Обычно люди рады, когда им звонят. Это значит, их помнят, о них не забыли. Это значит, их любят и ценят. Мой телефон звонил по противоположным причинам, и я его за это просто ненавидела.
Настоящий звонок не стал исключением. Я сняла трубку, уже приготовившись тут же положить ее обратно.
- Ты слыш-шишь меня, Голуб? – и я сразу определила, что говорящий мертвецки пьян. Ему было около двадцати восьми, и он стоял у бензоколонки в пяти километрах от моего офиса. Курит. Не женат, двое детей. Я вела его дело на прошлой неделе. Мерзкий тип. Подделал результаты анализа ДНК, чтобы отказаться от отпрысков. Конечно, двадцать семь – в армию теперь не призовут, зачем они ему? Жизнь только начинается! С какой целью он звонит, я понятия не имела, но судя по многообещающему началу, явно не для того, чтобы сказать «спасибо». - Ты слыш-шишь меня, щупачка недобитая?
Щупачкой меня называли часто, но почему недобитая-то? Я возмутилась.
- Чего тебе надо, Ярослав?
- С клиентом нужно разговаривать с уважением, поняла, щупачка недобитая?
Господи, он что, других эпитетов не знает?!
- Тебе осталось недолго. Скоро примут закон, и вас всех рассадят по тюрьмам, поняла?
Боже, ну что ж за клиенты-то у меня? Таких звонков с угрозами за последние два месяца было несчетное количество. В последнее время все словно с цепи сорвались. И все из-за этого дурацкого закона, который так усиленно лоббируют в парламенте. Запретить практику экстрасенсорной перцепции. Вообще. Поставить нас, около полумиллиона работающих в различных сферах экстрасенсов, вне закона.
И все из-за одного единственного дела, одного единственного случая. Волей судьбы оказалось, что я знаю о нем больше других. Ибо я была одной из привлеченных в качестве детектива-экстрасенса специалистов.
Это было мое второе дело, и я тогда работала под началом Вагнера. Высокий, стройный, он был для нас, молоденьких выпускниц, идеалом. Учил ставить ментальные блокады, не подозревая, что мы будем пользоваться ими, чтобы скрыть от него же свои фривольные мысли. Думаю, он все же догадывался кое о чем. Даже не думаю. Знаю.
В день, когда к нам в контору пришла Вера, я, закрывшись у себя в кабинете, заламывала руки и грызла ногти. Настал день и час, когда я сказала себе, что влюбилась. Как девчонка. Совершенно по-дурацки, в своего наставника, в своего партнера. И, что самое ужасное, от него это скрыть было совершенно невозможно, ибо для экстрасенсов, работающих в паре, понятие ментального блока запретно. Мысли и чувства должны быть открыты, в свободном доступе, а это значило… это значило, что я буду ощущать себя школьницей, которая втюрилась в учителя, и которую этот учитель случайно застал после уроков, целующей его фотографию.
Секретарь сообщила, что меня дожидается посетитель, и я, усевшись за стол, попросила ее впустить. Дверь открылась, и я увидела удивительной красоты и энергетики существо. Черные волосы, пронзительные глаза на смуглом лице. Одежда, пошитая на заказ. Вере было около тридцати, и она была ослепительна. Я поднялась в приветствии.
- Вера, здравствуйте. Я – Фаина Голуб, - мы обменялись рукопожатиями. – Присаживайтесь в кресло, Денис Валерьевич скоро подойдет.
Я посмотрела на часы. Без пяти девять. Когда стрелка через пять минут показала начало катастрофы, дверь отворилась, и в кабинете появился мой начальник и партнер. Вера посмотрела на него. Он посмотрел на нее. Я посмотрела на обоих, и увидела в их аурах то, что видела нечасто. Любовь. Настоящую любовь, которая зародилась на моих глазах.
- Добрый день, - сказала я, улыбнувшись Денису.
Здравствуй, любовь моя и несчастье.
Он медленно отвел взгляд от Веры. Мое устремившееся навстречу существо оглушила волна сочувствия, исходившая от него. Он видел, он знал, он был безразличен.
- Здравствуй, Фая. Доброе утро, Вера. Я Денис. Приступим, пожалуй, не будем отнимать у клиента время.
Он сел на свое место в кресло у окна, я положила на стол вытянутые руки, устанавливая рапорт, Вера откинулась на спинку, позволяя нам двоим коснуться ее разума.
Ситуация была нестандартной. Трижды за пять лет Вера Окунеева выходила замуж. Трижды она осталась вдовой. Первый муж погиб, упав с лошади на охоте. Глупая смерть всего через пять недель после свадьбы. Второй супруг пробыл с ней в браке почти три года, чтобы умереть от прободной язвы желудка на операционном столе. Вера оплакивала его год, а потом вышла замуж за дядю своего первого супруга. Расчет – ему шестьдесят, ей двадцать девять, но ему нужна была красавица-жена для создания имиджа, а ей – деньги, чтобы растить единственного сына. Месяц назад ее последний супруг умер на работе от разрыва сердца. Вера утверждала, что каждый раз ей звонили и предупреждали о том, что скоро она будет вдовой. Обычный детектив не помог. Она обратилась к нам.
Денис сидел почти безучастно, только изредка поглядывал на меня, контролируя работу. Я прошлась по супружеской жизни Веры, по ее прошлому, «побывала» на похоронах, заглянула в постель супругов. Казалось, все было, как обычно. Только ничего обычного на самом деле и не было.
Странности начались, когда я ввела клиентку в транс. Гипноз мы применяли нечасто, но применяли. Услышать голос того человека, что звонил ей, я могла, только став самой Верой. И я стала. Денис ментально держал меня за руку, когда я оказалась в спальне, проводив мужа на охоту.
Кто мог звонить в такое время? Шесть утра, а трезвон стоит такой, что уши закладывает. Я подняла трубку.
- Дом Ладыниных, слушаю вас.
Сначала раздался шум. Статический, словно в телевизоре, у которого сбита настройка. Сквозь него отчетливо, так, что было различимо каждое слово, зазвучал голос.
- Ты сегодня видела мужа в последний раз.
- Кто это?
Шум продолжался, но голоса больше не было слышно. Я положила трубку.
Через час Вере позвонил друг мужа и сказал, что его больше нет. Я отпустила руку Дениса, заканчивая сеанс. Мы обменялись парой соображений на этот счет. Вера смотрела на нас, ожидая итога.
- Как Вы себя чувствуете? – спросил Денис. – Продолжим?
Она кивнула, и мы снова погрузились в глубины бессознательного.
Оба раза звонки были примерно одинаковой продолжительности. Оба раза голос звучал на фоне статического шума, и после предупреждения пропадал. Один и тот же голос, это мы выяснили сразу. Прошел час, прием закончился, Вера ушла до завтра, а мы с Денисом прослушали мою псевдопамять, стараясь запомнить голос. Назавтра предстояло много работы. Мы должны были вычленить голос из потока голосов, прошедших мимо Веры за всю ее жизнь. А потом – всех людей, которым мог этот голос принадлежать.
Денис слушал, я снова и снова прокручивала в голове запись звонков.
- Отлично, я скопировал, - наконец, сказал он. – Голос и шум. И еще твое признание. Фай, если тебе очень тяжело, можешь поставить блок.
Я покраснела, мотнула головой. Что я, дитя неразумное? Смогу справиться с эмоциями и без блока. Он прочел о моем возмущении, безразлично подал плечами.
- Как хочешь, я просто предложил. Ты мне не неприятна, чтобы ты знала. Я думаю только о тебе.
Я подняла глаза.
- Знаю. Но все же… я сумею. Через положительный перенос все проходят, ты же знаешь.
Он усмехнулся.
- Трезвая оценка чувств. Не могу сказать, что польщен.
Я не выдержала и тоже хмыкнула.
- Прости, прости. Не хотела тебя задеть.
Мы углубились в рутинную работу и пребывали в молчании до конца дня. А на следующий день, когда пришла Вера, я совершила самую большую ошибку в жизни.
Денис опаздывал. Он позвонил и сказал, что стоит в пробке на МКАД, и что ему до нас еще часа два, не меньше. Вера курила, глядя в окно, уже тоскуя по его голосу и присутствию, я вертелась в кресле, не зная, куда деваться от ее бьющего через край чувства. Наконец, я не выдержала.
- Вера, пока Дениса нет, может, мы с Вами проведем глубокое погружение?
- Это как? – она бросила на меня сомневающийся взгляд. Не уверена была, что я смогу без него справиться. Я вздернула голову.
- Это глубокий гипноз. Я попробую связать голос звонившего с его внешним обликом. Методика экспериментальная, но быстрее, чем обычный двухэтапный поиск. Чем то, что мы с ним предложили Вам раньше.
Она помолчала.
- Она совершенно безвредна, - сказала я в ответ на ее мысли. Вера кивнула.
- Ладно. Давайте.
И тут же упала без чувств на спинку. Транс был ударным, такой, чтобы естественные механизмы защиты, прячущие бессознательное при обычном способе его проведения, не успели сработать. Я приблизилась к ней, опустилась рядом на колени. Мне было страшновато. Методика и правда находилась еще в стадии бета-тестирования, и я была одним из пионеров в ее использовании. Денис ей, кстати, не доверял. Я положила руки Вере на колени и…
...испугалась телефона. Чашка с кофе едва не выпала из рук, когда он зазвонил. Андрей? Опять что-то забыл, мой рассеянный старичок.
Наш.
Кто это?
Вера, не пугайтесь меня. Я Фая. Помните? Вы сейчас у нас на приеме. Сейчас снова раздастся звонок, позвольте на этот раз взять трубку мне, хорошо?
Хорошо… Хорошо, Фая, берите.
Я подняла трубку и прижала ее к уху.
- Ты сегодня видела мужа в последний раз.
Холод, ужасный холод пронзил сердце, когда я понеслась вслед за затихающим шумом по проводам телефона. Я увидела говорящего так ясно, словно тот стоял передо мной. Темные волосы. Темные глаза. Бледное лицо-блин без носа. Глаза смотрели на меня и вытягивали каждый вдох, каждый шепот, всю мою жизнь. А потом силуэт со страшной силой рванулся навстречу. Я уронила трубку, отталкивая Веру, но было уже поздно. Он вошел в мой разум.
- Сумасшедшая! Ты знаешь, что я могу отстранить тебя от расследования! Ты знаешь, что мы могли потерять клиента!
Понурив голову под градом ругательств, я молчала. Денис был прав. Если бы он тогда не вошел в кабинет и не расцепил нас, мы обе могли бы погибнуть. И все из-за меня. Я дала порождению разума стать реальностью. Потеряла контроль над происходящим.
Но зато я знала, я теперь точно знала, кто угрожал Вере. Кто подстроил все смерти. Знала… где-то глубоко внутри. И мне нужно было вернуться в ее разум, чтобы удостовериться.
- Денис, - умоляюще сказала я. – Но так же было быстрее!
- Ты ненормальная, - сказал он зло. – Чего ты хотела добиться? Ты увидела, точно увидела, кто это был?
- Нет, - сказала я хмуро. – Но я хотя бы попыталась.
- Это был последний раз, когда ты что-то делаешь без меня, - сказал он, но уже без злости. – Кыш, я буду исправлять то, что ты натворила.
Я ушла домой, кляня себя на чем свет стоит, за то, что не сказала ему о том, что видела. Но «что-то» - это не результат. Результат – это имя и фамилия. Промучившись до вечера, я решила повидаться с Верой. Домашний не отвечал, и я убедила себя поехать к ней и дождаться возвращения. Извиниться и предупредить ее.
Я увидела, что в доме горит свет, и поняла, что Вера вернулась. Слава Богу, успела. Я взбежала по лестнице к парадной двери, коснулась пальцем кнопки звонка и… застыла на месте. Вера была не одна. Я услышала ее смех, перемежающийся другим, и на мгновенье потеряла дар речи. Она была с Вагнером! Чувствуя себя извращенкой, я заглянула в окно. Он обнимал её за талию и прижимал к себе. Она улыбалась и глядела в его глаза. Неожиданно Вера отвела взгляд и посмотрела прямо на меня сквозь кружевные занавески. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, и тут я ударила ее ментальной волной.
Что ты здесь делаешь? Отпусти меня!
Вера, прошу тебя, успокойся! Я пришла помочь, я пришла только помочь!
Мне не нужна твоя помощь, ты чуть не убила меня!
Я только хочу тебе кое-что показать. Кое-что важное для нас обеих. А потом я уйду, обещаю. Сейчас раздастся звонок, позволь мне и в этот раз взять трубку…
- Ты сегодня видела мужа в последний раз.
- С днем рождения, милая доченька, с днем рождения, Вера!
- Мама, кто это? Это цыганка? А она меня не украдет?
- Ой, детка, судьба у тебя нехорошая. Три раза замуж выйдешь, три раза вдовой останешься прежде, чем счастье отыщешь. Да и то коротким будет…
- Отойди от моей дочери, ты, кликуша!
- Я люблю тебя, Вера!
- Ты дохлый червяк, ты противен мне!
- Ты все равно будешь со мной.
Мы вместе повернулись и посмотрели на человека, который это сказал. Вера не знала его, еще не знала, но я под внешним обликом маскирующегося психопата увидела и узнала того, кто звонил ей. Угрожал. Того, кто с помощью своих способностей подстроил все смерти мужей Веры, чтобы она, наконец-то, досталась ему.
Это был человек, которого я сейчас называла Денис Вагнер.
Мы с Верой одновременно отшатнулись, когда он в ее сне повернулся и посмотрел на нас. Он ударил меня ментально без предупреждения, наотмашь, со всей силы. Я была без блоков, я отпустила Веру и упала на землю под окном, оглушенная, ошарашенная. Перед глазами плыли круги, во рту ощущался привкус крови, но я заставила себя встать, подняться и, закусив губу, снова посмотреть в окно.
- Вера!
Она была всецело в его власти. Я ударила по нему, и еще раз, отвлекая от Веры. Он вторгся в меня, снова и снова. Это было похоже на изнасилование. Я не могла сопротивляться, я могла лишь держать его. Что делала Вера, оставшись без контроля? Я не знала, но надеялась, что она сообразит хотя бы убежать.
Противостояние, которому, казалось, не было конца, внезапно прервалось, когда куча огней окружила меня, а с ними куча блоков. Что-то заскрежетало в моей голове, когда я поняла, что спасена, а потом наступила тьма.
- Денис убит, - Вера кормила меня апельсинами и причитала. – Они убили его, выстрелили в голову без малейшей попытки договориться!
- Он бы свел тебя с ума. И меня бы убил, - сказала я шепотом. Говорить громче не могла – болело горло. Оказалось, что все время, пока держала Дениса, я орала, как резаная.
- Я не могу сказать тебе «спасибо», Фая, - сказала она, отворачиваясь. - Я ведь любила его, правда любила.
И я тоже, - беззвучно сказала я. – И я тоже.
- Успокойся, Ярослав, - произнесла я в трубку. - Нас поставят вне закона. Тебе не о чем волноваться.
Когда на другом конце провода раздались, наконец, короткие гудки, я уже почти дописала заявление об увольнении.