Ф.М.Достоевский, попытка инсценировки отрывка из романа “Братья Карамазовы”
М А Л Ь Ч И К И
Действующие лица:
Николай Красоткин, юноша 14-15 лет
Смуров, мальчик 13 лет
Илюша Снегирев, мальчик 11-12 лет
Мальчики 12 лет, пятеро или четверо
Алеша Карамазов, молодой человек 23 лет
Снегирев, штаб-капитан, отец Илюши, 45 лет
Снегирева, его жена, мать Илюши, 40 лет
Ниночка, их дочь, калека, 16 лет
Агафья, кухарка в доме Красоткиных, 40 лет
Костя, мальчик 7 лет, сын соседей в доме Красоткиных
Настя, его сестра, девочка 8 лет
Перезвон - собака
ПРОЛОГ ( может быть или не быть)
Лето. Ночь. Железная дорога. Между рельсами лежит юноша лет 14-15.
Из темноты раздаются голоса мальчишек:
- Красоткин, вставайте, мы вовсе не считаем вас “маленьким”…
- Николай, не валяйте дурака, сойдите с рельс! Вы выиграли пари, и тотчас же получите свои два рубля.
- Колька, мамашу свою пожалей!
- Ой, кажется, поезд отходит от станции, слышите?
Слышен шум приближающегося поезда, явно набирающего скорость.
- Через минуту здесь будет. Красоткин, я как старший среди нас, приказываю, нет, прошу вас, вставайте, и забудем это глупое недоразумение.
- Коля, раздавит же! Ребята, что делать будем? Ведь отвечать придется…
- А, может быть, пронесет, мы же проверяли, вагоны выше…
- А ты сам попробуй!
Поезд все ближе, шум нарастает. Мальчики уже кричат:
- Красоткин, не дурите!
- А-а-а, сейчас его переедет…
- Я ухожу, я не выдержу…
- Сироткин, вы – трус. Стоять! Вместе затеяли эту глупость, вместе и ответим.
- Коля, Коленька, отползай…
- Поздно!
Поезд проехал, слышен стук колес удаляющегося поезда, потом – тишина. Коля лежит, не шелохнувшись.
Из темноты шопот:
- Господа, он не встает.
- Неужели задело?
- Красоткин, вы нас слышите, вы живы?
- Господи, неужели мертвый?!
Видно, что с трудом, но Коля медленно садится между рельсами.
- Ура!
- Живой!
- Молодец, Красоткин!
- Я же говорил, не маленький он вовсе, просто ростом не вышел…
Коля (с трудом, хрипло): Пари я выиграл, господа, не правда ли?
Встал, пошел в темноту.
- И прошу вас, господа, молчать. Никто, особенно взрослые, ничего не должны узнать. Надеюсь, вы меня понимаете?
- Да, да, мы понимаем!
- Слово дворянина, Красоткин!
- Да вы – молодец, Красоткин!
- Отличный товарищ, я же говорил вам…
- Николай, вот вам моя рука, будемте дружить…
Шум голосов удаляющихся подростков.
Здесь может быть картина в доме у Красоткина; мать его Анна Федоровна Красоткина (вдова) и учитель Дарданелов. На мой взгляд, не нужна, но если понадобится, то напишу по требованию.
-
- Картина 1
Осень. Смеркается. Пустынная улица. Несколько подростков с ранцами за плечами, у некоторых в руках камни. Поодаль – мальчик, бледный, худой, очень бедно одетый, с мешочком у пояса, с большим камнем в руках – Илюша Снегирев.
Смуров: Ну, бросай, чего глазами зыркаешь, мочалка?
Камень летит в Смурова и ударяет его по касательной по голове.
Другой мальчик: Лупи его, сажай в него, Смуров!
Все мальчишки (кидают камни в мальчика):
- Вот тебе, мочалка!
- Будешь знать, как собак булавками кормить, изверг!.
- А это тебе за Красоткина, подлец!
Камень ударил мальчика в грудь, он упал. Мальчишки удовлетворенно захохотали. Входит Алеша Карамазов, он – в рясе.
- Алеша: Что вы это! Не стыдно ли, господа! Шестеро ( пятеро, четверо) на одного, да вы убьете его!
- Смуров: Он сам первый начал.
- Другой мальчик: Он подлец, он давеча в классе Красоткина перочинным ножиком пырнул, кровь потекла.
- Третий мальчик: Красоткин, благородная душа, только фискалить не хотел. А этого надо избить…
- Алеша: Да за что? Вы, верно, сами его дразните?
Битый мальчик поднялся, наконец, достал из кармана увесистый камень и запустиле его в Карамазова, попал ему в плечо.
- Смуров: Это он в вас, в вас, он нарочно в вас метил. Ведь вы Карамазов, Карамазов?
- Четвертый мальчик: Ну, все разом в него, пали!
Камни полетели, один из камней попал мальчику в голову, тот снова упал.
Алеша: Прекратите, господа! Как вам не стыдно, вы же ему в голову попали!
Но мальчик снова встал и увесистым камнем попал прямо в Алешу.
Смуров: Это он в вас теперь кидает, а не в нас.
Второй мальчик: Ну все, опять в него, не промахивайся, Смуров.
И опять началась перестрелка, на этот раз очень злая. Мальчику попало в грудь, он вскрикнул и убежал.
Все мальчики: Ага, струсил, бежал, мочалка! Улю-лю!
Второй мальчик: Вы еще не знаете, Карамазов, какой он подлый, его убить мало.
Алеша: А какой он? Фискал, что ли?
Смуров: Так вот догоните-ка его… Вон видите, он остановился, ждет и на вас глядит.
Другие мальчики: На вас глядит, на вас глядит!
Смуров: Так вот и спросите его, любит ли он банную мочалку, растрепанную. Слышите, так и спросите!
Общий хохот.
Другой мальчик: Не ходите, Карамазов, он вас зашибет, если спросите.
Алеша: Господа, я его спрашивать о мочалке не буду, потому что вы, верно, его этим как-нибудь дразните, но я узнаю от него, за что вы его так ненавидите…
Смуров: Узнайте-ка, узнайте...
Алеша сделал шаг в направление, куда ушел мальчик.
Четвертый мальчик: Смотрите, он вас не побоится, он вдруг пырнет исподтишка…как Красоткина.
Третий мальчик: Или иголками накормит, как ту Жучку несчастную…
Алеша: А вы идите, господа, идите домой, от греха подальше.
Смуров: Ну, уж если бежал, то Бог с ним, следующий раз еще получит. Пошли, друзья, других дел много.
Мальчики ушли. Алеша вновь получил камнем по плечу.
Алеша: Ну что же вы кидаетесь, ваши обидчики ушли, а я вам ничего не сделал.
Мальчик (появился, злорадно): Я один, а их шесть ( пять, четыре)… Я их всех перебью один.
Алеша: Вас несколько камней, должно быть, очень больно ударили.
Мальчик: А я Смурову в голову попал!
Алеша: Они мне сказали, что вы меня знаете и за что-то в меня камнями бросаете? Я-то вас не знаю. Разве вы меня знаете?
Мальчик: Не приставайте! Уходите!
Алеша: Хорошо, я пойду, только я вас не знаю и не дразню.Они мне сказали, как вас дразнят, но я вас не хочу дразнить, прощайте!
Алеша пошел, но очередной камень полетел ему в спину.
Мальчик: Монах в гарнитуровых штанах!
Алеша: Так вы сзади? Они правду, стало быть, говорят про вас, что вы нападаете исподтишка?
Камень полетел ему прямо в лицо, Алеша еле успел заслониться.
Алеша: Как вам не стыдно? Что я вам сделал?
Мальчик вдруг бросился не Алешу и пребольно укусил его за средний палец левой руки, обильно пошла кровь. Алеша вынул платок и обернул им прокушенный палец. Мальчик стоял и словно бы чего-то ждал.
Алеша: Ну хорошо, видите, как вы меня больно укусили, ну и довольно ведь, так ли? Теперь скажите, что я вам сделал?
Мальчик почему-то посмотрел на Алешу с явным удивлением, но молчал.
Алеша: Я хоть вас совсем не знаю и в первый раз вижу, но не может быть, чтоб я вам ничего не сделал, - не стали бы вы меня так мучить даром. Так что же я сделал и чем я виноват пред вами, скажите?
Мальчик ( как-то странно всхлипнув): Не знаете, так и не знайте. Нечего вам знать!
Убежал, Алеша задумчиво смотрел ему вслед.
КАРТИНА 2
Зима. В доме у Красоткина, воскресенье, без взрослых, на попечении Коли двое “пузырей”: девочка лет восьми Настя и мальчик лет семи Костя.. Они сидят, во что-то играют, иногда о чем-то спорят. За сценой слышны команды Красоткина явно собаке.
- Перезвон, лежать! Потерпи, пока я оденусь, не в сюртуке же в такой мороз выходить.Я тобой не доволен, Перезвон, а ну-ка служи, вот так. Теперь кругом, кругом. Умри!
Настя: А ты знаешь, братец, я никогда, никогда не поверю, что маленьких деток повивальные бабки находят в огороде, между грядками с капустой. Теперь уж зима, и никаких грядок нет, и бабушка не могла принести нашей Катерине дочку.
Коля, появляясь в дверях: Ничего себе разговорчики!
Настя (воодушевленная вниманием старшего товарища): Или вот как: они приносят откуда-нибудь, но только тем, которые замуж выходят.
Костя (глубокомысленно): Настя, какая ты дура, какой же может быть у Катерины ребеночек, когда она не замужем. Она давно у нас в услужении, а что-то никакого мужа я не видел.
Настя: Ты ничего не понимаешь. Может, у нее муж был, да только в тюрьме сидит, а она вот и родила.
Костя: Да разве у нее муж в тюрьме сидит?
Настя: Или вот что. У нее нет мужа, это ты прав, но она хочет выйти замуж, вот и стала думать, как выйдет замуж, и все думала, все думала, и до тех пор думала, что вот он у ней и стал не муж, а ребеночек.
Костя: Ну разве так, а ты этого раньше не сказала, так как же я мог знать.
Коля: Ну, детвора, опасный вы, я вижу, народ!
Настя: А вы уйти собираетесь?…
Костя: И Перезвон с вами?
Коля: Пузыри, я в затруднении, и вы должны мне помочь: Агафья, конечно, ногу сломала по пути с рынка, потому что до сих пор не является, это решено и подписано, мне же необходимо со двора. Отпустите вы меня али нет? Мамаши-то наши не скоро явятся, около Катерины хлопочут.
Настя: Ну, не знаю…
Костя: Мы одни еще не оставались…
Настя: Хотя мы уже совсем большие.
Коля: Шалить без меня не будете? Не полезете на шкап, не сломаете ног? Не заплачите от страха одни?
Костя: Плохо одним…
Коля: А я вам за то мог вещицу одну показать, пушечку медную, из которой можно стрелять настоящим порохом.
Костя (воодушевленно): Покажите пушечку.
Клдя ( достал из своей сумки бронзовую пушечку, поставил на стол): То-то покажите. Смотри, на колесках, и стрелять можно. Дробью зарядить и стрелять.
Костя: И убьет?
Коля: Всех убьет, только стоит навести.
Настя: А у вас порох есть?
Коля: Есть.
Настя: Покажите и порох.
Коля (вынул из сумки пузырек с порохом): Вот, только не было бы где огня, а то так и взорвет и нас всех перебьет.
Настя: А вы еще про дробь говорили…Она не горит?
Коля: Дробь не горит.
Костя: А подарите мне немножко дроби.
Коля ( из кармана вынул несколько дробинок в бумажке): Дроби немножко подарю, вот бери, только маме своей до меня не показывай, пока я не приду обратно, а то подумает, что это порох, и так и умрет от страха, а вас выпорет.
Настя: Мама нас никогда не сечет розгой.
Коля: Знаю, я только для красоты слога сказал. И маму вы никогда не обманывайте, но на этот раз можно – пока я не приду. Итак, пузыри, можно мне идти или нет? Не заплачите без меня от страха?
Костя (усердно пытается заплакать): За-пла-чем.
Настя: Заплачем, непременно заплачем!
Коля: Ох, дети, дети, как опасны ваши лета. Нечего делать, птенцы, придется с вами просидеть не знаю сколько. А время-то, время-то, ух!
Костя: А прикажите Перезвону мертвым притвориться!
Коля: Да он уж у дверей незнамо сколько мертвым лежит, меня дожидается выйти. Вот, кажется, Агафья появилась, да на обеих ногах. (Появилась рябая баба лет сорока, с кульком провизии в руках). А ты чего, женский пол, опоздала?
Агафья: Женский пол, ишь пупырь!
Коля: Пупырь!?
Агафья: И пупырь. Что тебе, что я опоздала, значит так надо, коли опоздала.
Коля: Слушай, легкомысленная старуха, можешь ты мне поклясться всем, что есть святого в этом мире, и сверх того чем-нибудь еще, что будешь наблюдать за пузырями в мое отсутствие неустанно? Я ухожу со двора.
Агафья ( засмеявшись): А зачем я тебя клястись стану? И так присмотрю.
Коля: Нет, не иначе как поклявшись вечным спасением души твоей. Иначе не уйду.
Агафья: И не уходи. Мне како дело, на дворе мороз, сиди дома. Вон, в сенях мальчишка тебя дожидается, из школы, говорит, я звала в комнаты, так он на Перезвона твоего уставился и стоит там столп столпом.
Коля (возмущенно): Чего же ты молчала, остолопка?!
Агафья: А ты еще поругайся, поругайся… Ребяты, за мной - на кухню, завтракать пора, итак припозднилися.
Коля: До свидания, птенцы, скоро уйду и со спокойным сердцем. А ты, бабуся, надеюсь не станешь им врать обычные ваши бабьи глупости про Катерину, пощадишь детский возраст.
Агафья: И ну тебя к богу. Смешной! Выпороть самого-то, вот что, за такие слова. Настя, Костя, пошли от этого сударика подальше.
И вышла, за ней потянулись “пузыри”.
Костя (от дверей): Вы уж скорее приходите, с пушечкой поиграем.
Коля: Приду, куда денусь, а ты мне господина Смурова кликни из сеней, пусть заходит, замерз уж там, небось…
Смуров ( входит) Я вас уже целый час жду, Красоткин. Сначала на улице, а потом уж, как баба ваша пришла, то и в сенях
Коля: Были обстоятельства. Тебя не выпорют, что ты со мной, у меня?
Смуров: Ну полноте, разве меня порют? Значит, это - Перезвон в сенях, с нами пойдет?
Коля: Пойдет!
Смуров: Ах, кабы Жучка!
Коля: Нельзя Жучку. Жучка не существует. Жучка исчезла во мраке неизвестности.
Смуров: Ах, нельзя ли бы так, ведь Илюша говорит, что Жучка тоже была лохматая и тоже такая же седая, дымчатая, как и Перезвон, - нельзя ли сказать, что это та самая Жучка и есть, он, может быть, и поверит?
Коля: Школьник, гнушайся лжи, это раз; даже для доброго дела, два. А, главное, надеюсь, ты там не объявлял ничего о моем приходе.
Смуров: Боже сохрани, я ведь понимаю же. Но Перезвоном его не утешишь. Знаешь что: отец Илюши, капитан Снегирев этот, мочалка-то, говорил нам, что сегодня щеночка ему принесет, утешит Илюшу, только вряд ли.
Коля: А каков он сам, Илюша-то?
Смуров: Ах, плох, совсем плох! Я думаю, у него чахотка. Он весь в памяти, только так дышит, нехорошо он дышит. Недели не проживет. Герценштубе ездит. Теперь они опять богаты, у них много денег. Люди, да непростые, помогают семейству.
Коля: Шельмы.
Смуров: Кто шельмы?
Коля: Доктора, и вся медицинская сволочь. Я отрицаю медицину. Бесполезное учреждение. Я, впрочем, все это исследую. Что это у вас там за сентиментальности, однако, завелись? Вы там всем классом, кажется, пребываете?
Смуров: Не всем, а так человек десять наших ходят туда, всегда, всякий день. Это ничего.
Коля: Удивляет меня во всем этом роль Алексея Карамазова: братец его, судят которого завтра, отца Илюши за бороду таскал, позорил прилюдно, а у него столько времени на сентиментальничание с мальчиками!
Смуров: Совсем тут нет никакого сентиментальничанья. Сам же вот идешь теперь с Илюшей мириться.
Коля: Мириться? Смешное выражение. Я, впрочем, никому не позволяю анализировать свои поступки.
Смуров: А как Илюша тебе будет рад. Он и не воображает, что ты придешь. Почему, почему, ты так долго не хотел идти?
Коля: Милый мальчик, это мое дело, а не твое. Я иду сам по себе. Потому что такова моя воля, а вас всех притащил туда Алексей Карамазов, значит, разница. И почем ты знаешь, я, может, вовсе не мириться иду. Глупое выражение.
Смуров (горячо): И вовсе не Карамазов, совсем не он. Просто наши сами туда стали ходить, конечно сперва с Карамазовым. Отец был ужасно нам рад, рад, что мы с Илюшей помирились. Илюша о тебе спрашивал, но ничего больше не прибавил, спросил и замолчал.
Коля: А все-таки Карамазов для меня загадка. Я мог бы давно с ним познакомиться, но я в иных случаях люблю быть гордым. А что, Карамазов сейчас у Илюши?
Смуров: Ну, конечно же. Идем, Коля, а то к обеду все разойдутся.
Коля: Идем, конечно же. Но ты Карамазова сначала вызови мне не улицу. Надо бы предварительно обнюхаться.
Смуров: Да зачем вызывать, войди и так тебе ужасно обрадуются. А то что же на морозе знакомиться?
Коля (твердо): Да уж я знаю, зачем мне его надо на мороз. Сделаешь?
Смуров: Да уж как скажешь, только идем скорее.
Вышли. Из сеней голос Коли:
Перезвон, отомри. Гулять! Выше нос, Смуров.
КАРТИНА 3
Улица перед домом Снегиревых. Морозно. Появляется явно замерзший Смуров, за кулисами слышен голос Коли: Лежать, Перезвон! Не хочешь, холодно? А надо, брат, надо. Лежать! Вот молодец!
Выходит к Смурову.
Коля: Иди, Смуров, вызывай ко мне Карамазова, да другим, смотри не говори пока про меня.
Смуров: А бедная собака так и будет в снегу на морозе валяться, и не жаль тебе?
Коля: Потом в сени заведу, когда в комнаты пойду. Смуров, это – сюрприз, неожиданность. Ладно, иди, зови мне Карамазова.
Смуров уходит в дом.
Коля ( в кулису, Перезвону): Лежи тихо, не лай! Ты же умная собака!
Выходит Алеша Карамазов, он - в сюртуке, без верхнего платья. Идет к Коле с дружески протянутой рукой.
Алеша: Вот и вы наконец, как мы вас все ждали.
Коля: Были причины, о которых вы сейчас узнаете. Во всяком случае. рад познакомиться. Давно ждал случая и много слышал.
Алеша: Да мы с вами и без того бы познакомились, я сам о вас много слышал, но здесь-то, сюда-то вы запоздали.
Коля: Скажите, как здесь?
Алеша: Илюша совсем плох. Он часто, очень часто поминал об вас, даже, знаете, во сне, в бреду. Видно, что вы ему очень, очень были дороги прежде…до того случая… с ножиком. Тут есть и еще причина… А вот скажите, это ваша собака там лежит?
Коля: Моя. Перезвон.
Алеша: А не Жучка? Та уже так и пропала?
Коля: Знаю, что всем хотелось бы Жучку, слышал. Слушайте, Карамазов, я вам объясню все дело, я, главное, с тем и пришел, для этого вас и вызвал, чтобы предварительно объяснить весь пассаж, прежде чем мы войдем.
Алеша: Побыстрее бы…
Коля ( говорит быстро, увлеченно): Весной, понимаете ли, Карамазов, Илюша поступил в подготовительный класс. Ну, известно, наш приготовительный класс: мальчишки, детвора. Илюшу тотчас же начали задирать. Я двумя классами выше и, разумеется,смотрю издали со стороны. Вижу, мальчик маленький, слабенький, но не подчиняется, даже с ними дерется, гордый, глазенки горят. Я люблю этаких. А они его пуще. Главное, у него тогда было платьишко скверное, штанишки малы, а сапоги каши просят. Они его и за это. Унижают. Нет, это уж я не люблю, тотчас заступился и экстрафеферу задал, подзатылников, то есть. Я им подзатыльников, а они меня обожают, вы знаете ли это, Карамазов?
Алеша: Слышал, сударь, слышал, что вы у них большим уважением пользуетесь.
Коля: Просто, я вообще люблю детвору. Таким образом, Илюшу перестали бить, и я взял его под мою протекцию. У нас в гимназии смеются, когда старший сходится на такую ногу с маленьким, но это предрассудок. Такова моя фантазия, и баста, не правда ли?
Алеша: Истинная правда…
Коля (перебивая, с воодушевлением): Я его учу, развиваю – почему, скажите, я не могу его развивать, если мне он нравится? Я его хладнокровию учил, а то уж больно чувствительным мальчишка оказался. Я имел ввиду вышколить его характер, выровнять,создать человека… ну и там…вы, разумеется, меня с полслова понимаете, вы ведь тоже сошлись со всеми этими птенцами.
Алеша: Как вы по-взрослому рассуждаете…
Коля: Да ведь я уже и есть взрослый, просто рост немного подвел. Да ничего – вырасту! Учу я его, а вдруг замечаю, он день, другой, третий смущен, скорбит вроде. Думаю, что за трагедия? Наступаю на него и узнаю штуку: по наущению лакея покойного отца вашего Смердякова – подлец истинный – он сотворил зверскую шутку: взял кусок хлеба, мякишу, воткнул туда булавку и бросил дворовой собаке Жучке, из таких, которые с голодухи кусок, не жуя, глотают. Ну, Жучка эта так и бросилась, проглотила и завизжала, завертелась и пустилась бежать, бежит и все визжит, и исчезла – так мне описывал сам Илюша. Признается мне, а сам плачет, сотрясается: “Бежит и визжит, бежит и визжит” – только это и повторяет, поразила его эта картина. Захотелось мне его прошколить, так что признаюсь, я тут схитрил, притворился,что в таком негодовании, какого, может, и не было у меня вовсе. Ты, говорю, сделал низний поступак, ты подлец, я, конечно, не разглашу, но пока прерываю с тобой отношения. Это его страшно поразило.
Алеша: Думаю, вы силы его переоценили…
Коля: Да я и сам вскоре так подумал, подослал к нему Смурова, чтобы тот разузнал, как он настроен, а он вдруг глазами на посланца моего засверкал: “ Передай от меня Красоткину, что я всем собакам буду теперь куски с булавками кидать, всем, всем!”, ну и стал я ему после этого выказывать полное презрение, при всякой встрече отвертываться или иронически улыбаться. А тут еще происходит случай с его отцом, помните, мочалка-то? Мальчики, видя, что я его оставил, накинулись на него, дразнят: мочалка, мочалка! Вот тут у них и начались баталии, о которых я страшно сожалею, потому что его, кажется, очень больно тогда избили.
Алеша: Свидетелем и, в некотором роде, спасителем его раз был.
Коля: Наслышан и благодарю. А однажды, стою я в десяти шагах и смотрю на него, когда все они выходили из классов, а он встретил мой взгляд: что ему показалось – не знаю, но он выхватил перочинный ножик, бросился на меня и ткнул мне в бедро, вот тут у правой ноги. Я не двинулся, я только посмотрел с презрением, мол, продолжай, я к твоим услугам, но он другой раз не пырнул, он не выдержал, испугался, бросил ножик и пустился бежать. Я, разумеется, не фискалил и приказал всем молчать, чтобы не дошло до начальства гимназии.
Потом слышу, в тот же день он бросался камнями и вам палец укусил – но, понимаете, в каком он был состоянии! Он вас укусил как брата оскорбителя своего отца, он всех Карамазовых тогда ненавидел люто. А тут еще и я сделал глупость: когда он заболел, я не пошел его простить, то есть помириться, теперь раскаиваюсь. Но тут уж у меня явились особые цели.
Алеша: Ах, как жаль, что я не знал ваших этих с ним отношений раньше, а то бы я сам уже давно пришел к вам просить пойти к нему со мной вместе. Верите ли, в жару, в болезни, он бредил вами. И неужели вы так и не отыскали эту Жучку? Отец и все мальчики по всему городу разыскивали. Знаете, он, больной, три раза при мне повторял отцу: “ Это оттого я болен, папа, что я Жучку тогда убил, это меня Бог наказал” – не собьешь его с этой мысли. И если бы только достали эту Жучку и показали, что она не умерла, а живая, то, кажется, он бы воскрес от радости. Все мы на вас надеялись.
Коля ( с чрезвычайным любопытством): Скажите, с какой же стати надеялись, что я отыщу Жучку, то есть, что именно я отыщу? Почему именно на меня рассчитывали, а не на другого?
Алеша: Какой-то слух был, что вы ее отыскиваете и что когда отыщете, то приведете. Мы, главное, все стараемся Илюшу уверить, что Жучка жива, что ее где-то видели. А я, как увидал вас с собакой, так и подумал, что вы привели эту самую Жучку.
Коля: Подождите, Карамазов, может быть, мы ее и отыщем, а эта – это Перезвон. Я впущу ее теперь в комнату и, может быть, развеселю Илюшу. Подождите, Карамазов, вы кое-что сейчас узнаете. Ах, боже мой, что ж я вас держу! Вы в одном сюртуке на таком холоде, а я вас задерживаю; видите, видите, какой я эгоист! О, все мы эгоисты, Карамазов!
Алеша: Не беспокойтесь; правда, холодно, но я не простудлив. Пойдемте, однако же. Кстати, как ваше имя, я знаю, что Коля, а дальше?
Коля: Николай, Николай Иванов сын Красоткин. Я, разумеется, ненавижу мое имя Николай.
Алеша: Почему же?
Коля: Тривиально, казенно…
Алеша: Ах, Николай Иванович, вот вы вроде бы уже совсем взрослый юноша….
Коля: Не люблю, Карамазов, свой возраст обсуждать. Я хоть и играю с детворой иногда, вот намедни в разбойники с ними играл, но ведь я не для себя играл, а для них. Потому что сами-то они ничего без меня не умели выдумать.
Алеша: А хотя бы и для своего удовольствия играли, что ж тут такого?
Коля: Ну для себя… не станете же вы в лошадки играть?
Алеша: А вы рассуждайте так, в театр, например, ездят взрослые, а в театре тоже представляют приключения всяких там героев, иногда тоже и с разбойниками и с войной – так разве это не то же самое, в своем, разумеется, роде? А игра в войну у молодых людей, или там в разбойники – это ведь тоже зарождающееся искусство, зарождающаяся потребность искусства в юной душе, и эти игры иногда сочиняются складнее, чем представления на театре, только в том разница, что в театр ездят смотреть актеров, а тут молодежь сами актеры.
Коля: Вы так думаете? Таково ваше убеждение? Знаете, вы довольно любопытную мысль сказали; теперь я приду домой и шевельну мозгами на этот счет. Признаюсь, я так и ждал, что от вас можно кое-чему поучиться. Я пришел у вас учиться, Карамазов.
Алеша: А я у вас. Вот вам моя рука, и пойдемте в дом, пора.
Коля: Я вам сейчас один фортель покажу, Карамазов, тоже одно театральное представление.
Алеша: Зайдемте сначала налево к хозяевам, там все ваши свои пальто оставляют, потому что в комнате у Снегиревых тесно и жарко.
Коля: О, я ведь на мгновение, я войду и просижу в пальто. Перезвона заведу в сени и прикажу ему “умереть”, он и будет лежать там, как сейчас на снегу лежит. А я сначала войду, высмотрю обстановку и потом, когда надо будет, свистну Перезвону и вы увидите, он тотчас же влетит в комнату как угорелый. Только надо, чтобы Смуров не забыл отворить в то мгновение дверь. Я распоряжусь, и вы увидите фортель…
Смуров (выглядывая из дверей в дом): Господин Карамазов, вас уже хватились! Красоткин, что это ты так долго держишь человека на морозе?
Алеша: Мы идем, идем.
Смуров (скрываясь в доме): Ну и ладно.
Коля: Вы идите, Карамазов, а мы с Перезвоном следом, пусть только Смуров в сени на минутку выйдет. Вы скажите ему!
Алеша: Сделаю все, сударь, как вам угодно. Ждем.
Ушел в дом. Коля свистнул собаку.
КАРТИНА 4
Комната отставного штабс-капитала Снегирева. Здесь несколько мальчиков, сам Снегирев, Ниночка, его дочь, калека, сидит в кресле с книгой в руках, его жена, больная нервами, худощавая женщина, сидит в другом кресле, пытается что-то вышивать на пяльцах, в кровати на подушках полусидит больной мальчик Илюша, тот самый что кидался камнями и только что вошедший Алеша Карамазов, потирающий закоченевшие на морозе руки. Мальчишки играют в лошадки, ездят друг на друге, мамаша смеется, Ниночка делает вид, что читает, Снегирев сидит на постели Ильши и держит его за руку.
Смуров (входит вместе с Колей, торжественно): А вот и Красоткин!
Снегирев бросился к вновь прибывшему, мальчики повскакали, оторвавшись от игры, женщины с любопытством уставились на вошедшего, Илюша попытался привстать, но тут же вновь откинулся на подушки.
Снегирев: Пожалуйте, пожалуйте, гость дорогой! Илюшечка, господин Красоткин к тебе пожаловал…
Коля ( пожимая ему руку): Добрый день, господин Снегирев.
Потом подошел к маменьке Илюши и шаркнул перед ней ножкой, потом также поклонился и Ниночке.
Мамаша: Вот и видно сейчас же хорошо воспитанного молодого человека, а то что прочие-то наши гости: один на другом приезжают.
Снегирев: Как же, мамочка, один-то на другом, как это так?
Мамаша: А так и въезжают, как давеча ездили. Сядет в сенях один другому верхом на плечи да в благородное семейство и въедет, сидя верхом. Какой же это гость?
Пока Снегирев с женой спорили, Коля подошел к Илюше, подал ему руку.
Коля (несколько растеряно): Ну что, старик… как поживаешь?
Илюша (тихо): Ни-че-го!
Снегирев ( подскочил к ним): Присядьте-с, вот здесь на кроватке у Илюши. Милости просим, гость дорогой, гость долгожданный… С Алексеем Федоровичем изволили прибыть-с?
Коля: Нет… я с Перезвоном… У меня такая собака теперь, Перезвон. Славянское имя. Там, в сенях, ждет… свистну, и влетит. Помнишь, старик, Жучку?
Алеша: Господин Красоткин…
Илюша: Где же… Жучка?
Коля: Ну, брат, твоя Жучка – фью! Пропала твоя Жучка!
Смуров: Ну это уж ты зря…
Коля (никого не слыша): Забежала куда-нибудь и пропала. Как не пропасть после такой закуски?! А у меня зато Перезвон… Я к тебе привел…
Илюша: Не на-до!
Коля: Нет, нет, надо, непременно посмотри…Ты развлечешься. Я нарочно привел, такая же лохматая, как и та…( к матери) Вы, позволите, сударыня, позвать сюда мою собаку?
Илюша: Не надо, не надо!
Снегирев: Вы бы-с…в другое время-с….
Коля (никого не слушая): Смуров, отвори дверь. (свистнул, влетевшей в комнату собаке): Прыгай, Перезвон, служи. Служи!
Собака ,став на задние лапы, вытянулась прямо перед постелью Илюши (?).
Теперь ложись. Лежать! (собака легла).
Илюша (в восторге): Это… Жучка!
Коля: А ты думал кто?
Илюша (наклонился к собаке, гладит ее): Жучка, моя Жучка…
Коля: Гляди, старик, видишь, глаз кривой и левое ухо надрезано, точь-в-точь те приметы, как ты мне рассказал. Я ее по эти приметам и разыскал. Тогда же разыскал, вскорости. Она ведь ничья была, она ведь была ничья! Видишь, старик, она тогда твой кусок, значит не проглотила. Если бы проглотила, так уж конечно бы померла, ведь уж конечно! Значит, успела выплюнуть, коли теперь жива. А ты и не заметил, что она выплюнула. Выплюнула, а язык себе все-таки уколола, вот отчего тогда и завизжала. Бежала и визжала, а ты и думал, что она совсем проглотила. Она и должна была визжать, потому что у собаки очень нежная кожа во рту… нежнее, чем у человека, гораздо нежнее!
Снегирев: Жучка! Так это-то Жучка? Илюшечка, ведь это Жучка, твоя Жучка! Маменька, ведь это Жучка!
Мамаша: Милая собачка!
Смуров: А я-то и не догадался! Ай да Красоткин, я говорил, что он найдет Жучку, вот и нашел!
Другой мальчик: Вот и нашел!
Третий мальчик: Молодец Красоткин!
Все мальчики (аплодируя): Молодец, молодец.
Карамазов: Раньше бы надо было придти, Николай Иванович…
Коля: Стойте, стойте, я вам расскажу, как это было, штука в том, как это было, а не в чем другом! Ведь я ее разыскал, затащил к себе и тотчас же спрятал, и дом на замок, и никому не показывал до самого последнего дня. Только один Смуров узнал две недели назад, но я уверил его, что это Перезвон, и он не догадался, а я в в антракте научил Жучку всем наукам, потом покажу тебе, старик, все штуки, что она теперь умеет делать. Для того и учил, чтоб уж привесть к тебе обученного, гладкого: вот, дескать, старик, какая твоя Жучка теперь!
Алеша: И неужели, неужели вы из-за того только, чтоб обучить собаку, все время не приходили?
Коля: Именно для того. Я хотел показать его во всем блеске!
Илюша (обнимая собаку): Перезвон, Перезвон.
Коля: Да чего тебе? Пусть он к тебе на постель сам вскочит. Сюда, Перезвон, лежать!
Собака вскочила к Илюше на постель и облизала ему лицо.
Ниночка: Видите, как хорошо-то. А мы слышали о вас, как о проказнике.
Коля: Да все это с железной дороги началось.
Снегирев: Ах, мы слышали и про этот ваш пассаж! Как это вы там пролежали? И неужели вы так ничего совсем и не испугались, когда лежали под поездом. Страшно вам было-с?
Коля: Не особенно! Репутация моя в городе неважная, я люблю штуки разные придумывать, над народом пошутить, но народ я люблю, уважаю его, он труженик.
Илюшечка: Он, папа все знает, лучше всех у нас знает! Он только прикидывается, что он такой, он первый у нас ученик по все предметам…
Коля: Я большинство предметов, что нам преподают, презираю, я уважаю только одну математику и естественные.
Смуров: А сам первый и по латинскому языку и по всем другим предметам, и по всемирной истории…
Коля: Эти классические языки – одно сумасшествие, и ничего больше… Вы, кажется, не согласны со мной, Карамазов?
Алеша: Совсем не согласен.
Коля: Латынь я зубрю, потому что надо, потому что я обещался матери кончить курс, а по-моему, за что взялся, то уж делать хорошо, но в душе глубоко презираю классицизм и всю эту подлость…Не соглашаетесь, Карамазов?
Алеша: Ну, почему же подлость? Кто вас всему этому научил? Всякое учение благо…
Ниночка: Доктор приехал…
Снегирев: О, сам профессор из Москвы к нам пожаловал. Ниночка, маменька, он и вас посмотрит, и Илюшечку вылечит. ( выскочил из комнаты принять доктора).
Все мальчики стали прощаться и уходить.
Коля: Ко мне, Перезвон!
Илюша: Куда ты, куда? Не уходи!
Коля: Я не уйду, не уйду, я пережду в сенях и опять приду, когда уедет доктор, приду с Перезвоном. Карамазов, вы остаетесь?
Алеша: Нет, нет, я с вами выйду.
Алеша и Коля с собакой вышли.
КАРТИНА 5
Опять улица перед домом Снегиревых. Мальчишки играют в снежки, бегают. В сторонке стоят Коля и Алеша Карамазов в накинутом на плечи пальто.
Смуров (выглядывая из дверей дома): А я тут с Перезвоном в сенях пока побуду, господин Снегирев распорядился вареной говядины для него подать, я кормлю его.
Коля (снисходительно): Ты уж там смотри, не перекорми собаку, заболеет еще.
Смуров (закрывая за собой дверь): Не перекормлю, не сомневайся.
Коля: Я рад, что узнал вас, Карамазов. Давно научился уважать в вас редкое существо. Я слышал, что вы мистик и были в монастыре. Но прикосновение к действительности вас излечит.
Алеша: Что вы называете мистиком? От чего излечит?
Коля: Ну там Бог и прочее.
Алеша: Как, разве вы в Бога не веруете?
Коля: Напротив, я ничего не имею против Бога. Конечно, Бог есть только гипотеза, но я признаю, что он нужен, для порядка…для мирового порядка… и если б его не было, то надо бы его выдумать.
Алеша: Мне кажется, что вы не свои слова говорите.
Коля: Но согласитесь, что христианская вера служит только богатым и знатным, чтобы держать в рабстве низший класс, не правда ли, Карамазов?
Алеша: Я не знаю, откуда у вас такие… странные убеждения, но думаю, что вас непременно кто-нибудь научил.
Коля: Никто, ровно никто не научил. Я и сам могу…. И если хотите, я не против Христа. Это была вполне гуманная личность…
Алеша: Господи, ну где, ну где вы этого нахватались?
Коля (смущенно): Ну, это еще старик Белинский тоже, говорят, говорил…
Алеша: Белинский? Не помню. Он этого нигде не написал.
Коля: Если не написал, то, говорят, говорил…
Алеша: А вы Белинского читали?
Коля (совсем запутавшись): Видите ли… нет… я не совсем читал, но место о Татьяне Лариной, зачем она не пошла с Онегиным, я читал.
Алеша: Как не пошла с Онегиным? Да разве вы это уж понимаете?
Коля: Помилуйте, вы, кажется, принимаете меня за мальчика Смурова. А о Татьяне, так я вовсе не за эмансипацию женщин. Я признаю, что женщина есть существо подчиненное и должно слушаться. Дело женщины – вязание, как сказал Наполеон, и по крайней мере, в этом я совершенно разделяю убеждение этого псевдовеликого человека. Я тоже, например, считаю, что бежать в Америку из отечества – низость, хуже низости – глупость. Зачем в Америку, когда и у нас можно много принести пользы для человечества?
Алеша (посмеиваясь): Разве вас кто-нибудь уже приглашал в Америку?
Коля: Признаюсь, меня подбивали, но я отверг. Это, разумеется, между нами, Карамазов, слышите никому ни слова. И чему вы смеетесь? Уж не думаете ли вы, что я вам все наврал?
Алеша: Ох нет, я не смеюсь и вовсе не думаю, что вы мне налгали, но думаю, что вы Пушкина, “Онегина”-то и не читали…
Коля: Нет, еще не читал, но хочу прочесть. Скажите, Карамазов, вы меня ужасно презираете?
Алеша: Презираю вас? Да за что же? Мне только грустно, что такая хорошая, чистая натура, как ваша, еще и не начавшая жить, уже извращена этим грубым вздором.
Коля(оскорбленно): А вы об моей натуре не заботьтесь… Мы с вами, однако же, здесь болтаем о пустяках, а этот доктор там что-то надолго застрял. Впрочем, он, может, там и мамашу осмотрит и эту Ниночку безногую. Знаете, эта Ниночка мне понравилась. Она мне вдруг прошептала, когда я выходил: “Зачем вы не приходили раньше?” И таким голосом, с укором! Мне кажется, она ужасно добрая и жалкая.
Алеша: Да, да! Вот вы будете теперь ходить к ним, вы увидите, что это за доброе существо. Такие знакомства лучше всего вас переделают.
Коля: О, как я жалею и браню всего себя, что не приходил раньше.
Алеша: Да, очень жаль. Вы видели сами, какое радостное впечатление произвели на бедного малютку!
Коля: Я не приходил из самолюбия, из эгоистического самолюбия! Я во многом подлец, Карамазов, теперь это вижу ясно!
Алеша: Вы очень интересная и хорошая натура, хотя и извращенная немного, и я понимаю, почему вы могли иметь такое влияние на этого благородного и болезненно восприимчивого мальчика, который не побоялся защищать своего жалкого отца, когда его оскобляли.
Коля: Мне очень радостно, что вы не презираете меня! Если бы вы только знали, как я дорожу вашим мнением, именно вашим, Карамазов! Я глубоко несчастен. Я воображаю иногда бог знает что, что надо мной все смеются, весь мир, и я тогда просто готов уничтожить весь порядок вещей.
Алеша: И мучаете окружающих.
Коля: Мучаю, особенно мать. Скажите, Карамазов, я очень теперь смешон?
Алеша: Нынче люди со способностями ужасно бояться быть смешными
и тем несчастны. Нынче даже почти дети начали этим страдать. Это почти сумасшествие. В это самолюбие воплотился сам черт и залез во все поколение, именно черт. Вы как и все, только не надо быть таким, как все, вот что.
Коля: Даже несмотря на то, что все такие?
Алеша: Один вы и будьте не такой! Ведь вы осудили себя, и не побоялись.
Коля: Великолепно! Я в вас не ошибся. Вы способны утешить. Но что-то эта медицина задерживается…
Появляется Смуров, в слезах. Мальчики перестают играть и тихо подходят к Алеше, Коле и Смурову.
Смуров: Этот доктор говорит, что Илюша скоро умрет. И его ничего не спасет, разве что отправить его в какие-то Сиракузы…
Алеша: Куда?!
Коля: Сиракузы – это в Сицилии.
Смуров (чуть не плача): А семейство – на Кавказ, на воды, а потом - в Париж…
А папаша Снегирев плачет и говорит, что денег-то у семейства совсем нет, а доктор этот, руки моет, в шубу одевается и говорит важно так, медленно, что это не его дело, что он предлагает, что еще может сделать наука, о последних средствах…
Коля (нервно): Терпеть не могу медицину! Медицина шельма! А ты, Смуров, откуда все это знаешь? Подслушивал?
Смуров: Они после на хозяйскую сторону пошли, где шубы-то лежали, да дверь не прикрыли, а я и Перезвон в темноте тихо так сидели…
Алеша (горько): Я же говорил вам, Николай Иванович, что Илюша умрет, что все поздно и напрасно.
Один из мальчиков: Он врет, все врет, докторишка этот!
Второй мальчик: Не может Илюша умереть, он же мал еще совсем! Умирают старики!
Смуров: И Жучка воскресла, это же радость для Илюши. Ведь радость, правда?
Коля (с тоской): Этот профессор и прав может быть, ведь у Илюши чахотка – смертельный недуг.
Алеша: Давайте помнить нашего Илюшу всегда, чтобы с нами не случилось, и двадцать лет спустя будем помнить, и как в него бросали камни, и как потом полюбили его. И хотя бы мы были заняты самыми важными делами, достигли почестей или впали бы в какое великое несчастье – все равно не забывайте никогда, как нам было здесь хорошо, всем сообща, соединенным таким добрым чувством, которое и сделало нас, может быть, лучшими, чем мы есть в самом деле. Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее для дальнейшей жизни, как хорошее воспоминание из детства, из родительского дома. Если много набрать таких воспоминаний с собой в жизнь, то спасен человек на всю жизнь! И будемте, господа, добры, честны и не будем забывать друг о друге! А сейчас снова пойдем к Илюше и будем радовать его и его семью. Друг мой Николай, пусть ваш Перезвон показывает свои фокусы, пусть мальчишки играют в лошадок, пусть последние дни Илюши будут светлыми и счастливыми!
Коля: Вы как всегда правы, Карамазов! Вперед друзья, Смуров, перестань хныкать, всем улыбаться. А Перезвон покажет нам все, что умеет! И Илюша будет радоваться и, может быть, еще поживет.
Смуров (уже улыбается) Он и выздороветь может!
Второй мальчик: Очень даже может!
Алеша: Пошли, друзья, ведь Илюша ждет нас, мы ему очень нужны сейчас.
ЭПИЛОГ (может быть, а может и не быть)
Весна. Сумеречный вечер. Железная дорога. Издали слышен колокольный перезвон. Коля – один, то сидит, то лежит между рельсами. Как будто говорит и спорит с кем-то.
Коля: Эх, Смуров, Смуров! “Выздороветь может!” А вот он взял да помер, и двух месяцев не прошло.
Смуров ( якобы находится тут же неподалеку, в темноте, как и все остальные, отсутствующие, но с которыми говорит Коля): А Карамазов говорит, что ему там, на небесах, хорошо, он видит нас и радуется.
Коля: Карамазову легче, он верует в Бога, а я еще не готов.
Карамазов: Вы давно готовы, Николай, да сами и боитесь этого.
Снегирев: Илюшечка приказал мне однажды ночью, когда я подле него сидел: “Папочка, когда засыплют мою могилку, покроши на ней корочку хлебца, чтоб воробышки прилетали, я услышу, что они прилетели, и мне весело будет, что я не один лежу”. Что же я буду делать теперь, без мальчика своего?!
Коля: Капитан, полноте, мужественный человек обязан все перенести.
Карамазов: Пусть переплачет, тут уж трудно утешиться, поймите, Коля.
Коля: Знаете, Карамазов, мне очень грустно, и если б только можно было Илюшу воскресить, то я бы отдал все на свете!
Смуров: И я тоже.
Другие мальчики: И мы, и мы, все-все отдали бы.
Коля: А что у вас есть-то? Вы, птенцы, еще сами во всем нуждаетесь, а туда же…
Карамазов: Это они от души, от сердца, предлагают, Николай Иванович. Пусть же мы все будем помнить Илюшу, который соединил нас в этом добром хорошем чувстве, чувстве сострадания и боли за чужую жизнь.
Коля: Да, будем помнить и лицо его, и платье его, и бедненькие сапожки его, и гроб его маленький, и несчастного отца его и о том, как он смело один восстал на весь класс за него!
Все мальчики: Он был храбрый, он был добрый, будем помнить его всегда!
Карамазов: Коля, милые друзья, не бойтесь жизни! Как хороша жизнь, когда сделаешь что-нибудь хорошее и правдивое!
Коля: Карамазов, я вам верю, скажите, неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых, и оживем, и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшу?
Карамазов: Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу все, что было…Только жить надо чисто.
Затемнение, продолжают петь колокола.