Записки бухгалтера

                ВЫ НЕ ЗНАКОМЫ?

            Я была самой обыкновенной.На работе меня ок-
         ружали очень  разные люди. Все они были  с  ка-
         кой-то   своей  изюминкой, которая доминировала
         над их  поведением. Все считали себя самым пра-
         вильным представителем нашего общества.   Точно 
         также я думала и про свою особу. Как говорится,
         в своем глазу....
         Мой  первый  работодатель, Аревин, терпел  меня
         год, у него я работала  главбухом  с  Людмилой,
         моим  замом. Потом меня принял в свой очень ин-
         тересный коллектив Кривицын, который воспитывал
         меня сообразно своим вкусам свыше трех  лет.  У
         него замом  был  Истинов, который  смешил  всех
         своим деревенским акцентом.  Начальник  снабже-
         ния  Любовь Федоровна, Людмила Михайловна- инс-
         пектор отдела кадров, Лариса-секретарь,  влияли
         на меня не меньше Кривицына, оттачивая мое  по-
         ведение. Перевякин и Агафонов периодически вме-
         шивались  в мою жизнь, заставляя  более  широко
         смотреть на окружающий мир. Мой бухгалтер Ирина
         и моя соседка Вера Павловна изменили мое  миро-
         возрение по отношению к  АО, где  мы  работали,
         а сам Кривицын так поменял мой характер, что  я
         в свои сорок пять лет научилась говорить нет  и
         не испытывала в связи с этим  никаких  комплек-
         сов. Но какие-то чувства у меня остались и тол-
         стокожим, как бегемот, я все-таки не стала.
            Все эти люди меня окружали, и каждый показал
         свой характер, как я надеюсь, в моих рассказах.
            Одновременно у меня была  личная  жизнь, мои
         родители, муж и дочь,  наши  домашние  любимцы,
         наш дом и все, что в нем.
            А чтобы никто из них не был на меня в обиде,
         и чтобы никто не донимал меня упреками, типа "Я
         не такая..." или "Я не такой...", все  их имена
         и фамилии зашифрованы.
         Я  всех  их  очень  люблю  и  надеюсь, что даже
         когда они себя  узнают  в  моих персонажах, мне
         не надо будет остерегаться дубинки из-за угла.



                КАК АРЕВИН ВЗЯЛ МЕНЯ НА СЛУЖБУ

                Меня сократили, когда я работала на заводе. И
                хотя я ждала этого, было обидно. Это  сейчас  я
                могу, погоревав один вечер, перешагнуть обстоя-
                тельства. Но тогда...
                Было   пролито   много   слез.  Я  оплакивала
                свою  несчастную судьбу, горькую женскую долю и
                жаловалась на  жестокий  коварный  мир. Однако,
                при ближайшем  рассмотрении, мое  горе   оказа-
                лось не таким уж беспросветным. Я  каждый  день
                обходила одно-два предприятия и  училась  гово-
                рить незнакомым людям, какая я хорошая, умная и
                как много они потеряют, если не познакомятся со
                мной  поближе.  Однако  некоторые  работодатели
                принимали мои слова буквально, и  я  стала  ду-
                мать, что работу надо искать немножко по-друго-
                му. Обратилась в союз предпринимателей, где ме-
                ня отправили к одному негласному владыке  горо-
                да. С его  помощью  меня  взяли  в   строитель-
                ную организацию, где требовался главный бухгал-
                тер. Взяли буквально за одни  корочки  о высшем
                образовании, так как  бухгалтером  я   работала
                пятнадцать лет назад. В помощь  мне  дали  двух
                аудиторов. Так с самых основ я стала  постигать
                бухгалтерию.    Аревин,  директор  строительно-
                монтажного управления, предоставил  мне все ус-
                ловия, чтобы я в совершенстве  познала  бухгал-
                терский учет, указав два пункта: освоить  ЭВМ и
                отработать 1 год.Шел январь месяц, мне надо бы-
                ло готовить годовой отчет. Так как аудиторы ос-
                новные знания в меня  вдолбили, я  делала  так.
                Писала  бухгалтерские  проводки,   как   я   их
                понимаю,  звонила   своим   консультантам,  по-
                лучала их  добро  и  диктовала  полученные  ци-
                фры  программисту. Тот  заносил  их  в  машину.
                Таким  способом  я  в  конце -  концов   поняла
                суть и основы бухгалтерии и бухгалтерской  про-
                граммы. А через месяц вдруг обнаружила, что уже
                понимаю, что показывает мне машина и  научилась
                вводить простые значения.
                Много  времени  терялось  зря. Аревин  любил,
                чтобы бухгалтер сидел около него  весь  день. Я
                заходила к нему часов в десять и до трех  часов
                дня глотала дым и поглощала уйму децибелов- во-
                спитание  сотрудников у Аревина было поставлено
                на громкую ноту и велось  без  перерыва. Как-то
                вызывает  меня  Аревин  к себе в  кабинет. А  я
                его вначале страшно боялась, так как он  разго-
                варивал всегда на повышенных тонах. И вижу, си-
                дит у него женщина. Самая обыкновенная. Но  вот
                она улыбнулась, и я увидела, что она очень  мо-
                лодая и симпатичная. Аревин представил ее нам и
                предложил мне и экономисту подумать, кому нужен
                новый работник. Посмотрела я на нее, а она  так
                заразительно смеется, думаю, пусть ко мне идет,
                а то уж слишком у нас в бухгалтерии мрачно. Так
                Людмила стала моим замом по приказу и  подругой
                по сердцу. Знала она гораздо  больше, чем  я  и
                мы с ней поделили работу пополам. У меня в  ка-

         бинете будто солнышко появилось. К этому време-
         ни я уже довольно прилично освоила компьютер, и
         могла сама показывать своему  заму  премудрости
         бухгалтерской программы. Людмила никак не могла
         понять, как можно  заниматься  только  работой,
         говорить только о  работе  и  думать, опять же,
         только про работу. Я же не  могла  говорить  на
         посторонние темы, так как мне надо было  доско-
         нально изучить мою нынешнюю профессию. Когда  я
         просила выйти ее в  субботу, Людмила  говорила,
         что у нее есть личная жизнь. Я злилась. Аревин,
         зайдя вечером ко мне, бранился:
         -Опять одна сидишь. Будешь, как и прошлая глав-
         бух, дергаться. Почему никто не помогает?
         И только потихоньку, со скрипом, я стала  восп-
         ринимать  жизнь со всеми ее радостями.
         Наш день начинался с того, что Людмила кипятила
         чайник, собиралась вся бухгалтерия  и  моя  зам
         блаженствовала в ароматах кофе. Прихлебывая бо-
         жественный напиток, мы  не  забывали  прислуши-
         ваться к уличным звукам. Наш грозный  шеф  дол-
         жен был вот-вот подъехать и встретить его  при-
         бытие надо было во  всеоружии. Допит  последний
         глоток, еще не остыли чашки, как все насторажи-
         ваются. За  окном  раздается  громкое  щелканье
         дверцы  легковушки. Девочки  мигом  наводят  на
         столе порядок, разбегаются по кабинетам и плот-
         но закрывают за собой двери. Аревин еще на пер-
         вом этаже, а мы на третьем слышим, как он гром-
         ко выясняет причины  задержки  строительства  и
         его голос потихоньку заполняет все помещения  и
         перебивает и уличные шумы и наши тихие разгово-
         ры. Горе тем, кто плотно не прикрыл дверь каби-
         нета. Именно к ним ввалится Аревин и будет  пе-
         сочить за все, что  попадет  на  глаза- большое
         количество цветов, высокие  охапки  документов,
         несвоевременную улыбку и слишком короткую юбку.
         И так весь день шум, крик, кого-то воспитывает.
         В приемной крутые мальчики охраняют начальника.
         Без них Аревин никуда не выезжал  и  не  ходил.
         Наш начальник любил, чтобы ему внимали с уваже-
         нием, шуток не понимал, и все сказанное воспри-
         нимал буквально. У него никак не могли прижить-
         ся  экономисты. Он их отбирал, как хорошая  хо-
         зяйка крепкий кочан капусты- чтобы не думали, а
         работали. На его несчастье все пытались думать,
          а он кричал:
         _ Думать я и сам умею, нечего  мне  советовать,
         ваше дело работать.
         Одна женщина смогла удержаться только один  ме-
         сяц. Она была очень симпатичная и смешливая.  У
         нее немного косил один глаз и было впечатление,
         что она хитро подмигивает  и  строит  глазки. К
         тому же она носила очень короткие  юбки. Каждый
         ее приход в кабинет Аревина кончался выволочкой
         и дикими криками. У меня не выдерживало  сердце
         смотреть на ее дрожащие пальцы. Когда она выхо-
         дила из кабинета, Аревин криком объяснял мне:
         -Пришла, задрала подол, что я, женщин не видел?
         Еще больше крика было, когда  экономист  подала
         заявление на расчет:


                - Я месяц ее учил, время тратил, а она  хвостом
                махнула...
                Поэтому, когда Людмиле  надо  было  заходить  к
                начальнику, я ее предостерегала:
                -Не заходи в таком коротком, улыбку не  показы-
                вай, не смейся, не сиди нога на ногу...
                Людмила смеялась  и пыталась  сделать серьезное
                лицо:
                -Не буду я ради Аревина менять  свои  привычки.
                Пусть привыкает к такой, какая я есть.
                Моя зам с таким  интересом  осваивала  ЭВМ, что
                наш программист забеспокоился. Если  бухгалтера
                сами будут все делать, то что же  останется  на
                его долю. И у него с Людмилой стали  появляться
                разногласия. Он пытался жаловаться мне, не кон-
                сультировал Людмилу, игнорировал  ее  жалобы  и
                и довел моего зама до  белого  каления. Дело  в
                том, что я, Людмила и программист сидели в  од-
                ном кабинете, так как с машиной работали  толь-
                ко мы. Остальные  шесть  человек  находились  в
                других местах. И Людмила начала давить на меня,
                чтобы переселить скупого программиста в кабинет
                к девочкам по начислению зарплаты. А те как мо-
                гли сопротивлялись- бедный  парень  ни  о  чем,
                кроме ЭВМ, говорить не мог и искренне  недоуме-
                вал, почему другим это неинтересно. Ведь ему то
                нравится. В конце концов моя зам заявила:
                -Он надо мной издевается. Я просто не  выдержу.
                Выбирай-или я или он.
                -Людмила,-урезонивала я ее,-нельзя его выгнать,
                а машину оставить. Мы еще много не  знаем. И  я
                неважно ориентируюсь  в  бухгалтерии, и  ты то-
                же, и машина без конца вопросы задает..
                -Ничего не знаю, он противный, вредный,  видеть
                его не хочу.
                И пришлось мне со всеми предосторожностями, ща-
                дя его самолюбие, искать  ничтожную  причину  и
                переселять горемыку на другой компьютер.
                Наступали последние дни сдачи  годового отчета.
                Моего первого  отчета. Я  не  представляла, как
                составить баланс, как его свести, и  надеялась,
                что пойму по ходу действия. Но  выяснилось, что
                у Людмилы баланс не первый, и я  с  чистой  со-
                вестью его на нее повесила. Мы сидели до  ночи,
                Людмила забрала документы домой и  должна  была
                утром их принести для переписки. Так и  получи-
                лось. Утром я с бьющимся  сердцем  смотрела  на
                аккуратные столбцы цифр. Поняла, как и что надо
                делать и воспряла духом. Теперь и я смогу. День
                наших хождений по налоговой инспекции- и баланс
                сдан.  Как  все просто, особенно в чужих руках.
                Так мы и работали, подстраховывая  друг  друга.
                Крепко сдружились, частенько промывали  Аревину
                все косточки. Все чаще я перепоручала дела Люд-
                миле, так как Аревин на нее кричал гораздо  ре-
                же- она  умела   нравиться.  У  меня  был  свой
                метод укрощения начальника. Обычно Аревин  кри-
                чал до тех пор, пока я не начинала отвечать  на
                его вопросы. То есть надо было аккуратно выслу-
                шать его претензии, взять листочек, и, не обра-
                щая внимания на его крик, так как выражался  он


         без перерыва, построить схему  вопроса, сообра-
         зить результат и начать говорить. Аревин замол-
         кал, пыхтел сигаретой и частенько  самодовольно
         констатировал:
         -Ну вот, с этим я согласен,-стряхивал  пепел  и
         щурил глаза от дыма,-дай сюда расчет, посмотрю.
         Ты давай  звони, звони. Беспокой  совхоз, пусть
         деньги ищут. И Хромпик не забывай.Зарплату надо
         выдавать..
         Когда мы выбивали наличку, Аревин любил  ходить
         по коридору и  смотреть, как  рабочие  получали
         зарплату. Это был сладкий миг его торжества. Он
         сам распределял деньги по участкам, деля их  по
         справедливости, то есть все рабочим и почти ни-
         чего нам.
         Несколько раз я удостаивалась со стороны Ареви-
         на взбучки за то, что не могла  договориться  о
         получении денежных сумм за выполненные работы и
         все чаще слышала от него:
         -Не нужны мне такие работники, иди в отдел кад-
         ров!
         Через полгода работы я  решила, что  мне  будет
         легче, если я последую его совету. Написала за-
         вление и отдала его секретарю. Что было!! Лучше
         бы я этого не делала. Теперь Аревин при разбор-
         ках любил уточнять, тыкая в меня сигаретой:
         -Написала заявление...Уйти она хочет...Ты  сна-
         чала отработай. Чуть что бумажки пишет...
         С Людмилой было легче переносить эти  бесконеч-
         ные придирки. А в конце рабочего дня Аревин за-
         ходил к нам  в  кабинет, благодушный, умиротво-
         ренный и прохаживался между столами, пыхтя  ды-
         мом и заполняя пространство крепким запахом та-
         бака:
         -Ну, как дела. Устали? Все сделали?,-и  улыбал-
         ся, слушая наши жалобные или  хвастливые  речи.
         -Вы пошибче наши деньги отстаивайте...
         Эти визиты мы называли так:
         -Опять Аревин извиняться приходил...
         Чаще всего это происходило, когда начальник ре-
         зко нажимал на нас и вечерами сглаживал негати-
         вное впечатление от своих эмоций. В принципе он
         был неплохим человеком, а я  была  еще  слишком
         неумелым главным бухгалтером, и Аревин шлифовал
         мою работу известным ему способом. Время шло, и
         я иногда удивлялась:
         -Людмила, я здесь уже восемь месяцев  командую.
         Если бы кто вначале мне это сказал-не  поверила
         бы. А ты веришь?
         -Завтра подпишу у Аревина  расходный  ордер  на
         сто тысяч, кофе купим и сахар,-в ответ деловито
         планировала Людмила.
         Шло время, бухгалтерию я освоила, стала  объек-
         тивно оценивать критику Аревина и перестала ре-
         агировать на его выпады. Как бы то ни было,  но
         он дал мне возможность практиковаться у аудито-
         ров, что для меня оказалось бесценно.
         Как-то я рассказала Людмиле, что приходя в  ка-
         бинет Аревина, я, как только  он  начинал  кри-
         чать, представляла его маленьким и заключала  в
         стеклянную сферу. Людмила долго смеялась, и од-



                нажды, выйдя от Аревина, сказала мне:
                -Сижу у Аревина, а он разоряется, весь бардовый
                стал. То ему  не ладно, другое  не  ладно. Я  и
                представила его маленьким-маленьким, потом мыс-
                лено в окошко выкинула  и  наблюдаю, как  он  в
                окошке рот открывает. И забыла, что я в кабине-
                те сижу. А он  вдруг  меня  спрашивает, чего  я
                улыбаюсь  и его не слушаю...Ха-ха-ха.
                Потом, когда мы работали  уже  врозь, делали
                попытки снова  объединиться, но безуспешно.   Я
                часто скучала без Людмилы, но жизнь нас  раски-
                дала, и встречи наши стали редкие.



                КАК Я К КРИВИЦИНУ НА РАБОТУ ПОСТУПАЛА

                Когда я и Людмила, мой зам  в  стройорганиза-
                ции, решили  уйти от Аревина, где мы с ней  ра-
                ботали и временами получали  зарплату, нам  по-
                советовали  обратиться  к  Кривицыну,  которому
                требовался бухгалтер. Ухоженная приемная,  цве-
                ты, зеркало  в  рост, серьезная,  с  загадочной
                улыбкой Моны Лизы красивая  женщина  за  столом
                против кабинета Генерального. Я невольно погля-
                дывала на пол, ожидая увидеть  ковер  и  шарики
                железных захватов на нем. И ни  одного охранни-
                ка. Такое я вообще увидела в первый  раз. Двой-
                ные двери, просторный кабинет и сам хозяин  ка-
                бинета. Очень ироничный, интересный, в прекрас-
                но сидящем на нем сером костюме, отлично выгля-
                девший мужчина. Начали разговор. Людмила  внеш-
                ностью  симпатичней меня, умеет себя  подать, и
                Кривицын в беседе  целиком сосредоточился на ее
                персоне, меня он, по моему, даже не  заметил. К
                несчастью, когда мы с ней уже у Аревина  обсуж-
                дали наш визит, она не  решилась  менять  место
                службы. Я металась и рвалась уйти, так как зар-
                плата, получаемая раз в квартал, меня  не  уст-
                раивала. Я, конечно, не знала, что и у Кривицы-
                на ненамного лучше, но что  делать? Второй  мой
                визит к шефу АО чуть не сорвался. Я не увидела,
                огорчен ли он и насколько, что  явилась  именно
                я, а не Людмила. Когда встал вопрос о зарплате,
                я запросила  меньшую  сумму, так  как  морально
                не могла требовать много-сельское  хозяйство  и
                магазины не знала. А в конце встречи  Кривицын,
                хитро  улыбаясь, сообщил мне:
                -Твоя подружка звонила, сказала, что ты  ничего
                не  умеешь делать, даже  баланс не составляешь.
                После чего с интересом стал ждать моей реакции.
                Никому не  желаю такого итога. Перед глазами  у
                меня встала Людмила у телефона, а за ее спиной-
                Аревин. Потом я вспомнила, где нахожусь, и уви-
                дела насмешку Кривицына. Я могла бы рассказать,
                как я  заливалась слезами у компьютера, печатая
                первый в своей жизни контракт, а Аревин настой-
                чиво обрабатывал меня и  криком  и  лаской. Как
                обещал заплатить зарплату и дать  сумму  любую,
                какую мне надо. Я же сквозь слезы твердила, что
                мне не  нужны  кредиты, а зарплату, мною  зара-
                ботанную, он все равно выдать не может. Заявле-
                ние мое об уходе давно лежало в урне в кабинете
                у  Аревина. Ну что мне объяснить Кривицыну.
                -Давайте, я расскажу,как я попала к  Аревину  и
                когда пришла Людмила?-вопросительно взглянула я
                на Кривицына.
                -Начинай,-кивнул он и сложил  руки, как  школь-
                ник, готовясь  слушать.
                И вот  я  рассказываю, как  искала  работу, как
                меня взял Аревин через свою систему найма  сот-

;
         рудников, как я не знала бухгалтерию  и  Аревин
         для меня пригласил аудиторов, как много он вло-
         жил в меня. Потом пришла Людмила, которая  тоже
         много не  знала, но уже вела небольшую  органи-
         зацию, помогла мне расставить все в  балансе  и
         даже в налоговой я ходила за ней, как  хвостик.
         Это был мой первый баланс. За первые полгода  я
         приходила домой только ночевать. Потом я освои-
         ла все. Хотя, естественно, если программа верс-
         тает баланс сама, я только проверяю. В этом она
         частично права. А  звонила  она  мне  с  подачи
         Аревина. Говорила я с  минуту, после чего  лицо
         у Кривицына сделалось недоуменным, и я, пытаясь
         сохранить остатки достоинства, решала, что ска-
         зать  напоследок,-извиниться или просто  встать
         и уйти, как грозный шеф взял ручку и  стал  чи-
         тать  контракт. Прояснив  некоторые  абзацы, он
         размашисто подписал  договор:
         -Выходи завтра, у меня давно нет бухгалтера.


                КОГДА ШЕФ ДАРИТ ПОДАРКИ

                Вообще-то начало моей работы не слишком удач-
                ное. Я своим  женщинам  не  понравилась. Увиде-
                ли они во мне только высокомерие: пришла какая-
                то, нос задрала, свою знакомую замом взяла,  ни
                с кем не разговаривает, не советуется... От на-
                чальника выходит, на них не  глядя,  командует,
                фыркает...А я думаю, какие женщины  интересные,
                следят за мной,  а что спросишь- как не слышат,
                в приемную даже заходить не хочется.      Никто
                не мог понять, что в чужом коллективе я не зна-
                ла правил игры и не могла  откровенничать,  что
                освоить работу страшно трудно...И я и они  жда-
                ли, когда кончится идиллия и шеф выскажет  свое
                мнение, ведь до ангела мне далеко, а  пристрас-
                тия начальства  отклоняются от плюса к минусу в
                весьма широких  пределах.  В  бухгалтерии  все,
                кроме   кассира, молоденькие  девочки.  Одна из
                девочек не слишком давно вышла замуж. Вела  она
                движение материалов. И вот собралась в декрет.
                Говорю Кривицыну:
                -Танюша наша в декрет уходит.
                А он подначивает:
                -Что же ты за ней плохо смотришь?
                Я опять про свои проблемы:
                -И еще двое тоже хотят уйти. В бухгалтерии опы-
                тных работников не остается,- не могу же я ска-
                зать, что чертовы девчонки меня  терпеть не мо-
                гут.
                -Ну и пусть  уходят, -равнодушно  махнул  рукой
                Кривицын,-что ты переживаешь. Позвони  в  центр
                занятости, сегодня же люди  будут.
                Я только вздохнула. Ведь  не  просто  новеньких
                обучить. А опытный человек на маленькую зарпла-
                ту не пойдет. Одна из самых  красивых  девочек,
                которая на стареньком компьютере зарплату вела,
                старалась  вообще со мной  не  разговаривать. А
                вторая  откровенно ответила:
                -Наша главбух себе всегда выписывала  деньги, и
                нас не  забывала. А вы все на Кривицына огляды-
                ваетесь, вот и работайте. Будто он  вашу  чест-
                ность оценит.
                Так я узнала, что в главбухе, в первую очередь,
                ценится наглость.
                Тут  8 марта наступило, неприятности на  вто-
                рой план отошли.

;
         Кривицын говорит:
         -Там посмотрите себе на складе, что понравится,
         тысяч на двести. Ты и твоя мадам,-и лукаво под-
         мигнул,-а то что-то хозяйка последнее время не-
         веселая ходит.
         Я про себя ахнула. Это большая сумма, если муж-
         ская рубашка пятнадцать  тысяч  стоит. Моя  зам
         просияла. Конечно, приятно. Это было время, ко-
         гда зарплату не видели 3-4 месяца, выдавали  ее
         в мизерном  количестве, и  отовариться- большое
         подспорье при отсутствии наличных денег. У меня
         было чувство какой-то легкости и  защищенности.
         И напомнило оно один случай из моего институтс-
         кого прошлого. Я училась на 5 курсе  УПИ, лабо-
         раторные работы по производству  стали, чугуна,
         теории металлов и  прочей  заумности, абсолютно
         мне не нужной, как экономисту, кончались где-то
         около  22 часов. Идешь из института домой,-тем-
         но и кругом ни  души. Идти далеко-40 минут  хо-
         дьбы по пустынным улицам. Особенно неуютен путь
         около стадиона. И вот иду я по  противоположной
         от стадиона улице, задумалась, глядя под  ноги,
         и вдруг вижу, влетела я по инерции в центр кру-
         га, который образовали  из  редкой  цепочки че-
         ловек восемь парней. Сердце  у  меня  упало  не
         знаю в какую пятку. А они на меня- ноль  внима-
         ния. Все стоят, чуть пригнувшись,у кое-кого но-
         жи в руках в  свете  фонарей  отблескивают. Мне
         казалось, что я долго и внимательно их  разгля-
         дывала. На самом деле я как шла, так и, не  ос-
         танавливаясь, вышла из их  круга, просто  время
         для меня остановилось. Чуть отошла-сзади  дикие
         крики. Я глаза скосила в сторону решетки стади-
         она, а  эти  парни  бегут через дорогу друг  за
         дружкой, и поверх решетки буквально перелетают,
         а ее высота-в два  человеческих  роста. Дошла я
         до  дома, не встретив больше ни души, захожу  в
         подъезд, а в душе- просто дикое  облегчение-до-
         ма, в безопасности. Вот такие одинаковые  пере-
         живания в абсолютно разных ситуациях.
         Прошло  время. Сижу я как-то у шефа в кабинете.
         Он мне рассказывает свои планы по магазину, а я
         слушаю и думаю, что опять начальник  сказки  из
         книги тысяча и одна  ночь  рассказывает. Но так
         интересно повествует, что я уже почти  поверила
         в его фантастику. Лицо у Кривицына хитрое, что-
         то он задумал. Вот встал из-за  стола, начал по
         привычке бегом мерить пространство  кабинета, а
         сам  все на меня поглядывает как-то оценивающе.
         Потом говорит:
         -Ну-ка, посмотри, тебе  этот  китайский  сервиз
         нравится?
         Я давно видела этот изящный фарфоровый набор  у
         него в кабинете, но не приглядывалась  к  нему.
         Но раз  предложили  полюбоваться, я  присмотре-
         лась и утвердительно кивнула:
         -Конечно, красивый.
         -Забирай
         -Как?
         -Очень просто. Возьмешь сумку и положишь.
         -Я не могу. Конечно, он красивый, но просто так

;
                взять... И как посмотрят на меня женщины...
                -Никак не посмотрят. Годовой сдан. Могу я свое-
                му бухгалтеру что-нибудь подарить?
                Вышла я из кабинета, в голове  ералаш. Все  ду-
                маю, как  взять  подарок? Зря, наверно,  панику
                навела, но мне еще ни разу  начальники  подарки
                не  дарили. Насколько  это  прилично  выглядит?
                Я ведь живу не в Париже. Коллектив сложившийся,
                многие работают  не  один год. Как они на  меня
                посмотрят, когда и без причины-то  косятся?  Фу
                ты, незадача. С другой  стороны, как бы шефа не
                обидеть, мне ведь с ним  работать. В общем, ни-
                чего не придумала, решила посмотреть, что даль-
                ше будет. Я не  знала, что  Генеральный   редко
                отступает  от  задуманного. Через  каждые   два
                дня он  напоминал мне  о  подарке, и спустя не-
                дели две зашел в мой кабинет, велел взять сумку
                и привел к себе:
                -Забирай. Давай помогу.
                Принесла сервиз домой, а он вблизи так  красиво
                смотрится. Поставила я его в  сервант, еще  раз
                китайские  картинки  посмотрела.  Прелесть.  Но
                страшно неудобно.
                Назавтра Генеральный с улыбкой осведомился:
                -Ну как, все в порядке?
                -В порядке. Все очень красиво.
                -Ну и ладно. Пользуйся.
                Проработала я совсем немного, не успела огляну-
                ться, как впереди замаячил мой  день  рождения.
                Такие дни принято отмечать. Я немножко  порепе-
                тировала, как шефа к столу пригласить.  Началь-
                ник  мило  мне  улыбнулся, но ничего не сказал.
                Перед самым обедом  его машина  выехала в  Ека-
                теринбург. В своей  родной бухгалтерии я удиви-
                лась:
                -Черт, час речь готовила, как  шефа  пригласить
                на свои 44 года. Согласился. Но не явился.
                Женщины смеются и подсуживают:
                -Надежда Ивановна, без него свободней.
                С  одной  стороны,-да, что  правда, то  правда.
                Кривицын  умеет  шуткой зацепить человека и по-
                том с удовольствием  наблюдает, как  объект его
                внимания выкручивается из  щекотливого  положе-
                ния. Без него женщины держатся  уверенней,  так
                как шеф, ничем не отличаясь от  других  мужчин,
                любит  посмотреть на прекрасную  половину   по-
                требительским взглядом  и высказать вслух  свое
                мнение типа:
                -Были бы вы чуть поласковее...
                А дальше каждый судит в меру своей испорченнос-
                ти.
                С  другой  стороны, всем хочется, чтобы  шеф
                все-таки почтил своим  присутствием  торжество,
                тогда оно приобретает законченный вид и  можно,
                если повезет, поблаженствовать в лучах его вни-
                мания.
                Прошло два дня. Секретарь вызывает к шефу. Иду.
                Думаю, в чем провинилась? А начальник оживлен и
                немногословен. Оказывается,  вспомнил  и  решил
                поздравить. Довольно  улыбаясь,  он  достал  из
                сейфа жемчужное ожерелье, приложил  к  платью и

;
         заключил:
         -Неплохо.
         Потом посмотрел на меня и спросил:
         -Поцеловать можно?
         -Можно.
         И поцеловал от души.
         Выхожу, женщины ко мне, покажи, что  подарил. Я
         думаю, ой, хитруши. Знали, зачем позвал и  даже
         намеком не выдали. Но было приятно. Меня еще ни
         разу так не поздравляли.
           Одно время я работала на заводе в цехе.  Было
         мне там просто и хорошо. И дни рождения  прохо-
         дили на удивление душевные. И вот я сравнивала,
         почему других обнимут, поцелуют, потормошат, но
         меня-никогда. Была во мне какая-то  холодность.
         И вдруг здесь, в АО, были сломлены те стереоти-
         пы, к которым я привыкла.
           Дома покрутилась у зеркала. Изящная  вещичка.
         Решила: одену. И на второй день явилась с сере-
         бристым ожерельем на  черном  фоне.
         Кривицын улыбнулся и хитро сощурился:
         -Довольна? Я стараюсь  тебя поближе приблизить,
         а ты все: ах, ох,-и  с удовольствием  наблюдал,
         как я неуклюже  стараюсь  скрыть  смущение. Наш
         шеф все-таки далеко не ординарная личность даже
         в своих пристрастиях.
           Потом были еще разные торжества, и  всегда  я
         получала подарок, поцелуй и хорошее настроение.
           Работа шла своим чередом. Я все больше вника-
         ла в проблемы и у меня появлялась некая  беспо-
         коящая меня мысль. Я стала чувствовать  громад-
         ность организации. В бытность работы у  Аревина
         на мой, в общем-то, не простой вопрос, он отве-
         тил, что для того я и принята, чтобы давать от-
         веты. И у Кривицына я не смела подойти со свои-
         ми  проблемами,  боясь  нарваться  на грубость.
         Моральной  поддержки  никакой,  на  меня  напа-
         ла  безнадежность и тоска, что мне не справить-
         ся. Умывальник был на первом этаже, и  я  почти
         каждые два часа спускалась туда, чтобы  умыться
         и успокоиться. И обдумать, как бы тихонько сли-
         нять из этой конторы. Я даже дома немножко  по-
         репетировала, как зайду к Кривицыну, что скажу,
         что изображу. Благо, что к этому месту  привык-
         нуть не  успела, не так совесть  мучить  будет.
         Тут еще вмешался фактор подлости. Хотя  я  ушла
         от Аревина и  командовала  там Людмила, годовой
         отчет никто не  собирался  делать. Мне было не-
         навязчиво указано, что мой отказ  будет  дорого
         мне стоить. И все выходные я  ездила  в  бывшую
         контору,  верстала  там  годовой. Объем  работы
         впечатлял.
         С такими горькими  думами  я  тихонько   ползла
         по   лестнице   на   второй   этаж,   и   вдруг
         на ступеньке что-то блеснуло. Наклонилась, взя-
         ла вещичку в руки-крестик. Из  золота.   Ценник
         оборван на половину и суммы не видно. Моя напа-
         рница ахнула. И сделала предположение, что  по-
         теряла его дочь Кривицына, недавно заходившая к
         нам по делу. Мы с замом обсудили ситуацию   и я
         решила, что нужно показать крестик шефу.

;
                -Ну-ка, ну-ка,-заинтересовался Кривицын и ловко
                поймал крестик в ладонь,-это мой. И когда я его
                потерял,-проворчал он, выкладывая  из  карманов
                их содержимое.-Вот, у  меня  еще  есть, - и  он
                достал пару штук таких же золотых вещичек.
                -Ну и хорошо, что хозяин нашелся,-с облегчением
                поднялась я со стула,-загадка разрешилась.
                Но Кривицын неожиданно для меня положил крестик
                передо мной и заявил:
                -Забирай.
                -Нет, не надо,-отказалась я.
                Если бы я хотела забрать его, то просто не ста-
                ла бы искать хозяина. А здесь получается победа
                как бы на стороне шефа. Мне очень  не  хотелось
                ее уступать. Для моего же комфорта.
                -Я сказал, бери,-шепотом  рявкнул  начальник  и
                хлопнул  ладонью по столу.
                Еще мгновение я колебалась, потом, зажав  золо-
                той презент в кулаке, вернулась к своему компь-
                ютеру  и  вспомнила аналогичный случай. Мы всей
                семьей возвращались из поездки, до  Свердловска
                оставался час езды. Я повела дочь в энную  ком-
                нату, и там на полочке увидела колечко  с  кам-
                нем.  Вспомнила,  что  навстречу  мне  попалась
                девушка с золотыми волосами. Одела я колечко  и
                пошла  по всем купе спрашивать, не  потерял  ли
                кто свои вещи. Никто  не признался. Значит, ду-
                маю, находка  моя. Тут  проводник  пробежала  и
                всех спрашивает:
                -Кто колечко видел? Студентка ревет.
                -Пусть ко мне подойдет,-говорю.
                Прибежала зареванная девчушка, вся в  поплывшей
                косметике.
                -Это кольцо?- спрашиваю.
                -Да,-засияла она.
                -А чем докажешь?
                -Да вот сережки,-с готовность показала  девочка
                ушко. И  точно, камень такой же.
                -Бери, растеряша,-посмеялась я над ней. Девчуш-
                ка до того  обрадовалась, что рванулась прочь и
                издали прокричала:
                -Спасибо...
                У меня потом весь день было  такое  настроение,
                как  будто  мне подарок  подарили.
                Вот и здесь, после такого  щедрого  презента, у
                меня в душе  что-то дрогнуло. Про  Кривицына  я
                стала думать немножко под другим  углом зрения,
                хотя и понимала- не потеряй шеф своей  заначки-
                не видать мне его награды. Но все равно  прият-
                но, мое паническое настроение прошло.
                За все время моей работы  Кривицын  никогда  не
                делал две вещи. Он не посетил ни один мой  день
                рождения и ни разу не назвал меня ни  по имени,
                ни по отчеству. Я всегда была для него "ты"  и
                "бухгалтер". Большой оригинал  и любитель  жен-
                щин был, конечно, неотразим  и  своей насмешли-
                вой улыбкой, и своим безукоризненным  костюмом,
                и  галантным  поведением. В  общем, как  сейчас
                говорят, настоящий мужчина.


;

                КАК У МЕНЯ СУМКУ УКРАЛИ

           Работа главбуха разнообразна, и, в отличие от
         рядовых бухгалтеров, не состоит  в  перебирании

;
                бумажек от зари до зари. Недавно Кривицын издал
                приказ о сторожах. И что я в ответе за их рабо-
                ту. Так я вынужденно ими  заинтересовалась. Об-
                наружила, что в журнале они только расписывают-
                ся. Тогда я просто ввела еще одну колонку с за-
                мечаниями, и сторожа добросовестно  заносили  в
                нее, где не горит лампочка, где форточка откры-
                та, кто когда ушел...Иногда их сетования звуча-
                ли нудно: замок туго открывается...Замок  очень
                туго открывается...Замок не открывается...Замок
                не работает..И только тогда замок заменили. Или
                вот как учесть отоварку в магазине. Даешь тало-
                нчик  на 100 тысяч  рублей, человек  отоварится
                на 50 тысяч  рублей, а  через  неделю снова та-
                лон  просит, и утверждает, что  первый  раз  не
                отоварился. А магазин  не  торопится  ведомость
                пересылать, их не колышет, ведь не им отвечать.
                Или  совхоз  послал  человека  со справкой  пе-
                чать поставить, а сами эту справку не  подписа-
                ли. А может работник ее собственноручно нарисо-
                вал. Надо по часу звонить, обговаривать  вопрос
                и отсылать владельца бумажки за подписью. И так
                весь день. Снуешь из кабинета в кабинет. К шефу
                не один раз заглянешь. Иной раз  и  посидишь  у
                чужого стола, так как на свой смотреть не хоче-
                тся. И чай чужой  вкуснее, и  варенье  слаще. А
                повалять дурака  в  приемной, узнать  последние
                новости и не попасть начальству на  глаза- кайф
                на полдня. По коридорам ходит масса чужого  на-
                рода, и не всегда хорошего. Как-то раз зашел ко
                мне в кабинет молодой человек, попросил  разре-
                шения позвонить. Что тут такого? Я разрешила. А
                потом хватилась счетной машинки, что  на столе.
                Скорей в приемную, а  этот  предприимчивый  вор
                как раз оттуда выходит. Я только слово о машин-
                ке произнесла, он бежать. Так не стало  у  меня
                одной машинки. Похожим образом исчезла  вторая.
                Но и это впрок не пошло. Кривицын, когда по ко-
                ридорам бегает, несколько раз на мой пустой ка-
                бинет  натыкался. На  столе-компьютер, на  пле-
                чиках-шуба, на  подоконнике- шапка из норки. Он
                раз мне сказал  закрывать  кабинет, два  сказал.
                Потом решил меня проучить. Не помню, куда с бу-
                магами носилась, но мне вдруг деньги  понадоби-
                лись. Сунулась к сумке-а ее нет. Нигде.  Я  под
                стол, под  стул, по  углам, по  закромам...Нет.
                Скорей в общую бухгалтерию:
                -Женщины, поищите у меня сумку, я ее  найти  не
                могу.
                Они недоверчиво на меня посмотрели  и  добросо-
                вестно все шкафы и ящики перевернули. Нет  ниг-
                де. Так мне плохо стало. Самое главное-ключи от
                дома. Муж в командировке, дочь в совхозе на пра-
                ктике. Домой-то не попасть. Вторые ключи у мамы
                в Коуровке. А до нее только на электричке. Я на
                часы глянула и решилась. Думаю, сейчас докумен-
                ты подпишу и на вокзал. Тут  меня  к  Кривицыну
                вызывают. Вхожу-а там  наш  Копатин, эстрасенс.
                Голову  опустил, на меня  не  смотрит. Странно.
                Кривицын ведет речь ни о чем:

;
         -Ну, как жизнь..Я там тебя по магазину просил..
         Проследить... По отоварке...
         -У меня сумка пропала, нет нигде.
         -Сумка?  Да найдется. Куда ей деваться. Ты про-
         сто ее не видишь.
         -Как это не вижу. У меня вся бухгалтерия по од-
         ному и парами по всем закоулкам  прошлась. Нет.
         И домой не попасть. Мужа нет, дочери нет...
         -Что же ты молчала, что одна осталась,-шутит  с
         улыбкой  Кривицын,-не паникуй, найдется.
         Иду в общую бухгалтерию и  лихорадочно  считаю,
         за сколько минут  до  вокзала  доберусь. В  это
         время заходит моя кассир с остановившимися гла-
         зами. Все замирают и смотрят на нее.
         -Надежда Ивановна, сумка ваша на стуле висит.
         -Как?-вырывается у меня.
         Скорей к себе. Висит моя потеря. Я внутрь сумки
         гляжу. Деньги на месте, ключи на донышке, духи,
         как обычно, на боку. М..да.
         Повернулась я и в кабинет Кривицына влетела:
         -Это вы так пошутили?
         -Ну конечно, мне только шутить над  тобой. Наш-
         лась, что ли пропажа?- смеется надо мной шеф.
         -Нашлась. Я думала, это вы свою руку приложили.
         И улыбались, я же видела.
         -Как симпатичной женщине не улыбаться. Успокой-
         ся. Иди работай, да кабинет закрывай, а то  без
         шубы останешься.
         Я направилась к своему компьютеру, а сама  сно-
         ва  и снова эту странную ситуацию в голове про-
         гоняю. Потом  подумала: неужели Кривицын  велел
         сумку спрятать? Черт знает. А может, это  Копа-
         тин? И так у меня сердце  заболело, что  быстро
         двигаться  не  могу. Время 12.00. Пошла я домой
         на обед. А наш эстрасенс мне навстречу  идет. Я
         к нему.
         -Скажите, честно только. Вы пошутили?
         Он на меня без улыбки глянул и говорит:
         -Надежда Ивановна. Я не шутил и сумку  вашу  не
         брал.
         -А я решила, что это вы. Ну, ладно. Только зна-
         ете, у меня от этих волнений так сердце заболе-
         ло. Я еле иду,-пожаловалась и расстроилась сно-
         ва.
         -Руки дайте,-скомандовал Копатин, и начал   си-
         льно  тереть мне мизинцы. А у меня на одном по-
         рез. Я как охнула, и слезы из глаз. А он  трет,
         так что пальцы загорели. И вдруг  сердцу  стало
         легче, легче...И прошло.
         -Ой, затихает. Спасибо.
         -На здоровье. Не расстраивайтесь,-улыбнулся Ко-
         патин.
         Так эта история непонятная еще  долго  не  была
         мною разгадана, хотя на шефа я "тянула" на 90 %
           Потом заботы пошли разные. У меня седина с 16
         лет. И я спокойно ходила седая, хотя  уже  в 25
         лет мне удивлялись-молодая, а седая. А  сейчас,
         когда мне 45, я белая, как ромашка, и надо каж-
         дые 2 недели краситься, следить за собой  и  за
         кошельком, так как  удовольствие  это  дорогое.
         Деньги я не получала очень  долго. И  ходить  в

;
                парикмахерскую мне было не на  что. А  Кривицын
                меня  частенько на люди  вызывал, когда  кто-то
                приходил и требовались мои  данные. И вот, пос-
                ле одного визита, он смотрит на меня и говорит:
                -Слушай, я тебе плачу  достаточно, чтобы  ты  в
                парикмахерскую могла ходить.
                Я от него вышла  с  лицом, разрисованным  всеми
                цветами  радуги.  Ужасно  стыдно  было.  Заняла
                деньги и ушла с работы  в стрижечное заведение.
                И старательно избегала попадаться ему на глаза.
                Ключи от кабинета я таскала с  собой  и  честно
                старалась  сберечь  свои  вещи. Когда моя  Люд-
                мила заглянула ко мне узнать новости, я ей  про
                сумку поведала. Людмила выслушала с рапахнутыми
                глазами и сказала, что она бы  раскричалась  на
                весь этаж. Но что делать, у Кривицына своя сис-
                тема воспитания. И  вспоминается  мне одна юно-
                шеская история. Работала я в машино-счетном бю-
                ро. Было нас  трое девчонок. Одна  носила золо-
                тое кольцо. Оно ей мешало, и она частенько сни-
                мала  его  с пальца, кидала на стол и  забывала
                одевать после работы. Как-то раз я и моя напар-
                ница  спрятали  это кольцо в спичечный коробок,
                положили в стол и забыли о нем, пока та  дивчи-
                на, ее звали Галя, вдруг о нем не вспомнила. Мы
                довели ее до слез, а потом  отдали золотую без-
                делушку. И надо же было  потом  случиться  так,
                что эта Галя потеряла его вторично, но  уже  на
                самом деле. И с  надеждой  у  нас  выясняла, не
                спрятали ли мы его опять. Но мы не  прятали.  И
                чувствовали  себя, как  преступники. Галина  же
                очень  долго не верила, что мы ни при чем. Про-
                шел год, и вдруг наша подружка однажды  с  гор-
                достью протянула  нам  руку  для  любования- на
                пальце сияло потеряное когда-то  кольцо. Оказы-
                вается, на каком-то празднике кольцо, как обыч-
                но, ей помешало, она сняла его и, так как  пля-
                сала под люстрой, повесила колечко на хрусталь-
                ный рожок. И забыла об этом начисто. А букваль-
                но на днях делали ремонт  и...пропажа  нашлась,
                запыленная, но целая. Так и моя история с  сум-
                кой через большой  промежуток  времени  выплыла
                наружу. Когда  Кривицын, обходя  свои  владения
                дозором, увидел, что я снова  легкомысленно  не
                вняла его советам, он вызвал меня к себе и  за-
                ставил  Людмилу Михайловну в это  время забрать
                мою сумку. И потом внимательно за мной следили,
                чтобы я не наделала  глупостей. Затем  Кривицын
                меня вызвал снова, и сумку вернули на  место. И
                добились, что кабинет я стала  закрывать.
                Прошло время. Как-то раз  Людмила  Михайловна
                вышла из приемной, не закрыв дверь, и, зайдя  в
                другой кабинет, занялась разговором. А в прием-
                ной у нее в сумке деньги были  Кривицынские  на
                подписку  и  свои  на  покупки.  Вернулась  она
                после задушевной беседы к себе, а кошелька нет.
                Бросилась всех расспрашивать-никто не  признал-
                ся. А на второй день подходит ко мне Истинов  и
                тихонько так спрашивает:
                -Надежда Ивановна, вы деньги не  брали?  Ну,  в
                отместку, что она вас когда-то воспитывала?
                Мне даже плохо стало. Нет, конечно не брала.  В

               
;
         общем, как в истории с Галиной.
           Сам Кривицын об этой краже долго не  знал.  А
         когда  узнал, то отругал  своего  любимого  ин-
         спектора  отдела  кадров, что  не  сказала. Лю-
         дмила  Михайловна  долго  улыбалась.  Ну,  было
         дело,  что  теперь...


                КАК ВЕРА ПАВЛОВНА ХОТЕЛА САРАФАН

           Как-то наш строгий  и  симпатичный  инспектор
         отдела кадров искала сторожа. Я предложила сво-
         ей соседке, Вере Павловне, попробовать себя  на
         этом поприще. Вера  Павловна до пенсии работала
         на заводе, была худа, бойка и  остра  на  язык.
         Такой и осталась. И откровенно недоумевала  над
         моей, как она  считала, нерешительностью. Когда
         я ей вечером жаловалась на Кривицына, от  кото-
         рого мне частенько влетало, она горячо меня жа-
         лела и рекомендовала целые  фразы, которые  мне
         нужно было высказать шефу. А когда я  отмахива-
         лась и доказывала, что нельзя  такое  говорить,
         он обидится, Вера Павловна придумывала еще что-
         нибудь и вспоминала, как она лихо разговаривала
         в свою бытность с начальником цеха. Бойкий язык
         Веры Павловны смешил иной раз и Кривицына. Как-
         то долго не давали тепла  и  не  включали  свет
         за  неуплату. Дежурить ночью было страшно холо-
         дно. Выдали ей спецодежду- валенки и пуховик. А
         брюки не дали-нет их. Продежурила она ночь, ут-
         ром Кривицына встречает и выговаривает ему:
         -Пуховик дали, а штаны то где?
         -Что же я, свои сниму?- пошутил шеф.
         -А я не откажусь, поди у вас не  последние,- не
         унималась наша бойкая сторож, спускаясь к маши-
         не и провожая начальника в Екатеринбург. Криви-
         цын же несколько раз жаловался:
         -Она мне каждый день  концерты  устраивает. Что
         за женщина?
           С Верой Павловной у меня было много общих ин-

;
                тересов-вывод цыплят весной, рассада  и  другие
                огородные сплетни. Частенько вечером пили чай в
                конторе и трепали  языками. Удивлялись, как это
                Кривицыну удаются такие вещи, которые другим не
                удается сконструировать. У него в магазине были
                приняты молодые ребята, которые с азартом и во-
                одушевлением занялись магазином и вложили в его
                развитие порядочно своих молодых сил.   Молодым
                хочется чувствовать себя  незаменимыми. Им  ка-
                жется, что все вокруг делается неправильно,  по
                старинке.    Директор  магазина,  работавшая  у
                Кривицына уже несколько лет, много раз  подвер-
                галась жесткой критике с их стороны. Но  харак-
                тер у Кривицына  консервативен, и  своих  людей
                он сдает очень редко. Впоследствии, когда моло-
                дежь не  сошлась  характером  с  шефом, который
                больше доверял практике, а не теории, они  соз-
                дали свой магазин. Там была  полная  свобода  и
                творческий полет их пытливой мысли. Но в их ма-
                газине аншлага  не  наблюдалось, и  предприятие
                тихо умерло спустя полгода после  своего рожде-
                ния. Так что старой гвардии опыта не  занимать.
                Я в связи с этим вспоминаю, как мама в  свобод-
                ную минутку рассказывала случай из своей  моло-
                дости. Она с подружками по весне  гуляла  около
                Тульского Кремля, когда их компанию обогнал уже
                не молодой мужчина. Засмотревшись на девчат, он
                несколько раз обернулся. А девчонки между собой
                фыркнули:
                -Смотрите, старый, а туда же...
                Мужчина ничуть не обиделся. Он повернулся к ним
                и с улыбкой ответил:
                -Девочки, запомните,-и покачал перед ними паль-
                цем, маршируя задом наперед,-старый конь бороз-
                ды не испортит.
                Как-то утром Вера Павловна пришла ко мне рас-
                сказать житейский анекдот  в  натуре. Вечерами,
                кроме сторожа, в здании никого нет, и некоторые
                общительные  личности, бывает,  остаются, чтобы
                расслабиться и оттянуться за парой бутылок  го-
                рячительного. В этот день был  какой-то  празд-
                ник. Мужчины хорошо  подзарядились. За разгово-
                рами время шло быстро. Вот только здравого смы-
                сла оставалось все меньше. Один из компании ре-
                шил перед уходом посетить энное  место. Где оно
                находится, он помнил, но вот как открыть? Двер-
                ной проем гудел от ударов ногами, которыми упи-
                рались в косяк, дергая  на  себя  ручку  двери.
                Дверь стонала, но не открывалась, так как  была
                приспособлена крутиться в другую  сторону. Вера
                Павловна, сойдя вниз на звуки шума и десятиэта-
                жного мата, долго не могла понять, почему  муж-
                чина со светлыми волосами, приличном костюме  и
                при галстуке, держась за брюки, костерит  дверь
                и объясняет бездушному  дереву, что  он  больше
                терпеть не может..Открыла она блаженному дверь,
                а меня до сих пор  пытает,кто это был. Не могла
                же я указать на соседний кабинет с высокой дол-
                жностью.
                Тут произошло одно событие, которое  потрясло
                Веру Павловну и она немножко притихла. В  мага-

;
         зин привезли платья и  сарафаны. Вера  Павловна
         даже в свой пенсионный возраст неисправимая мо-
         дница. Ее душой завладел сарафан, который  сос-
         тоял из юбки до полу, бретелек и небольшого ли-
         фа. Все  остальное  пространство  подразумевало
         привлекать к себе внимание отсутствием материа-
         ла.  Ее миниатюрное сложение как  нельзя  лучше
         соответствовало этой джинсовой вещичке. К сожа-
         лению, ее финансы никак не тянули на эту  доро-
         гую обновку. Вера Павловна долго перебирала ва-
         рианты и решила, что стоить попробовать деньги,
         нужные для покупки, взять у  Кривицына. Сделала
         она это просто. Подошла к моему кассиру  и  по-
         просила ее выписать расходный ордер на 200  ты-
         сяч рублей. Перед этим она пыталась уломать ме-
         ня, но я  отказалась и раз десять объяснила не-
         исправимой  оптимистке, что  Кривицын  понимает
         любые шутки, но никак не денежные. Однако  дело
         было сделано. Когда она  вечером  мыла  кабинет
         Кривицына, то положила ему  на  стол расходник.
         Мол,увидит и подпишет.                **            
           Утром меня вызывает  Кривицын  и  раздраженно
         тычет пальцем в бумажку:
         -Что это?  Откуда?
         Вот черт, рассердился. И Вера Павловна хороша.
         И я тихонько промямлила:
         -Не знаю.
         -Что не знаешь? Кто это писал?- начал  набирать
         обороты  голос  шефа.
         -Кассир.
         Шеф, не долго думая, рявкнул по селектору:
         -Кассира ко мне.
         А кассиром работала у нас очень  высокая, неск-
         ладная женщина, которая настолько просто  отно-
         силась к жизни, что не могла привыкнуть к  ком-
         пьютеру и портила жизнь и мне и себе. Не  приг-
         лянулась она и Кривицыну:
         -Кто разрешил выписать деньги?
         -Меня попросили...Я решила...,- разнервничалась
         кассир.
         -В приказ: строгий выговор. И не забудь  объяс-
         нительную,- приказал мне Кривицын и махнул  ру-
         кой на выход.
         Вышла я из кабинета, а Вера  Павловна  чуть  не
         танцует в  приемной. Я кивнула ей:
         -Пойдемте.
         Она показала язык присутствующим и  побежала  в
         мои аппартаменты. Как ни  было  мне  неприятно,
         пришлось ее огорчить. Сказать, что она расстро-
         илась-мало. Вера Павловна, согласно своей нату-
         ре, раскричалась. Если бы ей попало-это одно. А
         вот человека она подвела-это бьет больше всего.
         Так и не получила она свой  сарафан. После это-
         го  наш разговорчивый сторож  немножко  притих,
         хотя и ненадолго. Серьезная жизнь была  не  для
         нее.




                БУХГАЛТЕРСКИЕ СТРАДАНИЯ.

                Не всегда работа- дом  родной. Особенно, если
                буквально каждый  день начальник крупно не  до-
                волен. А если к тому же и  дома  не слишком лю-
                бят, то такая двойная неблагоприятная  нагрузка
                просто убивает. Мои страдания начались  с того,
                что почти каждый день и через день шеф  вызывал
                к себе на ковер и песочил то за  одно упущение,
                то за другое, не задумываясь над этикой. Кончи-
                лось золотое время, когда он мне улыбался.  Те-
                перь  спрос  с  меня  был  на  полную  катушку.
                Когда шеф пpиглашал меня к себе, я первым делом
                интересовалась у секретаря, кто у него в  каби-
                нете, так как при посторонних выговор  от  него
                получается более болезненным, чем  если  бы  он
                давал нагоняй  наедине. И  нередко  бывало, что
                услышав о посетителе, я поворачивалась и уходи-
                ла, предоставив секретарю самой искать  причину
                моего исчезновения. У Кривицына была своя  эти-
                ка, которую он считал приемлемой-хорош тот  вы-
                говор, который слышит еще кто-то.
                Как-то раз шеф вызвал меня по вопросу  креди-
               ***      торской задолженности магазина, и остался недо-
                волен моими цифрами, которые  не сошлись с дан-
                ными другого счетного работника.
                -Нет, ты посмотри, какой у меня бухгалтер, -об-
                ратился он к  оппоненту  и  развел  руками,-она
                мне еще за этот год ни одной цифры не сказала.
                Я обиделась:
                -А кто же это вам цифры  дает, господь Бог  или


;
         господин Пушкин?- у меня непроизвольно наверну-
         лись слезы, а  я  ужасно  ненавижу  саму  себя,
         если не могу сдержаться. И круто повернулась  к
         выходу, чтобы шеф не увидел моего расстройства.
         Ладно бы одной сказал, а то выставляет меня при
         постороннем  человеке. Но  мой начальник не так
         прост, чтобы можно было  безнаказанно  хлопнуть
         дверью.
         Он стукнул кулаком по столу и раздраженно крик-
         нул:
         -Вернись! Я тебя не отпускал.
         Я ведь  как  солдат. Приказано-делаю. Разверну-
         лась и снова села перед ним. Он мне нотацию чи-
         тает, чтобы не было у  меня  сомнений, какая  я
         безответственная и упрямая, а я смотрю в  окно,
         на шторы и лихорадочно себя  успокаиваю:
         - Какой  ветер сильный, снег идет, нужно  будет
         у  мамы  опять дорожку чистить...
         Потом слышу:
         -Ты свободна.
         Вернулась я на свое место  и  давай  pыдать.  И
         злюсь на себя, что слезы сдержать не  получает-
         ся, и сделать ничего не могу-они бегут и бегут,
         в общем, самая настоящая истерика.
           Когда-то в детстве, в классе 5-6  я  училась,
         мне очень туго  давалась математика. Не геомет-
         рия или алгебра, а пресловутые трубы с водой  и
         встречающие поезда и велосипедисты в элементар-
         ной арифметике. Папа регулярно садился со  мной
         и пытался  объяснять логику зависимости скорос-
         ти от времени. Не дождавшись понимания, он  сам
         нервничал и в конце концов был вынужден  дикто-
         вать решение задачи. На протяжении всего време-
         ни решения данного  кроссворда  у  меня  лились
         слезы. Это было ужасно. Только садилась за стол
         и открывала математику, тут же начинались  без-
         молвные рыдания. И я ничего не могла  поделать.
         Чтобы  заполнить пробелы в  образовании, мне  с
         основ пришлось понять и химию, в которой я зна-
         ла лишь аш-два-о, и физику  и  проклятую  мате-
         матику. Папа  в  это время кончал институт, а я
         поступала. Я исписывала толстые тетради с реше-
         ниями задач. Сама, без  подсказок, без  помощи.
         И  поступила. А в  институте  пришлось  сдавать
         термех, сопромат,  теорию  металлов  и  прочее,
         прочее...
         И вот теперь, уже в возрасте "кому  за  сорок",
         когда я  освоила  бухгалтерию, стала  ходить  в
         шляпе и учить дочь  в Сельхозакадемии, мои ста-
         рые школьные страхи довели меня до истерики.
         Наша бухгалтерия не маленькая, человек  6  было
         под моим началом. И вот мне  женщины  скорей  и
         кофе, и минеральной воды. А я реву. И думаю. Ну
         зачем мне все это надо. Зарплату  Кривицын  вы-
         дает квантами. Давит меня каждый раз, как  муху
         на окне. В общем, такая стала несчастная. И на-
         писала заявление об уходе. Только в пылу  обиды
         забыла  отметить, от  кого  заявление. Оделась,
         подняла воротник шубы, чтобы  красных  глаз  не
         было видно, бросила секретарю заявление на стол
         и ушла домой.

;
                А у меня через неделю сдача годового  отчета.
                Не ходить на  работу я  не  могу. Думаю, ладно,
                сдам годовой, сделаю распечатки  и до свидания.
                На второй день явилась с  опухшими  глазами.  И
                всю  неделю в  отделе  стояла  тишина. Шеф, как
                обычно, давал всем разгона, влетая в кабинеты в
                неподходящий момент, но меня не тревожил - себе
                дороже связываться. Сдала я отчет и считаю, ко-
                гда  две  недели  кончатся. А потом мне женщины
                потихоньку,  посмеиваясь,  в  лицах  рассказали
                реакцию  шефа  на  мою выходку. Они  тогда  мое
                заявление  ему сразу занесли. Он  его  схватил,
                выбежал  в  приемную  и  разбушевался, потрясая
                моим листочком:
                -Что это такое, от кого? Я не знаю,  как с  ней
                разговаривать. Она меня за начальника не счита-
                ет!
                Потом остыл и удрученно мерил  свой  кабинет по
                периметру:
                -Что же делать, что же делать...
                Затем я закрутилась, вопрос об увольнении  не
                поднимался, заявление Кривицын  не  подписал  и
                инцидент замяли.
                С этого раза появилось у меня какое-то отвра-
                щение к работе. Я стала по утрам  ленивая, мед-
                ленно  умывалась, медленно  одевалась, долго  о
                чем-то думала и никак не могла  выйти  из  дома
                вовремя.
                Пропоет радио 8 часов, я начинаю пальто натяги-
                вать. Пока приду, уже  8-20. Происходило  самое
                наглое  нарушение  распорядка  режима. Кривицын
                несколько раз ловил  меня, ругался. Я  получила
                выговор  за  опоздания,  строгий  выговор, одно
                предупреждение, второе.. Затем произошла  коми-
                ческая ситуация, когда опоздала я  сама, и шеф,
                как на грех, тоже приехал поздно. Иду я за  ним
                и ворчу:
                - Приказ о лишении коэффициента на 50%  и  объ-
                яснительную  на стол, пожалуйста...
                Вечером Кривицын вызвал меня и  спокойно  гово-
                рит:
                -Слушай. Ну нехорошо так. Я опаздываю. Ты опаз-
                дываешь.  На тебя вся  бухгалтерия  смотрит. Ты
                ведь  ГЛАВНЫЙ БУХГАЛТЕР. Давай  договоримся- ты
                приходишь вовремя.
                Вечером, дома, я все обдумала и  решила: хва-
                тит хандрить. Раз  осталась, не уволилась, надо
                взять себя в руки и прекратить безобразия.
                Так что, последнее слово все равно за  Криви-
                цыным осталось.


                КАК ШЕФ ЗАБОЛЕЛ

                История не запечатлела, чтобы наш дорогой лю-
                бимый шеф хоть разок побывал на больничном. Хо-
                тя бывало по  всякому. И  грипп  подхватывал, и
                горло у него, бывало, болело, да и мало ли  чем
                можно болеть, хотя внешне это и  не  видно. Тут
                как-то Любовь Федоровна неделю ходила бледная,-
                у нее были резкие перепады давления. Помучилась
                она, повздыхала и ушла на больничный. На опера-
                тивке Кривицын недоуменно обнаружил ее отсутст-
                вие, и вынес свой вердикт:
                -Принимайте нового начальника  ОМТС, раз  рабо-
                тать не хочет.
                Так как такие ситуации время от времени  воз-
                никают и с другими сотрудниками, никто особо на
                это внимание не обращает. Обычно  уже на второй
                день шеф не вспоминает о своих грозных указах и
                все  идет как обычно.
                Если начинается эпидемия гриппа, то  половина
                наличного состава выбывает на больничный, отде-

;
         лы продолжают работать неровно, чихая, кашляя и
         не успевая менять носовые платки, и ни разу шеф
         не смог догадаться, почему нет того  или  иного
         специалиста на месте.
           Но в этот раз было совсем по другому. У  шефа
         что- то защемило сердце и он почувствовал  дис-
         комфорт.  Один день что-то неловко было, второй
         день...А шеф наш обычно ни  один  вопрос на по-
         том не оставляет. Если, допустим, вы ему на что
         -то  пожаловались, на кого-то "накапали", сразу
         же его рука тянется к селектору-вызвать  винов-
         ного и тут же или  убедиться  в  справедливости
         изложенного, или же дать отбой происшествию.
           Так и в этот раз Кривицын сразу отправился на
         прием к экскулапу. А в больнице как, болит что-
         то одно, а каждый специалист при осмотре найдет
         еще и свой интерес. Когда я зашла к шефу по ка-
         кому-то вопросу, он на  удивление  мирно  отдал
         свои указания и даже не повысил тона. Чудеса.
           Не слишком давно я узнала, что Кривицын инте-
         ресуется всякими нестандартными явлениями.  А я
         только-что прочитала про  Анастасию. Эта  книга       ***
         буквально подсказала нам с дочерью  цель жизни.
         Мне было  интересно, как шеф  с  высоты  своего
         возраста воспримет ее философию. И  я  аккурат-
         ненько перевела  разговор с его здоровья на эту
         книгу. Но оказалось, что  он  в  данный  момент
         изучает что-то из древних мыслителей.
         -А хотите, я скажу, о чем Кант рассуждает,-рис-
         кнула я  пошутить.
         -О чем?-подозрительно глянул на меня Кривицын.
         -Любить  надо  ближнего  своего,-и увидела, как
         шеф заулыбался.
         -Вот видишь,-ткнул он в меня пальцем,-а ты меня
         совсем не любишь,-потом осторожно погладил себя
         по груди и с улыбкой оглядел с головы до ног.
         Ну, что тут скажешь. Мужчина есть мужчина, даже
         если появились дела сердечные.
          Каждый  день до обеда Кривицын, как  дисципли-
         нированный школьник, ездил на  процедуры  и, не
         обедая, возвращался на работу. Где-то на третий
         день он забыл тапочки, которые даже генеральным
         директорам вменяют в обязанность одевать  перед
         процедурами. Не рискнув ослушаться строгий мед-
         персонал, Кривицын пожаловался  своему  инспек-
         тору отдела кадров на сию промашку и дал  день-
         ги на  новые шлепанцы.
         -Возьмите  на складе,-посоветовала Людмила  Ми-
         хайловна,-там их много, правда, белого цвета.
         -Ну конечно,-не преминул поддеть  ее  Кривицын,
         - я давно знаю, видала ты меня в белых тапочках
         в гробу.
         Людмила Михайловна потом полдня тихонько  смея-
         лась  над  этим замечанием. Дело в том, что не-
         смотря на свой возраст "старше 30", она до  сих
         пор очень  привлекательна, и, насколько я подо-
         зреваю, наш шеф еще ни разу не взглянул на  нее
         равнодушно, тем более она  была  неотразима  10
         лет назад. Так что у него  есть  все  основания
         подозревать ее в этом кощунстве. В  то же время
         она всегда заботится о нем, как и любая женщина

;
                заботится  о мужчине, который в чем-то  от  нее
                зависит.
                -Вы почему в больнице то не обедаете,- пожалела
                она шефа,- надо хоть немного покушать.
                -Да понимаешь,-обреченно махнул рукой Кривицын,
                -во-первых, я  не знаю, где там едят,  во- вто-
                рых, не хочу их объедать, бедных, ну а в-треть-
                их, представляешь,-и шеф хитро сощурился,-одной
                зад покажи, другой руки  вперед  вытяни, третья
                требует на койку лечь, какой обед после этого.
                Философские замечания шефа  дали  нам  разрядку
                на  весь   день вперед, и мы сделали вывод, что
                не так уж у него плохи  дела, просто  Кривицын,
                как обычно подстраховывается. Как он выразился,
                за здоровьем надо следить и проводить профилак-
                тику.



                КАК Я ЕЗДИЛА НА СВИНОФЕРМУ

                У меня назрела потребность съездить в  совхоз
                с проверкой  некоторых документов. Поехали вче-
                твером- я, Маренин, Симанович и шофер. Всю  до-
                рогу Симанович и Маренин обсуждали  вопрос, как
                забрать у завода корпус, стоявший вместе с  на-
                шими, но  к  нам  не относящийся. Маренин всег-
                да все знает, даже  если  говорит  о  некоторых
                вещах в первый раз. Когда разговор дошел до по-
                лучаемой прибыли, мне стало смешно- один  налог
                на имущество 80 тыс. руб в квартал. Это сколько
                же скотины надо держать, чтобы  оправдать такие
                затраты. Попыталась им их заблуждения  показать
                на цифрах, но мужчины когда женщин слушают. Ре-
                шив свои вопросы в конторе, мы поехали назад  и
                стали  заезжать  на  сельхозобъекты. Посмотрели
                коровник. Посмотрели  коров. Пришлось  походить
                по грязи. А коровы и молодняк в буквальном смы-
                сле безразлично ходили по колено в  воде. Прие-
                хали на свинокомплекс. Маренину нужно было най-
                ти и осмотреть объекты, принадлежащие заводу, и
                он повел нас за какие-то ворота, где  лопухи  и
                какая-то шершавая липучая трава были выше  меня
                ростом. Мужчины то длинноногие, а я в узком ко-
                ричневом  пальто, шляпе, туфлях. Чуть  ноги  не
                свернула, стараясь от них не отстать. Я то  ду-
                мала, что они, такие умные и  уверенные, знают,
                где что стоит...  Растяпы. Идут, оживленно  бе-
                седут,  знатоки  несчастные. Сквозь  строй  еще
                каких-то растений, покрытых пухом, я не  пошла.
                Пробралась сквозь колючки, перелезла через  за-
                бор и вышла снова к  корпусам  свинофермы. Надо
                было меня видеть. Снизу до пояса на пальто  ви-

;
         сели колючки, от пояса до воротника  колючки  в
         перемешку с липучими семенами и пухом. На шляпе
         целая горсть  чертополоха. А брюки..А ботинки..
         А самое ужасное,потеряный корпус  нагло  на нас
         смотрит. Сняла я пальто  и  давай, как  курица,
         обирать свои перышки. Брюки, где пуха не  было,
         я  с горем  пополам  очистила. Шляпе тоже  уда-
         лось вернуть первозданный вид. А вот пальто....
         Маренина я заставила стоять и накинула на  него
         свою  одежку. Только таким  путем  мне  удалось
         снять со своего пальто  крупные  украшения. Пух
         не удалось счистить, и видя, как Маренин  стра-
         дает от роли манекена, я  успокоилась  тем, что
         накинула пальто на руку и с гордым видом отпра-
         вилась осматривать  свинарник. Собственно, луч-
         ше бы я ничего не видела. Из  небольшого  ваго-
         нчика, стоящего при  въезде  на  свинарник, нас
         окружила женская бригада при хрюшках. За  те 30
         минут, что я их слушала, у меня  в  голове вер-
         телись видения голодных  животных, квартир  без
         воды, стены в зеленой плесени, буржуйки зимой..
         С одной  стороны  ужасно- на  улице  20  век. С
         другой стороны...Ведь своих свиней  они  кормят
         комбикормом совхоза досыта и  бесплатно. Навер-
         няка еще молодняк втихую продается-очень уж бо-
         льшой отход поросят по документам. Т.е.фактиче-
         ски мы людей держим не для производства, а  для
         начисления им заработной платы. И  они  до  сих
         пор ждут, что придет богатый дядя и  их  накор-
         мит, это при четырех корпусах свинарника с  по-
         дключенным электричеством и теплом. Мужчины за-
         скучали и стали поглядывать на машину. Попроща-
         лись, поулыбались и снова в   дорогу. Я  все  в
         уме перебирала, что если бы  сюда  хоть  одного
         активиста-комсомольца идейного,как в былые вре-
         мена ...Фантастика была бы. Да только государс-
         тво  своей  выгоды не упустит. Кто же такой на-
         лог на имущество потянет. Это ведь не  цех, где
         трубы  катают. Свинью сначала  выкормить нужно.
         Едем. Маренин, как мэр города, с  важным  видом
         ко мне оборачивается и я  натурально  вижу, как
         его  внутренняя сущность  надувается  гордостью
         от  сознания  своей значимости:
         -К Кривицыну заедем.
         -Как это,-не поняла я,-нет, только домой.
         Представила, как Кривицын при виде  нашей  роты
         изумленно рухнет в кресло-не на стуле же он от-
         дыхает,-и попытается определить, в какой  части
         тела у него сердце спряталось.
         -У меня есть дело к нему,-безапеляционно заявил
         Маренин.
         В моих глазах  появился  охранник  с  автоматом
         и  негодующий перст шефа, указывающий  на  нашу
         ораву. Я пришла в  ужас. Уехали мы  в  9  утра.
         Сейчас уже 4 часа. До дома еще час. Меня  начи-
         нало  беспокоить отсутствие удобств, я ведь жи-
         вой человек.
         -Нет,-окончательно решила  я,-этого  не  будет,
         или убейте меня.
         Маренин надулся и на мгновение притих. Зато его
         посетила  другая мысль:

;
                -Приедем в город и пойдем ко мне есть  варенни-
                ки.
                Пригласить Симановича он  не  догадался. Только
                выйдя из машины, я увидела, что гости  сократи-
                лись до одной  единицы. Пришлось  мне  подавить
                панику и сделать независимый вид. Жены Маренина
                дома не оказалось. Он сам грел свои  варенники,
                потом чай, потом развлекал меня разговором, по-
                том я уже не смогла сидеть, но  посетить  энную
                комнату  постеснялась.  Галантно  попрощавшись,
                тихим ходом пошла домой. Сама от себя не ожида-
                ла такой выносливости, но в своей  родной квар-
                тире снять туфли и свое пегое  от  пуха  пальто
                сил мне хватило.
                После этой поездки я решила, что  бухгалтерия
                в совхозе вне всяких похвал, и я зря к ним при-
                диралась, а то, что  не  всегда сведения вовре-
                мя  даются, то...ну, просто  ничего  страшного,
                бывает.



                СТАЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА

                Работала в АО начальником  ОМТС,  а  попросту
                снабженцем,  представительная  женщина,  Любовь
                Федоровна. Была она  работником расчетливым, и,
                по мнению Кривицына, получала слишком много. То
                есть спрашивать с нее нужно в два раза  больше.
                И требовал  разворачиваться  побыстрее, считая,
                что его начальник ОМТС не переработал и слишком
                откровенно   ленится.  Характер   у  этой  жен-
                щины был такой, что дешевле  было ей уступить и
                не спорить, чем она  успешно  пользовалась  при
                своей снабженческой деятельности. Поэтому, ког-
                да надо было что-то  "пробить", дело поручалось
                Любовь Федоровне. В кабинете  Любовь  Федоровны
                всегда можно было выпить чай с вареньем из трех
                видов и погреться в очень холодные дни у печки.
                В это время произошла смена кабинетов у  спе-
                циалистов, и Любовь Федоровна получила не толь-
                ко новый кабинет, но и  мебель, излишне  накоп-
                ленную в других местах. Она же только через ме-
                сяц  решила проверить, а что, собственно, нахо-
                дится в ящиках ее стола. Т.к. снабженческая де-
                ятельность - работа   в   основном  разъездная,
                то  особых  бумаг  не  было. И  вот  перебирает
                чужие бумажки ящик за ящиком, и доходит до  са-
                мого  нижнего. А там коробка, в которой пригро-
                шня  пузырьков. Любовь  Федоровна  одела  очки,
                внимательно изучила этикетки, и пришла к  выво-
                ду, что это какой- то импортный клей. Взяв один
                пузырек, она  решила подтвердить свою  мысль  в

;
         приемной. Сей предмет спора досконально изучали
         и совещались, пока к делу  не  подключился  зам
         генерального. Он тоже повертел пузырек в руках,
         сунул его Любовь Федоровне  обратно, и  автори-
         тетно  сказал, что  содержимое сего сосуда- ле-
         карство от сифилиса и иных  непотребных  болез-
         ней. Любовь  Федоровна, услышав  этот  вердикт,
         ахнула и выронила  пузырек на пол. Конец  спора
         услышал незаметно вошедший в приемную Кривицын.
         Его насмешила реакция начальника ОМТС и он, от-
         крывая дверь в свой кабинет, надзидательно  из-
         рек:
         -Любит вас кто-то, заботится о вас...
           История эта с пунктуальной и  негрешимой  Лю-
         бовь  Федоровной   пересказывалась  весь  день.
         Вспомнили, что стол нашему целомудренному снаб-
         женцу достался от Усминова, бывшего зама, ну  и
         выводы напрашивались соответствующие.
         У нас в бухгалтерии она появлялась, чтобы поиг-
         рать  на  компьютере.  Cообщала,  что  Кривицын
         уехал, вытесняла Агафонова  с  места,  если  он
         вдруг был  занят пасьянсом, и садилась за голу-
         бой  экран. Ее интересовало пантомимо. Кривицын
         знал, что  голубое зелье пагубно влияет  на его
         персонал, и всеми методами вел  борьбу  с игро-
         ками, иногда переключаясь на  меня  и  обвиняя,
         что я полностью распустила коллектив.
         Как-то раз Любовь Федоровна  допустила  крупный
         проступок-не смогла  договориться  о  поставках
         нужного товара, может поленилась или  расслаби-
         лась, а возможно была и не виновата. На  опера-
         тивке  ей сильно досталось. Кривицын, не подни-
         мая на нее глаз, с показным равнодушием конста-
         тировал:
         -Начальник ОМТС не работает. В магазине  пусто,
         и ее это не волнует.
         Потом оглядел присутствующих:
         -Кто не хочет  работать- пожалуйста, освободите
         место, я никого не держу.
         Наличный состав скромно промолчал, чтобы не ра-
         здражать шефа замечаниями, которые могут ему не
         понравиться.
         Привыкнув к тому, что Кривицину угодить трудно,
         Любовь Федоровна особо не печалилась и, потеряв
         осторожность, пришла в бухгалтерию отдохнуть от
         трудов праведных  за  компьютером, не  учитывая
         опасного наличия начальства.На ее несчастье бу-
         квально через десять минут к нам заглянул  Кри-
         вицын и сразу отметил и Любовь  Федоровну и му-
         льтипликационные картинки  на экране  монитора.
         А наш  шеф никогда ничего не забывает, и у него
         в голове отложился пунктик насчет Любовь  Федо-
         ровны.
           И  когда   ее  вызвал  Кривицын,  она   обре-
         ченно отправилась на расправу. Но шеф умел  за-
         пустить шпильку, и, лишь  Любовь Федоровна поя-
         вилась на пороге его кабинета, он вежливо и та-
         ктично обратился к ней:
         -Извини, что оторвал от компьютера, не могла бы
         ты продолжить работу по снабжению магазина?
         Любовь Федоровна  вышла  ошеломленная, не  веря

;
                своим  ушам,  что  экзекуция  откладывается. Но
                Кривицын решил добивать своего начальника  ОМТС
                до конца. У нас подключали отопление, трубы бы-
                ли старые, то в одном месте, то в другом текло,
                и на нее  возложили обязанность отладить тепло-
                снабжение. Любовь Федоровна вызвала  специалис-
                тов, профилактику провели, и она успокоилась. А
                трубы опять прорвало. У Кривицына лопнуло  тер-
                пение. Он ее снова вызвал на ковер и  вкрадчиво
                поинтересовался:
                -Может быть, ты оторвешься от компьютера и зай-
                мешься теплом?
                И так глянул, что Любовь Федоровна в нашем  от-
                деле долго успокаивала нервы чаем, а потом  хо-
                дила по кабинетам, держась за сердце одной  ру-
                кой, а другой щупая трубы на  предмет  темпера-
                туры. После этих разборок  Любовь  Федоровна  с
                компьютером поссорилась и, заходя к  нам, пово-
                рачивалась к нему спиной. Но дело было сделано.
                Теперь ничем нельзя шефа  переубедить, хоть  на
                уши встань, что она к компьютеру ни  ногой. Лю-
                бовь Федоровна даже в кабинет к нам  уже  почти
                не заходит, но Кривицын уверен на все  сто, что
                его начальник ОМТС до сих пор целыми днями  си-
                дит за компьютером. Как говорится, береги честь
                смолоду...


                СЕРДИТЫЕ ТОНКОСТИ НАТУРЫ ГЕНЕРАЛЬНОГО

                Иногда сквозь двойные двери кабинета началь-
                ника прорываются сердитые звуки его голоса. Наш
                шеф людей воспитывает методом кнута и  пряника.
                И самое интересное в том, что после кнута  пря-
                ник кажется слаще, чем это есть на самом  деле.
                После очередной головомойки спросишь  шефа,  за
                что ругался? Причина-то ничтожная. А  он  неза-
                метно улыбнется и серьезно ответит, что от тебя
                не убудет, добрая слишком. Так что, мы шефа ру-
                гаем, злимся и любим, смотря что перевешивает.
                И как шефа не любить, если  он  всегда  вашу
                обновку заметит,  новую  прическу  оценит,  над
                шуткой посмеется? Конечно, это не  значит,  что
                вас не настигнет его гнев через пять минут,  но
                что делать, идеальных людей нет, а  начальников
                тем более.
                Как то, копаясь  в  архиве, я  ненароком  нашла
                любопытный документ. В  акте  комиссия  просила
                списать пять комплектов спецодежды, а  Кривицын
                размашисто  вывел  на  уголке- "сделайте, как я
                сказал". Можно  сейчас только догадываться, что
                с мнением комиссии шеф не  согласился,  а  свое
                строгое  указание  завизировал на акте.    Этот
                листочек уже желтой от времени бумаги неизменно
                приводил меня  в  хорошее  настроение, наглядно
                свидетельствуя о чудачествах нашего шефа  и его
                полной вере в свою непогрешимость.
                Самое интересное, что вредный характер  шефа
                для АО только веса прибавляет. Для него нет ав-
                торитетов. Он сам авторитет.Тут не слишком дав-
                но такой  случай  произошел. Попросил  наш  шеф
                своего инспектора отдела кадров  соединить  его

;
         с заместителем главы  администрации.  Инспектор
         -женщина исполнительная. Мигом набрала номер  и
         сообщила строгому шефу, что контора на проводе.
         Тот схватил трубку и, разгораясь  все  сильнее,
         начал громко и резко возмущаться, что  он, Кри-
         вицын, недоволен  и  возмущен  помощником  зама
         главы администрации. Так возмущен, так  разгне-
         ван, что слов  нет  ни из какого  языка- ни  из
         русского, ни из народного. И так  целую  минуту
         лилось его красноречие, пока  тот, на  проводе,
         не  сумел вставить в с трудом  найденную  паузу
         пару слов о том, что он и есть тот помощник, на
         которого он, Кривицын, и жалуется. Тон сердито-
         го  шефа потихоньку начал снижать обороты  и  в
         конце концов  обрел  достойный  его  обладателя
         звук. Разговор перешел в цивилизованное русло и
         закончился  по- джельтменски. Но, все  же, шефа
         потрясла  эта ошибка и он выскочил  в  приемную
         высказать  свое  мнение о  случившемся:
         -Ты меня еще с Папой Римским соедини,-бросил он
         инспектору.
         И скрылся в своем кабинете переваривать произо-
         шедшее, над чем и сам в конце концов посмеялся.
            Память у Генерального настолько крепкая, что
         не надо думать, будто он твои прошлые грехи за-
         будет  и в будущем не вспомнит. После того, как
         в первые месяцы работы у Кривицына я  допустила
         крупный ляп и  ему  пришлось  раскошелиться  на
         сумму, превышающую мое воображение, он  соизво-
         лил вспоминать об этом  почти  каждый  праздник
         при большом числе народа, так что  я  старалась
         впредь в такие ситуации не попадать. Эта  стро-
         гость и тонкая издевка пронизывает всю его  ра-
         боту и позволяет держать персонал в напряжении:
         легче выполнить его инструкции, чем попасть  на
         его острый язык.
            Так что, ему его вредность  только  работать
         помогает.


                У ИРИНЫ КОТ ЗАБОЛЕЛ

           Начальника нет и мы расслабляемся от безнака-
         занности. Болтаем. У нас многие  живность  дер-
         жат. И уж если кто  начал  про  своего  любимца
         рассказывать, то это надолго. У Ирины очень бо-
         льшой и внушительный кот в  серую  полоску.  Он
         такой высокий, что  обычная  кошка  у  него под
         брюхом проходит, почти  не  прогибая  спины.  А
         Ирина  женщина  очень  аккуратная.  Ученый  кот
         свои права знает  и  никогда не  нарушает.
           И вдруг сделал лужицу в  неположенном  месте.
         Ирина раз все вымыла, второй  раз  вымыла, тре-
         тий..
         Потом говорит:
         -Ты знаешь, я его уже не так люблю, как раньше.
         Наверно, он кошку чует, а мы  его  не  пускаем,
         вот он и обижается.
         -А ты попробуй на это место  что-нибудь  поста-
         вить,-советую  я.
         Советовать всегда проще, не сам ведь мучаешься.
         -Попробую,-задумчиво тянет Ирина.
         Дней через пять, при  разговоре  о  кошках, она
         снова сокрушается:
         -Совсем кот разладился. Делает первую лужицу  в
         горшочек, а вторую опять у двери. Мы за ним ти-
         хонько наблюдали. Понимает, что  плохо  делает.
         Нальет, и на  полусогнутых  лапах  крадется  на

;
                свое место. Уляжется, голову вытянет и наблюда-
                ет, когда мы  его  грешок  обнаружим,- и Ирина,
                округлив губки, в лицах  показывает, как  боль-
                шущий кот виновато отводит глаза  от  укоряющей
                его хозяйки.
                -Может, найдете ему невесту и  он  исправится,-
                гадаю я.-Гулять-то вы ему не даете, а  инстинкт
                разрядки требует.
                -Паршивец,-возмущается Ирина.
                Вскоре мы узнаем, что кот для перевоспитания на
                три дня  отдан знакомым. Их кошка  тоже  весьма
                решительно высказала хозяевам  свои тайные мыс-
                ли.
                -Кот домой вернется паинькой,-смеялись  мы, де-
                лая краткосрочный прогноз их любовным страстям.
                И вышло так, что зря над котом улыбались. За-
                брала Ирина  своего любимца и утром  на  работу
                прибежала в панике.
                -Кот  заболел. Сегодня  посмотрели,  а  у  него
                кровь в горшочке.
                -Может, пнули и почки повредили?-ужаснулась я.
                -Не  похоже,- сомневается  Ирина,-  бедный  наш
                кот, никому больше не дам,-казнит она себя.
                -Надо его в лечебницу.
                -Прямо сейчас и повезу,-пошла одеваться Ирина.
                Из клиники она вернулась сама  не  своя. Ока-
                зывается, у  котика  серьезнейшее  заболевание-
                моче-каменная болезнь.
                -Они меня без конца пытали,-рассказывает Ирина,
                -идет ли моча. А он сегодня ходил одной кровью.
                Бедняжка наша. Как же  мы  без него будем.  Вот
                почему  он лил  лужи везде. Ему уже было плохо.
                Ее тревога не давала ей работать, и я  отпус-
                тила своего  бухгалтера  домой. Дня  два  Ирина
                обреченно  ждала, подействуют  ли  лекарства. А
                потом я увидела, как она с ликующим видом  вва-
                лилась  в бухгалтерию:
                -Котику лучше стало, сегодня он пописал и хоро-
                шо покушал.
                -Отметить надо. Давай я сбегаю за мороженым для
                кофе,- предложила я свои услуги и ушла в  мага-
                зин. Мы пили кофе с мороженым, сахаром и  баль-
                замом и Ирина в ударе от хорошей  новости  рас-
                сказывала:
                -Я всегда дома такая выдержанная. Но иногда ме-
                ня до того доведут, что я  срываюсь. Вот  утром
                муж увидел, что  в  горшочке  мокро, и  говорит
                мне, что смотри, мокро. Потом Мария заглянула и
                тоже подошла:
                -Мама, у кота мокро.
                Потом  Костя поспешил сказать:
                -Мама, в горшочке сыро, Мария, в горшочке сыро.
                Мне смешно. Марии 16 лет,а Косте-9. И они такие
                самостоятельные, пока им не подскажешь, что де-
                лать надо.
                Ирина продолжает:
                -Я слушаю, слушаю, а убирать не иду. Потом  муж
                говорит:
                -Кот  в ванне кровью накапал.
                Мария:
                -Да,мама,накапал.

;
         И Костя туда  же:
         - Мама, накапал, Мария, кот накапал.
         Тут я как взорвусь:
         -А я кому  пойду говорить?
         Иринка и сама смеется над собой, что не сдержа-
         лась и дала  нагоняй родным.
         -Или вот я объясняю дочери и сыну,  что  поели,
         помойте за  собой посуду. Одну ложку,одну  чаш-
         ку, одну тарелку. И не будет  в  мойке  грязной
         посуды. Муж  поддакивает, надо, надо мыть. Обед
         кончается. Мария гордо встает и  уходит. Костя,
         как стрела, вылетает со  стула. Муж, забывшись,
         тоже уходит к телевизору. Я ему  напоминаю, что
         воспитывал детей, воспитывал, а сам не убрал за
         собой. Он  снова встает, шикает на ребят, и че-
         рез десять минут начинается.
         Костя:
         -Мама, я все-все помыл, Мария, я все помыл.
         Мария подходит:
         -Мама, я посуду помыла.
         Муж докладывает:
         -Ирина, я все убрал.
         Мне интересно, как у Ирины складываются отноше-
         ния в семье:
         -А почему только ты у кота убираешь?  И  посуда
         на тебе.
         -Потому что муж если убирает за котом,  то  ми-
         нут  тридцать в ванну не войдешь. Он тряпку бу-
         дет стирать мылом, порошком, полоскать,  прове-
         рять на чистоту. А посуду отдраит пастой, шкур-
         кой, сполощет в  одной  воде, в другой, вытрет,
         снова проверит, блестит ли, и только потом убе-
         рет.
         -А вот если гости приходят,- продолжает Ирина,-
         мне надо помыть тарелку сразу, как  только  она
         освобождается. Я понимаю, что это  нехорошо, но
         ничего не могу с собой поделать. У  меня  прямо
         руки чешутся. Я под любым предлогом пустую  та-
         релку возьму и помою. Это если гости важные.  А
         если свои, то вообще не сдерживаюсь. Прямо сра-
         зу забираю  и мою.
         -Сын  то  у тебя-вылитый папа.И голос уже с ба-
         ском.
         Ирина смеется:
         -Костя вчера из школы пришел и говорит мне:
         -Мама, не говори никому, а то мне стыдно.  Мы с
         девочками в баскетбол  играли  и  проиграли  со
         счетом  71:0.
           Смеемся и убеждаемся, что наши дети и  живот-
         ные самые хорошие и самые  умные, даже если это
         на самом деле и не так.
         Заходит Истинов и, воспользовавшись разговором,
         берет нашего кофе взаймы, а за одним сокрушает-
         ся по поводу своего попугая:
         -У меня была большая фотография, такая, нестан-
         дартная. Ни в один альбом не  входит. Я  там  в
         институте со всей группой сфотографирован. Я ее
         на стенку повесил. На второй  день  смотрю,  на
         плинтусах какой-то  мусор. Взял  веник, подмел,
         все убрал. На третий день-опять мусор на  плин-
         тусах. Я снова убрал. На четвертый  день  опять

;
                то  же  самое. Не  пойму, откуда  мелкий  мусор
                вдоль  плинтусов  появляется. Сегодня  подметал
                пол, да  и  посмотрел  на  стенку. А там вместо
                большой квадратной фотографии на стене  остатки
                ввиде круга с блюдце величиной. Теперь фотогра-
                фия в любой альбом входит. Да меня- то там нет.
                Мы давимся от смеха:
                -Попугая-то зачем выпускаете?
                -Да жалко мужика, пусть полетает. У нас до  не-
                го такой же был, говорить умел: "Степа  малень-
                кий, Степа хороший. Степа  хочет  кушать. Степа
                хочет девочку."
                -Истинов, мы уже смеяться не можем.
                -Пошел я,- подхватывается Истинов  со  стула  и
                исчезает. И как раз вовремя. На звуки смеха за-
                глядывает Кривицын и качает головой:
                -Как у вас весело.
                -Это Истинов...
                -Я смотрю, Истинов умеет только комплименты вам
                говорить, а я ведь ему давал задание...- сокру-
                шается шеф и, ворча в адрес зама, уходит.



                КОГДА ПЯТЕРКИ НЕ КОТИРУЮТСЯ

                В АО среди бухгалтеров большая  текучка. Одни
                увольняются, другие принимаются. Как-то главбух
                магазина невинно сказала, что  знает  мальчика,
                кончившего техникум, и если он подойдет,  можно
                взять его кассиром. Посмотрела я  на  мальчика,
                удивилась его "механическому" голосу, полюбова-
                лась на пятерки в дипломе, и взяла  его в штат.
                Наш  шеф, обычно  страшно  бдительный, сей факт
                прозевал. Прозревать я стала через пару недель,
                когда начала замечать  некоторые  странности  в
                образах мышления нового сотрудника. Наш Сашень-
                ка, сидя  за столом, терроризировал  окружающих
                тем, что громко комментировал свои действия при
                обработке  документов.  Иногда, решив  осветить
                историю своей учебы, он  комментировал  разделы
                инструкций и правил, создавал свои  проводки  и
                представлял их в действии. Женщины стали  жало-
                ваться, что у  них  возникает  синдром  легкого

;
         помешательства при одном звуке Сашиного голоса.
         На его несчастье пятерки не смогли заменить ему
         логику мышления. Он не смог  отделить  значения
         первичных  документов от вторичных. С  глубокой
         верой в собственную гениальность, Сашенька  пе-
         реписывал первичные документы, невзирая на под-
         писи поставщиков и  прочих  получателей  денеж-
         ных  сумм. Я пришла в ужас, но попробуй сказать
         это шефу. Когда к нам поступила небольшая сумма
         наличных денег, я Сашеньке  подробнейшим  обра-
         зом рассказала, что их следует оформлять не бо-
         лее  2 млн. в день,  согласно  постановления, и
         успокоилась: инструкции  даны,  контора  пишет.
         Сама стала подписывать кассу. А он все  миллио-
         ны, расписав их по два, махнул на  одно  число.
         Я говорю:
         -Саша, я тебе рассказала, как делать. Так?  По-
         чему ты делаешь по-своему?
         -Надежда Ивановна, вы плохо инструкцию прочита-
         тали. По правилам допускается оприходование лю-
         бых сумм.
         -Не пойму, кто из нас с  ума  сошел,-безнадежно
         выразилась я и сама переделала кассу.
         Сверила расходники  с кассовой книгой, а  суммы
         не идут на несколько миллионов.
         -Александр, где ведомость на зарплату?
         -Там.
         -Ее здесь нет. Ты помнишь, какого  цвета  ведо-
         мость, белая или розовая?-с  трудом  сдерживала
         я свои эмоции.
         -Розовая.
         Белые-в магазине, розовые-наши.
         -Ты сам подкалывал? Ну что ты молчишь?
         -Наверно, ее забрали.
         -Кто?
         -Вы сами.
         -Я тебя сама приняла, зачем  же  буду  подстав-
         лять. Пиши  объяснительную.
         В конце рабочего  дня  Сашенька  молча  положил
         объяснительную мне на стол. Этот шедевр я  хра-
         нила очень долго.  Он  полностью соответствовал
         взглядам Сашеньки на жизнь: "...поэтому считаю,
         что ведомость взяла главный бухгалтер. Но я со-
         гласен внести недостачу в кассу пополам с глав-
         ным бухгалтером..."
           Такие факты сокрытию не подлежат. Я была  вы-
         нуждена  доложить Кривицыну.
         -Увольняй, пока он ничего  похуже  не  наделал.
         Зачем ты его взяла. И я проморгал...,-сокрушал-
         ся шеф, ломая скрепки и кроша их  на  пол.
         Не успела я передохнуть, новое ЧП  наклюнулось.
     *** Пришли на расчетный счет "детские" деньги.          
         -Александр, быстро заполни чековую книжку и  бе-
         гом в банк, велено получить сегодня же  деньги,
         а то грозят снять на налоги.
         -Я не могу ее найти.
         -Она у тебя все время в столе была.
         -Не знаю. Кто-то вытащил.
         У меня руки опустились:
         -Тогда бери деньги из кассы, пиши  заявление  в
         банк на новую книжку, потом старую  искать  бу-

;
                дешь.
                Ушел Сашенька заявление Кривицыным подписывать,
                а я жду, что сейчас гром грянет. И  точно. Сек-
                ретарь бежит. Кривицын насупился  и  показывает
                полное недоумение. Спешу объяснить, что некогда
                выяснять отношения, нам надо  его  подпись  под
                заявлением и скорей до 12  часов  деньги  полу-
                чить. Ему тоже куда деваться. Подписал. Но я то
                знаю, что он еще к  этому  инциденту  вернется.
                Получили мы деньги. Я от всех тревог  ушла  от-
                дохнуть в  приемную. В моем кабинете все ко мне
                идут. А тут, наоборот, все меня обходят. Но ус-
                покоиться мне не дали. Явился Сашенька и  своим
                "механическим" голосом сказал, что он не  вино-
                ват,кто-то его выживает из бухгалтерии. Женщины
                его разглядывают, на меня  оглядываются.
                -Александр, как ты считаешь, если я тебя  взяла
                в бухгалтерию, то зачем мне тебя выгонять?- уже
                который раз пыталась я  выяснить  истину,- я бы
                просто не стала тебя оформлять.
                -Ну, не знаю,-с превосходством взглянул на меня
                Сашенька,- наверное, есть причина,-и,  подумав,
                добавил,-вы мне не создали условия для  работы,
                поэтому я  не виноват.
                А условия у кассира, действительно, ухудшились.
                У  нас  забрали помещение, где Сашенька в  пол-
                ной прострации своими  невозможными  каракулями
                заполнял кассовую книгу, и перевели в общий от-
                дел.
                -Согласно правил и инструкций по содержанию ра-
                бочего места, -начал декларировать Сашенька, но
                не успел  досказать  мысль. Кривицын, незаметно
                вошедший в  приемную, услышал  последнюю  фразу
                Сашеньки и вызвал нас на ковер.
                -Рассказывай,-бросил он мне.
                Пришлось рассказать. Наш начальник себя  этикой
                особенно не утруждает, к тому же, начав кого то
                обличать во  всех  грехах, не может вовремя ос-
                тановиться, и, даже сообразив, что не  прав, ни
                за что не признается. И совсем недавно я  испы-
                тала на  себе  шквал его  гнева, что  кончилось
                моими слезами и заявлением об  уходе.
                Не могу сказать, что была права, но и моя нера-
                сторопность такого мнения не заслуживала. В  то
                же  время, увидев, что  его  главбуха  пытается
                очернить кто-то, а не он сам, шеф сразу  принял
                меры:
                -Мне не нравится,-сурово произнес  Генеральный,
                обращаясь к Сашеньке,-как ты  разговариваешь  с
                главным бухгалтером. Даже я ! не могу себе  это
                позволить.
                Мне пришлось крепко зажмуриться и переключиться
                на  малахитовый канцелярский набор  шефа, чтобы
                своим безудержным смехом не испортить его  вос-
                питательную лекцию.
                -Напечатай  приказ,- приказал  шеф  секретарю,-
                кассиру  строгий  выговор, главному бухгалтеру-
                выговор.
                Потом осуждающе ткнул в Сашеньку пальцем:
                -Вот она, я уверен, свой выговор получила  пер-
                вый раз. Из-за  тебя. Иди.

;
         И, не успел Саша выйти, шеф накинулся на  меня:
         -Как ты могла его взять!? Он несколько  раз  ко
         мне приходил, и я отказывал. Он же больной. Как
         я скажу его бабушке, что он натворил?  Как  его
         уволить?,-и велел секретарю,- соедини меня с ...
         Ему было страшно неловко, он не хотел этого тя-
         желого разговора.
         -Слушай,-заторопился он высказать пожилой  жен-
         щине проблему,-я тебя очень прошу, забери внука
         от нас, у нас же деньги, он нас  так  подвел. У
         него  крупная  недостача. Мы  ничего  не  будем
         предпринимать, но пусть напишет  заявление. До-
         говорились?
         И посмотрел на меня:
         -Вот видишь, какой ценой мне приходится исправ-
         лять твои  ошибки. Как ты меня подвела. Как  бы
         еще чего не было. Ты его еще  вспомнишь. Ладно.
         Работай.
         Но это не было еще  концом. Сашенька  уволился,
         мы  вздохнули  с облегчением, хотя я очень  со-
         чувствовала ему. Первая работа и такая неприят-
         ность. Как то раз я листала кассу перед провер-
         кой банком, и из подшивки выпал листочек.  Кра-
         сивыми печатными  буквами было написано: "...мы
         тебе отомстили, ты никогда  не  найдешь работу,
         ты никогда...". Я так испугалась, что книга вы-
         пала у меня из рук. Кривицын был прав. Я до ко-
         нца жизни буду помнить  этого мальчика.



                ДИПЛОМАТИЯ ПРИЕМНОЙ

           Я долго приглядывалась к  инспектору по  кад-
         рам. Эта симпатичная женщина настораживала меня
         единственно тем, что очень долго работала с ше-
         фом, то  есть, по  моему мнению, у нее секретов
         от Кривицына  нет. Потом   поняла,  что  инфор-
         мация, не предназначенная для ушей шефа, к нему
         не  попадет.
         В приемной за день перебывают  все  сотрудники.
         Людмила  Михайловна  выслушает всех, не   пере-
         ставая заниматься своими делами-перебирает кар-
         точки учета  сотрудников, выписывает  обходные,
         утешает  обиженных, успокаивает  посетителей  и
         даже Кривицын без нее  не  может  обойтись. Сам
         бытовые вопросы он не решает, так  как  это  не
         его уровень, и когда  инспектор  отдела  кадров
         ходит по  кабинетам, расспрашивает сотрудников,
         ищет  нужного человека, шеф будет  ходить  сле-
         дом, давая  ценные указания и внося смятение  в
         отделы- начальник  собственной  персоной  ходит
         дозором.
           Наш инспектор по кадрам очень тонко улавлива-
         ла суть конфликтных ситуаций и умело их гасила.
           Раз я стала проверять остатки по  магазину  и      ***
         увидела минусовые цифры там, где их быть не до-
         лжно. Я ахнула, не подумав, поделилась с Криви-
         цыным таким казусом. Потом день сидела, искала,
         откуда это взялось, и нашла  ошибку  в  расходе
         товара. Успокоилась, исправила. Сижу  в  прием-
         ной, а шеф выходит, и пальцем в меня:
         -Вот видишь, ты ошиблась, а в  магазине  все  в
         порядке,-и смеется.
         А я думаю, как интересно, откуда он  знает, что
         я ошибку нашла? Людмила Михайловна пожала  пле-
         чами:
         -Кто-то вас не любит.
         В другой раз моя  бывшая  бухгалтер  Наташенька
         не свела цифры по расходу  взятых  на  подотчет
         сумм. Я снова все проштудировала  частью  сама,
         часть помогла искать экономист. И снова началь-
         ник мне говорит:
         -Что у тебя там без конца ошибки.  Я  думаю,  у
         нас  везде порядок, а ты все то одно не так, то
         другое...
         Я снова думаю, откуда он узнал? И что здесь та-
         кого? Ну, ошиблась, исправила.  Не  без  этого.
         И так мне интересно, откуда у шефа талант ясно-
         видения: что бы я ни сделала  в  своем  отделе,
         какой бы ляп ни  допустила, он  с  удивительной
         точностью все знал и реагировал более чем  рез-
         ко. Я стала  нервничать. У  Кривицына, если  он
         узнал что-то, фантазия разыгрывается, даже  на-
         меков  не  надо, и  ничем  не  переубедишь, что
         ничего страшного не произошло.
         Пожаловалась на Кривицына  Людмиле  Михайловне,
         А она говорит:
         -Что вы сразу кипятитесь, что он вам ни скажет,
         вы переживаете. Он и говорит откровенно, что вы

;
                стали своим человеком.
                -Но он только на меня так кричит, не хочет  ес-
                ли, чтобы я работала, так и сказал бы.
                -Да ну вас,-смеется Людмила Михайловна,- вы  на
                него жалуетесь, он на вас, он же  директор, вам
                к нему надо приспосабливаться, а  не  наоборот.
                Нас же много, а он один,- продолжает  она  меня
                воспитывать,-мы вот вчера зашли с ним к  вам  в
                бухгалтерию, а вы отвернулись, уткнулись в свои
                бумажки и не смотрите на него...
                И продолжает мне выговаривать:
                -Кривицын, когда мы вышли, говорит мне, что  вы
                так его не переносите, что даже смотреть на не-
                го не желаете.
                -Это он меня терпеть  не  может,-продолжаю, уже
                со смехом, топорщиться я и грустно вздыхаю.
                Сколько людей, столько и мнений.
                После  очередной  жесткой  головомойки  шефа,
                все взвесив, рано  утром, непослушными  губами,
                которые как заморозило, в лоб откровенно  спро-
                сила его:
                -Мне как, уходить сразу, или отработать две не-
                дели, или  дадите доработать до Нового года (до
                праздника оставалось два месяца)?
                Шеф бегал по кабинету и скороговоркой  ответил,
                не глядя на меня:
                -Это твое дело. Собственно, если  ты  считаешь,
                что с работой не справляешься, то я  никого  не
                держу. Хотя ты, вроде как..Ну, ладно,-снова за-
                кружил он по кабинету.
                -Вы не ответили на мой вопрос,-не поняла я  его
                высказывания.
                -Мне надо, чтобы ты работала,-без всякого выра-
                жения  высказался Кривицын и выскочил из  каби-
                нета, чтобы не продолжать разговор.
                Вот с этого момента до меня дошло, что  права
                Людмила Михайловна, не такой уж я ценный  кадр,
                чтобы Кривицын, большой  и занятый человек, во-
                зился  со  мной  и  моими  переживаниями.   Она
                естественно и просто показала меня со  стороны.
                С этих пор, если был у меня с начальником конф-
                ликт, в глазах вставала  Людмила  Михайловна  с
                ее  полуулыбкой, я  слышала  ее голос и покорно
                выслушивала шефа,  спрятав свое  самолюбие  по-
                глубже и вникая в его претензии.
                Так что без Людмилы Михайловны никто обойтись
                не может, ни шеф, ни  стоpож, ни  иной  специа-
                лист нашего АО. Так уж у Кривицына кадpы подоб-
                pаны.
                Как-то раз Людмила Михайловна пришла на  ра-
                боту в хорошем настроении и рассказала интерес-
                ную историю про своего знакомого. Знакомый этот
                родился в Башкирии. Юность провел в глухой  де-
                ревушке. За ее пределы никуда не выезжал. И да-
                же попасть в  соседнюю  деревню- проблема. Пару
                себе можно было искать только в своей  деревне.
                А ему нравилась девушка из соседней. И он  вся-
                ческие презенты в ее сторону намекал. Когда по-
                дошло время в армии служить, башкир честно  тя-
                нул лямку солдата до конца. Вернулся в свой ро-
                дной дом и узнал, что краса его ненаглядная  на

;
         другого  парня, якобы, смотрит. И  так  у  него
         сердце заболело, что решил он  ехать  в  город,
         работу искать и от любовной тоски спасаться.  А
         тогда нужны были люди на Трубный завод.  И  те,
         кто туда на работу поступал, получали комнату в
         общежитии. Башкирский парень был принят и  вве-
         ден в рабочую касту. Только взяло его сомнение,
         что попал он куда-то не туда. С напарниками  по
         работе говорить боялся, так как по-русски с ак-
         центом говорил.
         И пишет матери:
         "-Мама! Работаю я неплохо. Здесь вставать  надо
         рано, по звонку. На рабочем месте одежду выдают
         стандартную, черную  или  синюю. Обедать  ходим
         все вместе и едим все одинаково. Потом опять на
         работу. Из цеха выходить нельзя, пока работа не
         кончена. Я думаю, что на работу  меня  взяли  в
         тюрьму. Здесь даже женщины  есть. Одеты  они  в
         халаты. Проработал неделю и ни разу солнышка не
         видел..."
         Мама в ответ пишет:
         "-Ничего, сынок, зато гуляешь вечером  и  спишь
         на воле..."
            Через месяц молодой башкир попал  на  первую
         рабочую  вечеринку, и  под  небольшим  градусом
         разоткровенничался с пожилым рабочим. Тот возь-
         ми да скажи, что уже восемь лет на заводе отра-
         ботал. А башкир удивился, как  же  это  рабочий
         столько лет в тюрьме провел и еще оптимизма  не
         потерял. Остальная компания услышала речи парня
         и со  мехом объяснила, что это  Трубный  завод.
         Но башкир никак не может от  своих  стереотипов
         освободиться, и снова маме пишет:
         "-Мама! Оказывается, тюрьма заводом называется.
         Шапки разрешают не снимать. Я решил, что бежать
         отсюда надо. Выберу удобный момент и уйду..."
         А мама отвечает:
         "-Сынок, терпи. Зарплату-то платят. И шапку но-
         сить разрешают..."
         Парень маму  послушал, и  только  спустя  много
         времени понял, где он находится.  Но  тоска  по
         воле не давала ему покоя. Сидел он в стеклянной
         кабине перед станом, нажимал на кнопки  и  тер-
         зался тюремной безысходностью.  Вольному  парню
         невозможно было даже дышать в шумном загазован-
         ном цехе. Пошел он к начальнику цеха  и  попро-
         сился  на  трактор,  траншеи  копать,  площадки
         строительные ровнять и каждый день смотреть  на
         солнышко. Женился на своей первой любви, вырас-
         тил современного городского  сына  и  не  видит
         причин менять профессию.
            Однажды  я  познакомилась с  дочкой  Людмилы
         Михайловны, Аленой.  И так мне эта девочка  по-
         нравилась. Как-то  раз  Людмила Михайловна рас-
         сказывает:
         -У нас двери в подъезде не закрываются. И вот в
         один зимний день зашел в подъезд большой  уста-
         лый сенбернар...
         И поведала красивую историю про  свою  дочку  и
         огромную умную собаку. Как  пытались  ему  люди
         сказать, что он попал не по адресу,  да  только

;
                пес отвернулся и слушать не стал. Силком  выво-
                дить никто не решился, собака хоть и не злая,но
                клыки большие. Так вроде и не лает, но глаза  с
                красными веками серьезный вид придают. И только
                Аленка  пса пожалела. Стала ему хлеб приносить и
                собственный суп отдавать. Сенбернар, почуяв уча-
                стие, к Аленке проявил интерес, ласкался к ней и
                решил, что если его юная подружка живет  в  этом
                подъезде, то ему, грозному  и  неподкупному,  ее
                охранять следует. И  охранял,  быстро  распознав
                истинных жильцов и чужих приходящих.  Да  только
                человеку разве угодишь. Позвонили в приют, и  за
                собакой пришли. Пес долго уходить не  хотел,  на
                Аленку оглядывался. Но уговорили собаку, прилас-
                кали и увели. Аленка  плакала.  Но  куда  такого
                большого в квартиру, где у Аленки уже живет кра-
                сивый стройный доберман?
                -У нас дома целый зоопарк,-рассказывает  Людмила
                Михайловна,-кого только не было. И голуби с неба
                к ней прилетают, как только  во  дворе  девчонку
                увидят, и птенцов выхаживает, и калек четвероно-
                гих всяких...
                А я думаю, что это прекрасная девочка с  неж-
                ной душой и открытыми чувствами. Вот какой ребе-
                нок у Людмилы Михайловны.


                УПРЯМЫЙ СЕКРЕТАРЬ НЕ КОТИРУЕТСЯ.

         Приемная у Кривицына  небольшая  и  уютная. Наш
         начальник специально людей не муштрует, поэтому
         в весенние дни, бывает, все подоконники  заняты
         рассадой  и даже потолок  отсвечивает  зеленью.
         Когда я в былое время, в  начале  своей работы,
         ходила по коридорам АО, меня удивляла тишина. Я
         не могла поверить, что  в  приемной  слышен  не
         крик и возмущенные вопли  выведенного  из  себя
         директора, а тихий смех и шутки  инспектора  по
         кадрам и обожающего ее секретаря. Мне  не  надо
         было, как у Аревина, приоткрывать  дверь, чтобы
         следить,  кто  прошел  к  начальству  и  срочно
         класть под руку папку с документами на вошедшее
         лицо и его фирму. С другой стороны, Аревин все-
         гда передавал через секретаря  причину  вызова,
         чего никогда не делал Кривицын. Секретарь, мо-
         лодая женщина с громадными  голубыми  глазами,
         была частенько предметом розыгрышей. У нее хо-
         рошая черта-она не обижалась на шутки  в  свой
         адрес и была неизменно  в  хорошем  настроении.
         Как-то шеф повышенным тоном что-то ей высказал.
         Дело в том, что Лариса немного побаивалась Кри-
         вицына. Приняв вызов абонента,  она  влетала  к
         нему  в  кабинет  и, широко  раскрыв  глаза  от
         усердия  и  значимости   своей   миссии , сооб-
         щала, что звонит такой-то. Кривицын, глядя в ее
         отчаянное лицо - то ли кого убили, то ли что-то
         украли -забывал, что он перед ее визитом делал,
         и зачем, собственно, она к нему  ворвалась. По-

;
                том  до  него  доходило, что звонит иногородний
                партнер  и  надо взять трубку. Только он входил
                в колею, как Лариса снова  врывалась  к  нему с
                распахнутыми  во  все лицо глазами, и  Кривицын
                опять  терял  нить  рассуждений,  глядя  на  ее
                чересчур  материальный  испуг. Людмила Михайло-
                вна  ее много  раз  воспитывала  и  преподавала
                школу   общения   с   начальством,   но   легче
                сказать, чем сделать. Как-то Людмила Михайловна
                рапортовала какой-то  вопрос  Кривицыну,  тыкая
                пальцем  в  листочек  перед   его  носом.  Шеф,
                очень   близорукий,  текст  читал  без   очков,
                уткнувшись  в бумажку  вплотную.  Когда  Лариса
                неожиданно  вбежала  к  ним  в  кабинет под ак-
                компанемент хлопнувшей двери, Людмила Михайлов-
                на  от  неожиданности  подпрыгнула, а  Кривицын
                стал судорожно искать  вдруг  куда-то запропас-
                тившиеся очки. Пока он дрожащими пальцами  вод-
                ворял их на нос, Лариса, сама не ожидавшая  та-
                кого эффекта, растеряно сообщила о причине сво-
                его вторжения. Это  настолько  выбило  шефа  из
                привычного ритма, что он еще долго рвал и метал
                в  Ларискин адрес.
                Еще хуже было, когда  к  Кривицыну  приезжали
                гости. По долгу своей службы, Лариса должна бы-
                ла  заглянуть к шефу и поинтересоваться, нужда-
                ются ли его собеседники в подкреплении дальней-
                шей беседы. И в зависимости от  ответа  предло-
                жить чай или кофе. Но Лариса вечно забывала  об
                этом, ведь рассказывать о своем сыне  или  слу-
                шать об огородных  делах   сослуживцев  гораздо
                интереснее, чем обслуживать клиентов шефа.  Так
                что пока Людмила Михайловна не напомнит  секре-
                тарю, что у начальника клиенты  томятся без на-
                питков,Лариса никак не может вспомнит об этом.А
                когда вспомнит и бросится в кабинет к генераль-
                ному, тот посмотрит на нее со смирением и  ска-
                жет, что раньше-то ты где  была?  И  на  второй
                день, и на третий, и на десятый Лариска ну  ни-
                как не могла запомнить, что подача чая или  ко-
                фе-обязанности чисто секретарские. Самое  инте-
                ресное, что за все  Ларискины  огрехи  попадало
                Людмиле Михайловне.
                У Кривицына было заведено, что  главные  спе-
                циалисты свои кадры подбирают   сами.  Поэтому,
                если инспектор отдела кадров не  желает  менять
                секретаря, который каждый день   и  через  день
                шефа из себя выводит, значит и  отвечать за все
                ляпы придется инспектору. И  отвечала,  потому-
                что Лариску жалела. Но от  нее   бедному   сек-
                ретарю влетало даже больше, чем  от  Кривицына.
                Кривицын, сидя в раздумье,  любит,   чтобы  у
                него под рукой лежали или орешки, или   конфеты
                особые, или еще что-нибудь, ведь он не   курит,
                а без конца думать без отдыха-голова  устает. И
                эти успокаивающие средства тоже покупала  Лари-
                ска, но если, покупая для себя,  она  сто   раз
                кулек осмотрит, то для Кривицына брала не  гля-
                дя, на что шеф без конца удивлялся- как   можно
                купить, допустим, орехи, от которых одна   пыль
                осталась? Но Лариску было не исправить.

;
           Так и работала она, получая шишки и  нагоняи,
         упорно продолжая вести дела по-своему.  И полу-
         чалось, что не Лариска  к  шефу  приспосаблива-
         ется, а он к ней.

                НАША ИРИНА ИЛИ ОТПУСКНЫЕ СТРАСТИ

                Наше АО-довольно крупная организация. И рань-
                ше каких только подразделений не было.  И  рыбу
                разводили и коптили, и мед флягами заготавлива-
                ли, полушубки шили, норок выращивали, не говоря
                про мясо и молоко. Зарплата была  соответствую-
                щая. Сама я прошлого изобилия не застала.  Как-
                то раз перебирала документы и наткнулась на от-
                четы. У меня сразу возросло уважение  к  нашему
                шефу-такими делами  ворочал. Сейчас  все  руши-
                лось. Постепенно все эти причиндалы привели нас
                к тому, что стала наша картотека, как море  не-
                объятное. Магазины несли большой убыток.  Приш-
                лось потихоньку торговые точки, за счет чего мы
                хоть изредка зарплату видели в  рублях, прикры-
                вать. Людей- сокращать. В том числе и экономис-
                тов. Ирина-одна из них. Вела она раньше промто-
                варный  магазин  и  подчинялась непосредственно
                Кривицыну.
                Когда решался вопрос  с  Ирининым  магазином,
                названным в ее честь "Ирэн", Кривицын долго пе-
                ребирал варианты:
                -Так, Ирина магазин завалила,-спокойно  конста-
                тировал он сей прискорбный факт,-слишком добрая
                была, на отоварке прогорела,- и, вытянув губы в
                трубочку, откидывался в кресле и закрывал  гла-
                за, задумчиво барабаня пальцами  по  столу. По-
                том, хлопнув ладонью и открыв глаза, решал:
                -Ирину переведем экономистом по торговле с  тем
                же окладом.
                Так что даже со мной она держала  себя  очень
                независимо и разговаривала только  тогда, когда
                сама была настроена на контакт. Но с исчезнове-
                нием магазинов работы ей не стало, и шеф  решил
                перевести ее в бухгалтерию с тем же окладом:
                -Я хочу экономиста по торговле тебе отдать. Она
                в  прошлом  бухгалтер, ну, подскажешь там, где,
                что...В общем, оформляй.
                Кривицын еще ни разу не убрал человека просто
                так. Он,работник бывшей партийной номенклатуры,
                привык работать по  старинке, своих  специалис-
                тов, особенно если они работали  с  ним  долго,
                обязательно куда-нибудь пристроит, и  Кривицына
                надо очень сильно рассердить, чтобы он отказал-
                ся от работника, не попытавшись ему помочь.
                Так у нас появился  новый  старый  работник. Уж
                что мне нравилось в ней, так  это  ее  аккурат-
                ность и то, что  всегда  и  непременно  она все
                доводила до конца. Так как Ирина работала в  АО
                очень  давно, она , бывало, рассказывала  очень
                интересные вещи. Мои отношения с Кривицыным бы-
                ли то очень хорошие, то терпимые, то  невозмож-
                ные. Ирина всегда утешала меня очень своеобраз-
                но.
                -Вы зря так думаете,-говорила она на мои  слова
                о том, что Кривицын не знает, как от меня изба-
                виться,-да он с вами вообще как  ангел разгова-
                ривает. Видели бы вы, в каком виде приходила из

;
         его кабинета бывшая главбух-молчит, руки трясу-
         тся..А с вами он даже и не ругается. Он  вообще
         у нас самый порядочный. Сколько мужей  при  его
         работе жен бросало, а он нет. А какие вечера мы
         устраивали-в архиве до сих  пор  гитары  лежат.
         Зарплаты у нас были-все в городе завидовали...
         Я после ее хвалебной речи в честь шефа  на  са-
         мом  деле чуть-чуть не представила его ангелом.
         Помешало мне то обстоятельство, что сегодня ут-
         ром я ездила с ним к прокурору и он, читая  пе-
         ред поездкой список кредиторской задолженности,
         придирался к каждой строчке:-то с одним не сог-
         ласен, то с другим, то  одно не так напечатала,
         то что-то  пропустила. Я  понимала, что  Криви-
         цын тоже человек и может нервничать, только мне
         легче не было.
         С другой стороны, после  неприятного  визита  к
         власть имущим шеф повеселел и бодро поинтересо-
         вался:
         -Ну как я?
         -На пятерку,-простила я его.
         Ирина, пожалуй, единственная из всех наших жен-
         щин покупала импортную косметику. И делала  она
         это как бы невольно. Когда к нам в отдел загля-
         дывал очередной продавец косметики, а ходили  в
         основном молодые мужчины, он терял дар  речи  и
         для нее одной начиналась импровизированная лек-
         ция о достоинствах масок и кремов. Все  предла-
         гаемые компоненты обязательно  опробывались  на
         ее лице и плата за шикарные флакончики назнача-
         лась  смехотворная. Обычно  Ирина  благосклонно
         приобретала  незаслуженно  уцененные   средства
         восстановления молодости.
           Тут время подошло об отдыхе подумать. У  нас,
         чтобы уйти в отпуск, нужно хорошо подумать, так
         как Кривицын не любит, когда кого-либо из  спе-
         циалистов нет на месте. Наступил такой период и
         у  меня.
           Утром, как обычно, поинтересовалась у  секре-
         таря:
         -Шеф как, в настроении?
         -Да не очень. С Ольгой не поладил.
         Я думаю, что его дочь опять  учудила? И  решила
         зайти, поговорить.
         Захожу, Кривицын злой, лица на нем нет. Но куда
         деваться, раз зашла. И подхалимски прошу:
         -Пока у нас без напряженки, можно мне на  неде-
         льку отпуск оформить?
         Шеф шепотом:
         -Ты что, так загружена, что перетрудилась?  Раз
         работы нет, зачем тебе отпуск. Вон,- махнул  он
         рукой за окно,-гуляй под  деревьями,я разрешаю.
         -Ну, хоть два дня, папе помочь сено косить.
         Кривицын вскочил с места и забегал по кабинету:
         -Мне хоть все убирайтесь  отсюда,-закричал  он,
         -пишите  заявления, я наберу новый персонал.
         Я попятилась на выход. Секретарь кивнула на его
         дверь:
         -Говорила вам, что он не в духе.
         Все же я не вняла голосу разума и написала зая-
         вление на два дня. Захожу снова. Кривицын стоит

                ;
                у окна и не  желает  разговаривать. Потом обер-
                нулся, выхватил мою бумажку и смял ее в кулаке.
                У меня сердце ухнуло:
                -Ну пожалуйста, не сердитесь.
                Кривицын нервно расправил  листочек, расписался
                в полстраницы и в сердцах швырнул  ручку прочь.
                Вышла я, а в приемной Ольга сидит и смеется:
                -Попало? Я сегодня утром потребовала подписать
                заявление на отпуск, а он спрашивает, кого  ос-
                тавлю за себя. А мне что? Это  не  моя  забота,
                говорю. Он и пошел меня костерить.
                -Господи, а я то не пойму, чего он в такой яро-
                сти,- огорчилась я,- нет, чтобы  завтра  зайти,
                сунулась сегодня. Ну, и пофартило мне.
                Вечером начальник уже спокойно  меня  вызвал  и
                дал  задание  на  первую  половину  недели. Ему
                не было дела до моих двух  дней отпуска.
                А через неделю мой бухгалтер Ирина тоже реши-
                лась испытать судьбу. Она с мужем решила  ехать
                на отдых на  море  в  Турцию.  Я  заявление  ей
                подписала и уехала в Екатеринбург с чистой  со-
                вестью. Вечером она мне звонит:
                -Надежда Ивановна! Вы  только  не  огорчайтесь.
                Кривицын отпуск мне  подписал  и  велел  приказ
                напечатать о моем сокращении.
                -Как это, без меня, что ли?
                -Так выходит. Я приказ подписала, что  ознаком-
                лена.
                -Ирина, но я ведь его не подпишу.
                -Надежда Ивановна! Он меня каждый год  увольня-
                ет! Не расстраивайтесь!
                С тем Ирина и уехала. Выхожу на утро, секретарь
                говорит:
                -Подпишите,-и смотрит на меня выжидающе. Я  чи-
                таю и  удивляюсь:
                -Нет, ты посмотри  какой  Кривицын, я  человека
                полгода учила, она освоила машину, программу, и
                он меня не спросил. Не буду  подписывать.
                У Кривицына правило-каждый  начальник  отдела
                персонал себе подбирает по своему вкусу, и  шеф
                обычно требует только представить ему очередно-
                го кандидата на вверенное ему предприятие. Поэ-
                тому и уволить не угодившего ему сотрудника  он
                может только через начальника отдела.
                Пошла я к шефу объясняться:
                -Ну что это такое?
                Он молчит. Потом говорит примирительно:
                -Оставь приказ у меня. Я подумаю.
                После этого инцидента прошло уже несколько  ме-
                сяцев, и шеф все еще думает.




















                ОДИН ДЕНЬ ЖИЗНИ АО

           В этот день, предшествующий 7 ноября, мы пре-
         двкушали более ранний уход с работы. С  утра  я
         побывала у шефа, утрясла накопившиеся  вопросы.
           Где-то в 11 часов Кривицын решил, что  празд-
         ничный день касается и  его. Хотя, вероятно, он
         просто сбежал от возможного чаепития. И  уехал.
         Мы с удовольствием констатировали этот  факт  и
         его дочь Ольга выдала стоящую идею: какой праз-
         дник без стола. Я же решила, что пораньше  отп-
         равлюсь домой-что-то совсем  не  хотелось  быть
         в обществе, как это иногда бывает перед  празд-
         ником. Но Людмила Михайловна, к  моему  удивле-
         нию и тщеславию, стала меня уговаривать остать-
         ся.Я с большим удовлетворением выслушала ее на-
         бор доказательств, какая я хорошая, какая я ве-
         селая, ангел, да и только. ( Ее  слова  о  моей
         вредности я постаралась не  заметить ). Уйду, и
         ее характеристику  не  оправдаю. Как тут не ос-
         таться. Заказали пироги и до 12 часов вели све-
         тскую беседу, дружно обсуждая личность  Истино-
         ва. Наша  секретарь, Лариса, рассказывала,  что
         солила капусту. А Истинов, не  врубясь  в  этот
         разговор, поддакнул:
         -Да, да, мы солили.
         Со смехом и прибаутками долго  выясняли, кто  у
         кого капусту солил. При виде со стороны Истинов
         к Ларисе не равнодушен. У  Лариски двое пацанов
         и степенный, объемный муж. И  Истинов любит до-
         водить ее фразами, типа:
         -Мужик-то твой все к соседке ходит?
         -Он ей крышу  помогает  перестилать,-не  ожидая
         подвоха, объясняет Лариса.
         -Сдурела. И все вечера с ней?
         -А как, ведь она заплатит за работу.
         -Заплатит, да не  деньгами,- ахает  Истинов  на
         полном  серьезе,-смотри, уведет, будешь кукаре-
         кать.
         Лариска замахивается линейкой и мы смеемся  над
         этим  цирком.
           За пирогами пошли втроем-Истинов, я и Лариса.
         Всю  дорогу  зам генерального ее "утешал":
         -Ты не переживай. Мужик твой никуда не денется.
         Двое ребят все-таки. Погуляет на  стороне  пару
         дней и вернется.
         Лариска улыбается. Муж у нее неплохой, хозяйст-
         венный, сам  дом ставит.
           По пути заходим в магазины  за  выпивкой. Все
         по-коммунистическому обычаю. А  на  улице  сля-
         коть, под снегом-вода. Надо прыгать через лужи,
         а я не могу-юбка широкий шаг не  дает  сделать.
         Истинов ворчит, на меня отвлекаясь:
         -Совсем скакать не умеешь. Старая стала.
         -Да юбка узкая,-спешу я развеять его сомнения.
         -Зачем такую носишь?

;
                -Ну, Истинов,-откровенно удивляюсь я,-ты даешь.
                Ради  вас  ведь одеваюсь, и юбку покороче, что-
                бы глаз отдыхал.
                -Да я согласен на длинную,-возмущается Истинов,
                наклоняясь  и чиркая пальцем по щиколотке.
                -Раньше надо было показывать,-обижаюсь  я,- уже
                сшила короткую.
                За хохмочками длинный  путь  показался  всего
                ничего.Пироги горячие, руки жгут сквозь бумагу.
                Накрыли стол. Сели и без предисловий  и  тостов
                на пироги накинулись. Это было да! Один раз да-
                же шефа вспомнили-он никогда от выпечки не  от-
                казывается, всегда попробует все, что на  столе
                есть. Такие пироги!
                Истинов опять к Лариске клеится:
                -Ну, чего ты краснеешь. Признавайся, чего скры-
                вать, любовь у нас, крепкая.
                Лариска от смеха и возмущения соленый огурец  в
                банке  упустила. Мы задыхались от хохота, а Ис-
                тинов-сама серьезность. Тут еще Агафонов  доба-
                вил разрядки в общее веселье. Людмила Михайлов-
                на захотела кофе, который, мы знали, у Агафоно-
                ва был. Она  пристала к нему, дай  да  дай. Тот
                поулыбался:
                -Пойдем ко мне.
                Они пошли, за столом им  вслед  всякие  соленые
                шуточки. Зашли они в кабинет к Агафонову, а че-
                рез минуту там  грохот. Мы  уже  и  смеяться не
                могли. Истинов к ним в дверь стучит, беспокоит-
                ся за жизнь и честь  Людмилы  Михайловны. Вышла
                она не слишком довольная, что опять же послужи-
                ло поводом для шуток.
                Истинов, уже наевшись, с сожалением  признал,
                что еще много  осталось, а в рот не  входит. По
                этой  причине  потихоньку,  по  одному, контора
                опустела. Только Лариса еще долго звякала посу-
                дой, наводя блеск и глянец в приемной.


                РАДОСТИ ЖИЗНИ АГАФОНОВА

           Зашла я как-то в приемную, а там на столе шо-
         колад, конфеты, печенье и  еще  что-то, чему  я
         название не  знаю. Заинтересовавшись, я  внима-
         тельно  разглядела  невысокого  человека, очень
         подвижного, раскованного и накрытого сверху ши-
         рокополой шляпой,из под которой его не было ви-
         дно. Он был известен как человек весьма нестан-

;
                дартный  и  обремененный  довольно внушительным
                кошельком.
                С тех пор я часто  видела  Агафонова, и  всегда
                он то  кого-то обнимал, то угощал шоколадом, то
                с кем-нибудь уединялся  пошептаться. На его ли-
                це царила хитрая  улыбка. Он  абсолютно  забыл,
                сколько ему лет (если по секрету, то за сорок),
                остановился на двадцати годах, обожал молодень-
                ких  девчат  и  имел  их  несколько. Дверь  его
                кабинета, вечно нагло открытая, частенько пока-
                зывала в своей рамке бокал вина, шоколад и оче-
                редную девушку, светски сидевшую на  обыкновен-
                ном стуле, как на царском троне, изящно вытянув
                точеные ножки для обозрения.
                Скоро его страсть к молоденьким  девочкам  меня
                уже не удивляла. Он ухитрялся вызывать девчонок
                из дома, попросив Ларису позвать их женским го-
                лосом, после чего выхватывал трубку и договари-
                вался со своей избранницей о  встрече, ликуя  и
                потирая руки в предвкушении долгожданной встре-
                чи,  восторженно кого-либо потискав. Импульсив-
                ный мужчина. Но насмешил он наш женский  персо-
                нал, когда общаясь по телефону с очередной пас-
                сией, выпалил:
                -Приходи скорей ко мне, я больше терпеть не мо-
                гу.
                На что женщины улыбнулись:
                -Энная жидкость в голову бросилась.
                Агафонов вел какие-то свои дела, я знала, что
                у  него  были расхождения во взглядах с налого-
                вой инспекцией. Говорить официальным органам  с
                ним было трудно. Они ему претензию-он им письмо
                с жалобой, что от дела отрывают. Они  ему  воп-
                рос-он им ответ о полученных по их  вине  убыт-
                ках. Себе дороже связываться.
                С  Агафоновым  я  встречалась   в   бухгалте-
                рии, где он любил играть на компьютере в  пась-
                янс, объясняя свое пристрастие тем, что для не-
                го это стопроцентный отдых.  Чем  трудней,  тем
                интересней и кайфа больше. Те пасьянсы, которые
                я и до середины не могла довести,он раскладывал
                за 10 минут. Игра шла, обычно, до первой  побе-
                ды. Интересно было за ним наблюдать со стороны.
                Агафонов  садился спиной к дверям, его чеканный
                профиль был отзвуком того  вдохновения, в кото-
                ром он находился при решении своей  задачи. При
                первых звуках телефона он бегом бросался в свой
                кабинет, ни разу не закрыв  за  собой  дверь, и
                звуки его  телефонного  разговора перекликались
                с  гулко  выписывающей амплитуду многострадаль-
                ной дверью.
                Приверженность Агафонова к пасьянсам  однажды
                вылезла мне боком. Был понедельник. Я проспала.
                И, по закону подлости, мои бухгалтера тоже опо-
                здали. Бывает такая погода дурная. Вместо вось-
                ми часов утра свет  в  бухгалтерии  загорелся в
                восемь тридцать. Опоздал и Агафонов. По  Криви-
                цыну же, как обычно, часы сверять можно. Он хо-
                тел ехать в Екатеринбург и ждал  Агафонова, су-
                нув руки в брюки и  гуляя  по  коридорам. Зная,
                что любитель компьютерных игр часто  околачива-

;
         ется у нас, шеф каждые  пять  минут  дергал  то
         дверь Агафонова, то нашу. В  восемь  тридцать я
         предстала перед шефом и выслушала его сказанные
         спокойно фразы:
         -Сама сказала, что тебе делать  нечего. У  тебя
         одна работа-вовремя придти и вовремя уйти с ра-
         боты. Будь добра распорядок дня соблюдать.
           Отсутствие Агафонова раздражало шефа сильней,
         чем мое опоздание, поэтому инцидентов не после-
         довало.
           В обед я решила, что шеф  уехал  в  Екатерин-
         бург, не поинтересовавшись об этом в  приемной,
         и прошлась по магазинам в поисках дешевой и ка-
         чественной бумаги  для нашего ксерокса.  Пришла
         не  в  час,  а  в  два. И  снова  была  наказа-
         на-нарвалась на начальника. Не мямлить  же  про
         деньги, бумагу и ксерокс. Вот  уж  не  повезло.
         Инспектор  искала  Агафонова, заглядывая во все
         кабинеты подряд, а Кривицын ходил за ней следом
         и обнаружил, что чертова бухгалтерия  обнаглела
         до предела. На сей  раз  выговора  мне не было,
         зато был брошен такой взгляд, что  я  до  конца
         рабочего дня не вставала с  места. В  нашем  АО
         из-за кризиса экономики все больше затихала ко-
         гда-то кипящая жизнь, естественно, что  и  бух-
         галтерия не перегружалась. Ее не разгоняли, на-
         деясь на лучшее, и Кривицын отлично  знал  нашу
         загруженность.
           А вечером, как  обычно, явился  Агафонов  иг-
         рать в пасьянс. Зашла сторож, взяла ключ от ка-
         бинета и  удалилась. Агафонов  быстренько  раз-
         ложил пасьянс, прослушал хвалебный гимн за уда-
         чу, и ушел. Тут же покинула кабинет и  я. Мы  с
         инспектором по дороге  домой  промыли  косточки
         шефу, которому не сидится на месте, так  как ей
         тоже попало. Только она побежит звать кого-либо
         к телефону, ее Кривицын ищет, только опять  уй-
         дет,- снова шеф ищет. Потом начальнику  надоело
         и он высказал ей:
         -Тебе стул клеем, что-ли, смазать?
         А дальше в конторе  произошло  вот  что. Сторож
         возилась во  дворе, опавшие  листья  подбирала,
         подметала и не видела, как мы  все  ушли. Когда
         стемнело, она пошла открывать  бухгалтерию, по-
         тому-что из наших окон хороший обзор  здания  с
         обратной стороны, а ключ не входит. Она посмот-
         рела в скважину замка,-с обратной стороны  ключ
         вставлен. Сторож тихонько постучала-в  кабинете
         молчок. И она решила, что  Агафонов  и  главбух
         мирно коротают время вдвоем. Так всю ночь и хо-
         дила, проверяя, там мы или нет. Утром инспектор
         встретила сторожа на ступеньках  крыльца, та  и
         говорит, что вот мол, эти двое всю ночь сидели,
         надо посмотреть, живые  ли  они  там. Инспектор
         оглянулась на ворота, а в них Агафонов:
         -Да вот же он идет.
         Сторож как глянула, так и села:
         -Ой, батюшки, а кто же там закрылся-то?
         Пошли все смотреть. Вставили ключ-замок  срабо-
         тал. Посмотрели, а  с обратной  стороны  просто
         железная шторка на скважине, почему и казалось,

;
                что ключ в замок вставлен. Как начали все  сме-
                яться, и весь день, кто ни зайдет к нам,  пошу-
                тит:
                -И что вы тут с Агафоновым всю ночь делали?
                А я в ответ:
                -Зачем глупые вопросы задавать, все  вам  скажи
                да покажи. Нечего завидовать.
                Со временем у меня  с  Агафоновым  установились
                хорошие  отношения, хотя до конца я его  так  и
                не поняла. В  приемной частенько устраивали ча-
                епития в  честь его  шоколадок. Меня уже не шо-
                кировали его  любезные объятия наших женщин, на
                которые  они  сами  не обращали внимания. Прос-
                то у каждого свое хобби: у  кого  вышивание,  у
                кого коллекции вещей различных, у кого  девочки
                молоденькие...




                ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ НА ДЕРЕВНЕ

           Есть у Кривицына заместитель, который хоть  и
         служит ему мишенью для критики, но без него как
         без рук. Если надо что-то сделать срочное, все-
         гда под рукой Истинов. Но не это главное в пер-

;
                вом заместителе. У Истинова  есть  великолепное
                качество, которое бывает не у всех мужчин-юмор.
                Причем сам Истинов об этом  не  догадывается  и
                всегда недоумевает, почему опять над ним смеют-
                ся. Совсем недавно Людмила Михайловна ходила  с
                Истиновым в  Горисполком  и  вернулась  оттуда,
                разрумянившаяся  и  веселая.  Оказывается, куда
                ни   придут,  все   с   Истиновым  здороваются,
                щутят, смеются  и расспрашивают  его о новостях
                в АО. И он по-джельтменски с женщинами любезни-
                чает. А когда пошли обратно в контору,  Истинов
                с недоуменим Людмиле Михайловне  признался, что
                не помнит  тех  мадам,  которым  он комплименты
                отвешивал. И трагически отметил, печально  ско-
                сив глаза в сторону попутчицы:
                -Они, наверно, меня по носу узнают. Видишь, ка-
                кой он у меня длинный.
                Как-то Истинов проштрафился. Во  вверенном  ему
                совхозе беспорядки приключились,  чему  Истинов
                не препятствовал. Дело  шло  к открытому бунту.
                Кривицын с неудовольствием узнал об этом и пре-
                сек в зародыше. Истинов же, не желая огласки  о
                своих   деяниях,  скромно   скрывал  визиты   в
                совхоз, не говоря об этом даже  родной  жене. И
                вдруг  его любимая супруга узнала, что ее доро-
                гая половина по  какой-то  причине  зачастила в
                совхоз, и приняла меры. Бедный Истинов. Беда не
                приходит одна. От  Кривицына  нагоняй. От  жены
                скандал. Больше всего Истинова угнетала  мысль,
                что от жены ему упреки достались напрасные, ну,
                не смотрел он на сторону, не смотрел, и даже не
                думал. С горя Истинов не явился  в  понедельник
                на работу. Потом я стала замечать, что  у  него
                вообще по понедельникам  работа  не  клеится, и
                зам генерального в этот день без конца попадает
                в тяжелые истории. То заболеет, так что  с утра
                у него температура и он лежит  дома, то  поедет
                к родне в Башкирию и у него в первый день неде-
                ли полетит самая нужная запчасть, которую  дос-
                тать нельзя ни в одном магазине, то еще  какая-
                нибудь ужасная трагедия приключится. Так что он
                всех приучил к мысли, что по понедельникам  ему
                судьба всегда готовит пакости.
                Финансовые дела у Истинова  в  руках  жены. И
                когда в августе 1998 года рубль рухнул, его по-
                ловина вышла из положения  просто- она  урезала
                финансирование мужа в два раза. Тут  мы  как-то
                на  праздник деньги собирали, и Истинов грустно
                отошел в сторонку. Но куда мы без  него.  Стали
                выяснять причину, и получили  горестное призна-
                ние:
                -Раньше жена мне в день десять рублей давала, я
                три пачки сигарет покупал. Теперь она мне  пять
                рублей дает, да сигареты в два раза подорожали,
                так что я только одну пачку  покупаю.  А  чтобы
                растянуть подольше, каждую сигарету режу  ножи-
                ком пополам...
                Мы похохотали, потом велели ему солености  при-
                нести и вопрос о его вкладе в праздничное  зас-
                толье был решен.
                Вообще, на Истинова в работе сильно надеяться

;
         нельзя. Он очень  сильно  уважает  Кривицына, и
         на этой почве не  способен  отстоять, допустим,
         сотрудника от иногда и справедливого гнева  ше-
         фа, или с твердостью доказать правильность сво-
         ей точки зрения  на  какое-либо  событие. Когда
         Кривицын при Истинове  песочит  кого-нибудь  из
         сотрудников, да не дай Бог, просто  от  плохого
         настроения, Истинов страдает неимоверно,  может
         голову чуть не под стол  спрятать,  но  сказать
         хоть одно слово в  защиту  не  догадывается. Но
         ведь невозможно от  одного  человека  требовать
         многого.
           Рабочий день Истинова начинается с кружки чая
         или кофе. Эти напитки и  сахар  берутся  взаймы
         в том отделе, где его в этот день нежнее  всего
         привечают.
         Гарниром к чаепитию  служит очередная байка или
         анекдот.
         Как-то Истинов с ошеломленным  лицом  пришел  с
         обеда  и  поведал  нам  историю с блинами:
         -Пришел домой на обед, а жена занята. Кричит из
         комнаты- блины в тарелке, поджарь их  с  мясом,
         фарша клади одну ложку. Я блин взял, положил  в
         сковородку, расправил, сверху  ложку  фарша вы-
         сыпал. Смотрю, блин такой большой, что там лож-
         ка  фарша,-показывает Истинов величину посуды.
         -Взял и еще три ложки фарша  положил. Беру блин
         за края, чтобы завернуть, а он  порвался. Соск-
         реб его ложкой со сковороды и  съел. Думаю, на-
         верно, блинов больше надо класть. Взял три бли-
         на, положил на сковородку, сверху четыре  ложки
         фарша высыпал. Завернул края. Потом стал  снова
         блин брать, а он опять порвался и  все  высыпа-
         лось, потому что серединка подгорела. Жена при-
         бежала, говорит, что у тебя горит, и сама  бли-
         ны мне нажарила. Так вот,-поучающе ткнул  паль-
         цем Истинов  в  инспектора,- знаешь, как  блины
         надо жарить? Не знаешь,-и с воодушевлением  по-
         ведал процедуру жарки блинов с мясом:
         -Блин положишь, ложку фарша высыпешь  на  крае-
         шек, потом завернешь блин с боков  и  закатаешь
         в трубочку. И на сковородку войдет четыре  бли-
         на,-с торжеством делится Истинов.
           Вообще, Истинов мужик  добрый. Тут  я  как-то
         пришла из  парикмахерской  в  шоке.  Объясняла,
         объясняла парикмахеру, что волосы над ушами мне
         стричь нельзя. Я аппарат слуховой ношу. А  мас-
         тер такая тупая попалась. Обкромсала меня  так,
         что я на крутого бизнесмена походить стала.  На
         людей смотреть неловко, все  мне  кажется,  что
         сотрудники надо мной  смеются.
         Истинов утешает:
         -Ну, что ты переживаешь. У меня один раз вообще
         ухо черное было,- смотрит он на меня  невинными
         глазами,-потому-что родовая травма   была. Меня
         за ухо и нос тащили,-тыкает он пальцем  в  наз-
         ванные части своего тела,-видишь, какой нос по-
         лучился длинный,-и  недоуменно  смотрит, как  я
         от слез на смех перехожу.
            Утром в  приемной  Истинов  занимает  кресло
         напротив двери директора. Это его  любимое мес-

;
                то. И Генеральный, выходя "в люди", первым  де-
                лом лицезреет своего дорогого зама. Летом Исти-
                нов по делам ездит на своей машине, и если  его
                хорошо попросить, он уважит  просьбу  кого-либо
                из своих сотрудников подкинуть  до  отдаленного
                места. Как-то раз он возил нашу Людмилу  Михай-
                ловну в центр занятости, находящийся у черта на
                куличках. Когда она, прокрутив все дела, села к
                нему в машину, Истинов вдруг поехал не по доро-
                ге, а по тропинке, ведущей к крутым ступенькам.
                Потому-что  по  этой  тропинке,  красиво  ставя
                стройные  ножки  в  лакированых сапожках, пошла
                симпатичная дивчина в мини юбочке. Только когда
                Людмила Михайловна  кулаком ткнула  Истинова  в
                ребра, до горе шофера дошло, какую классную ка-
                тастрофу он  мог  подарить  безработному  люду,
                толпящемуся на крыльце центра занятости.
                Мы долго хохотали над  этой  историей. А Ис-
                тинов обиженно сказал:
                -Что я, импотент что-ли...
                Вот и  получается,  что  хорошее  в  Истинове
                намного  перевешивает  все  его  чудачества.  К
                тому же, надо ведь кого-то критиковать безнака-
                занно.



                КАК У ПЕРЕВЯКИНА ДЕНЬГИ УКРАЛИ

                Кривицын полностью твердо и бестрепетно  дер-
                жал руку на пульсе АО. И почему-то  все  прощал
                невысокому  худенькому  начальнику склада. Даже
                когда Перевякин пропил  10  пуховиков, Кривицын
                понервничал и на этом все кончилось. Даже когда
                жизнеобильный  и неугомонный  начальник  склада
                неизвестно куда дел несколько десятков светиль-
                ников и гулял три дня подряд, ему  тоже все со-
                шло с рук. Хотя Кривицын  всегда слыл  оригина-
                лом. Сколько я помню, ни разу не было, чтобы он
                кому-то доверил  денежные вопросы. Я была  обя-
                зана ежедневно показывать шефу остаток по  кас-
                се. И ни разу он не посмотрел цифры просто так,
                обязательно прочитает  все  расходники, которые
                сам ранее и  подписывал. Ведомость  по зарплате
                изучит вдоль и поперек. Когда  был  особо  не в
                настроении, брал ручку и сам считал  на  клочке
                бумажки остаток, игнорируя машинку. Так что те-
                рпение шефа по отношению к Перевякину меня уди-
                вляло. К нам в  бухгалтерию  Перевякин  заходит
                только с шоколадкой. Других даров-конфет и  пе-
                ченья-нам уже не достается,  т.к.  наш  кабинет
                последний, а перед нами много красивых  женщин.
                Прежде, чем вести  разговор  о  деле, Перевякин
                всех обойдет, справится с сочувствием, любят ли
                нас мужья, и только потом разговор начинает пе-
                стреть неинтересными словами-накладные, запчас-
                ти, акты и списания.
                Компетентные люди потихоньку  рассказывали, что
                любвеобильный зав складом  не  всегда  проводит
                свои дни в обнимку с электроосветительными при-
                борами или запчастями. Иной раз он обнимает кое
                -что посущественней-даму, допустим.
                Как-то раз, взяв несколько дней  отпуска, Пе-
                ревякин решил съездить в Москву  к  родственни-
                кам. Жена, как водится, запасла  всякой  снеди.
                Ну и деньги, разумеется дала, и далеко  не  ма-
                ленькую  сумму. А чтобы муж любимый  деньги  не
                потерял, пришила к  мужниным  трусам  карманчик
                сбоку. И не видно, и надежно. Перевякин, вырва-
                вшись из дома, без опеки надоевшей супруги, ес-
                тественно, задурил.
                Я в связи с этой историей без конца вспоминаю
                своего родного мужа. Его одно время без  конца
                посылали в командировку в Пермь  разобраться  с
                браком  шарикоподшипниковых  труб. В  последний
                раз он приехал ошеломленный ,и за поздним  ужи-
                ном, хмыкая, рассказал следующее. Явился  в го-
                стиницу, снял номер, ну и стоит шутит  с  моло-
                денькой администраторшей. Тут ненавязчиво, сбо-
                ку, выдвигается интересная мадам и небрежно так
                интересуется:

;
         -А вам в номере не скучно одному будет?
         Дальнейший разговор моя сильная половина  умал-
         чивает. Я же поинтересовалась, что его удержало
         от  приключений. И  когда он вдруг похвалил суп
         и заткнул рот котлетой, мне все  стало понятно.
         Ясное дело,финансы.
           Так что проще простого представить мужика  из
         провинции. И главное, Перевякина то финансы  не
         сдерживали. В общем, неизвестно, так ли уж была
         обоятельна мадам, на которую он польстился, но,
         проснувшись  утром  в  гостинице, Перевякин  не
         ощутил  привычной тяжести своих  трусов. Оценив
         искусство своей платной  подруги, он был вынуж-
         ден телеграфировать жене домой. Дело житейское.
         Судя по тому, что после отпускных дней  Перевя-
         кин явился на работу живой и даже  улыбающийся,
         ощутимого вреда  от  конфликта  с женой его пе-
         рсона не понесла. Кривицын же, узнавший эту ис-
         торию  первый, с удовольствием поделился своими
         впечатлениями. Не смеяться же одному.


                КАКИЕ МЫ В ЗЕРКАЛЕ

            Сижу я как-то у Людмилы Михайловны за столом
         и от нечего делать, так как  в  работе  перерыв
         получился, на кусочке картона  картинки  рисую.
         Шеф несколько раз из кабинета  выбегал  весь  в
         работе, с волосами  во все стороны- причесаться

;
                некогда. Я и рисую квадратную фигурку  с  недо-
                вольным лицом и указующим перстом. Людмила  Ми-
                хайловна все по телефону дергается, не успевает
                Генерального с нужными людьми соединять. Вся по
                делам избегалась. На ее красивую фигурку  смот-
                реть хочется. И  ее  нарисовала в платьице  по-
                короче- чтобы покрасивее было. Любовь Федоровна
                твердо и упрямо прошагала в кабинет к Генераль-
                ному. Мне она представляется в свободном платье
                и строгим профилем. Потом моя бухгалтер  Ирина,
                с улыбкой и легкой походкой, в приемную  загля-
                нула. Мне сам процесс рисования так понравился,
                что я и ее тут же изобразила. Правда, ее корот-
                кое платье я нарисовала длинным-так она мне ка-
                жется более женственной. Разрисовала цветами  и
                деколье сделала поглубже. Вот  теперь  она  мне
                нравится.  Прибежал  запыхавшийся  Фанис- шофер
                Кривицына. Он видится рядом  с  колесом и гаеч-
                ным ключом. Агафонов гордо прошел в  кабинет  к
                Кривицыну. Шляпа  закрывает  всего  энергичного
                ее владельца и мне смешно:
                Под шляпой не  видать  его,
                Такое гордое лицо,
                Значимости оно полно...
                Он    смотрится    с    элегантной   тростью
                в руке. Смотрю на Лариску. Рисую ей  голову,  а
                голова не получается. Потом думаю, будет на ме-
                ня обижаться за карикатуру. Не  буду  рисовать.
                Лучше Ольгу-дочь Кривицына. Та  шутку  понимает
                и от души посмеется. Но места мало и она  полу-
                чается худенькой и стройной. Ну и ладно. А что-
                бы было понятно, от чего  похудела,  я  ей  два
                компьютера пририсовала. Ну  вот,  полный  набор
                персонала. Себя забыла.  Надо  исправить.  Так,
                шляпа, брюки, собака рядом... Теперь  у  каждой
                фигурки имя-отчество написать, а то ведь я  еще
                тот художник, без подписи не угадают.  Приходит
                Истинов и в свое любимое кресло садится. С тру-
                дом нахожу место для него и его кресла. Вот те-
                перь все.
                Людмила Михайловна со смехом рассмотрела ка-
                ртинки и от души веселилась, пока себя не  уви-
                дела.
                -Надежда Ивановна, вы чего это мне такое корот-
                кое платье нарисовали. Да я вообще такие не но-
                шу,-возмутилась она и ткнула пальцем в картинку
                Иринки,-это Ирина короткое носит. Исправь меня.
                Любовь Федоровна сходила в свой отдел, одела
                очки и долго изучала  свою  натуру.  Промолчала
                про широкое платье и кудрявые волосы, а  удиви-
                лась своему профилю:
                -Разве у меня нос такой горбатый? Я тут как ба-
                ба Яга.
                Я оправдываюсь:
                -Без носа с горбинкой вы не выглядите так гроз-
                но, как на самом деле.
                Вышел на звуки смеха Кривицын и тоже  подсел
                к столу-его как раз к телефону позвали. Говорит
                со своим абонентом  и  картинки  рассматривает.
                Потом голову погладил, попытался прическу в по-
                рядок привести и говорит:

;
         -Придется в парикмахерскую идти.
         Так что, уже вечером мы любовались элегантным и
         помолодевшим Генеральным.
            Ирина свою натуру просмотрела с улыбкой и не
         сказала ни единого слова против. Поулыбалась  и
         пококетничала. А чтобы ее платье с плечиков  не
         сползло, брительки нарисовала и цветы на платье
         раскрасила.
            А вот Лариска... Ну, что  ты  будешь делать.
         Нарисуешь-обижается, что некрасивая, не рисуешь
         - тоже обижается - все есть, а ее нет. И  слезы
         в  глазах- чем она хуже? Тяжела ты, доля худож-
         ника.
            И только про Истинова все сказали:
         -Вот он-копия.
         -Только вы ему кружку забыли  нарисовать,- ска-
         зала удовлетворенно Людмила Михайловна.
         Нет  проблем,  я  мигом  приписала  недостающую
         часть его тела, и теперь все видят  бесконечные
         чаепития Истинова на его любимом кресле.
            Честно говоря, я думала, что мое  художество
         возмущенные натуры пустят в  расход,  но  ошиб-
         лась. Этот листочек картона прописался на столе
         у Людмилы Михайловны под стеклом и  пережил  не
         только многих сотрудников, но и меня...


                ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК ОТ СЕРДЦА ШЕФА.

           Есть в нашем  начальнике  что-то  магическое,
         что притягивает к нему людей. Даже если  он  не
         прав с нашей точки зрения, все равно ему  много
         прощается. И  стоит  шефу  улыбнуться, как  все
         обиды улетучиваются.
            Путь к сердцу шефа извилист, не каждый может
         подобрать ключик, которым  это  сердце  открыть
         можно. Слишком у него разносторонние  интересы.
         Угодить трудно. Надо уметь не  только  поддаки-
         вать, но и свой взгляд выразить, а на  это  уже
         мозги требуются.
           Вот, например, вы ничего не знаете  о  личной
         жизни своего шефа. И видите его только в  рабо-
         чей обстановке. И, естественно, оцениваете  его
         с точки зрения отношения начальника к вам  и  к
         другим. Покричал-значит, плохой, не чуткий.  Не
         дал зарплату-не заботится о вас. Шутку не  оце-
         нил-толстокожий. И вдруг вы узнаете-шеф то, вот
         чудо, цветы выращивает. Сам. Лично.  Стихи  пи-
         шет, целые оды. С очень  интересными  оборотами
         речи и мысли. И пресса  их  печатает.  Ездит  к
         своей старой учительнице, помогает материально.
         Из года в год. После этих  откровений  смотришь
         на своего Генерального и думаешь. Черт  возьми,
         он не только по должности выше, с чем миришься,
         как с неизбежными явлениями природы,  но  и  на
         много порядков тебя талантливее. Ну, как Слон и

;
                Моська.
                Один раз Генеральный дал  своему  инспектору
                напечатать какую-то личную вещь. Людмила Михай-
                ловна  пришла ко мне  на  компьютер, чтобы  при
                печатании ошибки исправлять, на  машинке-то  не
                не исправишь. И я невольно читала  текст, появ-
                ляющийся на экране монитора. Честно  говоря,  я
                особо стихами не увлекалась, а тут было так об-
                разно написано.  Пошла к  шефу,  говорю,  можно
                взять почитать? Можно, говорит. Дома дочь  уви-
                дела, взяла взглянуть и тоже  заинтересовалась.
                А до этого она поэзию читала, как правила  тех-
                ники безопасности.   Потом я узнала от тех, кто
                Кривицына  знал поближе, что стихов у него было
                целая  папка.  Да  только потерял он эту папку.
                А жаль.
                Но и это откровение было не последним. Я уже
                в АО не работала, когда Кривицын сказал, что  у
                него много георгинов, и если мне надо-пожалуйс-
                та, приезжай. Но только лично приезжай. Так что
                я собралась и поехала. Дом его нашла по  описа-
                нию-стеклянной крыши в  пределах  Первоуральска
                ни у кого больше не было.  Ехала  я  немного  с
                душевным трепетом-шеф для меня  так  и  остался
                НАЧАЛЬНИКОМ с большой буквы- и переживала,  как
                меня встретят. Когда Кривицын водил меня по до-
                му, я уже забыла свои страхи, так как дом  этот
                посмотреть стоило. Комнаты находятся на  разных
                уровнях, и я только поняла, что этажей несколь-
                ко, а попав под самую крышу, осознала, что  са-
                мой, без помощи хозяев, выхода не найти. С бал-
                кона открывается изумительный вид на  речку.  И
                лес за ней. И панорама Уральских гор. Да  здесь
                само место на стихи тянет. Очутившись внизу,  я
                снова на дом посмотрела и до сих пор удивляюсь,
                что  снаружи видно только два этажа. А  осталь-
                ные где? В общем, и Кривицын,  и  его  любезная
                супруга с понятной гордостью и редким  доброже-
                лательством показали свое радушие. Я была  бук-
                вально потрясена не столько прекрасной отделкой
                дома, выполненной самим хозяином, а  именно  их
                искренностью. Как будто для их  счастья  только
                меня и нехватало. Так что к георгинам, что  ко-
                пал и показывал хозяин, я  отнеслась  спокойно.
                Второй раз у своего шефа я побывала  с  Юль-
                кой, так как ее то георгины интересовали  серь-
                езно. Она тоже удостоилась экскурсии по дому, и
                я уже обреченно знала-она будет мечтать о таком
                же.  И снова меня  поразила  доброжелательность
                хозяина и хозяйки.
                Посадили мы георгины у себя в Коуровке и  до
                сих пор мне неловко-я ничем своего шефа  и  его
                жену за  такой щедрый подарок не отблагодарила.
                И такого интересного начальника у меня  уже  не
                будет-слишком редко такие люди встречаются.