Геремен уехал. Уехал Арис. Мира теперь не задавалась вопросом, хочет ли она обратно в академию, конечно хочет. В штабе ей стало совсем тоскливо, без друзей все грустные мысли начали давить, выталкивать её из этого места. Она считала уже дни, когда вернётся.
Ещё больше бередил все раны, прибывший в понедельник вечером комиссар из Салема, расследовавший убийство Карины. Комиссар Марвин Кастелло, имел обычай, по долгу своей службы, совать всюду свой нос. Он не нуждался в приглашении. Он брал и делал то, что считал нужным. Комиссар мог раза по три за день опрашивать одного и того же человека, только потому, что ему так было угодно. Кастелло не умел, судя по всему, стучать, или же считал это недостойным настоящего следователя. Тонкий как трость, и весь в чёрном, он как узкая тень незаметно ходил за всеми, проползая в самые затаённые закоулки, казалось даже, что он как дым может просачиваться сквозь замочные скважины. Он смотрел на каждого, словно тот под подозрением. Его такие же тонкие как он сам чёрные брови домиком, складывались в одну сплошную кривую, когда он пристально смотрел на кого-нибудь, виновен или не виновен человек, любой сидящий на его специально привезённом стульчике для допросов, хоть раз бы подумал о том что бы сдаться. При желании, этот человек мог бы упрятать за решётку любого, или даже сразу всех.
Комиссар Кастелло всё время ходил в чёрных блестящих лакированных туфлях на каблуке, так что его всегда можно было узнать по походке. Когда люди слышали характерные цокающие шаги его ботинок, все разом замолкали. Однако при надобности следователь мог абсолютно неслышно и неожиданно возникать, словно из неоткуда. В один из дней Мира услышала характерные шаги и у своей комнаты. Марвин повертелся на каблуках у двери, будто оценивая её, и, наконец, вошёл со своим любимым стульчиком.
Он допрашивал её в общей сложности около двух часов. Это при том, что сам её рассказ занял от силы минут десять. Он только раз пять заставил повторить её эту историю, будто ожидая, что где-нибудь да она оступится, собьётся, забудет свой отрепетированный рассказ. Комиссар всё тщательно записывал в чёрную тоненькую тетрадочку, даже не опуская глаз на неё. Следователь пялился, будто играл в гляделки. Каждый раз, когда Мира не выдерживала этот взор, её глаза начинали слезиться, и опускала голову, то он спрашивал, а не скрывает ли она чего?
Мира прекрасно осознавала, что ни в чём не виновата, но при этом её постоянно била дрожь. Она то и дело ёрзала на стуле, на шестом повторе истории начала уже запинаться, да и в комнате стало как-то душно, пот так и тёк с лица. Как только следователь её уже выжал как лимон и решил что на сегодня всё, Мира прямиком кинулась к столу писать письмо Геремену. Ответ не заставил себя долго ждать. Мира с легионерами передала письмо и на следующий же день получила ответное.
Сам Марвин Кастелло? Серьёзный человек, даже слишком. У него в своих кругах есть много кличек «ищейка», «тень», «палач» и много других. Это может означать лишь одно, они за это дело взялись серьёзно, и наказание будет высшей степени. Все пойманные им преступники были осуждены и получили смертный приговор. И поделом. Надеюсь, скоро всё свершится.
У нас тут всё, кстати, почти, так как я и представлял. Кроме, правда, песка. Тут лето. И этот песок повсюду, у меня в ботинках, в носу, в глазах, скрепит на зубах. Люди здесь, все на одно лицо, в одинаковой форме, одинаково постриженные. Вчера заставили меня снять шляпу на занятиях.С нами не церемонятся. У меня уже всё болит, тренируемся и днём и ночью, еле доползаем до кроватей.
Кстати, Арис меня приятно удивил. Он оказывается не такой уж и слюнтяй. Правда, в первый день был с ним инцидент, он наехал на нашего наставника, решил, что тот пьяный, а оказалось у него ранение в голову. Мы это заметили, только когда он упал, и с него слетела кепка. Может Арис поэтому, что стыдится, даже по ночам тренируется, старается произвести впечатление. Но прогресс очевиден. Руфус, наш наставник, настолько доволен, что завтра нас возьмут в первый поход с умелыми легионерами.
Ну, поживем, увидим, что будет дальше! А ты не кисни, держись. Ты ни в чём не виновата, и думаю, любой за это готов будет поручиться. Думай о хорошем. Если не об академии, то хотя бы обо мне!
Арис, тут ко мне сейчас пристаёт, говорит, чтоб привет передал, в общем «привет» тебе от него! И до скорой встречи от меня!
Твой самый очаровательный друг Геремен.
Мира перечитала ещё раз письмо. Может она действительно погорячилась, и сейчас бы ей стоило быть с ними? Но её останавливало то, что она туда хочет лишь потому, что скучает. Мира аккуратно положила письмо и направилась к шкафу искать, что может взять с собой в академию. Но вещей было не густо: две футболки, порванное платье, в котором её привезли впервые в штаб и белое платье, сшитое Кариной на новый год. Мира взяла аккуратно кусок белой, струящейся как вода материи и поднесла к лицу. Платье пахло лавандой, словно Карина ещё совсем недавно сделала на нём последний стежок. Что-то кольнуло у неё в груди, и она, не отдавая себе отчета, открыла окно. На штаб опускалась медленно ночь. Хоть уже и была весна, но темнело всё ещё рано. Последние люди с улицы возвращались в штаб к ужину. Мира недолго думая спрыгнула.
Мира проносилась над вершинами сосен, то спускаясь вниз, то вновь подымаясь. Она сама не знала что ищет, но что-то ей подсказывало, что сейчас она должна быть именно здесь. И она нашла.
На берегу озера стояла фигура в тёмной мантии с капюшоном. Мира спустилась осторожно вниз, спрятавшись за одним из деревьев. Фигура стояла с минуту, не двигаясь, а потом в гневе ударила ногой по песку и направилась в сторону кладбища. Мира осторожно двигалась за человеком. Он всё отдалялся от неё. Она решила перейти уже к быстрому шагу, но оказалась неправа. Некто услышал, как хрустнула ветка под её ногами, и бросился бежать, Мира помчалась за ним.
Некто в мантии петлял, путал, да и бежал он слишком быстро. Казалось, человек просто не способен так бежать. Мира неслась что было сил, в боку кололо, мокрые ветви то и дело били по лицу, она приближалась, оставалось совсем чуть-чуть… но Мира упала, столкнувшись с Марвином Кастелло.
— И что это мы тут делаем? — тонкая фигура следователя сливалась с такими же тонкими стволами деревьев, что Мира не сразу поняла, в чём дело,— Преступник, как говорят, всегда возвращается на место преступления! — Кастелло будто специально растягивал слова.
— Что? Нет! — Мира хотела подняться и броситься догонять человека, но следователь ухватил её за плечо и повалил обратно на землю, — Там человек! Я видела его у озера! Я бежала за ним! Его нужно догнать! — Мира всё ещё задыхалась.
— Да? Но я никого не видел, кроме вас, разумеется.
— Ну как же не видели? Он рядом, совсем рядом был! Я думаю это Руслан! Его нужно поймать, — она ещё раз попыталась подняться, но он вновь опустил её за плечо.
— Руслан? Это серьёзное обвинение. Но думаю, об этом мы поговорим уже в замке. У вас и так слишком много проблем, дорогая.
— Что вы имеете ввиду?
— Пока вы, милая, первая подозреваемая, — он радушно улыбнулся, будто пытался смягчить своей улыбкой удар.
— Нет! Нет! Что за чушь! Вы же всё знаете! — Мира уже орала на него, — Я спасти хотела, я видела в видении…
— Кроме вас почему-то никто больше не видел, — он пытался перекричать её, но Мира не давала ему слова.
— Я же всё рассказала!
— Тише дорогая, прошу, у меня и без того мигрень! Успокойтесь, пока это только подозрения!
— Что за балаган? — из тьмы на них вышел Крюков, — Я услышал голоса!
— О, Генерал, — Кастелло выдохнул с облегчением, — не будете ли вы так любезны, проводить Миру до замка? Мне ещё нужно кое-что проверить.
— Разумеется, комиссар.
Крюков подал ей в знак приглашения руку, но Мира и без того сама добровольно пошла вперёд. Он дождался пока они отойдут подальше от комиссара и начал расспрашивать Миру.
— Что вы здесь забыли? Вы что, не слышали распоряжение комиссара не ходить в лес, пока ведётся следствие?
— Нет!— Мира оглядывалась по сторонам, но некто в плаще давно уже скрылся.
— Да и ужин уже давно начался.
— Я не голодна. Простите, а вы, почему не со всеми в зале?
— Как же, — он усмехнулся, — Я патрулирую со своим отрядом территории по приказу Юрия Геннадьевича, как и всегда.
— А в тот, — Мира осеклась, она заметила, как дрогнула спина Крюкова, — в тот вечер, кто патрулировал территории?
— В который? — Генерал был явно не в своей тарелке.
— Вы знаете, генерал!
— Ах, этот… Я конечно. Я и мой отряд.
— И вы не видели?
— Нет, к сожалению нет. Всё было чисто и бедой не пахло. Могу лишь предположить, что это случилось в пересменку.
— А кто до вас патрулировал? — Мира замирая сердцем уставилась на него.
— Раньше это всегда был отряд Глеба. В тот день лишь несколько его оставшихся юнцов ходили. Но чего от них ожидать? Знаю, как они следят, сядут где-нибудь под деревом и пьют, да в карты играют, — генерал выдохнул, словно на его плечах была тяжёлая ноша, — Не стоит! Отпустите эти мысли от себя! Кастелло профессионал, предоставьте это дело ему, он найдёт, он всегда находит!
— Надеюсь.
Конец недели неминуемо приближался. Кастелло не сводил с неё глаз. Мира уже не могла дождаться когда наконец уедет, вся эта ситуация со следователем, заставляла чувствовать себя грязной, поруганной, как если бы комиссар рылся в её нижнем белье. Мира каждый день писала обо всём Геремену, так же передавая письма с уезжающими легионерами. Он по возможности отвечал. В отличие от Миры, у него не так много было свободного времени. За день до отъезда пришло очередное его письмо.
Ну и неделька выдалась! Не у одной тебя трудности, хотя, должен признать, в этот раз твои трудности, намного труднее моих трудностей! Ничего не бойся! Такие, как он, чувствуют страх.
Я тебе так ничего не рассказал про поход. Это было нечто! Мы зачищали гнездо, разбились там на группы. Один из новичков испугался кошки, ну и начал палить. Руфус ему бы голову оторвал, но не успел. Все эти твари услышали нас и окружили. Мы еле отбились, подмога пришла не сразу. По правилам, мы должны были ходить и просто наблюдать за старшими. Но оказавшись в такой передряге, Руфус позволил нам вступить в бой. И он остался доволен! Правда, Арису походу вообще крышу снесло… Он минут пять бил рукой асфальт, пока не заметил что мимо, его еле оттащили от твари. Мразь уже умерла, а он так и продолжал бить и бить, пока сам не стал похож на кусок мяса. Парень, явно увлечённый!
Сегодня Руфус в качестве награды дал нам свободный вечер, пойдём с ребятами сосисок на песке пожарим. Тут он такой горячий! Минута и всё готово! Ладно, пойду я, есть что-то захотелось! Жду встречи! Геремен.
Мира улыбнулась. Письма Геремена всегда были верным способом поднять себе настроение. Сейчас, прочитав письмо, она словно оказалась рядом с ними, она даже почувствовала этот жар от песка и аромат жареных сосисок. В её животе тоже что-то заурчало, и она, довольная хорошим началом дня, поспешила вниз к завтраку.
Утро было чудесное. Весна всё больше походила на весну. Это был прекрасный день, без облачка на небе, тёплый, Мира даже не стала брать с собой куртку. Она накинула лёгкую кофту и побежала.
На полпути, на лестнице ей путь преградил комиссар, Крюков и двое легионеров. По их серьёзным лицам Мира поняла, что попала в серьёзную беду.
— Сожалею…— Крюков смотрел в пол, будто разговаривая со своими ботинками.
— Мирослава, — Кастелло, говорил так быстро, как если бы уже заучил этот текст, — вы задержаны, вас проводят в Салем, где вы будите дожидаться суда по делу об убийстве.
— Это же не я! — она кричала на них, — Позовите Юргена, то есть Юрия Геннадьевича! Позовите!
— Мира, — Крюков с тоской смотрел то на нее, то на комиссара.
— Позовите! Я никуда не пойду! — она хотела вырваться, но её крепко схватил один из легионеров.
— Мы можем по-хорошему, — Кастелло оставался всё так же хладнокровен, — а можем по-плохому!
— Позовите, — она перешла уже на плач.
— Позовём, обязательно, не сомневайтесь, позовём на суд!
Ей не дали даже собраться. Более того её вели под руки двое легионеров, как если бы она пыталась вырываться и сбежать, но Мира шла послушно. Когда они проходили мимо холла, ведущего в зал пиров, любопытные начали провожать её взглядом, кто-то даже поднялся что бы лучше разглядеть, что происходит. Мире было безумно стыдно, все на неё смотрели как на преступницу. Она взмолилась к охране, что бы ей хотя бы позволили самой идти. Комиссар дал им разрешение, сказав, что он не зверь же какой-то! Когда они вышли на улицу, их уже окружали со всех сторон люди. Кто-то был всего лишь любопытен, кто-то бросал в её адрес грязные слова и предлагал устроить самосуд, а кто-то просто молча отводил взгляд, будто её больше не существует. Мира шла вся в слезах, всматриваясь в лица, здесь было много знакомых, у неё в голове не укладывалось, почему ещё вчера эти люди приветливо с ней здоровались, а сегодня печально отводят глаза, как от прокажённой, неужели они поверили в эту ложь?
Мира плакала всю дорогу до Салема, периодически она срывалась, кричала, умоляла, пыталась достучаться до сознательности комиссара, но всё без толку. Комиссар ни слова не проронил, пока не привёз её в изолятор и не сдал местным надзирателям. Надзирателям было всё равно кто она такая, они ничего о ней не знали, посему обращались с ней как с преступницей, даже хуже того как с ничтожеством. Её не завели, а просто бросили на холодный пол камеры, а сверху кинули скрученный в рулон матрас. Как ни странно здесь не было решеток. Мира резко поднялась, подбежала к охранникам, но её отбросило назад, будто электрическим током, вместо решеток была невидимая стена из силового поля. Один из охранников посмеялся над ней и ушёл восвояси, будто не слыша её крик, просьбы передать сообщение, всего одно сообщение!
Мира осталась одна. Было время, когда она говорила, что любит оставаться в одиночестве, она всегда могла найти, чем заняться. Но не теперь. В комнате, в которой кроме неё и матраса ничего больше не было, часы начали казаться днями. Мира уже готова была на стену лезть от безделья. Когда стемнело, ко всему прочему добавилось ещё то, что стало очень холодно. Если бы она только знала, она бы взяла эту чёртову куртку! Хотя, если бы знала, она бы сбежала. Ей ничего не оставалось, она встала с матраса и попыталась в него закутаться, соорудив себе что-то вроде кокона. Изо рта уже шёл пар. Да и желудок жалобно ныл. За весь день она ничего не съела, еду ей не принесли, к ней вообще никто не подходил. Мира начала чертыхаться во весь голос.
— Эй, тише, тут люди спят, — из-за стены послышался голос довольно пожилой женщины.
— Кто здесь? Я не одна? Вы слышите меня? — Мира прижалась ухом к стене.
— Конечно, слышу! Тебя разве что с луны не слышат! Я хоть и стара, но со слухом у меня всё в порядке.
— Кто вы? Тоже заключённая?
— Заключённая? Безвкусица какая! — проворчала старуха, — Мне не нравится это слово, я предпочитаю говорить «пленница». Меня звали раньше Матильда, хотя это больше не имеет значения.
— Мира… Матильда, вы не знаете, как позвать кого-нибудь? Мне нужно передать сообщение! И поесть бы…
— Сообщение? Поесть? — старуха залилась смехом, так что смогла успокоиться только когда начала кашлять, — Ты в камере смертников, дорогая! Тебе полагается лишь один ужин, последний! Вот когда его принесут, тогда бей тревогу.
— Смертников? — Мира сползла по стене, всё это казалось каким-то абсурдным и страшным сном, она до сих пор бы во все это не верила, если бы не живот, который своей болью доказывал, что она не спит, — И вы? Вы то же?
— Тоже. За ведьмовство, — старуха резко перебила Миру, которая это и так хотела спросить.
— Но в этом Мире же почти все ведьмы?
— Не такие, как я, не такие. Я прокляла четверых, и они этого заслуживали! Боишься, девочка?
— Нет, не вас, во всяком случае, — Мира легла на матрас и поджала под себя ноги, пытаясь греться об саму себя.
— Боишься, я знаю. Так не согреешься.
— Что? — Мира резко вскочила, ей показалось, что ведьма всё видит.
— Ноги под себя? Нет, не пойдёт. Но раз уж ты скрасила мой вечер беседой, сделаю тебе один подарок. Ложись поудобнее дитя и засыпай, засыпай, — голос ведьмы отдавался уже, будто не из-за стены, а словно звучал у неё в голове. Мире вдруг стало так тепло. Глаза закрывались, в её воображение возник тут же Глеб и Геремен, они сидели в зале пиров под деревом и смеялись, — Ты думаешь о нём? Думай, мысли это всё что у нас осталось, засыпай…
Следующим утром, Мира услышала шаги, сквозь невидимую стену к ней прошёл охранник и поставил на пол ржавую миску с чем-то серым и слизким.
— Последний завтрак. И давай поживее.
Как только охранник вышел, Мира бросилась к стене.
— Матильда! Матильда? Матильда? Они принесли его!
— Чего кричишь? — охранник, не успев далеко отойти, вернулся,— Ей ещё вчера ночью принесли. Крепко же ты спишь, раз не слышала что творилось! Это конечно было…— он ушел, рассказывая самому себе под нос эту историю.
Мира упала на матрас и уставилась на эту несчастную миску. Есть теперь ей меньше всего хотелось.
Через час за ней пришли. Её доставили к зданию суда. Когда она вошла в зал, в нём было уже полно народу, среди толпы пронёсся шёпот, Мира сразу поняла что говорят о ней. Эта огромная зала была похожа на театр. Здесь были и балкончики, и зрительский зал, и тяжёлые бордовый гардины, люстры на канатах и некое подобие сцены, на которой за длинным столом сидели тринадцать человек в сером. По бокам сцены были два стола, за одним из них сидел Юрген, Миру тут же конвоем усадили рядом с ним.
— Я выступаю твоим защитником, — вместо приветствия ей сказал Юрген.
— Вы же мне верите? — она умоляюще на него смотрела.
— Боюсь, этого мало.
В зал вошли двое, комиссар Кастелло и ещё один мужчина, лысый и загорелый, на фоне узкого и высокого комиссара, он казался просто качком. Эти двое сразу же сели за противоположный стол.
— Обвинитель, — Юрген уставился на лысого, — Трой. Они с Кастелло, должен признать отличная команда. А это, — он указал на людей в сером на высокой трибуне, — тринадцать старейшин!
Юрген одёрнул Миру, она, разглядывая старейшин, и не заметила, как все встали. Самый старый старейшина зачитал, бубня себе под нос, обвинение. Процесс начался.
Кастелло вышел в центр сцены, и встал в начерченный мелом на полу ритуальный круг. В центре круга, словно голограммы появлялись картины места преступления. Комиссар читал свой монолог и вальяжно взмахивал рукой, так что картины переключались как слайды. Вскоре вместо очередного слайда, возникла голограмма Карины. Кастелло показывал на ней следы удушения, борьбы, вертел её мёртвую и полуобнажённую, будто это была не Карина, не человек, который жил и дышал, а экспонат в музее. Мира оглянулась на Юргена, он так же старался не смотреть на её тело, ему так же было мерзко. Мира почти прослушала всю его речь, ей было не по себе от того, что она увидела, она, будто вернулась в тот день, к горлу подступала горечь. Когда Кастелло закончил, Трой поблагодарил его, и занял его место в круге. Одна из старейшин, светловолосая женщина в очках попросила Миру встать.
— Мира, вы отрицаете, что были на месте преступления? — Трой вальяжно ходил в центре круга.
— Нет.
— Вы отрицаете, что знали, где тело убитой?
— Карина, её звали Карина! — Мира не могла поднять глаз, она смотрела на свои пальцы, — Не отрицаю.
— Вы отрицаете, что встречались в ту ночь с убитой?
— Отрицаю! Я не видела её, я же говорила.
— Когда в последний раз вы её видели?
— Пару месяцев назад? — Мира не была точно уверена, она начала вспоминать, — Давно…
— Хорошо. Вам знакома эта вещь? — Трой достал из круга белый шарф Карины.
— Да… Вы рылись в моих вещах? — Мира не могла поверить своим глазам.
— Прошу проявить уважение к суду! Эта вещь была изъята в ходе обыска вашей комнаты. Мы опросили свидетелей, в ту роковую ночь, вы вошли в зал штаба с этим шарфом на руке, в нём в последний раз видели убитую. Если же вы, как утверждаете, не встречались с убитой уже как несколько месяцев, откуда у вас взялась эта вещь?
— Я нашла её, она висела на кустах.
— Висела на кустах? — по залу прокатилась волна смеха, — Висела? То есть её кто-то туда повесил? Интересно кто? Сама Карина?
— Протестую, — Юрген поднялся с кресла, но самый старый старейшина махнул рукой в сторону Троя, велев ему продолжать.
— Очень много не увязок в вашей истории. Могу я поинтересоваться, откуда вы узнали, где тело покойной, и как вообще вы узнали о случившейся беде?
— У меня было видение, — Мира попыталась придать своему голосу как можно больше уверенности, — я иногда вижу будущее. И в этот раз было так же.
— Будущее? — Трой приподнял бровь, — Любопытно! Редкий, очень редкий дар. И вот проблема, как понять, не врёте ли вы? Вы можете нам что-нибудь предсказать?
— Нет. Это не так работает.
— Хорошо, но быть может, вы когда-нибудь что-то уже предсказали, что сбылось?
— Было пару раз, — Мира вспомнила своё видение о гибели Глеба.
— Вы можете предоставить свидетелей?
— Не могу.
— Извините, Мира, но, боюсь, мы тогда не можем поверить в то, что вы ясновидящая. Вы знали, где тело, при вас была вещь покойной, и вы очень вовремя появились.
— Взываю к тринадцати! — Юрген поднялся с кресла, тринадцать кивнули ему в ответ, — А что если Мира не одна была в ту ночь в лесу? Как известно в ту ночь дежурили легионеры.
— Прошу прощения, — поднялся теперь и Кастелло, — но у озера были лишь следы Миры.
— Лишь следы Миры? Что за вздор комиссар? Там утром как минимум прошло ещё человек двадцать поисковой группы! А когда вы приехали в штаб, накануне прошёл дождь, какие следы?
— Порядку!!! — басом от стен отскакивали голоса тринадцати, хотя при этом они даже не открыли ртов. Тринадцать как один повернули свои лица в сторону Юргена.
— Моя подзащитная, утверждает, что была не одна. В своём видении она видела, как убивают Карину. И следы преступника действительно не могли оказаться на берегу, он это делал издалека, с помощью заклятия.
— Но то, что ваша подзащитная видела, остаётся под вопросом, — Трой вышел из круга.
— Взываю к тринадцати! — Юрген смотрел на старейшин, они лишь переглядывались между собой, безмолвно, словно телепатически общаясь, и наконец, кивнули, — Мира, расскажи нам, что ты видела.
— Я ещё в академии увидела это видение и поняла, что должна помешать этому. Я видела, как человек заклятием заставил её войти в озеро, она пыталась сопротивляться, но он был сильнее!
— Вы видели лицо нападавшего? — Трой не сдавался.
— Нет. Но я знаю, кто это! — по залу прошёлся шёпот, все уставились на неё в ожидании, — это был Руслан! Я видела его! Мы столкнулись с ним у портала! Он как раз убегал с места преступления!
— Это серьёзное обвинение! — Трой усмехнулся, — И вы видели, как он вышел из портала? Или же вы видели его «у» портала?
— У портала… Но сами посудите, что ему там делать? А у него есть какое-то объяснение?
— Так вышло, что у него есть алиби! Взываю к тринадцати, прошу вызвать свидетеля, — Трой махнул рукой в сторону высоких дверей в конце зала.
Двери распахнулись. Вначале Мира услышала шаги, знакомый цокот каблуков, затем из проёма показалась девушка, она шла такой же бодрой походкой, как и всегда, уверенная в себе, и хоть волосы теперь у неё были короче, но Кара почти не изменилась. Мира не могла поверить своим глазам, она упала на стул, будто увидела призрака. Кара же лишь слегка улыбнулась, проходя мимо, Трой помог ей подняться и подвёл к кругу.
— Кара! — Трой довольно смотрел то на Кару, то на Миру, которая теперь вся побледнела, — Верно, ли что в тот вечер вы помогали подсудимой добраться до штаба?
— Верно, — её голос немного хрипел.
— Подсудимая сказала зачем?
— Она сказала, что это срочно. Что хочет помочь подруге,— Кара не сводила взгляда с Троя, будто Миры в зале и не существовало.
— Она рассказала вам о видении?
— Нет.
— Что случилось после?
— Мы попали в аварию. Я не справилась с управлением. И, — Кара будто хотела обернуться, но так и застыла в позе, — она меня бросила, она ушла дальше.
— Но я думала, что ты мертва! — Мира резко вскочила,— Кара! Я не знала! — она умоляюще на неё смотрела, — Я не знала, ты не дышала!
— Мира, — Трой улыбался, — но вы же ясновидящая, как вы могли не знать? — по залу вновь пронеслась волна смеха, Юрген хотел было подняться, но старейшина остановил его рукой, — И кто же вас спас, Кара?
— Руслан, он нашёл меня.
— Во сколько это было?
— Около восьми, наверное.
— И всё оставшееся время он был рядом с вами?
— Да, рядом, — Кара вдруг посмотрела в сторону Миры, но быстро отвела взгляд.
— Уважаемые судьи, прошу заметить, что время никак не совпадает со временем смерти. Руслан может быть и вампир, но ни у одного вампира нет силы быть в двух местах одновременно! — Трой, подошёл уже к столу Миры, нагнувшись прямо к ней, втянул носом воздух, словно принюхиваясь, а затем резко отвернулся, — Могу я ещё полюбопытствовать? Кара, а что вы думаете? Мира способна на убийство? Ведь она бросила вас умирать!
— Протестую, — Юрген поднялся с кресла и вышел в зал, — это к делу не относится! Мы что тут собрались выяснять отношения девчонок? Может, тогда Трой вы меня спросите, что думаю я?
— Не могла, — Кара вдруг вставила своё слово, — она конечно тварь, бросила меня умирать. Но у неё кишка тонка! Если из-за неё кто и погиб, то только по её тупости.
— У меня всё, — Трой поклонился, так что в свете люстр его лысина прямо-таки заиграла бликами, зал взорвался аплодисментами, — передаю слово защите!
Юрген вышел в центр круга, он так же показывал какие-то голограммы, но его доказательства действительно были не убедительны. Кастелло и Трой его даже не слушали, они лишь время от времени смеялись, чувствуя уже за кем победа. Юрген вызывал генерала Крюкова и Фабиуса. Приводил в пример случай, когда Мира спасла академию, но это тоже не относилось к делу, Трой даже не думал протестовать по этому поводу. Последним из свидетелей Юрген вызвал одного из молодых легионеров, что нёс пост в этот вечер. Но юноша так же ничего интересного поведать не смог. Он сознался, что в этот вечер они не исполняли свои обязанности должным образам, посему вообще никого не видели кроме друг друга.
— Прошу дать мне вновь слово, — Трой даже не стал вставать, — В ту роковую ночь, исходя из всего, что мы услышали, Мира видела последней убитую. Даже, — Юрген пытался, было его перебить, но Трой его словно не замечал, он стал говорить ещё громче, — даже, если там действительно был Руслан, как мы уже поняли, он был не причастен к убийству. Мира столкнулась с ним у портала, следовательно, она последняя кто туда вошёл! Ибо позже, как она сама утверждает, «никого не видела и пробыла там какое-то время». Следовательно, если это не Мира, то кто-то из штаба. Но! Как ранее, вы Юрий Геннадьевич, дали показания, все члены штаба, кроме дозорных и убитой находились в зале пиров. Но сами дозорные утверждают, что никто не отлучался, и, опять-таки, тоже никого не видели. Отсюда можно сделать лишь один вывод, кроме Миры на берегу больше никого не было! Взываю к вашей справедливости, давайте уже покончим с этим!
Старейшины снова молчаливо переглянулись. Каждый из них по очереди кивнул другому.
— Общим советом было решено, — женщина в очках зачитывала приговор, — признать подсудимую виновной!
— Про-тес-тую! — прорычал на весь зал Юрген, — У обвинителей не достаточно доказательств! Вы не приняли во внимание тот факт, что Мира действительно…— Юрген закашлял, невидимые путы сжимали его горло по мере того как женщина сдавливала пальцы в кулак.
— В качестве меры наказания, присуждается смертный приговор, — женщина опустила руку, Юрген повалился на стол. Мира уже не могла ничего выдавить из себя, она остолбенела и не могла даже пошевелиться, будто её жизнь уже оборвалась.
Мира сжимала в руках холодную металлическую ножку стула. Женщина читала приговор, но ей уже было не интересно. Как это будет, что с ней сделают, она умрёт и это главное. Как бы она не хотела встретиться поскорее с Глебом, но теперь, когда этот час был так близок, ей безумно захотелось жить. Слёзы катились по щекам одна за другой, она даже не думала о том насколько это не справедливо, она думала лишь, как много она ещё не успела сделать! Как ей безумно хочется жить, ещё раз увидеть Геремена, отца, как хочется полюбить ещё раз, родить детей, состариться, просто дышать. Мира набрала полные лёгкие воздуха и задержала дыхание. Как ни странно, она ещё никогда в жизни не чувствовала себя настолько живой, настолько настоящей!
— Что здесь делает эта птица? — старейшина начала махать руками, над её головой кружил огромный чёрный ворон, — Уберите это животное!
Кастелло подбежал к трибуне и попытался метнуть в ворона шар, но промахнулся. Ворон же к удивлению всех сидящих обратился в Геремена. Зал охал, не многие видели ранее такое красивое волшебство. Как и говорил сам Геремен, это был его личный уникальный дар!
— Взываю к вам, о тринадцать там каких-то святейшеств, — Геремен улыбался, словно это действительно было представление на сцене, и он вышел со своим коронным номером, — вызвать следующего свидетеля! То есть меня!
— Кто вы? — судьи как один впились в него взглядом.
— Меня зовут Геремен! И я пришёл сознаться. Я убил Карину!
— Но вы были заперты в башне! — Кастелло весь побледнел, ещё пуще Миры.
— Ой, ну бросьте! — Махнул рукой Геремен, — Вы только что видели, как я из ворона превратился в человека! Думаете, меня могут удержать какие-то окна?
В зале повисла тишина. Все и тринадцать как один уставились на Геремена, сам Кастелло так надулся от гнева, что казалось ещё чуть-чуть и вылезет из собственной кожи. Комиссар эту версию событий явно не рассматривал.
— Но как? — голос следователя сорвался и стал похожим на женский истерический вопль, — Каким образом?
— Я же говорю, — Геремен оставался спокойным, — через окно. Меня никто не видел, потому что я был птицей, — он взмахнул руками, будто для тупых иллюстрируя полёт ворона.
— Взываю! — Юрген поднялся с кресла, бледный и ошарашенный, — Тринадцать, взываю! Я требую пересмотра дела!
— Да будет так! — басом отскакивая от стен, прозвучал голос тринадцати, несмотря на то, что они так и не раскрыли ртов.
Миру и Геремена моментом взяли под руки охранники и вывели в коридор. Толпа же в зале не спешила расходиться, люди всё ещё ждали зрелищ, голосили, так что даже в холе их было хорошо слышно.
— Геремен, — зайдя в коридор, охранники спустили хватку, и Мира смогла придвинуться к нему, — это же не правда? Ведь не правда? Я не верю!
— Правильно делаешь! Нам нужно было время потянуть. Не бойся. Они не смогут ничего нам сделать. Ни у тебя, уж тем более у меня, даже нет состава преступления! Без этого они не смогут! Арис мне всё рассказал, сейчас он со Звёздочкиным работают над этим. Да не волнуйся ты так!
— Не могу, мне кажется, им это не важно! Если ты не заметил, они уже сегодня вынесли мне приговор и без мотива преступления.
— Нам просто нужно немного времени. Верь мне. Арис готов выступить свидетелем. Он ведь тоже нёс вахту в тот день! И он не имеет привычки играть в карты.
— Гремен, но Арис…
— Эй, красавица, — один из охранников одёрнул её за плечо, — тебе не сюда! — он открыл перед ней дверь на улицу и просто вышвырнул её из коридора, — До встречи на суде! Оторвись пополной в оставшиеся дни.
— Геремен!!! — Мира хотела вернуться, но дверь тут же стала сплошной кирпичной стеной. Она в гневе ударила ногой по кирпичной кладке.
— Он дело говорит, воспользуйся его советом, — Кара уже сидела вместе с Бернардом на бампере своей новой машины, которая на самом деле была явно стара как мир, розовая, похожая на запорожец, — Поживёшь пока в академии, пока тебя не прикончат, наконец, — равнодушно улыбнулась Кара.
— Кара, полегче, — Бернард в отличие от Кары весь лучился, — Я так рад! Рад, что тебя отпустили и встрече тоже, — он бросился её обнимать,— мне жаль твоего друга, надеюсь, всё обойдётся!
— А как же! — Кара открыла дверцу, — Хватит уже сопли жевать, залазьте!
Мира хотела было лезть на заднее сидение, лишь бы не встречаться с Карой взглядом, но Бернард, заставил её сесть вперёд. Кара копалась в бардачке, её руки тряслись, и из них всё падало, повисла долгая минута молчания.
— Спасибо! — Мира не выдержала, её всё ещё трясло после всего случившегося, ей нужно было срочно отвлечься от этого, — Что сказала им, что я не способна убить.
— По твоему я должна была врать суду, только потому, что ты со мной поступила как последняя тварь? — Кара отпустила ей презрительный взгляд, как если бы рядом с ней была не бывшая подруга, а что-то отвратительное и дурно пахнущее, — Тут нет ничего личного.
— Но всё же, спасибо, — Мира мялась, и не могла отвести от неё глаз, она до сих пор не могла поверить в то, что Кара жива. И вот она вроде рядом, такая же, но в то же время другая. И не потому, что её волосы стали в два раза короче и уже больше не помещались в пучок, и что она чёлкой прикрывала ожог на скуле, у неё взгляд поменялся, стал, будто глубже и пронзительней.
Кара попыталась вставить ключ в газ зажигания, но он упал на пол, тогда она потянулась вниз и ударилась головой об руль. И тут Кара сорвалась. Она начала бить по гудку, колотить руками, а потом заплакала, повиснув головой на руле.
— Я же тебе сказала! — спина Кары дёргалась в беззвучном плаче,— Если я где и подохну, только не на моём чёрном монстре! Почему? Скажи, почему? — Она, выкатив глаза, на неё уставилась. Мира не знала, что на это ответить, — Та, твоя подруга, тебе была дороже, чем я? Потому, что я плохая? Да?
— Нет, нет! Прости! Прости, прости, прости! — Мира обняла её за спину, — Я ведь действительно думала, что ты мертва!
— Отпусти меня! — Кара отшвырнула её руки, её голос истерически срывался, — И что с того?
— Я думала, я потеряла тебя… Но у меня был шанс спасти Карину.
— Мне жаль её,— Кара уже без слёз, поджав губы, словно ничего не случилось, завела мотор, — наверно, она действительно была хорошей.
Новая машина Кары не могла сравниться с чёрным монстром. Колымага еле ехала. Они добирались до академии почти полтора часа. Естественно такую паузу уже никто не мог выдержать. Вначале начал насвистывать себе под нос Бернард, потом он предложил помочь Мире с судом, поскольку одним из его образований было юридическое. Вскоре и Мира сдалась, а Кара уже не возражала.
— Так Руслан спас тебя?
— Да, — Кара не отрывала взгляда от дороги, насуплено смотря вдаль.
— Каким образом? Когда я уходила, извини, но ты не дышала!
— Я недовампир, если ты не забыла. Оказывается меня не так-то легко убить. Всё дело в крови. Он напоил меня своей и это, должна признать, покруче любого антибиотика.
— Я думала он убегает, когда встретила его у портала. Я ему сказала про тебя. А он, значит, бежал к тебе?
— Я же говорила, тысячу раз! — Кара начинала злиться, — Он не такой плохой, как вы думаете!
— Извини, но он убийца! Он пытался меня убить, и не один раз… и я думаю, это он убил Карину!
— Вылезай! — Кара прокричала и резко становила мотор, — Вылезай! Живее! Выматывайся от сюда! К чёрту Фабиуса!
— Стой, — Бернард пытался её угомонить.
— Мне пофигу, кто там что скажет, — Кара вылезла из машины, что бы выкинуть Миру, но Мира и сама послушно вылезла, следом выбежал Бернард, пытаясь держать Кару, что готова была уже вцепиться в бывшую подругу, — Ты бросила меня, дрянь! Как ты теперь смеешь кого-то обвинять!
— Он убийца! Тупая ты блондинка, как ты этого не поймёшь! — уже и Мира готова была наброситься на неё.
— Девочки перестаньте! — Бернард растерянно бегал между ними как меж двух огней, пытаясь не дать им друг друга поубивать.
— Да? Убийца? А все думают теперь, что Геремен убил её, но ты же в это не веришь? — Кара немного угомонилась, насколько это было возможно для неё, — Потому что ты знаешь его лучше других! Ведь так? А я знаю Руслана лучше остальных!
— Да, но… Это не отменяет того что он уже сделал! Я же о тебе забочусь, дура ты тупая?
— Заботишься? — Кара подняла с земли камень, — Я покажу тебе заботу! Так ты обо мне заботилась, — она швырнула его, но мимо, — когда кинула меня!
— А я думала, ты переболела им…— Мира уставилась на неё, не понимая, что же Кара в нём такого нашла.
— Так и есть. С Русланом всё покончено, — Кара сорвала с земли уже целую горсть травы и метнула Мире в лицо, — но это не изменит моего мнения о нём.
— То есть, — Мира улыбалась, отплёвывая зелень, — тебе, что бы понять это, надо было сильно стукнуться головой?
— Видимо да, — Кара не выдержала и наконец, залилась смехом, — Я тебя ненавижу! — она подошла уже к ней ближе и врезала смачную пощёчину, но Мира продолжала назло улыбаться, и тогда Кара недолго думая обняла её,— Но я рада, что ты ещё дышишь…
Бернард заплакал как девчонка, после слезливого кино, он бросился на них с обнимашками, но, что Кара, что Мира послали его к чёрту и пошли обратно к машине.
Когда они добрались, на пороге их уже ждал Фабиус. Он передал им последние новости из зала суда. Пересмотр дела был назначен на пятницу, у них в запасе оставалась почти неделя, хотя это не сильно подбодрило Миру. Что-то так и зудело внутри, дурное предчувствие, что им так и не удастся выпутаться сухими из воды, что что-то не так, что весь суд это фарс.
Тем не менее, Фабиус разрешил Мире пожить в академии в качестве гостьи, а значит не посещать занятия, за что она была ему безмерно благодарна. У неё всё равно на это не было ни сил, ни желанья, она уже не на чём не могла сосредоточиться кроме судебного процесса. Целыми днями, что Мира, что Бернард после занятий сидели то в библиотеке, то в столовой. Они искали лазейки, обдумывали защиту, моделировали ситуации. Во вторник Кара не выдержала и начала им помогать, и как она сказала не ради Миры, а ради Геремена, потому что он показался ей симпатичным. А молодым и симпатичным ещё рано умирать, по её мнению.
Постепенно картина начала прорисовываться. И что Мира, что Бернард не сомневались, что выиграют этот процесс. В четверг Мира, наконец, могла спокойно лечь спать, но почему-то не спалось. Пени давно уже посапывала, а вся эта тишина просто давила на неё. Завтра ей предстоит тяжёлый день. Мира не выдержала и спустилась вниз. В гостиной сидел Бернард, и доводил до блеска свою речь, манерно нараспев читая её, воображая себя на суде.
— Мне нужна твоя помощь! — выпалила Мира.
— Мы же вроде всё уже подготовили? — он в растерянности на неё смотрел, — Слушаю?
— Я надеюсь, ты можешь! Ты же хорошо разбираешься в истории и вообще во всех там книгах, фольклоре…
— Ну?
— В демонологии тоже?
— Ты меня пугаешь,— он уставился сосредоточенно на неё, отложив все бумаги.
— Какому демону можно продать душу?
— Что? — он подскочил, — Только не говори, что ты собираешься это сделать! У нас же всё на мази, мы не проиграем!
— Нет! С кем из демонов мог совершить сделку Руслан?
— Думаю, я знаю…
— Ты можешь его вызвать?
— Могу, но это просто сумасшествие! Это опасно! И я даже не знаю что страшнее, сам демон или Кара, если узнает об этом!
— Поэтому я обратилась к тебе, пока нет Кары. Надеюсь, это будет только между нами.
— У тебя есть второе имя? — Бернард понял по взгляду Миры, что она понятия не имеет что это, — В нашем мире при рождении ребёнку даётся одно имя, которое держится в тайне, его знают лишь родные, второе это то, что для всех, как Мира. Если у тебя только одно имя, твоё в настоящий момент, то демон, зная его, может тобой воспользоваться, выйти из под контроля, подчинить тебя себе или же просто убить.
— Моя мама принадлежала этому миру. Надеюсь, она позаботилась об этом.
— Ты готова рискнуть? — Бернард в шоке на её смотрел, все его поводы отговорить её закончились, — Зачем?
— «Зачем» — это моё любимое слово! Но я готова. Что нужно делать?
— Возьми свечи. И нам нужно найти укромное местечко.
Бернард завёл её в пустой класс и велел расставить по кругу свечи, пока чертил мелом на полу ритуальный круг. Мира и раньше на занятиях видела ритуальные круги и всегда жаловалась, что они слишком сложные, но этот ни в какие рамки не лез. Бернард захватил из своей библиотеки книгу и почти час пыхтел над рисунком. Столько иероглифов, надписей, полосок и кругов Мира даже представить себе не могла. Словно они не демона вызывают, а самого властелина зла.
— Нужна твоя кровь!
Мира послушно дала ему руку, и Бернард рассёк её ножом. Он стал в круг и, капая с острия кровью в центр, читал заклинания на каком-то неведомом языке. Потом повернулся, начертил рядом ещё один круг вокруг них и передал Мире нож.
— Теперь позови его! Его зовут Велиал.
— Велиал! — Мира выставила вперёд руку с ножом, — Велиал!
Пламя свечей начало дрожать, шторы на окнах вздрагивали, а ветви деревьев стучали словно живые, одно из окон стремительно распахнулось, и из него выполз, будто животное, густой молочный туман и потянулся в круг. Клубы густели, собирались воедино, вначале став призрачной фигурой, а потом, наконец, оформились в человека. К ним спиной в кругу стоял человек в белой мантии и сияющих доспехах, жадно расправив руки в стороны.
— Велиал? — Мира дрожащим голосом еле выдавила из себя.
— Ну а кто же? — демон обернулся, и этого Мира совсем не ожидала, он был как две капли воды похож на Глеба.
— Глеб? — Мира чуть язык не проглотила, она попятилась назад, и чуть было не вышла из круга, но Бернард её вовремя подхватил.
— Точно. Его звали Глеб, — он улыбнулся, и эта улыбка точно никогда не могла принадлежать Глебу, наглая, хитрая и ироничная, она ничего общего не имела с улыбкой настоящего Глеба. Демон был похож на него внешне, но в повадках, жестах и в этом до жути приятном соблазняющем голосе, не было той искренности и доброты, — Мой облик лишь плод твоих фантазий, самых сладких грёз! Его ты жаждешь больше всех, он твой соблазн…
— Я не за этим тебя позвала, — Мира пыталась отвести взгляд, он действительно её соблазнял, и в то же время пугал, по спине так и шли мурашки, — Я хочу узнать правду!
— Хм, — он усмехнулся. Его взгляд так и скользил по её коже. Она чувствовала это, он словно касался её, раздевал, манил, — Многие этого хотят. Вопрос в том, что ты можешь мне за это дать?
— Руслана?
— Руслана? — его глаза вспыхнули, и на лице разом проступили множество жил, которые сделали теперь его лицо больше похожим на демоническое, — Да как ты смеешь со мной так шутить? Ты хоть представляешь кто я?
— Представляю, хотя и смутно, — она взяла, наконец, себя в руки, — но у нас с тобой общий враг! Я знаю, он тебе задолжал. Это ведь, наверно, неприятно быть обманутым человеком? Над тобой не смеются твои рогатые товарищи?
— Да, было такое, — он поджал губы и нервно сжал кулаки, — Так чего же ты хочешь?
— Скажем так, ты получаешь жизнь Руслана в обмен на небольшую помощь?
— Хах, все вы люди одинаковы! Хотите больше чем можете унести. Но что ж, я не тороплюсь и могу выслушать тебя.
— Во-первых, я хочу узнать, что за сделка была между тобой и Русланом?
— Что ж, это не секрет. Он не отличился оригинальностью. Он, как и все, решил играть со смертью, ходить по острию ножа, возомнил богом себя.
— Конкретнее?
— Он обменял свою душу на жизнь другого человека. Большинство людей ко мне приходят именно с такими просьбами.
— Кого? — всё это ей казалось совершенно не похожим на Руслана, которого она знала.
— А вот это уже профессиональна тайна, — он вновь улыбнулся и уже больше похоже на Глеба. Мира еле устояла на ногах, что бы ни броситься к нему и не обнять, настолько он был сейчас на него похож.
— Хорошо. Скажем так, ты мне поможешь, я помогу тебе. Ну и плюс процент, НДС так сказать. Маленькая услуга для меня, что скажешь?
— Не годится. А что если маленькая услуга для меня? Скажем лет двадцать твоей жизни? Разумеется, это выгодное предложение, система скидок, знаешь ли.
— Нет, не годится. Можешь тогда сам с ним разбираться, — Мира повернулась к Бернарду, — Пошли Бернард, ты был прав, это глупая затея.
— Стой! Я знаю, ты торгуешься, я не первый день в этом деле. Но так и быть, ты мне сразу понравилась. Чего ты хочешь?
— Помощь! Скажем три желания в помощи с Русланом и одно для меня, небольшое, но оно и тебе пригодится.
— Девочка, я тебе не джин из бутылки!
— Ой, не заливай! Ты же можешь?
— Что за желания?
— Одно, лично моё, помощь в суде над моим другом, три остальных, даю слово, будут касаться только Руслана!
— Два! — сухо отрезал демон.
— Что два?
— Два желания я только исполню, когда придёт время. А с твоим другом, я уже ничем не могу помочь, разве что ты не желаешь тоже отдать свою душу. Ещё вчера вечером ему вынесли приговор и привели в исполнение.
— Бернард, — Мира повернулась к нему, смеясь, — он же врёт, да? Суд сегодня! Врёт, — она уже меньше верила своим словам, по телу разлился пустой и скользящий холод, словно во всей комнате резко похолодало, глаза застекленели, будто покрылись ледяной коркой.
— Это заклинание на твоей крови, — Бернард сам был не меньше удивлён, — боюсь, он говорит правду.
Мира попыталась выбежать из круга, она хотела вцепиться в этого грязного демона, несмотря на то, что он был как две капли воды похож на Глеба. Это просто не могло быть правдой, и она отказывалась в это верить. Он её дурачит, да как он только смеет шутить над её чувствами! Бернард её схватил за руку, удерживая, он успел затушить свечи, прежде чем Мира всё же вырвалась. Демон с улыбкой на лице исчез. Мира в приступе гнева вбежала в его круг, разбивая свечи ногами.
— Он врёт! Врёт! Пожалуйста! — она упала на колени, хотела заплакать но почему-то не получалось, — Пожалуйста! — она умоляла захлёбываясь в собственных словах, её лицо превратилось в гримасу как если бы она плакала, но не единой слезинки так и не появилось, — Скажи, что это не правда! Скажи! — она поднялась, и начала настойчиво трясти его за плечи,— Скажи, что не правда!
— Я бы очень хотел это сказать…
Мира закричала, даже заорала, как тысячи сирен, окна начали дрожать, с потолка посыпалась штукатурка, а потом стекла, словно мелкий снег, миллионами частиц, кружимые вихрем вылетели из рам и осыпали всё вокруг серебристым песком. Обои со стен начали соскальзывать, как кожура дерева, сворачиваясь, будто опилки. Книги выскакивали из полок, словно на пружинах, гвозди из дерева как пули вылетели, врезаясь в стены и кроша их будто из револьвера. Её крик уже был слышен на всю округу. Небывалое горе, небывалая мощь переполняли её тело, вытеснив всё остальное, здравомыслие, слёзы, она хотела, как никогда уничтожить всё вокруг. Бернард попытался подбежать к ней, схватить ее, чтобы она успокоилась, но Мира вихрем мелкого стекла отбросила его к противоположной стене, он соскользнул по ней как тряпичная кукла, Бернард истекал кровью, но ей было всё равно, её глаза сами наполнились кровью. Мире хотелось мести, расправы. Этот мир отнял у неё всех, кто ей был дорог, за это, она уничтожит его. Стены начали дрожать, огромная люстра сорвалась с канатов, её осколки тут же поднялись с вихрем стёкол. И эта картина была бы безумно красивой, если бы не была настолько разрушительной. Мира была полна решимости, теперь она готова, она пойдёт и убьёт любого, кто попадётся на её пути.
— Мира, посмотри, что ты сделала, — На неё с сожалением из вихря стекла смотрел Геремен своими лучистыми разноцветными глазами, он сам был, озаряем светом, точно ангел, и вертел в руках свою любимую шляпу, — Зачем? Ведь он ни в чём не виноват! Посмотри на него…
— Геремен, — Мира повернулась. Бернард лежал под обломками, сотни мелких стёкол врезались в его кожу, он истекал, он умирал, — Геремен, — Мира, наконец, зарыдала, весь сдерживаемый фонтан выплеснулся. Словно море, словно шторм, даже погода изменилась, из окон подул ветер и на деревья начали падать первые капли, — Я хотела всего лишь тебе помочь, спасти! Зачем? Геремен?
— Я догадывался, что так будет, прости. Но такова судьба, с ней нельзя спорить! Но ты ещё можешь всё исправить, помоги ему! Помоги остальным.
— Геремен, я не смогу без тебя! Ты понимаешь? Кто я без тебя! Мне больше некому помочь, — она, сидя на коленях, взяла его руку, она не была ни тёплой, ни холодной, её будто не существовало. Вихрь прекратился, мелкий серебристый песок падал с потолка как новогоднее серебристое конфетти.
— Есть! И одного из них ты чуть не убила. Они твои друзья, нравится тебе или нет. В штабе, в моей комнате, я оставил кое-что для тебя, последний подарок.
— Геремен? Не уходи, прошу! Ты же обещал! Ты обещал, что никогда меня не бросишь!
— Будь сильной. Я всегда буду рядом, — Геремен печально надвинул шляпу. За окном прогремела первая весенняя молния, — Я с тобой, — его лицо начало меняться, и, вдруг, Мира обнаружила, что держит за руку уже вовсе не Геремена, а Фабиуса с выпученными глазами, так что она впервые смогла их в упор разглядеть, — Мира, что ты говоришь? Ты узнаёшь меня?