У Александра Сергеевича Пушкина в апреле 1836 года умерла мать – Надежда Осиповна. Так как Лев служил в это время на Кавказе, а отец был в расстроенных чувствах и сильно горевал, он сам отвез тело матери в Святогорский монастырь близ Михайловского, где с помощью Прасковьи Александровны Осиповой её похоронил. Купил рядом с ней и себе место.
Оттуда он поехал в Москву, к Нащокину. Павла Воиновича и его жену – Веру Александровну, он любил, как родных…
Приехал, но не застал дома друга, который, как всегда, находился в клубе. Вместо Павла Воиновича его принимала хозяйка.
Поделившись испытанными переживаниями из-за смерти матери с Верой Александровной, Пушкин ей признался:
- Знаете, когда рыли могилу в Святогорском монастыре, я, смотря на работу могильщиков и любуясь песчаным сухим грунтом, думал о Войныче: «Если он умрет, непременно его похоронить тут. Земля прекрасная, ни червей, ни сырости, ни глины. Как покойно ему будет здесь лежать!..»
И всполошился, увидев теряющую сознание Нащокину. Вскочил и подал ей воду, пытаясь привести в чувство... Долго ему пришлось потом успокаивать Веру Александровну…
С вскоре вернувшимся Павлом Воиновичем они поминали Надежду Осиповну жженкой, которую Пушкин давно называл «Бенкендорф». Он, когда-то, смеясь, объяснил Нащокину, что она «имеет полицейское усмиряющее и приводящее всё в порядок влияние на желудок».