Я вижу твою тишину, которой пронизаны мои дни и ночи. Были. Тогда красота водопадом струилась в мир из амфоры моей души. Наша любовь тогда, казалось, носила в себе единственно верный и правильный опыт, данный самой жизнью. Во времена, когда душа хранила любовную тайну двух орбит и пахла нашими мечтами, мои дороги сходились к одной точке на карте моего существования – к твоему сердцу. Мобильный телефон хранил послания и смешные шутки, которые были надиктованы тобою в зимние холодные вечера. Я получал их от тебя каждый день в последний месяц зимы. Так мне легче было думать о том, что Вселенная не зря мне дарит потери и утраты. Она не зря вспахивает своими ветрами поле моих стараний и усилий. Но в тот момент, когда перестали приходить сообщения на мой телефон, я понял, что краски, которые предлагало бытие с таким упоением и усладой, закончились. Баночки из прозрачного стекла опустели: в них больше нет солнечного тепла, которое согревало мои стихи и от этого они становились ещё нежнее, ещё ближе…к тебе; в них больше нет синего летнего неба, которое обнимало наши взгляды и расписывало наши будущие желания фресками только положительных мыслей; в стеклянных баночках больше не осталось красных поцелуев, которые мы оставляли на телах друг друга. Как напоминание о том, что любовь уменьшает самые большие расстояния. И тогда время крошится под ноги влюбленным, словно сахарная пыль…
Бывают дни, когда я себе кажусь страшно неинтересным. В такие моменты думаю, что переживаю какую-то свою потерю, о которой мне не сказали или не захотели сказать. Тускнеет свет в моём сердце. В душе комнаты моей радости запирают двери и вешают на большую железную дверную ручку надпись: «Я – дверь в никуда.» Фотошоп моих произведений травит мои мысли каким-то, доселе мне незнакомым, газом с ароматом-петлёй. Петля затягивается на моей шее и слышатся только хрипы. Всё, что я пишу, написал или хочу писать – это искусственно высосанная фигня. Плагиат собственных ошибок. Он накрывает меня волной-цунами и мне опять не хватает кислорода. Я бегу. От телефонных звонков, от серого неба, от проливных дождей, от мягких шагов моих близких людей, от свежесваренных улыбок, на лицах простых незнакомцев, от недель суеты, в которых птицы моего настроения вьют себе гнёзда высоты, от слов, которые я слышу ото всюду: радио, телевизор, шепот собственных губ, шелест полумёртвой листвы под ногами и потрескивание субботних закатов, кровоточащих нестиранной безысходностью. Бывают дни, когда я себе кажусь страшно неинтересным… и фальшивым. Фальшивые прикосновения, фальшивые надежды, фальшивые сны…
И лишь единственного требует моё сердце – места, в котором я отыщу те поступки, которые подскажут мне правильную тропинку. Тропинку обратно домой. Я прихожу в пустую комнату и начинаю молиться. Мысленно, беззвучно, без малейшей окраски на снисхождение. Слова связываются во фразы. Фразы правильно сплетаются в предложения. Я не слышу ни себя, ни ангелов, ни даже биения секунд, которые трепыхаются где-то внизу живота. Я отпускаю на свободу те эмоции, которые, как безбилетные пассажиры, отвлекали своим гулом меня, капитана морского судна под названием «Антон Паланадис». Именно молитва впитывает в себя мои пустые, выжженные сомнениями, пробитые стальными кольями движения «вперёд». Молитва, обращённая к самому себе и к Тому, кто держит меня на этой земле. Тогда я превращаюсь в отражение своей матери и постепенно успокаиваюсь. Я превращаюсь в её спокойный уверенный голос, во взгляд, в котором опять нахожу солнечное тепло, потерянные субботние закаты и твои прикосновения. Я начинаю медленно выздоравливать от амнезии, которая появилась у меня после того, как перестали приходить сообщения на мой мобильный телефон.