческие шажки за соседней дверью.
- «Что спозаранку тарабанишь? Нету ее, уехали они».
Настроение ухнуло вниз, как с американских горок, и, почему то стало трудно дышать.
Он потоптался еще немного, развернулся и присел на верхнюю ступеньку.
Ему некуда было идти, он опоздал.
Счастье мелькнуло за поворотом, как скорый поезд, и растаяло за горизонтом в легкой изморози утра.