Солнце уходило на закат. Огненно-красный шар закатился за холм и небо окрасилось в багрянец. Небольшая деревенька, уютно раскинувшаяся на пологих склонах трёх холмов, медленно погружалась в сумерки. То тут, то там в избах зажигались огни.
Деревенский люд, управившийся с делами, готовился ко сну. И только собаки вдруг устроили перелай.
- Бельчик, цыц, зараза! – в сердцах произнесла женщина, и сбросив в сенях дрова, тяжело вздохнула. - Нет там никого, чего лаешь?
Единственная улица вилась ужом и заканчивалась у леса.
Женщина с крыльца вгляделась вдаль. Ещё раз вздохнула и захлопнула входную дверь.
В избе вспыхнули окна. А под окнами, повернув морду в сторону леса, завыл пёс Бельчик. Его вою вторили все деревенские псы.
Огромный лохматый медведь стоял на краю леса и с тоской смотрел на деревню. В домах уютно зажигался свет, лёгкий дымок вился над крышами.
От всего этого у медведя защипало в носу. Он жадно втянул воздух ноздрями и всхлипнул.
- Ну, ты ещё повой! – раздался позади насмешливый голос.
Медведь резко оглянулся. На пне старой берёзы сидела маленькая мышь. Она умильно сложила лапки и продолжила:
- Батюшки-светы, молоток у Светы! Ты бы ещё платочком помахал, мол, вот я, туточки! В каждой избе, что ни мужик – то охотник, а он выполз. Выползень!
- Марика! – обрадовано крикнул медведь. – Ты меня нашла!
- Я тебя и не теряла. Медведь-шатун, знаешь ли, на снегу отлично просматривается. Чего встал там, отойди дальше. Собаки же учуют. Уже вон, воют, слышишь? Кстати, тех, кто думает, что завернулся в шапку-неведимку, это тоже касается, - мышь махнула хвостиком.
Из сугроба, прижимая ушки, выскочил огромный белый заяц.
- Марика! Я хочу всё исправить! Я хочу всё вернуть, как было, - заголосил медведь.
- И я, - хрипло произнёс заяц.
-И я, и я, и я того же мнения, - процитировала мышь. - Гоблины, раньше надо было думать! Голова дана не только для того, чтобы в неё есть. Нет, вот ты мне скажи, -распекала мышь медведя, стоявшего перед ней, как нашкодивший ребёнок, - какого хм.. лешего, (прости, Петрович), ты трогал тот кинжал. Не тобой оставлено, не тебе и забирать. Будто вчера на свет народился, ей-богу. Ещё и девушку покалечил.
-Да я же не знал! – взвыл медведь.
- Ты на меня голос не повышай, - рявкнула мышь на медведя. – Незнание не освобождает, а в вашем случае даже сговор…
-А что сразу я? – начал было заяц, но осёкся под суровым взглядом Марики. – Не, я думал...
- Думал??? Не смеши мои задние лапы! Покажи мне то место, которым ты думал! Хорош братец, ничего не скажешь. Друга раззадорил, сестру родную не уберёг. А мать ваша? Поседела совсем. Каково ей, ты не думал? Сын сгинул, дочь в плену у чёрной немочи. Про твоих родителей я вообще молчу… Я надеялась, что у тебя мозгов больше. А теперь… Если бы только вы пострадали, я бы коготочком не пошевелила бы. Ходите себе в чудном обличье, пока не мозги на место не встанут. Мне Олесю жаль. Она вас, балбесов, собой прикрыла. Не она бы, лежали бы хладными трупами. А так аки шуты гороховые. Добро ещё охотники вам деревенские не встретились до сих пор. Нет, а девушке каково? Лежит в мороке, ни петь, ни рисовать, Спящая царевна да и только. Время- то идёт. Осталось всего ничего, чтобы вернуть всё на места, а вы не чешетесь даже.
-Ещё как чешемся, - проворчал медведь и поскребся загривком об ствол сосны. – Знаешь, как эта шкура надоела.
Мышь хлопнула себя по лбу.
-Сказочные… Сказочные дол…Хм… Долго я тут распинаться буду? Я чего сказать хотела… Маменька ваша, - мышь посмотрела на зайца, - завтра священника ожидает. Из соседней деревни. Она уже не верит, что дочь излечится от страшного недуга, поэтому батюшка проведёт соборование. А после этого вернуть душу Олеси обратно будет сложнее. Батюшка же не в курсе, чего вы тут натворили. Мать бы к чернокнижнику давно бы сбегала, но вы тут вона как подсуропили. Где теперь Кузьмич? Куда его занесло?
Медведь упал перед пнём с восседавшим на нём Марикой.
-Помоги! Мы без тебя не справимся! Научи, что делать?
- Наконец-то. Распинаюсь тут, распинаюсь, - мышь спустилась с пня, заползла на плечо медведю, юркнула в косматую шерсть и сбежала по голове к носу.
- Не струсишь? Я продержу деревню минут десять, не больше. Ваша задача – выкрасть Олесю и спрятать её у Петровича.
Медведь осторожно почесал затылок.
-А Петрович….
-Петрович в курсе, - пень, на котором сидела Марика, взметнулся вверх, стряхнул с себя снег и леший с хрустом расправил плечи. Из-под косматых бровей он сурово глядел на оборотней:
-Как вы мне в лесу надоели, кто бы знал! Я с вами чуть не поседел совсем. Пока охотников отводил да следы путал. А этот балбес ещё отказывался в берлогу лезть старую. Говорит, воняет там. Марика, пусть они до леса дотянут с девушкой, а тут я их подстрахую.
***
Ранним утром в деревне начался переполох. Земля гудела и дрожала. Собаки выли и, поджимая хвосты, прятались за оградой.
Мужики выскакивали из дома, заряжая ружья на ходу, но застывали тут же, словно не мужики это, а статуи ледяные.
Гигантская серая масса двигалась от леса по направлению к деревне. Мыши, большие и маленькие, серые, чёрные плотной стеной неслись по улице, взметая снег, который оседал туманом. Этот сизый туман клубился по улице и всё, чего он касался, цепенело.
В центре тумана бежал что есть мочи огромный косматый медведь. Следом за ним петлял по дороге заяц-беляк.
Парочка остановилась у дома вдовы Игнатьихи. Медведь перемахнул через ограду, рванул на себя дверь, выломав при этом дверную скобу. Дверь затрещала, но не поддалась.
- Ты что? Забыл? – шумно переводя дух, спросил медведя заяц и легонько толкнул дверь вовнутрь. Та со скрипом открылась.
-Прошу! – махнул лапой заяц.
Медведь осторожно вошёл в избу. Миновал сени, протиснулся через дверной проём и оказался в небольшой, но уютной комнате. Застывшая Игнатьиха стояла у окна.
Медведь подошёл лавке, что стояла у окна. Там, укрытая овчинным тулупом, лежала Олеся. Девушка казалась бездыханной.
Медведь встал на задние лапы, наклонил голову. Даже в таком полумёртвом состоянии девушка было безумно красива.
«Спящая царевна», - пронеслось в голове у медведя.- «Поцеловать бы. Вдруг морок спадёт».
- Прибью! - прошипела Марика, взявшаяся из ниоткуда. – Тоже мне, королевич Елисей. Цыгель. Цыгель! Ай-лю-лю потом!
Медведь схватил Олесю, перекинул её через плечо, выбежал из избы.
Заяц- беляк задержался на мгновение в избе. Он запрыгнул на стол, посмотрел на мать - по её щекам текли слёзы.
- Мам, прости, - прошептал заяц, и рванул следом за медведем.
Туман оседал на дороге, морок спадал и люди приходили в себя.
Медведь, с похищенной девушкой на плече, почти достиг леса, как за спиной послышались выстрелы охотников.
-Петрович, помоги, - крикнул заяц-беляк.
- Ой, ты сестрица, пурга- метелица, помоги! Ветер, братец, откликнись,- крикнул Петрович и ударил сучковатой палкой оземь.
Тут же завьюжило, закружило, поднялся сильный ветер, сбивая собак со следа. Люди пытались пробиться к лесу, но попытки были тщетны. Метель не давала возможности идти дальше.
Охотники вернулись в деревню. У дома Игнатьихи остановились сани, то приехал с батюшка из соседней деревни.
Только соборовать уже было некого…
***
По лесу, вышагивая по сугробам, шёл Петрович. Марика сидела в его меховой шапке. Следом за Петровичем шагал медведь, с Олесей на плече.
Замыкал шествие заяц-беляк.
Процессия дошла до старой кривой сосны, иссохшие ветки которой поникли до земли. Петрович произнёс:
-Вот мой дом, и я в нём.
Сосна зашевелилась, ветки приподнялись и в воздухе появилась дверь.
Петрович толкнул её, распахивая настежь:
-Прошу к нашему шалашу.
За последним входящим дверь захлопнулась и исчезла. Старая сосна вновь опустила ветки и впала в беспамятство.
***
А начиналось всё так весело. Мишка, вернувшийся из города на каникулы, перво-наперво забежал к Коське, будто бы расспросить что да как, какие новости. Нет, самому-то ему очень хотелось Олесю увидеть. Давно ведь не виделись. Он, почитай, как в августе из деревни уехал в институт, так и не бывал в деревне. Далеко ведь до города, почти сутки на поезде да ищи оказию до деревни, чего говорить - не наездишься.
Мишка как Олесю увидел, дар речи потерял. Похорошела за год-то, вон какая красавица. Куда там городским мамзелям!
Коська, подлец, в бок кулаком Мишке тычет, мол, чего глаза выпучил, а Олеся смеётся:
-Мы тут собираемся на Ивана Купалу в лес сходить, погадать. Не хочешь ли с нами?
- А чего ж не сходить? Гадать не буду, а компанию составить… Да запросто.
- Да ну их, девок этих,- ворчит Коська. – Русалками нарядятся да хороводы водить будут. Тьфу. Ну, через костёр попрыгают, веночки по воде пустят. Бееее. А вот цветок папоротника отыскать – это вещь. Все клады наши.
- Сказки всё это, - важно, по –городскому, махнул рукой Мишка. – Не цветут папоротники. Нет у них цветка, - сказал, а сам с Олеси глаз не сводит. А та знает, что хороша, косу перебирает, да смеётся.
- Совсем ты в этом городе очумел от науки, - обиделся Коська.- Вон, сказывают, Горбун в прошлом году нашёл цветок папоротника. От того к нему клады сами в руки идут. Он теперь любой клад открыть может.
- Ага, -поддакнул Мишка, - а ещё сказывают, что Горбун волком оборачивается. Враки всё это. Ладно, пошёл я. Встречаемся на прежнем месте? – спросил он Олесю.
-Да, приходи к озеру, как стемнеет, - отозвалась девушка.
***
Они сначала сидели у костра, потом прыгали через огонь. Было очень весело. Мишку распирало неведомое чувство - хотелось петь, кричать, бежать куда глаза глядят, но вместе с Олесей. Или чтобы она, синеокая, на него смотрела, не отрываясь.
Девушки тем временем распустили волосы, украсили головы венками, сплетенными из полевых цветов, спустились к озеру:
- Ой, на Ивана,
Ой, на Купала
Девушки гадали,
В воду быструю
Венки кидали.
- Не, я не понял, ты долго тут собрался глаза таращить да мою сестру охранять? – проворчал Коська. – Айда быстрее, скоро папоротник зацветёт, прокараулим же!
И друзья отправились вглубь леса. Полная луна сияла, освещая путь, было светло, как днём.
-Ты, что, знаешь, куда идти? - спросил Мишка.
- Тише! - приложил палец к губам Коська. – Я за ним следил, надо идти след в след.
-За кем,- спросил Мишка и, проследив за взглядом Коськи, опешил, - Ты с ума сошёл?
По лесу крадучись, с мешком за плечами шёл Горбун – чернокнижник, что жил на отшибе деревни.
- А теперь иди тихо, смотри под ноги. Не ровён час засечет, тогда нам смерть, - сказал Коська.
И друзья пошли за колдуном.
Шли недолго, сами не заметили, как оказались в месте незнакомом. Деревья страшные, старые да больные, стволы перекрученные, будто неведомая сила их из земли тянула за макушки да не вытянула.
Колдун вышел к небольшой опушке. Мишка с Коськой притаились в зарослях шиповника, и едва дыша, наблюдали за действиями колдуна.
Чернокнижник что-то тихо прошептал, и из темноты в середину опушки вышел на извивающихся корнях пень, поросший мхом.
В какой-то момент, Мишке показалось, что у пня есть глаза и он смотрит прямо на него, на Мишку.
Колдун обошёл поляну по кругу, вытащил из мешка клинок и маленький узелок. Развязал узелок и на четыре стороны сдул с ладони горсть серого пепла.
Мишка едва сдержался, чтобы не чихнуть. Он расширил глаза, но Коська тут поднёс ему кулак к носу и чихать Мишке расхотелось.
Колдун тем временем прочертил круг, воткнул клинок в сердцевину пня и, запрокинув голову вверх, произнёс:
- Полный месяц, ясный свет,
Ты открой мне волчий след.
Вокруг месяца хожу, и на месяц я гляжу.
Волчью сущность покажу.
Колдун остановился, наклонил голову и перекувыркнулся через кинжал, воткнутый в пень.
На поляне вместо колдуна появился чудовищных размеров волк. Пасть его была оскалена, ядовитая слюна капала на землю, выжигая траву.
Волк взвыл и от его воя у парней кровь застыла в жилах. Оборотень, сверкнув кроваво-красными глазами, с шумом принюхался. Парни вжались в колючий шиповник.
Но тут оборотень услышал вой себе подобного, перемахнул заросли шиповника и исчез в полумраке.
Мишка с Коськой, отвалившись на спину, тяжело дышали.
Потом Коська поднялся с земли и направился к пню.
- Стой, куда ты? – прошептал Мишка.
-Как куда? Ты слышал, что он сказал? И мы так можем, - ответил Коська. – Может, именно в этом состоянии цветок папоротника ищется.
Мишка подошёл к другу. Они стояли у пня с воткнутым в него кинжалом. Кинжал был очень красивым. Обоюдоострый, с костяной рукоятью, тонкая сталь, расписанная замысловатой вязью, блестела в свете луны.
- Интересно, а если вытащить нож из дерева, то что будет?- вдруг спросил Мишка.
- Не знаю? – неуверенно пожал плечами Коська. – Может, попробуем, повторить? Давай, ты первый!
А дальше всё произошло как во сне. Мишка протянул руку к клинку и в это мгновение на поляне возник оборотень. Волк стоял на задних лапах и от его рыка дрожала листва на деревьях.
Коська от страха упал там, где стоял. Пасть оборотня клацнула перед лицом Мишки, и тут раздался крик Олеси:
- Чур!
Девушка заслонила собой Мишку, и бросая перед пастью оборотня пучок тлеющей полыни, нечаянно скользнула раскрытой ладонью по клинку. Кровь тонкой ящеркой сползла по лезвию.
Наступила кромешная тьма.
***
Когда Мишка открыл глаза, было уже утро.
Он попытался потереть глаза и завыл – вместо рук у него были медвежьи лапы. В стороне, у того самого пня сидел и дрожал раскосый заяц.
- Коська? - неуверенно спросил медведь.
-Угу, - отозвался, барабаня задней лапой по земле, заяц.
- А где Олеся?
- Тут чудовище пришло, вот такое, - заяц взметнул вверх лапы, показывая размер чудовища, - и забрало сестру.
-За чудовище ответишь! – ворчливо произнесла маленькая мышь. – Идолы! Натворили дел! Петрович, то есть леший, отнёс вашу девицу к околице, в мороке она. Теперь до зимы, до Крещения будет лежать, пока время не придёт, чтобы исправить то, что вы тут накуролесили.
- Почему? – хором спросили медведь и заяц.
-Да потому, - рявкнула мышь. – В царстве сна её душа, вас, дураков, собой девка прикрыла. Если бы не она…
- А этот где? – озираясь спросил медведь. – Глазищи -во! Зубы – во!
- Кузьмич-то? По- вашему, Горбун? – уточнила мышь. – Исчез. На неведомых дорожках, - мышь вздохнула. – Где его теперь искать, ума не приложу.
- А ты кто? – спросил Коська. От страха он и барабанить-то перестал, сидел ни живой, ни мёртвый.
- Можно сказать, что я берегиня сих мест. Зовите меня Марикой. Буду думать, как исправить ваше положение.
Мышь вдруг навострила уши.
- Слышите? Собаки лают. Это по вашу душу охотники идут. Бегите, прячьтесь! Ваша забота – охотникам не попасться, до зимы дожить.
Послышался лай охотничьих псов. Медведь переглянулся с зайцем и оба они бросились наутек, неуклюже натыкаясь друг на друга.
Мышь вздохнула:
-Петрович, пригляди за ними, прошу. И откуда они взялись на мою голову?
Зелёная кочка у корней сосны зашевелилась, сбросила куски мха, вытягиваясь в высоту. Леший, глядя, как ломаются кусты под убегающим медведем, покачал головой.
- Ой, наплачемся мы ещё с этими дурнями. Дотянуть бы до зимы.
****
За большим круглым столом, под зелёным абажуром сидели Мишка, Коська, Марика и Петрович.
В дальней комнате на кровати тихо стонала Олеся.
- Так, времени у нас совсем мало, - сказала Марика. – Я перебрала все древние книги, нашла, как вернуть всё на свои места. Не испугаешься? – спросила она медведя.
- Нет, - не задумываясь ответил он. – Если надо, я готов умереть, только бы Олеся ожила.
- Умереть ты в своё время успеешь, -вздохнула Марика. Она посмотрела на лешего. – Начнём? – спросила она. – Подмогнёшь?
Петрович кивнул.
Он встал из-за стола, резко сдёрнул с него скатерть, взмахнул ею.
Стены комнаты раздвинулись, и внезапно стало очень холодно.
На месте тёплой и уютной комнаты возникла заснеженная поляна.
Марика прикрыла глаза, что-то прошептала и… превратилась в высокую статную женщину.
Мишка от неожиданности так и сел в сугроб.
Чёрные длинные волосы, на голове изящная корона из сверкающих льдинок, расшитая серебром шуба, отороченная мехом. А глаза бездонные, будто нет в них жизни.
- Марика? – тихо спросил медведь.
-Цыц! – шикнул на него Петрович. – Не мешай.
Женщина взмахнула рукой, поманила кого-то из темноты.
-Иди, иди, - ласково произнесла она и на середину поляны осторожно выполз покрытый инеем пень.
Женщина вынула из рукава клинок колдуна.
-Тссс, – приложила она палец к губам, - я постараюсь не больно. Пень открыл глаза и кивнул.
Медведь потёр глаза лапами, всё происходящее было похоже на сон.
Марика вонзила клинок в сердцевину пня.
Из другого рукава достала мешочек с травами.
Коська громко чихнул.
Петрович отвесил ему подзатыльника.
-Друже, огня! – крикнула Марика.
Петрович хлопнул в ладоши. Со всех сторон в центр поляны сползлись сухие ветки и вспыхнул огонь.
Марика подошла к медведю.
Развернула его за плечи лицом к огню.
- Смотри, не струсь. Твоё дело стоять до конца, пока я не скажу, что всё закончилось. Чтобы ты не увидел, стой, как я тебя поставила.
- А я? – тихо заикаясь, спросил Коська.
- Твоё дело под ногами не суетиться, - ответил Петрович. И одними глазами спросил
у Марики: - Начинаем?
Та прикрыла глаза в знак согласия.
Женщина достала серый пепел из мешочка, смахнула его на четыре стороны, подняла руки к небу и тихо запела на непонятном языке.
Петрович ударил крючковатой палкой оземь и на поляне. Позади Мишки появилась Олеся. Она безжизненно парила в воздухе, глаза её были закрыты.
Мишка вглядывался в пламя костра. Ему показалось, что он видит в нём нечто живое очень похожее на волчью лапу. Лапа разрасталась, приобретала объёмы и вот на Мишку смотрел из костра огромный волк-оборотень. Он хищно скалил пасть, из которой капала ядовитая слюна.
Оборотень шагнул из костра и пошёл прямо на Мишку. Голос Марики раздался в ушах Мишки:
-Стой, как я поставила!
Мишка расширил глаза от ужаса, оборотень прошёл сквозь него.
Стало темно.
***
- Молодец, не испугался, - кто-то хлопнул Мишку по щеке.
Парень открыл глаза и увидел перед собой маленькую мышь.
- Марика? Всё получилось? – он вскочил на ноги. – Олеся!
Девушка бросилась к нему в объятия.
- Да, Миш, ты меня спас.
- Кхе, кхе, -прокашлялся Коська. – Если бы не я…
- Простите, о Темноокая, обратился к мыши Горбун, - Может, я всё-таки его стукну? По его милости полгода в небытии провёл.
- Так, по домам, быстро, - произнесла сердито мышь, - пока я не разгневалась!
Леший снял шапку. Махнул ею и на поляне поднялся сильный ветер, который подхватил Коську, Мишку, Олесю и закрутив смерчем , сбросил в сугроб у дома Игнатьихи.
Горбун поклонился в пояс Марике, раскланялся с Петровичем и отправился восвояси.
Его клинок, торчащий в середине пня, раскачался и вылетел вслед своему хозяину.
Пень, словно старый пёс прижался к ногам лешего. Тот погладил его по макушке.
-Ну, что, мы молодцы? – спросил Петрович у Марики.
- А то! Погоди, скоро на свадьбе гулять будем, - рассмеялась она. - Хоть и не люблю я к людям лишний раз наведываться, но девка хороша. Возьму на заметку.
Тихо кружась в воздухе на поляну сыпались снежинки. Зимняя ночь, чарующая, волшебная окутала лес.
- Пора, - сказала Марика и исчезла.
-И нам пора, - ответил Петрович, и зашагал вглубь леса. Там, у старой сосны есть одна дверь…