Встретились мы с Василием третьего января.
– С Новым Годом, Василий! Как Старый Год проводил, как Новый встретил?
– Встретили Новый Год всей семьей прекрасно! А вот один из последних дней минувшего года для меня был невероятно ужасным. Может быть не столько ужасным, сколько анекдотичным. А началось все с телефонного звонка нашего участкового полицейского. Напомнил он, что шестого января у меня заканчивается срок действия лицензии на хранение и ношение охотничьего оружия. Дело не новое. Для продления лицензии у меня все готово: медкомиссия пройдена, обучение владению оружием (его ввели совсем недавно) – пройдено, охотничий билет – в порядке, платежи осталось произвести. Что еще?
Но участковый напомнил, что теперь не только чиновники, но и милиция зимние каникулы имеет. И отдел регистрации оружия откроется только девятого января. Выходит, что если я приду девятого января – буду считаться злостным нарушителем, не продлившим срок…
– Вот тебе раз! – невольно воскликнул я, – пистолеты, автоматы, гранатометы бандиты годами носят, в людей стреляют, им можно. А охотничье ружье на пару дней просрочил и…
– Да, Геннадий! Тюрьма! До конца зимних каникул, уж точно. Пока следователи с каникул придут, пока с серьезными делами разберутся. А, с серьезными делами им век не разобраться. Могут и статью бандитизма пришить, если в новогодние праздники кто из охотничьего ружья стрельнет. А тут все понятно – вот ружье охотничье, вот и владелец нарушивший. Попробуй отмазаться!
– Так что, не удалось перерегистрировать свое ружье?
– Как раз все наоборот! В последний рабочий день отпросился с обеда, проплатил перерегистрацию через сбербанк, побрел в полицию с ружьем и документами. Долго там девки в погонах смотрели и ружье, и документы, из кабинета в кабинет бегали, но к пяти вечера выдали новую лицензию снова на пять лет. Дело сделано. Я был доволен мирным исходом.
Все началось после посещения полиции. Подойдя на автобусную остановку, увидел массу людей. Человек двести, не меньше. Конец последнего рабочего дня в проходящем году, многие, а может быть все, кроме меня, под «легоньким газком». Шутят, шумно беседуют меж собой. А мне лишь бы с этим несчастным ружьем без всяких происшествий до дома добраться. Всякое может произойти! А мне лишние проблемы не нужны.
С трудом, но удалось мне вбиться в первый подошедший автобус. Держу ружье вдоль туловища, чтобы ствол не погнулся от такого натиска пассажиров. Ни развернуться, ни шевельнуться. Закон толпы – куда все туда и ты. Все бы шло нормально, но впереди стоящая женщина что-то дергалась, дергалась, и вдруг во всю глотку, чтобы слышал весь автобус, закричала на меня:
– Мужик! Ты что прижался ко мне и так нагло трешься своей палкой?!
Я было опешил. Но, вижу, что на меня уставились десятки пар любопытных глаз, невольно, запинаясь, поправляю крикунью:
– Успокойтесь, дамочка. Это у меня не палка. Это ружьё!
И стоящие рядом мужички, и женщины залились веселым, добрым смехом. Что творилось в автобусе, не передать!
– Прижимай ее, мужик, прижимай! Она незамужняя. Пусть хоть в автобусе твердость мужскую испытает! – Сквозь всеобщий смех прозвучал, чей-то мужской голос.
– Да у него здесь не то, что ружье – у него настоящая трехдюймовая пушка! – в ответ весело прокричала впереди стоящая дамочка.
Тут же последовал очередной всеобщий взрыв смеха. А мне что делать? Терплю эти насмешки. Ружье дороже. Пытаюсь кое-как развернуться, ружье берегу. Эта сумасшедшая, подвыпившая женщина вошла в раж, видимо, кричит своим визгливым голосом:
– Опять, мужик, ты трешься. Ты, наверное, меня хочешь?
Что сказать этой сумасбродной, я не знал, но видел, как вся эта история превращается в настоящую интермедию с сотней живых зрителей-пассажиров. И я в этой интермедии не иначе, как главный герой. Поэтому, кратко отрезал:
– Отстань! Что возомнила?! Не хочу я с тобой!
– Если не хочешь, тогда отойди от меня и уступи место другому. Может быть другой захочет…
– Можно мне! Можно мне! Пропусти мужик меня! – вразнобой разносились голоса.
– О, времена! О, нравы! – под неуемный хохот пассажиров пролепетала какая-то старушка.
С такими вот «беседами» переполненный автобус наконец-то добрался до моей остановки. Вместе с лавиной пассажиров я задом, кое-как, выбрался из автобуса. Только у самых дверей стало посвободнее. С облегчением вздохнув, услышал тот самый женский голос:
– Смотрите! Смотрите! А и впрямь ружье у него… А я, грешным делом думала…
Дослушивать монолог разочарованной женщины не стал. Домой спешил. Я же с оружием …