Очень длинными всегда кажутся «Рождественские каникулы». И бийчане, как, наверное, все по стране, по-разному воспринимают возможность почти двухнедельного ничегонеделанья. Одни уходят в пьяный загул, обрекая себя на неприятности и даже трагедии, а другие просто отдыхают, используя каждый январский денек для поправки собственного здоровья. Вот и Евгений Кошевой оказался из числа людей здравомыслящих и заботящихся о собственном благополучии. Уже с утра отправился он в Заречье, чтобы побегать по лесной лыжной трассе. Инвентарь спортсмен получил на лыжной базе и в своё удовольствие пустился в путь, выбирая направление по заснеженным живописным окрестностям.
Ближе к вечеру, когда наступила усталость, лыжник понял, что умудрился заблудиться в хитросплетении следов от лыж предшественников, оставленных на лесных сугробах. Самым оптимальным решением был уже не поиск кратчайшего направления к месту старта, а просто путь до ближайшей опушки бора, чтобы сориентироваться по той ближайшей улице, что окажется за деревьями.
Первой попалась нахоженная дорога, ведущая к плодопитомнику со стороны улицы Тургенева. И прямо на ней уставший лыжник увидел детские саночки с лежащей на них женщиной.
Почувствовав неладное, Кошевой подкатил на лыжах поближе и даже обрадовался, заметив слабое движение незнакомки.
– Жива! – понял он и, словно обретя второе дыхание, помчался на лыжную базу за помощью.
Только там не нашлось людей, которые, так же как он, могли заинтересоваться этим случаем. Потому возвращаться за незнакомкой пришлось уже без лыж и в одиночку. Но к тому моменту у саночек с женщиной уже был незнакомец, подошедший со стороны плодопитомника. Он был сильно пьян, но тоже понял, что женщина уже не подает признаков жизни.
Кошевой достал свой мобильный телефон и вызвал милицию. До приезда сотрудников правоохранительных органов Евгений успел узнать, что перед ним сторож плодопитомника Василий Ножкин, а особа, вызвавшая такой переполох, является его сожительница.
Первые вопросы со стороны начатого следствия, обращенные к Ножкину, прояснили ситуацию. Он не скрывал, что недавно бил свою гражданскую супругу Юлию Чепкину, пытаясь заставить её двигаться к бараку, где обитали вместе, а следовательно, вполне мог быть причастным к её смерти.
Следствие длилось довольно долго – несколько месяцев, установив всё до последнего момента в этой совсем не соответствовавшей «рождественской поре» истории с трагической развязкой.
Сошлись Ножкин и Чепкина в конце предыдущего лета. Успели совместно прожить около четырех месяцев в одной из комнат барака на плодопитомнике. Но, после встречи Нового года Чепкина ушла от гражданского супруга и неделю обитала у своих знакомых в городе Бийске на улице Краснооктябрьской.
Узнав о том, где следует искать сожительницу, Ножкин навестил её не с пустыми руками. Да и у хозяев нашлось, с чем продолжить затянувшуюся попойку. На четверых вышло две полуторалитровые пластиковые бутылки самогона, способные свалить с ног выпивох. Однако Ножкин уговорил сожительницу отправиться к нему в барак. Та, на свою беду, согласилась.
В пути хмель ещё больше «развез» женщину. Она уже не могла идти сама без помощи гражданского супруга. А тот попытался заставить её двигаться самостоятельно, не жалея на это ударов руками и ногами. Потом, поняв, что побои не помогут, сходил к знакомым за санками и повез уже на них избитую Юлию, время от времени награждан злыми ударами.
Путь с тяжёлой поклажей показался невольному «вознице» настолько обременительным, что ему стало казаться, что он и сам сейчас упадет рядом с санками и замерзнет. Тогда, оставив Чепкину прямо на дороге, он ушел к себе один. Несколько часов сна помогли ему вернуть силы, и Ножкин вернулся за сожительницей, застав её уже без признаков жизни.
Экспертиза установила, что причиной смерти стали именно те побои, которые нанес жертве Ножкин, пока вез сожительницу на саночках, потому привлекли его к уголовной ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей. Суд приговорил Василия Ножкина к пяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.