Было это во времена СССР, и уже 40 лет (как время мчит!..) с тех пор минуло. Военкомат. Призывная комиссия. Мне 18. Меня оформляют в армию. Не хотел я туда. Два года без любимого хобби: лепидоптерологии. Бабочек!
Ну меня и не взяли…
– Хронические болезни есть? – спрашивают.
– Да. Лепидопт… Бабочки. Всю жизнь болею… Изучаю, выращиваю, – отвечаю, шутя.
И что дёрнуло за язык? До сих пор удивляюсь.
Психиатр оживился:
– И много выращиваешь? Бабочек.
– Сотнями. И даже редкие виды.
Начинаю рассказывать. А также про «детей» бабочек гусениц.
Психиатр задумчиво слушает.
– Гусеницы, это которые ползают?
– Да. А потом они окукливаются…
– И где окукливаются гусеницы?
– Я же говорю: в кладовке! У меня там ферма бабочек!
– Мм. А с девушками ты дружишь? – меняет неожиданно тему психиатр.
А с девушками… Уже про себя. Непросто у меня было с девушками. Рыжий. Девушки долгое время не было.
Разозлился я на его вопрос и брякнул: с девушками я не дружу – зачем? У меня же такое интересное хобби! И так много времени требует! А с девушкой надо в кино ходить, на танцы…
Психиатр молча пишет что-то на листке.
– Вот Вам направление в наш диспансер. Вас там посмотрят. Вещи возьмите, продукты. Это может неделю занять.
Я сразу и не понял, какой диспансер. Я же здоровый, крепкий…
– Психоневрологический диспансер, – читая мои мысли, добавил доктор. – До свидания.
Вышел, как кипятком ошпаренный. Хотелось вернуться и ещё раз объяснить. Я как-то невнятно, видно. Пригласить домой, чтобы убедились… Что это не болезнь, это хобби! В смысле болезнь в кавычках, а вы не поняли.
И не поймут, увидев орду гусениц…
Вообще, это неплохо, если в армию не возьмут – два года для бабочек сэкономлю, хобби любимого.
Но ведь и упрятать могут! Я не буйный, но вот знакомый из шахматного клуба рассказывал, что есть у них такое любимое выражение: подлечить. Его постоянно в том диспансере подлечивают. По месяцу-полтора. Хоть он и тихий. Для профилактики. Он особенно тихим оттуда выходит. Задумчивым. Потом так здорово в шахматы играет. А я буду здорово гусениц выращивать.
Нет, нет! Только не это! Подлечить. Не надо! Я настоящий лепидо… Я честно выращиваю! Я как Набоков. Вы знаете Набокова? Он увлекался бабочками. И его никогда не лечили. Что? Пропустили? Да это же классик литературы! Вы читали «Лолиту»? Вы… вы… А между прочим, банкир Ротшильд… бабочек на досуге… Как я. Что? Я не говорил, что я банкир Ротшильд. Вам послышалось. Нет, я настаиваю, что вам послышалось. Нет… Ну, может, оговорился. Вы кого угодно с ума сведёте.
Нет, не надо меня в палату к Набокову. Я не Ротшильд! Вы меня с кем-то путаете. Я принесу сачок. Я уже почётный член… И по нечётным.
Да здравствует ледопт… Энтомологи не сдаются!
На меня надевают смирительную рубашку.
Просыпаюсь в холодном поту… Еду в диспансер.
Провёл я в нём четыре дня. Рассказывал докторам и больным, как разводил шмелей. Моя вторая любовь в энтомологии. Шмелёвники на балконе, мышиные гнёзда… Всё опять честно, без капли вранья.
– Нет, – сказала комиссия. – Нельзя Вам в армию.
И не забрали. Написали, что не годен по каким-то «отклонениям».
Вот такая история.
2001 г.