Внутри двора огороженная сеткой хоккейная коробка и двое ворот. Мы играем здесь в футбол с 10.00 до 12.00 мамы из морально-этических соображений уводят детей от футбольного поля подальше. В эти часы во дворе можно услышать то, что не услышишь из уст нечаянно оторвавшего штурвал после взлета пилота.
В команде из пяти человек, в которой играю я, есть настоящий старый дятел по имени Гриша Сливин. В прошлом борец греко-римского стиля, мастер, чемпион, заслугам несть числа. Очень хороший человек. В случае необходимости отдаст последние трико и борцовки. При отдаче взыщет вдвое. Но в последнее время стал подрывать авторитет сближением с политикой.
Выйдя сегодня во двор и потрескивая мышцами, Гриша интимно сообщил, что у него в половине второго встреча с телевидением. Так и сказал: «в половине второго». Как хочешь, так и понимай. То ли время, то ли место. Снимать народного избранника будут как бы со стороны. То есть, как бы никаких камер нет и в помине, а Гриша в трезвом уме и при светлой памяти ходит посреди моста протяженностью полтора километра. Как бы потребовалось ему отключиться от сумасшедшего рабочего ритма, обрести одиночество. И там, в отключке, тет-а-тет спросить себя: «Кто я? Зачем я?». Ну, вы понимаете. Эти вопросы у них западло не считаются. Это мы такое стоп-краном называем, а у них-то это предвыборная гонка.
И вот, значит, мизансцена такова: ветер развевает полы его пиджака, крутит галстук на шее, а он смотрит в то место, где в тысячах морских миль от места психокинеза Обь впадает в Обскую губу. Именно там, по задумкам телеоператоров, и притаились ответы на те вопросы. Закончив сообщение, Гриша объявил, что по этой причине сегодня из защиты он уйдет ещё глубже и встанет в ворота. А то дятел Боровой ему опять на руку наступит. А с отдавленной рукой ходить по мосту и смотреть на губу не выйдет убедительно.
Впечатленные Гришиными откровениями – не каждому выпадает честь смотреть на Обскую губу под присмотром видеокамер – мы начали. И в самом дебюте матча старый дятел Власиков с носка пробил по мячу и последний, просвистев как «Пэтриот», встретился с Гришей анфас. Борца греко-римского стиля занесло в ворота. Мы тут же бросились к нему, ибо по всему было видно, что он уже сейчас, не дойдя до моста, ищет ответы на вопросы, которые внутри него ещё не прозвучали. Левый глаз чемпиона безбожно заплыл, депутат находился в делирии.
- Ничего, - сказал я ему, - не в первый же раз. Считай, мы помогли репортерам. Лицо страдающего бессонницей человека не изобразишь никаким гримом. А так всё естественно.
Григория это приодбодрило. Через минуту он встал, и мы продолжили. Но это утро словно протестовало против съемок. Через полчаса находящийся на линии ворот гроссмейстер Боровой попытался вбить мяч в Гришины ворота, но промазал. Нога с шумом лопасти ветряной мельницы пронеслась над мячом и Гриша, уже смирившийся с голом, получил голенью пятидесятипятилетнего шахматиста по обеим коленям. Редкий случай быть свидетелем получения депутатом наказа от избирателя.
Девяностокилограммовый борец после удара шестидесятикилограммового старикана взлетел в воздух и шлёпнулся лицом вниз. Так падают сбрасываемые с кузова мешки с картошкой.
- Сломал, сука!.. – страшным голосом закричал Гриша. – Слома-а-ал!.
Мы снова бросились к депутату. Что-то не ладилось у нас нынче с комбинационной игрой. Ничего сломано, конечно, не было. Просто теперь Гриша мог стоять, но не мог ровно ходить.
Решив отдохнуть, мы отошли к заграждению. Был неплохой повод покурить, но мы сами же и наложили вето на курение с 10.00 до 12.00. Пришлось терпеть. За это время Гриша оклемался, и хромота хотя и была заметна, но, если ему по мосту не ходить, а стоять, чуть согнув левую ногу, то на экранах выглядел бы он ещё более внушительно.
- Так даже лучше, - сказал старый дятел Андрюха. – Хули бродить туда-сюда? Стоишь себе, опершись на перила, смотришь туда. Никакой суеты. Уверенность во взгляде. Люди это любят.
Матч подходил к концу, когда у ворот депутата почти при тех же обстоятельствах возникла точно такая же голевая ситуация. Мяч на линии ворот. Его нужно только втолкнуть. Кто-то должен был взять на себя ответственность. И любитель динамики миттельшпиля Боровой снова взмахнул своей карающей правой. Решив, видимо, что две мины в одну воронку не попадают, депутат Григорий, ковыляя как Паниковский, бросился в ноги гроссмейстеру.
И мы услышали глухой стук. На этот раз он был похож на звук палки, ударившей подушку. Мы застыли там, где нас застала трагедия. Звук кружился над футбольным полем и не улетал прочь. Этот звук знаком нам, старым дятлам, с детства. Нет ничего хуже этого звука. После таких цугцвангов продолжать партию невозможно. Гейм овер. Мат.
Мы боялись подходить, а форвард Боровой, чтобы бы не видеть лица голкипера, даже покинул площадь ворот. В голове моей картины менялись как при слайд-показе, причем каждая новая картина была гаже предыдущей. Ладони сырели от пота, я моргал вразнобой и видел: то - натюрморт с белоснежной скорлупой на красном мохере, перед которым дико хохотал перепачканный краской живописец Филонов, то - желток солнца в вангоговском хроме.
- Ну, ты как? - присев перед телезвездой, задал неприлично риторический вопрос Паша Цикалкин.
Я видел, как деды Кожуховы из 450-ой набивают свою "Ниву" дерьмом. На выходные они уезжают на дачу. Въехала во двор на красной «Целике» тёлка, и снова заняла три места. Двор нагревался. Весна продолжала отвоевывать территорию. Гриша не вставал.
- Ты зачем сенатору яйца сломал? – грозно спросил, лишь бы не стоять, а что-то делать, Андрюха.
- Не яйца, а ногу.
- Ногу ты ему полчаса назад сломал!
- Не сенатор он, а кандидат в депутаты, - возразил беспредельно скорбящий Боровой.
- Это сейчас что было, смягчающее обстоятельство?
- Хватит уже, - отрезал я.
Минут через десять Гриша зашевелился. Нащупав в кармане трубку, он её медленно, словно боялся от этого умереть, вынул.
- Надеюсь, не в политьсию? – съязвил Боровой с неповторимым назаретским акцентом.
Как разно устроены люди. Я-то подумал, он звонит в «скорую». Ничего похожего. Дождавшись ответа, Гриша произнес таинственным шёпотом:
- Сегодня не получится… Я что-то недомогаю…
Нужно будет сегодня вечерком пивка купить и посмотреть, как он там, в думах о народе. Кстати, он вывел для меня новый смысл в старом обороте. На самом деле это так правильно и так понятно – «недомогание». Не домогается человек женщины, и всё. И не планирует. Ну, не хочет.