Мамаша

Эльвира Гусева
Однажды папа, инвалид Великой Отечественной войны, рассказал свою историю, которую бережно хранил в памяти до конца своей жизни. Она до глубины души потрясла меня, как  и всё, что он рассказывал о войне...      

«Военный  госпиталь,  куда  я  был  доставлен  с осколочным  ранением правой ноги,  находился  в  глубоком  тылу, в  Зауралье",- начал свой рассказ мой папа. "Меня  осматривал  старенький  доктор,  который   после внимательного  обследования, дал распоряжение   медсестре.

- Срочно  готовить   к  операции,  ампутация,-сказал он и перешёл к другому солдату.   Мне  стало страшно:  самое  худшее,    что  можно  было  ожидать   в  мои  девятнадцать  лет…

После  операции  я  очнулся  в  большой  палате,  где  кровати  с  ранеными  стояли  одна  возле  другой.  Было  тихо  и  темно, все  спали.  Пытаясь  понять,  что  со  мной  произошло,  я  ощупал  свою раненую  ногу,  а  точнее,  то,  что  от  неё  осталось – маленький  обрубок,  замотанный  толстым  слоем  повязок.  Меня  охватил  ужас.

- Кто  я  теперь:  калека,  инвалид?  Как  жить  дальше?  Кому  я нужен? - мысли   мои  продолжались  недолго,  видимо,  ещё  какое-то  время  действовал  наркоз,  и  снова  впал  в  забытьё.

Проснувшись,  в  очередной  раз,  я  увидел  светлую  палату,  ко  мне  сразу  же  подошла  старушка,  на  которой  поверх  одежды  был  белый  фартук  и   косынка  на  голове.  Сама  же  она  была  маленького  роста,  такая  сухонькая,  чистенькая  старушка  с  добрыми  глазами. 
-Ну  вот,  слава  Богу,  проснулся  сынок! -  ласково  запричитала  она.- Значит,  всё  будет  хорошо.

Её  слова  прозвучали,  как  будто  из  другой  жизни,  напомнили  маму. Мне  было  очень  тяжело,  слёзы  душили,  я  отвернулся  к  стене.
 
Наступило  время  завтрака,  она  суетилась  вокруг  раненых, кого – то  кормила  с  ложечки,  кому  тарелку  подносила,  кому  полотенце.  Солдаты  её  называли  мамашей,  и  было  в  этом  слове  что – то  очень  доброе,  родное,  домашнее.  Мамаша была  шустрая,  сручная,  каждому  успевала  помочь.
 
-Давай,   Васенька,  будем  завтракать,- нараспев  сказала  она,  когда  подошла  с тарелкой  каши  к  моей  кровати.  Я  не  хотел  есть,  более  того,  не  хотел  жить.  Она  как  будто  не  видела  моего  состояния,  протягивала  мне  влажное  полотенце,  чтобы  я  обтёр  им  руки.

-Держи,  сынок, ложку, руки  у  тебя целы, а есть  надо  обязательно,  сил  тебе  много  потребуется,  чтобы  поправиться, - приговаривала  она.
Я  вынужден  был   есть, хотя  и  не  хотел, но  мне   неудобно  было  перед  этой  заботливой  женщиной.

После завтрака пришла   Сима  Самойловна - лечащий доктор, которая   осматривала  нас  каждый  день. Она была строгая,  немногословная,  очень  сдержанная,  может  война  сделала  её  такой,  я  не знаю.  Красивая  евреечка,  средних  лет,  стройная,  с выразительными  карими  глазами,  короткой  стрижкой упругих чёрных  волос.  Солдатам  она  нравилась, к её приходу готовились:наводили порядок, кто как мог. 

Обход  всегда  был  вовремя,  назначения  тоже,  указания  медсёстрам  давала  сразу  и  шла  дальше.  Дел  у  неё   было  много,  раненых  везли  как  с  конвейера. Осматривали, лечили, оперировали,  выхаживали  и  отправляли  кого  на  фронт,  кого  домой.
 
Обслуживающего  персонала  не  хватало.  Мамаша  приходила  сюда  как  на  работу  каждое  утро  и   оставалась до  позднего  вечера,  а  иногда  дежурила  и  ночью,  если  кому- то  требовалась  сиделка.  Умела  она  подойти  к  каждому  раненому:  то  одеяло  поправит,  то  попить  подаст,  кому  утку  подставит, кому доброе словцо скажет - всё успевала.  Раненые  любили  её   сыновней  любовью,  многих  она  выходила,  помогла  выкарабкаться  из  железных  лап  смерти.

Однажды   мамаша  принесла  мне  маленькую  подушечку,  которую  стала  подкладывать  под  обрубок  моей  правой  ноги,  чтобы  он  не  висел  в  воздухе.  Я  был    благодарен  ей,  подушечка  действительно  облегчила  мои  страдания,  хотя  боли  давали  о  себе  знать,  особенно  по  ночам,  сильные   и  пульсирующие,  они лишали меня сна.

Как-то  мамаша  задержалась  у  моей  кровати.
-Васенька,  а  почему  ты  никому  не  пишешь?  Наверное,  где – то есть  твои  родственники,  и  они  ждут  от  тебя  весточки,  а  ты им не  пишешь,  почему?-спросила она.  На  глаза  навернулись  слёзы, и я  доверился  ей.

- Мамаша,  я  боюсь  сообщать о себе. В деревне у меня  мама  и три брата  с  сестрой, они  очень  расстроятся,  узнав  о  моём  ранении.  Пусть  лучше  ничего  не  знают  обо  мне,- решил  я.
 
-Что  ты,  миленький?   Да  разве  ж  так  можно?  У  меня  муж  и  сын  погибли  на  фронте.  Да  если  б  они,  хоть  какие(!!!),  были  живы,  мои  Коля  и  Митенька…-она  закрыла  лицо  руками, её плечи вздрагивали.   Меня  поразили  слова  «хоть  какие». Я немедленно написал  домой.

Ответ  пришел быстро.  Писал   мой  средний  брат  Виктор  со  слов  мамы.  Он  так  подробно  описал  ту  реакцию,  которую  вызвало  моё  письмо  не  только  в нашей семье,  но  и  в  деревне,  что  я  воочию  представил  себе, как в нашем доме собрались наши соседи, читали моё письмо, радовались и плакали одновременно... очень  сожалел,  что  не  написал  раньше.  Оказывается,  мама  сильно  переживала,   постоянно   молилась  и  верила,  что  я  жив,  а  теперь  она  ждёт - не – дождётся  моего  возвращения.

Вскоре доктор разрешил мне вставать и с костылями потихоньку двигаться. Как же страшно было встать на одну ногу и опираясь на костыли, сделать первый шаг. Мамаша была рядом,  она подставила мне своё хрупкое плечо, удерживала меня.

-Васенька, не бойся, держись, сынок, за меня,- приговаривала она. Вместе мы стали ходить до туалета, потом по коридору, а мне так хотелось на улицу.
Наступила весна, яркое, тёплое солнышко заглядывало в окно,снег сошёл, на деревьях появились первые листочки, весело щебетали птицы, воздух был напоён весенним ароматом.

Вместе с мамашей мы несколько раз выходили во двор, всюду буйствовала весна.Я представлял родную деревню, как там готовятся к севу, совсем скоро выгонят колхозное стало на сочные луга, зацветёт у дома сирень... я скучал по своей родине.

Мамаша видела, как упорно я старался ходить и радовалась  за  меня, теперь я всё меньше прибегал к её помощи,  другим раненым бойцам  она была нужнее. Меня готовили к выписке.Однако,  в  день отъезда,  мне  не  удалось  с  ней  проститься. Вышла какая-то досадная оплошка с моей стороны,  я  не  знаю  её  имени  и  адреса.

Из дома я несколько раз писал в госпиталь своему доктору Симе Самойловне, просил передать привет мамаше, приглашение приехать к нам в гости, моя мама очень хотела с ней встретиться,  но ответа так и не получил.

С тех пор прошло много лет, до сих пор  я  с особым теплом и благодарностью вспоминаю сухонькую старушку с удивительно добрыми глазами, которая   навсегда  осталась для меня просто  мамаша – человек,  благодаря  которому  я  вернулся  к жизни».

Эту  историю  поведал  мне  папа.  Я   записала  её  из  благодарности  ко  всем  великим  женщинам,  которые  помогали  раненым  солдатам,  ничего  не  требуя  взамен. Вечная им память...