В густом тумане было видно, как впереди идущая машина моргнула яркими огнями стоп-сигнала и резко взяла влево. Райнер отпустил педаль газа и тоже свернул на левую полосу, поближе к разделительному заграждению.
- Яма там что ли? – промелькнула мысль. – Или кто-то с грузовика что-то потерял.
За две недели поездок по дорогам Германии он совсем отвык от того, что на дороге могут быть подобные препятствия и потому, несмотря на плотный предутренний туман, в который беспомощно упирались лучи фар, ехал по аэропортовской трассе без малейшей опаски. Но тут пришлось сосредоточить внимание. И очень даже вовремя, поскольку вдруг прямо перед собой увидел бледный силуэт. Райнер ещё не успел сообразить, как нога автоматически перекинулась с педали газа на тормоз, руки круто вывернули руль влево, и машина чуть-чуть не задевая за металлические пластины ограждения, плавно обошла бредущего по трассе человека и, низко поклонившись капотом, остановилась. Несколько секунд Райнер ошалело смотрел вперёд, затылком и спиной ожидая удара идущего следом авто. Но её водитель тоже успел среагировать, обогнул справа и, не останавливаясь, уехал в сторону города.
В лучах фар стоящей наискосок к полосе движения машины появился тот самый бредущий по проезжей части человек. Это была девушка в светлом платье, делающем её в плотном туманном мареве почти неразличимой. Шла она нетвёрдой походкой, сильно раскачиваясь из стороны в сторону.
Райнер вышел из машины, чтобы сказать всё, что он думает по поводу предутренней прогулки девушки, которая только чудом не попала под машину.
- Тебе что, жить надоело? – крикнул он явно нетрезвой особе. – Эй, я к тебе обращаюсь!
Девушка мелкими шагами шла вперёд, будто не видя и не слыша ни машины, ни окрика.
- Ты что, совсем? - спросил снова Райнер, взял девушку за локоть согнутой руки, зажимающей на груди обрывки платья.
Девушка продолжала идти вперёд, уткнувшись невидящими глазами в какую-то только ей одной различимую точку.
- Надо же так наклюкаться! – подумал Райнер и предложил:
- Садись, до города довезу, а то не ровен час, под машину попадёшь.
Девушка, не поворачивая головы, послушно пошла к машине. Райнер открыл дверку, помог сесть на заднее сиденье, пристегнул ремень безопасности. Наверняка никто в этот предрассветный час не остановил бы его, а если и остановил, то не стал бы придираться к не пристёгнутому пассажиру на заднем сидении. Но Райнер был педантом и правила соблюдал не только во время поездок по Германии, куда часто мотался по делам фирмы, основанной с братом, уехавшим вместе с родителями несколько лет назад на постоянное жительство.
Райнер сел за руль:
- Тебе куда в городе? Я довезу.
Попутчица молча смотрела невидящими глазами вперёд, что-то бессвязно бормоча себе под нос. Вот она стала поправлять упавшие на лицо волосы, и порванное платье оголило её груди почти полностью.
- Да тут, похоже, криминал, - подумал Райнер. – Надо везти в больницу.
Ближайшая больница находилась на самой окраине города, немного в стороне от трассы на аэропорт. И хотя Райнер никогда в ней и не бывал, знал, где она находится. Подрулил прямо к приёмному покою, долго стучался в запертую дверь, и когда полусонный охранник приподнял дверку небольшого оконца и грубо спросил, какого хрена ему надо, пришлось тоже переходить на повышенные тона и потребовать срочно врача для сидящего в машине пациента.
Через несколько минут вышел мужчина в светлозелёном халате с фонендоскопом на шее.
- Что тут у вас?
- Там в машине девушка в невменяемом состоянии. Похоже, изнасилованная, - сказал Райнер и поспешил добавить. - Я её подобрал на дороге из аэропорта.
- Ну, давайте сюда вашу жертву.
- Прошу заметить, - уточнил Райнер. – Не мою жертву, а подобранную мною жертву.
- Пусть будет так, - лениво согласился мужчина.
Райнер вернулся к машине, открыл дверку, отстегнул ремень безопасности, взял девушку за локоть:
- Пойдём, тебя надо врачам показать.
Девушка послушно выбралась из салона, и по-прежнему не говоря ни слова, поднялась по ступенькам на крыльцо, прошла внутрь здания.
- Вот моя визитная карточка, - протянул доктору тоненькую картонку Райнер. – На случай, если вдруг милиции, простите, полиции потребуются какие-то показания. Ведь вы же обязаны сообщать правоохранительным органам о подобных случаях.
- Посмотрим, - неопределённо ответил доктор. – Может, просто пьяная. Упала, одежду нечаянно порвала. Полежит у нас, проспится и - домой. Чаще всего так оно и бывает.
- Простите, а вашу фамилию можно узнать?
- А Вам зачем? – с удивлением спросил мужчина.
- Ну, как же? Я же должен знать, кому передал пострадавшую.
- Ещё не факт, что пострадавшую. Я же Вам ясно сказал, что может просто девушка дозу не рассчитала. А может и вообще – наркоманка. Вы же видите, она не в себе.
- Именно поэтому я её к вам и привёз. Так как ваша фамилия?
- Барсуков. Доктор Барсуков, если это имеет какое-то значение.
- Спасибо! Если что, на визитке все мои координаты, в том числе и номер мобильного телефона.
- Хорошо. Я понял.
- До свидания!
- Будьте здоровы!
* * *
- Привет, ты где?
- Здорово! Уже подъезжаю.
- Быстро разворачивайся и мотай куда подальше.
- Да я бы с превеликим удовольствием, но меня же полкан вые…., если на службе не появлюсь.
- А если появишься, тебя на зоне всем отрядом лет семь, а то и десять е….. будут.
- Ты чо? С утра поддатый?
- Это ты, козёл, еще не протрезвел. Сиди в машине, я выйду.
Сергей вернулся в кабинет, сказал девушке, что его срочно вызывает начальство минут на 10, а она пусть пишет заявление, подробно изложив всё, что помнит.
- Ты чо, совсем мозги пропил? – накинулся Сергей на Вадима вместо приветствия. – Вот, блин, меня будто боженька отвёл вчера ехать вместе с вами, тоже бы по уши в говне сейчас сидел.
- Да ты хоть нормально-то объясни, чо взбесился.
- Вы тёлок вчера сняли?
- Двух. Правда, одна на перекрёстке выскочила.
- А вторая с длинными светлыми волосами в сером платье? Симпатюля такая с пухлыми губами?
- А ты откуда знаешь?
- А она сейчас у меня в кабинете сидит, заяву на вас пишет. Вы чо с ней наделали? Чо других не было, которые бы просто так дали? Обязательно надо было насиловать?
- Да мы это… Я точно не помню… Знаешь ведь, бухие были. Мы после тебя добавили, я потом ваще с пробелами помню.
- Добавили, да. Ты сел за руль, и вы поехали тёлок искать, потому что твоя Галка тебя послала куда подальше. Это я знаю. А потом?
- А фиг его знает! Ты чо загружаешь-то? Рассказывай. Если знаешь.
- Я не знаю, где вы катались, но тёлку эту вы отвезли, походу, на дачу твоего деда, в сторону аэропорта.
- Ну, были мы там. Да, точно были. Я счас вспомнил. И тёлка была… Ага, симпотная такая, фигуристая. Корчила, блин, из себя недотрогу.
- И вы на ней платье изорвали.
- Это, вроде, Стёпка… А может и я… Чо выкобениваться-та, если с мужиками оттянуться приехала?
- Положим, она не сама к вам напросилась, а вы их с подружкой насильно в машину затолкали.
- Да не, мы, вроде, по-хорошему… Слушай, не грузи, а! И так голова не варит.
- Короче, пи….страдатель! Эта девица у меня. Она тебя опознает, как не фиг делать! Говорит, помнит, что один, с усиками, картавит, что у него на чёрной футболке надпись по-английски «Я – герой!».
- Она чо, по-английски шарит?
- Она в универе учится на романо-германской филологии. Живёт в общаге, сама из деревни. Ты соображай, соображай, чо делать-то? Вам же со Стёпкой лет по семь светит, как пить дать. 131-я, часть вторая – с использованием беспомощного состояния жертвы. Вы на хрена её так накачали-то? Ей капельницу в больничке ставили, а всё равно то ли бухая, то ли наркоту ей вкололи.
- Не, не кололи. У меня нет, а вот колёса какие-то Стёпка её пить заставил. Это я ещё помню. А она, говоришь, в больничке была?
- В том-то и дело. Оттуда гиппократ дежурному главка позвонил, а тот уже в наше отделение, по месту нахождения жертвы. Всё зарегистрировано. Так что крындец вам! Есть изнасилование, есть кровоподтёки на руках, на лице, на ногах, в промежности – разрывы. Вы там чем её трахали-то?
- А хрен его знает… Вроде Стёпка бутылку совал, когда уже сам не мог. Слушай. А чо делать-то?
- Ты меня спрашиваешь? Ты вчера, когда в дугу бухой был, меня спрашивал? – начал злиться на друга Серёга.
- Выручай, братан! Пузырь с меня. Хоть самый дорогой.
- Ты чо, в натуре не врубился? Ему до десяти лет светит, а он - пузырь! Короче, есть у меня одна задумка, но это будет дорого стоить.
- Серёга, не томи!
- Ты говорил, дед тебе свою квартиру отписал. Оформляй дарственную на меня, я постараюсь чо-нибудь придумать.
- Ты чо, тоже с бодуна или с дуба рухнул? Ни хрена себе! Квартиру!
- А у тебя другого выхода нету. Или квартира, или зона.
- Бли-и-и-ин! – застонал, схватившись за голову Вадим. – Ну, ты же друг!
- А если – что, я лет на семь сяду, это как? За бутылку коньяку? Потому что друг, поэтому я тебе и предлагаю.
- Слушай, не нуди, а! И без того тошно. Ну, отдам я тебе квартиру деда, делай чо-нить.
- Короче, ты прямо сейчас едешь к нотариусу, привозишь мне дарственную, я делаю всё, чтобы вас со Стёпкой прикрыть. Или закрыть? Тебе как больше нравится.
- Да пошёл ты!
- И не груби! Не в твоих интересах.
* * *
- Так, Инна, значит, вы с подругой по имени Надежда сели машину к незнакомым мужчинам…
- Мы не сели, они нас заставили.
- Хорошо, заставили. Каким образом? Они вам угрожали оружием? Может, пистолет к голове приставляли?
- Ой, я вспомнила! – обрадовалась Инна. – Точно! У одного из них кобура была с пистолетом. Такая, как по телевизору в кино про милицию показывают.
- И он угрожал вам пистолетом?
- Нет, но они были сильно пьяные. Оба. Который за рулём – тоже. Хотели познакомиться, но мы уже домой торопились. Да и не понравились они нам. К тому же – пьяные.
- В котором часу это было?
- В двенадцатом. Мы от подруги с дня рождения домой шли.
- С Дня рождения? Значит, вы были в состоянии алкогольного опьянения?
- Да что Вы такое говорите! – возмутилась Инна. – У нас там на всю компанию только бутылка шампанского была. Это и родители подруги подтвердят, они тоже с нами вместе праздновали.
- Допустим, вы были в состоянии лёгкого алкогольного опьянения.
- Говорю же, мы трезвые были.
- Ну, какие- же трезвые? Вы шампанское пили? Пили. Значит в состоянии лёгкого алкогольного опьянения.
- Вам виднее.
- Итак, вы в состоянии лёгкого алкогольного опьянения сели в машину к незнакомым мужчинам. Они вас не запугивали, не принуждали, силу не применяли.
- Силу? Я не знаю… Они Наташку почти силой в машину усадили, а я потом уже сама села, чтобы подругу одну не бросать в беде.
- Вот видишь, ты села добровольно. Села в машину к нетрезвым, как сама говоришь, мужчинам, чтобы ехать с ними в неизвестном направлении развлекаться.
- Вовсе и не развлекаться.
- Но ведь вы же с ними поехали. Потом, как ты пишешь, на перекрёстке, пока машина стояла на красный свет, подруга выскочила, а ты поехала дальше одна. А почему ты не выскочила?
- Потому что подруга сидела на переднем сидении. А я на заднем, а с краю сидел второй мужчина и, кроме того, он держал меня за руку.
- Это уже почти интим. Если он был тебе неприятен, почему ты не убрала руку?
- Я пыталась, но он каждый раз сжимал сильнее, и мне было больно.
- Идём дальше. Вы поехали куда?
- Куда-то на дачу.
- Сможешь назвать адрес?
- Нет, я не знаю. Куда-то в сторону аэропорта, потом долго ездили по улицам дачного кооператива.
- Дачу сможешь найти?
- Не знаю. Вряд ли. Это же в темноте было. И я там никогда не бывала. Нет, наверное, не смогу.
- Что было на даче?
- Там они пытались заставить меня раздеться, я отказалась. Тогда они порвали моё платье.
- Били?
- Да, вот видите, синяки остались.
- Потом?
- Потом заставляли пить водку. Я отказалась, тогда они повалили меня на стол и стали вливать прямо из горлышка в рот.
- Надо было не глотать, а выплёвывать.
- А Вы когда-нибудь были в такой ситуации?
- Нет и не хотел бы. Я предпочитаю пить добровольно.
- А я нет! – отрезала девушка и отвернулась.
- Ну, не надо обижаться. Что было потом?
- Потом они меня насиловали.
- Ты сопротивлялась?
- Конечно! Я даже предупредила их, что я ВИЧ-инфицирована. Думаете, эти синяки я сама себе поставила?
- В этом экспертиза разберётся. А ты что, на самом деле инфицированная?
Девушка минуту помолчала, потом согласно кивнула головой.
- Значит, ты их предупредила? Хорошо. А потом?
- Потом, когда издевательства закончились, и они заснули, я убежала.
- Убежала?
- Ушла. Я не знаю, как нашла дорогу. Бродила наугад, потом услышала шум машин, решила, что там дорога, по ней пошла в сторону, куда ехали машины.
- Голосовать не пыталась?
- Не знаю. Наверное – нет.
- Почему?
- Мне было стыдно людей, потому что я была в таком жутком виде.
- Потом?
- Потом меня подобрал какой-то мужчина и отвёз в больницу. Вот и всё.
- Так, теперь слушай сюда. Из твоего сбивчивого показания я понял, что вы с подругой сели в машину к незнакомым нетрезвым мужчинам, подруга выскочила, а ты поехала с ними в неизвестном направлении, что дом, в котором ты была, найти не сможешь, номера машины не знаешь, мужчин – тоже. То есть, у нас нет абсолютно никаких зацепок, чтобы начать поиск этих злодеев. Так?
- Так… - растерянно прошептала Инна и кивнула головой.
- И как, скажи, пожалуйста, нам искать этих злодеев, если нет ни единой зацепки? Или, может быть, там есть свидетели? Может, соседи вас видели? Может, кто-то что-то слышал?
- Не знаю. Наверное, все уже спали, потому что огней в окнах я не запомнила. А может Наташка номер машины запомнила? Можно, я ей позвоню?
- Звони.
- Ой, а моя сумочка у них в машине осталась. Телефон там.
- Звони с этого, - подвинул капитан аппарат.
Инна набрала номер подруги.
- Наташка, я тебе потом всё расскажу, ты не посмотрела номер машины тех мужиков, которые нас остановили? Да потом всё расскажу! Посмотрела или нет?
- 987? Спасибо!
- А марка машины, цвет? – подсказал капитан.
- Какой-то «жигуль» тёмно-серого цвета.
- Не густо! – капитан задумался. Это был действительно номер оперативной машины без опознавательных знаков полиции, на которой ездил Вадим. Выпутать коллег-приятелей становилось труднее.
- Скажи, - решил Сергей идти напрямую. - Ты своим заявлением чего хочешь добиться? Наказания негодяев, компенсации морального вреда или просто мщения?
- Не знаю, - растерялась девушка. – Просто я думала, что зло должно быть наказано.
- Думала, думала… Если бы думала, в машину к пьяным мужикам не села. Так что раньше думать надо было! Вот скажи, как эту долбанную машину искать? У нас больше двухсот тысяч машин, представляешь. Сколько среди них с номером 987? Ты там в салоне нацарапала что-нибудь? Кровь твоя на обивке осталась? Понимаешь, если даже мы найдём эту треклятую машину, что предъявить? Что хозяин тебя изнасиловал? Он может сказать, что машина была в угоне, что утром её поставили на место, его самого ты не запомнила, опознать не сможешь, дачу найти – тоже. И не факт, что машина и дача принадлежат одному и тому же человеку. Как бы ещё тебе встречный иск не выкатили за оговор, за клевету и так далее. А может ты просто отомстить своему парню таким образом решила, что он тебя на другую поменял? Вот скажи, теоретически возможно такое?
- Не знаю… - растерянно вымолвила девушка.
- А я знаю. Случаев таких - пруд-пруди. Вон вчера в интернете обсуждали, как девушка сама себя изнасиловала и заяву подала на парня, который её бросил.
- Что подала?
- Заяву. Ну, заявление написала на изнасилование. Хорошо, вовремя разобрались, а парню бы судьбу изломала. Хотя, он и так уже в СИЗО попарился сколько-то. А что этот, который тебя в больницу отвёз? Он тоже насиловал? Или ты ему добровольно дала.
- Да что Вы такое говорите? – обиделась девушка.
- Ну-ну, ты целку-то из себя тут не строй. Так насиловал или нет?
- Нет.
- А ты хорошо помнишь? Врачи утверждают, что у тебя в крови было два с половиной промиле. Это же сильное опьянение! И ты хорошо помнишь, где он тебя подобрал, куда возил, что делал?
- Не знаю, где подобрал. Я действительно была сильно пьяная. Я не знаю, сколько они в меня влили там, на даче.
- Вот! – торжествующе заявил капитан. – Ты не помнишь, где тебя этот мужик подобрал, куда возил, сколько времени ты была в его машине, что он с тобой делал? Может даже это именно он тебе платье порвал, изнасиловал, а потом в больницу отвёз, чтобы подозрения с себя отвести. Видал я таких! Эти олигархи совсем обнаглели! Считают, что им в этой жизни всё позволено. Кровопийцы! Чужим трудом, на чужих слезах себе миллиарды делают.
- А он что – олигарх?
- А то! Вот его визитка. Мне доктор в больнице передал. Неприятный, говорит, тип. Наглый такой, самоуверенный, на доктора наезжал. Так он тебя насиловал или нет?
- Нет… Нет. Я точно помню, что он просто подобрал меня на дороге. Усадил в машину и привёз в больницу.
- Зря ты ему не дала. Мы бы с него сейчас миллиончик-другой евро стрясли за причинение тебе морального вреда. Судя по всему, этих миллиончиков у него немало. Вот смотри: генеральный директор совместного российско-германского предприятия «Штудгарт» Райнер Гербер. Знаю я это предприятие. У них база в несколько гектаров, по всей области десятки магазинов, торгуют как продуктами из Европы, так автомобилями и шмотками. Если не ошибаюсь, именно в Штутгарте «мерсы» делают. Хочешь «мерс»? Новый, навороченный?
- У меня прав нет.
- Купишь. Или сдашь на права, вон курсы на каждом углу. Подумай! Этих гавриков мы, я тебе честно признаюсь, вряд ли найдём. Да, если уж быть совсем откровенным, никто по большому счёту и напрягаться не станет. Знаешь, сколько таких заявлений в год? Почти все висяками остаются. Это уж когда серийный насильник появляется или там малолеток насилует, тогда всю ментовку на уши ставят. А простых изнасилований десятки. А сколько всего, вообще никто не знает, потому что большинство никуда не обращается. Знают, что бесполезно. Да и стыдно, если уж так-то разобраться. Это сколько возни: вот сейчас мне рассказывала, потом прокурорским, потом адвокату, потом на суде, если найдут насильника. А там ещё при людях, со всеми подробностями, кто сколько раз, куда, каким образом? Представляешь? А потом разговоры всякие пойдут. В университете все пальцем показывать станут. Тебе это надо? Давай, мы с тобой так сделаем: прижмём этого олигарха, он шум поднимать не захочет, ему проще денег тебе отвалить. Они же люди занятые – им некогда по ментовкам да по судам раскатывать. Бизнес делать надо. Мы его припугнём, он тебе мани отвалит, ну, ты там потом со мной поделишься малость, и всё. И у него проблем нет, и мы при деньгах. Идёт?
- Но его же за это потом посадят?
- Да кто его посадит? Ты сейчас заяву на него пишешь, что он подобрал тебя по дороге, завёз в лесополосу, изнасиловал, потом отвёз в больницу, чтобы подозрения с себя снять. И всё! А когда заплатит, ты заявление забираешь и говоришь, что претензий к нему не имеешь. И тип-топ.
- Я даже не знаю… - протянула девушка.
- Чо, олигарха пожалела? А он своих рабочих жалеет, он нам втридорога свои товары продаёт, жалеет наших стариков да старушек-пенсионерок?
- Он же всё-таки благородно поступил, подобрал меня на дороге, в больницу отвёз. Мог бы ведь, как другие, стороной объехать.
- Я смотрю, ты этого олигарха защищать начинаешь?
- Не то, чтобы защищать, а… - девушка сделала паузу, подбирая нужные слова. –Просто он же не виновен, а те будут спокойно ходить, над другими девушками издеваться.
- Пусть другие девушки тебя не волнуют. Это их проблемы! Ты после этого случая всех мужиков ненавидеть должна! А ты вон слюни распустила! Жалко ей, видите ли, олигарха-кровопийцу стало. Ты лучше о себе подумай. Тебе что, деньги – лишние? У тебя родители миллионеры? Ты где живёшь? В особняке 19 века с колоннами?
- В общежитии университета.
- А потом в собственную квартиру переедешь. Да тебе просто счастье улыбнулось! Лови момент.
- Не честно это как-то…
- А ты такая честная? Ну, тогда и живи так, как сейчас. Ты заявление написала? Написала. Я его принял, передам, куда следует, а ты свободна. Всё, можешь идти, коли жалостливая такая. Иди – иди! У меня к тебе вопросов больше нет. Да! Вот тут ещё подпись свою поставь. И дату.
Девушка расписалась, посмотрела по сторонам в поисках календаря.
- А число какое ставить?
- Так сегодняшнее и ставь. Всё, свободна! Некогда мне с тобой лясы точить – бандитов ловить пора. Иди, иди!
- А его точно в тюрьму не посадят?
- Кого его?
- Ну, этого, который меня подвёз… Олигарха этого…
- Да если бы я и захотел его посадить, их ведь просто так не упрячешь. У них там адвокаты лучшие, денег – море. Откупятся. Так, разве что пару дней у нас в камере посидит, пока деньги дороже свободы. А потом заплатит в обмен на отказ возбуждать уголовное дело, поскольку ты своё заявление назад заберёшь. Он тебя даже в глаза не увидит, а кто ты есть на самом деле, он даже и не узнает. Давай, решайся. Деньги лишние не бывают. Хоть что-то за свои страдания получишь. Не от тех, так от этого олигарха.
- А что надо писать?
- Решилась? Ну, вот и молодец! Садись, пиши: «Я опоздала на последний дачный автобус, который отправляется в 23 часа, и пошла в город пешком, на аэропортовский трассе проголосовала, и меня подобрал незнакомый мне гражданин. Я без опаски села в его дорогую машину, считая, что на таких машинах ездят порядочные люди. Он же завёз мена в придорожный лес, силой заставил меня выпить целую бутылку водки и в грубой форме изнасиловал, причинив при этом мне телесные повреждения. А именно – синяк на левой щеке, многочисленные ушибы на запястьях, на предплечьях, на бёдрах. Прошу вас найти насильника и наказать его по всей строгости закона».
- Может не надо «по всей строгости закона»?
- Это у нас форма заявления такая. Так что пиши. Вот и молодец. Теперь поезжай домой и спи спокойно. Хотя погоди, как ты в таком виде по городу поедешь. Давай я тебя отвезу, заодно посмотрю, где живёшь. И номер телефончика своего оставь, чтобы я потом тебе позвонил, когда деньги забирать.
- Так у меня же сумочка в той машине осталась…
- Ах, да! Ну, может, подбросят. Пошли, я тебя отвезу.
* * *
- Так, Райнер Александрович Гербер. Вы догадываетесь, зачем Вас так спешно сюда пригласили?
- Понятия не имею.
- Это связано с той девушкой, которую Вы сегодня утром…
- А! Ну, да! - перебил капитана Райнер. – Я полагал, что у правоохранительных органов ко мне могут быть вопросы, поэтому и оставил доктору свою визитную карточку.
- Да, вопросы у нас к Вам есть. Хотя, как Вы видите, мы пока беседуем без протокола. Итак, где вы находились сегодня ночью в пределах 23 часов до 4 часов по местному времени?
- Это имеет какое-то отношение к той девушке?
- Непосредственное! Итак, я спрашиваю, где вы были сегодня ночью?
- В Москве.
- Ха-ха! А согласно заявлению пострадавшей, именно в это время Вы глумились над ней в лесочке неподалёку от автодороги аэропорт – город, а затем, вдоволь натешившись, отвезли в больницу, чтобы запутать следствие.
- Значит, вы подозреваете меня в изнасиловании той девушки?
- Да, и она в заявлении указала именно Вас, дорогой господин Гербер.
- В таком случае, я без адвоката разговаривать с Вами не собираюсь. Даже без протокола. Вы обязаны пригласить сюда моего адвоката, потому что согласно части 2 Конституции российской Федерации и части 3 статьи 49 УПК РФ каждый задержанный, заключённый под стражу, обвиняемый в совершении преступления, имеет право пользоваться услугами адвоката с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.
- Ого! Грамотный! Наверное, юридический закончили?
- Имел счастье, - бросил Райнер. – Как гражданин России, как задержанный, я требую пригласить сюда моего адвоката.
- А кто сказал, что Вы задержаны? Ничего подобного! Мы просто пригласили Вас побеседовать
- В таком случае – до свидания!
Райнер встал и направился к двери.
- А ну, сядь на место! – рявкнул капитан. – А то….
- Это угроза? Вы угрожаете мне физической расправой?
- Сядь, я сказал, и хватит тут корчить грамотного! Будет тебе сейчас адвокат! А потом я тебя определю на хату с урками. Они очень любят, когда к ним насильников сажают. Изголодались мужики без баб, ох, и обрадуются.
- Я больше не желаю с Вами разговаривать.
Капитана вдруг взбесила самоуверенность этого холёного молодого мужчины, которого, судя по всему, не так-то легко будет сломать. А значит, он не согласится откупаться, чтобы не навредить своей репутации. Ах, репутация! Нажмём на это.
- Сейчас мы даём в сводку происшествий сообщение об изнасиловании девушки и задержании по подозрению в совершении преступления гражданина Гербера, генерального директора крупного российско-германского предприятия. Представляешь, как журналисты обрадуются такой «клюкве»? Да через час интернет будет только об этом и говорить.
- Вполне вероятно! Зато через какое-то время весь интернет будет говорить об очередном сфабрикованном уголовном деле, а ваше ведомство будет по решению суда выплачивать мне компенсацию за причинение морального вреда и компенсацию фирме за нанесение ущерба деловой репутации. Я знаю нашу судебную систему, поэтому сразу же обещаю, что дело дойдёт до Страсбурга. А тогда уже и тебе не носить погоны, и твоему начальнику – тоже.
- Ты чо, гнида, мне ещё угрожать будешь? Да я тебя в лагерях сгною за изнасилование, за сопротивление сотрудникам правоохранительных органов при исполнении ими своих служебных обязанностей. Ты зачем, сука, меня головой об стенку ударил?
И капитан подскочил к стене и со всего маху стукнулся затылком об оклеенную обоями стену.
- Поосторожнее! – предупредил Райнер. – А то вдруг ещё какие-то мозги остались, выколотишь…
- Да я тебя, гнида! – капитан рассвирепел от боли, от собственного бессилия нахрапом сломать бизнесмена и невозмутимости его поведения, от того, что казавшийся очень простым план внезапного обогащения рушится в один миг, подбежал к мужчине и изо всех сил ударил его в поддых. Но тот в долю секунды ловко ушёл в сторону, видимо, занимался боксом, и кулак врезался в деревянную планку обналичника. Капитан взревел от боли, распахнул дверь и заорал на весь коридор: «Дежурный! Срочно на помощь! Избивают!»
Из соседних дверей выглянули несколько сотрудников.
- Что случилось?
- Да вон, подозреваемый в изнасиловании на меня с кулаками набросился. Я с ним, как с интеллигентным человеком, а он, гнида, на меня кинулся. Дежурный, в обезьянник его! Быстро!
Бизнесмена увели в камеру, капитан сел за стол, но тут же вскочил и начал нервно ходить вдоль небольшого кабинета. Казавшаяся такой близкой удача вдруг отвернулась. Сергей уже видел себя в новой квартире, уже планировал, на что потратит отданные бизнесменом деньги. Не все же этой гупой девице отдавать! И себе на карманные расходы оставить надо. А когда карманы глубокие, то и расходы большие. Наверное, поделить пополам было бы справедливо. И теперь все эти планы рушились из-за самонадеянного богатея, который наверняка не знает, куда бы ещё эти свои миллионы пристроить. Не хочет, гад, делиться! Но погоди, мы тебя заставим раскошелиться! Только надо всё делать быстро, потому что придётся или отпускать, или предъявлять обвинение. Но в этом случае надо идти на уступки и вызывать его адвоката. Значит, надо успеть за эти три часа. Сломать, заставить подписать явку с повинной. Он же не дурак, должен понимать, что это ему обойдётся дешевле. И сразу объяснить, что девица готова заявление забрать, если он заплатит. Блин! Одному не справиться. Придётся звать Стёпку, у него морда зверская, если разозлить. А этот бизнесмен его разозлит. Как пить дать, разозлит! Но ведь делиться придётся! А, хрен с ним! Хотя, почему делиться? Он же свою свободу отрабатывать должен? Должен! Вот пусть и отрабатывает.
Капитан набрал на мобильнике номер Степана.
- Давай, бегом ко мне! Бегом, я сказал! Тогда бросай всё и приезжай. У меня две новости, и ты ни от которой не будешь в восторге. Нет! Не могу ждать! И тебе не советую!
Капитан положил мобильник на стол, долго бездумно смотрел на него, потом провёл ладонью по волосам. Затылок отозвался болью.
Надо бы экспертизу сделать, засвидетельствовать ушибы, чтобы были доказательства нападения задержанного. Но на это уйдёт масса времени. Потом. Всё потом! А сейчас надо прессовать. Прессовать! Прессовать этого гада, пока он не собрался с мыслями, пока не вызвал на подмогу своего адвоката. Тогда всё! Тогда останутся одни только проблемы. Если что, девица наверняка расскажет, что именно я подсказал идею валить всё на бизнесмена. Тогда – полный звездец! Из органов вылечу с треском. И это ещё в лучшем случае только этим закончится. Это же сразу целый букет статей. И по каждой светит немало.
В ожидании, пока подъедет Стёпка, капитан сходил в дежурку, взял изъятые у Райнера вещи, вывалил на стол содержимое портмоне. Так, фотография жены с ребёнком, какие-то бумаги на иностранном, загранпаспорт… Оба на! В Москве он был ночью! Темнит, мудила! Вот же его маршрутная квитанция, где указано «Франкфурт на Майне – Москва – Тюмень», посадочный талон с датой и временем вылета из Франкфурта и Москвы. Темнит, гад! Он в полночь уже был в Тюмени. Значит что? Значит, раз домой ехал под утро, завернул после командировки к любовнице. А вот этот факт обнародовать он точно не захочет, иначе прокол. Иначе жена всё узнает. Вот с этого и надо начинать.
План допроса перебил Стёпка. Он приоткрыл дверь, просунул голову:
- Ты один?
- Заходи давай! Дело срочное!
- Мне Вадик уже в общих чертах рассказал.
- Да ни хрена ещё Вадик не знает! Фу, от тебя разит, как из деревенского туалета!
- Ну, извините, сэр, не успел зубы почистить перед тем, как предстать пред ваши ясные очи.
- Ты эти словечки для девочек прибереги, клоун. Если они тебе ещё когда нужны будут.
- Что за отвратительные намёки, милейший!
- Да перестань ты кривляться, блин! Противно! Ты на конец намотал не триперок какой, а у девки - СПИД. Врубаешься?
- Ты что серьёзно, братан?
- Нет, блин, так, потешаюсь. Она вам, козлам, говорила, что у неё СПИД?
- Не помню… Может и говорила… Мы же вдребадан бухие были. Нам было пох…
- Вот теперь будет не пох! Короче, сейчас сюда приведут одного бизнесмена, его надо как следует прессануть, чтобы он вину взял на себя.
- С какого перегона он на себя возьмёт?
- А с такого, что именно он эту вашу девицу на трассе подобрал и в больницу отвёз. А она написала заяву, что это он её изнасиловал в извращённой форме. Ты меня за эту заяву до конца дней самым дорогим коньяком поить будешь. Короче! Сейчас мы его будем прессовать. Ты делаешь свирепую рожу, хотя она у тебя и так бандитская…
- Спасибо, братан, за комплимент!
- Потом благодарить будешь. Он утверждает, что ночью был в Москве, но вот его билеты, а по ним он прилетел сюда в полночь. Секёшь? Он после прилёта где-то был. Где, раскрывать не захочет. Ему будет дешевле заплатить этой девице, чтобы она заяву забрала.
- Врубаюсь, хотя, если честно, голова не варит.
- А она у тебя никогда не варила, иначе бы вчера не вляпались вы в это дело, по которому светит лет по десять. Так, мы его прессуем, но аккуратно, чтобы следов не осталось. Он мужик ушлый, с юридическим образованием. Генеральный директор, значит, есть юрист. Думаю, хороший. В такой фирме дураков не держат. Другое дело, что он не по уголовным, а по гражданским делам должен быть спец, по всяким там арбитражным спорам. И тем не менее – никаких синяков. Прессовать, прессовать, прессовать! Давить на психику.
- Да ладно, чо ты, как новичка. Впервой что ли? Сделаем, как миленького! Ещё в благодарность нас в кабак поведёт.
- Ага, цианистым калием напоить…
- Ха-ха!
* * *
- Итак, гражданин Гербер, Вы утверждаете, что ночью были в Москве.
- Да, утверждаю. И кроме того я снова заявляю, что без адвоката я с вами разговаривать не стану. И снимите с меня наручники. Вы не имеете права заковывать меня в наручники.
- Да я бы и не заковывал Вас в наручники, если бы Вы, дорогой господин, не набрасывались на меня с кулаками во время нашей предыдущей беседы. Это первое. Теперь – второе: в билете указано, что вы в 23.30 прилетели в Тюмень. Вот билет и вот посадочный талон.
- В полночь я был в Москве. И это последнее, что я вам скажу, пока здесь не появится адвокат.
- А я пригласил адвоката. Вот он перед Вами, - пытаясь сдержать снова накатывающую от невозмутимости бизнесмена ярость, сказал капитан.
- Я этого господина не знаю, и знать не хочу. У меня есть свой адвокат.
- А вот это ты зря! – угрожающе сказал капитан. С этим господином тебе придётся познакомиться. И прямо сейчас.
- Мне это ни к чему. У меня есть свой адвокат, который ведёт мои дела и дела фирмы.
Степан поднялся из-за стола, обошёл его, встал за спиной Райнера и ловко, одним движением надел ему на голову заранее приготовленный полиэтиленовый пакет, зажав его на шее. Когда Райнер стал задыхаться, Степан поставил его на ноги и резко ударил кулаком в поддых. Задержанный потерял сознание.
- Ну, что же ты такой малохольный-то оказался? – участливо спросил «адвокат», когда после сунутого под нос пузырька с нашатырным спиртом мужчина пришёл в сознание. – С тобой даже не интересно! Ты же, как кисейная барышня, чуть что - сразу в обморок. А ведь это только начало нашей с тобой душещипательной беседы. Так где ты был в полночь? В Москве, у любовницы, или в лесополосе над девчонкой издевался?
Райнер молчал. Он читал в интернете истории о пытках в милиции, но потом, после проведённой Медведевым реформы министр Нургалиев клялся, что теперь в органах правопорядка остались исключительно кристально честные кадры, всё негативное ушло в кошмарное прошлое, а те, кто бросал тень на славное ведомство, уволены или даже осуждены. И вот теперь этот кошмар происходит уже не где-то в неведомых далёких от столицы провинциях, где случайно могли остаться по причине не докатившейся до них чистки изверги, а в крупном городе, столице почти самого большого в стране региона, и в их руки почему-то попал он, законопослушный гражданин Райнер. Эти мучители должны понимать, что истязания честного ни в чём не повинного человека им даром не пройдут, что в случае чего его родственники в Германии устроят международный скандал. В нём не заинтересованы ни правительство, ни министр, ни местный генерал. Хотя, у нас министры за преступления своих подчинённых не отвечают. Это не Европа, где руководитель того или иного ведомства сразу же подаёт в отставку, если кто-то из подчинённых порочит это ведомство своими куда менее страшными преступлениями. Молчать, молчать, молчать. Или пойти им на уступки, чтобы узнать, что эти изверги от него хотят? Потом в суде, если дело дойдёт до суда, правда должна раскрыться. Его адвокат Вернер, друг детства и однокурсник по юридическому, тоже немец по происхождению, всегда круглый отличник, не оставит его в беде. Почему я отказался, когда он хотел поехать со мной вместе? Надо только дождаться с ним встречи. Выдержать. Выдержать всё, что ему уготовили эти негодяи!
- Ну, как? Оклемался? Можем продолжать беседу?
Райнер молчал.
- Ты, гад, будешь сознаваться, где был после полуночи? Ты будешь рассказывать, как издевался над бедной девчонкой? Тебе что, проституток мало? Или на них денег жалко? Захотел бесплатно?
Райнер молчал.
Снова пакет на голову, снова удар под дых, скипидар, чтобы привести в чувство.
- Так, где ты был после полуночи?
Райнер молчал.
И опять – пакет на голову, опять удар в живот, потеря сознания. Ещё пару лет назад врачи ставили Райнеру диагноз «унковертебральный артроз шейного отдела позвоночника», как итог его многолетних занятий кик-боксингом во время учёбы на юрфаке. Но на лечение всё время не хватало времени, даже несмотря на постоянные уговоры родителей, утверждающих, что в Германии работают самые лучшие врачи, и они помогут наладить ему нормальное кровоснабжение головного мозга. И вот эти пытки дали о себе знать. Когда в третий раз Райнера привели в чувство, он вдруг повалился на пол, и Степан едва успех подхватить сползающее со стула безжизненное тело, чтобы задержанный не стукнулся головой о пол или край стола.
- Может, прикалывается над нами? – спросил, привстав со своего места капитан.
- Не похоже. Вроде и в самом деле в отключке. Может он больной какой? Отбросит коньки, потом греха не оберёшься.
- А отбросит, нам даже лучше. Девица на него заявление написала, подозреваемый на допросе сознался, только вот не успел подписать протокол, переволновался и умер. Дело можно закрывать. Ты, кстати, какие колёса девке давал? Сунь остатки в бардачок машины бизнесмена. Лишняя улика, что это он. Наверняка у неё в крови этот препарат обнаружат. Сумочку её – туда же. Я сейчас с криминалистами осмотр организую. Там, поскольку у девчонки порывы, наверняка кровь на сиденье должна быть. Так что ещё улика. Не отвертеться олигарху!
Райнер пошевелился, попытался поднять голову.
- Очнулся? А мы думали, уже того, жмурик. Ты чего такой малохольный? Нервы не в порядке? Нервничать надо было, когда девушку в лесополосу завозил, когда насиловал её. А теперь я тебе советую просто написать явку с повинной, в суде зачтут. На вот бумагу. Хотя, можешь просто вот тут на заявлении написать. что с обвинениями согласен. Между прочим, девушка не настаивает, чтобы тебя лишали свободы. Говорит, можешь откупиться. Пару лимонов отстегнёшь, и свободен. И никакого уголовного дела. И жена не узнает, и в прессу твои вольности не попадут. Думай. У тебя есть часа полтора, а потом – извини, я должен буду тебе официально предъявить обвинение. И тогда уже обратного хода не будет. Да, забыл поздравить – девица-то эта спидная, она говорит, что предупреждала насильника. В колонии тебя лечить никто не будет, а на свободе может ещё и протянешь сколько. У тебя же денег не меряно. Выбирай: откупишься от неё или за решётку пойдёшь. Я бы на твоём месте лучше два лимона девице отстегнул. Пусть лечится.
* * *
Вернер уже больше часа пытался дозвониться до Райнера, но тот на звонки не откликался. Если его пригласили в отдел рассказать о подобранной на трассе девушке, это могло занять минут пятнадцать. Столько же на дорогу. Куда он запропастился? И адвокат решил ехать в отделение.
Машина Райнера стояла на парковке. Дверки её были распахнуты, и возле авто крутились несколько человек, кроме одного все были в гражданской одежде.
- Здравствуйте! – вежливо поздоровался Вернер. – Я адвокат владельца этой машины, что здесь происходит?
- Документы есть? – каким-то безразличным тоном спросил тот, что в форме.
- Да. Вот, пожалуйста! – Вернер достал из сумочки удостоверение и доверенность, которую на всякий случай всегда носил при себе. Теперь этот случай как раз представился.
Капитан посмотрел документы, вернул обратно.
- Криминалисты в присутствии понятых проводят осмотр машины, в которой, по заявлению потерпевшей, произошло изнасилование.
- По закону я имею полное право присутствовать при осмотре и получить копию протокола.
- Конечно, конечно! Всё, что Вы имеете по закону, вы получите, а пока отойдите, пожалуйста, в сторону и не мешайте работать.
* * *
- Кто ведёт это дело?
- Я, - ответил капитан.
- Мне нужно свидание с моим подзащитным.
- Не сейчас.
- Вынужден напомнить, что адвокат вправе иметь с подзащитным свидание наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности.
- Но не более двух часов.
- Нам хватит.
- Предварительно я должен знать, в чём обвиняют моего подзащитного. Дайте мне, пожалуйста, документы уголовного дела.
- Там пока только заявление потерпевшей.
- Тем не менее.
Прочитав короткий текст заявления, Вайнер записал в блокнот данные заявителя и посмотрел на капитана:
- И это всё?
- А что Вы ещё хотите?
- Это самый настоящий оговор моего подзащитного, и у Вас нет абсолютно никаких оснований для его задержания.
- Как это нет? Вот пострадавшая пишет, что Ваш подзащитный посадил её в машину на трассе аэропорт – город ближе к полуночи, потому что она опоздала на автобус, который отправляется в 23 часа. Так?
- Там написано.
- Так вот, в это время мой подзащитный находился в аэропорту Шереметьево, а в Тюмень прилетел только в 4.35.
- У него в билете указано, что самолёт прибывает в 23.15, как раз по дороге домой он и посадил в машину девушку, над которой потом надругался.
- В билете – да. Но самолёт рейса Франкфурт на Майне – Москва – Тюмень – Иркутск был задержан в Москве на 4 часа из-за сильного тумана в Тюмени.
- Вы в этом уверены? – спросил капитан, чувствуя, как разом прихлынула к лицу кровь.
- Да.
- У Вас есть подтверждающие это документы?
- Документы будут.
– Вот тогда и продолжим наш разговор.
- А теперь я хочу видеть своего подзащитного.
* * *
- Райнер, что происходит?
- Я сам не понимаю. Они меня пытали, чтобы я признался в этом изнасиловании и выкупил заявление девушки за два миллиона.
- Надеюсь, не евро?
- Пока нет.
- Что за пытки были? Следы остались?
- Нет, они поступают умно: надели на голову пакет и ждали, пока упаду в обморок. Били только под дых. Так что синяков нет, ссадин и повреждений тоже. Почему именно я попал под этот пресс, не знаю. Если бы я не подобрал эту девушку на трассе, а всё было подстроено каким-то другим образом, я бы мог предполагать, что это делается с целью рейдерского захвата. Но ведь девушку могли подобрать другие машины. Правда, впереди ехавшие тормозили, но они даже не останавливались, так что высадить её не могли. И к тому же они не могли быть уверены, что я подберу идущую посреди дороги пьяную особу в изорванном платье. Так что это не подстава. Отсюда вывод – у них нет ни малейшей зацепки для поиска настоящего преступника, а я просто тот, с кого можно получить деньги и не регистрировать заявление. А может, выгораживают кого-то знакомого. Ты свяжись со Славкой, пусть по своим каналам этого капитана и его окружение проверит. В любом случае за жабры взять можно хотя бы за попытку сфабриковать материалы.
- Они твою машину досматривали, таблетки какие-то нашли в ящике для перчаток.
- У меня никаких таблеток не было.
- Значит, подбросили. Буду требовать наличие твоих отпечатков на коробочке. На всякий случай – тебе в руки ничего не давали, чтобы отпечатки оставить?
- Нет.
- Не исключаю, попробуют сделать так, чтобы ты эту коробочку взял в руки. Например, подадут, чтобы ты якобы мог их получше рассмотреть. Не бери. Впрочем, теперь они без меня тебя на допрос вызывать не имеют права. Но будь осторожен. Если пытали, могут и дальше пойти на любую провокацию. Я поехал к этой девице, пока они не опеределили и куда-нибудь не спрятали, потом в аэропорт – за справкой.
- Со мной из Германии ещё трое прилетели. У меня должна быть визитка одного из них. Пригодится в качестве свидетеля.
- Ещё вопрос: ты эту девицу сразу в больницу завёз или ещё куда-то заезжал.
- Прямо в больницу.
- Там её при тебе зарегистрировали?
- Да, я настоял, хотя доктор был, я тебе скажу, не сама любезность. Я его, видишь ли, разбудил в такую рань.
- В котором часу это было?
- Ровно в пять.
- Тогда всё нормально.
- В смысле?
- В смысле, что ты за 25 минут не успел сесть в машину, подобрать эту девушку, изнасиловать её и привезти в больницу. Тут ехать минимум 15 минут. Тем более – в туман при плохой видимости. Часа через два я тебя вызволю.
* * *
Вернер сел в машину, установил в навигаторе адрес пострадавшей, набрал телефон Славика, их однокурсника и надёжного друга ещё с институтских времён. Телефон был настроен на радиоприёмник, поэтому, набрав номер, он тронулся с места и разговаривал уже на ходу. Лаконично объяснил суть проблемы, в которой оказался их друг, рассказал, что его прессуют, заставляя признаться в изнасиловании или откупиться, назвал фамилию капитана и сообщил, что едет к пострадавшей, поскольку боится, что её куда-нибудь увезут, так как дело шито белыми нитками.
- Хорошо! Давай там у неё и встретимся. Я как раз совсем рядом.
Паркуясь на тесной площадке возле общежития, Вайнер увидел, как из подъезда вышел капитан, таща за руку белокурую девушку. Адвокат схватил включённый видеорегистратор, одной рукой снимая происходящее, второй вырулил с парковки, ставя свою машину поперёк выезда, преграждая таким образом путь машине, к которой направлялся капитан. С видеорегистратором в руке он встал перед капотом капитанского авто, снимая происходящее.
- Выключи видео! – заорал капитан. – Это вмешательство в частную жизнь!
- Это случайно не пострадавшая? Лариса Ивановна Пошехонова? И куда вы направляетесь, если не секрет?
- Какое твоё дело? – вскипел капитан.
- Я уверен, что это видео в интересах моего подзащитного. Так Вы – Пошехонова Лариса Ивановна? Я бы хотел с Вами побеседовать по поводу произошедшего с Вами несчастья. Я адвокат гражданина Гербера, обвиняемого Вами в изнасиловании. У меня есть несколько вопросов, и уверен, что не в интересах капитана препятствовать нашей беседе.
- Да отвяжитесь вы от меня все! – заплакала девушка, вырвала из рук капитана, села на бордюрный камень и заплакала, закрыв лицо ладонями. – Не надо мне ваших миллионов, не надо мне квартиры, машины, не надо ничего, только оставьте меня в покое! Ну, пожалуйста!
- Какой машины? Каких миллионов?- переспросил адвокат.
- Да никаких ваших миллионов! – вспылила девушка. – Катитесь вы все к чёртовой матери! И оставьте меня в покое!
- Девушка, я сотрудник ФСБ, вот моё удостоверение, - включился в разговор подбежавший к троице Славик. - Я прошу Вас вернуться домой и никуда не выходить до моего приезда. Надеюсь, час, максимум – полтора. Договорились?
Девушка закивала головой.
- Тогда идите к себе домой и никому не открывайте. Хотя – минуточку. Молодой человек, - обратился Славик к Вернеру, - а Вы какое отношение имеете к этому делу?
- Я адвокат обвиняемого.
- В таком случае я Вас попрошу, - делая вид, что они не знакомы, сказал Славик, - взять опеку над этой девушкой. Вы не торопитесь? Тогда, может, вы вместе проедете к отделению, где находится Ваш клиент?
- Мне как раз туда и надо, но прежде нужно заехать в больницу и взять справку в аэропорту.
- Думаю, в аэропорт Вам ехать не обязательно. Надеюсь, что мы с капитаном обойдёмся без излишних формальностей.
Всю дорогу до отделения Славик и капитан молчали. Капитан было заговорил, но его прервали:
- Не отвлекайте меня, пожалуйста, разговорами.
В отделении оба прошли в кабинет капитана.
- Вы догадываетесь, почему наше ведомство заинтересовалось этим делом?
- Понятия не имею.
- Капитан, капитан… Вы задержали по подозрению в совершении тяжкого преступления руководителя крупного предприятия с иностранными инвестициями, поэтому мы не может оставаться в стороне от этого дела, которое может наделать много ненужного шума и негативно сказаться на инвестиционной привлекательности нашего региона. Что у вас на него?
- Заявление потерпевшей, - дрогнувшим голосом ответил капитан, уже нисколько не надеясь на благополучный исход так прекрасно задуманной авантюры. Ведь не будь этот бизнесмен таким упрямым, сейчас бы и сам он был на свободе, а не в камере, и у него, Сергея, в кармане лежала бы солидная пачка денег. Эх, не дожали этого олигарха, надо было ещё проводочки подключить, подёргался бы пару раз и подписал всё, что надо. Эх, надо было сильнее прессануть! Не успели…
- Позвольте ознакомиться с этим заявлением?
Капитан подал бумаги, сел в своё кресло и стал смотреть в окно, краем глаза наблюдая за фээсбэшником. Тот не спеша прочитал текст, отодвинул бумагу на середину стола:
- И на этом основании вы задержали уважаемого человека?
- А что, мало?
- Капитан, это же липа чистейшей воды! Если бы Вы удосужились проверить алиби подозреваемого, вы бы узнали, что его самолёт из-за тумана у нас был задержан в Москве и прилетел с опозданием на 4 часа. Значит, подозреваемый никак не мог подобрать девушку на трассе около полуночи, поскольку прилетел только в половине пятого утра. Это первое. Теперь – дальше. Давайте предположим, что он совершил акт насилия по прилёте в Тюмень, сколько, по Вашему, на это потребуется времени? Заехать в сторону от дороги, избить сопротивляющуюся девушку, совершить с ней акт.
- Ну, минут пятнадцать надо…
- Вот! А с момента посадки самолёта до записи в журнале регистрации пациентов больницы прошло всего полчаса. Отнимите отсюда время на дорогу, когда при таком тумане сильно не разгонишься, что у нас остаётся? А ничего не остаётся. Даже пяти минут. Ещё один момент. В бумажнике обвиняемого есть визитная карточка его коллеги, с которым они вместе летели. Вы с ним связались? Нет! Иначе бы в деле присутствовал протокол свидетельских показаний. Машина обвиняемого находилась на платной стоянке аэропорта, наверняка среди документов должен быть чек на уплату, и в нём указано время выезда со стоянки. Вы проверили? Явно нет.
- Не успели, товарищ майор.
- Или не хотели? Сейчас самое лучшее, что вы можете сделать, это освободить подозреваемого и лично перед ним извиниться. И надеяться, что он не станет обращаться в прокуратуру с жалобой на Ваши действия. И прошу Вас не уезжать за пределы города, у нас ещё могут быть к Вам вопросы. А сейчас подыщите мне, пожалуйста, свободный кабинет, где бы я мог поговорить с пострадавшей. Уверен, что в субботний день они почти все свободны.
* * *
- Лариса Ивановна Пошехонова?
- Да.
- Я внимательно прочитал Ваше заявление. Примите мои искренние сожаления по поводу случившегося и простите великодушно, но я обязан задать Вам несколько неприятных вопросов. Видите ли, в своём заявлении Вы указываете, что обвиняемый подобрал Вас на трассе около полуночи. Так?
- Да…
- Но дело в том, что он прилетел в Тюмень только в половине пятого утра. Следовательно, в полночь он не мог Вас подвозить на машине. Вас ведь предупреждали об ответственности за дачу ложных показаний?
- Да.
- Где Вы были всё это время?
Девушка молча смотрела куда-то в угол.
- Лариса Ивановна, Вы понимаете, что по Вашему заявлению человеку грозит лет десять, но у обвиняемого есть алиби, у него прекрасный адвокат, я о нём много наслышан, поэтому Ваше заявление больше похоже на оговор. А это уже статья. И очень серьёзная, потому что вы обвиняете человека в страшном преступлении. Зачем Вам это надо?
- Это всё он…
- Кто он? Обвиняемый?
- Нет, этот из милиции. Извините, из полиции. Он сказал, что настоящих насильников всё равно не найти, так пусть хоть этот олигарх мне заплатит. У него не убудет, а мне вроде как компенсация за причинение морального вреда.
- Понятно! Значит, изнасиловал один, а компенсировать должен другой. Интересно получается.
- Я честное слово, не хотела, но этот сказал, что так будет лучше всем.
- Да уж! Особенно этому вашему олигарху.
- Да мне, правда, его жалко было. Он же меня на трассе подобрал, в больницу отвёз, но этот, из милиции, пообещал, что с ним ничего не сделают. Просто заплатит мне какую-то сумму на лечение и всё. Ну, как благотворительность.
- Благотворительность? Хороша с Вашей стороны благотворительность! Человек к вам со всей душой, а вы его – под суд.
- Да мне, правда, его жалко. А вот тех я бы пожизненно посадила, будь моя воля.
- Тех? Значит, их было несколько?
- Двое.
- Извините, но я попрошу рассказать мне, как всё было на самом деле.
Девушка рассказала всё от начала до своего побега, что не знала их раньше, а вот имена их запомнила, потому что они называли друг друга по имени, но ту дачу найти не сможет, поскольку ехали в темноте, долго крутились по улицам. А обратно она выбиралась долго, в основном – на шум машин на трассе.
- Вы сопротивлялись? Царапали их, кусали, пинали? То есть, могут у них быть следы Вашего сопротивления?
- Наверное – да. Но разве я могу справиться с двумя мужиками.
- Сколько им лет? Примерно?
- Наверное, под тридцать. Один сильно картавил. У него ещё усики такие смешные. Оба высокие, тренированные. Стрижка короткая. У второго залысины на лбу большие и вообще волосы редкие.
- Может, татуировки какие?
- Который с залысинами, у него девушка не плече выколота. На правом. Больше ничего не помню. Да! Я думала, что если скажу, что у меня ВИЧ-инфекция, они от меня отстанут, но они только хохотали.
- ВИЧ-инфекция? Вы и вправду инфицированы?
- Нет, что вы! Это я так, чтобы отстали.
- Спасибо! Давайте я Вас домой отвезу. А лучше к себе домой, мои все в отпуске.
- Я к вам не поеду, - замотала головой девушка.
- Да не бойтесь вы! – засмеялся Славик. – Просто дома небезопасно, они же знают, где Вы живёте и к Вам нагрянут.
- У них в машине моя сумочка с документами осталась.
- Вот видите! Поехали!
Славик отвёз девушку домой, по дороге несколько раз сбрасывая входящие на мобильник звонки, сказал дежурное, чтобы чувствовала себя, как дома, дал халат жены, предложил принять ванну и расслабиться.
- Бар там, - показал на шкафчик, если захотите чего-нибудь выпить, не стесняйтесь.
- Нет, спасибо! Меня прошлой ночью уже напоили. До сыта!
- Ну, бывайте! Я думаю, что к вечеру мы их найдём, тогда и домой можно без опаски.
- Спасибо Вам!
- Да не за что!
* * *
- Сегодня к вам должны были обратиться двое мужчин, провериться на ВИЧ-инфекцию. Мне нужно знать, кто они.
- Извините, но у нас обследование проводится анонимно.
- Но у вас по субботам не так много народу проходит обследование? Я думаю, и в будни тоже? А эти двое сегодня ночью совершили тяжкое преступление. Если быть точным, изнасиловали девушку. У вас есть дочь? Слава богу, что это была не она, но Вы можете помочь разыскать преступников. Были?
- Да, приезжали двое. Говорят, за компанию. Жениться надумали, невестам справки предъявить, что здоровы.
- Тогда расскажите всё, что помните: как выглядели? Как одеты? На чём приезжали?
- Ну, один обходительный такой, хотя лицом на уголовника смахивает. Встреть на улице, подумаешь, что бандит. Ну, залысины у него, волосы русые, редкие. Оба высокие, спортивного телосложения. Стрижка короткая. Второй картавит. Одеты? А как сегодня все одеваются? Джинсы, футболки. У одного какая-то надпись на футболке иностранная. Палочка, а может И латинская и по-иностранному слово неприличное.
- Какое?
- Ой, мне даже неудобно.
- И всё же?
- Что-то типа ХЕРО.
- Вот так? – Славик написал на бумажке «hero».
- Вот-вот!
- Это значит – герой. А на какой машине они приезжали?
- Да «жигули» обычные, десятой серии.
- Вы хорошо разбираетесь в машинах?
- А у меня у самой «десятка», - улыбнулась женщина.
- Цвет?
- У моей?
- Нет, у этих мужчин.
- Ой, извините! Мокрый асфальт.
- Может и номер запомнили?
- А что его запоминать? Легче лёгкого – 987 вд, регион наш. А вот первой буквы было не видно - грязь.
Пробив через дежурного номер, Славик узнал, что это оперативная машина того самого отдела, капитан которого фабриковал дело против Гербера. И всё сразу стало понятно – он вместо своих коллег хотел подставить другого человека, а если бы тот согласился откупиться, о преступлении никто бы так и не узнал. Славик тут же позвонил друзьям, сообщил всё, что успел узнать, а ещё через несколько минут доложил начальнику своего отдела, что в силу обстоятельств вынужден был подключиться к расследованию преступления. Тот дал добро сообщить обо всём в службу собственной безопасности ГУВД. Ещё через десять минут Славик был у дома полковника СБ и докладывал оперативные данные.
- Я подозреваю, что они сейчас заметают следы преступления, - сказал в конце разговора Славик.
- Не успеют, - заверил полковник. - А, если не секрет, ваше-то ведомство тут каким боком?
- Человек, против которого пытались сфабриковать дело, руководитель крупного предприятия с иностранными инвестициями. Если что, инвестиционная привлекательность нашего региона сильно бы пострадала. А наша страна в этом плане и без того не в почёте у иностранцев.
- Тогда понятно. Можете доложить своему начальству, чтобы отдыхал спокойно. На даче, поди, или на рыбалке? Хотя он вроде рыбалкой-то не увлекается.
- На даче, - заулыбался Славик. – Шашлыки жарит.
- Ну, привет ему от меня передавай.
- Спасибо!
* * *
Через полчаса три друга обсуждали ситуацию, в которую по доброте душевной вляпался Райнер.
- Всё, хватит о грустном! – перебил друзей Славик. – Ты лучше расскажи, как в командировку скатался? Как там, в Европе? А то я ведь с этой своей работой за границей так никогда и не бывал. И, похоже, до пенсии не светит.
- Зато потом я тебя к себе в службу безопасности возьму. Начальником! – рассмеялся Райнер. _ Будешь по заграницам кататься на отдых.
- Ловлю на слове! Так как там в Европе? Дороги, говорят, отличные?
- Да уж, дороги, что надо! И главное – там по автострадам девчонки пьяные по ночам не шляются.
- Ребята! Да она же у меня дома. Совсем забыл на радостях, что всё так благополучно закончилось. Надо ехать.
- И как ты на машине выпивши?
- Машину у тебя оставлю, а сам на такси. На этой же машине и её домой отправлю.
- Может, ей позвонить, чтобы у тебя ночевала? Или такси вызвала?
- А куда звонить? Мобильник она у тех гадов в машине оставила, на мой городской не ответит. Да и денег у неё нету.
- Тогда поехали все вместе. Её спровадим, и посидим у меня.
- Да ну! Перепугаем девчонку!
- А вы на улице подождёте, пока я её на такси отправлю.
- Поехали! Вызывай такси!