Предыдущая глава здесь: http://www.proza.ru/2013/01/03/1712
Не знаю, какие у кочевников были представления о «празднике». Только я увидела, что дикари повесили над огнём очередной кусок мяса, правда, он отличался от предыдущего размерами (в большую сторону). Лемовея вроде и хотела сварить для разнообразия синий супчик, но обнаружила, что на это у неё не хватит лука.
Я бы могла показать дикарке, как сварить суп из мяса. Или плов. Но для супа надо бы хоть картошки или лапши. К тому же у кочевников всё равно нет даже ложек. И я не знала, получится ли нормальный плов из той крупы, которая у них есть. Да и какой смысл вообще мучиться? Мио и старик всё равно не едят мясо.
- А кто-то грозился испечь лаваш с сыром! – услышала я у себя в голове очередную насмешку Мио.
- Из чего? – иронично протянула я, всё ещё сидя над корзинкой с котятами.
- У Лемовеи есть полмешочка муки. А Виго знает, что добавляют в хлеб в качестве разрыхлителя.
- «Знает» и «имеет это вещество в наличии» – это не одно и то же! – возразила я.
Миораш со значением посмотрел на меня: мол, всё будет! И пошёл за ширму совещаться с Виговеем.
Я так хотела, чтобы нужных ингредиентов всё же не оказалось! Хотя, с другой стороны, никто меня не тянул за язык, что я могу, а что – нет (вернее, надо было лучше следить за своими мыслями).
Но Мио вышел от Виго, переговорил с Лемовеей и вскоре с торжествующим видом поставил передо мной муку и склянку с какой-то отвратительной клейкой гадостью.
- Ну что, сделаешь? – вслух спросил он с улыбкой. – Хочу попробовать, как ты готовишь!
- А может Лемовея тоже умеет? Не зря же у неё есть эта бяка! А я даже не знаю нужных пропорций...
- Она не умеет! – уверил меня Миораш. – Она использует эту «бяку» для других целей. А о пропорциях я могу спросить Виговея. У него сестра замужем за венлом-хлебопёком, и ему приходилось видеть зятя за работой.
Я подумала-подумала, и решила: будь что будет! Хочется ведь чего-то другого, кроме пресной каши и сладкого мяса! Авось, что-то и получится... А не получится – тогда я скажу, что именно такое по вкусу и должно было быть. Кому не нравится – пусть не едят!
- Ну, пойдём спрашивать! – тяжко вздохнув, сказала я и встала. – Но я буду готовить только при одном условии: если мне будут помогать. Потому что я не нанималась коптиться тут над костром одна за всех!
- Без проблем! – пообещал Мио. – Говори только, что делать.
Так что, узнав, сколько нужно этого липкого клейстера на чашку жидкости, я стала командовать своими помощниками, словно хирург в операционной. Впрочем, в основном, я делала всё сама. Миораш как всегда работал переводчиком, а Лемовея со старшими дочками были у меня на подхвате.
Пришлось припахать и мальчишек. Они разгребли угли, разделив костёр на две части. И теперь моя работа не зависела от времени, за которое на другой части костра поджарится мясо. Потом они притащили снега и поставили его в котелке на огонь, чтобы был кипяток. Им я предварительно обдала всю посуду. На всякий случай. И заставила всех, кстати, вымыть руки. Путь даже если они решат, что это такой ритуал. Люблю чистоту!
Никогда ещё мне не приходилось готовить в таких условиях, под таким количеством взглядов! А практически все пялились на меня так, словно я как минимум священнодействую!
Но я старалась не обращать внимания на взгляды и неудобства.
Я подогрела нужное количество молока (а его надо было литра три, учитывая количество едоков) и растворила в нём разрыхлитель. Посолила (сахар был бы лишним, потому что молоко и так сладкое), вылила в большую миску (Лемовея напрасно пыталась мне подсунуть маленькую!).
Потом я попросила немного растительного масла. Или хотя бы сливочного (но не сало или смалец!), чтобы фиоры-мясоненавистники тоже могли есть. В хозяйстве, к счастью, нашлась большая бутыль масла с приятным ореховым ароматом. Затем я стала всыпать муку и замешивать тесто.
Тут Мио сам вдруг вспомнил о том, что в данной местности сложно найти гладкий камень, который можно было бы сунуть в костёр и использовать в качестве плиты. Такие камни есть в долинах рек. А местный красный базальт был хотя и прочный, но слишком неровный. Ну, а какой тогда выход?
Сковородки у дикарей нет, только котлы с закруглённым дном.
Переиграть первоначальные планы и сделать вареники? А раскатывать чем и на чём? Скалку, положим, можно заменить бутылкой. Но стола у дикарей нет! Оглядевшись, я решила приспособить в качестве стола бочку из лёгкого белого камня, размером с тумбочку, в которой Лемовея хранила молоко.
Но для вареников в тесте не нужны ни молоко, ни дрожжи. Да и площадь крышки бочки была маловата, к тому же раскатывать тесто было бы неудобно из-за бортиков. Зато места достаточно, чтобы налепить пирожков и пышек! И скалка не нужна, потому что тесто для пирожков делается мягкое, можно лепить руками.
А пожарить можно и в масле! Если только хозяйка не пожадничает истратить всю бутыль.
Между тем тесто уже было нужной консистенции, и я поставила его ближе к огню, чтобы подошло. А сама пошла с хозяйкой юрты в кладовку – такое же отгороженное шкурами место, где в холщовых мешках хранились большие и маленькие головы разного сыра, предназначенные для весенней ярмарки.
Лемовея предоставила мне полную свободу выбора, и я хоть не перепробовала, но уж перенюхала все сорта, а их было с полдюжины. Один из сортов мне на запах приглянулся больше других, и его я даже попробовала. Но для начинки я выбрала другой, белый сыр, похожий по вкусу на брынзу.
Я откромсала нужное количество и поручила девчонкам размять его. А сама вернулась к костру.
Не знаю, для каких целей использовала Лемовея эту «бяку», но тесто на ней подходило неплохо, и своим ростом оно вызвало священный трепет у дикарей. Думаю, они решили, что дело тут не обошлось без магии!
Съев кусочек теста для пробы, я решила, что пирожки выйдут неплохие, если только сыр не вытечет.
Я спросила у женщины-фиорки разрешение использовать всё масло, и она не посмела мне сказать «нет». И я вылила всё масло в котелок и повесила его над тлеющими углями.
- Как мне сделать, чтобы масло не перегрелось? – спросила я у Мио.
- Я постараюсь проследить! – пообещал он, усевшись с кочергой рядом, чтобы отгрести угли, если что.
А я, смазав остатками масла гладкую поверхность крышки бочки, занялась пирожками.
Уж это я умела и любила делать с детства (спасибо бабушке!)!
Налепив первую партию, я для пробы кинула в масло только один пирожок. И когда он подрумянился – подцепила его большой деревянной лопаткой, которой пользовалась Лемовея при помешивании каши. И, стараясь, чтобы масло не капнуло в угли и не вспыхнуло, вытащила его на блюдо.
Сыр не вытек! Хотя этого я боялась больше всего. Я чикнула пирожок ножом пополам, слегка подула, попробовала сама, и вторую половину сунула Мио, который как раз поправлял угли под котелком.
- У, горячо! – с полным ртом воскликнул он, напугав своим криком хозяев, которые ахнули от ужаса.
Прожевав, он поспешил успокоить дикарей, что всё нормально. И польстил мне, сказав, что ему очень понравилось. А я опустила в масло остальные пирожки и занялась следующей партией.
- Давайте, помогайте! – сказала я девчонкам и их матери. – А то я одна не успею.
Миораш перевёл им мои слова, и первой бесстрашно приблизилась малышка Юма. А потом с опаской подошли и остальные. Лемовее я объяснила, при каком колере пирожки надо вынимать из масла, и она вроде бы поняла. Но я всё равно не выпускала котёл с кипящим маслом из-под контроля.
А девчонкам я показала, как лепить пирожки. И сообща процесс пошёл гораздо быстрее. Причём мы распределились: я рукой выдавливала дозированными кусочками тесто, Юма превращала их в лепёшки, Кзини раскладывала сыр, а Люни с моей помощью защипывала края.
И вскоре у нас была готова целая большая миска пирожков! Правда, до сих пор никто больше не осмелился их попробовать, несмотря на аппетитный дразнящий аромат. А когда закончился сыр, я из остатков теста слепила ещё десяток пышек-лавашей без начинки. Их придётся опускать в масло по две штучки...
- Принёс бы своих червей, что ли! – подколола я Мио. – Я их тоже пожарю для тебя в масле...
Но фиор воспринял мои слова всерьёз и, моментально организовав мальчишек, вместе с ними отправился на поиски «сарделек». И Юма помчалась вслед за ними. И пока я дожарила пышки, потомки ящериц притащили мне целую сумку шевелящейся мерзости. Так моя шутка стала поводом для моего же кулинарного подвига.
Ну, а что? У нас в некоторых странах жарят даже пиявок! А масло всё равно уже придётся вылить, потому что и так слишком много в нём пережарили. Так пусть хоть гуманоиды порадуются!
- Только ты сам их в масло высыпай! – еле сдерживая гримасу отвращения, сказала я.
Не знаю, надо ли их было мыть... Не знаю, жарил ли хоть кто-то когда-нибудь до меня эту мерзость в масле... Не знаю, можно ли будет после этого что-то готовить в этом котле...
Но Мио и Юно с голодным азартом горстями сыпали эту гадость в котёл, а я только думала: лишь бы они в горячем масле не полопались! Но «сардельки» жарились не хуже обычных охотничьих колбасок, и пахли не так уж отвратительно, как я предполагала. Так что помешивать и вынимать их на блюдо – мне уже не было так противно.
Я прикинула, что если бы в этом мире существовала нормальная смена дня и ночи, то уже наверняка был бы поздний вечер. Это подтверждало и поведение малышей Лемовеи, которые уже явно хотели спать и канючили, прося у матери что-нибудь поесть. Но хозяйка юрты не спешила их накормить, потому что главное блюдо кочевников – мясо – пока ещё не дожарилось.
Мне, признаться, стало жалко этих крох. Но я не знала, можно ли вмешаться. А Мио тоже раздражало детское нытьё (может, ему тоже было их жалко?). И он, уловив мои мысли, сумел убедить Лемовею отойти от семейных традиций. И фиорка наложила младшим детям в тарелку по паре пирожков и понемногу «сарделек».
- Пирожки вкусно есть со сметаной! – заметила я, мысленно попытавшись объяснить Миорашу, что это за продукт. – Ну, если этого нет, то можно и с молоком... А я могу пока накормить Виговея.
- Хорошо! – одобрил сын вождя, и переговорил с дикарями.
В результате детишки получили ещё по пиале молока. А мне дали тарелку, на которую я положила разрезанный на кусочки пирожок и горку жареных червей. И пошла к Виго, на этот раз безошибочно угадав, за какой из множества ширм лежит старик.
Виговей после пережитых испытаний восстанавливался не так быстро, как его молодой собрат. И палочки ещё выпадали из его слабых негнущихся пальцев. И мне пришлось снова кормить его самой, что для меня было не сложнее, чем сидеть возле костра в ожидании ужина, как остальные гуманоиды.
- Ну как, Виговейчик? Вкусно? – спросила я, когда старик распробовал мои кулинарные «шедевры».
И он мне что-то ответил, что я не совсем поняла. Но одно мне было ясно: старик остался доволен.
Думаю, и остальным понравилась моя стряпня. Хотя взрослые дикари сначала остерегались пробовать пирожки, пока не увидели, с каким аппетитом их уплетают дети и Мио.
- Как это называется: лаваш? – ещё раз уточнил у меня мой гуманоид.
- Это – лаваш. А вот это – пирожок! – с улыбкой исправила я.
- Пира-джоу! – несколько раз с разными интонациями повторили дикари, и я махнула рукой, не став переубеждать их в том, что они неправильно произносят это название.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2013/01/05/1908