Дело было давно, я еще в комсомольцах ходил. А к комитетам комсомола подвешивал райком ветеранов войны для обоюдного удовольствия. Они нам – про патриотическое воспитание, а мы им – посильную помощь.
У кого-то, наверное, были замечательные ветераны. Я знал скромнейшего инженера по фамилии Газа. Думал – совпадение обычное, оказалось – нет, сын легендарного Ивана Газа с Путиловского. Как-то на праздник он появился с таким «иконостасом», что молодые и не знавшие о нем ахнули. Оказалось – танкист, прошел всю войну, не раз горел с машиной…
Но вот нам в подшефные достался зануда и брюзга, да еще и с соловьиным талантом! Не помню других ветеранов, которые с таким упоением свистели бы о войне. А этот – запросто. И постоянные звонки с просьбами помочь, подумать о подарочке на 9 мая, Новый год, день Парижской коммуны…
Хотя особо болезным не был, регулярно укладывался в госпиталь ветеранов войны на профилактику. Одним словом, вышибал из жизни всё.
И вот проведал я его в госпитале, а потом зашел в магазин «Культтовары» приглядеть к следующему посещению «подарочек», на который он усиленно намекал. Вижу – продавец из отдела игрушек ушла, оставив вместо себя какую-то девчушку – хорошо, если из младших классов. У прилавка никого, кроме ПТУшника, который с видимым удовольствием вполголоса кроет эту девчонку матом в три этажа, понимая, что она даже уйти не может.
Не будь я на взводе после ветерана нашего – может, было бы как-то иначе. А тут подошел я к нему и без разговоров ухватил за грудки. Что тут сталось! «Герой» взвизгнул, рванулся назад, влетел в стеклянную витрину, та упала на огромное окно…
Милиция, полдюжины бабулек, которые «сами видели» через два зала, как избитый ПТУшник отлетел от чудовищного удара прямо в витрину…
Координаты девчушки я записал, конечно, да она и сама всё подтвердила, но полдюжины бабулек перевешивали, и дело о витрине закрутилось.
Дознаватель сказал, что всё понимает, но пояснил, что максимум возможного при таком раскладе – обоюдная драка и роспись стоимости витрины на двоих. Для меня – половина инженерского оклада.
Пришла бумага и на работу. Начальник отдела кадров, тоже из ветеранов, но настоящих, комсорг батальона, строгий лысый дядька, выслушал меня. Порвал письмо: «Ладно, напишу – меры приняты… Но дальше – решай сам».
И пошел я к директору магазина. Изложил возможные варианты:
«Вы же понимаете, что виноваты вы и ваша продавщица, бросившая отдел на девочку. И этот малолетка-матюжник, болтавшийся по магазину. Но вы за витрину хотите получить деньги, причем с меня. Я, конечно, заплачу, но только свою половину. А вот тогда с ПТУшника мать-одиночка портки спустит и ремнем выучит. И он к вам лично придет в тот же вечер с кирпичом, а то и не с одним. У вас витрин сколько?»
Потому или нет, но милиция меня больше не тревожила.