…Первый дым второй, закуренной одна за другой, сигареты почему-то горчит. Примерно до половины – потом привыкаешь, или просто не ощущаешь горечи. Проснулся в неурочное и непривычное время. На часах четыре. Четыре утра. Видимо, сбился биологический ритм, в связи с переходом на летнее время. Обычно я просыпался в два. В два часа ночи.
Свет не включаю, и огонёк сигареты прыгает, будто сам по себе, от пепельницы к моему лицу и обратно. Из открытой форточки тянет прохладой, весна в этом году запоздала, и по мокрому от пота телу бегают мурашки. Я кутаюсь в халат, пытаясь согреться, и думаю, думаю, думаю. Куда меня на этот раз затащил Морфей? В прошлое или в будущее?
Стрельба и взрывы – из прошлого. Откуда тогда китайцы?! И китаянка, говорящая на русском языке, – откуда?! Откуда она знает наш язык?! Я не помню, как я попал в их хижину, и какого чёрта мне понадобилось подшивать подворотничок в этих джунглях, но я вошёл и попросил иглу. Она посмотрела на меня, потом на мужа (почему-то я был уверен, что это её муж) и ответила мне по-русски, что игла-то, дескать, есть, но трогать её нельзя, и показала куда-то на стену. Я проследил за её взглядом и увидел воткнутую в тростниковую стену большую цыганскую иголку. Я сместился вправо на два шага и выдернул её. Муж зло стрельнул в меня взглядом, вскочил с маленького самодельного стульчика и выбежал из хижины.
– Что ты натворил? Теперь они все утонут!
Я не понимал ничего, – что я такого сделал, кто утонет? Она сбивчиво объясняла, что игла была вставлена в какое-то дистанционное устройство как предохранитель, и при выдёргивании сигнал в течение трёх часов будет передан на взрывное устройство, установленное на плотине. И будет затоплен город, и жители его погибнут, и муж у неё террорист, и она давно хотела от него сбежать, но боялась. А я слушал и не понимал, –откуда здесь китайцы?! ВЕДЬ ЭТО ВЬЕТНАМ!!! Мысленно чертыхнулся, вслух вызывая «базу».
– На связи. Что у тебя, Мальчик?
Я скороговоркой выпалил только что услышанное из уст хозяйки и тут же прослушал ответ – направление север–северо–…, порядка … км точка сбора, времени в обрез! Бего-о-о-марш! И замелькали как в калейдоскопе лианы и папоротники с меня ростом. Бегом-бегом-бегом! Быстрей, еще быстрей! И сердце где-то под кадыком – тудух-тудух, как поезд, и кровь к голове, и шум в ушах от крови. И неуверенное – «Успеть!», и, через секунду, уверенное – «Успею».
Успел. Восстановить дыхание, осмотреться. Один – не один. Не один. Вроде свои. Точно свои. Сколько лет – сколько зим.
– Ты-то тут откуда?! Где пропадал?
– Извини, брат, служба… – коротко и сухо, но с улыбкой. – Ну что, погнали, как когда-то? Успеем?
– Успеем!!! Как всегда.
И мы погнали. Точнее, побежали. Успели. В городе почему-то паника, хотя взрыва ещё не было. И море разливанное мусоров. Простите, оговорился – полицейских. Только они почему-то не помогают людям, а, наоборот, всех гонят по домам. Хотя впору заниматься эвакуацией. Находим старшего по званию, интересуемся, что да как. А в ответ: «Кто такие? Откуда? Документы?» И попытка разоружить. Ага, держи карман шире. Так тебе и сказали, и показали, и отдали. Первое у нас за зубами, да ещё за какими, второго не носим, а третье не отдадим. Себе дороже. В ближнем бою нож быстрее пули. И практичнее, и тише. Только короткий замах, только шорох, только шелест. В толчее не видно первого и не слышно последнего. Спина к спине – прикрыли и прикрылись. Всё тихо, насколько возможно в этом гаме. И пошли вперёд быстро и уверенно, но спокойно. Попутно успевая указывать людям другой путь, другой выход из города. И снова развернувшись друг от друга на девяносто, каждый по своей траектории, делаем круг в толпе, потом ещё и ещё. Кажется, все всё поняли. Не поняли только полицейские. Толпа отступила, они и рады. Никто на них не напирает.
Несут женщину, укрытую чем-то белым.
– Что с ней?..
– Она умерла…
И только сейчас, как сигнал тревоги – первые грустные ноты. Где-то внутри. Еле слышно. Скриплю зубами, молчу, не слушаю. А теперь снова можно быстрей. За городом подниматься в горы. И когда мы уже высоко, скрипит в рации:
– Четыреста пятнадцатый, я база, как слышно? Прием. Мальчик, ты в порядке?..
– База, я в норме, – вдруг, среди толчеи, хлопок по плечу. – Мне пора. До встречи. Good luck, boy.
– Подожди, даже не поговорили.
– Извини, брат, служба. Я позвоню тебе.
– Когда? А номер?
– У меня твой номер в памяти.
– Хорошо. Тогда до связи, Чак…
И тут, на грани пробуждения, в холодном поту, почти крича и проглатывая спазм в горле, я спрашиваю непонятно кого: «Какой Чак? Почему Чак? Его ведь звали иначе!!! И почему он американец?! Ведь он русский!!! Русский!!! Был русский. Был. Потому что его давно уже нет!!! А может там, где он сейчас – он американец? Разве там есть деление на нации? Перед Всевышним – все равны»
Я вдыхаю первый горький дым второй сигареты и думаю. Что-то застилает глаза. Какая-то пелена. Это слёзы. Видимо, недопроглотил спазм. Не успел. Ничего, высохнут. Докуриваю и иду в комнату. К тебе. Ложусь, стараясь не дышать в твою сторону. Я знаю, что запах дыма порой мешает тебе спать. И тут ты начинаешь ворочаться и что-то говорить во сне. Я прислушиваюсь:
– Зачем ты выкинул кнопку?
– Какую кнопку, дорогая?
– Кнопку быстрого реагирования.
– Спи. Нет никакой кнопки. Спи.
Пусть моё прошлое тебя не беспокоит. Кнопку доброты-то я не выбросил. Спокойной ночи, любимая…Good luck, Chuck. Good luck. Удачи тебе. Я-то ведь знаю, ты – русский…