Последняя ночь
Папа римский Лев VII принадлежал к ордену бенедиктинцев, взошёл на престол по ходатайству Альбериха. Поощрял развитие монастырей. Не так давно он благословил архиепископа Фридриха изгнать иудеев из Германии, но теперь он хотел отдохнуть от мирских и церковных в объятиях Мари.
- То, что мы делаем – грех? – спрашивала девушка, расстегивая застежки на мужском костюме.
Пару столетий спустя Мари обязательно обвинила бы в колдовстве инквизиция. Церковники не любили и одновременно боялись женщин, которые могли внешать мужчинам страть. Мари повезло: в те времена на ведьм еще не охотились.
- Мы будем молиться, – улабнулся Папа и нас Бог простит! Тем более, что на Земле я могу отпускать грехи! Как говорится, не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься!
Как известно, католическая церковь в средние века проповедовала воздержание, а священники были обязаны придерживаться целибата, то есть отказа от общения с женщинами. На самом деле, зов плоти для многих служителей культа был неодолим. Римские папа Лев VII не был исключением. Да и плотский грех был очень уж сладким…
А началось с того, что папа девушку как следует отшлепал.
Шлеп шлеп!
Впрочем, ей это только нравилось!
Прежде, чем Мари опомнилась, губы встретились и слились в поцелуе. Мари почувствовала, как рука любовника гладит нежные ножки, пробирается в лоно, скрытое под шелковыми одеждами...
«Грешница я великая, дуала женщина, если бы не заступничество самого папы римского – гореть бы мне на костре! Страшно подумать сколько законов. Как гражданских, так и церковных я нарушила! Одна моя одежда чего стоит!»
Мари служила в свите римского папы в мужской одежде. Многие кардиналы с завистью посматривали на миловидное личико псевдо-юноши. Ни одной оспинки! В те времена это было редкостью.
Римский папа любовницу обожал и баловал, как мог: драгоценный шелк был неслыханной роскошью в те времена. Церковь, проповедуя умерщвление полти, посчитало рамские бани греховными и за личной гигиеной люди в те времена не очень следили. Вши и блохи не могут жить в шелке, поэтому ткань ценилась на вес золота.
Зато когда дворец папы погружался в сон, девушка могла снять надоевшую мужскую одежду и оказаться в горячих объятиях Льва седьмого.
Вот палец скользнул вглубь проник в пылающее убежище, давно скучающее по мужской ласке...
- Как здорово ты это делаешь! - Одновременно рука Мари потянулась к дорогому предмету...
Подожди соя сладкая, Папа прошелся своей аккуратно подстриженной бородкой между аппетитных холмиков.
Они молча и с исступлением ласкали друг друга. Прошло несколько секунд.
- О блаженство! Ты сильнее всех благ в жизни! Ты сильнее самой жизни и смерти! Будем же любить сладострастие, как пьянящее вино, как зрелый плод, благоухающий во рту, как все, что переполняет нас счастьем!
Мари женщина, стоя перед зеркалом из полированной бронзы, мыла руки, то улыбалась своему отражению в зеркале и представляла и думала: сколько у нас еще впереди, сколько удовольствия и счастья мы с Львом подарим друг другу!
Мари от всей души желала бы, чтобы это продолжалось вечно, потому что страсть не затихает до сих пор, хотя служила она в свите папы прошло уже три года...
Лев обладал редким для того времени даром разнообразить удовольствия. В его библиотеке тайно хранилась старинная рукопись о римских наслаждениях. Если бы у кого-нибудь из мирян в те времена нашли такую книгу – не миновать бы бедняге плахи. Но папа – вне закона.
Никогда не доходя до пресыщения, он находил особое сладострастное удовольствие обучать любовницу искусству наслаждения, и нашел во красавице ученицу очень способную и послушную. Скольким утонченным ласкам, скольким сладострастным позам научил он женщину!
При таком хорошем учителе Мари делала такие успехи, что нередко превосходила его. Миссионерская позиция, которую рекомендовала церковь для супругов была далеко не единственной в папском алькове.
Так, например, предаваясь сзади (это был их коронный номер) любовному наслаждению. Мари срывалась со своего кавалера, быстро целовала своего победителя влажную от штуку и убегала в другой конец комнаты. Там Мари падала в кресло, подняв вверх раздвинутые ноги, предоставляя ему совершенно раскрытое убежище. Едва любовник снова проникал в него, как Мари выскальзывала из-под него, садила прямо на стул, а сама становилась к нему спиной и, взяв скакуна, до основания погружала член в свои бедра...
Драгоценный жезл, так любовно называла Мари рычаг наслаждения, стал для женщины страстью, предметом преклонения.
- Ничего прекраснее я в жизни не видела! - Мари не могла вдоволь налюбоваться на длину и толщину. Мари ласкала его, гладила, трепала на тысячу ладов.
- Можешь играть с ним, сколько хочешь! – разрешил папа.
Мари зажимала между грудями и, сжатый ими и придерживаемый моими руками он, после некоторого трения, изливал свой нектар...
Лев с лихвой возвращал красавице ласки. Он уверил женщины, что ни одна женщина не имеет такого совершенного по форме и размерам убежища. Одним из удовольствий было приникать к нему губами и щекотать верхушку языком, что приводило женщину в положительно сумасшедшее состояние.
Красавице так понравилось это приятное занятие, что очень редко свидания обходились без него. Мари даже придумала для этого весьма удобное положение. Мари ложилась спиной на ложе, раздвинув ноги и легка согнув их в коленях. Лев, лежа у любовницы в ногах, брал руками за бедра и трепетными губами вбирал мои губы, проникая языком в глубь убежищ а...
Усталые любовники уснули на широком ложе. Пробуждение было ужасным.
Утром Мари поняла, что пылкий любовник, он же Папа Римский Лев VII, занимавший святой престол с 936 по 939 год, умер от инфаркта в момент полового акта. Истинное имя очаровательной любовницы история не сохранила, но многие мужчины мечтают умереть так, как умер Лев VII.
Примечание автора: размещая этот текст, я не стремился обидеть религиозные чувства добрых католиков.