Все знают, как беднеет церковная служба, когда в ней не участвует диакон, — а такое, к сожалению, не редкость в маленьких храмах, в деревнях, в глубинке… И всё-таки Литургия совершается и там и не считается при этом неполной или не вполне действительной. Так в чём же заключается духовная сущность диаконского сана? Некогда митрополит Антоний Сурожский сказал такие мудрые слова: «Диакон — это мирянин в священном сане». А что говорят наши петербургские диаконы? Мы пригласили для беседы трёх заслуженных церковнослужителей — протодиакона Сергия Шалберова из Свято-Троицкого Измайловского собора, диакона Андрея Лещика из храма «Кулич и Пасха» и диакона Игоря Хлынова из храма свв. Царственных Страстотерпцев в Сологубовке.
О. Сергий Шалберов: — К сожалению, диакон часто рассматривается малосведущими людьми как случайный участник богослужения. В нём-де и надобности большой нет: мол, диаконство — это просто переходная ступень к священнослужению, на которой не следует долго задерживаться. Функция диакона рассматривается как артистически-театрально-декоративная. Диакон-де — музыкальный работник: что-то вроде кантора в синагоге или муэдзина в мечети. Это совершенно неверно. Роль диакона как музыкального руководителя богослужения очень велика… Но в древнехристианские времена диаконство считалось воплощением милосердной любви Церкви к людям. Диаконство — это служение ближним! Но такое понятие у нас почти утеряно. Почти; а вот у католиков, к примеру, диаконство вообще сошло на нет…
О. Игорь Хлынов: — Справедливо отец Сергий сказал, что диакон в древней Церкви нёс не только литургическое служение, но и посещал людей, помогал им чем мог… Ведь для чего вводился институт диаконства? Чтобы «пещись о столах», как было сказано апостолами. И ходили диаконы по людям… А с чем они ходили? С Евхаристией. Они давали людям Причастие!.. Такова была практика древней Церкви — без священников. А знаете ли вы, что в Американской Православной Церкви и до сих пор диаконы так причащают? Да, они в храме стоят в ряд со священником, держа в руках Чашу, — и так же, как священник, причащают народ. И, по-моему, это возвышает диаконское служение, приближает его к той изначальной роли, какую оно занимало в древней Церкви.
— В последнее время в нашей Церкви появляется всё больше учёных диаконов, обладающих солидным бого-словским образованием, научными степенями, преподающих в духовных академиях, пишущих богословские трактаты… Чем объясняется это нынешнее движение диаконов в «большое богословие»? И вообще: зачем диаконам солидное академическое образование? Ведь на ходе Литургии оно отражаться не будет…
О. Андрей Лещик: — Но так же и о священниках можно сказать: имеет он два или три образования — в Литургии это незаметно, — только в проповеди. Но ведь и диакон может сказать проповедь!..
О. Сергий Шалберов: — Вот отец Игорь Хлынов — доктор богословия. Я слышал его проповеди в храме у о. Александра Захарова. Сам отец Александр не раз говорил при мне, что слова отца Игоря просто великолепны, куда лучше, чем у многих священников. И почему бы не давать диаконам читать проповеди? — это хорошая практика.
О. Андрей Лещик: — Я бы так сказал: совсем не обязательно каждому диакону иметь учёную степень, но быть человеком образованным непременно нужно — хотя бы для того, чтобы глубоко понимать смысл Литургии, в которой он участвует. Но есть вещь и более важная, чем образование, —
это жизненный опыт. Зачем он нужен? По-моему, так: как бы ни менялась миссия диакона, одно было неизменным — он всегда был помощником священника. Он сослужил священнику, со-работал ему!.. Вы понимаете, как это не просто: сделать так, чтобы два человека работали, как один! Для этого нужно иметь мудрое сердце, — а мудрость приходит не сразу… Зато, когда такое соработничество достигнуто, служба выстраивается совсем иначе, — она начинает по-настоящему звучать. Ведь диакон должен настраивать свою душу не только вверх, к Богу, но и к людям — воодушевлять их молитвенным настроем ектении. Ектению нельзя просто так оттарабанить, — это грех большой. Но и молиться по-настоящему — труд великий. И вот когда диакон со священником служат в одно дыхание, — сразу другой ключ появляется!..
И ещё: ведь диакон в храме не только в богослужениях участвует. Зачастую к нам после службы приходят люди со своими вопросами, со своими бедами… Нужно уметь говорить с ними, а в таких случаях необходимы и образование, и жизненный опыт.
О. Игорь Хлынов: — Недавно Святейший сказал, что все диаконы непременно должны иметь семинарское образование. Сейчас это обязательно.
О. Сергий Шалберов: — Диаконство — это не исполнительство, не актёрство, — это молитва! А чтобы была молитва, нужно иметь особое образование — но не просто знать Евангелие, а жить по нему. Потому что можно наизусть выучить Евангелие, а жить по своим страстям. И люди прекрасно это почувствуют. Людей не обманешь, у них душа чуткая. У нас для диаконов главный критерий — музыкальность, — чтобы голосок был… Но, как говорится, «где голосок, там и бесок». Нет, в первую очередь в диаконе должна быть любовь к людям. Надо сердцем чувствовать, как люди стоят в храме, как они ждут молитвы, надо уметь поднять их на эту молитву. Но самое главное — быть среди народа, не прятаться за алтарной оградой.
О. Игорь Хлынов: — Я недавно читал Феофана Затворника и нашёл у него изумительную мысль: если ты себя не приучил к послушанию, то и не думай о монашестве, а тем паче о священстве. Не думай! Не готов ты ещё! Это и к диаконам относится. Нам нужно почаще обращаться к Святым Отцам: они очень много полезного дают. Я тут взялся за серьёзное изу-чение Феофана Затворника — это такой кладезь!.. А послушание для диаконов — это в том числе и служение людям, к чему они были с древних времён призваны. Но надо сказать, что не все диаконы хотят разговаривать с людьми… Боятся ответственности. В этом смысле я всегда радовался, наблюдая за отцом Сергием: люди к нему подходят, как к священнику. Действительно: людей-то не обманешь. А у отца Сергия есть такая черта — отцовство. Люди чувствуют: да, это отец — несмотря на то, что он диакон, а не батюшка. Меня это поразило!
О. Сергий Шалберов: — У меня такая ассоциация возникает: диакон — это церковный фельдшер. Вы подумайте: почему у нас состояние медицины такое плачевное? Потому что нет младшего медицинского персонала должной квалификации. Раньше в каждой деревне был фельдшер, который всегда мог перевязать, занозу вытащить, отправить в больницу. То же самое и в Церкви: я считаю себя церковным фельдшером. Фельдшер — это прежде всего диагност. Посмотрел на человека опытным взглядом: ага, тут духовная заноза — это я и сам вытащить могу; а тут налицо духовный вывих — его лучше передать хирургу, то бишь опытному священнику; а этот совсем плох! — ему нужна интенсивная терапия в виде частых исповеди и Причастия, а не то — в морг, то есть в преисподнюю… И мы, церковные фельдшеры, должны сразу видеть, к какому именно специалисту направить духовно болящего: ведь у каждого нашего батюшки свои дарования. Кто-то умеет указать на скрытые грехи, кто-то способен утешить в горе, кому-то особенно доверяют старики, к кому-то тянется молодёжь… Диакон должен понимать это и не перепутать, направляя людей к священнику.
— Одно из главных служений диакона — чтение Евангелия. Что чувствует диакон, когда читает Писание не для себя, а для народа?
О. Сергий Шалберов: — Я считаю, что когда читаешь Евангелие, нельзя читать холодно — пусть чётко, красиво, но холодно. Это, наверное, неправильно. Вот, например, на Крестовоздвижение читаем о крестных страданиях Христа — ну как можно произносить такие слова безучастно, когда ты сам всей душой чувствуешь страдания эти!.. Есть у меня любимое Евангелие: на Великий Четверг, на Великую Пятницу, когда длинные, составные Евангелия читают, — я после этих Евангелий долго в себя прийти не могу. С трудом возвращаюсь на землю — как будто ты сам сораспинался Господу.
О. Андрей Лещик: — А для меня очень важен тот отрывок, который читают на Богородичные праздники. «Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу. Мария же благую часть избра, яже не отъимется от нея» (Лк.10,41—42). Когда я это произношу, я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не разрыдаться. И конечно, я тоже стараюсь читать не сухо, но привнести в чтение некую окраску. Диаконское служение состоит в том, чтобы нести службу, держать её, давать молитве крылья.
О. Игорь Хлынов: — А для меня любимое (если можно так сказать) Евангелие — это слова Господа о блаженствах. Каждый раз нахожу в этом перечислении новый смысл, каждый раз такие глубины открываются, что дух захватывает. «…Блажени плачущии, яко тии утешатся. Блажени кротцыи, яко тии наследят землю. Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся…» (Мф.5,4—6).
Вопросы задавал Сергей ОЛЬХОВЕЦКИЙ
"Православный Санкт-Петербург", №12, 2012