ГЛАВА 1
6:45 утра. Солнце уже давно встало и осветило холодным светом небольшой посёлок Вольный, что под Киевом. Вера лежала на диване с закрытыми глазами, но она не спала.
POV Вера:
Через пятнадцать минут зазвенит будильник и придётся вставать. Господи, кто б только знал, как не хочется открывать глаза и снова с головой погружаться в это болото, в трясину жалостливых взглядов и лжесочуствия людей. Хотя каких людей?.. На самом деле, они просто роботы с человеческой личиной, и лжесочувствие - это, всего навсего, одна из многих программ, заложенная в них для того, чтоб ничем не выделяться среди серой массы себе подобных. Роботы... И я одна из них, стала такой совсем недавно, месяц назад, когда не стало её, мой доченьки, моей Катюши... После её смерти мир рухнул, раз и навсегда, он утратил все цвета кроме одного - серого. Теперь вокруг всё серое, ненужное, бессмысленное... Жизнь потеряла всякий смысл, а в груди, вместо сердца огромная, бездонная, чёрная дыра. Пустота и боль... всё, что я сейчас чувствую. Боль, которая, словно хирург-садист режет душу, каждый день, по кусочку, медленно, но неизбежно, и пустота, которая затягивает, словно зыбучие пески. Поэтому я решила стать роботом, забыться и не чувствовать, а просто запрограммировать себя, запрограммировать на жизнь.
Вдруг кто-то осторожно касается моего плеча, открываю глаза - Никитка. Мой сыночек, моё солнышко в прямом и переносном смыслах. Он, наверное, та единственная ниточка, за которую я так отчаянно держусь, чтоб не сорваться и не упасть в бездонную пропасть отчаянья, чтоб не захлебнуться в собственном горе. Только вот... После смерти Кати, Никитка совсем перестал разговаривать.
- Что такое, сыночек? Тебе приснился кошмар? - малыш часто-часто кивает,- иди ко мне.
Никитка ложится рядом, а я обнимаю его сильно-сильно, целую в светлую макушку:
- Не бойся, всё у нас с тобой будет хорошо, я рядом, я всегда буду рядом, сыночек.
Звенит будильник, оповещая нас о том, что пора вставать и начинать очерёдной пустой, серый, бессмысленный день. Солнце уже во всю улыбается и согревает весенним теплом ещё по-зимнему холодную землю, но никакое солнце не сможет прогнать ту зиму, которая навсегда поселилась в моей душе в тот самый злополучный день, когда не стало её...
- Никита, ты беги одевайся, а завтрак я принесу тебе в комнату, хорошо? - сын послушно шлепает босыми ножками по холодному ламинату в свою комнату. А я встаю, иду в ванну, умываюсь, одеваю синие джинсы и белую кофту, заплетаю длинные тёмные волосы в косу, иду на кухню... И так каждый день, словно робот, запрограммированный исполнять эти функции снова и снова, день за днём. Осторожно, стараясь не шуметь, вхожу на кухню, включаю чайник и открываю форточку, ведь комната пропитана запахом алкоголя и табака. За столом, в окружении пустых бутылок разного объёма, спит он. Коля... Мой муж. Вот только если смерть дочки меня лишила смысла жизни, то его она сломала. Сразу после похорон начались пьянки, скандалы, взаимные упрёки, хлопанья дверью. Я ждала, надеялась, что скоро всё пройдёт, но дальше - хуже. Его уволили с работы, несколько раз сажали на 15 суток за мелкое хулиганство, он тратил все деньги только на водку, а однажды, я отказалась дать ему денег на очередную бутылку, тогда Коля в первый раз поднял на меня руку, казалось, что он сам испугался этого, но только в первый раз. Дальше побои становились всё чаще, удары сильней, а я... Даже не знаю ,почему до сих пор терплю всё это...
Сделав на скорую руку несколько бутербродов спешу к сыну. Вхожу в комнату и в глаза сразу бросается небольшой столик в правом дальнем углу, на котором стоит фотография в чёрной рамке. На фото жизнерадостно улыбается маленькая темноволосая девочка... Яркие лучи солнца красиво играют в её волосах, а в глазах сверкают озорные огоньки. Как сейчас помню, Катюше тогда было пять лет, мы всей семьёй поехали в лес, там она впервые увидела ёжика. До сих пор слышу её звонкий смех, вижу непередаваемый восторг в ярко-зелёных глазах... К реальности возвращает осторожное прикосновение сына, он смотрит на меня со смесью непонимания и испуга. Глубоко вздохнув, провожу рукой по лицу, пытаясь отогнать так внезапно нахлынувшее наваждение.
- Ешь, сыночек,- в глазах Никиты всё ещё читается непонимание,- всё хорошо. Кушай и будем выходить,- малыш кивает и несмело берётся за еду. Минут пять мы сидели в полной тишине, а потом, вдруг, на кухне раздались истошные вопли, грохот и звон разбитого стекла. Коля... Опять... Это случается время от времени, приступы неконтролируемой ярости, в такие моменты рядом лучше не находится. По себе знаю. Хватаю сына за руку и как можно скорей стараюсь покинуть квартиру. Вот так бывает, жизнь рушится, словно карточный домик, в один миг .
ГЛАВА 2
А в чём смысл?..
Иногда в жизни каждого человека наступает такой момент, когда сам себе задаешь вопрос: " А в чём смысл?.. В чём смысл жизни, всего того, что нас окружает? Зачем мы живём, для чего? Для чего рождаемся, вырастаем? Чтобы стать очередной безвольной куклой? Только для того, чтоб кто-то сверху, развлекаясь, просто дёргал за ниточки, определяя наше последующее движение, следующий шаг?! Этот кто-то просто напросто играет нами, нашими судьбами, щедро даря светлые мгновения радости и счастья, а потом внезапно и безжалостно отбирает их. И к этому невозможно привыкнуть. Поэтому волей не волей возникает другой вопрос, а были ли эти мгновения вообще?.. Так в чём же смысл нашей жизни? Мне кажется, ответ на этот вопрос довольно прост. Мы рождаемся, вырастаем, умираем только для того, чтоб ответить на вопрос: "В чём смысл жизни?". Вот только загвоздка в том, что ответ на этот вопрос у каждого свой."
Проводив Никитку в садик, спешу на работу. В единственную больницу, где я работаю медсестрой. Работёнка так себе, но это лучше, чем ничего. Ведь нужно как-то выживать, хотя по специальности я дипломированный архитектор, но это уже неважно. Всё это осталось там, в прошлой жизни, когда на мир смотришь через розовые стекла наивности и веры в добро, когда тебе кажется, что весь мир в твоих руках и стоит только захотеть... Но самое страшное происходит тогда, когда розовые стёкла разбиваются и приходится взглянуть в глаза реальности. Некогда добрый, наивный, верящий в добро человек внезапно сталкивается с реалиями суровой жизни... Всё это происходит настолько быстро, что не каждый успеет абстрагироваться, и тогда добрый наивный человек становится порядочной сволочью, только потому, что по-другому в этом мире выжить никак нельзя. Сейчас человечество живёт по закону джунглей: "Или ты, или тебя."
Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как дошла до больницы. Как обычно на лавочке сидят несколько бабушек и о чём-то, а скорее о ком-то, оживлённо шепчутся. Завидев меня, они разом замолкают.
- Здравствуй, Верочка,- улыбаясь, говорит бабушка, сидящая посередине.
- Здравствуйте Мария Фёдоровна,- отвечаю я, улыбаясь. И десяти шагов сделать не успеваю, как шепот за моей спиной возобновляется.
- Ой бедная, бедная девочка!
- И не говори. Такое горе...
- Что за горе?
- Петровна, да чего?! Не знаешь что ль?!
- Дочка у неё умерла, говорят машина у школы сбила.
- А девочке то всего десять лет было.
Дальше я слушать не стала. Думаете они на самом деле сочувствуют? Это врядли. Эти бабушки яркий пример лжесочувствия. Им нет дела ни до меня, ни до моего горя. Они как голодные собаки, которым нужно только свежее мясо (в данном случае свежая новость). Но при одном упоминании о дочери сердце замирает, а затем болезненно сжимается, глаза наполняются слезами. Слишком свежа рана, слишком свежа... В такие моменты хочется верить в то, что время всё лечит, но, боюсь, не в моём случае. Возможно рана затянется, может быть даже когда-то перестанет болеть, но шрам-то останется, навсегда.
Так, вдох-выдох, спокойно... Вхожу в сестринскую, беру халат, надеваю и всё это время стараюсь избегать жалостливых взглядов присутствующих. Ничего кроме боли, злости и раздражения они не приносят. Я уж было собралась уходить, но меня остановил голос главной медсестры:
- Назарова, тебя главврач искал, зайди к нему,- не поворачиваясь, киваю и покидаю комнату.
Главврач значит... Главврачом нашей больницы был Иван Алексеевич Бортников. Не молодой, но полный сил и уверенности в себе приятный мужчина. Иван Алексеевич, наверное, один из немногих людей, которым я доверяю. Он не бросает на меня жалостливые взгляды, не спешит выразить сочувствие при каждом удобном и неудобном случае, тем самым, лишний раз причиняя мне невыносимую боль. Он сочувствует молча, за что я безмерно благодарна. Интересно зачем это я ему понадобилась? А впрочем сейчас я это и выясню.
Постучавшись, осторожно приоткрываю дверь и заглядываю в кабинет главврача:
- Можно, Иван Алексеевич?
- Да, Верочка, конечно, проходи,- при виде меня лицо мужчины озаряет лучезарная улыбка. Я вхожу в кабинет, сажусь в кресло и выжидательно смотрю на главврача. Он ещё какое-то время кое-что записывал в блокнот, подписывал несколько историй болезни и наконец поднял глаза на меня. Молчание продлилось ещё несколько секунд. Иван Алексеевич, или, как мы его за глаза называли, дядя Ваня, глубоко вздохнул, поёрзал в кресле и наконец начал:
- Верочка, ты же знаешь, что у нас в больнице новое начальство и меня отправляют на пенсию,- начал издалека. Кажется я знаю к чему он клонит, но, Боже, как же хочется, чтоб я ошибалась,- так вот... Это самое начальство пересмотрело некоторые кадры и кое-кого сократили.
- Иван Алексеевич, пожалуйста, скажите прямо, меня уволили? - задав вопрос, я затаила дыхание, внутри до последнего надеясь на обратное.
- Нет... То есть да... То есть... Верочка, я сделал всё, что мог. Правда. Но это проклятое новое начальство!..
- Уволили...- констатировала я,- Иван Алексеевич, не переживайте, я всё пониманию. Я могу идти?
- Верочка, да ты пойми я... Ох... Да, можешь идти,- я встала и медленно направилась к двери. Но дядя Ваня вдруг подошел ко мне, порывисто обнял и сунул что-то в руку. Этим что-то оказалась визитка,- вот позвони по этому номеру, тебе помогут. Ты ведь дипломированный архитектор?..
- Спасибо,- прошептала я и поспешила покинуть кабинет главврача.
Из здания вылетела прямо таки со скоростью света, отчаянно стараясь ни с кем не встречаться глазами. Вдруг в кармане зазвонил телефон, достав его, и, не глядя на дисплей просто нажала кнопку приёма вызова:
- Алло,- тихо выдохнула я в трубку.
- Вера? Вера Назарова? - обеспокоенно спросил незнакомый дрожащий голос.
- Да, это я. Кто говорит?
- Неважно. Нам нужно встретиться, срочно. У меня есть информация о гибели вашей дочери,- меня словно током ударило. Резко останоившись, я взглянула на экран мобильного, номер неопределён.
- Кто вы?! Что вы знаете?
- Вера! У меня мало времени...
Появились помехи, какой-то шум, я едва различала голос неизвестного. Момент и связь пропала. А я так и осталась стоять посреди двора, теряясь в догадках и до боли в пальцах сжимая мобильный телефон.
ГЛАВА 3
В темноте.
Моя жизнь похожа на домино, стоит одной фишке упасть, остальные рухнут следом. Что поделать? Цепная реакция... Вот и сейчас жизнь рушится, словно фишки в домино, одна за одной, день за днём, всё хуже и хуже. И ведь самое обидное, думать, что всё, хуже уже быть не может, это дно, конец и каждый раз ошибаться! Покинув больницу, я пошла... куда-то. Даже не знаю, просто захотелось прогуляться по городу, затеряться в толпе, хоть на секунду забыться, не чувствовать этой боли, которая рвёт на части, невыносимо... Погода тоже вполне соответствовала моему настроению: тяжёлые свинцовые тучи низко нависали на серым городом, холодный ветер, протяжно завывая, проносился между голыми деревьями, ломился через стеклянные витрины к прохожим, которые укрывались от непогоды в дешевых кафешках, срывал плакаты и объявления... С каждой минутой людей на улицах становилось всё меньше, да и те кто встречался спешили домой. Я шла медленно, стараясь ни о чём не думать. Мысли... Мысли - это воспоминания, воспоминания - это боль, а боль - это плохо. Шаг вперёд, ещё и ещё... Куда? Не знаю, главное,что вперёд, в неизбежность. Странно, но только сейчас я стала замечать какой пустой и серый мир вокруг. Асфальт, тучи, дома, люди серые, однотонные, ненужные, бессмысленные.
Медленно по щеке прочертила дорожку солёная слеза и умерла на губах. "Я не плачу, это ветер, это всего лишь ветер...",- и как бы в подтверждение моих слов, ветер выл сильней, протяжней, а из глаз лились слёзы. Закрыла глаза, потом вновь открыла и замерла. Первой промелькнувшей мыслью было : " Бежать, быстрей, дальше!". Но что-то помешало, ноги сами принесли меня к этому месту, к месту гибели моего ребёнка. Я стояла около единственной школы в нашем посёлке. Это было ветхое трёхэтажное здание, даже немного жутковатое. Немного красок привносили в эту хмурые картину цветы, росшие на клумбах, возле школы. Сердце застучало в бешеном ритме, но я не обратила внимания. Сейчас мой взгляд был прикован ко главному входу. Где-то внутри, как крошечный огонёк, вспыхнула надежда, что сейчас прозвенит звонок, двери распахнутся и мне навстречу, радостно смеясь, выбежит Катюша, как всегда что-то оживлённо рассказывая. И всё снова станет по-прежнему... И вдруг... Звонок! Через несколько секунд двери открываются и выбегает...
- Катя! - кричу я и делаю шаг вперёд. Вот же она, моя девочка! Мой ребёнок! Бежит, заливаясь звонким смехом.
- Мамочка!
- Катюша, моя дев... - распахнув объятия, я бегу навстречу дочери, но девочка пробегает мимо. Оборачиваюсь. В нескольких шагах от меня стоит высокая светловолосая женщина и держит на руках ребёнка. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, с огромным трудом я подавляю в себе желание закричать:" Нет! Это мой ребёнок! Моя дочь!" Моргнув, снова смотрю на эту счастливую пару. Конечно это не она, похожа, невероятно похожа, но не она... Это было бы чудо, а чудес не бывает! В чём в чём, а в этом я убедилась. Вскоре школьный двор пустеет. В небе раздаются раскаты грома, а у меня перед глазами предстаёт картина, которую я не видела, но представляла себе сотни раз.
Звенит звонок, оповещая учеников о том, что очередной школьный день подошел к концу. Первыми, с радостными криками, выбегают первоклассники, дальше уже идут важные старшеклассники и некоторые учителя. И вот бежит моя девочка: волосы цвета горького шоколада развеваются на ветру, милое личико освещает открытая, лучезарная улыбка, зелёные глаза блестят от безграничной радости... И вдруг визг тормозов, крики и звук удара маленького тельца о капот не раз тюнингованной машины... Очередной раскат грома возвращает меня в реальность. Несколько холодных капель падают на лицо. Слёзы вперемешку с дождём... И темнота... Смотрю на часы и вздрагиваю. 17:00. Пора Никитку забирать из садика.
ГЛАВА 4
Новая жизнь. Шаг первый
Открыв двери, я словно очнулась ото сна и окуналась в омут детского смеха и крика. И это все было так по-настоящему, так искренне... Но сердце тут же болезненно сжалось, когда я глазами отыскала своего сына. Никитка сидел в углу, обняв колени и смотрел куда-то в окно. Вдруг кто-то положил руку мне на плечо, обернувшись я увидела Ольгу Николаевну - заведующую детсадом. Высокая женщина лет 30-35, с коротко-стриженными волосами. Не знаю почему, но эта женщина мне никогда не нравилась, а в особенности её глаза - холодные серо-голубые, как у змеи. Люди с такими глазами должны работать где угодно только не в детских учреждениях.
- Вера Николаевна, пройдёмте со мной, нам нужно поговорить,- следую за ней в кабинет. Ольга Николаевна садится за стол и небрежным движением руки указывает мне на стул напротив. Сажусь.
- Я вас слушаю.
- Прежде всего мне хотелось бы выразить соболезнования по поводу вашего хмм... горя,- на эту реплику я лишь сухо кивнула. Очень сомневаюсь, что она позвала меня, что всего лишь выразить соболезнования. Тем временем заведующая продолжила,- Вера, понимаете вы единственная, кто не внёс небольшой добровольный взнос. Я вошла в ваше положение и оттягивала время сколько могла, но и вы поймите. На меня тоже давят...
- Сколько?- коротко спросила я.
- Семь тысяч,- также коротко ответила женщина. У меня от этой суммы просто перехватило дыхание. Ничего себе! И это называется " небольшой добровольный взнос?!- иначе мне придётся исключить ваше сына. Поверьте на его место найдутся десятки детей, родители которых в состоянии заплатить.
- Ольга Николаевна, подождите ещё немного, пожалуйста. Меня уволили с работы, но я очень скоро найду новую, если нужно будет даже две...
- Очень жаль, я думала нам удастся договорится,- заведующая положила передо мной папку, на которой крупными буквами было написано " Назаров Никита Николаевич",- до свиданья!
Схватив папку, я вылетела из кабинета чудом не сбив с ног невысокую рыжеволосую женщину, видимо одну из тех, которые в состоянии заплатить! Странно, но возле двери меня ждёт Никитка. Он подходит и крепко-крепко обнимает меня, кажется крепче этих объятий в мире не бывает.
- Идём домой, сыночек,- шепчу я и целую его в светлую макушку. Дождь прекратился но на улице было очень холодно, поэтому шли мы быстро, я боялась как бы Никитка не заболел. Нужно ещё в магазин зайти. Купить что-нибудь поесть, я то в свете последних событий есть почти перестала, но ведь ребёнка-то кормить надо. Мы подошли к небольшому двухэтажному зданию. Внутрь сын заходить категорически отказался, он упирался и отчаянно вертел головой. Что делать? Пришлось оставить его на улице.
- Я быстро, никуда не уходи!
Но видимо сегодня весь мир настроен против меня. В магазине как на зло была жуткая очередь! Через десять минут я вылетела на улицу и... Никиты ни где не было! Перед глазами всё поплыло, всё вокруг стало одним размытым пятном, пакет выпал из рук. Вдруг справа я увидела знакомую синенькую курточку. Рядом с моим сыном на корточках сидел незнакомец в чёрном пальто и такой же шляпе.
- Никита!!! - закричала и со всех ног бросилась к сыну. Мысли сменяли друг друга со скоростью света. Если он что-то сделал с моим сыном - убью! У меня отобрали дочь, потерять сына это выше моих сил! Я не переживу... Ещё раз... Просто не переживу. Услышав мой крик, мужчина (а это был мужчина) воровато оглянулся, поднялся на ноги и побежал. Через секунду он уже исчез из поля зрения! Плевать. Не до него сейчас! Добежав, до стоявшего в растерянности сына, я упала перед ним на колени и принялась целовать его глаза, щеки, губы.
- Никита, Господи, как же ты меня напугал. Кто этот мужчина? Что он хотел от тебя? Он тебе ничего не сделал? - Никитка снова крепко обнял меня, гладил маленькой ручонкой по волосам. А я... Я уже рыдала в голос. За эти короткие пару минут мне пришлось пережить столько эмоций: удивление, страх, ужас, обречённость, облегчение...- никогда, слышишь никогда больше так не делай! Никогда! Я же не выживу без тебя! - шептала я то ли сыну, то ли себе.
***
Придя домой, я отправила сына в свою комнату, а сама пошла на кухню, ведь там он... Но к моему огромному удивлению Коли дома не оказалось. Кухня просто утопала в бутылках различного объёма, целых и разбитых. Среди битых бутылок я вдруг увидела кое-что ещё, фотография разорванная на две части. На одной части - улыбающиеся Коля и Катюша, а на другой - я и Никитка. Это фото было сделано, когда меня выписывали из роддома. Какие же это были счастливые времена, и какими далёкими они кажутся мне сейчас. Слышу шаги позади себя, оборачиваюсь. Никита. Он указывает мне рукой в сторону зала, просит пойти за ним. В душе просыпается какое-то неприятное, холодное чувство, спешу за сыном. В зале страшный погром, все вещи перевёрнуты, шкаф открыт, одежда на полу. Вдруг мой взгляд падает на телевизор, точнее на то место где он стоял, телевизора не было, как и DVD, музыкальный центр, ноутбук, электрочайник, микроволновая печь, он всё по выносил. Господи что же будет дальше? Провожу холодными, липкими от пота руками по лицу, волосам, надеясь, что это всё очередное видение, галлюцинация, сон, что угодно только не правда! Но нет! Всё так как оно есть. Горячая волна злости и ненависти поднимается откуда-то изнутри. Хватаю, стоящую рядом вазу и швыряю в стену:
- Чёрт бы тебя подрал! - вырывается из горла крик отчаянья. Никита испуганно смотрит на меня и делает шаг назад. Спокойно, выдох. Хватит, мне надоело это терпеть! Среди этого бардака собираю вещи Коли,складываю их в чемодан и выставляю на лестничную клетку. Нужно уже начать наконец-то жить. Не существовать, а жить. Не ради себя, ради сына... Закрываю дверь на все замки. Через несколько секунд на лестничной клетке послышались тяжёлые шаги, а через секунду сильные, громкие удары в дверь. Обнимаю Никитку и отхожу к противоположной стене.
- Верка, открой, а то хуже будет! Открывай я сказал!
- Уходи, Коля, по-хорошему! Или я милицию вызову,- за дверью послышалась длинная триада из нецензурной брани, затем всё те же тяжелые шаги. Подхожу к окну. Коля, шатаясь и держа чемодан, шел по двору. Я спокойно выдохнула, теперь всё будет по-другому, должно быть. Ради Никитки, ради Катюши...
Глава 5 Преступление и наказание
После того, как я прогнала Колю прошло четыре дня. За это время случилось одно очень важное событие, очень кстати случилось. Мне позвонила двоюродная сестра Таня и предложила переехать к ней в Киев. Она всё равно живёт одна в трёхкомнатной квартире. Тем более в городе мне будет легче найти работу, да и Никитку там можно будет в садик устроить без "добровольных взносов". Перед отъездом осталось сделать только одно - пойти на кладбище и попрощаться с ней, с дочкой. Этого я боялась больше всего, поле похорон я не разу не была там. Ведь если я приду туда, это будет означать, что её нет, совсем... Мне придётся отпустить её, навсегда. Не знаю смогу ли, справлюсь ли. Но это нужно будет сделать, рано или поздно. Наверно лучше рано, будет лучше обрубить все концы сейчас и никогда больше не возвращаться сюда. Стереть, смонтировать, как в кино. Навсегда!
После обеда мы с Никитой едем туда. С каждой секундой желание повернуть назад становится всё больше , но я не могу, не имею права. На кладбище тихо. Но эта тишина не похожа на ту, которая окружала меня последние месяцы, эта тишина обволакивает и успокаивает, она играет свою, не каждому понятную, мелодию. Медленно подхожу к ещё свежей могиле, дрожащей рукой провожу по фотографии улыбающейся темноволосой девочки. Не плачу, уже нет сил. Да и какой смысл в слезах. Просто пустота в душе становится больше, а боль с огромным воодушевлением режет сердце. Шепчу:
- Прости меня,- вдруг позади раздаётся голос.
- Вам не за что извиняться,- рядом стоит мужчина, тот самый, который уводил Никиту несколько дней назад. Сердце бьется быстрей.
- Кто вы? Что вам нужно? - мужчина молча делает шаг навстречу,- не подходите иначе я закричу.
- И кто вас услышит?- улыбаясь, спрашивает незнакомец,- не бойтесь Вера. Я не причиню вреда ни вам, ни вашему сыну. Мне нужно кое-что сказать о вашей дочери. Послушайте и не перебивайте, пожалуйста. Я знаю кто её убил, я видел это,- при этих словах у меня подкосились ноги, я схватилась за железную ограду, чтоб не упасть, продолжая внимательно слушать незнакомца,- поверьте мне очень стыдно. Я должен был рассказать вам обо всём гораздо раньше, но я не мог. Вы не знаете, что это за люди.
- Кто? - мой охрипший голос дрожит.
- Сын местного депутата Воронцова. Вот его адрес, Вера,- он протягивает мне небольшой клочок бумаги,- но прежде чем что-то сделать, подумайте это того стоит?
Стоит ли?! Господи, эта тварь убила моего ребёнка. Да я его на части разорву. Руки сжимаются в кулаки, ногти больно врезаются в ладони. Поднимаю глаза, а незнакомца уже и след простыл. Оглядываюсь по сторонам - никого. Перевожу взгляд на фото дочери. Всё будет хорошо, моя девочка, я отомщу за тебя.
***
Поднимаюсь по лестнице полная решимости отомстить, разорвать, уничтожить! Третий этаж, 22 квартира. Жму на звонок и не снимаю пальца пока не открывается дверь. Но то, что я увидела просто повергло меня в шок. " Он же сам ещё ребёнок!",- проскользнула мысль пока я разглядывала парня. Лет 17-18, не больше, глаза затуманенные, кожа серая, за версту разит алкоголем. Увидев меня, он открыл рот и сделал шаг назад:
- Вы?! Вы ничего не докажите, это не я, я не хотел.
Парень сползает вниз по стенке, зарывается пальцами в волосы и покачиваясь взад, вперёд шепчет,- я не хотел, не хотел.
Это зрелище было настолько жалким, что я невольно скривилась. Господи и таких подонков на земле тысячи. Но вдруг вся моя решимость куда-то подевалась. Что делать? Катю я всё равно не верну, я должна забыть, обрубить все концы, навсегда:
- Знаешь, я поднималась сюда с намереньем уничтожить тебе, растоптать, но мне не придётся ничего этого делать, ты всё сделаешь сам, за меня,- с этими словами я развернулась и быстро пошла вниз. Нужно как можно быстрей убираться из этого чёртового города! Ещё очень долго в ушах у меня звучали слова: "Я не хотел, не хотел..."
***
Через месяц, в газетах я увидела заголовки: "Сына известного депутата обнаружили в его квартире повешенным. По предварительному заключению восемнадцатилетний парень покончил жизнь самоубийством. Ведётся следствие"
Ну вот и всё, наверное. Я начинаю жизнь с чистого листа, конечно я никогда не смогу забыть всего этого, не смогу простить. И рана болеть не перестанет, боль утихнет со временем, но никогда не пройдёт полностью. Пусть это горе навсегда останется со мной, пусть оно сопровождает меня на протяжении всего жизненного пути, всё равно буду бороться всегда, каждый день, ведь я знаю, что в это мире я не одинока, что рядом есть тот, ради кого стоит жить и бороться... Ради тебя, сыночек...