Снегурочка. 2. Клоун
начало здесь: http://proza.ru/2013/01/04/417
И, казалось бы, что за срок, совсем ничего для молодого парня, да только за эти пять лет такую длинную, такую насыщенную жизнь прожил Артур, что школьные годы теперь казались жизнью прошлой. И в прошлое совсем не хотелось возвращаться. Наверное, разрушенные тонкие чувства и помогли ему так плодотворно прожить этот период — то, на что молодые люди тратят все свое свободное время в эти годы — любовь, совершенно не входило в планы теперь уже талантливого и весьма успешного клоуна одного из цирков Германии — «Кроне».
Пять лет назад, пропутешествовав с бродячей сборной труппой по всему бывшему эсэсэр, и показав себя не только простым исполнителем околоаренных работ, но и веселым, ловким, гибким и изобретательным членом цирковой бригады, Артур, не имея на то никакой цели, стал всеобщим любимчиком и в среде артистической, и у зрителей. И это стало главным и решающим для дальнейшей судьбы: когда пришла пора прощаться, немецкая часть труппы не просто пригласила к себе, а буквально безапелляционно на этом настаивала, обещая оказать помощь в нормальном обустройстве в Мюнхене, в знаменитом цирке «Кроне».
Как-то очень легко, не встретив сопротивления ни со стороны родителей, которым опять было не до сына, ни со стороны бабки и деда, что больше всего его удивило, Артур оказался в стране происхождения своей немецкой фамилии Шпатцер. Она, его воробьиная фамилия, стала и сценическим именем. Артур был единственным рабочим сцены, которого публика воспринимала так, как он себя и позиционировал — клоуном. Артур с первых же дней работы еще в том цирке на колесах стал добавлять элементы акробатики и клоунады в простые, казалось бы, действия рабочего сцены. Скручивая ковер, он смешно спотыкался и плакал, вставая; вместо гимнаста впрыгивал на брусья и вытворял там якобы неумелые, веселые трюки; вместо того, чтобы поддерживать шест, выделывал вокруг него какие-то стриптизерские уморительные движения… В общем, зрители ждали антракта, чтобы увидеть дополнительный номер-бонус, повеселиться, наблюдая за сменой декораций между отделениями в исполнении клоуна Шпатцера.
Судьба преподнесла Артуру нежданный подарок, сделав его полноценным артистом даже ранее запланированного срока — в цирке начались преобразования, номера с животными по инициативе бундесрата стали постепенно вытесняться из всех программ. Движение в защиту зверушек поддерживала и публика, но с цирком прощаться, естественно, не собиралась. И вот тут, как нельзя кстати, потребовались новые номера, новые артисты. Сначала Артур метнулся в эквилибр и уж было застрял на какое-то время в учениках, но публика его вернула на арену, требуя веселья. В конце концов, однажды на крики из зала «Шпатцер! Шпатцера давайте сюда!», вышел конферансье и объявил полноценный цирковой номер, внесенный уже и в программку: «Самый веселый клоун Воробей! Встречайте!»
Пару раз наскоком Артур бывал на родине и заезжал на несколько часов узнать как здоровье к деду с бабушкой. Но ни о чем толком поговорить не успевалось. Он показывал фотографии и видео, хвастался с удовольствием тем, как у него все здорово и замечательно, выгружал подарки и лекарства, совал деду деньги в старинную, затертую до дыр кожаную жилетку, похожую на жилетку Ленина, слушал бабушкины страшилки из больничной жизни и исчезал так же внезапно, как появлялся.
В этот Новый год у Артура случился вынужденный отпуск — не смотря на самый коммерчески выгодный период, в цирке началась реконструкция, труппу отправили в «свободное плаванье», а Артура в отпуск по причине переизбытка в штате других цирков клоунов.
— Ба, готовь «Наполеон», завтра приеду на целых две недели, Новый год буду встречать с вами! — обрадовал Артур стариков как только билет на поезд был в кармане.
Первый же вечер выдался душевным как никогда — бабушка Фаня переусердствовала с вкусным вином, привезенным из-за границы, отправила деда с шахматами к соседу, а сама вдруг разоткровенничалась, чего не бывало с ней давненько. Даже пустила слезу, чтобы как-то оправдать свое пятилетнее молчание.
— Артурчик, ты только не злись, ты только меня послушай, а потом… не ругайся, ладно? — начала она с прелюдии к трудному, видно, для нее разговору.
Артур даже не собирался особенно напрягаться, предвидя очередную больничную байку или небылицу свою мать, бабкину невестку, которых немало он помнил еще из детства.
— Я не виновата. Совсем не виновата, я просто не хотела тогда тебе голову дурить из-за этой дурочки… — бабка собралась с духом и заговорила увереннее.
Артур напрягся, потому что других «дурочек», о которых могли бы знать хоть что-то его родные, не было.
— Ага… Ну, Светка эта, из-за которой ты тогда так переживал… Соколова эта… Она ж все ходила, ходила… Ну, когда уже из психушки выпустили ее… Шалава эта...
— Ба! Ты что несешь? Какая психушка?! Куда ходила, не понял?! — Артур вскочил, уронив стул и чуть было машинально не дернул перепуганную бабу Фаню за грудки.
— Ой, вот дура я… — испугалась всерьез старуха. — Говорил дед молчать теперь уж совсем, а я…
— Бабушка, тихо, тихо… — Артур вернул на место стул, придвинулся к рассказчице ближе и стал восстанавливать спокойный тон разговора, боясь, что все может на этом закончиться.
— Ой… она ведь попала как раз в мое дежурство тогда… А я знала, что ты ее все ищешь… Так вот…
Продолжение здесь: http://proza.ru/2013/01/06/277