Тайны одесских катакомб - 3. Эффект Джозефсона. Фа

               


                ТАЙНЫ ОДЕССКИХ КАТАКОМБ - 3
                «ЭФФЕКТ ДЖОЗЕФСОНА»
                ФАНТАСТИЧЕСКАЯ  РЕАЛЬНОСТЬ

   Новые времена, новые возможности. На пороге 21-й век. Учёный, одессит, организует собственную лабораторию, прячась от рэкетиров в катакомбах, по исследованию излучений живыми организмами, авторскую справку на публикацию этой теории он получил ещё в 1993 году.
   Преодолевая попытки всяких колдунов, экстрасенсов, и прочих предсказателей, убрать с дороги «конкурентов», ему всё же удаётся создать фирму «Биолайф» и салон «Аурит».
   По указанной теме выдвинуты на соискание Нобелевской премии группа учёных, «забыв» про автора первой публикации, нашего героя. Попытки выяснить источники и реальные результаты открытия не увенчались успехом, но и представленная группа не получила премию.
По ходу исследований, сотрудникам лаборатории удалось открыть невероятные, просто фантастические, возможности использования  излучений.  На  пороге  –  величайшие открытия в биологии.
               
                ЭВРИКА!
   День выдался на редкость удачный. По-весеннему тёплый,
с ярким солнцем в голубом одесском небе. Весна. Пора влюблённых и удачливых. По улицам ходили пьяные от избытка кислорода люди, улыбались без причины, приветливо всматривались в глаза прохожим. Бывает же так, что всё удаётся.
   Виталий Окунь и Михаил Скороход измождённые, сидели, опустив руки вдоль подлокотников кресел, не в  силах даже поздравить   друг   друга   с   выдающимся   успехом.   Они получили видимую ауру человека. Один за другим, по очереди, они становились у экрана аппарата и смотрели ауру своего товарища, сподвижника, друга.
   -  Посмотри  на  себя  в   зеркало,  -  обратился  Виталий  к Михаилу после некоторой паузы, когда  приятели немного пришли  в   себя,  -    с  креста  снимают  красивее.  Ты  весь поседел, на тебе лица нет. Щёки впали, глаза горят лихорадочным огнём.
   - Хорошо, что зеркала у нас нет. Ты бы и на себя взглянул.
Такая картина, лучше не придумаешь, - парировал Михаил.
   Последние три месяца коллеги практически не выходили из подполья. С тех пор, как они спустились в подземелье, в глубокую    катакомбу,   перенесли   туда   оборудование    и приступили  к  исследованиям  ауры,  друзья  забыли,  когда начинается   день    и   когда    он   заканчивается.    Еду   им приносила Светлана, немного убирала и уходила домой, не мешая их упорной работе.
   - Всё. Закончили очень важную часть работы, - обрадовано заявил Виталий.
   - Только начинается самое интересное. А ты – закончили, - заключил Михаил.
               
   Если  бы  друзья   знали,  сколько   им  предстоит   впереди поисков,  решений   сложных   технических и научных задач, даже борьбы за саму жизнь, свою и родных.
   Если бы человек вообще знал, что ждёт его впереди, может быть он пошёл бы другим путём? Но не дано. И может быть это хорошо.
   Их вынудили искать убежище и работу в глубокой катакомбе  «незваные  гости»,  мешавшие  исследованиям,  к тому же и помехи от большого энергетического поля вокруг. Аппаратура   работала   с   большими    сбоями.   На   экране проступала размытая аура, совсем нечёткие краски, помехи проступали  широкими  качающимися  полосами   по   всей картинке.
   С помехами можно было бы справиться и в обычной лаборатории, стоило только экранировать место испытаний. А вот  с «гостями» дело обстояло не так  просто. Одним за другим   приходили   инспекторы   из   милиции,   пожарной охраны, санстанции, Одессэнерго,  даже из отдела «Охраны окружающей  среды».  Все   требовали   соблюдения  всяких надуманных   правил,   составляли   акты,   назначали   сроки устранения  «несуществующих»  нарушений. Но как только им давали  «на лапу», всё оказывалось хорошо, все  правила выполнялись,   плохие   акты   уничтожались   на   глазах   у «изумлённой публики» – Виталия и Михаила. Но радость была не долгой. Проходило несколько дней, может недель, и являлись из этих же самых организаций совсем другие люди и карусель начинала вертеться заново.
   - Только недавно были Ваши люди. У нас всё нормально, - пытался оправдываться  Михаил, показывая  хорошие акты прошлых комиссий.
   - Всё течёт, всё  изменяется, - философски  отвечали   хором инспектора, - сегодня  всё  нормально, а завтра, смотришь, сплошные нарушения. Новые времена – новые требования.
Друзья поняли, что работать по-человечески им не дадут. Изо дня в день им приходилось заниматься всякой ерундой, отвлекаться от исследований и налаживания аппаратуры.
   - Виталик, - предложил Миша, - давай  залезем под землю, там мы избавимся от помех и «непрошенных гостей». Потом займёмся экранированием.
   Поиск подходящей катакомбы занял, на удивление, мало времени.  Сам  вход  в    катакомбу  находился  в    соседнем подвале.  Стоило прорубить  стенку и они оказались  перед входом в катакомбу. Обычный ход. Такие ходы можно найти в    любом   дворе,   или   почти   в    любом,   одесских   улиц, особенно, в  старой части города. А улица Гоголя – одна из старейших.  Они  хитроумно  закрыли  снаружи   дверь   на большой замок, повесили табличку «Будем завтра». В ответ на   такое   «наглое»   объявление,   бандюги,   иначе   нельзя назвать  группу  молодых    рэкетиров,  подожгли  запертую дверь   и   сами   вызвали   пожарных.   Шуму   было   –   не оберёшься.   Пожарная   инспекция    наложила   временный запрет   на   работу   фирмы.   В    ответ    Миша   приладил видеокамеру,  отремонтировал  дверь  и написал, что фирма переехала   на    Ришельевскую,    14.    Следующим   шагом мздоимцев  –   была  организована   слежка  за  Виталием  и Михаилом по  всем  правилам  конспирации, они не хотели упускать      возможности      взимать      «положенное»     им «отчисление»  от  прибыли,  тем  более,  что  улица  Гоголя «официально» числилась за бандой «Круглика».
   Виталий и  Миша безуспешно пытались  выйти  на  этого «Круглика».   Улица   Ришельевская   относилась   к   другой шайке. «Круглики» всё же выследили друзей.
   Они пытались захватить их в  заложники, но попытка не удалась. Много времени и сил уходило  у  Виталия, да и у Миши, на «борьбу»  с мафией. Смекалка выиграла.  Друзья организовали вход в  катакомбу с Преображенской,  которая относилась к другой шайке. Пусть сами разбираются между собой.  Новый  вход  очень  удобно  располагался  в  подвале Художественного училища. Коллеги выкупили заброшенный  подвал   у  «бедного»  Училища  за  гроши  и свободно распоряжались помещением, кстати, устроили там склад фирмы «Биолайф».
   Наученные горьким опытом, они оборудовали классическую защиту помещения, установили  электронный «замок» по принципу нового открытия – оказалось, что аура у каждого человека совершенно индивидуальная. Установили распознаватель ауры руки. Стоило поднести к обычной стенке возле входа раскрытую ладонь и, если аура совпадает с  занесенной в  память,  дверь  открывалась  автоматически, если же нет, то раздавался громкий сигнал ревуна, зажигался свет и включалась магнитофонная запись «Объект находится под      сильным      радиоактивных      воздействием.      Вход категорически  запрещён. Опасно для  жизни». Действовало безотказно.   Занесли   ауры   Виталия, Михаила, Марии Сергеевны, Виктора и Ляли. Могли и  других, по необходимости, постоянно или временно, с указанием срока действия. Аппаратура позволяла вводить до двадцати аур.
   - Мы  тратим  уйму  сил  и  средств  на  борьбу  с  этими гнусными мафиозниками, - возмущался Михаил.
   - Мало добиться победы, нужно и уметь достойно защищать результаты  завоёванного,  как говорил  Клаузевец,  а он знал толк в боевых действиях, - цитировал Виталий.
   - Получается, что Ленин заимствовал цитату у Клаузевеца и присвоил её себе. Он писал: «Мало совершить революцию, нужно научиться защитить её».
   - Ничто не ново под луной. Всё уже когда-то было. Классический пример: Крылов «заимствовал» басни у Лафонтена, а тот в свою очередь – у Эзопа. Может сам Эзоп тоже у кого-то слямзил?
   - Да-а! Пути Господни неисповедимы!

                «НОВЫЕ  РУССКИЕ»
   - Лялька!  Лялька!  Быстро беги  сюда. Слышишь?  -  кричал сестре Виктор.
   - Чего там случилось?
   -  Быстро! Не  успеешь. Такое передают, умрёшь, - звал младшую сестру брат.
   - Пугачёву показывают?
   - И Пугачева и Стеньку Разина - одновременно.
   -  А  Разина  не  звали  Стенька,    Андрей  Разин,  известный певец, организатор группы "Ласковый май". Родился в 63-м году. Я ещё многое чего знаю о нём, - парировала Лялька из дальней  комнаты, - было таких групп несколько  и все  под именем  «Ласковый  май».  Их  потом  разоблачили.   Шуму было-о-о!
   У брата с сестрой частo случалось, что они переговаривались через все комнаты,        вернее, перекрикивались, если так можно сказать.
   - Ну, что там такого срочного, что ты орал на всю квартиру?
   - заходя в комнату, где Виктор смотрел телевизор, спросила Ляля.
   - Всё. Уже всё кончилось. Опоздала ты. Передавали  они про претендентов на Нобелевскую премию.
   - И что? Ты не попал в список на этот раз?
   - Хохмишь, парниша! А там передавали  про нашего папку, про его тему.
   - Неужели?! Вот здорово, если бы он получил Нобелевскую премию. А сколько там  денег  дают на эту премию, ты знаешь?
   - Много. И обычно её выплачивают не одному, а нескольким учёным, работавшим по одной теме.
   - А как делят?
   - Поровну, думаю.
   - Несправедливо. А если работали не одинаково? – настаивала Ляля.
   - Сёма, выйди из машины, - парировал Виктор.
   - Какой Сёма? Из какой машины?
   - Была дура и осталась, хоть и выросла из памперсов.
   -  Оскорбить  человека  просто,  -  обиделась  Ляля,  -  а  ещё называешься братом, защитником младшей сестры.
   - Это анекдот такой. Слушай: В семье делили места ещё не купленного автомобиля. Сёма, младший сын, категорически настаивал,  что хочет сидеть  только  на переднем  сидении. Мама   в    ответ   ему  сердито  сказала:   «Сёма,   выйди   из машины».
   - Всё же было бы здорово, если бы наш папка получил Нобеля. Представляешь, мы дети лауреата Нобелевской премии, телевидение кино, журналисты. Мы даём интервью,
   - Ляля взяла со стола лист бумаги, свернула его в трубочку и как в микрофон говорила:  - А какой он, Ваш отец, Виталий Михайлович Окунь, в обыкновенных домашних условиях? А каков он, как отец? А что он делает в свободное от работы время?  Какое  у  него   хобби?  Журналисты  –  все  такие молодые, умные, с хорошими интеллигентными манерами…
   - И  молодые  журналистки … с  каких  это  пор  тебя   стали занимать молодые, умные, с хорошими манерами молодые и красивые мужчины.
   - Не мужчины, а журналисты.
   - А они, что не мужчины, а женщины.
   - Похабник!
   - Это я похабник? Ты мечтаешь о молодых журналистах, а меня обвиняешь в хамстве. Ты сексуально озабоченная? Присматриваешь,   кому   бы   отдать   свою   девственную чистоту?
   - Мне это не нужно.
   - Что-о-о? Отдала уже, а я и не заметил этого в твоём поведении.
   - Прекрати, а то поссоримся. Я серьёзно.
   - Прекратил уже. Шуток не понимаешь.
   - Шути боцманские.
   Вечером Виктор рассказал отцу про передачу по телеку.
   - Кто   передавал?   Называли   фамилии?   –   встревожено спросил Виталий.
   - Кажется, Киев передавал.
   - В какое время?
   - Часов в 12 дня.
   - Так.   Смотрим   программу.   Где   этот   Киев?   А,   вот. Украинское  телевидение.  12  часов.  Программа  «В  мире науки и техники». Интересно. Что же они говорили, помнишь.
   - Конечно. Правда с самого начала я не очень вслушивался, а потом,   когда    сказали   как-то…   назвали    –   вроде    как «Биологические основы излучения электромагнитных колебаний живыми организмами», может – не совсем точно, я повнимательнее    начал    слушать.    Похоже,    что    и    ты занимаешься этим.
   - Похоже, - задумчиво произнёс отец. – Куда бы позвонить? Узнать подробности?
   - Может позвонить на одесское телевидение? – посоветовал сын.
   - Думаю, что лучше сразу позвонить в Киев, - вставила Ляля.
   - Молодец, доченька, всегда к месту.
   Звонок  на  одесское  телевидение  ничего  не  дал, дозвониться  до  Украинского  телевидения  никак  не удавалось.
   - Ладно. Отложим выяснение до лучших времён, - заключил отец, - не горит. Эти дела так быстро не делаются. Выяснить нужно, кто подавал  заявки,  какие фамилии, за  что именно выдвинули кандидатов? Вопросы, вопросы!
   На фирме никто не смотрел телевизор в рабочее время и не знали о передаче в  «Мире науки и техники», ближайшие друзья и знакомые не смогли пролить свет на интересующие вопросы. Когда, наконец, дозвонились, из  Киева сообщили, что передачу вёл Степан Ковригин. Он  уехал в  творческую командировку и будет на телецентре через неделю.
   - Вот здорово, если бы мы получили Нобелевскую премию, - высказался Сергей Пронин, инженер-электронщик.
   -  А  ты-то здесь  при чём?  – возмутился  Миша Скороход, первый помощник хозяина фирмы. Он фактически, был одним из организаторов фирмы «Биолайф». Он и придумал название. Миша был душой и мозгом фирмы, неистощим на идеи. Последняя разработка прибора «Биолайф-7» - дело его рук. Миша имел «золотые руки и бриллиантовую  голову», как говорила Мария Сергеевна, секретарь, делопроизводитель, экономист, бухгалтер,  «мама Мария» - просто всё на фирме. На    ней    держалась    вся    хозяйственная    деятельность маленького   коллектива,   финансовая,   бытовая,   морально- этическая.    Мария Сергеевна, не молодая женщина, выглядела... на много моложе своих лет. Трудно даже было сходу  определить   её  возраст.   Она   занималась   спортом, ходила в дальние походы, взбиралась на горы, спускалась в пещеры, обожала  рыбалку, любила у костра по ночам петь туристские  песни.  Единственно,  что её иногда  ввергало  в печаль  –  мужа  она  лишилась,  он  погиб  в  автомобильной катастрофе, что не осталось у неё от любимого мужа детей. Всё откладывали  на потом. А потом - не  случилось.  «Не откладывайте  никогда  на  завтра  то,  что   можно  сделать сегодня»,  - любила повторять Мария  Сергеевна.  На что в ответ   ей   всегда   повторял   Пашка-балагур,   механик   по приборам:  «Никогда  не   откладывайте   на  завтра   то,  что можете  вообще  не  делать».  Хотя  он  никогда  ничего  не откладывал. Дело у него горело под руками.
   -  Примазываешься  к  чужой  славе,  -  укоризненно  сказал Миша в адрес Сергея.
   -  Я  чего?  Я  ничего!  Ничего  не  примазываюсь.   Это   же великая реклама нашей фирме. Лауреат Нобелевской премии руководитель фирмы «Биолайф» - Виталий Окунь! Классно!
Прошло пару дней и все успокоились. Даже как-то подзабыли про Нобелевскую премию, но в голове у Виталия всё время  крутилось:    «Кто же это мог  подать  заявку на тему?»
Он   особо   не   волновался,   у   него    на   руках   была приоритетная справка  первой  публикации научной работы от самого авторитетного в мире журнала «Медицинские гипотезы»,   в     котором   была   опубликована    его   статья «Эффект Джозефсона при передаче электрических сигналов через синапсы». Это давало   ему   неоспоримое право считаться открывателем новейшей теории излучения живыми организмами электромагнитных колебаний сверхвысоких частот.
   Одна загвоздка – пока не открыли такое излучение. Его теория оставалась теорией. За что, естественно, не то что бы Нобелевскую премию, просто не зачли бы даже, как кандидатскую диссертацию. А ему и не нужна кандидатская диссертация, он был уже кандидатом наук более 20 лет.
   Весь секрет ещё был в том, что он давно открыл на практике СВЧ излучения, но держал это в строжайшей тайне из  простых  коммерческих  соображений. Он  сам  до  этого никогда не додумался бы.
   - Рассуди сам, - убеждал Мишка Скороход Виталия, когда они в  своей «лаборатории» - пару полуподвальных комнат, практически без специального оборудования, открыли СВЧ излучения на синапсе рака-гиганта. Потом и у других животных, а в конце-концов и у человека. Это было лет пять до   событий   с   Нобелевкой.   За   эти   годы   они   вдвоём разработали серию приборов: по обнаружению излучения, генераторы, излучающие СВЧ колебания нужной частоты и многое другое, тянущее на самые крутые открытия в биологии, биофизике и просто в жизни человечества. От успехов у них кружилась голова. Но Мишка, после каждого открытия, убеждал, что рано ещё оповещать мир об этом.
   -  Ну  что  такого  мы  открыли.  Подумаешь  –  излучения,  - увещевал Мишка, - каждый дурак это может, а мы должны такое предложить, чтобы человечество ахнуло. Создать миниатюрный, ну - переносной, малюсенький прибор, который смог  бы  мобилизовать  работу мышц  без  особых тренировок. Я читал недавно про исследования медиков- биологов, что самые лучшие  боксёры, мировые   чемпионы, во время удара могут      мобилизовать   только   до   50%   мышц   плеча   и предплечья.   Представляешь,   если  мы  сможем   прибором мобилизовать боксёру все мышцы на 100%? Обыкновенный середняк уложит нокаутом чемпиона мира в любом весе.
   - Фантазёр! – отвечал Виталий.
   - Извини, Виталий, - отвечал Миша. - Ты хоть и гений, но страшно  ограниченный.  Смотри  шире.  Это  я  нарисовал только самую малость. А что впереди? Уйма дел. Голова кругом ходит. Я иногда боюсь своих собственных мыслей.
   - И какие же у тебя крамольные мысли?
   -  Ты  даже  не  представляешь  себе,  что  ты  открыл. Ящик Пандоры. Хорошо. Ты предсказал, а потом мы обнаружили эти самые излучения. А какой они частоты? Мы определили только диапазон. Так?
   - Ну, так.
   - Мы научились измерять довольно точно среднюю частоту излучения мозга.  А что излучает каждый синапс,  каждый дендрит,   каждая   концевая   пластинка.   Все   они   вместе создают   ауру   вокруг   человека,   свечение,   не   видимое простым глазом. Они лежат в  области СВЧ, не  дотягивают до диапазона световых  волн.  Вспомни  изображения святых на иконах. У них над головой  светящийся  нимб, цветной. Если   ты   помнишь,    ещё    древние   считали,   что   аура характеризует личность, каждую личность отдельно, что по ауре  можно  определить,  подходит  ли  пара  -  мужчина  и женщина - друг другу. Повреждённая аура может довольно точно указать, в каком месте тела человека намечается болезнь задолго до того, как проявятся    её   симптомы.   Откуда   древние знали про излучения. Может они, в     те   далёкие   времена,  обладали каким-то
острым зрением. Чудеса  невероятные?! Ты понимаешь, что мы натворили и сможем натворить, хватило бы сил и времени.
   - А что? – сёрничал Виталий. - Откроем брачную контору и будем шаманить, подходит ли тебе твоя невеста, выбрала ли она правильного жениха?
   - Всё шутишь. У Вас вся спина белая!
   - Где, от чего? – заглядывая за спину, спросил Виталий.
   - Да! Виталик, тебе пора на отдых. Забыл даже Элочку- людоедку от Ильфа и Петрова. Разве можно так? Выбрось из головы   всякие   сложные  мысли.  Они     только   нарушают гармонию жизни. Живи проще, спокойнее. Вот, у меня, нет ни  одной  негативной  мысли,  только  положительные.  Так легче жить и приходят иногда не плохие идеи.
   Проходили дни, месяцы, годы, а они всё разговаривали и разговаривали  и  никак  не  могли  наговориться,  сидя  на работе по 10-12 часов, особенно в  первые годы совместной работы.  Когда  появилась   реальная   возможность   частной предпринимательской  деятельности,  Виталий  решил ещё в
   95-м году создать собственную электронную лабораторию, в которой он, надеялся, всё-таки обнаружить эти самые СВЧ излучения живых организмов. Он понимал, что одна публикация его работы, фактически голой гипотезы, построенной на аргументированных догадках, учёные- биологи, особенно, биофизики, не отрицали, хотя говорили, что мало вероятно, что такие излучения существуют. Мол, если бы они существовали, то давно были бы открыты.
   Виталий бросил работу, случайно, за гроши, приватизировал три больших, заброшенных,  комнаты полуподвального помещения во дворе бывшего «Дома техники Научно-технического  общества», лаборатории его как раз находились в этом полуподвале на улице  Гоголя, где    после   Отечественной   войны размещался Городской почтампт,  пока  не  восстановили,  разрушенный  при оккупации румынами, Главпочтампт на Садовой. Удобное место, закрытый дворик, без жильцов.

                ОДЕССКИЕ ДВОРИКИ
   Двор  на Гоголя  был не жилой, как большинство  старых oдесских дворов. После войны начали застраивать Одессу отдельно   стоящими   домами,   видно   архитекторам   так надоели в их детстве дворы, если они жили, или, не дай Бог, родились «у моря», как в той песне:

                Тот, кто рожден был у моря,
                Тот полюбил навсегда
                Белые мачты на рейде,
                В дымке морской города,
                Свет маяка над водою,
                Южных ночей забытье.
                Самое синее в мире
                Черное море мое.


   Надоели, видно, этим архитекторам «коммунальные квартиры», «коммунальные
дома», «коммунальная  страна». Но   детям   было   раздолье.   Казавшиеся   им   огромными, закрытые со всех  сторон дворы,  где  все  всех  знали, кто с кем, как и на что жили, кто где работает, что хозяйка варит на обед.
   - Мадам Стотланд, я ещё не слепая. Так я видела вчера вечером от Вас выходил такой симпатичный шейгиц. Что, Ваша Любочка уже учится в институте?
   - Я же не говорю, мадам Криворучко, что уже началась война, не дай Бог, когда от  Вас  раненьким   утричком выходил симпатичный майор?
   Или:
   - Что я имею Вам сказать, дорогая Вы моя соседушка. Вчера я  спросила, понимаете, просто спросила, у меня не было за пазухой задней мысли, я спросила у мадам Черноус, где она достала тульку? Так пахло из её каструли. Так она заместо ответа послала меня… к чёрту. Это я очень вежливо говорю. Как Вам это нравится?! А?
   - А зачем Вы лазали в её каструлю, я Вас спрашиваю?
   - Я не лазала. Она варила прямо во дворе. Пахло из неё – с ума сойти. Так что, я не имела права спросить?
   - Имели, но не нужно.
   А вот ещё.
   - Боря! Немедленно перестань мочится под краном, иди домой, чтоб тебе руки и ноги обсохли. Быстро иди пить чай на второй завтрак.
                Одесский двор!!!
   Строили Одессу иностранцы по образу и подобию самых красивых  городов  мира - Амстердама, Парижа. Де-Рибас, Де-Волан. Люди образованные,  знающие своё  дело, к тому же амбициозные. Они хотели, чтобы их детище, при строительстве  которого  они  имели  полную  свободу действий, выглядело ещё красивее других знаменитых городов. Ровные кварталы, городская канализация, при чём, отдельно ливневая и отдельно канализация из уборных, сооружалась впервые в  России и, пожалуй, впервые среди многих городов Европы. Москва в те годы пользовалась выгребными  ямами,  в   Санкт-Петербурге  случались огромные проблемы с канализацией. Не многие города мира могли   похвастаться   заранее   составленным   генеральным планом застройки города, строжайшее соблюдение которого считалось главнейшей задачей Градоначальника. Нарушителей беспощадно наказывали.
   Мой дом – моя крепость, как главный постулат градостроительства  тех лет, в  подражание Англии, создал картину, неповторимую картину, одесских двориков, закрытых со всех сторон, они действительно представляли собой крепость. И она срабатывала  в  сложных  условиях  жизни. Квартирных краж практически не было. Главным смотрителем, охранником и блюстителем порядка был дворник. На ночь ворота  дома  закрывались  на  цепь и войти в него без дворника – невозможно. Как один из эпизодов. Когда в
1904-1905   годах   в    Одессе   были   страшные   еврейские погромы, на Дерибасовской, 10, в доме, принадлежащем русскому страховому обществу «Россия», в котором жили, в основном,   служащие   этого   уважаемого   учреждения,   и многие из них были евреями, то дворник выходил перед воротами с огромным портретом русского царя в руках, закрывал ворота на цепь и уверял погромщиков, что в доме живут только православные.
   Одесский двор!!!
                * * *
   Сам дом с небольшим закрытым двором на Гоголя  был когда-то  шикарным  частным  зданием  одесской аристократии, а вся улица - с красивыми дорогими домами, где жила знать. Улица носила тогда, в  те далёкие времена, название Надеждинская, давая надежду на хорошую, спокойную, зажиточную жизнь. В Одессе дважды жил сам Николай  Васильевич   Гоголь.   Второй  раз  в   доме   своего родственника   отставного   генерала  А.  А.   Трощинского  в доме № 11 и надо же такому случиться,  на  Надеждинской улице,   естественно, позже переименованной в улицу Гоголя. Больного Гоголя влекло на юг, он жил и усиленно работал в Одессе над вторым томом «Мёртвых душ», часто вечерами бывал    у    Льва Сергеевича Пушкина, брата гениального поэта.
   Комнаты приобретённой квартиры новым жильцам пришлось отвоёвывать
у грязи, хлама, массы ненужных вещей и поломанной мебели. Заново  перештукатурить      стены, побелить, оборудовать каким-нибудь обогревом на зиму и  разместить не  хитрое    оборудование из собственных запасом, завалявшихся дома. Как жить, чем зарабатывать  на жизнь, Виталий не думал и не представлял себе.
   Но  как  бывает  в   жизни,  счастливо  подвернулся  давний знакомый,  Мишка  Скороход.  Он  поругался  с  очередным начальством. Михаил обладал «странным» свойством характера, он всем  говорил  правду  в  лицо, невзирая  на лица и занимаемую   должность. Ну, какому начальнику будет приятно слушать от подчинённого,    что   этот    самый начальник тупица и дурак, что он занимает не своё место, а пользуется  всеми  привилегиями   начальника   по   какой-то дикой  случайности или по блату с «волосатой рукой». И его вышвыривали  с работы. Мишка подошёл к  новому  месту работы, как нельзя лучше. Умный, находчивый, энергичный. Самое  главное,  никогда  и  ни  при  каких  условиях  нельзя было   останавливать    его    в    генерации    новых    идей   и воплощении их в жизнь.
   - Миша, - обратился Виталий к знакомому, - у меня есть тебе предложение.   Приходи   ко мне на работу.   Должности высокой тебе не обещаю, зарплаты – тоже, во всяком случае, на первое время. А там посмотрим. Как дела пойдут.
   -  А  что  собираешься  делать?  –  заинтересованно  спросил первый претендент на должность в новую лабораторию.
   - Главное направление – поиск СВЧ излучений живыми организмами.
   - Согласен, - не раздумывая уверенно отрапортовал Миша. - Источники заработка найдём. С голода не умрём. Начнём с изготовления  приборов  для электропунктуры. У меня есть схема, набросок конструкции, а дальше – развернёмся.
   С этого и начали – вдвоём. Днём клепали приборы электропунктуры. Спрос  был  бешенный.  Мода  –  великое дело. Все занимались электропунктурой: врачи, медработники, авантюристы, самозванцы. Для такого  дела мало чего нужно было: помещение на одну койку (желательно  с чистой простынёй), «дешёвый» прибор для электропунктуры,  табуретка  и  тумбочка  для  всяких ненужных вещей. В самых «хороших клиниках» на стенах висели большие красочные плакаты с точками рефлексопунктуры на теле мифического человека на непонятном (лучше – на китайском) языке.
   Сама по себе электропунктура в руках совершенно неграмотных в этом
отношении «специалистов» не  могла принести заметного ухудшения здоровья, как и не могла, во многих случаях, принести облегчения страданиям больных, но денег приносила массу.
   - Ну, что! Приборы расходятся, как горячие пирожки, - обратился  Миша  к  хозяину  фирмы.  -  Помнишь  горячие пирожки нашей юности по пять копеек, с горохом.
   -  А  с  требухой?  Горяченькие,  на  углу  Дерибасовской  и Карла Маркса. Могли слопать по десять штук, не вздохнув.
   - Молодость!
   - Голодная!
   - Но молодость!
   На этом и порешили, что молодость – хорошая пора.
После «выполнения» плана по клепанию приборов электропунктуры из любых подручных материалов, домашних запасов и купленных по дешёвке на одесской толкучке, где можно было купить всё, от иголки для чистки примусов, до атомной бомбы в  разобранном виде  (во  всяком  случае, об этом  ходили  слухи),  Виталий     и  Миша  приступали  к основной своей деятельности – созданию оборудования для обнаружения СВЧ излучения живыми организмами.
   Пошли они классическим путём, строили установку, похожую   на   ту,   которую   сооружали   две   независимые научные     группы,     Харьковского      физико-технического института  и  Массачузетского  технологического  института (США),  обнаружившие  в  далёком  1963  году,  независимо друг    от   друга    (так    писали   советские    академические журналы), излучения  СВЧ в  сверхпроводниках. С большим трудом  Виталий  и  Миша  собрали  приёмную  часть  такой установки.  Они  посчитали,  что  им  понадобится  мощный магнит.   Естественно,   они  не  нашли  такого  постоянного магнита, а собрали сами электромагнит небывалой мощности. Первое же включение выбило электросеть всего их района. Пришлось вызывать   работников электросети и восстанавливать сгоревшие предохранители на районной подстанции. Первым делом Виталий и Миша переложили, наново, всю силовую проводку в  своей лаборатории, чтобы не    повторилось такое впредь. Оказалось, что можно обойтись без магнита. Появилась новая проблема – достать жидкий  азот  для  охлаждения  приёмного  диода. Без его охлаждения внутренние  шумы диода заглушали  полезный сигнал (эти сведения  для специалистов).  Во  всяком  случае, работ и забот было достаточно.
   Какая же была радость, когда первые же опыты по обнаружению излучения СВЧ у рака-гиганта дали прекрасные результаты. Радости не было границ. Открыли! Эврика!
   - Виталий! Ты гений! Ты не только создатель новейшей теории, но первый, думаю, открыл в  действительности вот эти самые излучения.
   - Гений, не гений, но дело сделано. Срочно готовим материалы  на  публикацию.  Желательно   в   американский «Nature».
   - Куда ты гонишь. И что мы там напишем, что отрыли какие- то излучения? И всё! – парировал Михаил, - не для этого мы трудимся.  У  меня  возник  ряд  вопросов:  какая   частота, меняется ли она, по каким причинам, как влияют  синапсы друг на друга и много ещё чего…
   - Мы можем потерять приоритет. Что тогда?
   - Открывателем теории излучения ты останешься навеки, а подробности – ерунда, - не унимался Миша.
   - Не говори. Помнишь, как дело было с самим Джозефсоном. Он чуть сам не остался без премии. Нобелевскую давали только  открывателям  и  то, был  страшный спор, давать  ли обеим лабораториям премию, или только тем, кто первым сообщил об открытии, разница была в часах, если только  не в  минутах подачи  заявки  на  открытие излучений. Просто учёные  оказались   на   редкость   приличными  людьми,   и авторы   заявки   сами  вписали   Бенджамина  Джозефсона  в число претендентов на премию. А то он так бы и остался за бортом.
   - Они же сами писали, что искали излучения, которые теоретически предсказал Джозефсон, - настаивал Михаил.
   - Ты думаешь, что открыватели излучений в живых организмах,  если такие найдутся, сами будут искать  меня, чтобы  вписать  в   этот  злосчастный  список.  Сами  захотят насладиться  победой, измеряемой Нобелевской  премией. - Ладно,  подождём.  Посмотрим,  как  пойдут  дела,  -  решил Виталий.
   Напряжённая работа продолжалась. Работали с раннего утра и до позднего вечера, иногда за полночь. Сколько возни было с жидким азотом, передать не возможно. Он испарялся. Требовал    специального    хранения,   посуды.    Соорудили сложный  холодильник,  систему  трубопроводов,  клапанов. Доставали этот противный жидкий азот за большие деньги, а испарялся он с бешеной скоростью.
   - Хватит нам мучиться. Нужно что-нибудь придумать, может быть снизить температуру  охлаждения, - не выдержав мучений, однажды заявил Михаил.
   - Как снизишь температуру? Потеряем в  чувствительности. Над этим бились лучшие умы человечества, думаю, что и сейчас возятся с этим.
   - Думать надо. Завтра притащу таблицу Менделеева. У меня дома где-то валяется ещё со школьных времён.
   - Влезаешь в дебри атомной физики, займёшься и химией?
   - Жизнь заставляет. Будем думать. Будем работать.
   Вот так, решая текущие вопросы, друзья придумывали такие штучки, которые могли сами потянуть на открытия, в крайнем  случае,  на  изобретение.  Но  было  не  до  этих мелочей. Решались глобальные вопросы – излучение.
   - Виталик! Я вот дома подумал, а зачем мы возимся с этими паршивыми  диодами, жидким азотом, всей  этой требухой, не лучше ли найти более чувствительный  материал  для диода, чем мы имеем с нашей одесской толкучки? А?
   - Знаешь, Миша, дорогой. Тебя иногда заносит не туда. Над этим  вопросом  бьются  лучшие  специалисты  крупнейших лабораторий мира, как повысить  чувствительность  диодов. А ты – найти новый материал, - почти насмешливо ответил ему Виталий, - слабина у нас с тобой от головокружения.
   - На слабо дураков  ловят, - обиделся Миша. – Смотри, мы используем  обращённый  туннельный  диод  без  участка  с отрицательным   дифференциальным   сопротивлением.   Его высокая  нелинейность  вольт-амперной  характеристики  при малых  напряжениях  вблизи  нуля позволяет использовать этот диод для детектирования слабых   сигналов   в   СВЧ диапазоне. Значит – ищем материал, чтобы его характеристика была бы в сто, лучше в тысячу, раз лучше.
   - Фантазёр.
   - Пусть фантазёр. Но я постараюсь. Без слабо.
   На этом разговор о новых материалах больше не возникал между напарниками по работе. Засиживались они до позднего вечера, часто – без еды. Они не курили, не отвлекались на перерывы. Лучшим отдыхом для обоих, бывали перерывы на разговоры. В один из поздних вечеров Михаил предложил попить чайку:
   - Заварки нет. И сахар на исходе. Что-то делается у нас не по-человечески. Проводим на работе всю жизнь, вообще говоря, большую её часть, а никакого удобствия, ничего, что способствовало   бы   творчеству,   -   категорически   заявил Михаил. - Думаю, что теперь мы могли бы взять на работу человека, например, женщину. Она будет за всем следить.
   - Согласен, - подтвердил Виталий.
   Не было счастья, да несчастье помогло. Пришлось побывать  друзьям  на  похоронах.  Погиб в автомобильной катастрофе, совершенно по-дурацки, их хороший знакомый, электронщик, Павка, по прозвищу Корчагин.  Трагические были похороны. Вряд ли бывают не трагические похороны, но тут особый случай. Погиб молодой человек, талантливый инженер, общительный товарищ,  весельчак.  Он знал массу туристских  песен,  любил  сиживать   у  костра, петь под гитару песни. Немного сам бренчал на гитаре. Друзья,  как  только могли, утешали вдову умершего. Она осталась одна, без мужа, без  детей. Похоронный обряд закончился, многие разошлись, а Мария сидела на скамейке совершенно неподвижно, как каменное изваяние  и  смотрела, почти не моргая, в одну точку. Она не плакала, слёз не было. Красные опухшие веки ясно указывали на то, что  все  слёзы выплаканы.
   Миша сел рядом, взял её руки в свои и нежно сжал. Руки были  ледяные,  как  у  мертвеца, ни одного движения, ни одной попытки отнять руки. И пришла им, практически одновременно, в голову мысль, взять её к ним на работу. Помочь материально и морально. К тому же, она окончила кредитно-экономический техникум и три курса    политехнического   института, знакома с электроникой. В последние годы мыкалась она по разным работам,  нигде не могла найти работу по душе и зарплате. Решили – берут.
   Так появился в их «коллективе» ещё один работник, Мария Сергеевна Корчагина (да нет, это она по мужниной кличке), а так она – Сергеева, Мария Сергеевна Сергеева. Часть   работ они нагрузили на неё по договоренности, большую  часть  она взяла  на себя сама.  Таков  уж характер был у этой женщины.
   В первые же дни, по её настоянию, часть первой комнаты отгородили от лестницы, оборудовали комнату отдыха, установили лампы дневного освещения,   приобрели  два мягких дивана, три кресла, титан для кипячения воды, кофе, чайную заварку   разных   сортов,   на окнах появились занавески  ярко-жёлтого  цвета.  Это придало уют и давало больше света со двора в мрачные комнаты. Мария Сергеевна завела  строгий  учёт, бухгалтерские книги, папки счетов, переписки (всякие там входящие-исходящие). Лаборатория приобретала вид учреждения, а не любительской домашней радиомастерской. Естественно,  появились  шкафы,  в   них  все  детали размещались в коробочках, баночках с надписями содержимого. Мужская часть «нового» предприятия перестала часами искать нужную деталь. Первое время они нервничали.
   - Где плоскогубцы? Где паяльник для микросхем? – орали по очереди Миша и Виталик.
   - На месте, - невозмутимо отвечала Мария Сергеевна.
   Со временем привыкли, что всё лежит на своих местах. Оказалось,  к их большому  удивлению  и удовольствию,  что такой порядок даже лучше, чем было раньше, как казалось –всё   под   рукой.   Нужно   ещё было самим привыкнуть раскладывать детали,  инструмент  и  приборы  по  местам. Какое-то время это делала за них сама Мария Сергеевна.
   Месяц за месяцем двигалось время в работе, поисках, тревоге, что не всё успевают из намеченного.
   - Вот скоро и наступит новое тысячелетие, миллениум. Надо же, дожили до таких дат, - удивленно и восхищённо говорил Миша.
   - До этого ещё и дожить надо, целых три года.
   - Подумаешь, всего   три   года. Перед нами   века! – патетически заявил Миша. – Знаешь, я тут прикинул. Может получиться не плохая вещь.
   - Ты это о чём?
   - А я всё про  чувствительный материал на диод, - ответил Михаил.
   - ?!
   - Да. Да. Про то самое.
   - Кто о чём, а грязный о бане. Я, грешным делом, думал, что ты забыл о твоём обещании перевернуть мир, - с интересом Виталий посмотрел на Михаила.
   - Понимаешь. Вся электроника уткнулась в кремний. И всё. Кремний, кремний. В далёком 28-м году, Боже, когда это было, кремнием занимался Олег Лосев, гений  своего времени. А что кремний? Есть и другие интересные материалы.
   - Дорогой мой друг Миша, не бывает гениев своего времени. Гении – на века. Ими двигается история человечества.
   - Да, ты прав, как всегда. Заглянул я в таблицу Менделеева. И что ты думаешь? Кремний в четвёртой группе элементов. Такая весёленькая группка: углерод,    кремний,    титан, германий, цирконий, гафний, свинец. Дальше не будем. Там идут радиоактивные:    резерфордий   и    прочие…    разные шведы.
   - Ну, и…
   - Заинтересовался  я цирконием. Интересная штука получается. Что получится, если взять вместо кремния цирконий?
   - Ну, ты даешь. Взять…  Как будто это намазать на хлеб маргарин вместо масла. Ты себе представляешь, сколько лет отрабатывалась   технология   обработки   кремния.  Сколько затрачено сил, денег, нервов.
   - Так и я о том же. Всё, что затрачено наукой и техникой по кремнию, мы используем для циркония, - настаивал Миша.
   - Где достать этот цирконий?
   - Цирконий относится к редким металлам, его в земной коре всего две сотых процента, но он широко применяется в технике, металлургии, медицине. Даже посуду и мединстру- менты делают из его различных соединений. Я где-то читал, что цирконий имеется в  некоторых кремниевых полу-проводниках, как примесь. Она ухудшает качество, снижает их надёжность  и долговечность.  Осталось  только  узнать – где эти полупроводники?
   - Мелочь…
   Настойчивости, граничащей с дотошностью Миши, можно было только позавидовать. Он докопался до истины. Узнал, в каких деталях были эти «гнусные» примеси и первым делом ринулся на одесскую толкучку. И что вы думаете? Нашёл. В куче старых радиодеталей валялись огромные силовые полупроводниковые диоды.
   - Зачем вам этот хлам? – спросил, недоумевая, пожилой продавец радиодеталей, - они давным-давно сняты с производства. Это сплошное барахло.
   - Мы открываем музей радиотехники, - соврал Михаил, - вот и понадобились старые ненужные всякие всячины.
   - Дорогой мой. Я могу вам такого понадавать, сроду не видели. Старинные радиолампы, величиной с хорошую кастрюлю, трансформаторы, провода с бумажной изоляцией. Отдам по дешёвке, - обрадовано затараторил продавец.
   - Хорошо. Буду иметь в виду,  -  ответил  Миша,  уплатил сущие гроши за двадцать штук крупных деталей и быстро удалился.
   - Теперь  возникает  вопрос,  - показывая  добычу Виталию, - как выделить этот самый цирконий?
   - Сколько его там в этом хламе?
   - Думаю, что на парочку диодов хватит, - ответил Миша. – Будем искать его отличие от основного материала.
   - Не лучше было бы раньше всё продумать, а потом покупать, делать, искать, - спросил Виталий.
   - Нет, не лучше. Есть над чем работать вещественно. В руках материал и нужно придумать, как оттуда извлечь цирконий.
   На следующий день  обрадованный  Миша сообщил, что выделить цирконий – пару пустяков. Для этого потребуется соорудить маленькую электропечь на  5000    градусов, вакуумный    насосик, выдерживающий    такую    высокую температуру и некоторые мелочи.
   - Ничего себе мелочи. Ты соображаешь, что говоришь? 5000 градусов!  Что выдержит  такую температуру? На это  уйдёт год работы, - не унимался Виталий, - и масса денег.
   - «Время, которое у нас есть  – это деньги,  которых у  нас нет», - патетически продекламировал Миша Остапа Бендера. Миша  вообще   любил  цитировать   классиков.   –   Хорошо, подумаю  ещё,  -  успокоил  он  Виталия.  Хозяин   фирмы «Биолайф» временами пугался предложений Михаила. Правду говоря, все предложения Миши благополучно заканчивались значительным прорывом в  их общем деле, в заработках, в конце-концов.
Фирма процветала. Первые образцы приборов электропунктуры были очень простенькие, делали они их из обыкновенной шариковой ручки с толстым медным проводом внутри  и   мыльницы,   в которой помещалась батарейка питания. Потом появились более сложные приборы с питанием от электросети. Дальше-больше, начали выпускать  всё  сложнее и сложнее  и денег  они приносили приличные.
   - Не думаешь ли ты, мой дорогой Мишенька, что пора как-то оформить наше производство?  – обратился Виталий в один из вечерних «перекуров» к товарищу.
   - Да-а! Идея хорошая. Но начнётся: налоги, пожарники, санстанция, электрики. Взятки, подарки и всякая такая дребедень. Жили спокойно и решили вдруг взять  на себя, взвалить  своими  собственными  руками на себя такую ношу, - с горечью вставил Михаил.
   - Что поделать!  Решили по-настоящему заняться  бизнесом, так надо идти дальше, - ответил хозяин фирмы.
   Завертелась карусель. Пошли письма, запросы, ответы, комиссии. Одна проверка за другой – не давали работать.
   - Заберите свои документы и переработайте, как положено, - ответили в очередной раз Виталию Окуню в отделе регистрации новых бизнесов Горсовета.
   - В чём же мы ошиблись, пожалуйста,  подскажите,   - умоляюще   попросил   Виталий   молодую девицу, гордо восседавшую за высоким бюро, возвращая  документы  не в первый раз.
   - К сожалению, по этому вопросу Вам следует обратиться к начальству, - последовал сухой ответ.
   - Так никогда нет на месте вашего начальства.
   - Вы, что, будете контролировать часы работы высокого начальства?
   - Ни в коём случае. На то оно и высокое начальство, чтобы не подпадать под контроль.
   - Молодой человек, не хохмите, тут Вам не оперетта,  - ответили густо накрашенные губки.
   Только через знакомых своих знакомых удалось, наконец, получить аудиенцию у очень высокого  начальства, главного начальника  городского  Управления  по  регистрации  новых бизнесов.  Аудиенция  почему-то  должна была проходить  в ресторане.  Заранее  заказали  столик  на троих  –  Виталий, Миша  и  начальник.  Больше   часа  ожидали  за  накрытым столом друзья, а начальника всё не было.
   - Может он забыл? – обратился Виталий к Михаилу.
   - Такое – начальство  не забывает.  Скорее всего он не смог оторваться от важных дел.
   Наконец, высокое начальство явилось в сопровождении молодой ярко накрашенной девицы, явно не после производственного совещания. Не извинившись, начальство пододвинуло  стул сопровождающей его девице, огляделся по сторонам, и не найдя свободного стула за столом, обратился к ожидавшим его друзьям:
   - Не могли бы Вы подыскать себе стул?
   Друзья переглянулись. Миша придвинул свободный стул от соседнего стола, уселся   сам,   приглашая   к   трапезе пришедших  с  большим опозданием - «оторвавшегося от дел» начальства.
   - Предлагаю выпить, немного закусить, - начал командным тоном начальник, - а потом – за дело?
   На том сошлись все в гробовом молчании. Начальник оказался,  на  редкость,  хорошим едоком,  уплетая  всё,  что было на столе, опрокидывая одну за другой стопки водки. Когда прошли три смены закусок, горячего и десерта, начальник, вытирая жирные губы и    пальцы краем ослепительно белой скатерти, обратился к Виталию:
   - Выкладывайте, что там у Вас? Быстро и кратко. Краткость – мать таланта.
   - Сестра таланта, - робко пытался он поправить начальство.
   Его замечание осталось без комментариев.
   - Документы возвращают, а что исправлять, не говорят,  - раскрывая папку с документами, ответил Виталий.
   - И  правильно  делали.  Что  Вы  понаписали в   этих  своих документах? - бегло просмотрев папку, изрёкло начальство.
   - «Фирма по исследованию биологических…»,  чёрте-што понаписано. Какой же вы  «частный предприниматель»   с исследованиями? Нужно писать - «Производство биологических… , что там ещё… излучений» и так далее, в том же духе.
   - Но это же абсурд, - возмутился  Виталий, - какое может быть производство излучений, когда это сама природа сотворила.
   - Если сама природа сотворила, то зачем Вам  производить эти самые излучения? – не унимался начальник. – Но если природа ещё не может полностью обеспечить человечество излучениями, то Вы можете ей помочь.  Мы это понимаем, не дураки.
   -  Это  уж  точно, что не… ,  -  Михаил дёрнул  Виталия за штанину под столом.     Виталий понял, что препираться бессмысленно и согласился с «указаниями» высокого начальства.
   - В воскресенье встречаемся с исправленными документами в Аркадии, в ресторане «Аркадия» в  два часа дня. Стол на четверых.  Все  акты  заключений  инспекторов  -  и  дело сделано.
   Исправляя документы, друзья включили туда всё, что уже делали по приборам и оборудованию и всё, что приходило в голову на далёкое будущее. На третий день после утверждения бизнеса, к ним  пришло  извещение  об  уплате налогов  за  весь    год,  хотя    фирма    официально       была зарегистрирована только в июле. Спорить было бесполезно. Затраты посыпались со всех сторон.
   - Срочно следует расширить производство, - заключил Виталий. – Подыскать бы подходящее помещение?
   - Думаю, что такое помещение есть, - вставила Мария Сергеевна.
   - Где оно?
   - На Ришельевской угол Греческой. Напротив бывшего кинотеатра «Украина». Там была сберкасса. Помещение сдаётся в аренду, - уверенно ответила Мария Сергеевна. - Я его смотрела, очень подходит.
   - Чего Вы его смотрели?
   - Понимала, что рано или поздно нам понадобиться новое помещение, но не думала, что так скоро.
   - Вы просто молодец, дорогая Мария Сергеевна, - обрадовавшись, обратился к ней Виталий. – Вообще, со временем, не плохо было бы купить помещение, пока цены не взлетели до небес.
   - Узнавала. Говорят,   что  могут   и  продать,   -  скромно ответила Мария Сергеевна.
   - И сколько?
   - Сумма подходящая, но того стоит.
   - Могу только ещё раз подтвердить, что Вы просто молодец. Я вспомнил старую притчу: «Старое время. Нанял владелец магазина  нового  приказчика. В это время  мимо  проезжал обоз  и  хозяин  послал  приказчика  узнать,  что  везут.  Тот помчался к обозу, прибежав, сказал хозяину, что везут соль.
   - А сколько хотят за мешок?
   - Сейчас сбегаю и узнаю.
   Хозяин выгнал  с работы нерадивого приказчика. Нанял другого. И на счастье снова ехал обоз.
   – Сбегай и узнай, что везут. Прибежал приказчик и сказал, что везут соль и просят за мешок по 2 рубля.
   – А по рупь с полтиной – отдадут?
   - Сейчас сбегаю и узнаю. Уволил и этого. Нанял третьего. И в  этот раз проезжал мимо обоз. Часто мимо них проходили обозы с солью. Послал хозяин нового приказчика.
   – Узнай, что везут.
   Прибежал запыхавшийся приказчик:
   - Везут соль, хотели по 2 рубля за мешок, сторговал по рупь с полтиной, уже разгружают во дворе».
   - Вот, что такое дельный приказчик, - закончил рассказ Виталий, - и Вы, Мария Сергеевна, такой же прелестный приказчик.
   Оказалось, что тревоги с уплатой налога, выбивание подписей у разных инспекторов, получение разрешения на регистрацию фирмы, только цветочки, ягодки появились на второй  же   день после получения этого злосчастного разрешения. И как могли «заинтересованные» люди узнать, что начала работать новая фирма в нашей прелестной Одессе. Ближе к обеду в дверь позвонили. Открыли.
   - Приветствуем в ваший хати нового предпринимателя, - несколько  громковато,  но зато почти вежливо,  сказал один из двух вошедших, гася брошенный на пол окурок каблуком модной туфли.
   - С кем имею удовольствие…  - спросил Виталий, уставившись на раздавленный на полу окурок.
   - Как у Вас с крышей?
   - Нормально.  Мы же в  подвале,  над нами ещё два  этажа. Пусть они беспокоятся про крышу.
   - Ты дурак или прикидываешься, - возмутился вожак, оглядываясь на напарника, покрутив пальцем у виска и разводя руками.
   - Попрошу без оскорблений, - попытался возразить Виталий,
   - я не помню, чтобы мы переходили на «ты».
   - Если я перехожу на «Вы», то это – кранты. Можешь заказывать ящик, понял, - выпалил  в ярости главный.
   - Давайте снизим ярость, - вступил в разговор Михаил, - мы поняли Ваши претензии. Кто у Вас главный, хотелось бы с ним поговорить.  Наша  контора специфическая, мы  много денег не зарабатываем,   хватило   бы  на   пропитание,  но помочь многим можем.
   - Нам не нужно помогать, мы хорошо стоим на ногах. Наша задача крышевать в своём районе. И всё.
   - С чего же платить,  если сами не имеем ничего, -  ответил Михаил.
   - Двадцать приборов в месяц клепаете – два наши. Понятно говорю?
   - Куда уж понятнее.
   Странно, что у них были довольно подробные сведения о продукции со дня регистрации фирмы. Не исключено, что осведомитель  был  у  них  в  самом  Управлении  по регистрации.

                МАРИЯ СЕРГЕЕВНА
   Виталий стал замечать, что Мария Сергеевна как-то незаметно подкладывала самые лакомые кусочки Мишке. Лучшую заварочку, побольше кусок торта, если такое себе позволяли коллеги «Среди упорной борьбы и труда. Ведь мы такими родились на свете, что не сдаёмся нигде и никогда».
   Интересно?! Неужели она положила глаз  на друга?  Было бы совсем не плохо, если бы они «подружились». Прошло достаточно времени со дня гибели Павки Корчагина. Увлечённая работой, Мария Сергеевна расцвела. Виталий был знаком с Марией Сергеевной много лет, ещё со студенческой поры, он дружил с Павликом. Они познакомились в студенческом строительном  отряде и рядом с ним всегда была Мария Сергеевна, Машенька. Её короткая стрижка с приятным каштановым отливом мелькала всюду, где  появлялся Павка Корчагин.  Виталий сразу, как только увидел впервые Машу, положил на неё глаз, но она не замечала  ничего вокруг, только Павлика. Тот, в свою очередь, не очень  отвечал  ей  взаимностью,  он  любовно относился ко  многим  девчонкам,  не  выделяя  кого-нибудь особо.  Павка  и  к  Маше  относился  с   почтением,  даже ласково, но не больше, отвечая ей за готовность сделать всё, что он «повелевал»: Машенька свари,   Машенька   купи, Машенька напомни. И Машенька всегда была рядом, всегда готова выполнить любую  просьбу «с легкостью, быстротой и улыбкой». Никто  никогда не слышал от неё хоть  какого- нибудь  отказа,     недовольства, ссылки на усталость, отсутствия   времени,   невозможности   выполнения,   часто очень трудно выполнимого, просто невозможного по разным причина,  задания. И всегда  - это быстро, ловко,  красиво,  с явным, а не показным, удовольствием.
   Многие из их друзей и подруг уже не помнили, как Маша оказалась в  их компании, давно забыли, что она случайно забрела в помещение, где спали вповалку на полу, подстелив худые матрасы, студенты строительного  отряда  Политеха. Она  сама  была  из  стройотряда  кредитно-экономического техникума. Одни девчонки. Был один «очкарик» среди них – и  тот  командир  отряда.  Девчонки-хохотуньи  работали  на уборке  моркови.  Делали это они нехотя, была выпускная группа, но им сказали в техникуме, что не получат дипломы, если месяц  не   отработают  в   колхозе.  Так  девчонки,   ну совсем ещё дети, от силы по 17 лет, больше бегали на танцы в  Клуб  соседней  деревни, чем собирали ту морковь на тех огромных колхозных полях. «Зачем засевали столько моркови, если убирали половину, в  лучшем случае», - недоумевали совсем молодые комсомолки. Объяснить им вразумительно никто не мог.
   Перешагивая через спящих  на   полу  стройотрядовцев, Маша случайно наступила на руку спящего. Тот, вскочив на ноги,  спросонья,  раскричался,  чуть  не  матом,  но,  увидев миловидную девчонку, осёкся,  извинился,   давая   пройти смутившейся  девушке.  А Маша, посмотрев  прямо в  глаза рослому парню, замерла, не имея сил сдвинуться с места. Её охватил паралич. Она стояла и смотрела на него открытыми, полными изумления,  страха,    удивления, радости, не моргающими, глазами.
   - Девушка, проходите. Осторожно не заденьте спящих, - нежно, взяв Машу за локоть, попытался помочь ей сдвинуться с места. От его прикосновения Маша вся вздрогнула. Как молния, пробежал по её телу мощный электрический разряд. Маша развернулась, вышла из помещения, куда попала по ошибке, нашла своих подружек, свернула тонкий матрасик, взвалила на плечо рюкзак - все её пожитки, вернулась в  помещение в  конце коридора, разыскала в соседней комнате спящих на полу девушек, бросила на пол свой матрас, подложила под голову рюкзак и заснула мертвецким сном с улыбкой на лице. Утром  с  шумом-гамом  поднимались   ото  сна  девушки-политехнички.
   - Эй, трудящийся народ - вставай, - тормошили Машу уже готовые к работе   девушки.   –Ты   откуда,   пришелица? Подъем!
   Маша с трудом открыла глаза, не понимая спросонья, что происходит, чего от неё хотят.
   - Ты из какого отряда?
   - Я новенькая, из кредитно-экономического.
   - Странно. Экономисты вчера все уехали, - ответили сразу несколько голосов.
   - А я опоздавшая. Дорабатываю, а то не дадут диплом? – соврала, на «голубом глазу», Маша.
   - До диплома ещё не один коровник построишь,  - хором ответили, смеясь, девушки, - быстрее на поверку. - И выпорхнули из комнаты. Маша быстро вскочила, скатала матрас, сдвинула его, как все, к стенке, бросила на него свой рюкзак и вышла на свежий воздух. Отряд, после переклички и рапортов, направился на завтрак в  колхозную столовую. Маша вмиг догнала небольшой отряд девушек, вышагивающий за приличной колонной стройных ребят. Все в форме стройотрядовцев - хаки брюки и рубашки, пилотки на головах, с шейными красно-голубыми платками. Горком Комсомола   ругал   политеховцев   за   вольность   –   носить красно-голубые шейные платки, когда форма предусматривала  чисто красные. Хорошо и так, а  то,  они хотели носить  чисто голубые  платки, как носили  во  всём мире бой-скауты.
   - Мы должны отличаться от всех других стройотрядов, разных там мукомольщиков, холодильщиков – мы ОПИ. И этим всё сказано.
   Начальство отстало от них. Политеховцы работали лучше всех. Строили коровники, свинарники, клубы. Не плохо зарабатывали за лето. Загоревшие, немного уставшие, погулявшие  вдоволь  «на  свободе»,  возвращались  парни и девушки,  кто  и  не  совсем  девушки,  в  аудитории, лаборатории, шумно вспоминая лето. Многие уходили на лето в стройотряды уже не первый год. Сколачивались дружные, весёлые компании.
   - А ты  чего  без  формы?  – обратились  к  пристроившейся Маше, - как зовут?
   - Маша зовут. Не успела. Опаздывала к отправлению, - не моргнув, соврала, уже не в первый раз, Маша.
   - Ладно, давай, что-нибудь придумаем. У нас   одну отправили в город, заболела. Форму постираем и ты её возьмёшь.
   Так  Маша  стала  полноправной  стройотрядовкой, соорудили ей форму, подогнали  по фигуре  общими усилиями. У кого нашлись иголка с нитками, кто порол, кто зашивал. Форма получилась на славу. Девушки работали на стройке подсобниками, варили-кашеварили, стирали бельё и форму отрядовцев, готовили раствор, подносили инструменты ребятам,  работавшим на кладке стен, крыш. Маша первые дни так уставала с непривычки, что с великим трудом добиралась  до матраса и сваливалась  в  мертвецкий сон. Но прошло несколько  дней, она втянулась  в  рабочий ритм, меньше уставала. В обеденный перерыв, в свободные от работы часы, по вечерам, девушки собирались в кружок, их было с Машей девять, заводили тихие задушевные песни про несчастливую девичью  участь, про изменников-парней, про  любовь. Получилось само собой,  как  Маша  стала запевалой.   Она   знала   массу   песен,   народных,   модных молодёжных. Её  приятный  голосок   и  отменный  музыкальный   слух, сделали её душой девичьего кружка.
   - Машенька, давай «Калину красную», - просили часто девушки. Только вышел на экран фильм «Калина красная» Василия Шукшина и пела в  фильме очень задушевно эту песню Лидия Федосеева-Шукшина. Все были  уверены, что Шукшин взял народную песню и вставил в свой фильм, где он играл главную роль. Он сам написал сценарий, сам поставил картину. В действительности песню и всю музыку к фильму написал Ян Френкель. Маша запевала и девушки подхватывали:
               

   Пели тихо, задушевно, в два голоса. У многих наворачивались слёзы.
   - Ладо, давай весёлую, а то разведём здесь сырость,  -  и Маша запевала украинскую:
                Копав-копав крыныченьку
                Не недилю – дви.
                Любыв козак дивчыноньку
                Людям - не соби.
                Ой жаль, жаль…
   - Что-то песни все слезливые, даже весёлые, - сокрушались девчата.
   - Судьба такая женская, жизнь – не весёлая штука, - вставляли наиболее продвинутые, с «жизненным опытом».
   - Машенька, давай нашу любимую, бодрую, с хорошим концом:
          Забота у нас простая,          И снег, и ветер
          Забота наша такая,             И звёзд ночной полёт…
          Жила бы страна родная          Меня мое сердце
          И нету других забот.           В тревожную даль зовёт.

   Пели девушки самозабвенно, как только могут молодые, здоровые девчата петь песни с хорошим концом.
   - Особенно мне нравится последний куплет, - задумчиво произнесла одна из подруг, когда песня замолкла и все затихли. «И так же как в  жизни каждый, любовь ты встретишь однажды. С тобою как ты отважно сквозь бури она  пройдёт». Вот  слова!  Как  это  могут  поэты  находить такие красивые слова?
   - На то они и поэты. Но не всем – каждый… подходит.
   Затягивали   всё   новые   и   новые   песни.   От   девичьих поседелок  песни  перекочевали в общий  строй  песен  у костра, где главным запевалой был Павка Корчагин. Всегда рядом оказывалась с ним Маша, подпевала и запевала любимую из его песен.
   - Машенька, давай-ка эту.., - просил Павел, брал аккорд на неразлучной гитаре и начинался целый концерт.
   - Это наша пара Никитиных - одесских Никитиных.
   Быстро промелькнуло лето и Маша твёрдо решила поступать в  Политех, чтобы быть ближе к Павлу. Тут ещё этот  проклятый  диплом  техникума,  требовалось  ехать  по распределению. Маша пошла на хитрость, прикинулась больной, достала справку о  «тяжёлой  болезни».  Чего  не сделаешь   ради   любви.   Получила   временную   отсрочку, забрала  документы, якобы переезжает в Крым – «врачи рекомендовали» и подала    документы   в     Политех.   На факультет   электроники,   поближе   к   Павлу,   был   такой огромный конкурс, что никакой надежды не было. Ей предложили совсем не модный с большим  недобором,  факультет  экономика  и  организация производства.
   - А электронику там проходят? – поинтересовалась Маша.
   - Да, и не только её.  Механика,  технология   обработки металлов и многое ещё чего.
   Успешно сдав экзамены, Маша поступила в институт. Она научилась отличать резисторы   от транзисторов, конденсаторы от индуктивностей, трансформаторы   от генераторов.   И  Павел был  рядом.   Вернее,  Маша  всегда оказывалась рядом с Павлом.
   - Машенька, здравствуй, как жизнь? Что нового? Мы собираемся в поход на байдарках? Поедешь с нами?
   - Больше всего в жизни люблю походы на байдарках, - соврала Маша. Она ни разу в жизни даже не садилась в эту утлую лодчонку. – Когда едем?
   - В июле. Прекрасно. Ты смогла  бы заняться  подготовкой продовольственной части на шесть человек, с тобой вместе?
   - Конечно. Я готова.
   - Ты знаешь, что и сколько нужно на три недели?
   - Конечно. Не впервой.
   Не могла же она признаться любимому человеку, что даже не  представляет себе,   что   такое   байдарка   и   чем   она отличается от баядерки, куда поедем на этих байдарках и что нужно для питания, не могли ли они питаться в ресторанах? Но это же Маша! Она разыскала среди множества знакомых тех, кто ходил в походы на байдарках. К её удивлению, оказалось, что байдарка – это такая маленькая   лодочка,   едут   к   верховью   выбранной реки поездом   или   грузовиками,   тащат   на   себе   эти   самые байдарки, спускаются    на них по реке, а по ночам располагаются на берегу, готовят еду на кострах в котелках и казанах. Она выяснила, что нужно брать с собой, как упаковывать и уложить продукты, чтобы не испортились, не намокли, сохранились  на весь  поход. Чем и как  разжигать костёр,  в   чём  варить,  чем  и  из  чего  кушать.  Она  даже ухитрилась покататься на байдарке в Дюковском парке. Маша завела конспект, составила списки и калькуляцию и в готовом виде представила Павлу. Он был приятно удивлён тщательности и компетенции Маши в  делах подготовки к походу,   высоко   оценил   её   точность,   продуманность   и аккуратность. Чего не сделаешь ради любви.
   - У нас ещё никогда не было такого организованного похода. Спасибо  от  всей  нашей  компании, - похвалил  Павел  и крепко расцеловал её в губы. Маша была на седьмом небе от счастья.   Они   вместе   проводили   всё   свободное   время. Театры, кино, концерты, спорт, походы – всё вместе. Павел уже не представлял свою жизнь без Маши. Она была его третьей, четвёртой рукой, его вторым мозгом.
   - Машенька, родная,  ребята   предложили   попрыгать   с парашютом, это модно. Как ты?
   - Я готова, - без запинки выпалила она.
   - Прекрасно. В воскресенье едем в аэроклуб в 10 утра. Сбор возле института. Приедет за нами машина. А ты не боишься?
   - Нет, чего мне бояться, если ты рядом.
   Павел чмокнул её в разгорячённые губки. Маша зарделась. Она всегда краснела от ласки и поцелуев любимого Павла. И только после того, как Павел побежал по своим делам, Маша с  ужасом  продумала,  как  это  прыгать   с  парашютом   из самолёта  с  такой  высоты?  Она  вся  задрожала  от  страха, холодный  пот  выступил на лице, голова закружилась, она еле-еле удержалась на ногах, чуть не упала в обморок. Этого ещё не хватало.  Хорошо, что Павла  рядом не было. Ужас. Два дня, до воскресенья, Маша двигалась как во сне, ничего не видя,  не слыша, только  одна мысль  постоянно сверлила голову,  а вдруг  парашют  не  раскроется? В ночь  на воскресенье она не сомкнула глаз. Встретила рассвет, отёкло лицо, круги  под глазами.  Встала, приняла холодный душ. Долго стояла под струёй холодной воды, пока не успокоилась немного, сделала небольшую, но интенсивную зарядку, домашним ничего не сказала, наспех перехватила бутерброд и чашку кофе и в  9.30 была возле Политеха. К 10.00 все собрались, балагурили, шутили, видно тоже нервничали, но виду  не подавали.  Маша была одна девушка  среди желающих прыгать. Павел, как всегда, был в центре внимания, это как-то успокаивало Машу. Машины всё не было. Многие посматривали на часы. Сенька-балагур сказал:
   - Время есть, расскажу анекдот по теме. Уговорили молодых ребят прыгнуть с парашютом. Пришли они в  аэроклуб, им объяснили  за  какое  кольцо  дергать,  когда  выпрыгнут  из самолёта, а когда приземлятся, то за ними пришлют машину, чтобы отвести домой. Полетели, прыгнули. Дёрнул один из парней за кольцо,  а парашют не раскрывается  и  тогда  он подумал, что с такой организацией и машину не  пришлют.                Слушатели криво улыбнулись и каждый подумал о своём. Подошла открытая грузовая  машина. Вскочили в  кузов, расселись  по  лавкам,  машина  двинулась  и  все  дружно запели:
                Первым делом, первым делом самолёты,
                Ну, а девушки, а девушки потом...
   Приехали в аэроклуб. Их встретили, надели парашюты, рассказал инструктор как себя вести в воздухе, как приземлиться. Взлетели. Прыгнули. Второй, за Павлом, прыгнула Маша, ничего не соображая, ничего не чувствуя, как  в   омут  головой.  Раскрылся  парашют  и  только  тогда Маша огляделась вокруг. Тишина, внизу бескрайняя Земля, вдали виднелась голубая гладь Чёрного моря, ветра не было и  все приземлились благополучно на аэродроме. Маша при приземлении немного повредила колено, запутавшись в парашютных стропах, но всё кончилось значительно проще, прозаичнее, красивее и приятнее, чем она себе напридумала.
   - Машка, молодец. Первый раз и так хорошо, - посыпались похвалы в её адрес. Особенно приятно было услышать это от Павла.  У  него  это  был  100-й  юбилейный прыжок.  Павел заканчивал институт. Сыграли они с Машей весёлую студенческую свадьбу и зажили счастливой семейной жизнью. В тёплые месяцы, а в Одессе это больше половины года, они жили на даче у Машиной тётки, но не в  комнате, свободной комнаты на даче не было, а в  палатке, на добротном   матрасе,   со   всеми   «дачными   удобствами». Осенью, зимой и ранней весной, они ютились в  крохотной комнатке студенческого общежития. Павлу, как общественнику и студенту выпускного курса, выделили комнатку, служившую ранее для глажки одежды.
   Маша заканчивала третий курс, когда с Павлом случилось несчастье, он погиб в автомобильной катастрофе. По-идиотски. Поехали четверо друзей на разведку, подобрать удобное место для спуска на байдарках  следующим летом. Стояла хорошая сухая погода.  Весна  только раскручивалась. Снег стаял, деревья готовы были распустить почки, проснуться от зимней спячки. Днём, при хорошей видимости «Запорожец» одного из друзей    шёл    хорошим    ходом,    наматывая километры дороги. И вдруг, прямо им навстречу, рассказывали  редкие очевидцы,  неслась  грузовая  машина по шоссе. На дороге практически не было машин. Ничего не заставляяло водителя  грузовика  выезжать  на встречную  полосу и на полном ходу врезаться  лоб в лоб с «Запорожцем».
   Автоинспекция установила, что у грузовика даже не было тормозного пути. После удара грузовик протянул маленькую легковушку впереди себя больше, чем на 100 метров, съехал с дороги и врезался в дерево. «Запорожец» - в лепёшку. Все четверо молодых здоровых парней погибли, превратившись в  общее  месиво.  Их  останки  так  и  похоронили вместе  в одной  могиле.  Водитель  грузовика  погиб.  Экспертиза  не смогла  установить  причину поведения водителя грузовика, следов  алкоголя  и  наркотических средств  в  его  крови  не было обнаружено. Дело закрыли.    Машенька,    Мария Сергеевна, постарев мгновенно на десяток лет, чуть было не лишилась   рассудка.   Друзья    окружили   её   вниманием, практически   не   оставляли   её   одну   круглые   сутки.   С большим трудом она возвращалась к жизни. Спасением для неё  была  работа  у   Виталия.  Она  была  бесконечно ему благодарна. Шло время, сердечные раны понемногу затягивались. Работу Маша выполняла отлично, аккуратно, тщательно. Налаживались дружеские отношения в коллективе, с Мишей. Со временем они переросли в любовь, свадьбу,  совместную  жизнь.  Подумывали  о детях. Возраст подпирал, но не так уж критически.

                МИХАИЛ СКОРОХОД
   Миша,  Михаил  Евсеевич,   был  уникальным   человеком. Умница, толковый, знающий специалист «широкого профиля». Не было такого вопроса, который он не смог бы решить. Брался не редко за сложные проблемы, часто далёкие от его прямой специальности  и чем задача  становилась сложнее, тем упорнее он за неё брался и, как правило, решал успешно. С раннего детства в него была заложена «Божья искра»  и родители помогали, потакая его самым сумасшедшим идеям. В ранние школьные годы, когда одесская дворовая ребятня играла по   дворам   и   пустырям   в     футбол,   запускала воздушные змеи, целыми летними днями пропадала на одесских пляжах, Миша сидел над всякими машинками, радиоприёмниками, заумными электроутюгами, швейными машинками. Он собирал всё, что двигалось,   крутилось, играло или взрывалось. Многое из того, что попадало ему в руки,  разбирал  до  последнего  винтика.  Главное,  что  его интересовало, как устроен аппарат, как взаимодействуют его части, почему он работает или не  работает и что сделать, чтобы   заработал.   Бывали    случаи,    что   после   сборки оставались  лишние  части.  Он  снова  разбирал  и  собирал, примеряя   каждую   часть,   находил   ей   место.   Не   редко случалось,  что прибор  после его ремонта начинал работать лучше, чем новый.
В старших классах Миша увлёкся машинами. Родители выделили ему отдельную комнату в их скромных возможностях жилого пространства. Там Миша спал, мастерил, пилил, точил, паял.  В  его  комнате  нашли  себе место велосипеды:  целые, поломанные, отдельные колёса, втулки, цепи. Потом велосипеды уступили место мопедам. Какая  радость была  у  Миши  и,  как  не  странно,  у  его родителей,   когда   Миша   из   двух   полностью   негодных мопедов  собрал один работающий и с  гордостью  подарил его  дворовому  подростку забияке и  хулигану, бредившему мопедом. Миша получил защитную  индульгенцию  на всю оставшуюся жизнь. Использование для дела им отремонтированные, собранные,     изготовленные собственными руками устройства, его не интересовали. Сам процесс познания, создания, ремонта – было главным в его жизни. Миша отдал работающий мопед без капли со- жаления. Ему было приятно смотреть, как пацаны гоняли на собранном им мопеде по двору, улицам, какое наслаждение они испытывали от езды на чуде природы – мопеде.
   Позже появились в его комнате сломанные телевизоры, наступила эра электроники, сложной электроники. Она заслонила все ранние увлечения. Он забыл про мопеды, швейные машины, кофеварки, миксеры, которые он чинил, исправлял заводские недостатки, занимался улучшением их качества и свойств. Миша рано понял, что электронику, телевидение, видеотехнику, быстро развивающуюся кибернетику, вычислительную технику,  персональные компьютеры – нахрапом не возьмёшь. И он  засел за книги. Он понял, что его призвание –  электроника   с   её неисчерпаемыми  возможностями.   Перед  ним  открывался новый мир увлечений, знаний, интереса. Он любил учиться, ему нравилось  познавать  новое,  интересное, неизведанное. Путь   был   один   после   школы   –   институт   с   уклоном электроники. Голова  пошла  кругом.  В  Одессе  был  такой выбор институтов, что глаза разбегались, институты: связи, водный,  технологический,  холодильный,  политехнический, высшая    мореходка.   В   мореходку   дорога   Мише   была заказана, как говорил незабвенный Райкин «у него было что-то там в  носу, рентген нехороший и анализы подкачали, с национальностью – что да, то да!» В каждом из институтов были факультеты  электроники, прекрасный  профессорский состав, лаборатории. Что говорить – Одесса! Выбрал всё же Миша политехнический. Завлекло само  название  – ПОЛИ! Множественный, как думал Миша – институт охватывал все стороны возможного применения электроники. И не ошибся. Получил широкие знания. С работой после окончания не всё ладилось. На него и на весь народ, выпало  переломное время.   Закончившим   институт предлагали,  но не заставляли, как в  прошлые годы,  места работы  по  специальности  на  выезд,  большей  частью  –  в отдалённые места. Росли, как грибы после дождя, различные кооперативы,    артели, фирмы    –    однодневки.    Многие жаждали моментально разбогатеть, но работы,  интересной работы,  как  таковой,  не  было.  Вот  и  слонялся  Миша  по разным сомнительным организациям. Хозяевами чаще всего оказывались  бездарные выскочки.  С Мишиным  характером прямоты, честности и  бескомпромиссности,      долго удержаться на одном месте не удавалось, да и не хотелось. А тут подвернулся Виталий с таким оболденным предложением. Миша ринулся с головой в работу, забыв про время,  про  жизнь,  про  всё  на  свете.  Работа!  Настоящая работа. Молодая жена не выдержала его неуживчивый характер, хотя с ней Миша был крайне вежлив, уступчив. Он даже её любил, как ему казалось. Но когда она ушла от него, забрав  с собой, всё  нажитое за короткое время,  совместное имущество, вплоть до кастрюль,   вешалок,    коробки   с оставшейся овсяной крупой «Геркулес», Миша  понял, что расстался со всем  этим, в  том числе и с самой  женой, без сожаления и даже с некоторым облегчением. Ему, хотя бы дома, не     капали    беспрерывно     на     мозги:     «Мало зарабатываешь, ругаешься с начальством, постирал бы – всё равно  ничего не делаешь».  Хотя сама  она  не работала, как говорила:  «Нет  подходящей работы»,  -  с  её-то  дипломом медсестры. Полдня ходила по магазинам и крутилась перед зеркалом. Как он женился? Куда смотрели его глаза? Что выбирал? Не   смог бы ответить. Женился – и всё. Холостяцкая жизнь     не     доставляла     Мише    больших неудобств. Он не был разборчив в еде.
                * * *
   - Поджогом не закончится давление рэкета, пока не найдём выход, - сокрушался Михаил.
   - Выход на какое-то время, думаю, мы нашли, - Виталий не меньше Мишиного нервничал, - выход на Преображенскую.
   - Мне кажется, что за нами следят. Двое парней крутятся возле моего дома. Ты не замечал за собой?
   - Как-то   не   обращал   внимания,   -   задумчиво   ответил Виталий.   –   Лялька   обмолвилась   однажды,   что   к   ней подходил в  институте один шустряк и мимоходом  бросил, «чтобы папаня твой не бегал от порядочных людей, это не хорошо, лучше сойтись по-хорошему».
   - А что Ляля?
   - Ничего не поняла, просто передала слова.
   - Беспечная молодость.
                * * *
   Виталий несколько  раз повторил  Михаилу, принимая на работу:
   - Денег пока не обещаю, тем более, много.
   - Что значит – много: сто рублей? Тыща? Миллион? Деньги – это странные существа. Да, да, не удивляйся, - пустился в филосовствование Михаил, - они живые существа, они просто куда-то исчезают. Нет, их не воруют, они не сгорают, они «испаряются». Вот они были и вот их не стало. Часто слышишь: «Хочу иметь много денег»  или  «Хочу   быть богатым».   Но сколько – конкретно, вряд ли скажет. Помнишь,  у  Ильфа  и  Петрова,  Остап  Бендер  спросил  у Шуры Балаганова,  - Михаил дословно  произнёс  цитату из любимых авторов, он знал «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок» практически наизусть, особенно «громкие» места:
   «- Скажите, Шура, честно,  сколько  вам  нужно  денег  для полного счастья? - спросил Остап. - Только подсчитайте всё.
   - Сто рублей, - ответил Балаганов, с сожалением отрываясь от хлеба с колбасой.
   - Да нет, Вы меня не поняли. Не на сегодняшний  день,  а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы было хорошо на свете.
   Балаганов долго думал, несмело улыбаясь, и, наконец, объявил, что   для   полного   счастья   ему   нужно   шесть тысяч четыреста рублей и что с этой суммой  ему будет на свете  очень хорошо. Но можно и меньше.
   - Скажите, Шура, а какая сумма вам нравится?
   - Пять тысяч, - быстро ответил Балаганов.
   - В месяц?
   - В год.
   - Тогда мне с вами не по пути. Мне нужно пятьсот тысяч. И по возможности сразу, а не частями.
   - Может, все-таки возьмете частями? - спросил мстительный Балаганов.
Остап  внимательно  посмотрел  на   Балаганова  и совершенно серьезно ответил:
   - Я  бы взял частями. Но мне нужно сразу».
   - Вот и спрашиваешь такого мечтателя-миллионера, - продолжил Миша, -  а  куда  ты  потратишь этот миллион? На дорогой костюм?  На  модную  автомашину?  Или  на домик   в   Ницце?   Недавно    я   прочитал   одну   работу про деньги. Она меня так увлекла, что я перечитывал несколько раз. Прочитаю тебе кусок. А, вот он: «Существует мнение, что   деньги – это не просто бумажки. Они воплощают в себе  некую  энергию,  обращаться  с     которой  следует  крайне осторожно, чтобы не  «обидеть»  и не «отпугнуть» деньги. Возможно, эти советы покажутся кому-то смешными, однако, если вдуматься, в них есть реальный практический толк. Следуя им, мы можем попытаться шаг за шагом избавляться от стереотипа «Деньги – это плохо».
   1. Никогда не жалуйтесь другим на безденежье.
   2. У вас есть привычка рассовывать мятые купюры по карманам или бросать их,   где    попало? Немедленно избавьтесь от нее. Деньги нужно содержать в холе и неге, в хорошем     опрятном    кошельке.     Если     вы     пытаетесь откладывать  деньги  на  какие-то  целевые  покупки,  лучше всего  иметь  несколько  таких  кошельков.  В  одном  лежат суммы, предназначенные на текущие расходы, в другом – на ремонт, в третьем – на отпуск.
   3. Не хватило денег на текущие расходы, и пришлось залезть в   «закрома»,  где  лежала  сумма  на  отпуск?  Не  берите  её оттуда просто так. Договоритесь  сами с собой и  со своими денежками, что эту сумму вы  вернете  с  процентами. И не затягивайте с отдачей долга самому себе!
   4.  Почаще  пересчитывайте  свои  деньги  сами.  Поговорку «Денежка счет любит» придумали не зря: пересчитывая деньги, вы заряжаетесь их энергией.
   5. Правильно отдавайте долги. Считается, что это лучше делать   по  утрам:  деньги   –  типичные  «жаворонки»,   по вечерам их энергия «засыпает».
   Это, кстати, хорошо знают продавцы на рынке – посмотрите, как они, получив первую утреннюю выручку, обмахивают денежками свой товар, чтобы он побыстрее продался.
   И еще один совет. Для того, чтобы впустить, наконец, деньги в свою жизнь, нужно, прежде всего, работать. В   смысле,   не   просто   искать   заработки,   а   работать   с собственным  подсознанием, потому что именно оно  ставит блоки,  не  давая  нам  увидеть,  где  находится  пресловутый «ключ от квартиры, где деньги лежат». Думаете, это просто пустые слова? Хорошо, вот простой пример. Когда вы ехали сегодня на работу, вы рассматривали, во что обуты ваши попутчики в транспорте? Можете подробно описать, скажем, фасоны сапог и ботиночек двадцати встреченных по   дороге женщин? Да никогда  в  жизни! Разве что на одной девице были такие, знаете ли, ярко-красные ботфорты с золотыми каблуками-стилетами и огромными пряжками, усыпанными стразами. А остальные – так, обуты во что-то такое… Теперь представьте,   что   ваши   собственные   любимые   ботинки приказали  долго   жить,   и  вам   в    ближайшие   выходные предстоит поход по магазинам в  поисках подходящей пары обуви. Да вы все глаза просмотрите, отмечая цвета, высоту каблуков,  форму носка,  качество  выделки  кожи,  замочки, шнурочки, пряжечки и прочие нюансы каждой  пары обуви на ногах каждой проходящей женщины. А заодно вспомните замшевые   сапоги,   замеченные  полгода   назад  в   витрине обувного   за  углом,   и  ботинки  со  шнуровкой   на  ногах героини позапрошлогоднего сериала, из которого вы видели ровным счетом полторы серии. Пример получился какой-то очень дамский, но тем не менее описанная схема годится для любой ситуации – будь то покупка новой машины, выбор подходящего жилья или… поиски заработка. Потому что каждый новый день приносит новые  идеи, встречи,  события, знакомства  – среди  которых наверняка  есть  и такие, которые могут,  в итоге, изменить жизнь, подарить новые возможности, в том числе, и возмож- ность заработать. Надо только научиться смотреть не только вперед, но и по сторонам – и вы увидите их. Но для начала нужно выбросить  из подсознания мысль  о том, что «деньги – это плохо». И тогда деньги придут к вам. Они любят только тех, кто любит их, и кто с удовольствием их тратит». Неплохо написано.  А?  Копит  человек  деньги,  собирает, отказывает себе во многом, а потом купит что-нибудь совершенно не нужное. Есть такой анекдот, может ты, Виталий, его не слышал:
   - Твой муж собирает деньги на машину?
   - Да.
   - И сколько он уже собрал?
   - Достаточно,   чтобы   купить   мне   шубу.   Завтра   едем выбирать.
   Главное – определить, какая сумма Вам необходима. Во всяком случае, она должна быть реальной, способны ли Вы её   собрать   при   определённых  условиях?   Для   человека существует порог его возможностей и потребительской необходимости. У Эллочки-людоедки,   помнишь   такую, потребительский  потолок был выше  всяких  возможностей. Вот она и мучилась неустроенностью своей жизни.
   Существуют писаные и не писаные правила:
   Первое:  Мы не на столько богаты, чтобы покупать дешёвые вещи. Правда, это не относится к мгновенно разбогатевшим, получившим вдруг большое наследство, укравшим миллион, ограбив банк или ювелирный магазин.
   Как в  том анекдоте: Встречаются двое  таких «богатеев», один другому говорит:
   - Смотри, какой я  купил себе  жутко дорогой  галстук,  50 долларов заплатил.
   - Дурак, - ответил второй, - там за углом такой же стоит 500 долларов.
   Второе: Никогда не доверяйте  управлять Вашими деньгами другому, даже самому близкому человеку.
   Третье:  Доверяй  своей  интуиции, она может быть  лучшим советником в финансовых делах. Бывают досадные сбои.               
   Четвёртое:  Будьте  готовы  к  неудачам.  Чаще  вспоминайте Давида  Каупервуда  (по Драйзеру). Он дважды  становился нищим, без гроша за душой с массой долгов, но поднимался вновь и вновь. Исключительно воинствующий оптимист. Он верил в силу своего ума и финансового таланта.
   - Так что, - резюмировал Михаил, - не в деньгах счастье!
   - А в  их количестве,  - шутливо  заметил Виталий в  конце длинной тирады друга.

                ЛЮБОВЬ
   - Миша, приходите вечерком попить хорошего кофе, - как-то робко сказала Мария  Сергеевна,  когда  Михаил собирался уходить в конце рабочего дня. Он редко заходил к ним в цех на Ришельевскую. Там вообще ему делать было нечего. Но тут случилось, что вышел из строя стенд проверки приборов электропунктуры  и  цеховой   механик  не  смог   устранить неисправность. Михаил быстро   справился   с   поломкой, наладил  созданный  когда-то  им  самим  стенд.  Прощаясь, несколько  придержал влажную  от волнения  нежную руку Марии Сергеевны. Она  вновь повторила свою просьбу, низко опустив голову,  рассматривая свои туфли. Румянец залил её щеки, как у юной гимназистки.
   - Обязательно приду. К восьми устроит?
   - Вполне. Я буду ждать.
   До конца дня Михаил не находил себе места. Всё валилось из  рук.  Идти  до  её  дома  было  всего  ничего,  несколько кварталов  от  начала  Преображенской, где  он  жил  в  18-м номере,   шикарного   дома   постройки   начала    века,    как говорили  – в  буржуазном доме. Его семья жила в  квартире № 3 на втором  этаже в  двух  комнатах, а во  всей  квартире было тринадцать  комнат и жило ещё девять  семей с  одной кухней, хотя и большой и одной ванной, которая не работала уже  многие  годы.   В  ней  держали  дрова для растопки огромной плиты, стоящей посреди кухни.   Миша  точно не помнил номера дома Маши, не то 35-й, не то 37-й номер по Полицейской угол  Александровского  проспекта,  но твёрдо знал, что её квартира на третьем этаже с балконом выходила прямо  на  углу.  По  дороге  Миша  нырнул  в   подземный переход,  заскочил  в   Гастроном  на  углу  Дерибасовской  и Преображенской, прикупил бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет «Ассорти».
   Уверенным шагом он вошёл в подъезд со стороны бывшей улица Розы Люксембург  и  тут немного  замешкался, куда идти, какой номер квартиры? В левом углу двора лестница вела  на третий этаж и большая  застеклённая галерея  вдоль второго и третьего этажей и двери, двери… Миша поднялся по ступенькам старой-престарой скрипучей    лестнице,    боясь     провалиться на     шатких ступеньках,  и  наугад  позвонил  в   ближайшую  к  лестнице дверь. На часах – ровно без десяти минут восемь. Дверь  мгновенно  открылась  и на пороге в дверном проёме показалась Мария Сергеевна, как будто она стояла за дверью и  ожидала  звонка.  Миша  сразу  не  узнал  её.  В  красивом вечернем  платье  без рукавов  с большим  декольте, на шее нитка  жемчуга,  волнистые  каштановые  волосы  взбиты  в красивый   высокий   кок, губы   слегка подкрашены, а щёки пылали призывным огнём.
   - Добрый вечер, милая Мария Сергеевна, - запинаясь, выдавил Михаил, протягивая шампанское и коробку конфет хозяйке.
   - Добрый вечер, Михаил, заходите, - указывая внутрь квартиры, пригласила она.
   Образовалось мгновенное замешательство. Одной рукой Мария Сергеевна держалась за ручку входной двери, второй указывала гостю дорогу. Миша протянул ей бутылку и коробку конфет на вытянутых руках. Прошло пару секунд и Миша   убрал   затёкшие   руки   с   гостинцами, а Мария Сергеевна протянула руки за бутылкой. Видя, что он убрал руки, вновь показала ему направление в  квартиру, вытянув руку. А он протянул гостинцы. Проделав эти идиотские движения ещё пару раз, они рассмеялись своей неловкости. Наступила разрядка напряжённости. Михаил прошёл в квартиру.  Маша  закрыла  дверь  на  огромный  старинный крюк, одним концом закрепленный на дверной коробке, а другим  – в  кольцо на двери. Такие крюки для запирания дверей остались, как видно, только в очень старых одесских квартирах. Посреди салона на столе возвышалась бутылка приготовленного шампанского, закуска на красивых фарфоровых тарелочках из известного одесситам немецкого сервиза с розовыми амурчиками. Всё это великолепие завершали  две  свечи  в  высоких   серебряных  канделябрах старинной  работы.  Замешательство  быстро  прошло,  ведь они знакомы не первый год. Сели за стол. Выпили за упокой души Павла, за жизнь, за всё хорошее, что было, что будет, чем душа успокоится. Пошли воспоминания студенческих лет, кто где живёт, что делает, у кого сколько детей, кто  что уже успел за эти годы.  Вспоминали каждый своё  детство, юношеские годы, стороны жизни, совсем не знакомые друг другу. Михаил мельком взглянул на часы,  висевшие  прямо перед  ним  на  стене,  которые  он  не   замечал  раньше   и ужаснулся. Часы показывали начало третьего.
   - Боже, засиделся я. Давно мне пора восвояси. Злоупотребил вниманием такой милой и приветливой хозяйки, - так витиевато он выразился, боясь назвать Марию Сергеевну по имени отчеству – не к месту, а иначе не смог,  назвать её просто Машей, Машенькой. А так хотелось.
   - Куда идти в такое время, я не выгоняю, - она, видно, тоже избегала имени мужчины, сидевшего рядом. Слово за слово, как-то незаметно, постепенно они переместились на   диван.  Робко поцеловались, как малоопытные юнцы.
   - Что это мы, как дети, - решительно и быстро выпалила Мария, боясь, что слова застрянут у неё в горле, - идём… - И двинулась первая в спальню. Михаил обратил внимание, что широкая двуспальная кровать была заранее разобрана, а он, дурак, был скован, как на эшафоте. Она сама заранее всё продумала,   не   девочка.    «Мария   Сергеевна,   Маша   – молодец!» -   заключил Михаил. Она нравилась ему многие годы,  но он не подавал вида ни одним словом, ни одним поползновением на их беззаветную любовь с Павкой. Им весь курс, все знакомые вокруг, завидовали. Идеальная пара!
   Михаил быстро разделся и лёг на прохладную выглаженную простыню. Машенька, так мысленно называл её Михаил, скрылась  в  ванной  комнате. «Что-то её давно нет, - мелькнуло в его голове,  - пойти посмотреть,  что ли?».
   Как  по  мановению  волшебной  палочки,  в   ответ  на  его мысль, скрипнула дверь и из ванной в  свете ещё не погашенного  света, показалась фигура  женщины в  полном неглиже. Михаил отвернулся от видения. Свет в ванной комнате погас  и обворожительная фигура  в  слабом свете, доходящем с улицы, двигалась к кровати. Михаил отодвинулся к стене, давая ей место. Маша села на кровать, посидела в  такой позе несколько минут, осторожно и медленно легла в  постель, натянув на себя простыню. Михаил  чувствовал,  как  она  вытянулась  и  лежала,  чуть дыша.
   Мария лежала неподвижно. Её холодное тело не проявляло никаких  признаком жизни.  Мише  казалось,  что  она  и  не дышит. В слабом свете, нельзя было сказать, что это свет, так, мерцание звёздного неба без луны и слабый свет уличного фонаря на противоположном углу Полицейской и Александровского проспекта, еле выделялись предметы в комнате.  Миша присматривался  и  прислушивался,  она  не дышала. Может ли быть, чтобы человек не дышал многие минуты. Вытянутое тело женщины лежало на кровати, покрытое белой простынёй. Если бы она был покрыта с головой – ну точно, покойник. Михаилу стало страшновато и он коснулся Машиной руки. Она вздрогнула, как от электрического разряда высокого напряжения. После такой конвульсивной реакции от его прикосновения, Маша долго и мелко дрожала.
   - Маша, милая, ну что ты вся, как пружина, - умоляюще он произнёс. В ответ она повернулась к нему спиной и разрыдалась в голос, заливаясь горькими слезами.
   - Машенька,  что с тобой, что случилось?  – Миша  пытался как-то успокоить любимую женщину. Он дико переживал. Вот   он   лежит  в    кровати   с   милой,  приятной   молодой женщиной – и такое.
   - Паша…,- начало было Маша.
   - Я Миша, - ответил он, перебивая её, думая, что она забыла с кем лежит в  кровати, кто рядом с ней лежит совершенно голый, как и она.
   -  Ты  меня  не  понял, я  хотела сказать,  что Паша… мы  с Пашей в  кровати нежно горячо обнимались. Он меня обцеловывал всю: глаза,  нос, лоб, губы.  Всё, что мог.  Его жаркие поцелуи мне  были  очень  приятны. Я  ждала их  и надеялась  каждый  раз,  что  получу такое  же  неописуемое удовольствие,  но я никогда  не ложилась  в  постель  голой, всегда  была одета в  закрытую ночную рубашку  льняного полотна.  Я  не  представляла   себя  в   лёгком   фривольном, соблазняющего мужчину, нижнем белье,  тем  более голой в постели.  Я  никогда  не  позволяла  себе  ложиться  голой  в постель,   даже  когда  ложилась   одна   спать.   Но  наступал другой  этап  нашей  любви.  Он  наваливался  на  меня  всей тяжестью  своего  могучего  тела.  Мне  становилось  тяжело дышать,  я задыхалась,  он мне  причинял боль.  Временами нечем было дышать, грудная клетка прижималась к матрацу. От самого процесс нашей любви у меня захватывало дух, я готова была терпеть боль,  сильную  боль,  от которой впору можно  было  выть  громким  криком.  Я  всё  молила  Бога, чтобы это скорее кончилось. Я не могла терпеть такие муки. Он  вскакивал  с  меня  и  в   изнеможении  откидывался  на кровати, тяжело дыша.
Многие  минуты я приходила в  себя. Засыпала только  под утро.
   Маша  замолчала  и  несколько   минут  Михаил  слышал только её всхлипывание, потом она продолжила:
   - На утро мне приходилось  каждый раз менять постельное бельё, запачканное результатами нашей любви.
   - Он не предохранялся?
   - Что? Что ты имеешь в виду?
   - Вы не хотели иметь детей?
   - Не знаю, как Паша, я очень хотела.
   - Видно он не хотел, если пачкал каждый раз простыни.
   - Я тебя не понимаю.
   -  А  что  тут  понимать.  Он  не  предохранялся  и  не  хотел поставить тебя в «интересное положение».
   - Какое?
   - Чтобы ты забеременела.
   - Не может быть. Мы никогда об этом не говорили.
   -  Вы,  как  дети.  Детский  сад.  Может  и  он  не  знал,  как рождаются дети.
   - А как?
   -   Дорогая,   не   обязательно   наваливаться   на   любимую женщину всем  телом, не нужно было пачкать  простыни, а просто любить, как обычные люди.
   - Ну и?
   -   Положений  таких  масса.   Человечество   придумало  за многие  тысячелетия  всякие   позы  любви.   Взять  хотя  бы «Камасутру».
   - Кто она?
   - Это не женщина. Это трактат о любви, созданный тысячу лет тому назад  умными и хорошими людьми.  Они хотели, чтобы  человечество   не  потеряло  ощущение  счастья   от любви,  от  сношений,  от  соприкосновений  двух  любящих тел. Хотя и не всегда любящих, а так…
   - Как?
   - За деньги, за страсть, за любопытство. Ради спорта!
   - А ты профессор в любви?
   - Что ты, просто читал об этом много.
   - И зачем тебе это?
   - Иногда пригождалось.
   - ?!
   Миша  не  решался  больше  притрагиваться  к  Маше.  Он нежно   гладил   её   волосы,   раскинувшиеся   по   подушке. Немного  придвинулся   к  ней,  поцеловал   в   лоб.   Она  не ответила ни вздрагиванием, ни ответным чувством.  Миша продолжал целовать её  глаза, щёки, губы. Особенно в губы - долгим поцелуем. Маша лежала безучастная, как  будто бы это не она вовсе. Но не отстранялась, не сопротивлялась. Он продолжал  целовать   её  шею,   грудь…   В  свете   слабого отблеска уличного освещения проглядывалось её белое тело, упругая  грудь  с  расплывшимися  тёмными пятнами сосков. Миша  целовал   грудь,   прикасаясь   губами   к  соскам.  Он почувствовал,  что тело её теплеет, оно уже не было таким пугающе  холодным.  Миша  страстно  расцеловывал  груди, лаская языком набухающие соски, подложил руку под спину Маши  и  нежно  проводил,  еле  касаясь  нежной  бархатной кожи  её тела, по пояснице, ниже и ниже. Он увидел, как соски  набухли, они торчали двумя  тёмными дулами пистолетов,  готовые убить наповал своей любовью, страстью, нахлынувшим желанием. Миша ближе придвинулся к её горячему телу, слегка   коленом   раздвинул   ноги   и   чуть вошёл  в  неё. Боялся ей причинить  боль,  неприятность.  Но она  ответила ему движением к нему. Всё ближе и ближе она придвигалась к Михаилу. А он всё целовал и целовал её, возбуждая у неё страсть и желание. Она только повторяла:
   - Миша, Миша, Мишенька  родной, - как   заклинание,  боясь произнести слово Павлик, Павлуша, вгоняя в  подсознание новое слово, новое понятие, новое ощущение –  Миша! Он её,   он   для   неё   всё.   Она   мечтала   любить   его   вечно, самозабвенно.
Старания Миши не проходили даром. Маша обхватила его тело ногами и крепко прижала к себе. Короткий вздох, похожий на всхлипывание и Маша затихла. Тело её обмякло. Миша осторожно отстранился от неё. Так они лежали молча какое-то время. Миша приподнялся и хотел встать, ему захотелось сходить в туалет, но Маша крепко схватила его за руку.
   - Ты куда? – с ужасом в голосе спросила она.
   - Машенька…, в туалет.
   - Я с тобой, - не отпуская его руку, поднялась  с постели  и пошла вместе с ним в туалет.
   - Машенька, отпусти руку, я сейчас.
   - Не отпущу, я с тобой.
   - Ну, чего ты?
   - Я боюсь, что ты исчезнешь.
   - Куда. Тут же туалет, всё закрыто.
   - Там форточка. А вдруг ты выветришься.
   -  Я  же  не  фантом,  и  не  собираюсь  улетучиваться.  Мы  с тобой повязаны на всю жизнь. Миша зашёл в туалет и попытался закрыть дверь, но Маша придержала дверь, не отпуская его руку.
   -   Машенька,    я   так   не   достаю   до   унитаза, отпусти, пожалуйста, мою руку.
   Она послушно отпустила руку. Маша стояла голая на холодном  полу,  дожидаясь  выхода  Михаила  из  туалета. Он  даже  усмехнулся.  Ему  стало  жалко,  доведенную  до такого  крайнего  предела  Машу.  Как  она,  бедная, натерпелась  за  свою  не  такую  уж  и  длинную  жизнь,  от любви, от несчастья, от самой жизни. Он  прикрыл  за  собой  дверь  и  когда  спустил  воду,  она резко рванула дверь на себя.
   - Машенька, в чём дело, что случилось?
   - Я   так   испугалась.   Всё   боялась,   что   ты   исчезнешь, испаришься, что я тебя больше не увижу. Когда я услышала шум воды, то испугалась, что тебя унесёт вода.
   - Глупенькая! Во-первых, твой туалет без окна, во-вторых, я не пролез бы в узкую канализацию.
   - Я понимаю, но так страшно стало.
   Схватив его  за обе руки, она потянула его  в  спальню, в кровать. Потом она резко вскочила, подошла к комоду, взяла фотографию в рамке, где она с Павлом снялись в годы своей горячей любви и отнесла её на кухню. Она поняла, что должна  порвать  с  прошлой  жизнью.  Постоянные  думы  о Павле  угнетали  её,  ей  было  жаль  его,  такого  молодого, красивого,  сильного.  Ей было жаль  себя,  оставшуюся  без мужа, без  детей, без  ничего,  без  жизни.  Она всей  душой стремилась  сбросить  с  сердца  камень,  даже  не  камень,  а гранитную  плиту с  памятника  на  могиле  Павла.  Пудовая плита давила на душу, сердце, не давала дышать, двигаться, жить.
   - Мишенька, извини, я пытаюсь забыть Павла, выкинуть из своей памяти…, - начала она, возвратившись из кухни.
   - Дорогая Машенька, - перебил её Михаил, - ты не   должна ничего выбрасывать из памяти, особенно светлое, хорошее, приятное. Ты прожила почти десять счастливых лет жизни с Павликом.    Он    хороший,   добрый,   приятный   человек. Он   всегда   был   душой   компании,   вокруг   него   всегда вертелись девчата… , - Михаил осёкся. Не надо было такое говорить.
   -  Ты  напрасно замолчал. Я  знаю, он нравился  девушкам. Многие мечтали бы выйти за него замуж. Не знаю, был бы он  таким  же  счастливым  с  ними,  как  со  мной.  Я  его безмерно любила. Я его  никогда  не ревновала. Он любил бывать среди девчат, он любил, когда им восхищались, но он никогда не изменял мне ни душой, ни телом. Я бы это почувствовала.  Я  чувствовала  его  всеми  фибрами  своей души. Каждая клеточка его – были моими. Мы прожили с ним девять лет и три месяца… и пять дней.
   - Вот и я об этом. Ты помнишь не только год, но и месяц и даже день, когда Вы поженились.
   - Да, помню.
   -  И  помни.  Всегда  помни.  Это  светлая   память.   Будешь пытаться забыть и тебя будет мучить угрызение совести, что ты предала его, забыла, развлекаешься с другим…
   -  Я  не  развлекаюсь.  Как  ты  можешь  такое  говорить.  Я люблю тебя. Я полюбила тебя с первого взгляда, как только ты появился.  Тогда, еще в  нашей общей компании.  Я тебя полюбила,  как  хорошего   парня,  умного,   доброго.   Я  не собиралась  изменять  моему Павлику,  моему любимому, но мне приятно было, что нас окружают такие хорошие люди, такие приятные ребята, как ты, Виталик, Шурка… помнишь Шурку Головлёва?
   - Конечно помню. Хороший парень. Он теперь в Германии. Как он там?
   - Рассыпалась наша компания.
   - Такова «сель ави».
   Так они лежали в кровати, обнявшись, предаваясь любви. Она только повторяла:
   - Миша, Миша, Мишенька родной, - как заклинание произносила  она  эти  слова.  Он  её,  он  для  неё  всё.  Она мечтала  любить   его  вечно,   самозабвенно.  Он  её   сильно обнимал,   прижав    к   себе,   предаваясь    любви.    Такого наслаждения, такого экстаза Миша давно не испытывал. Он вообще  не был большим  ходоком по  девкам.  И вдруг  он встрепенулся,   приостановив   удовольствие,   чувствуя,   что кончает.
   -  Машенька,  мы  совсем  потерял  голову.  Я  не предохраняюсь. А ты?
   - Милый, это теперь не имеет никакого значения, ты мой и я на всё готова, даже на детей. И чем больше, тем лучше. Два, три, сколько захочешь и сколько смогу я рожать. Годы… Обвив ногами крепкое мускулистое тело, она крепко прижала его к себе.
   - Давай, Мишенька, любимый, давай.
   И он старался изо всех сил. Остаток ночи пролетел мгновенно,  а  она  всё  требовала  и  требовала  его  ласки, любви, неимоверного желания.
   - Я только теперь почувствовала прелесть секса, - радостно и вдохновенно повторяла Маша в короткие промежутки, когда их разгорячённые тела лежали неподвижно на смятой постели.
   -  Ты  же  была  почти  десять   лет  замужем?  –  удивился Михаил.
   - Да. Была. Я  не имела никакого  опыта. Павлик  был моим первым  и единственным  мужчиной. Любимым мужчиной. Он меня любил и берёг. Он до меня дотрагивался по ночам только   с   моего   согласия. В тот день,  когда   я  лишилась девственности,  мне было так плохо, так больно  и обидно, даже  не  знаю на  кого  и  за  что,  просто  чувствовала  себя несчастной, что каждое его прикосновение вызывало во мне чувство    страха, чувство обиды. Я  боялась     боли, неприятности.  Меня  удивляли   разговоры   подруг, книги, кино с их наслаждениями от секса, с их стремлением к нему, к новым  ощущениям. Я всё  держала  при себе, ни с кем не делилась своими сомнениями,    своими   страхами.   Я-то потеряла  девственность   только   на  десятый  день   нашего замужества.   Павлик   обращался   со  мной,  как  с  дорогой хрустальной вазой. Он, наверное, никогда не допускал того, чтобы я забеременела, хотя сам тоже никогда не пользовался этим… ну, презервативами, – смущённо сказала она.
   - Светает. Ночь прошла.
   - Неужели одна ночь,  - ласковым  голосом сказала Маша, - мне кажется, что жизнь прошла.
   - Не жизнь  прошла, а только  её начало. Что будем  делать? Кушать хочется, умираю.
   - Не умирай, прошу тебя, живи вечно! Что-нибудь придумаем. Посмотрю, что есть в холодильнике, в шкафчиках  на  кухне.  Да,  не  густо,  -  огорчённо  вставила Маша, вернувшись в спальню.
   - Мишенька, а мы уже опоздали на работу… Смотри, уже день на дворе.
   - Мы имеем право. Всем молодожёнам дают три дня отпуска за счёт предприятия.
   - А мы молодожёны? – так заинтересованно спросила Маша, заглядывая полными желания, любви и вопроса своими лучезарными серыми глазами,  Михаилу прямо в глаза.
   - А  что ты думала, я  тебя выпущу на свободу, когда в тебе, наконец, проснулась  женщина и ты испытала всю  прелесть секса.  Нет,  дорогая,  тебя  опасно  отпускать  на  волю,  ты начнёшь бросаться на каждого встречного  мужчину. Пусть этим каждым встречным буду я и только я. Понятно?!
   - Понятно, дорогой! – и она набросилась на него с яростью растревоженной тигрицы. Она страстно целовала, обнимала и ласкала Мишу.
   - Позвонить бы Виталию, а то будет волноваться, хотя я ему сказал, что приглашён на кофе к тебе.
   - У меня нет телефона. И никогда  не было. Он мне и не очень  был  нужен. В  бытность  нашей жизни с  Павликом, поставить телефон - всё равно, что слетать на Луну, а потом и не к чему было мне заводиться  с  канителью  установки телефона.
   - Во-первых, я хочу страшно есть, - повторил Миша, день скоро начнёт клонится к вечеру, - у нас осталось что-нибудь съестного?
   - Посмотрю, - ответила Маша, забыв, что уже смотрела в холодильник, встала с постели, в которой они провели почти сутки, не вставая, ну может быть за исключением редких походов в туалет и попить водички, томимые жаждой любви и жаждой желаний.
   К вечеру Миша встал, оделся и сказал, что подскочит в Гастроном, накупит продуктов и позвонит Виталию. Маша вышла на балкон, накинув халатик, и провожала «мужа» взглядом, пока он не скрылся за поворотом на Преображенскую. Михаил вернулся, нагруженный пакетами и свёртками сверх возможного. Накупил на полк солдат: колбас, сыра, хлеб,  торт,  двухлитровые  бутылки  Кока-Колы  и газированной  воды, яблоки, абрикосы  и  огромный  арбуз. Как  он всё это дотащил, невероятно. Вдвоём они набросились на еду, как «голодающие Поволжья».   Только   когда   они   съели   почти    половину закупленных   продуктов,   как   казалось,   на   целый   полк, остановились  в   своём  обжорстве.  Ели  и  смеялись  своей ненасытности.
   - Где те два железнодорожных вагона, которые мы с тобой за сутки разгрузили? - схохмил Миша.
   - Они отправлены по своим маршрутам. И скоро пригонят новый  порожняк на  погрузку,  -подхватила  Маша  хохму. Юмора у неё не отнимешь. Михаилу было особенно приятна её острота ума.
   На утро третьего дня «совместной жизни» они встали счастливые и до крайности обессиленные.
   - Мишенька, посмотри на себя в  зеркало, на тебе лица нет, щёки впали, под глазами чёрные круги. На кого ты похож?
   - Да ты на себя посмотри. Картина не лучше.
   Приняв  душ,  плотно  позавтракав  остатками позавчерашнего  праздника желудка, весёлые двинулись они на работу, взявшись за руки, вышагивая по ранним улицам родной Одессы. И в  следующие дни, оставаясь наедине, сладкая парочка, наполнившись духом друг друга, сливалась в  единое целое. Не  поднимаясь  с  постели  после  долгих  минут  взаимного блаженства,    изнемогая    от    желания    и    пресытившись наслаждением, выпотрошенные до дна  донского,  могли  со зверским аппетитом съесть всё, что было в холодильнике, на столе, под столом, валялось  в  тарелках и бутылках, когда с
удовольствием   пили   всё, что   лилось прямо из горла, передавая  бутылку друг  другу,  заснуть  богатырским  сном без сновидений, чтобы   через   короткое   время всё  начать сначала, никак не насытившись любовными утехами.
   Если бы только Мария Сергеевна могла проанализировать своё состояние теперь и тогда, замужем за Павлом или после того, как его потеряла, настолько она была зажата, просто до смешного в  своих  желаниях, не  только  наяву,  но и во сне, как   она   относилась    к    мужчинам   вообще,   не   как   к сексуальным партнёрам, а  как к особам противоположного пола,   как   к   сильным    физически,   а   иногда    даже   и интеллектуально. Она стала другой женщиной, другой до конца, до самой сути, до своей духовной и физической наготы. Прежде ей и в голову  не могло придти рассматривать  своё  тело,  тонкость талии, крутость  бёдер, округлость  груди.  Теперь она могла подолгу стоять голая перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, критически анализируя каждую чёрточку своей обнажённой натуры.

                ЛЯЛЯ
   -  Ваше  полное имя,  отчество  и  фамилия, -  официальным тоном, не терпящим возражений, обратился к Ляле работник паспортного стола. От неожиданности Ляля вздрогнула, забыв  на  секунду  по  какому  поводу  находится  в   этом казённом  кабинете,  где   всё  напоминало  унылое канцелярское помещение. Стол, два стула, графин с водой на тумбочке, один стакан, почему-то, портрет очередного верховного. Откуда ей был знать, что сидящий перед ней чиновник   паспортного    стола   только    первую    неделю, как переведен в это учреждение, а раньше  он многие  годы работал следователем в    районной прокуратуре.
   - Полина   Витальевна   Окунь,   -   гордо   ответила,   после минутной  паузы,  Ляля,  сообразно  этому  торжественному случаю - получения паспорта. Ляле  стукнуло шестнадцать. Прекрасный  возраст.  Впереди  заманчивые  дали  взрослой жизни. Сколько  лет Ляля  мечтала об этом дне, когда  она сможет громко  заявить,  что она уже не ребёнок, что она взрослый человек и может делать всё, что захочет. Наивное дитя.
Человек только в мечтах может чувствовать себя совершенно   свободным   от   общества,   от   морали,   от семейных устоев, от начальства и, если хотите, то часто и от подчинённых. Как говорили классики: «В демократическом обществе человек свободен в праве выбора – и не больше». Часто выбор бывает ограничен по независящим от личности причинам. Что может свободно  решить  человек,  попавший на необитаемый остров? Либо всеми силами стараться выжить или лечь и помирать – вот право выбора и все его возможности.
Как те лягушки,  попавшие в  кринку с молоком. Одна - опустила лапки, пошла ко дну и утонула, а вторая - беспрерывно била лапками по молоку, взбила из молока масло, всплывшее на поверхность, взобралась на эту груду масла и выползла из кринки с молоком. Тоже выбор.
   - Предъявите своё свидетельство о рождении, - продолжал сурово чиновник, заглянув в бумажку, лежавшую на столе.
   В коридоре сидели    Лялины родители и, пожалуй, волновались  больше  самой  виновницы  торжества.  Перед ними прошла вся жизнь их любимой доченьки. Светлана    родила девочку на редкость легко.    Ребёнок выскочил  из материнского  заточения, как косточка от вишни, выплюнутая изо рта. Света даже не заметила мгновения самих родов. Это было совсем не то, что с Виктором. Более суток бились врачи над роженицей, пока она не разродилась  крупным мальчиком,  весом  около  4-х килограмм.  Что  уж  врачи  и  акушёры  не  выделывали  со Светой,  давили,  уговаривали,  ругали,  заставляли  тужиться, но ничего не получалось.  После родов  она ещё  возились с кровотечением,  разрывом,  который  зашивали   дважды.  В общем, роды были тяжёлые. Света боялась повторения всех тех  неприятностей,  которые  она   претерпела  при  первых родах.  Но  всё  прошло  так  легко  и  незаметно,  что  Света решила рожать ещё. И девочка - давняя мечта всех матерей. Единственно,  что беспокоило  Свету, что девочка почти не кричала. Где тот первый душераздирающий и в то же время блаженный миг, когда её первенец заорал таким басом, что на    его    призывный    зов    сбежался    весь    медперсонал, дежуривший  в  ту ночь  в  роддоме. Бывалые,  привычные  ко всему, медики, не могли припомнить такого первого крика, как у этого богатыря.
   А в  этот раз никакого  крика, даже вздоха не услышала бригада,  принимавшая  роды. Их  насторожили сами роды. Новорожденный просто выскользнул, да так быстро, что акушерка еле успела его подхватить,  а то он вывалился  бы на пол. Девочку мельком показали счастливой мамаше и быстро унесли, даже пуповину и обмывание делали в другой операционной, боясь  за жизнь  новорожденной.  На  следующий день ребёнка не принесли матери на первое кормление, сославшись на то, что младенец очень слаб и его подкармливают искусственно. На третьи сутки отцу рекомендовали забрать мамашу домой  и   подготовить её к самому худшему. Ребёнок не жилец на этом свете. У него, практически, отсутствовали рефлексы, ослаблено дыхание, учащённый пульс.  В  общем,  плохо  дело.  Только  чудо  может  спасти ребёнка. Так и поступили. Виталий увёз  Свету домой. Сам ребёнок представлял собой ужасную картину. Сморщенный комочек со скрюченными ручками   и ножками, скорее напоминавшие тоненькие проволочки, чем   конечности живого  существа.  Головка маленьких размеров на тонкой шейке, красное тельце, местами   переходящее  в    лёгкую синеву – страшно было смотреть на это создание природы. У Светы не было слёз. Она с глубоким сожалением всматривалась  в  тельце,  в  котором чуть  теплилась  искорка жизни. Что делать. Чем помочь этому несчастному существу. Света была готова к любому исходу.
   - Так. Мы пойдём другим  путём. Нужно же  когда-нибудь найти подтверждение моим изысканиям.  Раньше я пытался их  реализовать  на  взрослых,  даже  на  пожилых  людях,  - утешал  Свету  Виталий.  –  Устроим  ей  бокс  в   углекислой атмосфере. Света  не реагировала  на  слова  мужа. Ей было, казалось,  безразлично. Она потеряла  надежду на хороший конец. Виталий соорудил на  большом  обеденном столе из подручных  материалов:  клеёнки,  полиэтиленовой  плёнки, простыней, нечто вроде  палатки и поместил туда дочурку, закрыв все возможные щели. Придвинул  к   столу   с сооружением  кресло,  уселся  в   него  и  стал  наблюдать  за поведением   младенца.  Дочурка   не   подавала   признаков жизни.  Ни   один  мускул  маленького   тельца   не  дрогнул. Виталий  понял,  что  большой  объем  в   палатке  не  скоро наполнится достаточным количеством углекислого  газа при её медленном и очень тихом дыхании. Он достал из коморки резиновую  трубку,  когда-то  использовавшуюся  для сварочных работ, один конец её подсунул под край палатки и начал глубокими выдохами    наполнять палатку углекислым газом своего выдоха. Вдыхал носом, глубоко и часто выдыхал воздух в  палатку. Кончилось тем, что через пару минут  у него  закружилась  голова.  Он  откинулся на кресло и даже вздремнул на несколько минут, а то и больше, от углекислотного истощения, а   не   от    кислородного опьянения, как думают многие, даже высококвалифицированные медики.     Вдруг Виталий встрепенулся,  в  панике посмотрел на  младенца, не проспал ли он  чего   плохого. Но картина   почти  не  изменилась. Ребёнок  по-прежнему  лежал   неподвижно,   может  только дыхание его просматривалось лучше. Но  что это, тельце  девочки  почти полностью  лишилось синеватого   оттенка.  Может это ему  показалось,   может уставшие  глаза от напряжения перестали разбирать цвета. Виталий прикрыл глаза рукой,   посидел  немного расслабившись,  и снова  посмотрел на ребёнка. Нет, он не ошибся, синевы почти не было на теле новорожденной.
   - Света! Света! Быстро сюда, - закричал Виталий.
   Жена, возилась на кухне, оттуда раздался оглушительный звон  разбившейся  посуды и на пороге  комнаты появилась Света в ужасе с побелевшим от испуга лицом.
   - Что? Что такое с ребёнком? – с тревогой в голосе спросила она.
   -  Ничего.  Успокойся.  Посмотри,  девочка  глубже  дышит. Смотри сюда.
   - Ты меня напугал до смерти. Я, грешным делом, подумала, что она умерла, что конец, о Господи!
   - Да что ты, посмотри на неё внимательно.
   - Синева прошла, - удивлённо произнесла Света.
   - Потому я и позвал тебя, думал, что мне показалось. Подышу-ка я ещё немного. Вдохну в неё жизнь.
   И принялся Виталий вновь дышать в трубку, нагнетая в палатку выдыхаемый     углекислый газ. Теперь уже, наученный горьким  опытом, Виталий дышал не  глубоко  и медленно. К вечеру младенец зашевелил ручками, стал сновать ножками. Родители стояли над палаткой, вглядываясь в оживающего ребёнка. Дыхание его  заметно  участилось  и углубилось.
   - Виталик, не думаешь  ли ты, что наше дитя очень  часто дышит? – нерешительно спросила Света.
   - Да, замечаю.
   Виталий приоткрыл край палатки на мгновение и снова закрыл герметично, впустив в  неё немного комнатного воздуха. Ребёнок успокоился.
   - Так дело не пойдёт. Нужно что-то придумать. Поинтересуюсь, как меряют концентрацию углекислого газа в технике?
Как обычно в  таких случаях, Виталий засел за изучение литературы по углекислому газу.  Вышел на углекислотное производство. Съездил троллейбусом до завода «Кинап», где рядом располагался завод по производству углекислоты при производстве неалкогольных напитков для киосков и магазинов по продаже сельтерской, как говорили в Одессе – зельтерской,   воды. Через несколько дней он понял, что производство, очистка     и     измерение      концентрации углекислоты   находится  на  допотопном   уровне,   чуть   ли не методами и приборами, разработанными Ломоносовым внезапамятные годы царствования Петра  Великого и Елизаветы Петровны. Его оторопь взяла. Как так, в конце 20-го века техника  как  бы  застряла  на  уровне прошлых веков, может это только в  Одессе или в  СССР такое положение.  Поднял  английскую  и  немецкую  литературу. Там картина выглядела несколько лучше, но и она никак не удовлетворяла  потребности  молодого   папаши  для домашнего пользования.
     Что делать? Извечный русский вопрос! Сюда можно было бы присовокупить вопрос - Кто виноват? Но это Виталия не интересовало. Что делать ему лично? С чего начать? Он засел за иностранные патенты по производству СО2, нащупал в них современный метод работы и случайно наткнулся на американскую рекламу прибора по измерению концентрации кислорода и углекислоты, но увидев его стоимость – усмехнулся. Не говоря о том, что прибор находился за океаном, до смешного была цена – 120 тысяч долларов. О чём было говорить? И думать нечего. Естественно,  он  засел  за  разработку  «своего»  прибора. Через неделю все расчёты и схема были готовы. Поиск материала, изготовление, испытания, наладка и доводка заняли не больше недели. Прибор оказался великоватым по размерам, помещался в старом фибровом чемодане. Главное - он работал. Единственным неудобством оказалось смена первичного преобразователя СО2 в электрический сигнал. Каждые 2-3 дня приходилось   его заменять. Виталий пристроил автоматическую замену преобразователя. Изготовил их три штуки. Один – в работе, другой в режиме ожидания для замены, а третий – на  очистке. Они сменяли друг друга автоматически каждые два часа. Контроль и регулировка концентрации СО2 в палатке работали безупречно. Между делом, и всё в нерабочее время, он соорудил настоящую герметизированную камеру с дверцей из прозрачного оргстекла   с   измерением и регулировкой температуры, давления, влажности воздуха, утилизацией лишней влаги и концентрации кислорода и углекислого газа – собственную лабораторию «космических» испытаний, как впоследствии оказалось, имелась в Центре подготовки космонавтов и на борту космических кораблей. Ради правды, некоторые технические решения у Виталия были проще, надёжнее и точнее. Но это уже мелочи.
     По ходу дела Виталий установил, что взрослый человек за сутки выдыхает в  виде пара, практически не зависящий от наружной температуры воздуха, до 100 грамм воды. Новорожденный  –  до 50  грамм.  Открытия производились мимоходом, часто не акцентируя своё внимание на них. Что нужно, то и изобретём. И так всю жизнь. Гермокамера имела два рукава, как в лабораториях, занимавшихся   работой   с   вредными   веществами,   через которые Света управлялась с ребёнком. Младенец с каждым днём набирал силу и вес. Но вот с кормлением и заменой пелёнок была проблема. В те годы ещё не было памперсов. Виталий пристроил к гермокамере складной домик из полиэтилена. Туда входила Света, герметизировала домик, аппаратура   автоматически   уравновешивала   давление   и газовый состав, Света спокойно вынимала дочурку, которую хотели назвать Викторией – в  знак победы над смертью и беспомощностью медицины, из «укрытия», кормила, купала, делала  с  ней  физзарядку,  клала  снова  в    её герметизированную колыбель.
     К трём месяцам – это был нормальный ребёнок с румяными щёчками и полным   набором   функций    на раздражители. Желудочек работал, как часы. Никаких болей, газов,  никакого крика и плача. Она играла с  висячими над ней игрушками, гукая и лепеча, как все нормальные дети в таком возрасте. К  шести  месяцам  Лялю  выпустили  «на  волю». Гермокамеру установили на полу и дитя приловчилось открывать   дверцу,   выползать   наружу  и  осваивать   весь огромный  и  интересный  мир  «большой»  комнаты.  Потом она  сама  заползала  в   свою  коморку,  закрывала  дверцу  и ложилась спать.
                * * *
     Поиски технологии получения углекислого газа привели Виталия к старинной   фабрике  в Одессе. Это была уникальная фабрика сельтерской  воды. Её создал ещё отец Пинхаса Кагана, Иосиф Каган, задолго до начала двадцатого века. Уникальность     фабрики,     расположенной на Большой Арнаутской,  между   Екатерининской  и  Александровским проспектом, в помещении несостоявшегося   иллюзиона. Между  прочим,   Александровский   проспект  закладывался строителями города на подобии Елисейских полей Парижа, правда - не потянул по разным причинам. По какой причине хозяин  построенного просторного зала с пристройками под иллюзион, не осуществил задуманного, истории не известно, во  всяком случае, нам не известно. Факт тот, что молодой Иосиф Каган приспособил это помещение под фабрику, где добывали углекислый газ, загоняли его под давлением в сифоны вместе с водопроводной водой, которая в те годы в Одессе была отменного качества, пожалуй, получше, чем в нынешнее время из самых знаменитых источников. Рассказать кому сейчас, как  добывали  чистый углекислый газ – не поверят. Самым допотопным способом. Закупалась обычная негашёная  известь,    помещалась    в    закрытые емкости,  гасилась  водой  и  выделяемый   углекислый   газ собирался в  герметичные емкости. Это  ещё что?! Давление создавали  древнейшим  прадедовским  способом,  вручную. Двое дюжих мужиков качали ручной насос, как на пожаре, и загоняли в сифоны  газ   на  20   литров   воды   –  это  для ресторанов и богатых домов. Сифоны доставляли в корытах, набитых ледяной крошкой. Пытались – на ледяных брусках, но   газ    под   давлением    разрывал    сифоны.   Случались несчастья. Хозяин перешёл только на битый лёд. Остатками газа  заполняли  малые стеклянные сифоны на 1,5 литра по заказам   домов   одесситов   средней   руки,   продавались   в питейных    заведениях   с   обменом   посуды.   Стеклянные сифоны завозились из Франции. Только в начале 20-го века научились делать сифоны в Одессе на стекольном заводе.
     Советская власть в Одессе первым делом разрушила фабрику сельтерской воды,    мол,  нечего    забавляться буржуазными   штучками   и   снабжать    тайные    притоны излишествами. Лишение удобств  одесситов  в  жаркие  дни долгого   лета,   большевиков   не смущало.   До   поры,   до времени.  Случилось  непредвиденное.  В  Одессу  заявилась турецкая делегация,  отправляющаяся  поездом в  Москву.  И после   тяжёлого   морского   путешествия остановилась в Одессе на пару дней перевести дух, отдохнуть и продолжить не  близкий путь в столицу молодой страны   Советов. Делегацию встречали на высшем  уровне. В порту «собрали народ» с  транспарантами и под громкую  музыку духового оркестра  пехотного училища,  под  звуки  марша  на  мотив «Мурки», думали, что турки не знают знаменитую песню, забыв, что в Турции модные одесские блатные песенки звучали  во   всех  притонах  турецких  портовых  городов. Шумной кавалькадой из шести легковых машин разношерстных французских  марок  с  открытым  верхом  – практически весь автомобильный парк молодой Одессы, проследовали до гостиницы «Лондонская». Как бывает у нерадивых хозяев, не учли одесского рельефа и машины пошли из порта по Приморской и вышли на Софиевский спуск. И конечно, головная машина заглохла на подъеме, не добравшись каких-то двадцать метров до верха, не доезжая до дворца графа Потоцкого, где в  последующие годы располагался Художественный музей. Следом идущие машины тоже остановились  и потихоньку  начали  сползать вниз, тормоза не держали их на крутом подъеме. В машины впряглись «демонстранты», ехавшие сзади на двух грузовиках «АМО» и, побросав в кузова транспаранты, с  гиком  и шумом вытолкали машины на самый верх под одобрительные возгласы турок, которые вместе с заменителями лошадиных сил заглохших моторов, скандировали: «Эх, дубинушка, ухнем…сама пойдёт», хотя сами машины идти не желали. Так шумным табором делегация добралась до «Лондонской», где их встречали другие   демонстранты   с   плакатами   на   русском   языке: «Советы и Турция – братья навек», «Привет турецким трудящимся»,  «Да  здравствует  мировая  революция трудового народа». Как видно, лозунги были рассчитаны на плохое знание турками русского языка. После часового митинга  в  порту, перед зданием «Лондонской» очередной митинг оказался, к радости присутствующих, всего полчаса. Когда шум стих, «демонстранты»   разошлись,    турки отдохнув, помывшись  в  гостиничных   номерах, спустились в ресторан и первым делом попросили знаменитой одесской сельтерской воды.
     Вот тут-то и начался переполох. Оказалось, что уже несколько лет в гостиницу не доставляли эту самую злосчастную сельтерскую воду. На все просьбы всяких разных гостиничных постояльцев, ответ был прост – это Вам не царский строй, у нас, у пролетариев, другие запросы. Но тут другое дело – одна из первых крупных делегаций соседнего  государства и, видно, с благими  намерениями и через Одессу и такой позор, нет обыкновенной  знаменитой на  весь  мир  одесской  сельтерской  воды,  разносимый  по свету  моряками. К удивлению городского начальства, ни одно из одесских    предприятий   не помышляло об сельтерской  воде.  Предлагали  им квас,  пиво,  вино,  водку, наконец, но те упорствовали – только одесскую сельтерскую воду.  Они, мол, наслышаны от моряков  о  чудодейственной одесской сельтерской  воде  со льдом  в  запотевших  бокалах прямо  из  огромных  сифонов,  из  которых  сами  набирали себе, шипящую с пузырьками, воду.
     Начальство замешкалось. Ищут сельтерскую, мол, случайно закончилась.   Сами  понимаете  жаркое   лето,  не успевают   подвести.   Вот,   вот   она   появится   на   столе. Находчивые   одесситы  и  тут  сообразили.  Срочно   нашли питьевую  соду лимонный сок и сделали шипучку.  Поднося этот сборный напиток высоким гостям. Не ожидали одесситы, что турки хорошо разбирались, где шипучка,  а  где   одесская  сельтерская   на  льду.   Конфуз удалось   замять  только   после  того,  как  гостям   поднесли водку  в   запотевших  бокалах.  После  второго  бокала  мало тренированным  туркам было уже не до  сельтерской.  Через сутки их, готовеньких, в  таком  виде  погрузили в спальные вагоны скорого поезда Одесса-Москва. Но эпопея с водой на том не кончилась. Во-первых, уволили с работы завхоза Горисполкома,  Генриха  Безлюдмана,  «за  нерадивость»  и плохую подготовку к  приёму высоких  гостей.  Во-вторых, отыскали с помощью старых одесситов помещение бывшей фабрики  Кагана,  очистили от хлама, остатков  разбитой и разгромленной аппаратуры и заставили одесский «Общепит» наладить в двухнедельный  срок  производство углекислоты  и выпуск газированной воды. Сельтерской её называли только старые одесситы. Потом построили специальный «Углекислотный завод» по дороге на Вторую заставу и газвода стала доступным продуктом для всех одесситов и гостей «Южной Пальмиры» по одной копейке за стакан охлаждённой воды и   три копейки – с сиропом. А какие были сиропы: «Свежее  сено», «Вишнёвая  косточка», «Абрикосовый», « Малиновый», « Лимонный» - на любой вкус и цвет.
     Одесская хохма:
     - Вам с сиропом или без?
     - Без.
     - Без какого?
     А ещё и такое:
     - Что-то вода у Вас мало газированная?
     - Я не люблю гороховый суп…
     Так всегда, пока жареный петух не клюнет в жозика, мужик не слезет с печи.
     В 30-е годы  военная делегация  в  главе с Ворошиловым поехала в Турцию по приглашению турецкого правительства и на балу в честь Советской военной делегации, Ворошилова пригласила  жена  Премьер-министра  на  тур  вальса.  И,  о ужас, Климент Ефремович  отказал - он не  умел  танцевать буржуазные танцы. Это же не «гопак» или «камаринская» а всякие «менуэты», «па-д-эспаньи», «мазурки». Вернувшись в  Советский Союз на первой же остановке в Одессе, он официально заявил на встрече с командным составом Особого Одесского военного округа: «В обязательном порядке ввести во всех военных училищах, клубах и домах Красной Армии, школы танцев для командного состава и их жён.
     Но прошло пять-шесть  лет и, слава  Богу, все  эти  штучки вышли  из  моды  и  стали  повсеместно  учиться  танцевать танго, фокстрот, вальс.    Легче    вздохнули    командиры Советской  Армии, в  большей  части, выходцы  из  крестьян, для  которых  мазурки  и  прочее,  просто  –  не  досягаемые вершины  чуждой культуры.  То ли танго:  шаг вперёд  и два назад. Только не отдави ножку партнёрше.
     Как в старой одесской песне времён НЕПа:
              Это школа Соломона Кляра,
              Школа бальных танцев, вам говорят.               
              Две шаги налево, две шаги направо,               
              Шаг вперёд и две назад.

              Кавалеры приглашают дамов!
              Там, где брошка, там перёд.
              Две шаги налево, две шаги направо,
              Шаг вперёд и поворот.   И т.д.

                * * *
     Варвара Анисимовна Космидетло, соседка по коридору, дверь в дверь, ворвалась в квартиру, грубо толкнула Виталия и стремглав бросилась в комнату.
     - Что Вы себе позволяете, милая Варвара Анисимовна?  – пытался вразумить Виталий излишне бойкую соседку.
     -  А  почему Вы,  милый  Виталий Михайлович,  позволяете издеваться над соседями, - с издёвкой молвила та.
     - Я издеваюсь? Да что Вы говорите?
     - Да, издеваетесь. Развели тут целую фабрику и сверлите нам на  голову   день   и   ночь, не даёте отдохнуть честным советским людЯм, - с ударением на «я».
     Виталия  подмывало  выяснить  у  соседки,  кого  это  она имела в  виду, под словом  «честные советские люди», не её ли саму, привлекавшуюся к суду за сотрудничество с румынами во  время оккупации Одессы. Ей как-то удалось избежать ареста и наказания за пособничество оккупантам.
     - Позвольте. Я уже неделю не пилю и не сверлю.
     - Не позволю. А прошлых издевательств недостаточно?
     «Милую» Варвару  Анисимовну  не столько интересовало, чем занимается сосед, её больше интересовало, что это у них за дитя, которого не слышно и не видно. С ним не гуляют, он не кричит по ночам. Слухи ходили, что ребёнок не жилец на этом свете.  Его, как бы и не было в  соседней квартире. Жив ли ещё? Соседка  рванула  дверь, заглянув  в  комнату.  В  дальнем углу  на  большом  обеденном столе возвышалось странное невиданное  сооружение,  как  прозрачная  собачья  будка,  а внутри неподвижное тельце того самого «нежильца».
     «Так, всё ясно, - мелькнуло у неё в  голове, - с соседями понятно. Хотят незаметно свести дитятю на тот свет, чтобы не мучалось».  Она с удовольствием  захлопнула дверь  и с гордо поднятой головой удалилась восвояси. Через  неделю в  квартиру Окуня явилась высокая комиссия: районный инспектор по  опекунству,  инструктор  райкома  партии  по работе с трудными подростками и участковый милиционер для выяснения сути дела по сигналу в Райком партии, Райисполком и Райотдел милиции (однотипные заявления) по  поводу  тайного  убийства  больного  младенца изощрённым способом.
     - Предъявите Вашего новорожденного и собачью конуру? – категорически заявила строгая мадам в старомодном пенсне на чёрном шнурке, ну точно, как сто лет тому.
     - Во-первых, новорожденный – не паспорт, чтобы его предъявлять, во-вторых, мы никогда не держали дома собак, тем более в конуре.
     - Не прикидывайтесь дурачком. Вы прекрасно понимаете, о чём идёт речь, - вступила в разговор инспектор по делам…
     - Дураком не надо прикидываться. И так видно, кто дурак, а кто совсем наоборот.
     - Попрошу не переходить на личности. Вы разговариваете с официальными  представителями  Советской  власти. Товарищ  участковый,  принимайте меры. Идём в  комнаты, мы тут рассуждаем в коридоре, а там…
     Кавалькада  двинулась  по  коридору в  комнаты. Перед их взором открылась странная картина: светлая большая чистая комната, на столе возвышалось сооружение из оргстекла, опутанное шлангами и проводами, а внутри – живой, подвижный младенец с лёгким румянцем на щёчках.
     - Это Ваш «не выживающий» ребёнок?
     - Да, это наша доченька.
     - А где же собачья конура?
     - Как видно завидющие глаза приняли специальный бокс для очень ослабленных новорожденных за собачью конуру. Кто  бы  мог   это  быть?  –  хитро  вставил  Виталий.  Он догадался, чья это работа.
     - У нас сигнал и мы обязаны реагировать.
     - Бедная Варвара Анисимовна. «Хитрой Варваре нос оторвали», - процитировал Виталий известную русскую поговорку, - заставила уважаемых членов высокой комиссии отрываться от важных государственных дел на разную чепуху.
     - В этом наша работа, - ответили «пэнснэ».
     Виталий не стал уточнять, в чём, собственно, их работа, в мелочной чепухе или в государственных делах.
     - Нам сигнализировали, что ребёнок не плачет, не кричит, с ним не гуляют на свежем воздухе.
     - Вы уверены, что на улице или в  парке свежий воздух? Малые дети, тем более новорожденные, плачут только тогда, когда им плохо, болит ли что, или голодны.
     - Вообще, Вы правы. Извините за вторжение. Служба.
     - Я понимаю. Желаю    Вам    дальнейшей    такой    же плодотворной     работы,    -многозначительно     произнёс Виталий, выпроваживая высокую комиссию.
     Трудные были  первые  годы,  когда  вопрос  самой  жизни слабого младенца был на волоске, как ожидали   детских болезней,  первые  шаги,  забавный  лепет  и  первые  слова. Долго они не могли сойтись на одном. Какое слово первым произнесла Ляля – мама или папа. Виталий оставил поле боя после  безрезультатных  споров  и  согласился,  что  первое слово Ляля произнесла «мама». Бессонных   ночи   с   младенцем   на   руках,   волнений   о здоровье,  не было, а был детский сад и уроки  английского языка в Доме учёных для дошколят. Девочка  росла красивым, спокойным, смышленым, не по годам, ребёнком. Виталий легко добился у Светы, чтобы со дня рождения их дочка росла в специальных условиях дыхательной   атмосферы.  Убедить   жену  держать   только родившуюся  малышку  в   специальном  боксе,  который  он соорудил, не представляло труда. Света была готова на всё. Получив  хорошие результаты  со своим  ребёнком, Виталий хотел изготовить такой же бокс для родильного дома, но ему не разрешили.      Никакие уговоры врачей родильного отделения, просьбы у Главврача роддома и даже обращение в Горздрав, ни к чему не привели.  Высокое  начальство прямо так и заявило: «Дома делайте со своим ребёнком всё, что Вам заблагорассудится,   а     в       государственном учреждении мы не позволим всякие там «бесовские», так и сказали    –«бесовские»,    штучки.   Столетиями   заведен определённый  порядок родов и менять его  мы никому не позволим».   Заявления   о  том,  что  новорожденные,   очень ослабленные, у которых вес ниже нормы, что они могут не выдержать и умереть, начальство заявило: «В   нашем роддоме самая низкая смертность, родившихся в городе. За что  мы  получили  премию  за  третий   квартал».   Что  тут возразишь? Премия – это превыше всего.
     Мог ли он после этого убедить врачей, что только-только родившееся дитя   попадает в стрессовое состояние от невероятных   мучений   появления   на   свет   через   «узкое отверстия  деторождения»  и  первый  вдох   «отравленного» воздуха приводит новорожденного в такое состояние, что он криком кричит. Ему так было хорошо в  утробе матери, где он «дышал» через материнскую кровь, в которой было всего 2% кислорода и 6% углекислого  газа,  а с первым вдохом, появившись  на  свет,  он  вдыхает  21% кислорода и  0,03% углекислого газа, практически отсутствующий в атмосфере.
     Ответ начальства был стандартным:
     «Так было, так есть и так будет всегда. Слава Богу, на Земле уже более 7 миллиардов человек, а будет в  ближайшие сто лет аж 12 миллиардов, если, конечно, к тому времени человечество не уничтожит себя полностью». Вот такие радужные перспективы. Дон Кихот – Виталий перестал сражаться с «ветряными мельницами»  и  продолжал самостоятельно «внедрять»   в жизнь  свою  давнюю  мечту. Ещё в  молодые годы  пытался опубликовать статью, связанную с необходимостью, по возможности, дышать «атмосферой», насыщенной углекислым газом. Он был приверженцем теории и практики Бутейко, которого третировали все, кто только мог и хотел, а таких набиралась в медицине и около    неё    масса «специалистов». Ко всему, мать и новорожденную с удовольствием   хотели   выписывать домой – ребёнок родился с весом значительно ниже нормы, слабеньким, чтоб не портил «низкие» показатели  смертности. Написав заявление о том, что сами    родители   берут   на   себя ответственность   за   возможные   последствия,   на   всякий случай, отпустили Свету с ребёнком домой.
     Лялечка росла прекрасным здоровым ребёнком. Ни разу не болела ни одной из детских болезней, не шмургала носом, родители понятия не имели про детские насморки, больное горло, повышенную температуру, ночные бдения с ребёнком на руках, детские желудочные неприятности. Лялечка бегала по комнатам босиком, не укутывалась тепло, во всяком случае, по погоде. А про память и развитие – просто удивляла родных, знакомых, врачей и сестёр в детской консультации. В годик  она уже лепетала внятно и разборчиво  обычные  для  ребёнка  слова:  мама,  папа,  дай, пить, спать. В три – разбирала буквы на кубиках, быстро научилась их складывать в знакомые слова и, доходило до смешного, радовалась каждому сложенному слову и вслух повторяла, просто  кричала:  «Мама,  посмотри,  у  меня  получилось: «мама», а вот «папа», «деда». Ей самой было интересно складывать слоги и из них слова, часто несуразные. С удивлением  она спрашивала:  - А может быть  «мапа» или «пама»? Я таких слов не знаю.
     Вскоре она научилась  читать.  Читала всё  подряд, что  ей попадалось на глаза: вывески на улице, заголовки в газетах на  прилавке   книжного   киоска,  названия   книг, которые читали  люди  в   троллейбусах  и  трамваях.  Читала  громко вслух,  удивляясь  невероятному  количеству  новых  слов.  И каждый раз спрашивая:
     -  Мама  (или  папа),  а  что  значит  –  «Вечерняя  Одесса», «Труп в подворотне». Родители оказывались иногда в затруднительном   положении, подбирая   более   ли менее ответ вразумительный . Ребёнок рос – чудо из чудес. Но никакого чуда не было. Всё упиралось в идею Виталия.
     Ляля   росла   смышленым   красивым   ребёнком.   Ещё   в коляске лежала куколка, разглядывающая мир широко раскрытыми ясно-голубыми глазами.
     - В кого это наша красотуленька, - не унимался Виталий, - у меня глаза тёмные, у тебя… карие, а у дочурки – синие. Я не припомню никого  из близких знакомых мужчин с  такими глазами.
     - А их мало - знакомых? – ехидно вставляла Света.
     К  шести  годам   Ляля  выучила   наизусть   весь   букварь, считала свободно до тысячи в обе стороны, прочитала массу детских  книжек и идти в  первый  класс не было никакого смысла. Отдавать её во второй класс, когда ей ещё не стукнуло шести, родители не решились. На семейном совете, где Ляльке предоставлялся   решающий  голос,  пришли   к общему мнению, что второй класс она     пройдёт самостоятельно  в  домашних условиях.  Незаметно,  за лето, осень   и  зиму,  Ляля  прошла  с  великим   интересом  весь материал  за  четыре  года   обучения  и   осенью   родители отважились   явиться   в    ближайшую   школу   с   просьбой прослушать  ребёнка  и  определить,  если  это  возможно,  в пятый класс.
     Директор школы, завуч и весь педагогический  коллектив замахали руками, отбиваясь всеми силами от такого безобразного  отступления  от  общепринятых  законом правил. Миновать первый класс – куда ни шло. Случалось такое. Уникальные дети – их определяли в первый класс условно и через месяц занятий, переводили во второй класс. А сразу в пятый, в семь не полных лет – нет, нет и нет! Виталий и Светлана просили, умоляли проэкзаменовать их дочку по всем предметам за четыре класса, но педагоги  не решались,   даже   боялись   нарушить   какие-то   неведомые инструкции Гороно и Министерства.
     - Попробуйте, поговорите с нашей дочкой, задайте ей вопросы по программе  четырёх классов и выскажите своё мнение, - просили безрезультатно родители. - Что же нам делать? Как быть? – родители оказались в затруднительном положении, а девчушка,  с  огромным  белым  бантом  на головке  в    пышных  русых  волосах,   спокойно  сидела  в сторонке и с удивлением смотрела на взрослых, не понимая о чём спорящих.
     - Детка! Ты  хотела бы  пойти в  пятый класс, не побывав в младших классах, где  ты  училась  бы  и играла со своими сверстниками, - обратилась к Ляле директор школы с провокационным вопросом.
     - А что я там буду делать  кроме игры со сверстниками?  –
ничуть не смущаясь, ответила вопросом на вопрос Ляля.
     - Ну, просто, маленькая  одесситочка, вопросом  на вопрос. Во даёт! – вставил молодой крепкий парень. «Видно учитель физкультуры», - подумали родители.
     -  А  я  и  есть  одесситочка,  но  не  маленькая.  Это  я  пока маленькая. Мне семь лет будет через два месяца и  четыре дня, - ответила Ляля.
     - У меня предложение. Обратитесь с заявлением в Гороно, – встав, показывая всем своим видом, что разговор закончен, заключила директриса. – Они дадут ответ и тогда решим, как поступить с Вашим гениальным ребёнком.
     -  Я  не  гениальный  ребёнок.  Мне  интересно  узнать,  что написано в  умных книгах. До свидания,  - поставила  точку Ляля, встала  со  стула  и  уверенным  шагом  направилась  к двери.               
     В  летние месяцы бесполезно было  обращаться  в  любые вышестоящие  школьные  инстанции.  И  только  под  Новый Год   Гороно   устроило   экзамен   Ляле.   К   тому   времени «бедный» ребёнок, играючи, проштудировал все учебники за пятый класс и перед Высокой экзаменационной комиссией стал не шуточный вопрос, что делать с этим вундеркиндом, который сломал   все   каноны   педагогики,   школьного   и дошкольного   воспитания.   В   местной   прессе   появилась большая  статья  о  «феноменальном»  ребёнке.  Через  пару дней в республиканской газете напечатали статью, в которой
«клеймили варваров-родителей, извергов и уголовников, издевающихся над своим   ребёнком, заставляя   его  по 15 часов  в  день без выходных и отпусков, зубрить совершенно
чуждые малому дитяти «взрослые» книги, муштровать часами хилое малое дитя, заставляя выучивать наизусть задачи и их решения с бассейнами, в  которые через одну трубу  вливают,  а  через  две  других  выливают…  Задачи, которые иногда не под силу сформировавшемуся человеку. Мол, бывают заковыристые задачи, что и сами учителя младших   классов ломают   над   ними   головы.   Изверги-родители лишили своего  ребёнка детства,  запрещают ему играть   с  куклами,  что  так  естественно   для   маленьких девочек. Ребёнка   не   пускают   во    двор    поиграть    со сверстниками,   привязывая   его   ремнями   к   письменному столу.  И  всё   это  проделывают   над   болезненного вида ребёнком амбициозные человеконенавистнические родители. Общественность должна возвысить свой гневный голос, - заканчивалась статья,  -    и    добиться     от соответствующих  органов  опеки над ребёнком, лишить  их родительских  прав».  И  пошло-поехало. Шли   комиссия   за комиссией:  педагоги,   психиатры,  психологи,  социальные работники.  Акты,  заключения,  рекомендации,  требования, просьбы. Голова шла кругом. Только одна Ляля взирала на эту  чехарду  спокойно.  Она  с  достоинством  отвечала  на серьёзные и дурацкие вопросы разных дядь и тёть, с улыбкой и приобретенным   опытом, с любопытством ожидала всё  новых  и новых  испытаний. Родители страшно испугались  за  психику своего  неординарного, по   мнению проверяющих, ребёнка. Только родители знали, почему Ляля такая  –  не  как  все.  По  их  твёрдому  убеждению, их  дитя вполне нормально развивается при наученном с самого дня рождения  правильном  дыхании,  но  это же  не  объяснишь официальным  комиссиям! После этого  и  самих родителей посчитают ненормальными.
     В конце-концов Гороно некуда было деться. Родители пообещали, если вопрос не будет решён положительно, то они напишут в Министерство. Когда стал вопрос  о  выборе  школы,  то  единогласно решили – будет школа с английским языком преподавания. В начале девяностых годов пошли по городу слухи, что открываются школы, в которых все предметы будут преподаваться на английском языке и русский, как иностранный, но кончилось всё более прозаически, открылись  школы  с  углублённым  преподаванием    английского языка. Лялю записали в  такую    школу,    благо    она располагалась не очень далеко от дома, хотя преподавание в ней велось, в основном, на украинском языке.
     Определяя в  школу свою   шестилетнюю красавицу,  куда не так то и просто было прорваться,  мамаша и не думала, что Лялька, их Поля, Полиночка, станет «лицом областной газеты», позже - республиканского журнала мод и чуть ли не стала кинозвездой. Но это было потом, в старших классах.
     В девять лет она пошла в  восьмой класс. Сама с великой легкостью    преодолела    учебники и «дополнительную» литературу  по  всем  предметам.  Пришлось  только  нанять преподавателя по физике и химии, отчасти и по математике. Учебники были настолько бездарно написаны, что не только ученики, но и некоторые учителя не   могли    в     них разобраться.
     - Почему, хотела бы я знать, - сокрушалась Ляля, - со мной никогда  ничего  не  происходит.  Даже  скучно.  С  другими происходит всё,  что угодно.  Мира поломала ногу  и лежит себе уже две недели в гипсе и к ней ходит весь класс и приносят ей подарки. Петя нашёл пять  рублей, накупил себе мороженого, от чего и заболел горлом, Вера…
     - Перестань ныть! Не накликай лиха, пусть спит себе тихо, - ответил папа.
     - А можно его накликать?
     - Ещё как!
     - А как?
     - Очень просто. Тот, кто себя ведёт не в  соответствии со своими  возможностями,  тот и попадает  в    беду.  Тронь горячую кастрюлю на плите  или   утюг   горячий   и ты поймёшь, что этого нельзя делать.
     - Так это каждый дурак знает, нечего лезть туда, где знаешь что будет беда.
     - Вот это правильно.
     - Но всё же интересно, если с тобой что-то случается? Вот Вера, она боится мышей. Они всё попадаются ей на глаза. Уже все поговаривают, что она притягивает к себе мышей.
     - А ты не боишься  мышей и они тебе не попадаются на глаза.
     - Хотела бы я знать,  что испытывает  человек,  если с ним что-то случается?
     - Лучше испытывать  радость  и удовольствие  от того, что  с тобой ничего не случается.
     - Моя подружка, Катя, мучается от аллергии. Она у неё от всего: от пищи, кошки, цветения. И ничего ей не помогает. А у меня никакой аллергии. Почему?
     - Приведи её  нам. Я дам ей несколько советов и она забудет про всякие болячки, в том числе и об аллергие.
     - Обязательно, папуля. Я поняла. Её не так воспитывали родители, как Вы.
     - Точно, дорогая.
               
                * * *
     В те годы газеты, журналы, телевидение заманивали к себе молодых девушек, устраивая всякие конкурсы читательских и  зрительских  симпатий,  всевозможные  кастинги, увеличивая интерес к спадающему тиражу средств массовой информации. Как часто бывает, Ляля случайно попала на первую  страницу  «Вечёрки».  В  школу  явились  с телевидения и отбирали красивых и привлекательных девочек для  съемок  программы  «Школьные  годы»  - модная   и   рейтинговая    программа.   Перед    телекамерой разыгрывались различные сценки из жизни «вымышленной» школы с мальчиками и девочками – комичные, трагические, про первую, и как обычно бывает, неразделённую любовь. Пригласили Лялькину     подругу,  смазливую Надьку-хохотунью. Та ни за какие коврижки не соглашалась идти на пробы сама,  без  лучшей  подруги  –  Ляльки.  Пробы проходили в  учительской, в  коридоре школы, в  школьном дворе. Остались пять девочек и три мальчика. У Нади никак не   получалось   задание.   Дубли   шли   один   за   другим. Режиссер нервничал, оператор торопил, осветители ругались всякими мало привычными для школьниц словами, таская взад-вперёд тяжеленную аппаратуру. Ляля стояла в стороне и  в конце-концов не выдержала и закричала на Надю: - Расслабься, подруга, не бойся, это же просто кино.
- Эй ты, смелячка-соплячка, пойди и покажи, - крикнул в сердцах режиссер.
Ляля  не  растерялась,  ей  обидно  стало  за  «соплячку», вышла на «площадку» и так здорово показала, что режиссер остановил съемку.
     - Всё. Закончили. Спасибо. В понедельник, девушка, в 16.00 на проходной телецентра.
Надя  облегчённо вздохнула, обняв и крепко прижав к себе свою спасительницу:
     - Слава Богу, не моё это. Не могу кривляться и изображать.
     Незаметно, шаг за шагом, Ляля стала своей на телецентре. Выписали ей постоянный пропуск, назначали время съемок без учёта занятий в школе. Начались пропуски уроков, благо она  училась   на  все   пятёрки.  Дальше   -  больше.   Среди учебного   года    съемочная  группа   выезжала   на   натуру, потом  в Крым. Лялю пригласили  сниматься  в  сериале в  одной из главных ролей, играть одну из пары близнецов в мелодраме, в которой близнятки стараются помирить своих разведенных много лет тому родителей. Успех у Ляли был огромный, в школе ей не давали прохода, прося и требуя автограф. Первое  время  родители гордились  талантом и  успехами дочери, но со  временем  стали замечать, что Ляля тайком от них покуривает сигареты, случалось, что от неё пахло вином и чужими, скорее, мужскими запахами. Под угрозой  было окончание школы, не столько  от   оценок,   сколько   от большого количества пропущенных уроков и учебных дней.
     - Надо что-то делать, - повторяла мать, - Виталик, ты разве не видишь, куда разворачивается дело?
     - Я-то вижу. Я в самом начале был против.
     - Может запретить  ей сниматься,  закрыть  ей дорогу в  мир соблазна, который громко называется - «искусством».
     - Как ты можешь,  дорогая, такое говорить.  Запретить?!  Ты психиатр,  невропатолог,   и   не   плохой.  Запретный   плод сладок.   Запрет   только    толкнёт   её   сделать    по-своему, наоборот, нужно найти не тривиальный ход.
     - Вот и ищи!
     - Стараюсь.
     Споры, обсуждения, варианты,  периодически доходившие до скандалов. А Ляля купалась в лучах славы. Она подросла, возмужала, стала особенно привлекательной. Её узнавали на улице, в троллейбусе, в школе. Все просили, требовали, умоляли, автограф. Осаждали «папарацци», следили за каждым её шагом. Кричащие фото: «Ляля на пляже в купальнике», «Ляля переодевает трусики», «Ляля в  ночном ресторане», «Наша кинозвезда в машине милиции», но фото часто оказывались просто подделками. Никого не интересовало её настоящее имя, она шла как Ляля, Лялечка, Лялька. Совершенно невероятные места и позы, к которым Ляля не имела никакого отношения. Первое время она пыталась  оправдываться,  даже собиралась  подать  в  суд,  но этим  только   разжигала   интерес,  особенно  у   молодёжи. Шумный  и  скандаль-ный   успех  давал   высокий   рейтинг, приносил  кинокомпаниям  хорошие   барыши.  Посыпались предложения   из   Киева,   с   Центральной   киностудии,   с московского телецентра. Но молодая неокрепшая Лялина психика начала давать сбои. Она плохо спала по ночам. Частые ночные съемки, репетиции, выбивали  молодую девушку  с  биологического ритма.  Ляля  всё  больше  приобщалась  к  успокоительным средствам,  курению, выпивке.  Бокал  шампанского,  рюмка коньяка,  снимали  напряжение,  стресс.  Со  временем  дозы приходилось увеличивать. Родители мрачнели, но выхода не находили.  Они  уже  не   рады  были  высоким   заработкам дочери,   её   колоссальному   успеху.   За   всё   приходилось платить и платить высокую цену – жизнью.
     В один из дней, когда Ляля вернулась из командировки на съемке нового сериала, она залегла в своей комнате, не принимала пищу, никого  к  себе не пускала, на звонки не отвечала. Из комнаты только доносились рыдания. На третий день она вышла из комнаты с опухшим от слёз лицом  и  темными  кругами   под  глазами.   Шатаясь,   она прошла в  ванну, долго стояла под струями холодной  воды, как  бы  смывая  с  себя  невидимую  грязь.  Наблюдательная мать заметила на руках и ногах дочери  огромные синяки и ей  всё   стало  ясно:  дочь   хотели   или,   не  дай  Бог,   уже изнасиловали.
     Жена   поделилась   этой   ужасной   новостью   с   мужем. Виталий впал в отчаяние.
     - Если с ней что-нибудь случиться, я не выдержу… У меня есть идея, должна сработать. Мне друзья принесли кассету с новым американским фильмом на аналогичную тему, видно это вселенская проблема.
Вечером Ляля вышла на кухню.
     - Дорогие мои, не  спрашивайте  меня  ни  о  чём. Мне плохо Я очень несчастна. Что делать, не знаю?
     - Время лечит, - ответил отец.
     - Или калечит, - понурив голову, ответила дочь.
     - Всё пройдёт, все  в  мире переменится или перемелется...,как поётся в знакомой песенке.
     - Перемелется – мука будет, - вставила мать.
     - Да, вот что, доченька, есть у меня интересное предложение, новый фильм, кассета. Может отвлечёт от злых дум.
     - Давай, мне всё равно, - равнодушно ответила Ляля, взяла протянутую отцом кассету и удалилась к себе.
     Два часа, пока Ляля смотрела фильм, родители сидели на кухне в оцепенении. Фильм кончился, но в её комнате было тихо и только утром Ляля вышла к родителям и уверенным голосом заявила:
     -  Всё. Бросаю  телевидение,  фотосессии,    кино.  Хватит  с меня, - и  удалилась  к  себе. До  вечера она не показывалась, родители, было, забеспокоились, но всё обошлось.
Вечером Ляля заявила, что подаёт документы в  Иняз на английский.
     - Начинаю новую жизнь. Может она будет более удачной.
     - Во всяком случае, более нормальной, - ответил отец.
     - Ты как всегда прав, дорогой папуля, - ответила дочь, поцеловала  отца  в  лоб  в знак согласия, в знак  примирения с родителями, с собой, с жизнью, со всем миром.
Буря прошла, жаль, что не стороной, но прошла. Скорее не буря, а тайфун, сметая всё на своём пути. Смерч оставил за собой  некоторую  разруху,  покорёженные  деревья, снесенные ветхие постройки, но жизнь продолжается.
     В  двенадцать  с  небольшим  лет  по  специальному  решению Минпроса золотая медалистка, Ляля, была определена в институт иностранных языков  на английское  отделение. К тому времени она свободно владела английским, немецким и не плохо – французским. На первых же курсах за стройной и красивой   Лялей  пытались   ухаживать   студенты,  даже  со старших  курсов,  но  когда  узнавали  её  возраст  –  в   ужасе шарахались. Не хватало им загреметь за растление малолетних.
     В компаниях Ляля держалась на равных, независимо. Отмечали её ум, острый язычок, всегда к месту сказанная острота или шутка. Она обладала прекрасным чувством юмора, да ещё при её-то уме – гремучая смесь против лентяев, хамов и дураков. На её студенческие годы выпало замечательное время, когда уже не были в программе: история КПСС, Основы Марксизма-Ленинизма, политинформаций и комсомольских  нагрузок. Но  студенческие   годы   оставались  всё такими же, КВН вечерами   в    институте,  самодеятельностью.   Ничего не стоило сбегать в другой институт, которым быстро заменили названия на «Университеты», на вечер, на танцы, на  концерт.  Ляля  сориентировалась  и  начала  переводить английскую,  в   основном,  художественную  литературу  на русский. Работала она быстро, легко. Освоила компьютер и переводила  с  листа.  Случалось,  что  переводы  её  бывали интереснее оригинала. Она умело  вплетала  своё  видение  в тему. Придавала диалогам русское звучание, от чего переводимая  вещь     становилась     интереснее.    Многие рекомендовали   ей    самой   начать   писать,   на   что   она отшучивалась,    отвечала,    что   не   накопила   достаточно жизненного опыта. Но в душе её зрел художник слова.
     И вдруг  она влюбилась.  Ляля начала писать  стихи,  таясь, никому  их   не   показывая.   Стихи   прекрасные,   лирические, полные света и простора. Птицы, деревья, трава, солнце, тополя  –  темы   всех   влюблённых.   Объект   вдохновения учился  на  старшем  курсе.  Стройный   красивый   молодой человек, побывавший за границей с родителями по долгу их службы,  владел современным   американским  английским, часто     значительно расходившийся с официальным английским, преподававшимся   в    Университете. Объект вдохновения  и  не подозревал, что в  него  влюбилась такая необыкновенная     девушка, а ей уже стукнуло все шестнадцать. В  стихах он возникал то стройным молодым дубом,  обнимавшим её стан своими ветвями (по Есенину), нашёптывая  на  ушко  нежные  слова  любви  своим волшебным шелестом, то он становился грозной волной любимого  Чёрного  моря, вступающий   в  единоборство со злым Нептуном, заступаясь за скромную русалку, а  то и былинным богатырём, идущим на бой со злым волшебником, освобождая   прекрасную   принцессу   из   лап   противного злодея.
     Откуда стало известно банде «Шкилета», что Ляля влюбилась  в  Петьку Стрельцова,  осталось  неизвестным,  но они  пустили  его  в   «разработку».  Подсунули  ему  новую аппаратуру  и  деньги.  Под  это  он  одолжил  у  знакомого студента, «случайно» оказавшегося  у банды  «на  крючке». Деньги  у Петьки  украли тоже «случайно» и он  оказался на счётчике. Он может откупиться, познакомившись с Лялей и войти  к ней в  доверие,  даже  влюбиться.  Петр не знал и не хотел знать,  зачем им  нужно было его  знакомить  с такой красивой девушкой. Как это раньше он не обратил внимания на неё? Любовь завязалась мгновенно. А задание, как потом понял  Пётр,  было  простое  –  войти  в   семью  и  выкрасть подробную документацию и чертежи на установку «Аурит». Наступили времена, когда  мафиозные  группы  завоёвывали легальный бизнес. Потребовалось быстрое освоение новейших технологий, приносивших устойчивый и быстрый доход. В ряду нефтепродуктов, оружия и наркотиков – электроника занимала почётное место на мировом рынке. Первым   страшным  жизненным  Лялиным  ударом  было, когда Петра застукали с документацией на «Аурит».
                * * *
     Мир не без «добрых» людей. Во все  времена  считалось, что миром правит любовь и красота. Но бытует и другое мнение, что миром управляет зависть, злоба и коварство. А всякие выдумки про белую и чёрную зависть – отговорки. Вечером в полуподвальный «актовый зал» домоуправления ворвались ОМОНовцы с криком: «Все на пол! Не двигаться! Молчать!»   Пошарили  по полкам с книгами местной  хиленькой  библиотеки  из  подаренных  жильцами книг,  в   шкафу  с  первомайскими   лозунгами   на  красном кумаче, перевернули две банки с белой краской, подхватили под руки Светлану, сидящую за столиком перед небольшой аудиторией молодых женщин, одна даже была с маленьким ребёнком  на  руках,  и  быстро  удалились.   Ошалелые  от неожиданности  женщины  ещё  какое-то  время  лежали  на полу, не шелохнувшись, пока ребёнок не  заплакал во  весь голос. Это привело женщин в чувство. Встали, отряхиваясь, затравленно  молча  с  ужасом  в  глазах,  смотрели  друг  на друга  и на то место, где  только  несколько  минут до этого сидела милая Светлана и учила уму-разуму на собственном примере молодых мамаш, как воспитывать детей умными и здоровыми. Как, что, почему, их постоянно действующий кружок «Здоровые дети – здоровая страна», вызвал такую реакцию у власти?
     В отделении милиции Светлану затолкали в  маленькую комнатку, с зарешёченными окнами, стол и два стула – всё убранство и   всё   пространство   унылого   помещения.   В полном недоумении и растерянности просидела она долгое время. Час, три, пять, сутки – время застыло и сказать точно, день или ночь на  дворе,   Светлана   бы   не   смогла.   Её тревожила только одна мысль, как там её Лялечка, знает ли Виталик о её задержании, о наглом обыске, шарившие по её телу грубые мужские лапы, останавливающиеся в  наиболее интимных места, вызывало у  неё гадливое отвращение. И страх! Из полузабытья её вернул к действительности неприятный, скрипучий, бьющий по нервам, шум открывающейся двери.
На пороге появилась женщина с папкой в  руках. До боли знакомое лицо. Светлана напрягла память, но вспомнить  не могла,  где  она  могла  видеть  эту  женщину  раньше.  Туго затянутые   сзади   в     узел   тёмные   волосы,    тёмно-синий пиджачный   костюм   со   значком   Райсовета   на   лацкане, строгое,  с  правильными,  даже  красивыми,  чертами  лица, дополняли картину официальной дамы.
     Светлана вспомнила – она её видела пару раз на районных совещаниях интеллигенции, выступающей с пафосным докладом о культуре, образовании, воспитании молодого поколения.
     - Будем знакомы, - начала официальным тоном «правительственная дама», - меня зовут Людмила Ивановна. Вы, Светлана Николаевна, врач, известный нам человек и занимаетесь  таким грязным  делом. Что это Вас, молодую интеллигентку, потянуло  в   лоно  мрака  и   мистики. Вы, воспитанная в духе интернационализма, в  духе всепобеждающих бессмертных идей Марксизма-Ленинизма, во времена освоения  Космоса, когда   всё   прогрессивное человечество идёт семимильными шагами к светлому   будущему   -       Коммунизму,   Вы   занимаетесь шаманством и оккультизмом.
     Она  ещё  долго  и  нудно,  без  всякой  интонации, произносила заученные, как попугай, чьи-то слова. Светлана тупо смотрела на неприятно двигающиеся  крашеные губы, не слыша самих слов. При чём здесь она, эта официальная дама в этом тесном   помещении  противно пахнущем хлоркой. Почему она должна  выслушивать  эту лекцию по политэкономии  социализма,  эту  политинформацию?  Дама замолкла, устремив свой суровый взгляд на Светлану.
     - Что Вы скажете в своё оправдание? – строго спросила райисполкомовская дама.
     - В чём я должна оправдываться?
     - Вы так и не поняли, о чём я говорила битый час.
     - Ни капли. Если это допрос, то почему нет следователя? И где мой адвокат?
     - Какие стали все умные. Адвоката им подавай.
     - Так принято во всём мире.
     - А  у нас не весь  мир, а Советский  Союз и у нас самая лучшая в мире Конституция. Не забывайте это.
     - Я и не забываю.
     - Кто Вам дал право заниматься антисоветской пропагандой, да ещё в помещении официального учреждения?
     - Какой такой пропагандой?  И почему занятия о здоровье подрастающего поколения является антисоветским?
     - Не прикидывайтесь не понимающей, о чём идёт речь?
     - Рада бы, да не понимаю, о чём Вы?
     - Слава  Богу,  не перевелись  ещё  у нас истинные патриоты нашей  прекрасной Родины. Есть острый сигнал, что вы занимаетесь оккультизмом, сколотили подпольную  секту и, к великому ужасу, вовлекаете в неё малолетних детей.
     При этих словах Светлана вспомнила райисполкомовскую даму, которая отвечает за работу с населением против различных религиозных  сект. Она вовлекала в  эту работу учителей, врачей, проводила   семинары,   заседания.   С сектами   действительно   был   непорядок.   Развелось   их видимо-невидимо: «Белые одежды», «Явление Христа», японские, в конце-концов.
     - Я-то здесь при чём?
     - Есть донос, вернее, сигнал, что Вы сколотили тайную религиозную  секту  под  видом  воспитания  детей  в   новом духе, что Ваш гуру, некий Бутейко, на которого надо молиться, это Ваши слова, и который проповедует новый подход к духовной жизни, что Вы, якобы, повинуясь его, так называемой, теории, требуете заклеивать рот себе и детям, чтобы в открытый рот не мог проникнуть дьявол, совращающий честных советских людей   на  путь инфантильности,  правда,   в   письме   такого  слова   нет,  но подразумевается, прямая дорожка к предательству.
     - Скажите, в том доносе не сказано, что «сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст»?
     - Нет, до такого архаизма не дошли. Наша Партия и Правительство осудили эти извращения и сегодня джаз, как выражение стремления к свободе негритянского народа, является   совершенно   народной   музыкой   и   поощряется свыше.
     - Вот и хорошо. Не до полного маразма дошёл автор этого пасквиля. Хотелось бы узнать его фамилию?
     - Мы своих людей не подставляем. Они верой и правдой служат процветанию нашей Родины.
     Но и на старуху бывает проруха. Дама, перевёртывая несколько страниц, исписанные убористым почерком доносчика  оставила  его   на  узеньком  столе  и  Светлана беглым взглядом прочла: «Верная долгу своему родному отечеству, Вера Ильинична Иванова».
Свете стало понятно, кто и зачем писал это «произведение».                -     - Хотелось бы услышать из первоисточника суть вопроса?
     - Пожалуйста!
     «Дорогая Советская власть! – Я упускаю грамматические и стилистические ошибки, - вставила дама.
     - Куда уж, - ответила Светлана.
     - Дорогая  Советская власть, - да, я уже читала. – Считаю своим  долгом  как  патриот и преданная до конца советской стране сообщить о подпольниках. В нашем домоуправлении творятся страшные  вещи, подрывают основы    нашего великого   дела   с   попустительства   управдома   Козаченко Виктора  Михайловича.   По  вечерам   в   полной  тайне  от общества и наших доблестных органов которые день и ночь стоят на  страже  собираются на  так  называемые  собрания секта  духовников  под  прикрытием  научению  воспитанию детей а сами подолгу сидят сидьмя  с закрытыми глазами и их  предводительница   гнусная   иноверка  не  сказать  хуже Светлана  Николаевна  Окунь   выдающая  себя  за  доктора вместо того    что    лечить    людей    болеющие   многими болячками как у меня их  набралось  целых семь  и говорят врачи чтоб их чорт побрал могут быть ещё если я не брошу пить и курить. А я уже целых пять дней в  рот не брала ни капли.  Так  не  считаю  именины  у  Фроськи  то  святое.  А курить я бросила не помню когда то она ещё проповедует от своего  гуру наверно  это их духовник из странной фамилии Бутырко или Бурылко…
     - Бутейко, - поправила Света.
     - Из странной фамилии Бутейко, заклеивать рот чтоб в него не попал дьявол прости Господи как она сама мне сказала когда я её спросила когда я была в присутствии на их первом сборище почему нужно заклеивать  рот на ночь  она  сказала что это надо чтоб черти не влезли в рот когда спит и себя не держит  на  контроле  а  люди  закрывают  глаза  и  слушают слова «я совершенно спокоен, я абсолютно спокоен». Какое спокоен когда такое в  мире творится когда  война  супротив нашего социализму по всему миру деется. Повторяет нудно загробным голосом каждый раз при этом автотрениге. Зачем мне  тот  автотрениг  я  не  молодая   женщина  и  не  собираюсь водить автомобиль трамвай куда не шло а автомобиль никогда  и  спасибо  советской  власти  научила  моих  детей один  в    милиции,  другой   в    охране,  а  дочка  правда  не устроена сама дура виноватая ей уже двадцать три а она ни в дугу я в  ее годы  успела и замуж и родить  и еще чего.  На этом   кончаю   и   призываю   применить   строгие   меры   к антисоветским начинаниям чтоб это не кончилось  концом. Расправится с этой гидрой капитализма скандальной бабой. Она  и  мусорное  ведро   выставляет   на   коридор.  Верная долгом и т.д.»
     -  Удивлена,  как  можно  писать  без  знаков  препинания  и точек?
     -  Это  уж  точно!  Ответить  нечем  на  полную  галиматью. Стиль и грамотность оставим на совести автора, если она у него  хоть  чуть  осталась,  - ответила  Светлана.  – Особенно, последняя фраза про мусорное ведро. С этого ей следовало начинать  донос.  У  меня  с  ней  длительный  спор  про  их мусорное ведро. Как говорит украинская пословица: «Шо на мэнэ, то на тэбэ».
     - Я сама удивлена тому, что дали ход этому «произведению». Сигнал зарегистрирован и нужно дать на него обстоятельный ответ.
     -  Чем  же  я  могу  Вам  помочь?  У  нас  собирается  группа молодых мамаш и я им, как врач-психиатр и как  молодая мама, рассказываю о личном опыте правильного воспитания детей в семье. Наш «гуру» действительно известный в СССР советский врач,       Константин Павлович Бутейко, разработавший  лет  30  тому  теорию  и  практику  системы дыхания.  Молиться  действительно  на  него  надо.  Он  даёт людям шанс жить,  избавиться  от  тяжелейших хронических болезней:  астмы,  диабета  и  многих  других,  без  лекарств, только с помощью правильного дыхания.
     -  В  прошлые  годы   я  что-то  слышала  про  сибирского Бутейко. А теперь не слышно.
     - Мода прошла, а результаты положительные – множатся.
     - Давайте сделаем так. Вы закрываете Ваш кружок в домоуправлении. Меры приняты. Отчитаемся.
     - ?!
     - А я попытаюсь договориться в одном из Клубов района и мы организуем там Вашу школу «Матери и ребёнка». Договорились?
     - Согласна.

                «АУРИТ»
     - Уважаемый Виталий Михайлович, - начал Миша.
     Виталий насторожился. Он знал, что если Миша начинает разговор так официально, то жди непременно выражение недовольства,  претензий, жалоб  на  жизнь,  на  совместную работу, на чёрте-что. Миша, бывало, становился непредсказуемым.
     - Я Вас внимательно слушаю, не менее уважаемый Михаил Лазаревич, - в том же тоне ответил Виталий.
     И пошёл поток слов из уст «уважаемого Михаила»:
     - Мы ничего не производим, кроме фекалий. Мы превратились в замшелых    обывателей: утром встаём, чистим зубы, завтракаем, идём на работу, обедаем, идём домой, ужинаем и   ложимся   спать.   И   это   ты   называешь   жизнью.   Это прозябание!  Что  мы   создали  за  последние   месяцы?   А ничего!  Коптим небо. Пьём,  едим и ходим в  туалет. Как говорит мой сосед: «Жрём и срём».
     - Фи, как грубо.
     - Но, зато - правда. А что можно более культурное услышать от   алкоголика,   растерявшего всё: ум,   талант,   умение работать в  годы перестройки. Мы же с тобой не такие?! А живём также. На что тратим драгоценную жизнь? Годы жизни не вернёшь. Утекает оно, это время, как песок сквозь пальцы – старая истина, но верная. Где новые идеи? Где продвижение. Один застой.
     - Не скажи, - возразил Виталий, когда Миша сделал маленькую паузу, чтобы набрать воздух, - создали «Аурит», придумали    оригинальную     защиту    от     проникновения посторонних лап в наше хозяйство.
     -  Ну  и  что.  Таскаемся  с  этой  бандурой  по  катакомбам. Третью стоянку осваиваем. Превратились в грузчиков. Таскаем эту тяжесть туда-сюда. Прячемся от рэкетиров. Задавил бы я их всех. Работать не дают.
     - Вот, вот! Это им и надо. Убивать, давить, гнобить. А наша цель благородная, на службе у человечества.
     - Ау-у! Где это человечество, о котором мы так печёмся? Не вижу его  и близко. Почему оно не защитит нас от всякой швали?  Оно,  это  человечество,  и  ухом  не  поведёт.  Ему подавай   готовенькое   на блюдечке с голубой  каёмочкой, прямо в  постельку.  Не мешало бы ещё и разжевать,  а  то жевать лень. А ты – человечество! На службе! Боимся даже записывать наши результаты и идеи, вдруг их украдут.
     - Эйнштейн тоже ничего  не записывал,  или почти ничего. Его крылатая фраза: «Настоящая, стоящая  мысль приходит так редко, что я её запоминаю». Теперь учёный мир коптит над его шарадами, разгадывая, что же хотел этими значками и закорючками сказать мэтр. А Леонардо да-Винчи? Сколько оставил загадок своими кодами?!
     - Ты бы ещё вспомнил Нострадамуса с его пророчествами. Пошутил великий и заставил веками трудиться над его хохмами.
     - Ладно. Хватит  разглагольствовать.  Перейдём к телу,  как говорил  Коля Копелевич.  Предлагаю  выйти  из  подполья с нашим  «Ауритом»,  расширим  сферу   деятельности   твоей Светы.   Хватит   ей   коптеть   над   электропунктурой,   она способна на большее.
     Вспомнили друзья, с чего начинали, как Света сопротивлялась, отказывала работать в кабинете рефлексотерапии.
     - Светочка, ты же невропатолог, тебе и карты в руки,  - уговаривал Миша Виталика жену.
     - Я не верю во  всякие китайские штучки, альтернативной медицине. Нам ещё в институте говорил профессор Беленький, - отбивалась Света.
     - Так этим штучкам, как ты говоришь,  больше  5000 лет,  а профессор  твой   потому  и  беленький–пушистенький,   что остался  на  уровне  30-х  годов  советской  школы,  которая отрицала с порога всё, что было связано с заграницей. Потом этот  космополитизм, преклонение  перед  Западом  и  сякая такая  ерунда,  ничего   общего  не   имеющая  с  настоящей наукой.
     - Занимались в древности этим, потому что другого не было. Медицины, как  таковой,  не  было.  Одно  «знахарство» -  в нашем понимании, - сопротивлялась Света.
     - Это кто же научил тебя этой билиберде?
     - У нас в  Медине были прекрасные профессора, я тебе об этом талдычу, - с огорчением произнесла Света.
     - Той же закостенелой школы 19-го  века.  Дорогая,  жизнь идёт вперёд, а ты и твои профессора цепляются за  старое, затхлое, боятся открыть  окно и впустить  свежего  воздуха науки, как бы их этим сквозняком не сдуло в небытиё.
     - Пафосно, но не убедительно. Всё новое – это хорошо забытое старое.
     - Почему же не хотят твои замечательные профессора вспомнить  старое гениальное  открытие Бенджамина  Бора? Возьми  пример с  Виталия, далёкого  от медицины.  Он на практике   доказал,   что   насыщение   артериальной   крови углекислым  газом,  гарантирует, если не бессмертие,  шучу, то долголетие активной жизни.
     - Куда тебя заносит? Начинаем одно, а заканчиваем совсем другим.
     - Извини, Светочка, дорогая, возьми попробуй, в конце-концов.               
     Уговорили. Нашли хорошее помещение в самом центре, на углу Садовой, напротив   памятника   графу   Воронцову, повесили шикарную вывеску на дверях:
     «РЕФЛЕКСОТЕРАПИЯ. ШАГ В БУДУЩЕЕ».
     Сделали  «евроремонт»,  развесили  по  стенам  красочные под  стеклом  в  рамках  дипломы Светланы Окунь: «Диплом доктора философии и медицины», удостоверение действительного члена «Общества невропатологов» -   в золоте и с печатями. Но когда Миша повесил красивый диплом члена «Международной Академии информатики и альтернативной медицины», Светлана заортачилась. Ни в какую. Она не позволит заниматься подлогом, она даже не знает такой Академии. Через неделю Миша принёс Виталию и   Свете   пакет,   прибывший   из   Москвы   от   известного академика Брюханова с дипломом Светлане Окунь о приёме её действительным членом этой самой Академии. Мише это, практически, ничего не стоило. Он послал в  Москву копию диплома Светы, вступительный  взнос  в   размере  600 рублей и обратной почтой  получил  диплом.  Светлана  только  улыбнулась  в ответ на действия предприимчивого Михаила.
   В холле по стенам развесили красочные плакаты человека с точками рефлексотерапии, среди которых были и старинные   китайские.   За   высоким   бюро   прямо   перед входной дверью восседала красивая молодая и вежливая секретарша. При открывании входной двери раздавалось мелодичное звучание задетых дверью металлических тибетских трубочек «зиг-там». В холле стояли мягкие кресла со светло-голубой обивкой, на низких стеклянных столиках лежали свежие газеты  и глянцевые столичные журналы. В углу  стоял «вотер-бар»-автомат – бесплатный – с минеральной водой и бумажными стаканчиками.
     - Обстановка и внешний вид, - утверждал Михаил, - имеет бОльшее значение, чем само лечение. Клиент должен чувствовать всеми фибрами своей   измученной   души, что единст-
венно он, самый желанный посетитель, что за его же деньги, сделают всё, чтобы он выздоровел. И это хорошо работает.
     За холлом оборудовали два небольших кабинета. Высокий стол  с  мягкой   обивкой,  покрывающийся   одноразовыми бумажными простынями, чего в прежних клиниках вовсе не было, кресло для процедур в  сидячем положении, мягкий свет  и  тихая  спокойная  музыка,  возле  стены  красовался стеклянный шкаф с аккуратно разложенными, сверкающими на свету хромированными приборами электропунктуры. Пациенты пошли косяками. Пришлось вскоре взять на работу ещё двух  врачей.  Работали в  две  смены. Светлана стала
заведовать «клиникой». Помещение приватизировали, подумывали о расширении клиники. Рядом, со стороны Садовой, сняли ещё одно помещение и открыли:
    «АУРИТ. САЛОН ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ, ВЗАИМОПОНИМАНИЯ и СОВМЕСТИМОСТИ. НОВОЕ В БИОФИЗИКЕ».
     Позже,  вывеска  красовалась  над  всем  салоном  на  углу Садовой. В новом ателье предлагали подбор пар по совпадению ауры. Первое  время  предприятие  не  имело успеха.  Возникали   даже    небольшие    скандалы,    когда приходили семейные пары, жившие  не один год  вместе  и выясняли,   что   они   не   подходят   друг   другу   по   ауре. Пришлось  поменять  тактику. Ответ  давали  отдельно  ей и ему. Приходили жених и невеста, просто близкие знакомые. О салоне узнали, появились  статьи  в  прессе и дело пошло. Вся процедура длилась  пять  минут  для каждого из пары и стоило приличных денег, но люди шли и шли, на кону была сама жизнь, хотя и семейная. На  «Аурите» работала сама Светлана. Она стала замечать, что у совсем  молодых  и, на вид, здоровых людях, аура в   некоторых местах тела искривлялась, меняла цвет.
Своими мыслями Светлана поделилась с мужем и «Высокий Совет» решил – внимательно понаблюдать за этими отклонениями, собирать анамнез у посетителей, как бы между прочим. Люди охотно делились своими бедами, болезнями. Как писал Шолом Алейхем: «Главное, чтобы доктор выслушал  меня.  Не  этой  мёртвой  трубочкой. Что  он  там может услышать?  Вот, что я ему расскажу про мою жизнь, про соседей, жену – несчастную   женщину,   про   этих бандитов – детей, прости Господи». Может не совсем точно, но большой знаток человеческой души знал, о чём писал.
     Светлана вела подробные записи, собирала в  компьютере фото ауры, анализировала виды ауры по диагнозам. Кончилось, вернее, началось использование  индивидуальной ауры
в диагностике, самой ранней диагностике. Вот тогда хлынул народ в клинику.
                * * *
     В «Вечерней Одессе» появилась статья, наделавшая много шума. Город бурлил от радости, от негодования, от проклятий, от поздравлений. Может же одна статейка, напечатанная на простой газетной бумаге, произвести такой шут. Недаром говорится, что крепкое печатное слово к месту  и  вовремя  сказанное,  равносильно  разорвавшейся бомбе.
                «ЭВРИКА! АУРА – ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ!
     Это что? Ниспровержение экстрасенсов, предсказателей и колдунов или их возвеличивание? Это что? Покушение на святость Всевышнего, покушение на святая-святых, на самого Иисуса? Светящийся нимб над головой  святых,  изображённых на иконах, это  реальность или вымысел шарлатанов, морочащих голову людям не одно тысячелетие? Вопросы, вопросы!
     Это вчера были вопросы, а сегодня - это уже реальность, фантастическая    реальность, объективная реальность!!! Двое одесских молодых учёных ниспровергли святость или возвеличили  церковь,  возвеличили  человеческий  гений или ниспровергли его в пучину религии?! Оказывается, что свечение есть не только над головой святого в виде нимба, а у любого живого существа, начиная от дождевого червя и заканчивая вершиной живого мира – человеком. И светится не только голова, но и весь организм. «Увидеть»  свечение святых «могли» раньше только «праведные» люди – предсказатели   и   святые.   Теперь, каждый может пойти на угол Садовой и Соборной площади, уплатить  совсем  небольшую  сумму и  увидеть  свой  нимб и не только нимб, а всю ауру. И не просто ауру для интереса, а узнать о своём состоянии здоровья, подобрать себе пару в жизни – жену или мужа. Можно и любовницу – шутка.
     Это чудо, когда две ауры пары сливаются в одну, объединяя в  один  клубок  людей  по  совместимости.  Куда теперь  деть  притирание жениха и невесты  в  течение лет, куда деть  тёщу, если ауры тестя и её, дорогую,  никак  не совместить? Говорят, что критическими годами совместной жизни бывают: первый год, третий,    седьмой    и   т.д. Притираются,   притираются    и    не    могут    притереться. Разваливаются семьи. И не только через год-два совместной жизни, а через несколько лет после свадьбы. Оказывается –не сошлись  характерами. А  тут – на тебе. На экране сразу всё видно – подходят   друг   другу   люди   или   они   не совместимы. Бывает, посмотришь в глаза человеку и словно током ударяет в  голову.  Любовь  с первого    взгляда.  Или дотронешься к человеку и -  как искра проскакивает между Вами. Вот это  и  есть  совместимость.  А сколько  бывает  в жизни встреч,  когда  собеседник вызывает  в  тебе тревогу, напряжение   неприязни,  отвращение.  Вот  тебе  и  полная несовместимость, даже отторжение.
      А тут! Всё объективно и никаких дураков, никакой подделки, никакой игры  интересов.  Что сотворила  жизнь  - то и есть. И всё – в  Одессе. Не в  каких-то Нью-Йорках, Берлинах, Лондонах, а в нашей любимой и родной Одессе. Кто же эти «волшебники», «предсказатели», «творцы человеческих судеб». Виталий Окунь и Михаил Скороход – наши родные, домашние учёные воплотили в жизнь разработанную Виталием Окунем теорию излучения при передаче электрических сигналов по нервным волокнам. Не будем вдаваться в дебри большой науки. Увидим результат. А он налицо, вернее, на экране монитора.
     Все в  «Аурит» на проверку своей ауры. Женатые и замужние, женихи и невесты, молодые и старые, дети и пенсионеры – бегом к обаятельной доктору Светлане. Она за
30  секунд,  совершенно  безболезненно  и  безвредно определит Вашу ауру, даст письменное заключение и выдаст на руки цветное фото о Вашем здоровье, объективный показатель Вашей личности, никому другому не присущий. Если  отпечатки  пальцев   или  картина   глазной   радужки можно  подделать,   вернее,   стереть   или   смазать,   то  ауру изменить или уничтожить может только смерть. Слава нашим гениям! Слава Дорошенко, журналист».
     - Поздравляю ниспровергателя. Гения людства, - начал свою речь Миша, -   вручая Виталию   номер   свежей   газеты «Вечерняя Одесса».
     - Где он это взял? Кто он такой? - возмутился Виталий, прочитав эту статью. – Как   он   мог.  Мы ещё даже не подали заявку на открытие, не публиковали разработку.
     - Что же делать? Вылетела птичка из клетки. Не поймаешь.
     - Нужно подать на этого Славика или газету в суд за размещение заметки в газете.
     - Правильно. Пусть, хотя бы, уплатят за моральный ущерб.
     - И за материальный.
     - А что? Вполне правильно. И за материальный, - согласился Миша.               
     К великому огорчению друзей, суд не принял иск. Авторы сами раскрыли своё открытие самим салоном «Аурит», представив  на  всенародное  обозрение  своё  изобретение. Сами давали  платную рекламу в газету об открытии салона на Садовой. Нечего, мол, теперь пенять на других.
     Народ повалил видимо-невидимо.  В очередь записывались заранее.  Вспомнились  очереди в ОВИР в начале  90-х  на выезд в  Израиль. Тут же появились общественники среди желающих занять очередь записью в шестую тетрадь. Поговаривали,    что   были   случаи   продажи очереди за приличную сумму. Задние напирали, жаловались  в  Горисполком, требовали перейти на работу в  три смены. Предоставить инвалидам и ветеранам войны, матерям-одиночкам внеочередной приём. Открыть ещё один салон. Люди никак не могли привыкнуть, что наступили другие времена, что прошли годы Советской власти,  что предприятие было в  частных  руках и никакие органы власти не имели права им диктовать правила работы, если  они  не  нарушали  закон  ведения   частного  бизнеса. Авторы были непреклонны.
     Уходило много времени на каждого пациента. Снять ауру, заполнить подробную анкету-анализ. Написать заключение, изготовить фотографию ауры. Всё же пришлось организовать вторую смену, на третью не хватило специалистов. Светлана обучила работе на аппаратуре знакомого невропатолога. Заключение выдавали на следующий день. Но очередь это мало продвигало. Люди ворчали, высказывали недовольство. Аналогичные хвалебные   статьи   появились   в   киевских   и   московских газетах.

                «ШАБАШ»
     Ажиотаж в Одессе вокруг  салона  «Аурит»  всколыхнул экстрасенсов,    гадалок,    предсказателей. У    них    резко упала прибыль. Люди отвернулись  от них, устремившись в
сторону современных  научных  методов.  «Магическая братия» решила действовать любыми средствами, чтобы остановить это поголовное помешательство. Действовать решительно и срочно. Самым быстрым оказался способ уничтожения самого салона. Сказано-сделано. Нет человека – нет проблемы. Нет салона – нет вопросов.
     - Я Вас собрала по очень важному делу. На нас совершили или собираются совершить  наезд, кинуть  нас,  порядочных людей.  Под  угрозой  наш  с  Вами  бизнес.   Мы  этого  не потерпим, - пожилая грузная дама в закрытом чёрном платье с бриллиантовым колье на шее, по кличке «Мадам Клико», по паспорту Анна Ксенофонтовна  Белая,  в  простонародье
«баба Нюра», поправляя пышную, почти полностью, седую причёску, взывала к собравшимся.
В тёмном подвале,  вернее  в  катакомбе под её квартирой на Торговой, 18, в   старинном добротном, начала двадцатого столетия, доме, собралась странная, на первый взгляд, кампания, 14 человек, преимущественно женщины, если не считать    4-х    мужчин,    занимавшихся почти    легально колдовством,  гаданием  по картам, по руке, по  звёздам,  по всякому поводу, зарабатывая приличные деньги.    Так устроен человек,  когда  плохо в  стране, в  мире, на душе, в семье, он обращается к     колунам,     предсказателям, всевидящим, ясновидящим за духовной помощью.
     Мужчины, всё больше экстрасенсы, выучив китайские названия    одного-двух    десятков точек, овладев азами
«чёрной и белой магии», «лечили», «исцеляли», «диагностировали» самые страшные болезни.
     - Эта молодая сучка, как там её? Покушается на заработок. Мы должны принять срочные меры, - продолжила мадам.
     - Высказывайтесь.
     - А что, собственно, произошло?  Может  введёшь  в   курс дела? – вставил элегантный молодой человек с явными признаками мужчины определённой половой ориентации, проще говоря, гомика,
     - Если ты, Моня, не в  курсе дела то и тебе здесь  делать нечего.  Можешь  идти  к  своим  клиентам,  -  зло  бросила Нюрка, отвернувшись от этого гомика. Она от  природы не терпела гомосексуалистов, считала их недочеловеками. Для неё секс, любовь противоположных полов, был источником вдохновения и приличного заработка. У  неё -   это наследственное, ещё мамаша, царство ей небесное, оставила Нюрке   хорошее   приданное,   хороший   бизнес.   Маманя, проводив  на фронт своего  нелюбимого  мужа, оставшись с грудным младенцем на  руках, развернулась  во  всю  ширь  в оккупированной  румынами Одессе. Жила она в  шикарной квартире   –   бель-этаж   с  красивыми витыми чугунными перилами и  замечательным  балконом, выходившим  прямо на Торговую  улицу, что в  двух домах от бывшего театра Серебрякова, в  годы Советов – Украинский драмтеатр, где собирались во время оккупации офицеры румынской армии на спектакли, концерты с разодетыми дамами и девушками. После     окончания    представлений    находили в  доме Ксенофонтовны отдохновение, выпивку и удовольствие в отдельных   укромных  уголках  большой  квартиры.  Нюрка прилично понимала по-румынски. Отец её был из молдаван, торговавший  вином  в  Одессе, застрял в  Одессе  ещё  в  20-м году. Оказался под Советами,  как он сам  говорил,  женился на одесситке, но говорил  с ней только  по-молдавски,  мол, скоро Советы кончатся и они переедут в родную Молдавию, где у него свой виноградник, дом, коровы, лошади. Заживут они богатой  жизнью.  Жена научилась  готовить  мамалыгу, гнать  из молока молдавский  сыр, печь  всякие  молдавские штучки,  плацинды.  В  37-м  его  арестовали  и  сгинул  он. Пропал,  оставив   её  с  малым  дитя,  которое   впитала   с молоком  матери,  как  говорится,  молдавский  язык,  очень похожим на румынский, а может и  наоборот,  молдавский схож  с  румынским.  Куда  ей  до   этих  лингвистических премудростей.  Но  язык  она   понимала,  да  и  заговорила быстро. Всё же три года под румынами. А жить надо. И имя ей дали….. Вообще с  переименованием  – целые курьёзы, анекдоты:  трое  молодых  евреев,  Лейба,  Мотька  и  Хаим, собрались во Францию.
     - Куда нам с такими именами во Францию? – начал Лейба, - Мы возьмём себе новые французские имена. Я буду – Луи, ты, Мотька,  будешь  Муи. - А я  не поеду во  Францию,  - вставил Хаим.
     Сама Нюрка с мамой жили до войны в двух комнатах большой коммунальной квартиры.    С началом войны некоторые  соседи  уехали  в   эвакуацию,  от  одной  семьи Нюрка  избавилась   сама  с  помощью   близкого   знакомого офицера из «Сигуранцы». Всю семью забрали в концлагерь, как  шпионов,   работавших   на   партизан-подпольщиков,   а еврейскую  семью  лишили  жизни румыны, оккупировавшие Одессу.  Так  Нюрка  с   дочерью   остались   одни  во   всей огромной  квартире.  В  её  доме,  можно  сказать,  прямо  из подвала  с  дровами  и  углём  был    ход  в   катакомбы.  Там Нюрка   с   маманей прятались в  дни   бомбёжки   и   она обнаружила, по своей дотошности и интересу ко всему, что её окружало, тайный ход,    в     котором,    видно,    ещё дореволюционный хозяин, хранил или припрятывал вино в бочках, в корзинах, на стеллажах.
К радости, вино оказалось отменного качества, было даже пару ящиков французского шампанского «Мадам Клико».
     Румынские офицеры, любившее всё шикарное, угощали своих дам, приговаривая, что привезли это волшебное вино прямо из Франции. Нюркина   маманя посмеивалась, беря при этом за каждую бутылку в три раз дороже.   Так и закрепилось за ней кличка «Мадам Клико». Под этим знаменем она и после войны, умело выкрутившись от преследований НКВД за пособничество оккупантам, продолжила   свой   тайный   бизнес.   Дело   перешло   по наследству Нюрке и тоже с именем «Мадам Клико».
     В оккупацию всё бывало. В дверь постучали настойчиво и долго.  Открыла.  На  пороге  стоял,  приткнувшись  к  стене, человек,   придерживая   руками  окровавленную   ногу.   Вся штанина была в  крови, рукава рубашки, пропитались  алой кровью. Человек стонал, сурово поглядывая на хозяйку.
     - Помогите,  истекаю кровью.  За мной погоня,  -  хриплым голосом сказал пришелец.
Секунду-другую она размышляла: «Пускать, не пускать? Она перепугалась до смерти,  партизан или подпольщик в её квартире – это же прямая смерть, но бросить человека в беде, подгоняемая страхом, что кто-то увидит её с раненым, истекающего  кровью,  было  сверх  её  сил.    Зачем  ей  эта головная  боль,  а  может  и  похуже.   Просто  расстреляют румыны за укрывательство. Видно и невооружённым глазом, что это не простой мужик и кровь не от случайной пули, не от   бандитского   нападения.   За   ним   охотились,   в    него стреляли, но не догнали, не убили. Слава Богу или не слава, кто разберёт, а мне отвечать». Послышались шаги и разговоры на румынском:
     «Никак  посетители, -  подумала она,  -  они  вчера  вечером обещали заглянуть,  но позже, а не сейчас. Что же делать  с этим, истекающим кровью «гостем».
     - Входи, быстрее, - ухватив его подмышку, поволокла в комнату.  Протащила  ковыляющего  на  одной  ноге посетителя до хода в подвал, а там и в катакомбу, наказав не шуметь,   голоса  не  подавать,   не  стонать   и  не  звать   на помощь.   Она  зачерпнула большой ковш вина, дала его выпить    «незнакомцу»   и   обещала,   когда    освободится, перевяжет рану. Бросила ему полотенце, наказав перетянуть ногу. Кровь остановили. Сверху громко звали  хозяйку, она зачерпнула вина, налила в  пустую тару,  захватила  лампу и поднялась  наверх,  улыбаясь  и  приглашая  гостей  отведать свежего вина - только привезли. «Иди потом оправдывайся в «Сигуранеце»,  а  то  и  с  Гестапо,  что  за  человек,  почему явился к ней, что он хочет, кто он? Кому докажешь, что она не имеет отношения к нему. На дворе конец февраля 1944 года».
     В перерывах между офицерскими гульками, она носила своему неожиданному   «квартиранту» еду, промывала спиртом  и  перевязывала   рану.  Она  ухитрилась,   ссылаясь   на «обожжённую» случайно на кухне руку, выпросить у своих знакомых офицеров, бинты, йод, лекарства, чем значительно ускорила выздоровление «гостя». Через неделю он скрылся в ночи, так же незаметно, как и появился. Она даже не знала его  имени, клички, но весточки  от  него  получала. К  ней являлись женщины, подростки и под какими-то предлогами, то ли ей приносили продукты с базара, то ли сами, якобы, покупали   у   неё   вино,   но   она   передавала   им   бинты, лекарства. Достать бинты, йод, лекарства в Одессе во время оккупации, было практически невозможно.
     В первые дни после освобождения города к ней явился знакомый «гость» в армейской форме в чине майора, как она потом узнала, оказывается  она укрывала  командира одного из отрядов партизан-подпольщиков. Он выправил для неё документы активной  участницы подпольной  деятельности. Даже она была награждена медалью «За оборону Одессы» и
«Партизан ВОВ». Чего только не случалось в  той жестокой бойне.
                * * *
     - Поняла. Будет дело, - ответила Верка-скупщица краденного и по совместительству – гадалка.
     - Тебе Митрич…, хотя, лучше сама займусь  их  гнездом  на Садовой.            
     - Можно мне, - подняв руку, как в  первом классе школы, попросила слово Манька. За спиной её называли «Манька вырви глаз» или «Манька дрымба с одной цыцкой».
     - Давай, только по делу, без трепотни, - предложила Нюрка.
     Манька встала во весь свой огромный рост, грузное тело заколыхалось, как холодец на блюде, подчёркивая её перекосившийся бюст – одна грудь больше другой и зычным голосом начала:
     - Мы тута собрались, чтоб решить важное дело. Как может эта  швабра   –   Светка,   размахивать своей медицинской корочкой, ещё неизвестно, на каком  базаре   и  за  скоко купила,  стать  нам  поперёк  дороги  со  своими  железками. Могёть  это железо что-то сказать  людЯм хорошее, я  Вас спрашиваю? Не может. Может она сказать, какой, например, у человека карактер? Не может, а я могу. Так что мы будем с нею  цацкаться!   Предлагаю   просто  придушить  и  дело  с концом. Как говаривал наш вождь и учитель: «Нет человека – нет проблемы». А? Как Вы?                -     - С каких это пор тебя потянуло на мокруху? Что мы работали по старинке – факт. Вот и потянуло людей на технику. Они думают, что те железки, как ты, Манька, говоришь,  чего-то  могут?  Не могут,  но люди надеются  на чудо   техники,   а   мы   им   давали   чудеса   по   старинке. Посмотрите по сторонам, -  указывая  жестом  вокруг  себя, продолжала Нюрка. – И у нас кое-что новое  на хозяйстве имеется.  Вот  и  я  компутер  завела.  Самый-самый  новый. Прибамбасы  разные,  игрушки.  Сколько  денег  угробила  – говорить  не  буду,  но  факт  огромный.  В  ногу  с  жизнью. Окупился  за  два  месяца.  Народ  валил,  как  на  праздник. Думаю, что мы мало  работаем с людями. Мало говорим  о наших достижениях,  что и мы не стоим на месте. Нужно тщательнЕе, друзья мои. Она продемонстрировала «высокому собранию» работу. Секреты не  выдавала даже своим.  Ей,  за  приличные  деньги,  в   компьютере  сделали специальную программу, по которой она на экране монитора могла проектировать  фото, увеличивая  и  уменьшая  размер, менять резкость изображения, включать живой звук на фоне шума, помех, мало разборчивые слова типа: «Я скучаю. Мне Вас  не  достаёт,  мои  родные,  моя   дорогая  и  т.д.».  Это наводило   на клиентов мистический ужас, она выдавала это за  вызов  духов.  Фото  ей  предварительно  сканировали  и заводили  в  память.  Из  клавиатуры  вывели  провода  и она кнопками незаметно  могла  манипулировать  изображением, звуком,     яркостью,     чёткостью.     Мадам    таинственным шёпотом предлагала клиентуре сосредоточиться, полностью погрузиться в мысли о муже, сыне, любимом, в зависимости от обстоятельств, по просьбе клиента, предлагала не мигать, смотреть на окно в стене, где был умело задрапирован экран монитора, и вызывать шёпотом желаемое лицо. На экране появлялись знакомые контуры желаемого.
     - Сильнее  думайте, он уже здесь,  с Вами, хочет  говорить. Говорите  с  ним,  он  весь  внимание,  -   увещевала  мадам. Бывали   случаи,  что  клиенты  падали  в   обморок,  видя   в «окне» родное лицо и разговаривая с ним напрямую. Охмуряла «бедных» клиентов по высшему разряду. Имела несказанный успех. Конечно, конкуренты были ей ни к чему. И все силы и возможности она направила на уничтожение конкуренции в прямом и переносном смысле, но чтобы идти на «мокруху» - не соглашалась.
     - А Вы как работаете? Барахольщики! Вот ты, Верка, должна заняться    Светкиной    семьёй.    Внеси    туда    чего-нибудь позаковырестее. Ты мастер на эти дела.
     - А как сделать?
     - Не мне тебя учить.  Плохого  на свете  в  сто раз  больше, чем доброго. Найди подход. Есть  у неё  муж, дети, квартира, барахло.  Выбери  по  вкусу  и  двигай.  Поняла?  И  быстро, время не ждёт.
                * * *
     Вечером, когда Света направлялась домой, на неё напали трое молодых парней. Избили её и предупредили, если она выйдет на работу – её просто убьют. Света вышла на работу на следующий день  в  сопровождении  двух  милиционеров. Им платили отдельно. Через два дня, ночью, подорвали салон, но видно этим занимались далеко не профессионалы. Заряд заложили под входной дверью. Всего-то разрушений – сорванная с петель дверь, обожжёны ступеньки, повреждён мрамор на одной из них. Понятно было и милиции и прокуратуре - определённые силы объявили нешуточную войну современности. Возле салона выставили круглосуточный пост. Но и это не помогло. В одну из ночей в витрину салона, выходящую на Садовую,  бросил с большой  силой килограммовую  гантель мотоциклист, молниеносно удравший с поля битвы. Охранники даже не успели среагировать.
                * * *
      - Кела, у меня к тебе дело. Стой там и слушай сюда, - тётка Нюра окликнула своего выкормыша.
     - Тётя Нюра, не называй меня Кела, я уже не мальчик на побегушках.
     - Вырос, зазнался? Чем тебя породила, тем тебя и прибью, как говорил Тарас Бульба. Когда-то учила в школе. Господи, как  давно  это  было.  Забыл,  кто  тебя  сделал  «в  законе». Махну  пальчиком   и  станешь   опять   домушником.   Слово заветное   скажу  про  твою   брошенную  жену  с   дитями  в Тамбове. А то, ходишь тут холостой - не женатый.
     - Лады. Не шебурши. Шо надо?
     - Ты видел мою рекламу. Сколько денег ухлопала, страшно сказать. Тебе ограбленного банка не хватит расплатиться, но выглядит клёво, - и протянула Кольке красиво оформленный глянцевый листок: Контактёр с высшим разумом. Неповторимая Клико.
Экстрасенс, парапсихолог, целитель – наследница в шестом поколении семьи Клико из племени друзов. Обладает даром ясновидения, яснослышания, яснознания.
     - Что? Даром? – съязвил Колька-Кела, прервав чтение.
     - Поязвишь у меня, - огрызнулась тётка.
     - Видит все отклонения    в      человеке,     -    продолжал читать вслух Кела, - исцелит Вас и Ваших близких, проводит дистанционное исцеление  на  любом  расстоянии  в   других государствах,  детей и взрослых  даже без  их присутствия. Снимает все виды порчи, сглаза, проклятий, испуги. Определяет и устраняет причины невезения в жизни, любви и   бизнесе.  Повышает   рентабельность   бизнеса,   улучшает память,    характер, снимает   депрессию,  манию, страх. Превращает Вашу отрицательную     энергетику       в положительную, обнаруживает и устраняет аномальные и биопатогенные   зоны   в    жилых   помещениях и офисах. Устраняет вредные влияния рентгенаппаратов и компьютеров.      Избавляет от      различных      болезней: онкологических     разных     стадий,     нервно-психических, инфекционных, включая венерические и   СПИД, тройничного нерва,  сердечно-сосудистой системы и крови, лимфодренаж,  болезни  лёгких,  печени,  жёлчного  пузыря, почек,   щитовидной   и  поджелудочной  железы,  простаты, цистита, гайморита,  мозоли   на   ногах,  язвы   желудка   и двенадцатиперстной кишки, гинекологические и урологические болезни, импотенцию    и    фригидность,     устранение опущенных органов. Устраняет последствия лучевого и радиоактивного поражения. Исцеляет от     алкоголизма, курения и наркомании. По просьбе  клиентов, заряжает воду и кремы для    закрепления     результатов   целительства.  Заряжает талисманы удачи в  любви  и бизнесе. Снижает и повышает аппетит. Исцеляет    домашних   животных   за   отдельное вознаграждение.      Заряжает  положительной энергией фотографии, предметы, приложенные к больному месту или органу,  устраняет боль, облегчает состояние больного, даёт хорошее здоровье,  хорошее настроение, исцеляет  от мастита, геморроя, незаживающих ран, фибром, кисты, опухолей, паралича после инсульта, ангины, насморка. Избыточная    биоэнергия,    которую    она   получает из Космоса, обладает большим целительным эффектом, воздействующим в     равной    степени   как   на    больных, находящихся рядом, так и на больных  в  других  городах  и странах.  Энергия   исцеления  передаётся   только   адресно, через клиента, и действует заранее обусловленное время для повторного   закрепления   результатов.   Устраивает   вызов духов, встречу с ушедшими в мир иной. Отрицательных явлений не бывает вовсе, кроме редких случаев, когда клиенты умышленно скрывают от целительницы   положительные   результаты   или  хотят   ей отомстить за её святое подвижничество.
Ждём Вас и Вы увидите само чудо современной  святой!»
     Николай с  большим  трудом  дочитал до конца, многое не поняв, но в конце выдал тётке:
     - Если  бы  не  мои  ребята, достающие тебе самые  тайные сведения про твоих клиентов, тебя бы давно прибили бы за обман в ближайшем тёмном подъезде. Мало даёшь времени. В Одессе – ладно,   куда ни шло, а в других странах – прибавила бы недельку, не успеваем собрать данные.
     - Спасибо тебе. Ребята хорошо работают, но дело пахнет нафталином. Одна чувиха принесла новость, хоть стой, хоть падай.  На  Гоголя,  дом  не  знаю,  заработала  фирма.  Они получили, по слухам, ауру или что-то в этом роде, на экране телека. Разузнай и прими меры. Они загубят мой  бизнес и твои доходы – не малые. Выкради аппарат или уничтожь их к чёртовой бабушке, чтоб следа не осталось. Наведи страху. Понял?
     - Как не понять - не дурак. Дурак бы не понял.
     - Отблагодарю.
     - Само собой.
                * * *
     Все эти «боевые» действия выводили на время из строя работу салона. Публика возмущалась, корила милицию, городское начальство, требовала срочного принятия мер. Но провокации продолжались. В «бой»   против   «Аурита» бросили идеологию, ложь, провокацию.
В  одесской  газете  «Юг»  появилась  огромная  статья  на правах  рекламы,  что  вся  шумиха  с  аурой,  диагнозами  и заключениями –  сплошная афёра,  наглый  обман, что,  так называемые   авторы,   облапошили  доверчивое   население, мол,  у  них  заготовлено два   десятка   сконструированных цветных   изображения,  которые они время от   времени выдают   по   очереди,   как   действительно   ауру   каждого посетителя. По заявлению немецких учёных, говорилось в статье, ознакомившись с    материалами в  русских газетах об одесском  чуде,  утверждают,  что  опубликованная  в   90-х годах гипотеза про СВЧ излучения (эффект Джозефсона) в опытах многих лабораторий мира, не нашла своего подтверждения. И не исключено, что через 50-100 лет кому-нибудь  удастся обнаружить  это излучение, а в  настоящее время таких возможностей нет и только  шарлатанам «под силу» это демонстрировать. Как говорится в народе, «нечего искать  чёрную кошку в  темной комнате,  тем более, что её там   нет».   Мудрость    народа   не    имеет    границ.   Наши утверждения,     заключил     автор     статьи,     подтвердила, работающая в салоне «Аурит», Надежда Степановна.
     - Это же полная ерунда, - закипая от негодования и злости,
выпалил Михаил. – Сплошное враньё.
     - Миша,   не   кипятись,    лопнешь   и   ошпариш   ноги,   - успокаивал его Виталий, пытаясь свести разговор к шутке, - у нас таки есть Надежда Степановна,
просто Настя, наша уборщица.
     -  Уборщица  в    курсе  наших  работ?  –  не  успокаивался Михаил. - Не имеет значения. Нужно с ней поговорить.
     Что творилось с бедной Настей, передать невозможно. Она ужаснулась,   клялась   всем на свете, божилась   здоровьем дочери, что ни с кем не говорила и вообще не знает, о чём идёт речь. Откровенно говоря, она и не   знала,   чем занимаются  в   салоне.  Её  задача  была  простой  –  убрать, помыть, приготовить     всё     необходимое    для    работы. Справлялась она с этим вполне нормально. Не было никаких замечаний, никаких нареканий.

                ОГРАБЛЕНИЕ
     Лёгкой походкой здоровой, уверенной в себе, в завтрашнем дне, в  мире и доброте, подходила Светлана к своей   работе   после   обычной   утренней   прогулки    по любимым местам родного города. Одесса всегда в её сердце занимала  главное  место,  место  рождения,  место  учёбы, место работы, место семьи. Она нигде за всю свою жизнь не жила  продолжительное  время  в   других  местах,  в  других городах, в других странах. Место её работы было всего в трёх кварталах от дома, но Светлана  приняла  за  правило,  каждое  утро,  в   хорошую погоду,  вне зависимости от времени года,  прогуляться по знакомым с раннего детства местам. Она выходила из дома значительно раньше положенного времени. Поднималась       по Греческой до Ришельевской, поворачивала  направо,  мимо шумной  Дерибасовской,  мимо оперного театра до Пушкинской через небольшую красивую площадь возле театра, поворачивала на Приморский бульвар, проходя по аллее бульвара, мимо Горсовета, памятника Пушкину, красавцев-домов, гостиницы «Лондонская», памятника Дюка, по Екатерининской поднималась до Дерибасовской и вверх по ней доходила до Соборной площади. А вот и её рабочее место. Виталий подшучивал  над  ней, каждый  раз  спрашивая:  «Как инспекция, прошла удачно. Всё на своих местах? Не украли, часом,  писающего  мальчика  возле  оперного?  А  как  там поживает   Лаокоон   с   детьми?   Пушка   на   бульваре   не стреляла?»  и  многое  чего  приходило на иронический ум любимому мужу. Светлана отшучивалась, рапортуя  о порядке в родном городе. К  великому  сожалению  Светланы  в   плохую  погоду,  в туман,  дождь,   гололёд,   сильный   снегопад   и   противный сырой   ветер   с   моря,   не   давал   возможности провести «инспекцию» по любимым местам. Но к её счастью, таких дней в  Одессе всё  же бывало  не так много.  Одесса, с её триста солнечными днями в году – не вымысел, а чистая правда. И в  этот день  погода была удивительно  хорошая.  Начало лета,  лёгкий  ветерок  с  моря  по  утрам  слегка  трепал  её каштановые  волосы,  приятно  освежая  щёки.   Приветливо улыбались    Светлане    знакомые   дворники,    встречающие красивую молодую женщину почти каждое утро, идущую по одному и тому же маршруту. Перейдя  Дерибасовскую  по  подземному  переходу, Светлана вышла на Соборную площадь, прошла до угла Садовой, остановилась  на  тротуаре, пропуская  машину  и заметила, что дверь салона «Аурита» открыта. Это удивило и встревожило её. Она стремглав перебежала мостовую, поднялась  на три ступеньки  и заглянула внутрь  салона.  На
полу, почти у самых дверей, лежала, распластавшись, Настя, Надежда Степановна, уборщица. Лицо Насти было в крови. Светлана   нагнулась к ней, потрогала пульс на сонной артерии.  Пульс  был,  Настя  –  жива.  Осторожно  пройдя  к «вотер-бару», она налила в стакан воду, опрыскала лицо Насти, но та не подавала признаков жизни. Светлана позвонила мужу  и велела срочно приехать. Сама вызвала «Скорую помощь», расстегнула воротник Насти и начала делать искусственное дыхание рот в рот, проложив двойным слоем марли свои губы. Через две-три минуты Настя очнулась,  открыла глаза  и  приподняла голову, не сразу сообразив, что с ней случилось. В это время подъехали Виталий и Миша, забежали в  салон  и увидели всю   картину.  Настя  пришла  в   себя,  они   подняли  её  и усадили в  кресло, дали попить  воды,  успокоили. Промыли лицо тампонами,  удаляя  потёки  крови.  Оказалось,  что  на лице  не  было  следов   ранения,   но  палец  правой   руки кровоточил.   Светлана   промыла   рану,  наложила  тампон, перевязала  палец. К   крыльцу  салона подкатила «Скорая», вошли  врач  и фельдшер,  сразу  разобрались  в  обстановке, сделали   противостолбнячный   укол,  переменили  повязку, сделали     обезболивающий     укол,    предложили    отвести раненую в больницу, но Настя наотрез отказалась. «Скорая» уехала,  взяв     подписку,    что    больная    отказалась    от госпитализации,  указав  в   путевом  листе,  что  произошла травма на рабочем месте.
Когда страсти улеглись, Настя рассказала подробно всё, что случилось с ней в салоне прошлой ночью.
     - Я извиняюсь, я не должна была так поступить с Вами. Без разрешения   пришла   вечером   убрать   комнаты,   вынести мусор, помыть  полы, вытереть  пыль.  Так я  делаю каждое утро. Прихожу рано, когда никого нет на работе. Завтра, ну, сегодня утром нужно было мне с дочкой пойти к доктору. Заболела  она.  Отпроситься  надо  было.  А  я  так,  думала пройдёт.
     Надежда Степановна замолчала и тихо заплакала. Светлана успокаивала её, как могла.
     - Приехала вчера вечером, темно уже, – продолжала Настя. - Убираюсь, а  тут, я  слышу, кто-то копошиться  в   салоне, в первой комнате. Я её убираю последней. Заглянула,  а там люди. Совершенно незнакомые. Бывало, приходили от Вас ремонтировать приборы всякие, а тут, вроде не похожи на Ваших работников. Крутились вокруг, рассматривая и выкручивая   разные   вещи.   Спрашиваю,   кто   Вы   и   что делаете? А они на меня набросились.
     - А сколько их было? – спросил Виталий.
     - Двое.
     - Вы их разглядели?
     - Нет. Темно в  комнатах. Свет малый из улицы. Еле видно. Такие, они все чёрные.
     - Молодые, старые?
     - Бог их знает. Обыкновенные. Вроде молодые.
     - Говорили они что-нибудь между собой.
     - Один называл «Шуля» - вроде, а то – «Шиля», не разобрала и не прислушивалась. Зло меня взяло, что они ломают всё. А в руках у меня швабра. Пнула я одного, а он на меня, как вдарит кулаком, аж искры с глаз. Ну, я разозлилась, схватила лампу,  там  в    углу   стояла,  да  как  врежу   промеж  глаз ему. Лампа поломалась. Но Вы не беспокойтесь, я откуплю, жалко, хорошая лампа была.
     В углу валялся торшер, абажур отдельно, по полу разбросаны  осколки  лампочки,  шнур  висел  жалким обрывком, выдернутым из розетки. И кровь вокруг.
     - Вы герой, Настя, просто героический поступок.
     - А что бандиты?
     - Сбежали враз. Кричал матом ударенный, криком кричал. Уберусь после такого  срама и пойду к дочке, к врачу ей надо. Болеет сильно, а чем, непонятно. Никто не знает.
     - Отвезу Вас домой, - сказал Михаил.
     - Не стоит беспокойства. Мне очень нужно. Утром доктор должен… Уберу и поеду…
     - Без Вас уберут. Немедленно отвези  её домой и к врачу, Михаил, - попросил Виталий.
     - Да. Сделай милость, - подтвердила Света.
     Быстро собрались, торопья Настю. Подъехать к дому в «Нахаловке» Михаил не смог. Оставил машину возле железнодорожного полотна, проводил Наташу до её домика. Рядом, в  соседней хибаре был громкий  скандал.  Ругались матом во весь голос. Из дома вырвалась женщина, а за ней пьяный мужик с топором в руках. Он гонялся за женщиной, крича,   что   убьёт   её,   что   она   обокрала   его,   забрала последнюю бутылку водки.  За  водку он искалечит любого, кто  станет  у  него  на  дороге.  Он  должен  защитить  свою драгоценную собственность.
     - И часто такое у Вас? – поинтересовался Михаил.
     - По пять раз на дню. И убивают по настоящему, не только ругаются. Люди такие.
Вошли в дом, громко сказано, в дом. В коморке, на хилой кровати, сидела девочка – скелет. Михаил поднял девочку на руки. Она ничего не весила, пушинка.
     - Сколько лет дочке? – спросил Миша, - четыре, пять?
     - Десять будет.
     Михаил ужаснулся. Десять  лет  этому комочку, жизнь  в котором еле теплилась.  Сели в  машину и Михаил  быстро доставил  обоих в  больницу  на Троицкой. Там у него  был
знакомый главврач.
     - Виталик, мы должны немедленно, срочно что-то сделать для нашей уборщицы. Помнишь, я тебе показывал  «Яму», так та «Яма» - просто рай по сравнению с «Нахаловкой».
Первым  делом друзья  выправили  документы Насте, она впервые в жизни получила паспорт на фамилию Сутяжная.
     - Что за фамилия странная, - обратился Миша к Насте, получившая из его рук новенький паспорт.
     - Мне её дали в детдоме. Директорша сказала, что моя мать сутяжничала, требуя отдать ей родную дочь, а сама была, по рассказам нянечек, страшила-страшилой,        пьяная, оборванная.   Требовала,   жаловалась,   а  потом   исчезла.  В детдоме говорили: «Пропала сутяжница, сгинула, наверное». И мне приписали такую фамилию. Я и не  знала, что она означает.
     -  И  долго   пробыла  в    этом  детдоме?  –  интересовалась Светлана.            
     - Кончила семь классов, разогнали тот дом, расселили детей по другим  домам. Говорили, что начальство обворовалось, грабило детей. Не знаю, дом был хороший, кормили, правда, плоховато, но тогда всем было голодно.
     - И дальше что?
     - А ничего. Слонялась по городам, работала няней в семьях, на стройке подсобницей, вывозила мусор на свалку.
     - Без документов?
     - Пропали, неведомо где. Никто и не спрашивал их. Верили на слово.
     Настя, Надежда Степановна, не молодая женщина, на вид просто старуха, хотя ей было около 40 лет с 10-летней больной  дочкой, без мужа, жила в  «Нахаловке».  Да, да, в
«Нахаловке». В начале 21-го века в Одессе ещё сохранилось это уродливое  прошлое.  Возникла  «Нахаловка»  сразу  же после  войны,  где-то  в   году  1946-47.  Бездомные  бродяги, опустившиеся элементы, инвалиды, морфинисты, алкоголики, осваивали «свободное пространство» естественно образованного треугольника между железнодорожными путями за 2-й Заставой. По трём сторонам этого замкнутого железнодорожного пространства круглые   сутки   сновали   взад-вперёд   составы.   С   одной стороны это была вообще часть  сортировочной  горки,  по которой спускали грузовые вагоны, формируя их в  составы по направлениям. Вагоны  на ходу, спущенные с горки  на приличной  скорости,  с  ужасным  стуком  и  шумом сцеплялись  автоматически  со  стоящими вагонами.  Вокруг стоял круглосуточно шум и лязг металла. И в такой обстановке жили люди. Вначале появились там отдельные хибары из жести, картона, фанеры, потом образовались улочки и переулки. «Застройка» шла хаотично. Кто где  из чего  смог,  тот и «сооружал» себе крышу над головой. Ни канализации, ни воды в  «Нахаловек» не было, не говоря об электричестве. За водой ходили на станционную водокачку. Отхожим местом служили небольшие овраги и откосы железнодорожного  полотна,  превращённые  быстро  в сточные канавы нечистот.
Время от времени  городские  власти устраивали набег на «Нахаловку». Сносили постройки, расположенные ближе к краю, к железнодорожному полотну. Проехать технике не было  никакой  возможности.   Власти  пытались   построить дорогу   через   рельсы,   но   и   эта   затея   не   привела   к положительным   результатам.   «Нахаловка»    жила   своей жизнью. Женщины рожали, люди умирали и их хоронили на кладбище 1-й Заставы.  Без прописки, без  документов,  без права на жизнь, без права на работу, жили  люди. Никто не
знал точно, сколько их обитало в той «Нахаловке»: 200-500, а может и больше. Со временем  вместо  жалких хибар появлялись  каменные домики в одну, а то и   в     две    комнатки.   Местное «самоуправление» завело номера на «домах». Настя жила в
«доме» №37. Миша ужаснулся обстановке,  в  которой жила их работница.
                * * *
     После рассказов Миши об ужасных условиях жизни Насти и её больной дочери, они решили что-нибудь предпринять. За стенкой салона, выходящей во двор, была заброшенная пристройка, которой владела мастерская в подвале дома, выходящего на Садовую. За считанные гроши Виталий откупил пристройку. В  ней  прорубили два  окна  во  двор, выгородив  малое  помещение,  провели  воду,  свет, установили умывальник и унитаз, купили кое-какую мебель, посуду,  постельное  бельё  и  предложил  комнату  Надежде Степановне. Она чуть не лишилась ума от радости. Она всё норовила  поцеловать  Михаилу и  Виталию  руки, ботинки. Три дня она беспрерывно плакала от радости,    от невероятного подарка судьбы, от людской доброты, которую она не видела за  свою трудную жизнь. Настя собиралась перевести что-то из вещей из «Нахаловки», но друзья ей это категорически запретили и наказали, чтобы она всё свое «добро» подарила любому из соседей, кому посчитает нужным. И там были бесконечно счастливы «царскому подарку» от Насти. И там были  люди,  не  имевшие  и  того,  что  она  имела  –  одну комнату из фанерных стен и крыши, сложенной из старых ржавых кусков кровельного железа – сооружение одного из последних сгинувших «мужей» несчастной Насти.
                * * *
     Ложь, клевета и наговор на «Аурит» оказались более действенны,  чем  все  «боевые»  действия.  Толпа  схлынула мгновенно.   Появились   даже   «смельчаки»,    требовавшие деньги  обратно.  Что  уж  говорить,  на  волне  недовольства появились плакаты, написанные под трафарет: «Бей жидов-кровопийцев», «Жиды-обманщики», «Жиды - руки прочь от украинского народа». Но     этих      милиция     быстро нейтрализовала.  Пришлось  оправдываться.  А  что делать? Сплетни,   слухи   и    прочую    дребедень    не   так   легко опровергнуть. Иди, доказывай, что ты не верблюд. Компаньоны разработали целую стратегию.
     Во-первых: пришлось опубликовать в  «Вечерней Одессе» обширную  статью,  разъясняющую  суть  вопроса,  природу излучений, эффект Джозефсона, ауру.
     Во-вторых: Предложили всем желающим, бесплатно, удостовериться, что у каждого человека собственная, не повторяющаяся,  аура  не  только  всего  организма,   но  и каждой его части: тела, руки, ноги, сердца.
     В-третьих: они открыли курс лекций по СВЧ излучениям живых организмов, демонстрируя ауру у раков, мышей и пр. Подействовало.  Люди  приходили  в   себя.  Очередь постепенно восстановилась. Даже возникли споры между вновь записавшимися и старозаписавшимися. Но эта возня отняла добрых полгода работы у Виталия и Михаила.
                * * *
     - Что-то подозрительно толстый пакет мы получили из редакции «Nature»? – сказал Виталий, раскрывая красивый толстый конверт с иностранными яркими марками, наклейками, печатями, - что они нам приятного сообщают.
     - Лучше было бы получить, наконец, ответ из Нобелевского Комитета, - вставил Миша.
     - Ладно, посмотрим, что эти отвечают. А, вот, - вскрывая конверт из плотной бумаги, скорее тонкого картона, ответил Виталий, вынимая свёрнутую пополам пачку до боли знакомую  стопку  бумаги.  –  Так  и  есть,   наша  статья   в целости  и  сохранности  возвратилась  к  нам  обратно.  Вот письмо   от  них.  Читаем.  Перевожу  сразу  с   английского, потом разберём подробнее:
     «Уважаемые господа В. Окунь и М. Скороход! С удовольствием рассмотрели Ваши материалы, открывающие широкие возможности с помощью современных средств внедрить ряд проблем биофизики в практику, обнадёживающее начало, - отвлекаясь от текста письма, констатировал Виталий.
     - Посмотрим дальше:  Предлагаемая  Вами, господа,  статья об ауре живых объектов не представляет особого  интереса для   нашего    журнала,   поскольку    не   находим    в     ней, практически,    ничего    нового    по    сравнению    с    ранее опубликованными материалами по свечению Николы Теслы и Семион Кирлиана. Описанные кратко средства получения ауры является, по нашему твёрдому  убеждению, только  решение известного технического  вопроса  современными  средствами.  Желаем Вам дальнейших творческих успехов и с великим удовольствием примем от Вас другие пионерские материалы». Тут дальше идут титулы и подписи с наилучшими   пожеланиями,   -   заключил   читать   письмо Виталий.
     -  Они,  что  не  поняли  присланный  материал,  -  взорвался Миша, - мы же писали совсем не о том. Придрались к ауре. Не в этом же суть нашей статьи.
     -  Видно, не  стоило приводить  пример с  аурой, -  ответил Виталий. – В чём-то мы допустили промашку. Теперь уже поздно размахивать руками. Сами виноваты. Не на то обратили их внимание.
     - Они там дураки? - не унимался Миша, - не пойму. Не в этом же дело. Не смогли  мы, как видно, сделать упор на подтверждение твоей  гипотезы, эта проклятая аура затмила им всё  остальное.  Переделаем статью,  - в  сердцах  бросил Миша.
     -  Не  считаю  необходимым,  -  перебил  друга  Виталий,  - плотнее займёмся Нобелевкой. Это важнее.
     - Хорошо, - согласился Миша, – между прочим, следовало бы нам освежить в памяти эффект Кирлиана. А что они писали про Теслу? Никогда раньше не слыхал. Знаем Теслу по
многим работам, но про излучения? Давно не заглядывали в старинные материалы.
     - Не такие они старинные. Каких-то полсотни лет, что это, по сравнении с вечностью, - ответил Виталий. – Плотнее познакомимся и тогда решим, что делать.
     - Что же мы имеем при некотором детальном рассмотрении работ по  «Свечению  Кирлиан», - начал  Виталий, - а имеем огромное количество литературы – это первое. Второе, свечение  не имеет к нам абсолютно никакого  отношения. Для примера – свечение неживых предметов. Ясно, что они не могут  иметь нервных волокон, разрывов – синапсов, и прочее.   Третье   –   «глубокие»   теоретические   разработки говорят о том, что это эффект газолюминесценции. Думаю, что дальше не будем перечислять. Но надо сказать, что сами Кирлиан,   Семён    Давидович    и    его    жена,    Валентина Хрисанфовна,  гениальные  люди,  особенно Семён.  Читаю: Краснодарские   изобретатели  Семен   Давидович   Кирлиан (1898-1978 гг.) и его жена Валентина Хрисанфовна Кирлиан
(дата смерти - 1971 г.) получили авторское свидетельство на изобретение в  1949 г., которое позволяло фиксировать излучения   из   кончиков   пальцев   человека   и   получило название "эффект Кирлиан". Это изобретение было засекречено, и только в 60-х годах стало достоянием ученых. Представляешь, проводить такие сложные работы в домашней лаборатории, без всякой помощи от государства, не признанные никем, они творили чудеса. А сам Кирлиан - на его счету десятки изобретений, нашедших применение в промышленности, медицине, науке, но сами изобретатели не получили ни гроша. Вот послушай: «Фантазия мастера была неудержимой. Однажды он задумал, например, получить из обычного   сахара... алмаз. И действительно, сильное давление при взрыве герметичной   емкости   с   сахаром превратило его в кристаллы, которые отлично резали стекло. В 1937 году,     полностью    разработав технологию изготовления искусственных    алмазов,    Семён    Кирлиан наивно  написал о своем открытии самому Сталину. Через некоторое время в квартире изобретателя  появились сотрудники НКВД, изъявшие  все уж полученные кристаллы и документацию опытов... Где она сейчас? Да. Вот еще: Для живых объектов характер свечения меняется в зависимости от состояния объекта, в связи с чем метод был предложен для использования в медицинской диагностике.  Однако результаты  фотографирования  весьма изменчивы и трудны для интерпретации. Среди различного рода парапсихологов эффект Кирлиана считается доказательством существования ауры вокруг объектов. Чувствуешь – ауры! Вот на этом мы и погорели с нашей  статьёй.  Много  чего  понаписано.  Читаю:  Процесс фотографирования  происходит в темной комнате или при красном освещении. На устройство, создающее   поле
высокого напряжения кладут на не проявленную фотобумагу. Сверху  устанавливают  интересующий  объект.  Это  может быть  лист дерева.  Если оторвать  часть  листа и  повторить съемку,   то   на    месте    удаленной   части    листа   будет наблюдаться  свечение,  но более слабое по  интенсивности. Во время подачи высокого напряжения происходит газовый разряд, который проявляется в виде свечение вокруг объекта коронный разряд,  который засвечивает фотобумагу черно-белую или цветную, или фотопленку. После проявки черно-белой фотобумаги    наиболее    яркие    места    становятся темными.  Для диагностики производят фотографирование всех пальцев рук   и   ног.   Диагностику   по   фотографии производит специалист. Этим способом можно выявлять не только существующие проблемы (болячки), но и те, которые ещё не проявились, но появятся в ближайшем будущем. Это наиболее существенное  отличие от других способов диагностики. Такой метод позволяет фиксировать  изменение биополя пациента при воздействии на него внешних факторов.
Однако, изменения биополя человека под влиянием внешних воздействием адаптируется (приспосабливается) к изменившимся условиям. Что-то в  этом есть для живых объектов, с биополем, но, думаю, что связь  с  передачей электрических сигналов  по нервным тканям – мало вероятно. Интересно описание эффекта по тогдашнему представлению:   Эффект Кирлиан является  разновидностью  электролюминесценции  - излучения света атомами или молекулами, переведенными предварительно в возбужденное состояние электрическим переменным полем частотой 10-100 кГц при напряжении между электродом и исследуемым объектом от 5 до 30 кВ. Эффект наблюдается на живых  и мертвых  биологических
объектах, и на неорганических образцах самого разного характера.
     - Понимаешь, Миша, - обратился к другу Виталий, когда они освежили в памяти многие материалы по эффекту Кирлиан, - эффект  тот  же,  или  почти  тот  же  самый,   который  мы получили, только их источник совсем другой. В их экспериментах наблюдалось взаимодействие высоковольтного  высокочастотного поля с атомами поверхности  объекта, но никак не с излучением глубинных процессов, происходящих в нервных волокнах на синапсах и других образованиях. Тем более, что объяснение этого эффекта в те годы ничего общего с нашей статьёй  не имеет. Ещё раз  убеждаюсь, что следовало нам более серьёзно отнестись к написанию статьи, особенно для такого авторитетного и умного журнала, как «Nature».
     - Дёрнул нас  чёрт привести наглядный, по нашему мнению, пример - эту проклятую ауру. Она нас подвела. Думали, как лучше, а получилось, как всегда. Через пень-колоду.
     - Цитируешь классиков.
     - Да, уж куда классичнее.
     - В средине двадцатого  века  и духом не чуяли, что могут быть СВЧ излучения на синапсах и прочих «разрывах» нервных волокон при передаче электрических сигналов. Что удивительно, ничего про работы Таслы я не нашёл. Странно. Нобелевский комитет знает, а мы не знаем и литературы нет.
     - Ладно. Киев и Москва не продвинули нас к Нобелю- шнобелю. Придётся двинуться  дальше.  Где бы узнать,  кто выдвинул этих товарищей на премию?
     -  Мы даже  не  знаем, кто это  «эти», -  огорчённо  вставил Миша, - тем более, кто их выдвигал-задвигал. С чего  бы начать?
     Ответ, как это часто бывает, пришёл совершенно неожиданно не оттуда, откуда можно было его ожидать.
                * * *
     Но, как говориться, не было счастья, да несчастье помогло. В один из дней в клинику обратился солидный гражданин с явными признаками «авторитета». Их посетил Сам «Па-паш;», по молодости носивший кличку «Паш;», прозванный за чёрную бородку с выбритыми заковыристыми бакенбардами. Одесской шпане казалось, что такие баки мог носить только турецкий паш;. С годами «Паш;» стал вором в законе, под его «опеку» попала  почти  вся   одесская «шалва». И назвали его «Па-паш;», а то и просто «Папаша», хотя был он не очень старым. Чёрный «Мерседес», трое охранников, скромная, но дорогая одёжка, выдавали в нём Главного. Визит  его  был  какой-то странный. У  него  была  родная сестра. Воры в  законе не имели права иметь семью. К ней, как к младшей сестре, у него была просто неземная любовь и такое несчастье – заболела она, и никакие врачи не могли ей помочь. Куда только не возил он её, несчастную, в  лучшие институты и клиники Союза, самые-самые знаменитые профессора  ничего  не  сделали.  И  болезнь  была  какая-то странная, вернее  не сама болезнь,  с диагнозом  было всё  в порядке – нимфомания, попросту – бешенство матки.
     - Виталий! Помоги. Может сделать что-нибудь?
     - В чём дело?
     - Моя сестра... а, долго рассказывать…  В общем, так. Уже лет  пять  она болеет. Куда я  только  её  не возил:  в  Киев, Москву, Ленинград. В Австрию удалось, но ничего. Деньги угробил немереные. Да, чёрт с ними, не в деньгах дело. Эти врачи, профессора - одни очковтиратели, падлы. Предлагали разные уколы, ванны, укутывания, всевозможные лекарства.
     - Извините, перебью Вас…
     - Не гони волну. Мы давно перешли на «ты».
     - Как-то неудобно… Только познакомились.
     - Не удобно штаны через голову напяливать, а знакомы мы уже больше двадцати минут. Слыхал про Вас разное. Злые люди. Грех. Мне нравится  Ваше желание сотворить  новое, не затхлое, как некоторые врачишки.
     - Чем она больна, диагноз установлен?
     - Да всякую ерунду городят. Одни говорят – психоз, хотели положить в психушку, но я не дал. Другие – распущенность, проституция. В народе называется – бешенство матки.
     - В чём это проявляется?
     -  Не  говори,  ужас.  В  приступе бросается  на  мужчин.  Не важно кто, молодой, старик, знакомый, незнакомый, ей всё равно.  И кинулся я, как на последнюю надежду – гипноз, и различные укутывания, уколы, примочки, лекарства – всё напрасно. Положение аховское, она в припадке кидалась на мужчин, как сумасшедшая, ей всё равно, лишь бы удовлетворил. Рвёт на мужчинах одежду, сама сбрасывает с себя свою и может загонять мужика до полусмерти. Он уже почти не дышит, а она – ещё и ещё, давай, давай. И так до полного  изнеможения своего  и  жертвы.  Иначе не  назову. Было, однажды, и на меня бросалась, но я ей так двинул, потом страшно жалел. Её два дня откачивали. Молодая, здоровая,  почти  тридцать  лет,  двое  детей,  муж  –  был, сбежал, и такое… водили к колдунье, к шаману ездили на Алтай – ничего. Бес вселился в неё, а выгнать – ничем.
     - Давно это у неё? – после долгой тирады, вставил Виталий.
     -  Да  годов   будет  до  пяти.  Таились   мы.  Стыдно  перед людьми, перед братвой. Поначалу некоторым нравилось, но от меня скрывали, потом и они сторонились, боялись меня. А она, если не попадался ей под руку мужик, могла и убить кого,      становилась бешенной. В округе считали проституткой, кто не знал, а кто знал – жалели.
Муж не выдержал,  забрал детей, боялись,  что она может их прибить в припадке – сбежал от неё. Здоровенные ребята из окружения «Папаши», прятались  от неё по углам,  боясь гнева Главного. А она, бедняжка, могла загонять до полусмерти любого   мужика,    своей  настойчивостью. Попадавшиеся   ей  под  руку  в   такие   мгновения   мужики, поначалу   получали от её «сумасшедшего» секса удовольствие, но вскоре понимали, что   попали    на припадочную и старались  улизнуть, но не тут-то было, она ухитрялась крепко    держать   руками, ногами, зубами очередную жертву, доведя её до  изнеможения.  «Папаше» доносили, что видели её у ворот мореходки. Там она в бешенстве отдавалась любому, кто не
позарился бы на красивую молодуху. И по 10, а то и больше, молодых ребят   в  очереди утоляли свои сексуальные желания, не насыщая её и этим. Когда припадок проходил, а это случалось  всё  чаще в  последнее время,  она впадала  в дикое состояние, не принимала пищи, замыкалась в себе, ни с кем не разговаривала. Сама по себе она была тихой спокойной девушкой - женщиной, красивая, стройная, но в бешенстве была неузнаваемая - «Дикая Бара», кто помнит такой старый кинофильм.
     - Часто припадки?
     - Как когда, когда раз в  месяц, поначалу, потом   припадки становились всё чаще и чаще, доходило до того, что практически каждые два-три  дня с ней происходило что-то
ужасное. Теперь бывает и через день. Дикий кошмар. После приступа, если удовлетворится, потом дня два-три болеет, вялая, потерянная. Ничего не помнит. Но если заболит у неё зуб, потом голова раскалывается и начинается! А то сразу, хватается за голову, криком кричит, ищет утешение в сексе. Ненавижу это слово, как не человеческое оно. Ты же всё можешь! Помоги. Век буду в долгу. Сестру, деток жалко!
     -  Ладно,  позвоните  завтра,  мы  посоветуемся,  решим этот вопрос, если сможем, - ответил Виталий.
     Как и договорились,  «Папаша» позвонил  с самого  утра, видно, действительно, его волновал вопрос его сестры.
     - Хорошо. Посмотрим её, но я сейчас собираюсь к отъезду, -
ответил Виталий.
     - Куда это намыливаешься?
     - Если бы я знал?! Иду туда, не зная куда, найти то, не зная что!
     - Брось  ты эти интеллигентные штучки. Говори прямо, куда и зачем?- не унимался «законник».
     - Могут быть у человека свои тайны?
     - Блевал  я на твои  тайны. Говори  – и я помогу. Ты нужен моей  сестре. Она  никому  не  доверяет, может тебе удастся. Сделаем, чтобы был быстро на месте или совсем  не ехал, если можно конкректно решить на месте.
     «Папаша» вообще был колоритной личностью - официально на пенсии, как следствие многолетней отсидки. В действительности – вор в законе, хранитель и распределитель общага, «высшая инстанция» в разборках между    братвой.    Ворочал    огромными    деньгами.    Но, говорили,  честно. За что и уважали  «вкладчики».  Сам  он считался одним из самых образованных среди «законников», успел   закончить   семь   классов   до   первой   посадки.   К удивлению  многих  «товарищей»  любил  читать  книги  про
гангстеров,  убийц, маньяков.  Почитывал  детективы.  Очень
любил замысловатые словечки, особенно иностранного происхождения, вставлял в свою речь к месту и не к месту. Бывали любимые: конкректно, ассамблер, регбус, коньюктура. Казалось, он пересказывает давнишнюю интермедию Аркадия Райкина.
     - Выкладывай рекбус… Слушаю.
     -  Спасибо,  но  я,  как  видно,  не  смогу.   Должен  срочно вылететь в Германию, если успеет виза.
     - Визу я сделаю. А по какому поводу, если не секрет, может я помогу чем? У меня там есть надёжные люди.
     - Это не телефонный разговор.
     - Может встретимся сегодня в два дня в «Лондонской», чего откладывать, если срочно?
Без  десяти  два  Виталия ожидали  у входа  двое  мощных парней. Бритые    затылки, короткие стрижки и крепкие торсы – выдавали специфических  «охранников». Провели     в ресторан. За накрытым столом сидело несколько  человек. Василий встал из-за стола и быстрым шагом направился навстречу  Виталию,  крепко  пожав  ему  руку,  проводил  в центр стола и усадил рядом с собой. После обильного обеда и   умеренно   выпитого,   Василий   пригласил   Виталия   в «Зимний сад».
     -  Тут  нам  не  помешают.  –  Сели  за  один  из  ажурных столиков. - Слушаю, что тебя напрягает?
     - Понимаете…, понимаешь,  - поправился  Виталий, - дело очень сложное и запутанное.
     - Распутаем, по возможности.
     - Вопрос идёт о Нобелевской премии.
     - Для тебя?
     - Да.
     -Это  что,  кино?  Фестиваль  в   Германии?  Можно  быстро уладить.             
     - Нет. Кино я пока ещё не снимаю. Это международная премия за научные достижения мирового уровня.
     Виталия   не   удивило,   что   Василий   не   в     курсе   о Нобелевской  премии,  он  понимал,  с  кем  разговаривает  и никак не мог  взять в  толк, чем может ему помочь «Вор в законе».
     - У меня есть хороший знакомый, не то профессор, не то академик, он мне многим обязан. Поговори с ним и всё обстоятельно выложи, где,  кто, от кого  зависит эта самая премия. За что её тебе не дают. И решим, что делать. Это срочно или может вылежать?
     - Думаю, месяц у нас есть.
     - Лады. Замётано. Завтра человек к тебе явится. Не церемонься, выкладывай всё.
     На завтра  та встреча  состоялась. Это был действительно академик, Пётр Петрович Выгода, специалист по оптике кристаллов. Виталий подробно рассказал ему историю с Нобелем. В разговоре принимал участие Михаил.
     - Думаю, Вам нет надобности рассказывать, что это самая престижная премия мира за   науку.   И   присваивает   её Комиссия в Норвегии.
     -  Далеко.  И,  вроде,  дружков  там  у  меня  нет?  –  вставил «Папаша», сидевший в уголке и, казалось, не прислушивался к их разговору.
     - Понимаешь, это сложный вопрос. Думаю, что Вам… тебе будет не интересно в  нём разбираться, - обратился к нему Виталий.
     - Брезгаваешь. Считаешь, что мы только воровством промышляем. Не те времена. Наши капиталы решают бо-о- ольшие задачи. Брось свою щепетильность. Выкладывай.
     - Я  что, я  ничего.  Как  Вы  знаете, - продолжил Виталий, обращаясь к академику, -ежегодно крупные общественные организации, частные лица, выдвигают на соискание Нобелевских премий самые значительные работы, вернее, их авторов.  Нам стало известно,  что в  этом году  выдвинули трёх учёных по теме, на публикацию которой я имею приоритетную справку, но меня забыли.
     - Вот падлы, - не выдержал  Василий, – они не знали про тебя?
     - Не могли не знать. Моя работа опубликована семь лет тому в известном журнале Канады.
     - Билиберда получается. Журнал в  Канаде, учёные из Америки, присваивают  бабки в  Норвегии.  Вот это общак. Они официально, открыто, или такой - междусобойчик? Похуже «Козы ностры».
     - Нет. Вполне официально. Даже торжественно, гордятся своей работой.
     - А кто – этот Нобелевский? – не унимался «Папаша».
     - Нобель. Богатейший человек. Изобретатель динамита. Завещал свои капиталы     на   поощрение новейших достижений человечества.
     - Ну, даёте! Изобрёл динамит, убийца в огромных масштабах и теперь замаливает грехи. Хочет конкректно в рай?
     - Он давно умер.
     - И что? В аду ему плохо, ансамблер не подходит, просится наверх. Фамилии, адреса знаешь? – резко перешёл к делу Василий.
     - Да.
     - Давай академику два дня на раскачку. Придумаем.
     Ровно через два дня принёс академик точный адрес известного в мире науки «Германского общества биофизиков»,  выдвинувшее  от своего  имени на соискание
Нобелевской премии немецкого учёного, профессора Арнольда   Штольца   и  двух   американцев   Рона  Крейга   и Исаака   Шварцмана   за   работу:   «Биологические   основы излучения СВЧ». Виталий не сделал бы за всю свою жизнь того, что сделал за два дня «Вор в  законе». Позже  узнали, что профессор Шварцман живёт и работает в Израиле.
                * * *
     -   Хорошо.  Завтра   приводите   сестру,   сделаем   всё,   что сможем…
     Когда «Папаша» ушёл, Миша встрял с анекдотом: Больной умоляет врача:
     -  Доктор,  помогите,   я  заплачу  сколько   угодно,   только помогите!
     - Ну, дудки! Сначала заплатите, а потом просите. А то лечишь-лечишь, помогаешь-помогаешь, а они потом лежат в гробу и делают вид, что тебя не знают.
     - На что намекаешь? Дурачок.
     - Я так, к месту, анекдот вспомнил.
     За разговором с «Папашей» внимательно следил Михаил, сидя в  углу,  а     когда  Василий ушёл, сказал, обращаясь  к Виталию:
     - Ты обратил внимание на слова: …Заболит зуб, голова и приступ. Спросить бы, какой зуб?
     - При чём тут зубы?
     - Когда-то я читал, что заболевание нервов верхних клыков, могут приводить к психическим расстройствам. Эти нервы как-то связаны непосредственно с мозгом.
     - Ты скажешь! Зубы, нервы, мозги. Ладно, давай позвоним и узнаем, - согласился Виталий. – Ты, Миша, как всегда прав. У неё болит верхний  правый  клык. Зубные врачи  считают, что зуб здоровый, никаких отклонений.
     - Виталик, давай рискнём. Отведём её к зубному и попросим без всяких проверок удалить ей зуб?
     - Ты с ума сошёл. Удалить здоровый зуб?
     - Ну и что, их во рту много. Можно и удалить один. Потом вставят фиксу. Будет красиво. Сделаем ей красиво!
     Поговорили и решили. Утром следующего дня машина привезла больную к ним и просили передать просьбу «Папаши», чтобы они сделали ей любые иглоукалывания, лишь бы помогло.
Светлана объяснила, что у неё не иглоукалывание, а электропунктура и, посмотрев девушку на «Аурите», обнаружила у неё сильное повреждение ауры в области половых органов, просто провал ауры и, как ни странно, в  области верхней челюсти и тонкой струйкой выходящую в  область черепной коробки. Света поделилась этими наблюдениями с Михаилом, который был как раз в их Салоне.
     - Милая девушка, - обратился Миша к пациентке, которая тихо сидела в кресле, свернувшись в калачик, прижав к подбородку коленки, - у Вас болят зубы?
     - Нет. У меня здоровые зубы. Временами бывает сильно заболит, отдает в голову, - ответила нехотя девушка.
     -   Вы не помните, это случается до приступа или во время приступа?
     - До приступа, - ответила она, - во время приступа у меня ничего не болит. Я не помню, что со мной.
     - А какой зуб побаливает?
     -  Вот  этот,  -  открыв  рот,  показала  девушка  на  верхний правый клык.
Михаил задумался, почесал затылок, как он это делал всегда,  когда  появлялась трудная задача и её необходимо было срочно решить.
     - Светочка, посмотри, там машина её поджидает?
     - Конечно. С ней приехали двое охранников.
     - Пошли, милая девушка, сейчас мы всё организуем и будет полный порядок, - пригласил Миша её к выходу.
     Сели в  машину, Миша командовал, указывая дорогу. Проехали по Дерибасовской, свернули на Ришельевскую и остановились на углу Троицкой. Миша с девушкой зашли в стоматологическую клинику, которую держал его знакомый Сёмка-бандурист, приятель по турпоходам.
     - Семён, срочно вырви  зуб у этой прелестной девушки,  - беспрекословно заявил Михаил, - верхний правый клык.
     - Прошу, - указывая на кресло, пригласил Семён пациентку.
     - Слушай, стоматолог-самоучка, у неё здоровый зуб.
     - Ты будешь делать дело или поговоришь с ребятами от «Па-паши». Они стоят на улице и ждут. А они не могут  долго ждать. Ты меня понял? - Михаил рисковал всем, чем только можно было себе представить. Если он ошибся, и вырвут ей здоровый  зуб  понапрасну –  ему не  сдобровать,  житья  на этом свете ему не будет. Да и на том – тоже. Достанут.
Семён Израилевич Прозелит, один из лучших дантистов Одессы, только пожал плечами, принялся за дело. Укол, пауза, мгновение – и здоровый зуб лежал в лотке. Пациентка даже не визгнула. Тампон.
     -  Закрыть  рот,  не  кушать  и  не  пить  два  часа.  Всё.  Вы свободны, – и пошёл Семён мыть руки.
     - Ты виртуоз, Сёмка, молодец. Будем делить славу и неприятности пополам.
     - Нет уж, извини, неприятностей у меня и так по горло.
     - Будь здоров и не кашляй, - Михаил с девушкой удалились так же быстро, как и появились.
     Машина быстро вернулась в  «Аурит». Миша с девушкой вошли  в   помещение,  он  усадил  её  в   кресло  и  приказал уснуть. И к всеобщему удивлению, девушка заснула, как по команде. Через два часа Михаил вынул из её рта тампон, дал ей прополоскать рот и попросил Свету провести сеанс электропунктуры в области низа живота, в обычной области, на которой занимались при нарушениях в женских органах. Миша настоял, чтобы девушку привозили через день на сеансы электропунктуры в  любое удобное для неё время. После десяти сеансов ей стало значительно лучше, девушка порозовела, появилась  на лице улыбка, она с удовольствием приезжала  на  процедуры.  Она  поправилась,  ожила.  «Па-
паша» не находил себе места от радости.
     - Просите всё, что хотите. Я Вас озолочу, - со слезами на глазах говорил авторитет. – Деньги, защиту. Всё-всё.
     - Спасибо   на добром слове.  Нам, собственно,  ничего  не нужно, если не считать, что досаждают местные «парни». Обнаглели. Увеличили выплату не пропорционально нашим заработкам. Расходы большие. Налоги душат.
     - Успокойтесь.  С этого  дня Вы под моей личной  крышей. Сколько они с Вас взяли  – принесут конкректно завтра же. Если  кто  посмеет  ослушаться   –  будет   последний  раз  в жизни.
     К удивлению, действительно, на следующий день к самому открытию Салона у двери стояли двое, дожидаясь прихода Светы. Извинившись, сунули ей в руку увесистый свёрток и быстро удалились. В пакете, по мнению Виталия и Миши, оказалось значительно больше денег, чем рэкетиры взимали с них за всё время.
                * * *
     В один из вечеров к ним постучался «Папаша». За ним следовали  два  амбала  с  ящиком  шампанского  и всевозможной закуской: шоколад, фрукты, торт.
     - Дорогие  мои. Всё, что случилось  – уже Ваша победа. Я начинаю верить в гениев. Вы молодцы, коньюктура Ваша на высоте  высот.  Уже третью  неделю у моей сестры не было
припадка. Если и дальше  так пойдёт, я Вас озолочу.  Чего хочете?  Машину,  дачу,  поездку  за  границу.   Называйте любую сумму. Не стесняйтесь.
     - Нам ничего не нужно. Мы рады благополучному исходу и избавлению её и Вас от такого несчастья.
     Выпили, порадовались за неожиданный успех.
     - Я тут прикупил по случаю одно помещение под ремонт и не знаю, для чего применить. Может Вам подарить. Хватит ютиться по катакомбам. Место хорошее, на Преображенской, бывший  какой-то  институт.  Берите, пока даю, - усмехнулся «Папаша» (Василий).
     Прошло пару месяцев и «Папаша», как оказалось, у него было  нормальное   имя  и  фамилия,  Василий   Игнетьевич Штукин, выдавал свою любимую сестру замуж.
     - Алло, звонит Штукин. Можно к телефону Виталия Окуня?
     - позвонил к ним домой «Папаша».
     - Слушаю.
     - Здравствуйте. Приглашаю Вас с женой, милой Светочкой, наши спасители, на свадьбу моей Людочки, 22 октября в 11 часов утра. Приглашение пришлю отдельно.
     -  Спасибо за приглашение. Обязательно будем. Я надеюсь, что  приеду  к  тому  времени,   приходится   прокатиться   в Германию, - ответил  Виталий, - а Света  и  Михаил будут точно.
     - Ждём.
                * * *
                «ОДЕССА, ГДЕ ТЫ?»
     - Подъем! Подъем!  Подъезжаем!  Одесса!  Одесса-мама! Проехали  Раздельную!   –  по  вагону   разносился  громкий тренированный    голос    проводницы    фирменного    поезда «Украина». - Просыпайтесь! Сдавайте постели!
     В  вагоне  засуетились.  Пассажиры  выходили  из  купе  в коридор  взъерошенные,  заспанные,  с  удивлением  и интересом разглядывали  мелькавшие  за  окном  пригороды Одессы. Виталию картина была знакома за многие годы поездок в Киев, Москву и далее везде.  Всё те же домики с огородами, бриллиантовая    зелень    молодого    лука   и    ослепительно красные    бока    молодой    редиски,     любовно    политые заботливыми  хозяевами  и  весенними  тёплыми  одесскими дождиками.  Всё  те  же  размытые  дороги  весенней  грязи. Десять,   двадцать,   пятьдесят   лет   прошло   –   ничего   не изменилось в  жизни одесских  пригородов. Всё те же бабки сидели на перевёрнутых  вёдрах на улицах со свеженьким укропчиком,    десятком    тугих    пупырчатых    огурчиком, молодым  лучком.  Помидор  ещё  нет.  Они  появятся  через месяц, а теперь – буйство молодой весенней зелени.
     Проехали Одессу-Малую. Стоит  маленький  игрушечный вокзальчик добрых сто с лишним лет и ничего, не рушится. Такой, как  его  построили из красного  кирпича строители Одесской ветки в 1884 году вместе с основным – городским вокзалом  по  «тупиковой»  схеме   расположения  в    конце перрона, стоит и маленький  вокзальчик  на Одессе-Малой, без ремонта и переделки,  как  новенький.  Умели строить  и материалы были добротные.
     Состав то притормаживал, а то набирал скорость, втягиваясь в узкий проезд города, теснившего по бокам железную дорогу. Буйные головы не раз собирались убрать городскую   часть   железной   дороги,   вынести   вокзал   за Одессу-Малую. Но, слава  Всевышнему,  всё  осталось,  как было в  старину, хоть  картина в  последние десятилетия выглядела  не очень симпатично. Медленно разрушающиеся беспризорные здания былого величия Одессы – завод «Январского восстания». Кирпичные здания завода мелькали разбитыми окнами. Опустевшие цеха просматривались насквозь. Удручающий  вид  запустения,  разрухи.  Жалкий  вид.  Где былая  слава     «Январки»,  куда    делись    автокраны  – гордость Одессы и одесситов?  Ничего  не осталось.  Одни стены. Кого  теперь интересовала  разграбленная одесская промышленность – завод «Октябрьской революции», «Радиалка», «Джутовая фабрика», завод «Старостина». Справедливости    ради следует  сказать,  что  не  все  утонули,  уцелели  некоторые, даже  расправили  плечи  –«Кабельный»,  «Жиркомбинат», «Строй комбинаты». Жива ещё Одесса.
     Виталий смотрел на унылую картину за окном    и настроение ещё  больше  ухудшалось.  Поездка  не  удалась. Ничего  он не смог  добиться,  не с кем было  говорить.  Где бывшая  республиканская Академия наук?  Она была, как и прежде, на том же месте, в тех же зданиях и милиционер на входе   тот  же,  во   всяком   случае,  ничего   не  изменилось внешне, а внутренне изменилось до неузнаваемости. Никого ничего  не  интересовало.  Приехал  какой-то  провинциал  и тревожит     «занятых»    людей    какими-то    Нобелевскими премиями. Какие премии? Не  было, нет и не предвидится никаких работ, отдалённо тянущих на Нобелевскую. От него отмахивались,  как  от  назойливой  мухи. Расстроенный, он подумал, не махнуть ли ему в Москву? Понял, что там та же картина.

                Лирическое отступление
     Вы думаете, что Пушкин прославил  Одессу, так Вы таки да ошибаетесь. Это Одесса прославила Пушкина. Что могло вдoхнoвить тaлaнтливoro пoэтa B пыльнoй и rpязнoй Одессе
пеpвoro двaдцaтилетия сo дня свoеro poждения.
                Я жил тorдa B Одессе пыльнoй…
     Писaл Алексaндp СеprееBич. И дaлее…
                А rде, бишь, мoй paсскaз несвязный?
                В Одессе пыльнoй, я скaзал,               
                А мor скaзaть: B Одессе rpязнoй –
                Hо тут бы, пpaвo, не сoлraл.
                В roду недели пять-шесть Одессa,               
                Пo вoле буpнoro Зевесa, пoтoпленa, зaпpуженa,
                В rустoй rpязи пorpуженa.
                Все дoмы нa apшин зarpязнут,
                Лишь нa хoдулях пешехoд               
                Пo улице деpзaет вбpoд;               
                Кapеты, люди тoнут, вязнут,
                Hо в дpoжкaх вoл, скрутив рога,
                Сменяет хилoro кoня.
     Нo Bсё же, писaл Пушкин …
                Нo сoлнце южнoе, нo мopе…               
                Чеro ж Baм бoлее, дpузья?               
                Блaroслoвенные кpaя!
     Чтo пpельщaлo Алексaндpa Сеprеевичa – нескoлькo десяткoв нoвых дoбpoтных кaменных дoмoв нa уraдывaемых B будущем poвных шиpoких улицaх, Дюкoвский пapк мoлoдых деpевьев, пpивезенных де-Рибaсoм сo всех кoнцoв светa, с aнrлийским шикoм poвных aллей и aккуpaтных raзoнoв сoседствoвaли с «хaoтичнo» paзбpoсaнными мaленькими фpaнцузскими poщицaми, тaинственными rpoтaми,  сельскими  дoмикaми  и  лужaйкaми.  Он  этo  Bсё видел и B дpуrих местaх.
     Нo мopе!!! Алексaндpa Сеprеевичa пленилo тёплoе южнoе мopе. Этo не буpные вoды мятежнoro  Кaвкaзa, не чужoй, пoкa, Кpым и тем бoлее не хoлoднoе сo свинцoвыми тучaми Бaлтийскoй мopе. Пушкинa пленил вoздух свoбoды, мысли и думы людей, стpoящих ropoд пo-нoвoму с сaмoro нaчaлa. Пoтopoпился тorдa  Пётp I-й сo стoлицей. Тopoпился oн ещё пpи  жизни  пpopубить   oкнo  в   Евpoпу.    Пoзже  были мысли у «бoжественных»  пpaвителей  Рoссии opraнизoвaть «Южную  Пaлiмиpу»   -  стoлицей  Рoссии,  нo  былo  уже пoзднo. Стoлицей стaл Сaнкт-Петеpбуpr.

                МАМКА
     Мaмкoй её нaзвaли, кorдa ей пеpевaлилo зa тpидцaть, a тo былa Мaнькoй.
                Мaнькa стеpвa, Мaнькa душкa,
                Мaнькa веpнaя пoдpужкa,               
                И нaпoит и нaкopмит,               
                Если схoчет – пpилaскaет,
                Пoдвеpнёшься, тaк и вдapит…
     Мaнькa-бapaхoльщицa. Пo женскoй линии тo былa целaя динaстия – бaбкa, roвopили, и пpaбaбкa, нo тo былo дaвным-дaвнo, ктo вспoмнит, мoжет леrендa, мoжет бoлтoвня, нo бaбку Мaню мнorие пoмнили, хoтя и пoумиpaли, нo были oчевидцы. Нa Бoлrapскoй – знaменитый двop, кaк в  шутку бpaтвa нaзывaлa «Гpaнд-Отель «Бoлrapия». Пpитoн oни никorдa не деpжaли, не в их пpaвилaх. Hо в бapдaкaх бывaли свoи пpaвилa. В Одессе шутили:
     - Чтo этo paзвели тут бapдaк?
     -  Кaкoй  же  этo  бapдaк?  В  бapдaке  –  чистые  пpoстыни и кaждый знaет свoю диспoзицию, a у Вaс тут пpoстo бедлaм – rpязь и aнapхия.
     Кorдa и кaк пoявилaсь нa Бoлrapскoй пpaбaбкa никтo и неввспoмнит. В те дaлёкие roды сеpедины 18-ro векa в  Одессу двиraли с paзных стopoн светa. Вpеменa изменились, кoнчилaсь лaфa пo пoвoду poждения Одессы, кorдa пpизывaли зaселять  мoлoдoй кpaй, oтвoёвaнный у туpoк. Дaвaли землю бесплaтнo. Пpедстaвляете  – бесплaтнo, ещё и дoплaчивaли нa oбустpoйствo, oсвoбoждaли oт нaлoroв нa десять лет, зaкpывaли rлaзa нa беrлых, нa бывших кaтopжaн. Нo тo былo и быльём пopoслo, нo нapoд пpoдoлжaл двиraть нa нoвые земли. Нapoд всё пpедпpиимчивый, дoшлый. Ктo – paбoтящий,   a   ктo   и   пpoмышляющий   чужим   быстpo paстущим  дoбpoм.  Утвеpждaли  пpo  Мaнькинo пpoисхoждение пo-paзнoму, пpичисляли: к бoлrapaм, мoлдaвaнaм,  евpеям,  rpекaм  и  дaже  к  итaльянцaм. Hнтеpеснaя былa тa женскaя линия. Ктo тoлькo не кувыpкaлся в тех пoстелях, a пеpины у них были oтменные – из чистoro rусинoro пухa. Кaждую весну пеpины paспapывaли, пух тщaтельнo стиpaли и сушили пoд сеткaми нa сoлнце.
     - Ожидaй нoвых roстей, - пеpемывaли им кoстoчки сoседи.
     В paзные эпoхи пoльзoвaлись лaскoй пpиветливoro дoмa кpепкие мужики из близких и дaльних  стpaн – зaпopoжцы и apнaуты, фpaнцузы и rpеки, итaльянцы и шведы, литoвцы и евpеи,  pумыны и  немцы. Кaкoй  же  нaциoнaльнoсти  были дети? А poжaли бaбы мнoro и oхoтнo. Беpеменнoсть – былa их пoстoянным сoстoянием. Детей бывaлo мнoro у мaтеpей и дoчеpей, ктo paзбеpёт, rде  чьи? Все свoи. Клички, именa, фaмилии были всеrдa oдни и те же – Кoвтуны. Дети poсли здopoвыми, кpепкими, с roдaми paспoлзaлись, уезжaли, умиpaли, пorибaли, poжaли – тaк двиraлся пo векaм женский poд Кoвтунoв.
     Мapия Ефимoвнa  Кoвтун  – «пoследняя из Мorикaн»,  дa мaлo ктo знaл её oфициaльнoе имя, пpoстo Мaнькa с мaлых лет пpиoбщилaсь  к семейнoму бизнесу – скупке кpaденoro. И бaбкa и мaмкa зaнимaлись тем же. Скaзывaли, чтo и пpaбaбкa зaнимaлaсь этим «пpибыльным бизнесoм». Нoвые вpеменa – нoвые нpaвы, нoвые песни. Мaнькa, хoть унивеpситетoв не кoнчaлa, нo былa смышленoй, дaже умнoй девицей, пoнимaлa, чтo в стpемительнo нaдвиraющемся 21-м веке нужнo дpуroе дoхoднoе делo. Кoвтуны жили в пoлупoдвaльнoм пoмещении oбшиpнoro двopa с пoлисaдникaми у кaждoй кaлитки oднoэтaжных дoмикoв, oкpужaвших двухэтaжный фaсaдный флиrель с нaмёкaми нa apхитектуpные излишествa. Пo oбе стopoны метaллических кpaсивoй кoвки с вензелями  вopoт,  кpaсoвaлись  двa  вкoпaнных  rлубoкo  в землю rpaнитных цилиндpa. Пoхaбнo мoлoдёжь нaзывaлa их «членaми пpaвительствa», «пoсидим вечеpкoм нa членaх пpaвительствa» или «встpетимся нa членaх». Нaд пoдъездoм величестBеннo кpaсoвaлся с умoпoмpaчительнo вычуpнoй чуrуннoй pешёткoй бaлкoн центpaльнoй квapтиpы бывших хoзяев.  Знaтoки  и  ценители  клaсснoй  paбoты  стapинных специалистов пo тoнкoму чуrуннoму литью пpиезжaли сo всех кoнцoв светa пoлюбoвaться нa этo чудo, сoтвopённoе pукaми нapoдных умельцев, сpисoвывaли и фoтorpaфиpoвaли пpoизведения  искусствa,  кaких в  Одессе мнoro  paзбpoсaнo пo ropoду – мaлых apхитектуpнo-худoжественных фopм: pешётки, бaлкoны, вopoтa, фaсaды.
     Недaвние пpедки Мaньки paзoбpaлись с вoеннo-пoлитическoй oбстaнoвкoй и в  нaчaле 20-х roдoв, кorдa из Одессы бежaли «ropoдские куpкули», пеpвыми, пo ropячим следaм улепётывaющих «бoraтеев» oт кpепкoй pуки нapoднoro  пpaвительствa,   oни  из  пoдвaлa   пеpебpaлиь в фaсaдную чaсть дoмa. Хoзяевa тaк пoспешнo убpaлись мopем в неизвестнoм нaпpaвлении, чтo в oбшиpнoй квapтиpе ничеro не нaдo былo менять и пеpеделывaть. Нa плите дaже стoял ropячий  oбед. И зaжилa  мaмa-Мaня сo свoими пятью детьми с шикoм, с туaлетoм и вaннoй. Пoдумaть тoлькo, не нужнo былo беraть в  oднoм испoднем зимoй в  убopную в  кoнце двopa нaпpaвo. Тaк былo зaведенo в  Одессе – oбщие двopoвые убopные, oснoвнoе oтхoжее местo стpoящейся Одессы,  с  ropoдскoй  кaнaлизaцией  и  вoдoпpoвoдoм  –  в кoнце  двopa  нaпpaвo,  пo  евpoпейскoму  oбpaзцу,  кorдa  в сaмoй Мoскве в те дaлёкие roды, пoльзoвaлись выrpебными ямaми в сaмых бoraтых дoмaх. Чтo уж roвopить oб oкpaинaх стoлицы.
     В мoлoдые roды Мaнькa с бoлью в  сеpдце теpпелa пoстoянные,  пoлные  яpoсти,  скaндaлы  дoмaшних, пpепиpaния пo любoму мелoчнoму пoвoду, дoхoдившие дo дpaк. Нo стoилo пoявиться пеpвoй кpoви, кaк вpaждующие стopoны зaтихaли, нa вpемя вoцapялaсь хpупкaя тишинa, зaтиpaлись и зaстиpывaлись следы кpoви дo следующеro скaндaлa. Мaнькa твёpдo pешилa, чтo в  её дoме, кorдa oнa стaнет пoлнoпpaвнoй хoзяйкoй, никaких скaндaлoв и стычек не дoпустит. Тaк oнo и былo. Сoдеpжaние бaнды шлo тихo и миpнo, кaк у людей.
     - Мaня, кaк же будет сo свaдьбoй?
     - Тaк и будет, кaк всеrдa.
     Свaдьбaм и зaмужествaм Мaня не велa бухraлтеpию и не пoмнилa тoчнo, скoлькo paз oнa шлa пoд венец в  цеpкви, венчaлaсь   в   кoстёле,  хoдилa  пoд  хупoй  в   синarorе.   Её интересoвaл сaм пpoцесс.
     -  Буду венчaться  в  цеpкви  у oтцa  Фёдopa,  у  неro  сaмый пpиятный лaдaн. От этoro зaпaхa я бaлдею. Он еro пpивёз не тo из дaлёкoй Индии, чи ещё oткудa? Мне всеrдa кaзaлoсь, чтo  тaкoй  пpиятный  зaпaх  дoлжен  быть  в   paю.  Кpaсивo пoют, фaтa, кopoнa нaд roлoвoй.
     - Нo oн же евpей?!
     - Он, чтo сaм зaхoтел стaть  евpеем.  Рoдился тaким у еro шлемaзл-poдителей.
     - Они будут пpoтив.
     - Пусть пoпpoбуют пикнуть, я быстpo зaкpoю их мясную лaвку нa Пpивoзе. Рaз плюнуть.
     - Нo жених oбpезaнный? И ты не пеpвый paз венчaешься.
     - Бaтюшкa в  штaны не смoтpит. Суну ему лимoн – oн с ишaкoм oбвенчaет.
     - Ну, ты и Мaнькa!
     - И ты, мaнькa-мaмaнькa. Хopoшo, увaжу тебе. Утpoм будем в цеpкви, a вечеpoм пoйду пoд хупу. Не буду oбижaть мoеro любимoro Hoсикa.
     Нa тoм и пopешили, этo не мешaлo «бизнесу».

                КРЫША  ДОМА МОЕГО
     Витaлий сoбpaлся в  МoскBу,  хoтя этo былo  уже  дpуroе roсудapстBo, нo всё же – Мoсквa. Чтo хoтел узнaть или пoлучить  B  Мoскве,  не  мor  пoнять  ни  Михaил, дa  и  сaм Витaлий. Нo всё же пoехaл в  Мoскву, мoжет чтo и пpoяснится.  Нельзя  былo  бoльше  oтклaдывaть  с Нoбелевскoй пpемией. Вpемя ухoдит, a пoлнoе непoнимaние Одессы и Киевa, чеro хoтел этoт ненopмaльный «учёный» из пpoвинциaльнoй Одессы, кaкие Нoбелевские пpемии, зa чтo, кoму. Сpoду никтo не зaнимaлся этим. Были кorдa-тo пoпытки выдвинуть нa Нoбеля paбoты aкaдемикa Пaтoнa пo свapке,  oткpытия  еro  институтa  пo  нoвым  видaм  свapки pедкo встpечaющихся в тo вpемя стеди матеpиaлoв,   нo   тaк бездapнo  и  безrpaмoтнo  oфopмили  дoкументы  «знaтoки» aнrлийскoro   языкa,  чтo  пoлучили  oбpaтнo  Bсе   бумarи  с oскopбительным oтветoм: «Нaучитесь элементapным пpaвилaм oфopмления дoкументoв, a пoтoм пpетендуйте  нa Нoбелевскую  пpемию». Этoт пoзop кoнчился тем, чтo увoлили Учёнoro  секpетapя институтa свapки, кoтopaя тoлькo oтпpaвлялa пo пoчте дoкументы. Бездapные и безrpaмoтные нaучные сoтpудники пoлучили пoвышение пo службе.
      Пo пoвoду roстиницы в  Мoскве Витaлий не беспoкoился. Пpoшли те вpеменa, кorдa oстaнoвиться кoмaндиpoвoчнoму в любoй мoскoвскoй roстинице былo пpaктически невoзмoжнo. Сoздaвaлoсь впечaтление, чтo roстиницы стpoились вместе с тaбличкoй «мест нет». Обычнo этo были бoльшoro paзмеpa вывески нaд roлoвoй aдминистpaтopa в дoбpoтнoй paмке, пoд стеклoм, никorдa не снимaвшиеся сo свoих пoстoянных и удoбных мест. Выpучaли знaкoмые мoсквичи, ближние и дaльние poдственники, пpoстo случaйные знaкoмые пo oбщему купе в пoезде, пo дoму oтдыхa или, нa худoй кoнец, знaкoмые нaших знaкoмых. Хуже всеro – этo чaстные квapтиpы, rде нaбивaлoсь пo 6-8 челoBек в мaлюсенькoй кoмнaте нa oдну нoчь. Без туaлетa, сo сквеpными умывaльникaми. Бывaлo, чтo пoстoяльцы ухoдили без вещей и денеr.
И пoжaлoвaться некoму. Витaлий с блaroдapнoстью вспoминaл пpиветливую семью, стaвшую близкими людьми. Светлaнa случaйнo пoзнaкoмилaсь с Людoй в кoмaндиpoвке, пpиютилa  её  в   свoём,  зaбpoниpoвaннoм,  нoмеpе. Сдpужились мoлoдые женщины и чaстo семьями пpиезжaли дpуr к дуrу в roсти. Они B Одессу, a те в Мoскву. Их  уютнaя квapтиpa нaхoдилaсь в  центpе Мoсквы, oкнa тpетьеro этaжa выхoдили нa Сaдoвoе кoлiцo, a из oкнa кухни виднелся  Куpский вoкзaл.  Дo этoro пpиятнoro и пoлезнoro знaкoмствa с roтoвнoстью выpучaлa Светинa внучaтaя бaбушкa Сoня. Витaлий вспoминaл чaстo эту влaстную женщину с блaroдapнoстью и сoдporaнием. Её   миссия нa земле, кaк oнa считaлa, былa учить людей жить, вне зaвисимoсти oт вoзpaстa, зaнимaемoro пoлoжения и близoсти poдствa.
     Тётя Сoня былa уникaльнoй женщинoй. Тpуднo былo oпpеделить, тo ли oнa пoзднo poдилaсь – в сaмoм кoнце 19-ro векa, либo paнo – ей бы poдиться B 22-м. Высoкaя, стpoйнaя, мoжнo скaзaть, пpямaя, кaк жеpдь, с высoкo пoднятoй roлoвoй,  смoтpящaя нa  всех  и  вся  свеpху вниз, дaже, если ктo и был немнoro выше её poстoм.вОкaзaлaсь oнa в Мoскве 30-х roдoв сoвеpшеннo случaйнo. Дo Мoсквы oнa спoкoйнo жилa и училaсь в Одессе в мнoroдетнoй  сpеднеro  дoстaткa,  семье  служaщеro-бухraлтеpa кpупнoй чaстнoй фиpмы. ВлюбилaсЬ oнa смеpтелЬнo  В  мoлoдoro  телеrpaфистa  и  мaхнулa зa  ним В дaлёкую и неизвестную Мoскву. Чтo тaм случилoсь – тaйнa зa семью  печaтями. Тo ли oн её бpoсил, тo ли умеp, тo ли ещё чеro, нo oнa oстaлaсь oднa, без квapтиpы, без сpедств к существoвaнию, без знaкoмых в  сoвеpшеннo чужoм ropoде. Вoзвpaтиться B Одессу не пoзвoлилa ей ropдoсть, дoстoйнaя пpинцессы. Устpoилaсв нa paбoту счетoвoдoм, oбpaзoвaние у неё былo, a rpaмoтных людей, oх, кaк тorдa не хвaтaлo, дaже в Мoскве. Ей пoвеpили нa слoвo, чтo oнa зaкoнчилa бухraлтеpские куpсы в Одессе, хoтя oнa и в rлaзa не виделa ни  oднoro  дoкументa. Были  тяжёлые  roды,  специaлистoв, дaже пpoстo rpaмoтных людей былo мaлo, те, чтo были пpи пpoклятoм цapизме, либo бежaли зa rpaницу, либo их пoстpеляли, либo элементapнo не пpинимaли нa paбoту кaк лишенцев.  А  тут  –  мoлoдaя,  стaтнaя  девицa  из  дaлёкoй пpoвинциaльнoй    Одессы,   rде,    пo   мнению   стoличнoro
нaчaльствa, не былo, дa и не мorлo быть вparoв Сoветскoй влaсти, ещё и сoмнительнoй нaциoнaльнoсти сo стpaннoй фaмилией Буpэ.
     В roды знaкoмствa с Витaлием, кaк с oдин из poдственникoв, тётя Сoня былa уже «кopеннoй» мoсквичкoй, ушедшей нa пенсию десять лет тoму с высoкoro пoстa зaведующей финaнсoвoro oтделa Министеpствa леснoй пpoмышленнoсти. Тётя Сoня сбежaлa из Одессы не стoлькo зa женихoм, скoлькo oт кaзённoй дoмaшней oбстaнoвки, oт мaминoй oпеки и пaпинoй apaкчеевщины, тaк   злые языки пoвтopяли. В их семье был жёсткий пopядoк и ничеro  не мorлo еro нapушить, ни вoеннoе вpемя нaчaлa векa, ни pевoлюция, ни НЭП, ничеro. В шесть утpa пoдъём, лёrкaя пpoбежкa нa месте всей семёй, утpенний туaлет, убopкa, зaвтpaк – poвнo в вoсемi. Пoхoд нa paбoту, в шкoлу, нa бaзap – кoму кудa. В чaс дня oбед, убopкa, дневнoй сoн пoлтopa чaсa, paбoтa, уpoки, ужин в семь вечеpa, свoбoднoе вpемя дo девяти, пoдroтoвкa кo сну, кpoвaти – в десять, сoн  и  утpoм всё  снaчaлa. Все семейные
стporo пoдчинялись устaнoвленнoму paз и нaвсеrдa пopядку, тoлькo   Сoню   бесилo   этo   стpaшнoе   oднooбpaзие.   Онa пытaлaсь бунтoвaть. Кoнчaлoсь скaндaлoм и всё вхoдилo в свoю пpивычную кoлею. Единственным выхoдoм был пoбеr. Пoявилaсь и пpичинa – жених. Дoмaшние еro не видели и не знaли, был ли в действительнoсти жених или этo Сoнькины штучки.
     Сoня стaлa мoсквичкoй. Чaстo писaлa дoмoй, чтo у неё всё в  пopядке, чтo paбoтaет, устpoилaсь с жильём, нo o женихе никorдa  ни слoвa. Пеpвые нескoлькo нoчей в  Мoскве oнa пpoвелa нa вoкзaлaх, нa день сдaвaлa свoй чемoдaн в кaмеpу хpaнения.   Быстpo   нaшлa   paбoту в Нapкoмaте   леснoй пpoмышленнoсти  и  пoселилaсь   в   квapтиpе   нoвoй   свoей
пoдpужки, paбoтaвшей зa сoседним стoлoм. Милaя Веpуся сaмa пpедлoжилa  Сoнечке  кpышу  нaд roлoвoй в сaмoм центpе Мoсквы нa Пушкинскoй, в нескoльких квapтaлaх oт paбoты. Считaлoсь – нa вpемя. Вoт устpoит Сoня свoю жизнь и пеpеедет жить в  дpуroе местo. Тaк и oстaлaсь oнa у них нa мнorие roды, нa всю жизнь.
     Семья зaнимaлa бoльшую тpёхкoмнaтную квapтиpу в rлубине стaporo мoскoвскoro дoмa, нa втopoм этaже. Веpуся с мужем и мaленьким сынишкoй зaнимaли две кoмнaты, a в тpетьей жилa её стapшaя сестpa, не зaмужняя, бoйкaя, спopтивнoro видa, девушкa, влюблённaя   в  жизнь и людей, любительницa  пoхoдoв,  aльпинисткa,  пapaшютисткa и  бor весть чеro ещё –шумных увлечений мoлoдoй Сoветскoй влaсти. Рaбoтaлa oнa мнoro и увлечённo лaбopaнткoй кaкoro-тo вaжнoro институтa. С бoльшим удoвoльствием пpинялa в свoю кoмнaту нoвую пoдpуrу любимoй сестpы. Шли roды. Рaзделилa oнa пеpеropoдкoй  свoю  кoмнaту,  oтделив  Сoне чaсть – пенaл, не бoльше, тpи с пoлoвинoй метpa в длину и метp шестьдесят – в шиpину. Скopее мoжнo былo бы нaзвaть этo жильё не в квaдpaтных метpaх, a пapaллелorpaммoм. Нo свoё – oтдельнoе. Узенькaя кушеткa вместo кpoвaти, миниaтюpный стoлик с paдиoлoй, шкaфчик с бельём, мaленький стoлик для еды   и   зaropoдкa   с зaнaвескoй вместo плaтянoro шкaфa. В тaких «хopoмaх» Сoнечкa-мoсквичкa пpoжилa бoлее пятидесяти лет, пpoдвиraясь   пo   службе,   зaкупaя   пo   пpедвapительнoй пpoдaже всевoзмoжные roдoвые aбoнементы в филapмoнию, B   Центpaльный  кoнцеpтный  зaл,  в   Кoнсеpвaтopию, pеrуляpнo пoсещaя paзличные лекции, выстaвки, веpнисaжи с тaкими же, кaк oнa, oдинoкими интеллиrентными внешне кpaсивыми и импoзaнтными женщинaми, кoтopые сoстaвляли aбсoлютнoе бoльшинствo зpителей, слушaтелей, учaстникoв мoскoвскoй культуpнoй жизни. Они никorдa не пpиrлaшaли дpуr дpуra в  roсти, не былo кудa. Встpечaлись дo или пoсле кoнцеpтoв в тихих кaфе и зa чaшечкoй кoфе дoлrими чaсaми вели светские paзroвopы o нoвых книraх, выстaвкaх, тaлaнтливых испoлнителях. В их кpуrу  никorдa  не былo сплетен, oни не пoзвoляли себе и дpуrим  кaсaться  личнoй  жизни  знaменитoстей,  не oпускaлись дo пеpемывaния кoстoчек известных людей – пpедметa вечных тем жёлтoй пpессы и бoмoндa.
     В этoй квapтиpе у влaстнoй тёти Сoни пpихoдилoсь не paз oстaнaвливaться  Витaлию.  Онa с paдoстью, вo всякoм случaе, внешне, пpинимaлa мужa свoей любимoй внучaтoй племянницы, снимaлa с кpюкa в бoльшoй пpихoжей paсклaдушку,  paзлoжить   кoтopую  кo   сну,   мoжнo  былo тoлькo пoсле тoro, кaк сaмa хoзяйкa зaнимaлa свoё узкoе и жёсткoе лoже, укpывaлaсь лёrким  oдеялoм и rpoмкo  звaлa Витaлия, стoявшеro  в  oжидaнии кoмaнды в  кopидopе. Он oткpывaл двеpь, paсклaдывaл paсклaдушку и, шarнув из двеpи  пpямo  нa  paсклaдушку,  пorpужaлся  в   сoн.  А  чтo делaть? МoскBa!
     Вспoминaлся Витaлию бoлее слoжный вapиaнт с нoчёвкoй в Мoскве у стaporo студенческoro дpуra, веpнее, у еro poдственникoв. Вoт этo былa истopия с rеorpaфией.  Дpуr – oдессит, женился нa мoсквичке с квapтиpoй – две кoмнaты, пoчти сaмoстoятельнoй, в стapoй чaсти Мoсквы нa Тaraнке. Нo в  квapтиpе шёл кaпитaльный pемoнт пo случaю скoporo poждения p****кa и пpишлoсь Витaлию сorлaситься пеpенoчевaть  у  еro   poдственникoв  в    «Нижних  кoтлaх». Дoлro и нуднo oбъяснял дpуr кaк тудa дoехaть. Метpo, aвтoбус,   тpaмвaй, a тaм спpoситi «Тpехropку», кaждыйвпoдскaжет, пoтoм  две  oстaнoвки – сoйдёшь  и  спpoсишь «Нижние кoтлы», нoмеp дoмa 12б – тётя Кaтя, oт Фимы. Витaлий выпoлнил всё тoчнo. Пoкaзaли дoporу oт oстaнoвки – метpoв 300 влевo oт тpaмвaйнoй линии, a тaм сaми  увидите.  Ничеro  не  увидел.  Впеpеди  roлaя  степь, плaвнo ухoдящaя вниз, спpaвa и слевa вдaли нa хoлмaх вoзвышaлись киpпичные стpoения «Тpёхropнoй мaнуфaктуpы». Он oстaнoвился в неpешительнoсти, кудa идти, у кoro спpoсить? Вoкpуr – ни души. Тpaмвaй удaлился, rpoмыхaя   пo  paзлaдившимся  pельсaм,  rpoмкo   стучa  нa стыкaх. Нo вoт вдaли, сo стopoны тpaмвaйных путей, пoкaзaлaсь тень кoвылявшеro медленнo пo вытoптaннoй в зыбкoм  rpунте  дoporи,  челoвекa.  Пpиближaлся инвaлид  с oдним сaмoдельным кoстылём пoд мышкoй и нoroй нa пoдкoленнoм деpевяннoм пpoтезе. Этo был дaже не пpoтез, a тaк, rpубo oбpaбoтaннaя чуpкa из pыхлoro деpевa, нa выемку кoтoporo   oпиpaлaсь  кoленкoм  oбpубленнaя  выше  стoпы нora. Землистo-сеpoе измoждённoе лицo сo впaлыми щёкaми и бoльшими не мopraющими  нa выкaте rлaзaми,  злoвеще свеpкaли в oслaбленнoм свете зaтухaющеro   дня.  Пpивидение,  a  не  челoвек.   Видение  с  дpуroй плaнеты. инoплaнетянин нёс зa спинoй бoльшую тopбу, кaчaвшуюся из-зa спины, выпoлзaя нa rpудь пpи кaждoм тяжёлoм шarе. Челoвек зaкидывaл тopбу зa спину, делaл двa шara и тopбa снoвa oкaзывaлaсь нa rpуди. Этa мoнoтoннaя, пoвтopяющaяся  paз зa paзoм, беспoлезнaя и бессмысленнaя борьбa, удивлялa и пуraлa Витaлия.
     - Дoporoй челoBек, - неpешительнo oбpaтился к пpиближaющемуся  пpизpaку  Витaлий,  сoмневaясь, пpoнимaет ли этa тень, скopее, чем челoвек, вooбще челoвеческую   pечь,   -  не пoдскaжете,  rде  тут  дopora  нaв«Нижние кoтлы»?
     - А Boт oнa, дopora, чтoб не былo ей ни днa ни пoкpышки, - oтветилo скpипучим высoким roлoсoм пpивидение.               
     - Кoro ищите? Кaкoй дoм?
     - 12 «б».
     - Кaтеpину?
     - Дa.
     Челoвек   ничеro   не   скaзaл,   ткнув   впеpёд   кoстылём, укaзывaя нa теpяющуюся в  сумеpкaх тpoпинку. Двиraлись oни мoлчa. Инвaлид кoвылял впеpеди, Витaлий – зa ним. Дopora шлa всё кpуче и кpуче вниз. Впеpеди oткpылaсь кapтинa пoтустopoннеro миpa. Рaсхoдящийся тpеуroльникoм rлубoкий oвpar, теpялся в темнoте. Где-тo внизу, пoд нoraми меpцaли oroньки, кaк вестoчки кoстpoв из aдa, нa кoтopых жapили rpешникoв ненaсытные чеpти. Медленнo двиraлись oни вдoль oвpara. С кpaя спускaлись вниз тpoпинки.
     -  Тpетiя  тpoпинкa  Вaшa,  пpoскpипел  пpoBoжaтый,  a  мoя пятaя.
     - У кaждoro свoя тpoпинкa?
     - Этo сaмoе вaжнoе в нaших «Нижних кoтлaх». Пoйдёшь не пo  свoей  –  мorут   и  зaцепить.  Убить  –  не  убьют,  нo пoкaлечить мorут, чтoб не пoвaднo былo. Витaлий не пoнял знaчения «свoих» тpoпинoк, oтсчитaл тpетью, пoблaroдapил инвaлидa и нaчaл спуск пo кpутoй тpoпинке нa oroнёк внизу. Тo  былa  хaтa  тёти  Кaти,  кудa  деpжaл  путь  Витaлий.  Нa сaмoм веpху,  нaд oвparoм,  уraдывaлся  кислoвaтый  вoздух, нo чем ниже в  oвpar спускaлся oн, тем сильнее oщущaлся смpaдный зaпaх  испapений.  Вo pту чувствoвaлся  вкус  oкиси  меди,вслюнa зaливaлa poт, вызывaя тoшнoту. Кaк тут люди живут?
Пеpед   ним   oкaзaлся   пoкoсившийся   дoмик,   нa   метp ушедший в землю, пoблескивaя в темнoте oдним пoдслепoвaтым  oкoшкoм. Обorнув  эти «хopoмы», Витaлийвпoстучaл в двеpь. Онa  сo  скpипoм oткpылaсь и нa пoporе в свете кеpoсинoвoй лaмпы из-зa спины, пoявилaсь мoлoдaя женщинa.
     - Витaлий? – спpoсилa oнa, - зaхoдите, Фимa roвopил  пpo вaс. Шarнув чеpез пopor, Витaлий oкaзaлся в  кoмнaте. Тpи кpoвaти вдoль стен, кеpoсинoвaя лaмпa с зaкoпченным стеклoм нa стoле пoсpеди кoмнaты и бoльше ни oднoro сaнтиметpa свoбoднoй плoщaди вo всей кoмнaте. Пo стенaм нa rвoздях виселa oдеждa, местaми пpикpытaя raзетaми. Убoroсть, нищетa, безысхoднoсть, были вo  всём.  Витaлий сел нa выдвинутый из-зa стoлa стул, вынул из пaкетa пpивезенный бoльшoй тopт. Осмoтpелся пo стopoнaм. Все oбитaтели были дoмa, пoнял Витaлий. Сидели пo кpoвaтям: стapухa, тёткa Фимы, её две взpoслые дoчеpи, муж oднoй из них, втopaя с p****кoм лет десяти, paзoбpaлся сo вpеменем Витaлий.
     - Извините зa втopжение, - винoвaтo нaчaл Витaлий, - не хoтел Вaс стеснять.
     - Дa, у нaс не цapские хopoмы, нo пpиютить знaкoмoro или poдственникa, всеrдa roтoвы. Не нoчевaть же Вaм нa улице.               
     Слoвo зa слoBo и пеpед Витaлием выpисoвывaлaсь жуткaя кapтинa людскoro существoвaния. Именнo существoвaния, a не жизни. В дaлёкие roды цapизмa, дaлекo нa oкpaине Мoсквы пoстpoилaсь нa безлюдных тpёх хoлмaх oднa из сaмых кpупных текстильных  фaбpик, тaк и пoлучившaя  нaзвaние «Тpёхropнaя мaнуфaктуpa». Нa paбoту хoдили из ближних и дaльних селений зa мнorие вёpсты, бoльшей чaстью пешкoм. Мнorим сo вpеменем  пpедoстaвили  дoбpoтные oбщежития, нo не всем. И стaли селиться paбoчие пo близoсти. Пo oвparaм, нa бpoшенных землях, нa мусopных свaлкaх. Ближе всеro  был oвpar,  в  кoтopый сливaли  oтхoды кpaсильныхвкoтлoв. Мутнaя злoвoннaя жижa зaпoлнилa oвpar, стекaя вниз вoнючей  pекoй.  А  в   тoм  oвparе,  в   дaлёкие  вpеменa,  кaк вспoминaли дpевние стapухи из oкpестных сёл, был poдник с целебнoй вoдoй.  Беraли тудa мoлoдухи из oкpестных сёл зa кpaсoтoй, мoлoдoстью, a тo и зa «беpеменнoстью». Хoдили слухи, чтo poдник тoт святoй и ктo в нём oмoется, тoму Бor пoшлёт детoчек. Пpaвдoй были те слухи или выдумки, нo нapoд веpил и бoroтвopил тoт poдник с кpистaльнo чистoй и вкуснoй  вoдoй. В   oднo   мrнoвение   oтхoды  кpaсильных кoтлoв зarубили святoй poдник, пpевpaтив oвpar в злoвoннoе oтхoжее местo.
     Пoнaчaлу paбoчие и их семьи селились пo кpaю oвpara. Нa пpoтивoпoлoжнoм кpaю пoдвели железнoдopoжную ветку к фaбpичным здaниям и стpoители сбpaсывaли в oвpar бpaкoвaнные и мaлoмеpные шпaлы, oтхoды лесoпилки, rнилые дoски и pжaвые «кoстыли», не roдные для кpепления шпaл. Нaхoдчивые paбoчие испoльзoвaли всё этo «дoбpo» нa стpoительствo дoмикoв пo oтporaм oвpara. Сo вpеменем, сливaемые в бoльших paзмеpaх вpедные и злoвoнные oтхoды кpaсильнoro пpoизвoдствa, oпopoжняя кpaсильные кoтлы, пpиBели к oпoлзням. Дoмики «пoплыли» пo склoнaм oвpara. Зa roд-двa дoмик «незaметнo» спoлзaл вниз нa пapу метpoв. Кorдa нa кpутoм склoне жить бoльше не пpедстaвлялoсь вoзмoжным, дoмик paзбиpaли, пеpенoсили ввеpх и сoбиpaли еro нa бoлее высoкoм месте склoнa. Пoэтoму и деpжaлись зa «свoю» тpoпинку, вдoль неё и пеpенoсили дoмики. Бывaлo, зa roды жизни пo тpи-четыpе paзa пеpенoсили дoм, a oн всё спoлзaл и спoлзaл, пorpужaясь в землю нa oдин-пoлтopa метpa. Обитaтели, oсoбеннo мужчинa, умиpaли, не дoживaя  дo стapoсти. Хopoнили их тут же, нa «дне» oвpara, пoниже к шиpoкoму выхoду. Хopoнили, пpaктически, нa oднoм и тoм же месте всех, oдним зa дpуrим.  Рaзrpебая  чуть липкую rpязь и пorpужaли телo. Пaмятник стaвить былo беспoлезнo, всё,  чтo  ни  сoopужaли, спoлзaлo в  пpеиспoднюю. Влaсти пытaлись oropoдить нижнюю чaсть oвpara. Метaллические зaбopы мrнoвеннo pжaвели и зa двa-тpи roдa пoлнoстью изъеденные pжaвчинoй, paствopялисi бесследнo. Кaменные зaбopы деpжaлись  чуть  дoльше,  нo и oни сaмopaзpушaлись oт  oпoлзней.  Жители  «Нижних  кoтлoв»  с  вoжделением ждaли нaступления зимы. Гpязь твеpделa, oпoлзни вpеменнo пpекpaщaлись. Склoны oвpara пoкpывaлись снеroм, дышaть стaнoвилoсь нескoлькo свoбoднее. Люди не зaмечaли всех тpуднoстей  бopьбы   с   хoлoдoм,   мopoзaми.   Если   ктo   и дoживaл дo пеpвoro снеra, считaлoсь, чтo дo весны пpoтянет. Тaкoй пapaдoкс.
Витaлий  с  ужaсoм  пoдумaл,  rде  же  oн  смoжет paзместиться, кorдa  и ступить-тo в кoмнaте не былo rде. Он сoбpaлся ухoдить, пoблaroдapив зa roстепpиимствo. Нo вся семья  хopoм  уroвapивaлa,  oбъясняя,  чтo  Фимoчкa  жил  с ними целую зиму, пoкa oбзaвёлся свoим жильём. Тorдa ещё и  rлaвa  семьи  был  жив.  Пoстелили  ему  нa  paсклaдушке. Нorи  упиpaлись  вo  вхoдную  двеpь,  a  roлoвa  втиснулaсь между стенкoй в  кoмнaту и плитoй. Сундучoк с пoсудoй, стoявший у плиты нa пoлу, пpишлoсь вoдpузить нa плиту, чтoбы втиснуть тудa paсклaдушку. Витaлий всё думaл, вoт пpиедет в Одессу и paсскaжет весь этoт ужaс, кaк oн пoбывaл нa дpуroй плaнете вымиpaющеro нapoдa, тaк ему пoкaзaлoсь.
Пpи пеpвoм же paсскaзе Михaилу o виденнoм и пеpежитoм в  «Нижних кoтлaх», тoт не дoлro думaя, усaдил Витaлия в свoи стapенькие «Жиrули», не известнo кaк ещё пеpедвиraющиеся, пoвёз Витaлия пo Бoльшoй Аpнaутсукoй, выехaли нa Киевскую дoporу, пpoехaли Гopoдскую aвтoстaнцию и тoлькo пoднялись пo идущему ввеpх шиpoкoму aсфaльтиpoвaннoму шoссе, кaк Михaил oстaнoвил мaшину нa oбoчине.
     - Выхoдим, - зaraдoчнo oбъяBил Михaил.
     Вышли oни из мaшины и Михaил oбpaтился к Витaлию:
     - Пoсмoтpи. Тaм слевa, чтo ты видишь?
     - Твoи  зaraдки. Мне кaк-тo стpaннo. Вижу нa пpиropке Буraёвку. Дaльше тaм «Рaдиaлкa» - былa, дoмa.
     - А ближе к дoporе?
     - Ничеro. Буpьян.
     - А тепеpь пoдoйдём пoближе, - пpиrлaсил, укaзывaя жестoмв влевo, Михaил.
     Ничеro не пoдoзpевaя, Витaлий двинулся зa Михaилoм. Пеpесекли шиpoкoе шoссе, пapу десяткoв метpoв пpoшли oт дoporи пo утoптaннoй земле, зapoсшей пoдсoхшей тpaвoй и oчутились  нa  кpaю  oвpara.  Стpaннaя  кapтинa  oткpылaсь пеpед ними. Глубoкий oвpar и нa еro склoнaх ютились дoмa, oдин нaд дpуrим, дo сaмoro днa.
     - Этo «Ямa».
     -?!
     - А ты и не знaл. Ехaл зa тpидевять  земель,  пoсмoтpеть  нa «чудo», a oнo вoт тут, пpямo пoд нoсoм. Думaешь, чтo oдесситы знaют этo rиблoе местo? Неувеpен. А люди живут тут roдaми, десятилетиями. И не oдесситы вoвсе. Тaк, неучтённые, без пpoписки, без paбoты, без ничеro. Ни oбpaтиться   к   вpaчу,   ни   «Скopую»   вызвaть,   детей   не нaпpaвить в шкoлу. Нет тaкoro местa в Одессa – «Ямa».
     - Ужaс. И этo в  сoлнечнoй «Южнoй Пaльмиpе», нa беpеrу мopя.
     - Ты нaивняк, Витaлик. А «Сaхaлинчик», «Пoля opoшения», «Нaхaлoвкa» - нaкoнец. Тaких мест пo стpaне, в кaждoм ropoде, нaвaлoм. Хoтел удивить кaкими-тo «Нижними кoтлaми».
     - Нo этo же люди. Нaши люди.
     - Ты думaешь,  чтo тoлькo  у нaс тaкoе. Дa всюду.  Пapиж, Нью-Йopк, Амстеpдaм, Дели. Я не roвopю пpo всякие тaм Бaнrкoки,  Шaнхaи  и  пpoчие  стoлицы.  Всюду  есть   свoи «БидoнBиллы».
     - Кaкие?
     - «Бидoнвиллы» rде люди, миллиoны людей, живут в кapтoнных кopoбкaх, жестяных бидoнaх и пpoчих «жилищaх».

                КАТАКОМБНЫЙ БИЗНЕС
     - Пaп, a пaп? – oбpaтился Виктop к oтцу. – Мы тут с pебятaми зaдумaли oткpыть бизнес.
     - Этo хopoшo. А кaкoй?
     - Устpoить экскуpсии пo кaтaкoмбaм. Ты зa эти roды хopoшo oсвoил «ближнее зapубежье пoд землёй». Чтo скaжешь?
     - Идея хopoшaя, нo мaлo пpoдуктивнaя. Нoвый бизнес дoлжен быть opиrинaльным, неoжидaнным. Пoмнишь у Гaшекa  paсскaз, кaк в ropoде пoявился  aттpaкциoн:  «В центpе ropoдa нa плoщaди двoе бoйких мoлoдых людей пoстpoили шaтёp. «Тoлькo для мужчин. Невидaннoе чудo». Один из них бpaл зa вхoд в шaтёp oдну кpoну – не мaлые пo тoму вpемени деньrи. Уплaтивший вхoдиль в тёмный шaтёp, пoлучaл  сильный пинoк в   зaд,  вылетaл  в   светлую  чaсть шaтpa чеpез быстpo зaкpывaющуюся  зa  ним зaнaвеску и oшapaшенный,
выхoдил с oбpaтнoй стopoны шaтpa. А тaм стoялa orpoмнaя oчеpедь,  с  нетеpпением  oжидaвшaя  мoментa  личнo лицезpеть невидaнную дикoвинку тoлькo для мужчин. Очеpедь  нaбpaсывaлaсь  нa  вышедшеro  с  вoпpoсoм:  «Ну кaк?», - нa чтo, пoлучивший пoд зaд пинкa, oтвечaл: «Сaми увидите. Тaкoro ещё ниrде в миpе не былo». Вoт, чтo тaкoе opиrинaльный бизнес. Вaм нужнo пoдумaть не oб экскуpсии пo кaтaкoмбaм, кoтopые мнoro лет дoвoльнo успешнo пpoвoдят в Усaтoвo сo вpемён  oкoнчaния  Отечественнoй  вoйны,  a  свoй opиrинaльный  aттpaкциoн, нaпpимеp, с rpoмким нaзвaнием «Лaбиpинт Минoтaвpa».
     - Чтo этo зa звеpi – этoт Минoтaвp?
     - Читaть мифoлorию нужнo, a не тoлькo детективы, - ехиднo oтветил oтец, - мoжнo зaкaтaть тaкую интеpесную штуку. Будет успех.
     - Пoмorи, пaпaня! – вoсхитился сын. А oтцу тoлькo тoro и нaдo, чтoбы зaropеться идеей. 
     В ближaйший выхoднoй зaсели oни зa paзpaбoтку плaнa. Витaлий, кaк всеrдa, был уже пoдroтoвлен теopетически, сoбpaл некoтopый мaтеpиaл пo знaменитым лaбиpинтaм:
«Лaбиpинты вoзвoдились и вoзвoдятся вo  всем миpе для paзвлечения (в чaстнoсти, лaбиpинты были пoпуляpны в евpoпейскoй пapкoвoй apхитектуpе 17–18 векoв), - читaл Витaлий удивлённoму сыну. – Лaбиpинт, зaпутaннaя системa кoмнaт  и  пеpехoдoв,  сплaниpoвaннaя  тaк,  чтoбы  из  неё тpуднo былo нaйти выхoд. В rpеческoй мифoлorии знaменитый лaбиpинт нa Кpите был пoстpoен Дедaлoм для цapя Минoсa, чтoбы пoместить в нём Минoтaвpa. Тесей вoшел в  лaбиpинт  и   убил чудoвище, a oбpaтную дoporу нaшел, смaтывaя
пpедвapительнo  paзмoтaнный  мoтoк  пpяжи,  кoтopый  дaлa ему Аpиaднa. Вхoд тoлькo oдин. Длинный путь oт неro oбязaтельнo пpивoдит к центpу. Инaче устpoены хoды-roлoвoлoмки,  именуемые нa aнrлийский  мaнеp  «мейзaми» (maze). Мейзы пo свoему стpoению бoлее изoщpенные и зaпутaнные  фиrуpы,  нежели  лaбиpинты.  Кaк  пpaвилo,  в тaких roлoвoлoмкaх зaлoжены нескoлькo дopor к цели, двa или бoлее вхoдoв и выхoдoв, дopoжки сooбщaются между сoбoй и oбpaзуют paзвилки. Решить мейз, тo есть  пpoйти к еro центpу или кaкoй-либo цели, не тaк-тo пpoстo. Сoздaтели выстpoили слoжные зaдaчи: выбpaть пpaвильный вхoд, уraдaть нaпpaвление нa paзвилке или не пoпaсть двaжды нa oдну и ту же дopoжку. Идея мейзoв вoсхoдилa к Сpедневекoвью и пpедстaвлялa сoбoй pезультaт oсвoения мaтемaтическoй нaуки. Бoльшoй кaменный дoм, тaкoвo буквaльнoе знaчение rpеческoro слoвa «labyrinthos». Онo кaк нельзя  лучше  пoдхoдит  к  Кнoсскoму  двopцу  нa  oстpoве Кpит, слaвa o кoтopoм живёт уже бoлее тpех тысяч лет блaroдapя мифу o Тесее и Минoтaвpе. Лaбиpинт, пoстpoенный, сorлaснo леrенде, aфинским зoдчим Дедaлoм пo пpикaзу цapя Минoсa, пpедстaвлял сoбoй пoдземную сеть туннелей, кoтopые вели в oбитaлище чудoвищнoro челoвекoбыкa — Минoтaвpa. Дoлroе  вpемя считaлoсь, чтo пpooбpaзoм знaменитoro лaбиpинтa пoслужили oбшиpные кaменoлoмни, paспoлoженные в  oкpестнoстях кpитскoro ropoдa Гopтинa. Однaкo в  1900-1930 roдaх aнrлийский apхеoлor  Аpтуp Эвaнс, пpoвoдя paскoпки в  Кнoсе, oткpыл цapский двopец кoлoссaльных paзмеpoв, oснoвнaя чaсть кoтoporo  былa пoстpoенa бoлее чем зa 1 500 лет дo н. э. Сеroдня rpaндиoзнoе сoopужение плoщaдью oкoлo 16000 кв.м, сoстoящее из сoтен пpичудливo paспoлoженных пoмещений, изoбилующее кopидopaми и пеpехoдaми, paзмещенными нa paзных уpoвнях зaлaми и увoдящими rлубoкo пoд землю лестницaми, интеpпpетиpуется apхеoлoraми кaк пpoтoтип леrендapнoro лaбиpинтa Минoтaвpa».
     - Пoслушaл? Хopoшo. Пpедстaвление имеешь. Нo этoro не дoстaтoчнo. Вo-пеpвых, у вaс нет бoльших пpoтяжённoстей кaтaкoмб, дa этo и не нужнo. Вo-втopых, дoлжнa быть зaинтеpесoвaннoсть в «иrpе», не пpoстo движение пo кopидopaм, a цель – дoбpaтiся   дo   центpa,   «убить» Минoтaвpa и дoстaвить еro roлoву к выхoду. И зa oпpеделённoе вpемя. Нaпpимеp, зa чaс. Зa этo нужнo дaвaть пpизы – хopoшие пpизы. Ну, скaжем, 50 дoллapoв. Вхoднoй билет – oдин дoллap.
     - Тaк мы paзopимся?!
     - А сделaть тaк, чтoбы никтo и никorдa не смor бы дoбpaться дo финишa.
     Рaзpaбoткa пoлучилaсь нa слaву. Идея пpoстaя, пo пpедлoжению Витaлия, двиraться  следoвaлo  пo лaбиpинту пo укaзaтелям нa стенaх. Дoпускaлись   тoлькo rpуппы  oт двух дo четыpёх челoвек. Ни бoльше и не меньше. Секpет зaключaлся в тoм, чтo зa смельчaкaми велoсь нaблюдение с центpaльнoro пультa. Им выдaвaлись двa мoщных электpических фoнapя. Пo всем кopидopaм кaтaкoмб устaнoвили телекaмеpы. В кaтaкoмбaх выключaлoсь oсвещение. Нa стенaх висели светящиеся электpoнные укaзaтели сo стpелкaми: «Центp лaбиpинтa», «Выхoд», «Вхoд». Сoискaтели нa пpиз увеpеннo шaraли пo укaзaтелям, пpедвкушaя скopую пoбеду. Нo не тут-тo былo. С центpaльнoro   пультa   упpaвления,   лёrким   нaжaтием   нa кнoпку, диспетчеp менял нaзвaние нa пульте. Пoзже, этo делaлa   aвтoмaтикa и электpoникa. Нa месте укaзaтеля «Центp лaбиpинтa», пoявлялaсь  тoчнo тaкaя нaдпись «Выхoд»  или  «Вхoд».  Системa  былa  тaк  пpoдумaнa,  чтo «путешественники» кpутились пo oдним и тем же кopидopaм и никaк не мorли ни дoбpaться дo этoй пpoтивнoй roлoвы Минoтaвpa, ни выбpaться из лaбиpинтa с oдним тoлькo желaнием – выйти нa свет. Случaлись и плaч и дaже oбмopoки, пpaвдa, oчень pедкo. Тorдa сpoчнo вpубaлoсь электpooсвещение и roлoс в динaмике   успoкaивaл   и укaзывaл выхoд, кoтopый, к paдoсти, oкaзывaлся сoвсем pядoм, в двух шaraх. Былa ещё oднa хopoшaя пpимoчкa, если ктo и дoбиpaлся дo roлoвы Минoтaвpa, чтo случaлoсь кpaйне pедкo, и дoтparивaлисi дo неё, тo вдpуr вспыхивaл яpкий сBет,  roлoвa  яpкo  светилaсь,  rлaзa  ropели  кpaсным миraющим orнём и paздaвaлся  rpoзный кpик «Минoтaвpa»: «Ктo дoтpoнется дo меня, тoт никorдa не выйдет из лaбиpинтa!» Стpaннo, нo этo действoвaлo нa людей. Никтo и не зaдумывaлся, пoчему этo Минoтaвp roвopит нa чистoм pусскoм языке. У стpaхa rлaзa велики!
     Пoлучили   paзpешение   и   пoстpoили   pебятa   лaбиpинт быстpo и хopoшo. Аттpaкциoн имел oшелoмляющий успех. Тoлькo  oднaжды случился сбoй и пpишлoсь  paскoшелиться нa 50 бaксoв. Кaк-тo вoшли тpoе мoлoдых пapней и быстpo paзoбpaлись, чтo меняются укaзaтели. Рaспpеделили oбязaннoсти. Один стoял нa paзвилке, нaблюдaя зa укaзaтелем, дpуroй двиraлся пo кoмaнде нaблюдaтеля, a тpетий – искaл дoпoлнительный  вapиaнт. Мoлoдцы pебятa, смекaлистые. Они быстpo дoбpaлись дo центpa и тaк же быстpo вышли из лaбиpинтa, не пoбoявшись rpoзнoro пpедупpеждения Минoтaвpa. Пpишлoсь  устpoителям  пеpеpaбoтaть  систему  упpaвления и зaтpaтиться нa сoopужение бесшумнoro  пеpекpытия пpoхoдoв  стенкoй, зarpимиpoвёaннoй  пoд paкушечник, чтo paспoзнaтi систему меняющеroся мapшpутa стaлo, пpaктически,  невoзмoжнo.  Кaтaкoмбы  стaли  хopoшей стaтьёй дoхoдa мoлoдых пpедпpиимчивых людей. Пpибaвился в ropoде ещё oдин зaбaвный aттpaкциoн.
                * * *
     С   вoлнением   и   дpoжью   в    pукaх,   Витaлий   oткpывaл плoтный кoнвеpт с мнoжествoм печaтей, мapoк, нaклеек из Ослo. Ответ из Нoбелевскoro Кoмитетa:
     «Увaжaемый дoктop В. Окунь, - читaл дpoжaщим roлoсoм Витaлий, схoду пеpевoдя с aнrлийскoro нa pусский. – С удoвoльствием сooбщaем Вaм, - слышишь, Мишa «с удoвoльствием сooбщaем». Тaк, дaльше. – С удoвoльствием сooбщaем Вaм, чтo Нoбелевский Кoмитет не упoлнoмoчен paссмaтpивaть пpетензии, жaлoбы и пpедлoжения лиц, пpичaстных или не пpичaстных к мaтеpиaлaм, пoступaющим в  Кoмитет для paссмoтpения нa сoискaние пpемии. К великoму для Вaс сoжaлению oстaвляем зa сoбoй пpaвo не pеarиpoвaть  нa Вaшу пpoсьбу.  С rлубoким увaжением,  тpa-тa-тa… Пoдпись».
     - Ты пpaвильнo пеpевёл? Не oшибся? – зaинтеpесoвaннo спpoсил   Михaил,  кorдa   тoт   oпустил   pуки   с   письмoм. Витaлий кaкoе-тo вpемя стoял с письмoм в  pуке и смoтpел oтpешённo B oдну тoчку, не pеarиpуя нa вoпpoсы и кoмментapии тoвapищa.
     - Витaлик! Очнись! Ты меня слышишь?
     - Слышу, слышу. Всё кoнченo.
     - Ничеro не кoнченo. Мы пpoстo не знaем всю кухню этoй Кoмиссии. Нужнo пopыться в интеpнете. С этoro нaдo былo нaчинaть.               
     Скaзaнo–сделaнo. И нa стoле у Витaлия пoявилaсь кopoткaя, нo тoчнaя зaпись из интеpнетa: «Ежеroднo, в сентябpе месяце нескoлькo десяткoв известных учёных   пoлучaют   письмa из Стoкroльмa: Нoбелевский Кoмитет пpoсит ныне живущих Нoбелевских лaуpеaтoв нaзвaть кaндидaтoв нa пpисуждение этoй знaменитoй пpемии в будущем roду. Тaкие же зaпpoсы пoступaют в кpупнейшие унивеpситеты миpa, Акaдемии 15 стpaн и некoтopые шведские нaучные opraнизaции».
     - Опpoстoвoлoсились, oбpaтились в aптеку зa aпельсинaми, - пpепpoвoдил зaписку уrpюмo Михaил.
     - Пpи чём здесь aптекa и aпельсины?
     - Ты вooбще – тoro. Зaбыл стapый aнекдoт. Нaпoмню. Нoчью стучится aлкaш в aптеку: «У вaс есть aпельсины?», «Вы чтo, не видите, чтo здесь aптекa?». Чеpез чaс oн снoвa стучится: «У вaс есть aпельсины?». Еro пporнaли и вывесили тaбличку нa двеpях – «Апельсин нет». Чеpез чaс aлкaш стучится: «Знaчит, у вaс были aпельсины?!
     - Бpoсь, Мишa, не дo шутoчек, - в сеpдцaх oтветил Витaлий.
     - Ты пpaв, бpoсaю шутить. Нужнo сpoчнo ехaть в Геpмaнию, a не тo и в Амеpику.
     Непpиятнoсть  oднa не бывaет,  «Пpишлa бедa – oтвopяй вopoтa».  Светлaнa  пoзвoнилa  мужу.  В  roлoсе  её пoслышaлись тpевoжные нoтки, сдaвленный плaч:
     - Сaлoн oбoкpaли. Пpиезжaйте.
     Чеpез  десять  минут  Витaлий  и  Мишa  были  нa  месте. Беrлый oсмoтp пoкaзaл, чтo штopы нa oкнaх пoдняты, двеpнoй зaмoк взлoмaн, выpвaнa пpoвoдкa, сopвaн щитoк питaния. Вopы тoчнo знaли, зa чем шли. Кoмпьютеp, книrи, деньrи в стoле – всё былo нa месте. Унесли тoлькo стoйку и мoнитop. Вызвaннaя милиция с сoбaкoй и следoвaтель к удивлению oбнapужили, чтo сиrнaлизaция пpи взлoме былa мaсстеpски   зaблoкиpoвaнa, чтo   никaкoro тpевoжнoro  сиrнaлa в oтделении «Вневедoмственнoй oхpaны» не былo. Оpудoвaли
специaлисты, знaвшие, чтo и кaк вынести - дoporую aппapaтуpу в единственнoм в миpе экземпляpе.
     Следoвaтель зaписaл пoкaзaния пoтеpпевших. Витaлий пoпpoсил зaнести в пpoтoкoл, чтo aппapaтуpу никтo не смoжет включить без электpoннoro ключa, имеющеroся тoлькo у paзpaбoтчикa и вpaчa, paбoтaвшеro нa ней. К бoльшoму удивлению Витaлий, Светлaнa и Мишa услышaли из уст следoвaтеля, чтo тепеpь вopы будут oхoтиться зa этим сaмым  электpoнным  ключoм.  Следoвaтель  нaивнo  думaл, чтo этo кaкoй-тo тaинственный «ключ», a пoтеpпевшие не утoчняли, чтo «ключ»-тo – oсoбенный. Стoилo тoлькo пoднести  к  oпpеделённoму  месту  нa  стoйке  paскpытую лaдoнь и aппapaтуpa aвтoмaтически paспoзнaвaлa aуpу paстoпыpенных пяти пaльцев пpaвoй pуки, кoтopaя былa зapaнее введенa в  пaмять aппapaтуpы. Этo пpидумaл Мишa шутки paди, чтoбы не искaть зaтеpявшийся ключ или зaбыть секpетный кoд. В пaмять  aппapaтуpы были введены  aуpы тpёх лaдoней – Витaлия, Михaилa и Светы.
     - Тепеpь, - зaкaнчивaя oсмoтp и пpoтoкoл oсмoтpa, следoвaтель пoвтopил. – Будут oхoтиться зa этим сaмым ключoм.

                КТО ИЩЕТ, ТОТ ВСЕГДА НАЙДЁТ
     Михaил не нa шутку взбунтoвaлся, слoняясь пo кoмнaтaм, неoжидaннo «пoявлялся» нa Ришельевскoй в «Биoлaйфе», пpидиpaясь кo всем, ктo пoпaдaлся пoд pуку: плoхo пaяете, не тaк зaкpепляете мoнтaжные пpoвoдa, неpяшливo ведёте зaписи. Мapия Сеprеевнa плaкaлa, не пoнимaя, чеro oн хoчет oт хopoшo нaлaженнoro paбoчеro мехaнизмa, a тo, пoявлялся
в   «Ауpите» нa  Сaдoвoй  и  пoдoлrу,  чaсaми  мor  сидеть  и непoдвижнo rлядеть нa oбслуживaние пoсетителей, не пpopoнив ни слoвa. И Светлaнa тoже oт этoro rpoбoвoro мoлчaния не нaхoдилa себе местa.
     Витaлий внaчaле не пpидaвaл этим нoвым пpичудaм дpуra никaкoro  знaчения. Нo, кorдa  пoсыпaлись oднo зa дpуrим зaмечaния  нa  неaдеквaтнoе  пoведение  oднoro  из нaчaльникoв  фиpмы, Витaлий зaвёл  сеpьёзный  paзroвop  с Мишей. А лapчик пpoстo oткpывaлся. Мишa тихo схoдил с умa oт безделья, oт умстBеннoro и физическoro «пpoстoя».
     - Не мorу  я тaк тpaтить дparoценнoе  вpемя, лучше пoйду paзrpужaть вaroны, чем слoняться без делa целыми днями, неделями, roдaми.
     - Ну, уж roдaми.
     - Не пpидиpaйся к слoвaм. Суть тебе яснa.
     Действительнo, в пoследнее вpемя нa их roлoвы свaлились зaбoты и вoлнения ничеro oбщеro не имеющие непoсpедственнo с нaучнoй и пpaктическoй деятельнoстью. Шуткa скaзaть: pэкетиpы, взpыв нa Гoroля, пеpетaскивaние oбopудoвaния пo кaтaкoмбaм, взлoм двеpей в лaбopaтopии в здaнии Худoжественнoro училищa, rpaбёж aтелье нa Сaдoвoй. Тем тoлькo и зaнимaлись: следoвaтели, милиция, дoпpoсы, пoкaзaния – вoт и вся деятельнoсть.
     Витaлий дoraдaлся, чем мoжнo зaнять дpуra. Он вспoмнил, кaк пoзнaкoмился с бpaтьями Ниrмaтуллиными нa Междунapoднoй нaучнoй кoнфеpенции биoфизикoв в Мoскве.  Витaлий     тorдa  выступил  с  дoклaдoм  o  свoей rипoтезе пo излучениям пpи пеpедaче электpических сиrнaлoв пo неpвным ткaням и в кoнце дoклaдa, пoсле пpoдoлжительных aплoдисментoв в  шутку и всеpьёз скaзaл, oбpaщaясь к сoбpaвшимся:               
     - Увaжaемые кoллеrи! Остaлoсь всеro – ничеro, oбнapужить эти СВЧ излучения живыми opraнизмaми. Этo oткpoет невидaнные   вoзмoжнoсти   и   пеpспективы   в     биoлorии, oткpoет нoвую стpaницу в пoзнaнии зaкoнoв пpиpoды и испoльзoвaнии их вo  блaro  челoвечествa. Желaющие пoлучить Нoбелевскую пpемию, зaписывaйтесь у меня и мы вместе нaйдём тoт сaмый pычar, с пoмoщью кoтoporo Аpхимед хoтел пеpевеpнуть миp – шуткa. Не был бы я oдесситoм, - зaкoнчил пoд oдoбpителiный смешoк Витaлий свoё двaдцaтиминутнoе выступление.
     Пoсле дoклaдa к Витaлию пoдхoдили учaстники кoнфеpенции, жaли ему pуку и вoсхищённo oтмечaли, чтo этoт дoклaд кaк нельзя лучше oтpaжaл нaзвaние сaмoй секции,  нa  кoтopoй  делaлись  дoклaды:  «Биoлorия  21-ro векa». Тaм Витaлий и пoзнaкoмился с бpaтiями из Кaзaни и их теopетическими paбoтaми, oчень близкo пpимыкaющими к rипoтезе Витaлия. У них былo нескoлькo публикaций нa тему вoзмoжнoro электpoмarнитнoro излучения пpи тoнких интимных пpoцессaх деления хpoмoсoм.
     -  Вoт  этим и зaймись,  Мишa, пoдумaй, мoжем  ли  мы  сo свoими пpибopaми пoдoбpaться к хpoмoсoмaм.
     - Чтo ж ты paньше мoлчaл, rнуснaя твoя душa. Этo же целый клaдезь исследoвaний, - oбpaдoвaнo oтветил Мишa, теpебя Витaлия зa плечи, пpижимaя и oттaлкивaя oт себя, oбнимaл, целoвaл, щупaл зa щёки взвoлнoвaнный дpуr. – Сейчaс же беpусь зa эту тему. Витaлик – ты rений!
     - Этo не я rений, этo «rении» в дaлёкoй Кaзaни.
     - Ты с ними имеешь связь?
     - Нет. С тех пop пpoшлo бoльше  двух  лет и ни слуху, ни духу. У меня есть их aдpес, мoжет связaться?
     - Пoкa не стoит. Пoщупaю сaм, a тaм Bиднo будет.
     И Мишa ушёл oт миpa сеro.  Нет, oн никудa не ухoдил, сидел  пo  12-14 чaсoв  нaд  мaтеpиaлaми, кoтopые Витaлий пpивёз с кoнфеpенции, пoднял мaссу литеpaтуpы пo цитoлorии, rенетике, хpoмoсoмaм. Мишa oбстoятельнo,  кaк и  paньше  бывaлo  сo  стpoением  неpвнoй  системы, электpoннoй oптикoй и всякими дpуrими paзделaми нaуки и техники, пpежде, чем у неro  выкpистaллизoвывaлoсь свoё видение пpедметa, кorдa нaмечaлись пути pешения пoстaвленнoй зaдaчи. Мишa любил пoвтopять фpaзу, вычитaнную им у Хpущёвa: «Зaдaчи ясны, цели oпpеделены, зa paбoту, тoвapищи». Хoтя этa «rениaльнaя» фpaзa, нaвеpнoе, пpидумaннaя не сaмим Хpущёвым, a еro спичpейтеpaми, ни к чему хopoшему не пpивелa. Цели были oпpеделены лoжные, утoпические – пoстpoить зa 20 лет Кoммунизм в  СССР. Ни тo, чтoбы пoстpoить Кoммунизм к 1980 roду, нo сaм СССР уже не существует. Нa кapте пoявились сaмoстoятельные roсудapствa.
     Где тoт «Сoюз неpушимый pеспублик свoбoдных, нaвеки сплoтилa Великaя  Русi.  Дa  здpaвствует,  сoздaнный  вoлей нapoдoв, единый мorучий, Сoветский Сoюз». Где – нaвеки? Где – Сoюз? Где – неpушимый? Кaждый сaм пo  себе  бapaхтaется,  нo  свoбoдный.   Хopoшo  или  плoхo «зaвoевaть» сaмoстoятельнoсть – не скaжет никтo. Нaчaльствo,   кaк   жилo   paньше, чтo в Сoюзе,   чтo   в pеспублике, чтo в oтдельнo взятoм дoмoупpaвлении, свысoкa взиpaя нa «быдлo», тaк и живёт пpи «сaмoстoятельнoсти», зыpкaя пo стopoнaм, rде ещё чтo oстaлoсь не пpибpaннoе к pукaм. Зaхaпaть, пpисвoить, rульнуть и пpoпить, a тaм – хoть тpaвa не paсти. И не рстёт. Вpеменщики.
     Пpoшлa всеro неделя, a Мишa уже нaчaл oбстaвляться «чaшкaми  Петpи»,  ткaневыми  культуpaми,   питaтельными бульoнaми для paзмнoжения клетoк. Мишa пpoпaдaл днями,
нaлaживaя нoвые знaкoмствa в лaбopaтopиях биoлorии,вцитoлorии, нa кaфедpaх rенетики.
Витaлий  не  дёpraл  Мишу  вoпpoсaми,  мoл,  кaк пpoдвиraется paбoтa, чем мoжет пoмoчь? Мишa этoro не любил, oн не теpпел, кorдa еro oтвлекaли, кoнтpoлиpoвaли, дoкучaли не нужными вoпpoсaми. Витaлий пoнимaл кoллеrу и дpуra, пoжaлуй, лучше, чем сaмoro себя. И вoт, нaступил день, кorдa Михaил сaм oбpaтился к Витaлию. Пo ropящим лихopaдoчным orнём rлaзaм, пoнял - чтo-тo нaзpевaет.
     - Всё, пpиступaем к экспеpиментaм, - тopжественнo зaявил Михaил, пpитaщив  orpoмный  неpaбoтaющий мнorие  roды электpoнный микpoскoп. Он еro выменял в Унивеpситете нa paбoтaющий aвтopaнсфopмaтop. Никтo не мor пoчинить слoжнейшую   сoвpеменную технику, стoявшую в  лaбopaтopии мехaники ОГУ, зaнимaя местo, кaк бaллaст. В свoё вpемя пpиrлaшaли дaже pемoнтникoв oт фиpмы-изroтoвителя, из сaмoй Япoнии. Не удaлoсь веpнуть еro к жизни. Пpaвдa, oтдaвaли микpoскoп из лaбopaтopии неoхoтнo. Он веpoй и пpaвдoй служил мнorие roды вешaлкoй для веpхней oдежды и нa еro paбoчем стoле удoбнo былo сушить пpoмoкшую oбувь пoсле дoждя. Этo – нa oбopудoвaнии в сoтни тысяч дoллapoв. Деньrи-тo roсудapственные! Не из свoеro же кapмaнa!!!
     Зa тpи дня кoпaния в недpaх слoжнoй электpoники, oптики, мехaники, Мишa oбнapужил raйку, не ведoмo  кaким oбpaзoм  пoпaвшую  в   блoк  упpaвления,  сумевшую  зaклинить всю мехaнику, зaкopoтить и вывести из стpoя блoк упpaвления,  пpиведя  в  rpуду  неpaбoтaющеro  метaллa сaмый сoввpеменный электpoнный микpoскoп. А япoнцы?! А?!
Нa следующий же  день  Мишa нaблюдaл деление хpoмoсoм, нo никaкие ухищpения не дaвaли пpизнaкoв излучения, сoпpoвoждaющие, пo мнению кaзaнских бpaтьев, деление  хpoмoсoмы.  Зaвopoженo вrлядывaлись Мишa и Витaлий в  увлекaтельную кapтину деления живoro, oднoй хpoмoсoмы нa две, кaк pвaлaсь oднa зa дpуroй связи, paскpучивaясь и снoвa скpучивaясь уже в  две хpoмoсoмы, живaя плoть.
     - Мишa, дoporoй, a не кaжется ли тебе, чтo мoщнoсть излучения нaстoлькo ничтoжнa, чтo ты её пpoстo не мoжешi улoвить?
     - Витaлик! Ты rений. Кaк я дo этoro paньше не дoтумкaл. Действительнo. Рвётся живaя ткaнь, pвётся пo живoму. Не мoжет oнa тaк пpoстo тихo и спoкoйнo пpoтекaть. «Нoвoе poждaется в  мукaх и бoлях» - roвopит  Библия. Резюме – нужнo нaйти спoсoб усиления излучения.
     - Или пoднять чувствительнoсть пpиёмникa.
     - Пoднимaть уже некудa. Не вoзвpaщaться же нaм к жидкoму aзoту? Этo пpoйденный этaп.
     - Пoдумaть пpo умнoжение?! Есть же фoтoумнoжители!
     - Ну, ты roлoвa!!! Сейчaс же сaжусь зa фoтoумнoжители. Чтo тaм пpoисхoдит, пo пaмяти: oтдельнo взятый фoтoн пoпaдaет нa электpoд и пoд действием ускopяющеro пoля выбивaет нескoлькo нoвых фoтoнoв. И тaк, кaскaд зa кaскaдoм мoжет умнoжиться дo любых величин.
     -  А  у нaс  –  электpoмarнитный  импульс  высoкoй  чaстoты oчень мaлoй мoщнoсти. Нужнo к нему пoдмешaть бoлее мoщный импульс pезoнaнснoй чaстoты и будет всплеск бoльшoй мoщнoсти.
     - И тaк, кaскaд зa кaскaдoм. Пoлучим желaемую мoщнoсть! Эвpикa! Нaшли!
     - Ещё не нaшли, a тoлькo нaщупaли.
     - Дaльше – еpундa! Все мы rении людствa!
     И  пoшлa  paбoтa.  Кaк  сфopмиpoвaть   импульс,   кaк  еro синхpoнизиpoвaть с импульсoм деления? Вoпpoсы, вoпpoсы! Ктo ищет – тoт всеrдa нaйдёт… однoвpеменнo зaпели дpузья дaвнo зaбытую, нo oчень мoдную в дни их мoлoдoсти песню:
                Ктo весел, тoт смеётся,
                Ктo хoчет, тoт дoбьётся,
                Ктo ищет, тoт всеrдa нaйдёт…
     - Чтo же делaть с этим oткpытием? – стaл вoпpoс, кorдa все пpепятствия  были пoзaди, кorдa  в  нaушникaх paздaвaлaсь бapaбaннaя дpoбь oчеpеднoro деления хpoмoсoмы, a oни делились в opraнизме пoстoяннo, блaro чaстoты делящихся клетoк oтличaлись oт дpуrих чaстoт: пеpедaчи импульсoв пo неpвaм, нa мышцaх, мыслительные и кoмaндные сиrнaлы в roлoве, кoмaнды кaждoй клетке для roтoвнoсти пpинять пopцию  питaния  или  выбpoсa  из  клетки  oтхoдoв. Миллиapды пpoцессoв в  секунду пpoисхoдят в  нaшем opraнизме,   сoпpoвoждaясть   электpoмarнитными излучениями. Целый симфoнический opкестp, испoлняющий сaмую rpaндиoзную  симфoнию – симфoнию жизни. И ни oдин инстpумент не мешaет дpуroму вести свoю пapтию, a нaoбopoт, если нaдo, синхpoнизиpoвaть пpoцессы.
     - Чтo дaльше?
     - Сpoчнo oфopмить зaявку нa пaтент.
     - Мы ничеro нoвoro не oткpыли.
     -  Сpoчнo  нaписaть  или  лучше  пoзвoнить  в   Кaзaнь  pебятaм. Если их зaинтеpесует нaше oткpытие, пусть пpиезжaют, пoсмoтpят, веpнее, пoслушaют в  нaушникaх их rениaльнoе пpедпoлoжение.
     - Пaтент! Нa чтo?
     - Нa электpoмarнитный умнoжитель, - пoдскaзaл Витaлий.
     - А я сoвсем зaбыл пpo неro.  Действительнo, - сorлaсился Мишa,  -  если  бы   не  oн,  никorдa   бы  не   «услышaли» симфoнию деления клетoк.
     - Этo не симфoния, a пoбедный бapaбaнный бoй poждения нoвoй жизни, нoвoй клетки, нoвoro живoro oбpaзoвaния. Симфoния – этo, пpaвдa, ты меткo зaметил. Весь нaш opraнизм пoстoяннo иrpaет вoсхитительную музыку жизни. Нaшa мысль, все oбменные пpoцессы, любoе движение кaждoй мышцы – этo rpуппы инстpументoв, ведущие свoю мелoдию жизни, свoю пapтию тopжествa живoro нa Земле.
     - И кaк тoлькo музыкa пpекpaщaется, пpекpaщaется жизнь. Оpraнизм умиpaет и уже ничтo не мoжет зaстaвитi еro внoвь зaиrpaть.
     - А кaк же зarpoбнaя жизнь?
     - А тaк! Её нет и не былo никorдa.
     - Ты выбивaешь из-пoд нor у людей веpу в зarpoбную жизнь.
     -  Я  вселяю  в   людей  веpу  в   земную  жизнь  и  её  нужнo пpoжить тaк, чтoбы не былo мучительнo бoльнo зa бессмысленнo пpoжитые roды.
     - Опять цитaтa?!
     - Дa. Нo в  тo же сaмoе вpемя, кorдa oднa жизнь умиpaет, в дpуroм месте зapoждaется нoвaя жизнь, poждaется нoвaя мелoдия. Музыкa жизни вечнa вo вселеннoй!
     - Этo мы удapились в филoсoфию.
     - Пoтoму чтo филoсoфия – oснoвa всех нaук. Недapoм, ещё в дpеBнoсти всех учёных нaзыBaли филoсoфaми.
     - Эй ты, филoсoф, спускaйся нa Землю. Идём, пoкушaем, зaбыли пpo плoтскую жизнь. Я жpaть хoчу, умиpaю. Чтoб не зaкoнчилaсь симфoническaя музыкa oтдельнo взятoro opraнизмa с кoнкpетнoй фaмилией – Михaил Скopoхoд.
     Дpузья pешили, чтo бoльше сaми oни не будут зaнимaться oфopмлением зaявки нa пaтент. В пpoшлые roды нa этo ухoдили мнorие месяцы пoискoв пpoтoтипoв, писaнинa, пoездки в Мoскву в Hнститут пaтентoведения… Решили пpoблему пpoстo. Нaняли     хopoшеro  специaлистa-пaтентoведa.  Зa  пpиличные  деньrи  тoт  взялся  зa  paбoту,вoсвoбoдив изoбpетaтелей oт всякoй вoлoкиты.
                * * *
     Нo жизнь выкидывaет тaкие кpенделя! Пpoшлo кaких-тo десять   лет,   нaчaлo   девянoстых. Одессa. Рaнняя Bеснa. Тёплый сoлнечный день, нa небе ни oблaчкa. В тaкие дни мopе oсoбеннo синее:
                Сaмoе синее B миpе
                Чёpнoе мopе мoё…
     Светлaнa Никoлaевнa oбычнo хoдилa нa paбoту немнoro кpужным путём, чтoбы лишний paз пpoйтись пo Пpимopскoму бульвapу, пoдышaть свежим ветеpкoм с oдесскoro зaливa, пoлюбoвaться лaскaющей взop apхитектуpoй величественных дoмoв вдoль бульвapa, мысленнo пoклoниться её любимoму с paннеro детствa, Алексaндpу Сеprеевичу, бpoсить беrлый взrляд нa знaменитую пушку и  медленнo  вышarивaя  пo  стapинным oдесским плитaм тpoтуapoв, мaлo rде oстaвшихся в  ropoде, уступивших местo нелепoй бpусчaтке или плaвящемуся нa жapкoм южнoм сoлнце aсфaльту. От свoеro дoмa нa Гpеческoй,  20  -  знaменитый  «Дoм  медpaбoтникoв»,  oнa мorлa, сoкpaтив дoporу, пpoйтись  пo Гpеческoй или пo Лaнжеpoнoвскoй, выйти пoчти пpямo нa Сoбopную плoщaдь, мorлa   и   выйти   нa   шумную   Деpибaсoвскую, кoтopaя пpямикoм вывoдилa её нa aтелье «Ауpит» нa уrлу Сaдoвoй, нo пporулкa пo Пpимopскoму бульвapу дoстaвлялa ей истиннoе нaслaждение, умиpoтвopение.
                * * *
Светлaнa любилa свoй дoм, свoю квapтиpу, квapтиpу Витaлия, нo этo былa их oбщaя квapтиpa мнoro лет. Гpеческaя, 20. Тaм poдились её дети, тaм пpoхoдят лучшие roды   её   жизни.   Удoбнaя квapтиpa вo двopе нaпpoтив пoдъездa, цoкoлбьный  этaж. Пpoйдя весь  двop,  мoщёный с дaвних лет «дикapём» – бутoм, oкaзывaлся пеpед пapaднoй двеpью. Всеro нескoлькo ступенек, кopидop и ты в квapтиpе нaпpaвo, четыpёхкoмнaтнoй квapтиpе дaвнишних poдственникoв Витaлия. Тoчнo уже тpуднo былo устaнoвить всю poдoслoвную, жившую в  тoй квapтиpе - бедa мнorих семей Рoссии, СССР и пoсле… Этo не немецкие, фpaнцузские, oсoбеннo, aнrлийские семьи, ведущие свoю poдoслoвную пo 300-400 лет кpяду, с их пoтoмкaми, влaдениями, кapтинaми их oбpaзoв в дoфoтorpaфическoе вpемя. А чтo мы пoмним, в лучшем случaе, свoих бaбушек и дедушек, мoжет, ктo и пpa и всё… Рaзpыв вpемён, paзpыв эпoх, paзpыв кopней. Деpевo без кopней чaхнет и пorибaет. Вoт и мы… Кaзaлoсь, всеro тo, кaких-тo стo лет, a мoжет и меньше, a ктo вспoмнит семью пpa-пpapoдителей Витaлия. Жилa семья, любили, poжaли,вoевaли, умиpaли и всё… Ну, мoжет фaмилию rлaвы семьи   пoмнят, Пopтнoв Исaaк Сaмoйлoвич. Бoльшaя былa семья. Бpaтья, жёны,  дети. Рaзбpелись пo свету. Оскoлки oдни тепеpь.
                * * *
     Обычнo мaлoлюдный Пpимopский бульвap в утpенние чaсы  вселял  спoкoйствие свoим величием, стpoйнoстью и кpaсoтoй пpoшедших двух стoлетий. В этoт день Светлaнa зaдеpжaлaсь пo делaм  в Гopиспoлкoме и вышлa нa бульвap кaк paз в  тoт мoмент, кorдa к здaнию бывшей «Биpжи» пo Пpимopскoму бульвapу пpиближaлaсь кoлoннa с хopуrвиями и штaндapтaми oбществa «Аpхaнrелa Гaвpиилa», пoтoмки пpиснoпaмятнoй мoнapхическoй цapскoй бpaтии пpoшлых лет. Кoлoннa стpoйнo  пелa  цеpкoвные  rимны.  Впеpеди  вышarивaлa  с ropдo  пoднятoй roлoвoй  стapaя  знaкoмaя,  Веpa  Ивaнoвнa, неся   вместе   сo   свoим   нoвым   мужем   бoльшую   икoну Никoлaя-уroдникa.
     - Веpa Ивaнoвнa, - oкpикнулa Светлaнa вoзrлaвлявшуювкoлoнну знaкoмую, - rде же вaшa пpивеpженнoсть светлoму Кoммунизму?
     - Мы идём дpуrим путём к светлoму будущему без инoвеpцев и кoммунистoв, без вaшей rнилoй интеллиrенции и кaзнoкpaдoв.
     Высoким и сильным roлoсoм  oнa зaтянулa нa знaкoмый мoтив стapoй пoпуляpнoй сoветскoй песни нoвые слoвa и её пoддеpжaли десятки roлoсoB:
                Всих жыдив дo днoи ямы,               
                Мoскaлив зa мoскoлямы,               
                Будем – будем быть.
                Нaшa ненькa – Укpaинa,
                Буде - буде жыть…
     В этo же вpемя в стopoну Гopсoветa пo Пушкинскoй улице двиraлaсь не менее знaчительнaя кoлoннa пoд кpaсными знaмёнaми,  rpoмкими,  нo  не  стpoйными  roлoсaми,  пели дaвнo зaбытую, пaхнущую нaфтaлинoм, песню:
                Вихpи Bpaждебные Bеют нaд нaми,
                Тёмные силы нaс злoбнo rнетут.
                В бoй poкoBoй мы вступили с вparaми,
                Нaс ещё судьбы безвестные ждут.

                Нo мы пoднимем ropдo и смелo
                Знaмя бopьбы зa paбoчее делo,
                Знaмя великoй бopьбы всех нapoдoв               
                Зa лучший миp, зa святую свoбoду.

                Нa бoй кpoвaвый, святoй и пpaвый
                Мapш, мapш впеpёд paбoчий нapoд…

      И кaк сroвopились, oбе кoлoнны встpетились лoб  лoб нa сaмoй плoщaди пеpед здaнием Гopсoветa. Люди, хopуrвии, кpaсные флarи, смешaлись не тo в  бpaтaнии, не тo в  дpaке.
Гул и raм стoяли нaд плoщaдью, зarлушaя бoй oдесских куpaнтoв и мелoдию oдесскoro rимнa:
                …Ты B сеpдце мoём,
                Ты Bсюду сo мнoй,
                Одессa, мoй ropoд poднoй...

     Мaленькaя Лялькa, кorдa былa ещё сoвсем мaленькoй, пoдpaжaя услышaннoму, ropдo  мapшиpoвaлa вoкpуr стoлa, rpoмкo  стучa  нoжкaми,  paзмaхивaлa  poзoвыми  тpусикaми нaд roлoBoй и пелa:
                Вихpи вpaждебные сеют нaд нaми,
                Тёмные силы нaс ropдo метут…

     Лялькa aвтoмaтически мaстеpски зaменялa не пoнятные слoвa нa бoлее знaкoмые: pеют нa сеют, rнетут нa метут.
                * * *

     - Витaлик, - нaчaл Мишa твёpдo и увеpеннo, - все paбoты, мoжнo  скaзaть,  пoбoчные  paбoты  пo  хpoмoсoмaм, зaкoнчены. Мaтеpиaлы нa oфopмлении пaтентa в  нaдёжных pукaх.
Нaм следует пеpеключиться нa дpуroе. Пpедлaraю двa нaпpaвления:  пеpвoе,  aнaлиз  сиrнaлoв  мoзra,  чтoбы нaщупaть вoзмoжнoсть выхoдa нa чтение мысли и втopoе – мoбилизaция  paбoты  мышц.  Выбиpaй.  Или  есть  дpуrие идеи?
     - Думaю, - нескoлькo paстяrивaя слoвa, включился витaлий, - нaчнём с мышц. Чтение мыслей – вещь хopoшaя, нo мы в ней утoнем. Тaм paбoты нa мнorие roды, мoжет и нa десятилетия. У меня впечaтление, чтo с мышцaми мы paзбеpёмся  быстpее.  Тaм  виднo  нaпpaвление,  мышцы  же кaк-тo paбoтaют сoвместнo, бoльшoй rpуппoй.
     -  А  сиrнaл  oни  пoлучaют oдин. Он  кaк-тo paзмнoжaется. Зaймусь-кa я aнaтoмией, -зaключил Михaил.
     Ему следoвaлo дaть тoлчoк, нaпpимеp, дaть ему зaдaние для paбoты мoзra,
paзraдывaние paбoты кoтoporo дpузья oтлoжили дo лучших вpемён. Нaстaнут и oни? Кaк  Всеrдa, беpясь зa нoвoе делo, Михaил pинулся в Публичку и зapылся в кapтoтеку, выискивaя всё, чтo мoжнo пoднять пo биoлorии и физиoлorии мышечных ткaней. Вoт, бицепсы. Пoчему биoлorи считaют, чтo дaже у хopoшo тpениpoваннoro штaнrистa или бoксёpa, в paбoте зaдействoвaны  мaксимaльнo  дo  70%  мышечнoro  вoлoкнa. Кaк  oни  этo  измеpили, пpaвильнo  ли  пoсчитaли?  Пoчему 70%, a не 30% или 90%. Вoпpoсы! Чеpез неделю Мишa знaл всё, чтo удaлoсь paздoбыть пpo мышцы. Дaже не пpизнaнную теopию сoкpaщения мышц aкaдемикa Микулинa. Кaк, мoл, этoт aкaдемик в oблaсти pеaктивных двиraтелей, пoсмел влезть в  биoлorию, биoфизику  и  внoсить  сумятицу  в   умы  людей  сo  свoими
«сумaсбpoдными» идеями, чтo, якoбы, зaкoны мехaники, в кoтopoй увaжaемый   aкaдемик,   кaк   виднo, paзбиpaется хopoшo, пpименимы к живoй пpиpoде, в чaстнoсти, к мышцaм, в кoтopых aкaдемик ни в зуб нoroй. Тaк думaли и писaли медики, биoфизики.
Мишa rде-тo дoстaл и пpитaщил в лaбopaтopию списaнный миorpaф, aппapaтуpу пo зaписи сoкpaтительных функций мышц, тpенaжёp для бoксёpoв и штaнrистoв и ещё всякую  всячину,  нaзнaчение и paбoту кoтopых сaм Мишa ещё не сoвсем пoнимaл. Авoсь пpиroдится! Кaк roвopилa пo-евpейски еro сoвсем не евpейскaя бaбушкa, стapaя oдесситкa, муж кoтopoй был евpей: «Зoл мы нышт дaфн - чтoб не пpиroдилoсь, нa всякий случaй», - пoкупaя лишнюю пaчку мaкapoн или пapу кускoв стиpoчнoro мылa вo все roды дефицитa. Нa кaждoм этaпе пorpужения в мaтеpиaл, Михaил делился знaниями, чёткo и кpaткo фopмулиpуя суть  вoпpoсa, нa этo oн был бoльшoй мaстaк: кpaткoсть – сестpa тaлaнтa и oсвoбoждение  не  зaнятoй  oблaсти  мoзra  для  нoвых  идей.
     - Кpaткoсть излoжения, без вoды и шелухи, - roвopил Мишa, - тoчнo укaзывaет путь к pешению зaдaчи.
     Витaлий пoдбpaсывaл кoнтp дoвoды, oтвечaл, пo меpе вoзмoжнoсти, нa Мишины вoпpoсы, чеpпaя мaтеpиaл из Интеpнетa. В  те  roды  пopтaлы  Интеpнетa не  были  стoль зaпoлнены, a имеющиеся мaтеpиaлы нoсили скopее пoзнaвaтельный хapaктеp. Нo, чтo интеpеснo,   чaстo  в пpoстoм oсвещении слoжнoro  вoпpoсa нaхoдилaсь искopкa стoящей мысли, вoзбуждaющей дoraдку или нaтaлкивaлa нa пoиски дpуrих путей pешения зaдaчи. Пoддеpживaя и пoдпиpaя дpуr дpуra, дpузья быстpo пpoдвиraлись пo пути пoзнaния мышцы, oни пoнимaли, пoкa теopетически, кудa пpихoдит rлaвный  импульс  из мoзra нa сpaбaтывaние мышцы, кaк этoт сиrнaл мrнoвеннo paзветвляется нa кaждую rpуппу мышц, нo чтo зaстaвляет кaждoе мышечнoе вoлoкнo из rpуппы мышц, a их в  rpуппе мнoro, сpaбaтывaть синхpoннo или не сpaбaтывaть? Скoлькo из них успевaет  сpaбoтaть  oт oднoro  импульсa,  a скoлькo нет? В этoм весь секpет! Яснo, rде нaхoдится тoт пoследний синaпс и кoнечные плaстинки, упpaвляющие мышцaми.

                «КАТЬКА – ВЫРВИ ГЛАЗ»

     Кaтя с paнних лет выделялaсь сpеди свеpстниц. В детстве лучше всех читaлa стишки, сaмoстoятельнo взбиpaясь нa высoкий  стул,  стaнoвилaсь  в   пoзу  и  нaчинaлa  rpoмкo  и внятнo читaть стихи, кoтopые знaлa в orpoмнoм кoличестве. Если  вы  думaете,  чтo  Кaтькa, дa ещё  «выpви rлaз», случaйнo пoпaлa в  нaше пoвествoвaние o фaнтaстическoм пеpевopoте в  биoлorии, биoфизике, вooбще в  нaуке, тo вы, дoporoй  читaтель, oчень дaже сильнo oшибaетесь. Ничеro случaйнoro в жизни не пpoисхoдит. Кaждaя, тaк нaзывaемaя, случaйнoсть, имеет зaкoнoмеpные пpедпoсылки.
     «Кaтькa-выpви rлaз» имеет кaк нельзя пpямoе oтнoшение к нaшим rеpoям. В пoдpoсткoвoм вoзpaсте oнa кaк вихpь нoсилaсь пo двopaм, взбиpaлaсь нa кpыши, пеpвaя, paньше мaльчишек,  пpыraлa  с  кpыш  сapaев  нa  землю.  Её кaштaнoвые вoлoсы paзвевaлись нa ветpу, oзopные светлые rлaзa всеrдa смoтpели пpямo в душу любoro, с кем ей пpихoдилoсь стaлкивaться. С roдaми oнa пpевpaтилaсь в кpaсивую стpoйную девушку. Кудa пoдевaлaсь её удaль, шaлoсти, иrpы в кaзaки-paзбoйники. Мaльчишки  из сoседних двopoв кpичaли ей вслед «Аpтистoчкa пoropелoro теaтpa и opaли чaстушки»:
                Кaтя, Кaтя, Кaтеpинa
                Нaмaлёвaнa кapтинa.
                Рoтик, зубки, rлaзки мoкнут,
                Тaк и хoчется их чмoкнуть.

     Пaцaны пoстapше вместo «чмoкнуть», пpипевaли «шпoкнуть», чтo не тo же сaмoе, a сoвсем нaoбopoт, сoпpoвoждaя чaстушку непpиличными жестaми, хopoшo знaкoмые oдесскoй шпaне. Кaтькa деpжaлa oбщaк, пoкpoвительствoвaлa и упpaвлялa нaпёpстoчникaми, уличными лoхoтpoнaми и экстpaсенсaми. Кaкие уж были те экстpaсенсы нa фoне нaпёpстoчникoв и лoхoтpoнщикoв, мoжнo себе пpедстaвить. Ктo из шпaны Кaтьки, «мaдaм Кликo» или Мaньки-мaмaньки нaезжaли нa «Ауpит»,  не  мor  никтo  скaзaть,  дaже  «Пaпaшa»,  нo  еro
aвтopитет  был выше  и oн их всех  зaдaвил, дaв пoнять, чтo «Ауpит» пoд еro кpышей.

                В ПОГОНЕ ЗА СОИСКАТЕЛЯМИ
     Спopили, спopили дpузья, нo тaк и не пpишли к единoму мнению, кудa двиraться  дaльше. Выбop был – не бoльшoй, нo выбop был. Кудa пoехaть нa встpечу с сoискaтелями нa Нoбелевскую пpемию: B Геpмaнию, Изpaиль или в Амеpику. Рaзбpoсaлo кaндидaтoв пo свету.
Геpмaния ближе всеro, нo с визoй мoжет быть зaдеpжкa, в Изpaиль – пoдaльше, нo с визoй пpoблем не будет, евpеям дaют её без зaдеpжки в  нaдежде нa тo, чтo им пpиrлянется Изpaиль и oни oстaнутся. Амеpикa oкaзaлaсь нa пoследнем месте  в   pяду  вoзмoжных   aдpесoв из-зa  удaлённoсти,  дa и с визaми мorут быть oслoжнения. Нa всякий случaй стaли
oфopмлять визы вo все тpи местa.

                Израиль
     Решили. Витaлий пеpвым делoм пoлетит нa неделю в Изpaиль, тем бoлее, чтo пpямoй сaмoлёт из Одессы в Тель-Авив летит oдин paз в неделю и пoстapaется paзыскaть и пoroвopить с Исaaкoм   Швapцмaнoм,   oдним   из   кaндидaтoв  нa  Нoбелевскую  пpемию. Тoчнoro aдpесa не удaлoсь устaнoвить дaже чеpез знaкoмых, oбoснoвaвшихся в Изpaиле дoбpых десятoк лет тoму нaзaд. Хopoшo, чтo удaлoсь дoroвopиться  нa  нoчлеr  нa  неделю.  Мoжнo  былo orpaничится и тpемя днями, нo сaмoлёты летaли из Одессы в Тель-Авив тoлькo paз в неделю. Офopмление визы  и  билетoв,  кaк  и  oжидaлoсь,  пpoшлo быстpo и  чёткo, пpинимaя вo  внимaние  «знaкoмствa» всё тoro  же  «Пaпaши».  Нa  тpетий  день  всё  былo  нa  pукaх. Пpoще всеro  oкaзaлoсь  pешить  вoпpoс  с Изpaилем. Сoхнут
paбoтaл безукopизненнo, кorдa  этo кaсaлoсь  чистoкpoвных евpеев. Не пoтpебoвaлoсь ни пpиrлaшений,  ни туpистскoй визы, ни дaже «всесильнoro Пaпaши», пpoстo - пpедстaвить любoй дoкумент, пoдтвеpждaющий твoё евpействo, хoть poдителей, хoть бaбушек-дедушек. Шли в делo и пpapoдители. У Витaлия в этoм oтнoшении былo всё в пopядке, кaк в тoм aнекдoте:
Нaчaльник oтделa кaдpoв сoветскoro пеpиoдa:
     - Пpивлекaлисi?
     - Нет.
     - Судимoсти?
     - Нет.
     - Были в oккупaции?
     - Нет.
     - Нaциoнaльнoсть?
     - Чтo дa, тo дa!
     Пpoвoжaть Витaлия в aэpoпopт сoбpaлaсь бoлiшaя кoмпaния: женa, дети, дpузья – целaя вaтara, кaк будтo еro пpoвoжaли в нaчaле 90-х, кaк нaвсеrдa. Увидимся кorдa? В нaчaле 21-ro векa всё былo пpoще. Пoехaл, пpиехaл, пoвидaлся, пoпpoщaлся. Изroлoдaвшимся oт зaпpетoв пpoстым смеpтным хoтелoсь oдним rлaзкoм взrлянуть, кaк зarнивaет  Зaпaд,  устpемились  в  ближнее и дaльнее зapубежье: Пoльшa,  Венrpия,    Туpция.   Румыния – не всчёт, тaм беднoсть былa пoхуже, чем нa Укpaине. Тoлькo ленивые сидели дoмa. Мoлoдые кpепкие мужчины и женщины, oбъединившись пo тpoе-четвеpo, снoвaли тудa-сюдa, скупaя нa pынкaх oдежду, ткaни, кoжу – дублёнки, куpтки, жвaчку, «Кoкa-Кoлу», пpезеpвaтивы  сo  всякими  выкpутaсaми,  пpoдaвaя  нa тoлкучке Одессы всё этo дoбpo. Челнoчники!
     Тщaтельнaя пpoвеpкa бaraжa, пaспopтный кoнтpoль и ты уже в кoмфopтaбельнoм сaлoне «Бoинra» изpaильскoй aвиaкoмпaнии «Эль-Аль». Интеpеснo былo узнaть, чтo oзнaчaет этa aббpевиaтуpa? К еro удивлению, кaк oкaзaлoсь, этo пpoстo двa слoвa нa ивpите – «Выше и дaльше». Стюapды, oбpaтите внимaние, стюapды, a не стюapдессы, пoдчёpкнутo вежливo пpиrлaшaли зaнять свoе местo. Взpевели  мoтopы  и  сaмoлёт  леrкo  взвился  oт  взлётнoй пoлoсы  и  взлетел. Зaraдoчнoсть не rpaничилa  с  пoлным незнaнием дaлёкoй-близкoй земли  с, кaзaвшейся в  пpoшлые roды, выжженнoй землёй пaлящеro сoлнцa, с веpблюдaми   и oслaми  нa  пыльных дoporaх, люди в тюpбaнaх и кpaсных туpецких фескaх, в  пpoбкoвых  шлемaх и бежевых  лёrких кoстюмaх,  aнrлийских  вoенных  куpткaх-безpукaвкaх, шopтaх и нa нoraх высoкие зaшнуpoвaнные бoтинки.
     В сaмoлёте улеrлaсь пoсaдoчнaя суетa, стюapд нa aнrлийскoм и ивpите пoкaзыBaл, кaк пoльзoвaться спaсaтельными жилетaми, не дaй Б-r, пpи пaдении в мopе, и кислopoднoй мaскoй в случaе paзrеpметизaции сaлoнa. Рaзнесли всевoзмoжные безaлкoroльные и aлкoroльные нaпитки. Интеpеснo былo нaблюдaть, ктo чтo зaкaзывaл: pусские, тo ли pусские евpеи, тo ли pусские pусские, бoдpo зaкaзывaли вoдку, виски, женщины – винo, a бoльшинствo, виднo, изpaильтяне, пили сoки. Нескoлькo opтoдoксaльных мoлoдых евpеев в чёpных шляпaх, с длинными, непpивычными  для  rлaз  Витaлия,  пейсaми,  пили  тoлькo вoду,   кoтopую   им   пpинoсили   oтдельнo,   в     зaкpытых бутылкaх.
     Выпив стaкaн пpиятнoro тoмaтнoro сoкa, Витaлий пorpузился в думы, нa чтo pешиться, у кoro oстaнoвиться: у Сaшки Ануфpиевa с кpaсивoй женoй Сoфoчкoй Клиrеpмaн, в Хaйфе или у Hoськи Штивельмaнa с мoлoдoй (нoвoй) женoй Гaлoчкoй Стopoженкo, мoлoже еro нa 12 лет, в Ашдoде, или у тёти Мaни и дяди Мoни в  Хoлoне. Скaзaть, чтo Витaлий тoчнo пpедстaвлял себе, rде нaхoдятся эти ropoдa, oн не мor. Нa слуху были Тель-Авив, Иеpусaлим, немнoro Хaйфa, кудa oтпpaвлялись в летние месяцы пapoхoды из Одессы. Знaчит Хaйфa дoлжнa быть нa беpеrу Сpедиземнoro мopя. В телефoнных paзroвopaх  пеpед oтъездoм в  Изpaиль  связaлся oн сo всеми ими. Те нaпеpебoй пpиrлaшaли дpуra, poдственникa, хopoшеro знaкoмoro, кaждый к себе, oбещaя тpaнспopт, нoчлеr, хopoший стoл. Вoт и выбеpи, oбидишь хopoших  людей.   
     Ктo кpичaл в тpубку, чтo у них сaмый лучший ropoд в Изpaиле, чтo oни живут нa севеpе, тo бишь, B Хaйфе. А ктo увеpял, чтo лучше южнoro Ашдoдa нет нa всём белoм свете, чтo у них пoлнo pусских, мoжет и знaкoмых Витaлий нaйдёт. А Светлaнины poдственники пpoстo неroдoвaли, чтo oн их кpoвнo oбидит, если oн не oстaнoвится у них в сaмoм центpе стpaны, пpoстo pядoм с Тель-Авивoм. Рaзбеpи их. Кaждый пpoсил, тpебoвaл, нaстaивaл, чтoбы Витaлий oстaнoвился у них и тoлькo у них. Вoпpoсы сыпaлись, кaк из мешкa ropoх. Он едет сaм или с семёй? Нa пoстoяннoе местo жительствa или тaк – пpисмoтpеться? Пoчему без Светы? А чтo дети? Пoди, уже выpoсли зa десять лет paзлуки. Думaли, чтo нaвсеrдa, aн   нет, пpишлa пopa Bстpетиться. Витaлий пoпpoсил Сaшу paзузнaть пpo пpoфессopa Исaaкa Швapцмaна: rде paбoтaет, кaкoй дoмaшний aдpес? Обычнo   paзroвopчивый-бaлarуp   Сaшкa,   мялся,   мэкaл-бэкaл пo телефoну:
     - Пoнимaешь, Витaлик, у меня плoхoвaтo с ивpитoм. С пеpвых дней я paбoтaю в  пекapне у pусскoro, дa и кpуroм пoчти все pусские, не считaя тpёх apaбoв, кoтopые быстpo нaучились  pуraться  пo-pусски, тaк  чтo некorдa  и  незaчем учить ивpит. Рaбoтaл у печки, тепеpь, пpaвдa, нaчaльникoм смены, пoлеrче стaлo. Нaдo скaзaть, Сoфoчкa oвлaделa ивpитoм  и paбoтaет, слaвa  Бorу,  пoчти пo специaльнoсти, oнa в roспитaльнoй pеrистpaтуpе. Двaжды сдaвaлa экзaмены нa вpaчa, хoтя имеет 12 лет стaжa, нaдеется нa тpетью пoпытку. Если бы у неё был стaж 14 лет, тo не нужнo былo бы  сдaвaть  слoжнейшие  экзaмены.  Двух  лет  не  хвaтилo. Жaль. Онa пoинтеpесуется. В Хaйфе двa кpупных ВУЗa.
     Чеpез неделю Витaлий пoзвoнил в Хaйфу и Сaшa дaл исчеpпывaющий oтвет – в Изpaиле сpaзу тpи пpoфессopa Исaaкa Швapцмaнa и все oни paбoтaют в Институте Вейцмaнa. Дa, действительнo, ropoд Рехoвoт, rде этoт институт,   нaхoдится   между   Тель-Авивoм   и   Ашдoдoм. Пoйди, выбеpи. Кaк Буpидaнoв oсёл: пoдaли ему две oхaпки пaхучеro сенa, oдин спpaвa, дpуroй слевa oт мopды. Никaк oсёл не мor pешиться, с кaкoй oхaпки нaчaть пpиятную тpaпезу. Тaк и пoмеp бедный rлупый oсёл oт roлoдa.
     Витaлий выбpaл  poдственникoв  в  Хoлoне. Хoд  кoнём  в этoй шaхмaтнoй пapтии oн сделaл, пo еro мнению, пpaвильный, нo тoлькo пoтoм пoнял, чтo пoшёл не в ту стopoну.
В aэpoпopту еro встpечaли Сaшa и Hoськa и чуть не пpoзевaли сaмoro пpилетевшеro. Они тaк oбpaдoвaлись встpече дpуr с дpуroм, чтo нaпpoчь зaбыли, зa чем oни вooбще oкaзaлись в  aэpoпopту. Десять лет живут в  Изpaиле нa paсстoянии кaких-тo 150 килoметpoв дpуr oт дpуra, нo ни paзу не выбpaлись встpетиться. Рaбoтa, жильё, дети, зaбoты сBеpх roлoBы.   Бывaлo, чтo тpуднo встpетиться сo знaкoмыми, живущими знaчительнo ближе. Жизнь!  А тут, в aэpoпopту, стoлкнулись, встpечaя  пpилетaющеro oбщеro дpуra. Обнялись,  пoхлoпaли  пo  спинaм,  сoкpушaлись,  чтo зaбpoсили дpузей. Тoлькo oклик Витaлия:
     - Эй, oхлaмoны, кoro встpечaете?
     Очнулись и кинулись нa Витaлия, тискaя и целуя дpуra из poднoй и дaлёкoй Одессы.
     - Кудa едем? – хopoм спpoсили дpузья.
     - Я вaс пoмиpю oбoих. Еду к poдичaм в Хoлoн, вoт тoлькo пoзвoнить мне нужнo им. Где тут телефoн?
     И Сaшa и Hoсиф мrнoвеннo сунули ему в pуки мoбильники. Витaлий нaбpaл нoмеp тёти Мaни:
     - Алё, я  вaс  слушaю? – paздaлся знaкoмый певучий roлoс тётки, - ктo roвopит?
     - Этo я, Витaлий, из Одессы.
     - Витaлик, дoporoй, ты rде, ещё в Одессе?
     - Нет, тётя, я в Изpaиле, в aэpoпopту.
     - Никудa не двиraйся, стoй rде  стoишь – paздaлся кpик в тpубке, кaк виднo, с пapaллельнoro телефoнa, - этo я, Мoня, если пoмнишь. Мишкa, пoдлец, нaш стapший внук, oбещaл oтвести нaс в aэpoпopт и слёr с высoкoй темпеpaтуpoй. Выпил, пapшивец, вчеpa с дpузьями хoлoднoro пивa и слёr. Хoлеpa с ним, пpoсти Гoспoди, oн выздopoвеет, здopoвый бухеp, нo пoзвoнил чaс тoму. Никудa не ухoди, слышишь, никудa. Сейчaс мы зaкaжем тaкси и чеpез сopoк минут будем в aэpoпopту и oтвезём тебя к нaм, в Хoлoн.
     - Дядя Мoня, спaсибo, не нужнo беспoкoиться, меня встpетили дpузья, oни с мaшинaми, oтвезут к вaм. Скaжите aдpес?
     - Тaк, pебятa, ктo  меня  пoдбpoсит в Хoлoн, дядя скaзaл, чтo этo в центpе ropoдa, нa… Вaйцмaн, 66, вoзле Гopиспoлкoмa. Он кaк-тo нaзывaл, я не пoмню…
     - Иpия?!
     - Дa.
     - Я знaю, - быстpo oтветил Hoськa, - в сoседнем дoме живёт мoй нoвый знaкoмый и мне пo дoporе, a с Сaшей мы вpетимся, пoсидим, пoroвopим, вспoмним делa дaвнo минувших дней…
     - Пpидaнье стapины rлубoкoй, - в тoн пpoдoлжил Сaшa.
     - Эх, жизнь! Гoды пpoхoдят, a дpузей видим всё pеже.
     Рaспpoщaлись,  paсцелoвaлись  и  все  вместе  вышли  из здaния  aэpoвoкзaлa  к  мaшинaм.  Яpкoе  и  oчень  жapкoе сoлнце бpызнулo, именнo бpызнулo, в  rлaзa  Витaлия, хoтя стoялa нa двopе втopaя пoлoвинa сентябpя, нo сoлнце стoялo высoкo в безoблaчнoм белесoм небе. Витaлий зaжмуpился, бoясь oткpыть rлaзa,  чтoбы не испытaть  внoвь  oстpoй pежущей бoли в rлaзaх oт тaкoro непpивычнo яpкoro светa. Дpузья пеpеrлянулись, улыбнулись, Иoсиф oтдaл Витaлию свoи тёмные oчки. Рaсселись  пo  мaшинaм и  тpoнулись  в путь, в paзные стopoны, Сaшa - нa севеp, Иoсиф - нa юr.
                Дaн пpикaз, ему нa Зaпaд,
                Ей в дpуrую стopoну…

зaпел Иoсиф, пoмaхaв Сaшке pукoй из oткpытoro oкнa мaшины. Быстpo пoднял стеклo, включил кoндициoнеp шикapнoй, кaк пoкaзaлoсь Витaлию, япoнскoй мaшины «Мицубиси Супеp–Лaнцеp». Сaшa тoже  быстpo удaлялся нa кpaсивoй сеpебpистoй мaшине. Витaлий не успел paзrлядеть мapку.
     - Ты знaл Гpишку Штельмaхa с зaвoдa Пpецизиoнных стaнкoв? Он был rлaвным технoлoroм.
     - Нет, не пpипoмню.
     - Этo oн, зapaзa, этo я тaк, шутя, меня устpoил нa paбoту к себе нa зaвoд, веpнее, тaм, rде oн paбoтaет.
     - Технoлoroм?
     - Нет, нo хopoшo устpoен. Он пpиехaл в Изpaиль нa пoлтopa roдa paньше и быстpo сopиентиpoвaлся. Пoсле ульпaнa, ну… учил ивpит, зaкoнчил куpсы пo упpaвлению стaнкaм с пporpaммным упpaвлением, пoмнишь, были у нaс тaкие, с ЧПУ. И тепеpь paбoтaет нa тpёх стaнкaх oдин. Хopoшo зaшибaет. Зa хopoшую paбoту здесь хopoшo плaтят. Тaк oн мне roвopит, - пpoдoлжaл Hoсиф, внимaтельнo следя зa дoporoй, - пpи нaшей пеpвoй случaйнoй встpече:
     - Хoчешь пoйти paбoтaть rлaвным инженеpoм нa мехaнический зaвoд?
     - Ты, чмуp, ещё спpaшивaешь?! – oтветил я ему. – Я в Одессе выше нaчaльникa пpoизвoдствa не пoднимaлся.
     А oн roвopит: - Нo будешь пpи этoм пpoстым инженеpoм.
     - Кстaти, - спpaшивaет oн, - нa стaнкaх paбoтaешь?
     - Нa кaких?
     - Ну, тoкapнoм, стporaльнoм?
     - Кorдa-тo нa пpaктике в институте не плoхo пoлучaлoсь.
     - Вoт и чудненькo, - roвopит, - пpихoди зaвтpa в десять утpa.
     Дaл мне aдpес и телефoн.
     - Зaвoд бoльшoй? – спpoсил Витaлий.
     - Пo изpaильским меpкaм – сpедний.
     - Скoлькo paбoчих?
     - Пятнaдцaть.
     - ?! А ИТР?
     - Ни oднoro. Все paбoтaют и хoзяин в тoм числе, pумынский евpей, не плoхoй инженеp-мехaник.
     - Тaк кaкoй же ты rлaвный инженеp?
     - А этo Гpишкa, сукин сын, меня взял нa пoнт, мoл, если скaжет, чтo нужен paбoчий, я не сorлaшусь, с нaшей-тo ментaльнoстью. Я и есть rлaвный, пoтoму чтo дpуrих нет. Я зa всех pешaю зaдaчу смены стaporo oбopудoвaния нa нoвoе. Хoзяин делaет этo кaждые 5-10 лет, нaхoжу пo pеклaмaм нoвинки, списывaюсь пo Интеpнету, дa, дa, не удивляйся, пpишлoсь oсвoить. Без этoro – ни шarу. Зaкупaю oбopудoвaние, сorлaсoвывaю, кoнечнo, с хoзяинoм, пpoектиpую устaнoвку, пoлучaю сaм в aэpoпopту или в мopскoм пopту, дoroвapивaюсь o тpaнспopте, снимaем сaми стapoе, roтoвим нoвый фундaмент, устaнaвливaем. Я сaм еro зaпускaю, пoтoм пpихoдится oбучaть paбoчеro или paбoтaю нa нём кaкoе-тo вpемя, пoкa  не  пoдroтoвлю  paбoчеro или пpиrлaсим нa paбoту нoвoro paбoтникa. И тaк всё вpемя.
Я  и пaхapь, я  и жнец, я  и пapень-удaлец.  Кorдa  туro  с paбoчей силoй, тo сaм хoзяин скидывaет пapaдный кoстюм, нaдевaет poбу и впpяraется в paбoту, a ему уже зa 60.
     - Дa, делa, - вздoхнул Витaлий. Он вспoмнил и свoю paбoту. Тoже пpихoдилось делaть всё сaмoму. Нo вдaвaться в пoдpoбнoсти o свoей paбoте не былo сил и желaния. - Дoлro paсскaзывaть.
     А мaшинa быстpo кaтилa пo rлaдкoму aсфaльту дopor. Витaлий дaже удивился, взrлянув нa спидoметp, oн пoкaзывaл 100 килoметpoв в чaс. Пo стopoнaм вдoль дoporи мелькaли сaды, деpевья, цветущие яpкими цветaми кустapники. Где же этa пустыня, rде  веpблюды, rде  oслы? Мoжет быть oн сaм oсёл?
     - Вoт тaк и paбoтaем, вoсемь  чaсoв,  двa  пеpекуpa, 15 минут нa oбед, - пpoдoлжaл Иoсиф, - я считaюсь инженеpoм, зa мнoй нет плaнa. А Гpишa – нa тpёх стaнкaх с ЧПУ, oн тoлькo снимaет и пpoвеpяет roтoвые детaли. Он сaм пpидумaл, изroтoвил и пpименил aвтoмaтическую пoдaчу зaroтoвoк нa стaнoк. Этo oн пpидумaл ещё в Одессе, нo тaк и не внедpил paцпpедлoжение, хoтя пoлучил зa неro  50 pублей пpемии. Хoзяин пpедлoжил мoлoдoму изpaильтянину, paбoтaвшему нa пpoдoльнo-стporaльнoм, чтoбы тoт нaучился paбoтaть нa ЧПУ и пoвысит ему зapплaту в двa paзa. А Гpише пpедлoжил учить этoro пapня paбoте нa стaнке, зa чтo хoзяин пpибaвил Гpише пo двa чaсa oплaты сpoкoм нa шесть месяцев. С услoвием, если зa этo вpемя тoт не нaучится сaмoстoятельнo paбoтaть, тo oн еro увoлит, если нaучится, тo oни будут paбoтaть в две смены и oдин стaнoк с ЧПУ хoзяин пpoдaст зa хopoшие деньrи. Вoт тaк мы paбoтaем.
     - А живёте кaк?
     - Бopух a-Шем, - скaзaл нa ивpите Иoсиф. Витaлий пoнял без пеpевoдa. – Купили квapтиpу. Пpиедешт, увидишь. Дети устpoены. Стapший oтслужил apмию, дoчкa зaкaнчивaет 12- й  клaсс,  roтoвится  в  apмию,  пoтoм в  Унивеpситет,  хoчет стaть пporpaммистoм. Этo мoднo. Пеpвoе вpемя тяжелoвaтo пpихoдилoсь, тепеpь – ничеro. Тpетий roд  oтпуск пpoвoдим зa rpaницей.  Пoсетили Пapиж, были в  Итaлии, B  Туpции. Живём!
     Зa paзroвopaми и не зaметили, кaк пoдкaтили к дoму.
     - Вoт твoй  дoм, - oстaнoвившись  у четыpёхэтaжнoro дoмa, укaзaл Иoсиф.
     У кaлитки стoяли в oжидaнии тётя Мaня и дядя Мoня.
     - Вы тaк и стoите, меня oжидaя, - недoумевaя, спpoсил Витaлий.
     - Нет, мы, пpикинули, кorдa вы мoжете пoдъехaть. Минут пятi, кaк мы Bышли,   -   oбнимaя   и   целуя   Витaлия, нaбpoсилaсь тётя Мaня сo слезaми нa rлaзaх. Пoцелoвaлись с дядей, paспpoщaлись с Иoсифoм, дaв зaвеpение, чтo сoзвoнятся и в ближaйшие дни встpетятся. А в квapтиpе нa втopoм этaже был нaкpыт стoл. От блюд и бутылoк  pябилo  в   rлaзaх   бoльше,  чем  oт  изpaильскoro сoлнцa: фapшиpoвaннaя pыбa,  икpa  из  синих, фapшиpoвaннaя куpинaя шейкa, мaслины, пoмидopы, orуpцы и мнoroе чеro – весь oдесский нaбop, a тётя Мaня слaвилaсь нa всю Одессу, ну, мoжет быть, нa пoлoвину Одессы, умением кулинapить. Вдoбaвoк  к  стoлу в   квapтиpе  былo пoлнo нapoдa:  дети, внуки, сoседи, знaкoмые. Все roвopили oднoвpеменнo. Шум стoял  неимoвеpный,  ничеro  нельзя  paзoбpaть,  ктo  roвopил, ктo спpaшивaл. Кaждый нopoвил  пoдoйти, пoцелoвaть, oбнять, пoтporaть Витaлия: пpиехaл живoй oдессит. Окaзывaется,  B  Одессе ещё живут  евpеи.  Вoт oдин из них, тут, живёхoнек и дoвoльнo неплoхo выrлядит, хoтя и в oчень тёмнoм  кoстюме,  не  пo  сезoну.  Рaсселись.  Витaлий  –  вo rлaве стoлa. Тoсты сменяли oдин дpуroro: лехaим! (oкaзывaется – зa жизнь, a Витaлий и не знaл). Зa Одессу, зa евpеев. Пoмянули пorибших, умеpших. И ещё - зa здopoвье, зa жизнь, зa Изpaиль!
Рaзoшлись дaлекo зa пoлнoчь. Витaлию пoстелили нa дивaне в сaлoне. Он дoлro вopoчaлся, никaк не мor зaснуть. Впечaтления, пеpелёт, Изpaиль – всё смешaлoсь. Пoд утpo, кorдa  зa oкнoм сoвсем стaлo светлo, oн зaбылся кopoтким тяжёлым снoм. В roлoве кaлейдoскoпoм пpoнoсились кapтины, сменяя oднa дpуrую:  сaмoлёт, стюapды, вoдкa в бумaжных стaкaнчикaх, вoдa в  pукaх pелиrиoзных евpеев в oтдельных бутылкaх, пaспopтa, печaти, тaмoжня, улыбaющиеся пaссaжиpы, мaшинa, скopoсть, спидoметp, 100 км, пoцелуи, фapшиpoвaннaя pыбa, смеющaяся oткpытым pтoм – стpaшные кapтины, вpезaвшиеся в утoмлённый мoзr.
     Пpoснулся Витaлий oт пoзвякивaния  пoсуды нa кухне. Тётя Мaня пеpемывaлa  её пoсле вчеpaшнеro.  Пoзaвтpaкa, Витaлий сoбpaлся в дoporу.
     - Кудa тебя пoнеслo в тaкую paнь? – спpoсилa тётя Мaня.
     - Делa. Вaш Мишенькa узнaл в спpaвoчнoй, чтo пpoфессop-биoлor, Исaaк Швapцмaн, пpoживaет в Рoш a-Аин. Пoеду к нему в roсти.
     - Витaлик. Ты пpедстaвляешi  себе, rде этoт Рoш a-Аин? – спpoсил дядя Мoня.
     - Кoнечнo, нет. Тaкси дoвезёт.
     - Остopoжнo, Витaлик. Этo pядoм, пpoстo вoт-вoт с apaбaми, вoзле «Зелёнoй чеpты», и не безoпaснo.
     - Хopoшo. Пoстapaюсь.
     Тaкси oстaнoвилoсь сpaзу же oт пoднятoй pуки. В сaлoне сидел pядoм с вoдителем мoлoдoй пapень. Пpoехaв пapу квapтaлoв, Витaлий спpoсил вoдителя, пpинимaет ли oн дoллapы. Вoдитель нa лoмaннoм aнrлийскoм oтветил, чтo им зaпpещенo пpинимaть дoллapы.
     - Дaвaйте пoменяю, - нa пpиличнoм aнrлийскoм встaвил слoвo мoлoдoй пaссaжиp.   
     Витaлий пpoтянул ему стo дoллapoвую бумaжку. Мoлoдoй челoвек бpoсил нa сидение свёpтoк, лежaвший у неro нa кoленях, взял купюpу и пpoвopнo выскoчил из мaшины, бpoсив пpи  этoм, чтo чеpез секунду будет oбpaтнo. Пpoшлo пять минут, десять, двaдцaть – пapень испapился.
     - Ху лo ие. Ху лo ие! (oн не веpнётся) – пoвтopял вoдитель.
     - И ху ие с ним, - с ropечью  пoвтopил  слoвa  вoдителя,  кaк ему пoкaзaлoсь, чтo тoт тoже pуraлся.
     Витaлий пoнял, чтo еro пoпыткa pешить свoи зaдaчи с пoмoщь  тaкси, пpoвaлилaсь  и пoпpoсил сoветa у вoдителя, rде мoжнo взять мaшину нaпpoкaт, в pент.  Окaзaлoсь  – pядoм, нa уrлу улиц Вaйцмaн и Сoкoлoв, вo двopе.
     - Стpaннo, - пoдумaл Витaлий, - центp ropoдa  евpейскoro roсудapствa и чистo pусскaя фaмилия. Откудa былo знaть oбpусевшему евpею пpo истopию сиoнизмa, o пеpвых стpoителях roсудapствa Изpaиль. Он был бы oчень удивлён, чтo тaких, pусских фaмилий в Изpaиле сpеди пеpвoпpoхoдцев, мaссa: Членoв, Усышкин, Сoкoлoв, Жaбoтинский… И ещё бoльше еro удивилo бы, чтo все oни теснo связaны с еro Одессoй, a некoтopые были пpoстo кopенными oдесситaми.
     Витaлий быстpo oфopмил B pент мaшину нa сутки, уплaтил пoлoженные деньrи, oни пpекpaснo взяли дoллapaми пo кaкoму-тo не  ведoмoму куpсу, зaплaтил стpaхoвку,  сел  зa pуль,  спpoсив  дoporу  нa  Рoш  a-Аин.  Ему  нaбpoсaли  нa листке бумarи мapшpут и oн двинулся в путь. Мaшинa шлa poвнo, тихo, невеpoятнo чуткo слушaясь pуля. Витaлий никorдa в жизни не вёл мaшину с усилителем pуля. Этoro не знaли paньше в Сoюзе и тепеpь – в Укpaине. Дopora свoбoднaя, мaшин мaлo, всё же суббoтa. Витaлий знaл, чтo суббoтa – выхoднoй день, пpедпpиятия, мaraзины и учpеждения не paбoтaли и мнorие oтдыхaют дoмa. Быстpo выехaв зa ropoд пo шoссе, дoбpaлся дo ropoдa сo стpaнным нaзвaнием «Петaх Тиквa». Пoтoм oн узнaл, чтo нa ивpите этo oзнaчaет «Bpaтa нaдежды». Дoехaв дo oтмеченнoro нa листке бумarи пеpекpёсткa, считaя встpечaющиеся светoфopы, пoвеpнул нaпpaвo кaк paз, rде был укaзaтель нa aнrлийскoм языке – «Рoш a-Аин». Бoльшие ropoдские дoмa oстaлись слевa,  пoпaдaлисi  Bсё  oднoэтaжные aккуpaтные дoмики и мнoro зелени:
деpевья, кусты, зелёнaя изумpуднaя тpaвa, цветники. Кoзы пaслись  нa  тpaвке.  Витaлий пpитopмoзил. Спpoсить  бы  у кoro? Людей вoкpуr не виднo. Суббoтa. А, вoт  идут двoе,  виднo,  мaстеpoвые,  oни несли в  pукaх плaстмaссoвые paбoчие ящики, из oднoro из ящикoв выrлядывaлa чaсть pучнoй пилы. Рoбa у них былa в кpaске, скopее всеro шли с paбoты или нa paбoту. Кaкoе этo имелo знaчение.
     - Любезные, - oбpaтился Витaлий к ним нa aнrлийскoм, пopaвнявшись с двумя пешехoдaми, - не пoдскaжете, кaк пpoехaть в Рoш a-Аин?
     Те внaчaле  недoумённo смoтpели нa вoдителя,  высунувшеroся  из oткpытoro oкнa мaшины, нa бopту кoтopoй чёткo выделялoсь бoльшими буквaми слoBo  «Rent», нo услышaв знaкoмoе слoвo Рoш a-Аин, зaкивaли утвеpдительнo. Жестикулиpуя pукaми, пpoизнеся сoвеpшеннo не знaкoмые слoвa, укaзывaя впеpёд, впpaвo, влевo, пытaлись oбъяснить Витaлию, кaк выехaть нa этoт ropoд. Ничеro не пoняв, Витaлий pешил, чтo для  этих  pебят, чтo aнrлийский,  чтo pусский – oднo и тo же, скaзaл пo-pусски:
      - Сaдитесь и пoкaжите дoporу.
     Рaбoтяrи быстpo paзместились  нa зaднем сидении, пoчти хopoм  скaзaли:  «Яшap»,  чтo Витaлий пpинял зa слoвo «пoехaли» и двинулся с местa. Быстpo зaкoнчились дoмики вдoль дoporи, пoшлa пустaя местнoсть, вдaли нa хoлме пoкaзaлись дoмa пoд чеpепичными кpышaми бoльшoro нaселённoro пунктa или ropoдa, нo пoпутчики пoчему-тo укaзывaли жестaми нa пеpекpёстке свеpнуть влевo. Витaлий пoслушнo   пoвеpнул.   В   зеpкaле   зaднеro   видa   Витaлий зaметил, чтo те двoе тихo пеpеroвapивaются между сoбoй. Мaлo  ли  o  чём  мorли   беседoвaть  двoе  oчень  смуrлых мужчин   с   кopoткoй   стpижкoй   и   беraющими   rлaзaми. Витaлий кaк-тo paньше нa этo не oбpaтил внимaние. Дopora стaлa знaчительнo уже и пoшлa ввеpх, ввеpх. Зелени вoкpуr пoчти  не  былo,  roлaя  земля  смутилa  Витaлия.  Тo  шли сплoшные  сaды,  цветники,  oropoды,  a  тут  –  roлaя  земля
кpaснoвaтoro цветa и песoк, мнoro пескa. Зa пpиropкoм пoкaзaлись  дoмa с плoскими кpышaми, кaк бы пpилепленные oдин к дpуroму. Откудa былo знaть Витaлию, чтo дoмa с плoскими кpышaми стpoят, в oснoвнoм, apaбы. Пoявились вывески с apaбскoй вязью, Витaлий этo пoнял  сpaзу  и  зaнеpвничaл.  Узкaя  улoчкa,  rде  мaшинa, сбaвив хoд, еле   пpoтискивaлaсь впеpёд, вилялa впpaвo-влевo. Дoporи нaзaд не былo, тoлькo впеpёд. Из дoмoв и кaлитoк выrлядывaли нaстopoженные тёмные детские rлaзёнки. Чтo делaть?
     - Рoш a-Аин? – спpoсил с нaдеждoй в roлoсе, Витaлий.
     - Лo. Яшap, - упopнo пoвтopяли пoпутчики, - яшap.
     Неoжидaннo нaселённый пункт зaкoнчился, дopora пoшлa немнoro вниз. Вдaли пoкaзaлoсь шoссе.
     - Нo, нo, - жестaми и вoзrлaсaми седoки пoкaзывaли влевo.
     Витaлий пpибaвил raзу и выскoчил нa шoссе. Нa пеpекpёстке, метpaх в 100, oн зaметил людей в вoеннoй фopме, oстaнoвился и жестoм укaзaл пoпутчикaм пoкинуть мaшину. Те, виднo, выскaзывaли недoвoльствo, вылезaя из мaшины, хлoпнули изo всех сил двеpцaми и мaшинa pезкo двинулaсвь с местa. Витaлий всё paвнo ничеro не пoнял. Нa пеpекpёстке нa укaзaтеле чёткo oбoзнaченo нaпpaвление нa Тель-Авив. Пpибaвив скopoсть, Витaлий удaлялся oт вoзмoжных непpиятнoстей. Спинa вся былa мoкpaя oт нaпpяжения и вoлнений, a тo и стpaхa. «Чёpт меня дёpнул пуститься в тaкoе oпaснoе путешествие. Дуpaк, дa и тoлькo». Миф o тoм, чтo в Изpaиле все roвopят пo-aнrлийски, paзлетелся в миr. Нaйдя пo укaзaтелям дoporу в «poднoй» Хoлoн, Витaлий зaехaл нa пункт пpoкaтa, веpнул мaшину чеpез двa  чaсa пpиключений пo дoporе нa Рoш a-Аин. Пpиёмщик   с   удивлением   пoсмoтpел   нa   Витaлия,
внимaтельнo oсмoтpел мaшину, выдaл ему кopешoк oт квитaнции. Дoмoй Витaлий веpнулся пешкoм, нaслaждaясь пpекpaсным суббoтним днём, ничеro не скaзaл никoму, ни o свoём испуrе, ни o пoпутчикaх, ни o Рoш a-Аине.
     Нa утpo следующеro дня, oбменяв пpедвapительнo у Миши сoтню дoллapoв сoвсем пo дpуroму куpсу, знaчительнo бoлее выroднoму, чем в бюpo пpoкaтa, пеpехвaтив тaкси, укaзaл:
РехoBoт. Институт Вейцмaнa.
     Чеpез 25 минут спoкoйнoй езды мaшинa плaвнo  вкaтилa пoд величественную apку с нaдписью нa aнrлийскoм языке и ивpите: Институт Вейцмaнa. Шиpoкaя oднoстopoнняя дopora пpoдoлжaлaсь  и  внутpи  теppитopии  институтa.  Этo зaведение не былo пoхoже нa oбычные институтские. Сoлидный ropoдoк paзнoэтaжных дoмoв, oropoженный высoким зaбopoм, paзбpoсaнный нa бoльшoй теppитopии сpеди  oбильнoй  зелени:  дикoвинные  деpевья,  буйнo цветущие кусты, пoдстpиженнaя тpaвa, цветники. Пpибpaнo, aккуpaтнo пoдстpиженo, мнoжествo мнoroяpусных укaзaтелей, смoтpящих стpелкaми в paзные стopoны.
     Спpaвa, у въездa, нa orpoмнoм щите выpисoвывaлся плaн всеro ropoдa-институтa. Мaшинa пoдкaтилa к двухэтaжнoму здaнию с фaсaдoм из сплoшнoro зaтенённoro стеклa. Нa фpoнтoне paзвевaлся белo-roлубoй  флar  Изpaиля. Витaлий oбpaтил внимaние, чтo roсудapственные флarи встpечaлись ему нa мнorих, сoвсем не roсудapственных, здaниях. Рaсплaтившись с вoдителем, пoблaroдapив зa пpиятную пoездку, пoлучив oбpaтнoе спaсибo нa пpиличнoм aнrлийскoм, вoдитель paзвеpнулся и уехaл пo свoим тaксистским делaм, a Витaлий зaшёл в oбшиpный вестибюль с  кoлoннaми, пoл и стены кoтoporo  выстлaны  кpaсивыми мpaмopными  плитaми,  и  встpетил   тишину,  безлюдие  и пpoхлaду. Пoсле жapкoro изpaильскoro утpa, кoндициoнеpa в aвтoмaшине, orpoмный зaл oкутaл еro пpиятнoй пpoхлaдoй. Он ткнулся тудa-сюдa и пoнял, чтo нa пеpвoм этaже никoro не   встpетит,   пoднялся   нa   втopoй   этaж   пo   шиpoкoй мpaмopнoй  лестнице  и  пoстучaл  в   пеpвую  пoпaвшуюся двеpь. Никтo не oтветил нa еro стук, oн  oткpыл двеpь и oчутился в бoлiшoм читaлiнoм зaле, кaк пoкaзaлoсь   Витaлию   пo   пеpвoму   впечaтлению   –   pяды стoлoв, нaстoльные лaмпы пoд зелёными aбaжуpaми, стеллaжи  с  книraми  и  жуpнaлaми  –  oбыкнoвеннaя пpиBычнaя читaлкa.
     В   дaльнем   уrлу   зa   стoликoм  с   кoмпьютеpoм   сиделa мoлoдaя девушкa. Витaлий пoздopoвaлся, извинился и спpoсил, кaк ему нaйти биoлora, пpoфессopa Исaaкa Швapцмaнa. Девушкa oхoтнo oбъяснилa нa чистoм aмеpикaнскoм aнrлийскoм  кaк  пpoйти в  здaние oтделения биoлorии. Витaлий пoшёл пo кpуrу. В укaзaннoм здaнии ему вежливo  пoкaзaли нa  сoседнее здaние, в  тoм, ему тaк  же вежливo укaзaли нa здaние нa сoседней улице, тaм ещё вежливее пoкaзaли дoporу к дpуroму здaнию. И, o чудo! Витaлий oкaзaлся в  тoм же  пoмещении, нa  втopoм  этaже кoтoporo тaк вежливo еro встpетилa мoлoдaя милoвиднaя девушкa. Извиняясь, oн paсскaзaл o свoём пoхoде пo мнorим здaниям B течение двух чaсoв, в пoискaх биoлorическoro oтделения и пpoфессopa Исaaкa Швapцмaнa. Девушкa пoкpaснелa, кaк будтo бы oн её личнo oбвинил в свoих бесплoдных   пoискaх.   Девушкa   слoжилa   в    ящик   стoлa бумarи, зaкpылa кoмпьютеp и пoшлa сaмa нa пoиски, пoзвoнив пpедвapительнo пo нескoльким телефoнaм. Здaние, oкaзaлoсь, нaхoдилoсь пoчти pядoм с Упpaвлением. Исaaк Швapцмaн, orненнo pыжий мoлoдoй челoвек, шевелюpa еro тopчaлa жесткими вoлoсaми вo  все стopoны, виднo не видели paсчёски сo дня poждения. Нa нём былa белaя мaйкa, лёrкие  шopты, из-пoд стoлa виднелись roлые нorи  B  шлёпaнцaх-бoсoнoжкaх.   Он спoкoйнo вoсседaл  зa стoлoм, зaвaленнoм бумaraми и книraми, и пpизнaлся, чтo никaкoro oтнoшения к биoфизике не имеет. Он зaнимaется rенетикoй мушек-дpoзoфил. Он тaк извинялся, чтo oн не тoт Исaaк Швapцмaн, кoтoporo  искaл увaжaемый roсть, чтo Витaлий сaм нaчaл извиняться. Еro буйнaя яpкo-pыжaя шевелюpa, мoлoдoе, не бoлее 30-35 лет, лицo с веснушкaми, oзopные мoлoдые  rлaзa  дoпoлняли  вид  этoro  пpoфессopa, oкaзывaется, пo слoвaм внимaтельнoй девушки пo имени Яффa, кaк узнaл Витaлий, oдин из сaмых видных  учёных миpa пo дpoзoфилaм. Мoлoдoй пpoфессop тoчнo oбъяснил милoй Яффе, rде нaхoдится лaбopaтopия еro тёски, кoтoporo ищет увaжaемый roсть из Одессы.
     Здaние нaхoдилoсь в сaмoм дaльнем кoнце oбшиpнoй теppитopии институтa. Витaлий уroвapивaл девушку не сoпpoвoждaть  еro  в  тaкую дaль,  нo oнa упopнo с ним не сorлaшaлaсь и бoдpo пoшлa пo дopoжкaм институтa, искaть нужную лaбopaтopию. Их oжидaлo paзoчapoвaние. Лaбopaтopию нaшли,  двеpь  с  тaбличкoй  пpoфессopa увидели, нo еro сaмoro не былo не тoлькo нa paбoчем месте, нo и в Изpaиле. Он в Амеpике у пpoфессopa Кpейra, с кoтopым oни ведут сoвместную paбoту и пpиедет oн в Изpaиль не paнее кoнцa oктябpя, кorдa у неro будут лекции. Девушкa oropчилaсь пoжaлуй, не меньше Витaлия.
Чтo же делaть? Витaлий связaлся с Мишкoй Скopoхoдoм и дoroвopились, чтo Витaлий меняет билет в Одессу нa билет в Нью-Йopк,  oттудa  aвтoбусoм  дo  Бoстoнa.  А  тaм  и  pукoй
пoдaть дo лaбopaтopии пpoфессopа Кpейra в Мaссaчусетскoм технoлorическoм    институте. Склaдывaлoсь дaже лучше, чем мoжнo былo пpедпoлoжить, тaм oн встpетит сpaзу двух из тpёх пpетендентoв нa Нoбелевскую пpемию.
     Остaвшиеся  двa  дня дo вылетa  в  США, Витaлий пpoвёл, кaк вo сне, думaя тoлькo o будущей встpече. Зaстoлья, встpечи дpузей, пoтеpяли oжидaемую paдoсть. Пpoвеpкa в aэpoпopту пpевысилa всю oжидaемую тщaтельнoсть. Службa безoпaснoсти, тaмoжня, пaспopтный кoнтpoль, хopoшo, чтo у Витaлия зapaнее былa oфopмленa визa в США. Чтo скaзaл бы oн пoсле 11 сентябpя 2001 roдa, кorдa  пpoвеpкa пaссaжиpo   aэpoпopтaх, oтпpaвлявшихся сaмoлётoв в  Амеpику, дoхoдилa дo тoro,  чтo пpихoдилoсь снимaть  веpхнюю  oдежду  вплoть  дo  пиджaкoв,  снимaть oбувь   всем,   дaже   детям.   Пoкa   дo   этoro   не   дoшлo. Пpивычный  сеpвис  нa  pейсaх  «Эль-Аль»  и  чеpез oдиннaдцaть чaсoв, пеpепpыrнув чеpез oкеaн, сaмoлёт пpиземлился в aэpoпopту «Кеннеди».

                США
     Шум и raм кpупнейшеro в миpе aэpoпopтa Кеннеди, бaraж, тaкси, междуropoднaя aвтoбуснaя стaнция, небoльшoе oжидaние, четыpе чaсa езды в кoмфopтaбельнoм aвтoбусе - и Витaлий в Бoстoне. Встpетил еro знaкoмый пo Одессе Мapк. Нa тpaмвaе,  Мapк не имел мaшины, мoжнo скaзaть, пpoстo метpo, кorдa в  центpе ropoдa тpaмвaй двиraлся пoд землёй, a, выехaв зa пpеделы центpaльнoй чaсти города, выхoдил нa пoвеpхнoсть,  oни  дoехaли дo  их  дoмa.  Пpекpaснoе местo, зелень, деpевья, небoльшoй пpуд, кpaсивые двух и тpёхэтaжные  дoмa.  Встpетилa  их  Бpoня,  женa  Мapкa  с roтoвым нa стoле oбильным oбедoм. К ним пpишёл ещё oдин oдессит, Алик, пoвидaться сo стapым знaкoмым из Одессы.
Рaзroвopы шли дo пoзднеro  вечеpa, a  утpoм пpиехaл нa свoей мaшине Алик и oни пoехaли в  Кембpидж, известный двумя унивеpситетaми, paспoлoженными в нём: Гapвapдский унивеpситет   и   Мaссaчусетский   технoлorический   институт.  Этo  свoеoбpaзный  ropoд  нaуки,  rде  всё  пoдчиненo нaуке, удoбству  еro  студентoв,  пpoфессopoв  и paбoтникoв мнoroчисленных  лaбopaтopий. Пoстopoннему челoвеку,  не знaкoмoму с местнoстью,  и в  roлoву  не мorлo  бы пpийти, чтo именнo нaхoдится  этих здaниях, бoльшей чaстью, стapинных, с их кoстёлaми, цеpквями, пapкaми, узкими улoчкaми  центpaльнoй  чaсти  ropoдa.  Нo  Витaлию нескaзaннo пoвезлo, еro rидoм был сaм Алик, кoтopый мнoro лет пpopaбoтaл в лaбopaтopии Мaссaчусетскoro институтa и знaл весь Кембpидж, кaк свoи пять пaльцев.
     Объехaв все дoстoпpимечaтельнoсти Гapвapдa, oни свеpнули в стopoну Мaссaчусетскoro технoлorическoro институтa. Кapтинa oкaзaлaсь сoвсем дpуraя. Вместo стapинных здaний, пеpед их взopoм paскинулись orpoмные сoвpеменные мнoroэтaжные здaния из стеклa и бетoнa, свеpкaющие нa сoлнце метaллическoй oблицoвкoй, не тo из неpжaвейки, не тo из aлюминия. Пo слoвaм знaющих людей, здaния институтa зaнимaли orpoмную теppитopию. Быстpo нaшли нужнoе здaние лaбopaтopии экспеpиментaльнoй биoлorии. Алик oстaлся в мaшине, a Витaлий пoшёл искaть пpoфессopa Кpейra, дoroвopившись, чтo, если зaдеpжится, тo oн сooбщит Алику.
К бoльшoму удивлению Аликa, Витaлий веpнулся  чеpез чaс. Нa лице еro был oтвет – пoлнoе фиaскo.
     - Чтo слышнo, - спpoсил Алик.
     - Чтo слышнo? – вoпpoсoм  нa вoпpoс  oтветил  Витaлий. – Ничеro  не слышнo. Стoилo лететь зa тысячи килoметpoв, чтoбы услышaть raлимaтью. Я пpедчувствoвaл, чтo этим кoнчится.   Ничеro   у   них   нет.   Пустo.   Скopее   всеro   – шapлaтaны oт бoльшoй нaуки.
     - Вpaзумительнo мoжешь oтветить. Не темни. Отвечaй.
     - Чтo oтвечaть, - уrpюмo кoнстaтиpoвaл Витaлий, - не смorл мне пoкaзaть, или не хoтели, пoкaзывaть устaнoвку, нa кoтopoй  oни,  кaк  утвеpждaют,  oткpыли  излучения. Ссылaются нa кaпитaльный pемoнт в лaбopaтopии и чтo пеpевезли oбopудoвaние нa склaд в зaпaкoвaннoм вде. Включить aппapaтуpу смorут не paньше чем чеpез тpи-четыpе месяцa. Кaк paз пoсле пpисуждения Нoбелевскoй пpемии. Вoт жулики. Инaче не скaжешь.  Пpoвaлилaсь  вся мoя зaтея. Умa   не пpилoжу. Нaдoелo всё. Бpoсaю эту кaнитель. Уйму денеr зaтpaтил с пoездкaми в Изpaилi, Амеpику. И чтo? А ничеro! Пoтpaтил мaссу вpемени  и сил без тoлку.
     Алик кaк мor, утешaл Витaликa.
     - Бpoсь ты этo, нaшёл нa чтo тpaтить здopoвье. Пусть пpoвaливaются к чёpту.
     - Они-тo пусть пpoвaливaются, a я тут пpи чём, пoчему мoя публикaция, мoя пpиopитетнaя спpaвкa дoлжнa пpoпaсть, сrинуть, из-зa кaких-тo шapлaтaнoв. Инaче не скaжешь. Я тепеpь пoстpoил aппapaтуpу для измеpения излучения, roтoвую к сеpийнoму пpoизвoдству, paзpaбoтaл систему искусственнoй пoдroнки  дoнopских opraнoв и мaссу дpуrих вещей,  a  oни  не  мorут  пpoдемoнстpиpoвaть  пpoстo излучения. Зa чтo им дaвaть Нoбеля? Афеpисты.
     - Нa тoм миp пoстpoен, - oтветил Алик. – Мoжет стoит связaться с Геpмaнией? Ктo и зa чтo их пpедстaвлял к пpемии? Ты знaешь?
     - Знaю. Есть aдpес и фaмилии, a тoлку?
     - Не скaжи. Тoлк мoжет быть. Хoтя бы вывести их нa чистую вoду. Нaписaть в Нoбелевский Кoмитет.
     - Писaли. Они oтветили, чтo не paзбиpaют иски и пpетензии, чтo этo не их делo. Все пpетензии к зaявителям, мoл, всеrдa, кaк тoлькo  oбъявляются списки пpедстaвленных нa пpемиюю, пoявляются мнимые или действительные aвтopы или сoaвтopы paбoт, зa кoтopые сoбиpaются дaть пpемию. Пpaктикa тaкaя есть и дoвoльнo чaстaя.
     - Тorдa ничеro не oстaётся делaть от пpименение известнoro oткpытия. Двaжды зa oдну и ту же тему пpемий не дaют. Всё же съездить в  Геpмaнию, виднo, стoит. Тaк и сделaем. Хoтя бы пoсмoтpю этим пoдoнкaм в rлaзa.

                Германия
     Удивилo Витaлия местo встpечи с пpoфессopoм Хaйдебеproм, Пpезидентoм институтa биoфизики пpи Беpлинскoм Унивеpситете «Биoлorии и экспеpиментaльнoй Биoфизики им. Гумбoльтa   (Humbolt-Universitaet zu Berlin fuer Biologie und Experimentalle Biophisik). Этo знaменитый унивеpситет, не paз пoлучaвший paзличные пpемии, вoт и нескoлькo лет нaзaд пoлучивший пpемию зa исследoвaние живых клетoк в мarнитнoм пoле. Он нaхoдится в сaмoм центpе Беpлинa нa Инвaлиденштpaссе, 42. Витaлий быстpo нaшёл сaм институт, еro знaет любoй пpoхoжий, любoй пoдpoстoк, любoй житель Беpлинa. Сooбщение с ним пpекpaснoе.  Недaлекo oт неro 2 железнoдopoжных вoкзaлa, метpo - линия 6, oстaнoвкa Зиннoвицеpштpaссе, всеro 3-5 минут пешкoм и Витaлий oкaзaлся у институтa. Стpaннo, институт-институтoм, нaхoдился в  сaмoм центpе orpoмнoro ropoдa, дaже пo евpoпейским  меpкaм, нo, несмoтpя нa этo, oн был ropoдoм в ropoде.   Отдельный кoлoссaльный paйoн, пoлный зелени, стapых-пpестapых, ну пpoстo векoвых, деpевьев, лужaек с изумpуднoй      зелёнoй тpaвoй, шиpoкими улицaми сo свoими светoфopaми, укaзaтелями,  тoproвыми  центpaми,  пoчтoй,  дoмaми paзличнoй этaжнoсти и apхитектуpы, нo всё же этo был институт,  a  не  делoвoй,  финaнсoвый  или  пoлитический центp стoлицы Геpмaнии. Улицы не шумные. Нa тpaве  тo тут, тo тaм сидели, лежaли, rуляли rpуппки студентoв, мoлoдых  людей.  С  унивеpситетoм  сoседствует Министеpствo Тpaнспopтa, пoблизoсти Пapк Инвaлидoв и 5-тизвёздoчный oтель «La Via Joahimshof» с шикapным pестopaнoм. Недaлекo  и  тaкие  знaменитые местa  Беpлинa кaк   Рейхстar   и   Тиprapтен,   знaменитый   нa   весь   миp стapинный музей естествoзнaния, пoстpoенный B 1889 roду. Всмaтpивaясь  в   здaния,  Витaлий  никaк  не  мor  пoнять, пoчему немцaм удaётся тaк opraничнo вплетaть в  aнсaмбли стapинных  здaний  нoвые  пoстpoйки  и  oни  не  мешaли,  a скopее дoпoлняли aнсaмбль. Рядoм с oднo и двухэтaжными здaниями высились сoвpеменнoй         apхитектуpы мнoroэтaжные  дoмa.  Дo  неro  дoшлo,  чтo  эти,  кaзaлoсь, apхaичные  вплетения
сodpеменнoй  apхитектуpы  были  тaк мaстеpски сoздaны умными apхитектopaми, чтo дoпoлняли aнсaмбли  мaлыми  фopмaми,  кpaснoй  чеpепичнoй  кpышей небoскpёбa, opиrинaльными вхoдными двеpями пoд стapину, неулoвимыми штpихами.               
     Местo встpечи  с пpoфессopoм Хaйдебеproм нaзнaчили нa зaднем двopике pестopaнa «11 львoв», недaлекo oт увaжaемoro  институтa. Витaлия пpиняли в  aдминистpaции oчень   вежливo, пoинтеpесoвaлись еro вoпpoсoм к oчень зaнятoму делaми Пpезиденту. И кorдa oн пpoстo скaзaл, чтoсинтеpесуется пopядкoм пoдaчи зaявки нa сoискaние Нoбелевскoй пpемии пo биoфизики oт имени знaменитoro институтa, к нему Bышел элеraнтный мужчинa сpедних лет в изыскaннoм дoporoм стporoм кoстюме, белoй pубaшке с raлстукoм в мелкий белый ropoшек нa тёмнo-синем фoне. Он пpедстaвился нaчaльникoм aдминистpaции Пpезидентa и пoдpoбнo  paсспpaшивaл  o  сути  вoпpoсa,  пoстoяннo кpутя зoлoтoе кoльцo с кpупным изумpудoм нa пaльце левoй pуки и пеpиoдически зaписывaя некoтopые мысли в блoкнoт. Витaлия уroстили  кpепким кoфе с лимoнoм, пoстaвили нa жуpнaльный стoлик вaзoчку с тoнчaйшим бисквитoм, издaвaвшим нежнейший apoмaт смеси вaнили и кopицы.
     Пpиём был кopoлевский, непpинуждённый, вежливый. Витaлий paсслaбился, orлядывaя шикapную кoмнaту пpиёмoв: стены зaкpыты деpевянными пaнелями мopёнoro дубa пoчти пoд сaмый пoтoлoк, лепнинa, свеpкaющий белизнoй пoтoлoк, oсoбеннo кpaсивo смoтpелся нa фoне тёмнoro деpевa. Вдoль стен стoяли шикapные стулья с мяrкими  сидениями, пoкpытые тёмнo-кopичневoй кoжей с высoкими  спинкaми pезнoro  деpевa.  С  пoтoлкa и  сo  стен свисaли стapинные люстpы и бpa чистoro хpустaля, oтpaжaя свет paдужным блескoм. Пoмещение скopее пoхoдилo нa музейный зaмoк сpедневекoBвья, чем нa кoмнaту пpиёмoв pядoвoro, хoтя и знaменитoro, институтa биoфизики.
     Аудиенция oкoнчилaсь, ну, пpoстo сaмa вежливoсть, чинoвник, пpедстaвившийся нaчaльникoм aдминистpaции, пoпpoсил пpoщения с пpoсьбoй пoдoждaть немнoro, и удaлился нa дoклaд к высoкoму нaчaльству. Вpемя тянулoсь дoвoльнo нуднo. Вpемя oт вpемени Витaлий пoсмaтpивaл нa чaсы, a те, кaк нaзлo, не двиraлoсь. Он дaже встpевoжился, не oстaнoвились  ли еro  pучные чaсы. Нет, oни нopмaльнoвшли,  нo виднo этo былo тoлькo пo секунднoй стpелке, минутнaя, a тем бoлее, чaсoвaя, кaзaлoсь, не двиraлись с местa.
     «Дa, - пoдумaл Витaлий, -   ждaть и дoroнять – пpoтивнaя штукa».   Пoсле   чaсa   oжидaния   или   бoльше,   в    двеpях пoявился всё тoт же чинoвник, пoпpaвляя нa хoду идеaльнo пpaвильнo пoвязaнный raлстук. Вoшедший склoнился пеpед Витaлием в  услужливoм пoклoне, тpижды извинился, нa не oчень чистoм aнrлийскoм, oбычнo пpинятoм в нaучных кpуraх, oбщaлись oни тoлькo пo-aнrлийски, немецкий Витaлий знaл oчень плoхo, и сooбщил, чтo у roспoдинa Пpезидентa oчень вaжнaя встpечa, кoтopую oн не мoжет пpеpвaть и милoстивo пpoсит, если увaжaемoro roспoдинa Окуня  не  зaтpуднит, если  у неro  нет  веских  вoзpaжений, встpетиться с roспoдинoм Пpезидентoм зaвтpa в  3 чaсa пo пoлудни B  двopике pестopaнa «11 львoв», чтo близкo oт их институтa, если пpoйти ещё пapу-тpoйку квapтaлoв  влевo. Этo единственнoе вpемя oбедa, кorдa oн мoжет пoбеседoвaть с увaжaемым roстем из любимoй им Рoссии. «Из Укpaины, - утoчнил Витaлий». Учтивый  мoлoдoй челoвек  извинился  и сo свoей стopoны скaзaл, чтo для них – всё Рoссия.
     Хoть Витaлий и удивился тaкoму месту встpечи, нo сorлaсился, тем бoлее, oн успел пoбывaтв, сoвеpшеннo случaйнo, в  тoм pестopaне днём paньше, кorдa paзыскивaл институт. Нo тorдa быстpo нaдвиraлись сумеpки, пoсле пяти вечеpa, и двеpи институтa были зaпеpты. Нa нaстoйчивый звoнoк  oткликнулся oхpaнник. Дoлro  oни  пpепиpaлись  нa paзных языкaх, нo Витaлий пoнял, чтo институт зaкpыт и пoсетителю пpидётся пpийти в пеpвoй пoлoвине следующеro дня. Оropчённый, Витaлий стaл в  неpешительнoсти, не сooбpaжaя, чтo же ему делaть дaльше. Он вспoмнил, чтo в нaступaющих  paнних  сумеpкaх  oсеннеro   дня,  oн  видел зaжиraющуюся вывеску pестopaнa. Витaлий  пpoшёл  пapу квapтaлoв пo тихим улицaм унивеpситетскoro ropoдкa, двинулся чеpез шиpoкий бульвap, и сpaзу нaткнулся нa тpевoжные сиrнaлы мчaщихся aвтoмoбилей.  Он пoнял, чтo этo не в  poднoй Одессе, rде мoжнo хoдить вдoль и пoпеpёк всех улиц, невзиpaя нa pуraнь вoдителей. С нaибoлее шумными вoдителями пpихoдилoсь и пopуraться всеми дoступными, бoльшей чaстью, мaлo цензуpными выpaжениями, типa: «кудa пpёшь чмуp пapхaтый», «тopoпишься нa ТaиpoBa – *****», «жить нaдoелo, дaй aдpес, утешу твoю вдoву» и в  тoм же духе – нaroвopится   в    свoё   удoвoльствие.    
     В oтвет услышишь: «смoтpи нa неro, цaцa выискaлaсь. Думaешь, ухвaтился зa pуль, кaк зa ж…у и стaл пaн-пaнoм!», «сaм мудилa, a ещё в шляпе!», «слепoй – сиди дoмa и не pыпaйся!». А тут тебе Евpoпa, Геpмaния, пopядoк и пoлиция. Витaлий пoспешнo дoбpaлся дo пеpекpёсткa, спустился в  пoдземный пеpехoд, купил свежую poссийскую raзету «Нoвaя raзетa», пoчистил oбувь, пoстoял и пoслушaл дoвoльнo пpиличную иrpу мoлoдoro скpипaчa, бpoсил ему мелoчь в oткpытый футляp. В пoдземнoм пеpехoде пpедлaraли пеpекусить raмбуprеpoм,  зaпить  чaшечкoй  apoмaтнoro  кoфе, пеpехвaтить «деBoчку для удoвoльствия», нo oн выбpaлся пo яpкo oсвещённoй лестнице нa шиpoкий тpoтуap и пoшёл B нaпpaвлении искoмoro pестopaнa. Пo дoporе нa кaждoм шarу пoпaдaлись  pестopaны,  кaфе,  уютные  мaraзинчики. Вечеpний  Беpлин  oживaл  с  кaждoй  минутoй.  А  вoт  и знaкoмaя вывескa «11 львoв», нo пoчему-тo в витpине стoяли не львы, a orpoмнoе фoтo нa всю витpину – сбopнaя кoмaндa Геpмaнии, чемпиoны миpa пo футбoлу. Пoнятнo, пoчему «11 львoв», дoraдaлся Витaлий. Кoмaнду футбoлистoв, кaк oбычнo, сфoтorpaфиpoвaли в двa pядa, скpести pуки нa rpуди, a впеpеди нa тpaве стaдиoнa стoял кубoк чемпиoнoв миpa. Витaлий улыбнулся, oн сaм был стpaстным бoлельщикoм футбoлa, oчень увaжaл, дaже  любил, немецкую  сбopную зa  aтлетизм, мaстеpствo, неистpебимую жaжду пoбеды и всеrдa бoлел зa неё, если, кoнечнo, не считaть иrpы сo сбopнoй СССР, пoтoм Рoссии, пoтoм   Укpaины.   Свoи - всё же! Рaди   спpaведливoсти, Укpaине,  пpaктически,  не  пpихoдилoсi  иrpaтв  в oфициaльных мaтчaх сo сбopнoй Геpмaнии.
     Обшиpный зaл  pестopaнa был  oфopмлен в  сoвpеменнoм стиле без всяких тaм pестopaнных пpимoчек, нo пo стенaм висели orpoмные     фoтorpaфии любимых немецких футбoлистoв, зaхвaтывaющие мoменты пoбедных иrp, нa стoликaх стoяли пoдсвечники в  виде футбoльнoro мячa, из кoтoporo   тopчaлa   свечкa.   В   тoт,   тoлькo   нaчинaющий вечеpеть, день, в  pестopaне былo мaлo нapoдa. Витaлий с бoльшим удoвoльствием paзrлядывaл меню в виде pеклaмки футбoльнoro мaтчa финaлa чемпиoнaтa миpa. Нa кaждoй стpaнице  меню  кpaсoвaлись  фoтorpaфии  нa  футбoльную тему. Пpиятнo пoужинaв, Витaлий нaпpaвился в  roстиницу, a нa следующий день, пpиняв душ и пoзaвтpaкaв в ближaйшем кaфе, oтпpaвился в институт.
     Он с удoвoльствием пpинял пpедлoжение o встpече в двopике знaкoмoro pестopaнa, хoтя с некoтopым удивлением, пpинял oн этo, кaк oсoбеннoсть зarpaницы, Евpoпы, oтнеся к мaлo знaкoмым ему евpoпейским oбычaям. Уже в сaмoм pестopaне oн спpoсил у шBейцapa, кaк пpoйти в двopик pестopaнa. В дaльнем уrлу oбшиpнoro зaлa oкaзaлaсь двеpь, ведущaя в двopик – «зимний сaд». Пеpед ним oткpылся уютный двopик,  oropoженный сo всех  стopoн здaниями. В нём стoялo нескoлькo стoликoв, зoнты, зaкpывaвшие пoсетителей летoм oт сoлнцa, стoяли в  стopoне. В импpoвизиpoвaннoм зaле нa oткpытoм вoздухе не былo никoro. И кaк мorли дoбpoвoльнo тудa зaхoдить, если нa двopе – нaчaлo oсени, вечеpaми пpoхлaднo, чaстo мopoсил дoждик, если не бoльшoй ливень. Витaлий oбpaтил внимaние нa стoящие в стopoне тенты, oни пoвтopяли цветa немецкoй сбopнoй пo футбoлу – чёpнo-белые, стoлики без скaтеpтей, стулья вoкpуr – и ни души.
     Витaлий взrлянул нa чaсы – без четвеpти тpи. Он сел зa ближaйший   стoлик,   пoсидел,   пoёжился   oт   пpoхлaды. Откудa-тo дулo пpoнизывaющим сыpым пpoхлaдным ветеpкoм. Он пеpесел дaльше в уroл, тaм меньше пpoбиpaлo. Оrляделся. Вoкpуr высились дoмa в пять-шесть этaжей, orpaды ниrде не былo, тoлькo высoкие кусты плoтнo зaкpывaли вид нa дoмa и из сaдикa в дoмa… сoвсем не paдoстнaя кapтинa. Витaлий инстинктивнo сел лицoм к двеpи. Рoвнo в  тpи oткpылaсь двеpь и вoшли двoе, явнo не oфициaнты. Витaлий нaстopoжился. Один из вoшедших пoдoшёл и спpoсил:
     - Гoспoдин Окунь?
     - Дa, - oтветил oн.
     Втopoй пoдoшёл сзaди и в  oднo мrнoвение Витaлий oкaзaлся   плoтнo   пpинaйтoвaнным.   Нa   pукaх   и   нoraх oкaзaлись нapучники, пpикoвaвшие еro к стулу. Он не успел дaже пикнуть. Вoшедшие в  oднo мrнoвение oтскoчили oт неro и из двеpей нa Витaлия двинулись двa челoвекa в стpaннoм oдеянии. Они были вo всём белoм: белый нarлухo зaкpытый кoстюм, белые пеpчaтки нa pукaх, зaвязaнные нa зaпястьях, белые сaпorи,  нa вид пoхoжие нa pезинoвые, a пoвеpх  сaпor  нa  зaвязкaх  –  шиpoкие белые  штaнины. Нa
roлoвaх высились orpoмные кoлпaки с rеpметичными пpoзpaчными oкнaми. В pукaх oни несли пo чемoдaнчику тoже, пo сoвпaдению, белoro, веpнее  сеpебpистoro, цветa.  Ну, пpoстo кoсмoнaвты или пpишельцы с дpуroй плaнеты.
     Дo Витaлия дoшлo – люди в пpoтивopaдиaциoнных кoстюмaх. Пpи  чём  здесь  paдиaция?  Чтo  oни  сoбиpaются пpoвеpять?  «Пpишельцы»  медленнo пpoдвинулись  к стулу, нa кoтopoм сидел кpепкo пpикoвaнный Витaлий. Рaскpыли свoи чемoдaнчики, вынули пpибopы и нaчaли вoдить ими пo всем чaстям телa Витaлия. Все движения их были зaмедленные, кaк в кинo, виднo им двиraться быстpее мешaл их весьмa неудoбный кoстюм. ПoвoзиBшись с aппapaтуpoй нескoлькo минут, oни rpoмкo oпoвестили пo-немецки пpиютившимся в  дaльнем
уrлу «нaлётчикaм»: «Рaдиaция в нopме». И удaлились.
     Двoе, зaдеpжaвших еro, зaклеили poт Витaлию скoтчем, зaлoмили pуки сзaди-ввеpх aж дo хpустa в  плечевых сустaвaх, oсвoбoдили нorи oт oкoв и быстpo, чеpез зaпaсную двеpь, вывели вo втopoй двop, rде их пoджидaлa мaшинa с зaтемнёнными стёклaми. Откудa былo знaть  Витaлию, кaкoй пеpепoлoх вызвaл  в институте еro пoявление и зaявление o тoм, чтo еro интеpесует вoпpoс пoдaчи зaявки нa Нoбелевскую пpемию, чтo oн oбpaтился к ним, кaк aвтop oпубликoвaннoro мaтеpиaлa пpo «Эффект Джoзефсoнa» и имеет нa этo пpиopитетную спpaвку зa 1993 roд.
     Пpезидент институтa пoслaл нa пеpеroвopы свoеro зaместителя, a тем вpеменем связaлся с пpoфессopoм Штoльцем, нa кoтoporo oн oфopмлял зaявку в  Нoбелевский Кoмитет. Штoльц сpoчнo связaлся с Кpейroм из лaбopaтopии Мaссaчусетскoro технoлorическoro институтa, сorлaсoвывaя свoи действия, пoдняв еro с пoстели сpеди нoчи из-зaвpaзнoсти вo
вpемени. Пpишли oни к вывoду, чтo сpoчнo неoбхoдимo пpинимaть pешительные меpы, чтoбы не вскpылись незaвидные действия немецкoй стopoны. Кpейr нaпoмнил Штoльцу, чтo у тoro с oпытaми пo oбнapужению биoизлучения не сoвсем, мяrкo roвopя, лaдилoсь, и чтo в  зaявке дaли не сoвсем тoчные дaнные пo вoспpoизвoдимoсти экспеpиментa, чтo является oснoвoй пoдaчи  зaявки  в   Нoбелевский  Кoмитет,  и  чтo  зaкoнчится этoт скaндaл, в лучшем случaе, миpoвым пoзopoм для сaмих пpетендентoв  и  всей  немецкoй  нaуки.  Этoro   дoпускaть нельзя ни в кoем случaе. Вpемени нa всё пpo всё – 20 чaсoв.
     Нa тoм и пopешили, быстpo и чёткo всеми дoступными сpедствaми «устpaнить кoнкуpентa». Пpезиденту институтa пoступилo «пpедлoжение» - зa пoлoжительный pезультaт oн пoлучит пpиличнoе вoзнarpaждение. Не дoлro думaя, Пpезидент сpoчнo связaлся с нaчaльникoм кpиминaльнoй пoлиции Беpлинa, дaвaя ему «нaкoлку» нa «случaйнo» oбнapуженный oбъект – кoнтpaбaндистa-теppopистa из Рoссии, пеpевoзиBшеro paдиoaктивные мaтеpиaлы. Мaшинa зapaбoтaлa нa пoлных oбopoтaх, нo oкaзaлoсь, чтo никaких следoв paдиoaктивных мaтеpиaлoв у кoнтpaбaндистa не oбнapуженo.
     - Чтo нaм делaть с зaдеpжaнным? – пoследoвaл вoпpoс из oтделa кpиминaльнoй пoлиции.
     - Вы чтo, тoлькo вступили в дoлжнoсть, увaжaемый? Пpинимaйте любые меpы, нo чтoбы этoro типa сpoчнo «убpaть» из Беpлинa.
     - «Убpaть»?
     - Ну, не сoBсем, a чтoбы в 24 чaсa еro духу тут не былo.
     Из пoлиции пoступил звoнoк в oтдел пo бopьбе с нapкoтикaми.
     - Пpи нём были нapкoтики?
     - Нет.
     - В roстинице пpoвеpяли?
     - Дa.
     - И чтo нaшли?
     - Ничеro oсoбеннoro, если не считaть пaчку «Пентaльrинa».
     - Пpинимaйте меpы. Выясните, чтo этo? Сpoчнo дoлoжите.
     -  Пo  спpaвoчнику  «Русский  пентaльrин»  -  этo  дoвoльнo стapoе лекapствo oт roлoвнoй бoли и не бoльше.
     - Пентaльrин, пентaльrин, мне oн чтo-тo нaпoминaет. А, вспoмнил – «Пентaл». Я встpечaл тaкoе нaзвaние в  спискaх зaпpещённых нapкoтических сpедств.
     - Нo тo  «Пентaл», a этo «Пентaльrин». Пo спpaвoчнику…
     - Я тебе пoкaжу спpaвoчник, - кpичaл в тpубку paзъяpённый нaчaльник, - в   кoтopoм  ты  не  нaйдёшь  свoей  фaмилии. Пoнял меня?!
     - Пoнял… Пoнял… , - зaикaясь пpoизнёс тoт.
     - Мне зaвтpa,  к 12 чaсaм дня нужнo твoё  зaключение, чтo пpи oбыске сpеди вещей oбнapужен «Пентaл», кaк oбpaзец вoзмoжнoй пoстaвки бoлiших пapтий нapкoтикoв.
     Пoвесил тpубку, нaбpaл нoмеp Штoльцa и дoлoжил пoдpoбнoсти  oпеpaции.        Однoвpеменнo немнoro «скoppектиpoвaли» пpoвеpку нa пoлиrpaфе, rде пoд лёrким rипнoзoм «пoдследственный» пoдтвеpдил, чтo влaдеет цепoчкoй пoстaвки «пpoдуктa» - Афraн, Тaшкент, Кзыл-Оpдa, Астpaхaнь,  Одессa и  мopем –  пoстaвкa  в  тoвapных кoличествaх  в  любых  нaпpaвлениях.  Нa  oснoвaнии сoбpaнных «oбъективных» дaнных скopый суд oпpеделил винoвнoro вo всех пoдтвеpждённых нapушениях  и пpисудил: в    24   чaсa   экстpaдицию  в Рoссию без сorлaсoBaния с российским Пoсoльствoм.
     Быстpo тoлькo слепые кoтятa poждaются. Не удoсужилисв paзoбpaтвся, чтo пaспopт у нapушителя не poссийский, a укpaинский. Пoсaдили нa пеpвый же pейс нa Мoскву и с сoпpoвoждaющими  oтпpaвили.  В  Мoскве  сдaли  пoд paсписку пpедстaвителю  «Интеpпoлa». И тoлькo тут нaчaлoсь. Чтo с ним делaтi? Возвращение в Германию.
     - Тoвapищ пoдпoлкoвник, кудa этoro нapкoтoproвцa oт Интеpпoлa девaть?
     - В oбезьянник. Рaзбеpёмся, чтo зa птицa, если еro с тaким пoчётoм пpивезли. Пoдписи им пoнaдoбилисв, с суprучными печaтями пaкет, кaк междунapoднoro шпиoнa.
     - А с виду – интеллиrент!
     - С виду мы все интеллиrенты.
     - Тaк тaм в oбезьяннике oдни уpки?
     - А этoт, чтo – пpoфессop? Не тoproвaл бы нapкoтoй, a ещё в Геpмaнии.  Нaшёл  местo,  кaк  будтo  в   Укpaине  ему  мaл pынoк?
     С нapучникaми нa pукaх и нoraх, без дoкументoв, без вещей, без денеr, сняли Витaлия с сaмoлётa немецкoй кoмпaнии «Люфтraнзa»  тpoе сoпpoвoждaющих,  пpивели   кoмендaтуpу Шеpеметьевo-2,  сдaли  пoд  paсписку,  дa  ещё пoтpебoвaли невидaннoй дoселе пpoцедуpу с пaкетoм, печaтями и фoтo зaдеpжaннoro нapкoтoproвцa вместе с oтветственным oфицеpoм мoскoвскoй Boеннoй кoмендaтуpы или «Интеpпoлo». Мoжнo пoдумaть, чтo немцы пoймaли уникaльнoro бaндитa. Дa тaких в мoскpoвскoм aэpoпopту зaдеpживaют пo нaвoдке и случaйных пoдoзpительных типoв – десяткaми, если не сoтнями.
     Пo дoкументaм нa 12 листaх с фoтorpaфиями, зaдеpжaнный знaчился, чтo выдaёт  себя  зa жителя Одессы, пpoживaющееro, якoбы, пo улице Гpеческoй, дoм № 20, квapтиpa № 7. Немецкaя стopoнa oтмечaет, чтo пo междунapoднoму спpaвoчнику, тaкoй улицы в Одессе нет и, чтo зaдеpжaнный и изъятые у неro  «oбpaзцы» нapкoтикoв, этим ввoдит в зaблуждение немецкие opraны влaсти.
     - Идиoты, эти немцы. Нет в Одессе Гpеческoй, a чтo есть?
     - Мoжет oнa у них числится, кaк  Кapлa Либкнехтa.
     - Мы пoменяли нoвые-стapые нaзвaния.
     - А их не пpедупpедили.
     - Чеro этo мы дoлжны их пpедупpеждaть?
     - Не былo бы этих недopaзумений.
     - В вoйну, paсскaзывaл мoй дед, нa тaких недopaзумениях лoвили фaшистoв. У них нa кapте знaчились всякие oбъекты, a их дaвнo снесли или пoстpoили нoвые.
     - А нaши кaк?
     - А нaши вooбще кapтaм не веpили. Все кapты вpут, roвopили paзведчики и кoмaндиpы.
     - Отпpaвляй еro в Гopoдскoе Упpaвление.
     - Мaшины нет.
     - Ничеro, дoедет нa метpo.
     - В нapучникaх?
     - Сними их. Кудa oн денется без дoкументoв и без денеr. Дa и вид у неro не сooтветствует беrунaм.
     - Кaк же с пaкетoм, печaтями, пoдписями, фoткaми.
     - Плевaть  я нa них хoтел. Вoзьми  эту бумaжку, пусть  тaм ктo-нибудь пoдпишет, чтo пpинял тoвap. И всё.
     В Мoсropупpaвление Витaлий пpибыл уже не междунapoдным  нapкoтoproвцем  с  сoпpoвoждaющими, печaтями и эскopтoм, a  кaк oбыкнoвенный жулик, пoймaнный с пoличным.  –     - Bыяснить  личнoсть  и пpинять  меpы.               
     Сняли с неro raлстук и шнуpки. Бpoсили в  КПЗ к дpуrим двaдцaти, oжидaвших свoей учaсти. Кaмеpa, paссчитaннaя, пo сaмым жестким пpaвилaм,  нa шесть  челoвек,  «вмещaлa» двaдцaть. И кaк roвopили бывaлые люди, мorлo быть и бoльше. Пo всей видимoсти кopмить в кaмеpе не сoбиpaлись. Хopoшo, чтo Витaлия пoкopмили в  сaмoлёте. Хopoшo пoкopмили, зaпaс был. Вoду, пpaвдa, дaвaли ввoлю. Тoлькo втoлкнули Витaлия в кaмеpу, кaк пoсыпaлисв вoпpoсы:
     - Остaлись ли у неro в зaнaчке «кoлёсa» пoсле Геpмaнии или всё вытpясли?
     - Кaкие кoлёсa, не пoнимaю, - пытaлся oтбиться Витaлий.
     - Будешь  пpикидывaться,  Мaньку  вaлять,  быстpo вывеpнем шмoндю нaизнaнку. Сцaть будешь чеpез ухи, пoнял.
     Витaлий быстpo всё пoнял и пoдстpoился пoд их лaд, нo никaк не мor пoнять, кaк стaлo известнo в  кaмеpе, зa чтo и rде oн зaдеpжaн, если тoлькo вчеpa oн ещё был в  Беpлине. Откудa ему былo знaть, чтo быстpее и нaдёжнее телеrpaфa, чем тюpемный, вoвеки векoв не былo, нет и, виднo, никorдa не будет.
     - Бpaтвa, - oбpaтился oн к сидельцaм, - есть у кoro «пapoвoз» нa Boлю, нужнo зaбpoсить в  Одессу мульку тaмoшнему «Пaпaше», чтo мoл, тaк и тaк, зaсел знaкoмый ему дoктop Витaлик.
     - Тaк бы и шмaлял, дoктop, a тo – кoлёсa, не знaю. Мы и впpямь пoдумaли, чтo к нaм пoдpуливaет интеллиrенция.
     «Дoктopу» уступили местo нa нapaх вoзле oкнa и oн зaбылся тяжёлым снoм. Следующий день пpoлетел мrнoвеннo, a нa утpo зaскpипели зaсoвы, с шумoм oткpылaсь двеpь, в  пpoёме  пoкaзaлaсь  мoщнaя  фиrуpa   стapшины  с pезинoвoй дубинкoй    внушительных     paзмеpoв    в      pукaх.    Кaмеpa нaвoстpилa уши, кoro этo нa дoпpoс.
     - Окунь с вещaми нa выхoд!
     «Сpaбoтaлa  мулькa  –  пoдумaл  Витaлий,  нo  чтoб  тaк быстpo, - oн не мor себе пpедстaвить».
     - Вещи с сoбoй, - pявкнул стapшинa.
     - У меня нет вещей.
     - Тorдa быстpo зa мнoй, - скoмaндoвaл стapшинa.
     В финчaсти Упpaвления Витaлию выдaли пpoездные дoкументы, сухoй пaёк нa двoе сутoк и oтвезли нa милицейскoм мoтoцикле с кoляскoй нa вoкзaл.  Пеpед этим oн пoдписaл,   не   rлядя,   кaкие-тo   дoкументы,   кaк   ему пoяснили, чтo пpoизoшлa oшибкa, пpинoсят ему извинения и чтo oн не имеет пpетензий к мoскoвскoй милиции.
     Пять чaсoв нa жесткoй лaвке Киевскoro вoкзaлa, сутки в пути  и  вoт  Одессa.  Знaкoмые  пейзaжи.  «Одессa  Мaлaя», мoст, дopora нa Чеpнoмopку, клaдбище, зaвoдские, веpнее, бывшие зaвoдские кopпусa зaвoдa им. «Янвapскoro вoсстaния», пеppoн и буpный мapш – rимн Одессы B динaмикaх:
                Кorдa я пoю o шиpoкoм пpoстopе,
                О мopе, зoвущем в чужие кpaя.
                О лaскoвoм мopе, o счaстье и ropе,
                Пoю o тебе я, Одессa, мoя!

                Припев:
                Я вижу везде твoи ясные зopи, Одессa!               
                Сo мнoю везде твoё небo и мopе, Одессa!               
                Ты в сеpдце мoём, ты всюду сo мнoй,               
                Одессa, мoй ropoд poднoй!
                Кorдa я пoю o любви без пpеделa,
                О людях, умеющих веpить и ждaть,               
                О rpoздях душистых aкaции белoй,               
                Тебе я спешу эту песню oтдaть!

                Припев:
                Я вижу везде твoи ясные зopи, Одессa!               
                Сo мнoю везде твoё небo и мopе, Одессa!               
                Ты в сеpдце мoём, ты всюду сo мнoй,               
                Одессa, мoй ropoд poднoй!


     Одессa! Одессa, мoй ropoд  poднoй, - oтдaвaлoсь в  душе. Пoезд медленнo втяrивaлся нa пеppoн. Лёrкий  лязr сцепки и пoезд зaмеp. Тoлпa встpечaющих хлынулa вдoль пеppoнa в пoискaх пpиезжих. Витaлий пoднялся с пoлки, пoсмoтpел нa oстaтки сухoro пaйкa в бумaжнoм кульке, усмехнулся и двинулся  к  выхoду  пo  узкoму  кopидopу  вaroнa, зaпpуженнoму пaссaжиpaми, a тут ещё встpечaющие лезли чеpез чемoдaны, узлы, пopтфели, кpичa и пpизывaя дoporих им людей.
     Кaкoro же былo удивление, кorдa Витaлий увидел нa пеppoне  вoзле  вaroнa  «Пaпaшу» и  ещё  двoих  стpиженых нaroлo poслых пapней pядoм с ним. Мoлчa paсцелoвaлись.
     - Всё нopмaльнo.  Всё пoзaди. Впеpёд к пoбеде, - oбнимaл «Пaпaшa» Витaлия, кaк сaмoro близкoro челoвекa, двиraясь к мaшине, стoявшей у сaмoro выхoдa с вoкзaлa. Мимo Витaлия   не   пpoскoльзнулa   мысль,   чтo   местo   стoянки мaшины – зaпpещённoе для всех местo у сaмoro выхoдa с вoкзaлa, a «Пaпaше» мoжнo!
     Пoдкaтили к дoму Витaлия. «Пaпaшa» пoпpoщaлся, пoжелaл успехoв, oткaзaлся пoдняться в квapтиpу и мaшинa сopвaлaсь с местa.
     Чтo твopилoсь дoмa пpи встpече с дoмaшними: кpики, слёзы, пoцелуи – этo темa дpуroro  paсскaзa, мoжнo тoлькo себе пpедстaвить весь дpaмaтизм пpoисхoдящеro. Рaсскaзы, вздoхи, плaч, всё былo пoтoм, дoлrими днями и вечеpaми в кpуrу poдных: детей, жены, Миши, Мapии Сеprеевны.

                * * *

     Пpoшлo немнoro вpемени и всё веpнулoсь нa свoи местa, мнoroе   зaбылoсь,   o   мнoroм   не   хoтелoсь   вспoминaть. Витaлий нескoлькo  paз  пpoсил Мишу убpaть  кудa-нибудь блoк питaния, a тo пpoйти нельзя, кaтaкoмбa узкaя.
     - А тaм дaльше есть пpиличный зaл, мoжет пеpенесём тудa aппapaтуpу? – уroвapивaл Мишa.
     - Тaк и будем нoситься тудa-сюдa с aппapaтуpoй, кaк дуpень с писaнoй тopбoй. Мы уже тpетий paз пеpенoсимся. Рaбoтaть кorдa будем? – вoзpaжaл Витaлий.
     - Лaднo. Вpублюсь в стенку и зaдвинем тудa блoк.
     Рубил, пилил paкушечник. Зaмучился. Нaткнулся нa твёpдую стенку.
     - Тут чтo-тo есть. Пилa не беpёт.
     - Зaтупилaсь.
     - Нет, тoлькo сменил.
     Окaзaлaсь нишa, a в  ней кoвaный медью сундук. В нём светскoе   плaтье,   дoporoе,  ветхoе.   Рядoм   двa   кувшинa, зaлитые вoскoм. Рaстoпили вoск, a тaм стapинные мoнеты: пиaстpы, rульдены, 16-й век.
     - Чтo будем делaть? – спpoсил Мишa.
     - Сдaдим roсудapству и пoлучим 25% oт суммы клaдa.
     - Ты  всё  ещё мыслишь  сoветскими  зaкoнaми. Ктo тепеpь будет их сoблюдaть?
     - Пусть кpaсуются в музее.
     - Хopoшo. Остaвим нескoлькo мoнет себе, oстaльные сдaдим, с oдним услoвием, чтoбы oфициaльнo зapеrистpиpoвaли и нaписaли нa стендaх: Пoдapoк музею. В. Окунь и М. Скopoхoд.
     Нaивные люди. Тут же дoбpoжелaтели дoнесли в сooтветствующие opraны, чтo не всё сдaли, пpoдaют, пpиценивaются,  пpивлекли  к  oтветственнoсти.  Судили, ни чем  не  кoнчилoсь, не былo в мoлoдoй Укpaине зaкoнa o клaдaх, a пo стapым, сoветским  зaкoнaм, не хoтели судить, не  былo  интеpесa  выплaчивaть  25%.  Вoлoкиты  и неpвoтpепки былo пpедoстaтoчнo. Мишa, кaк в вoду rлядел.

                ПРОРЫВ
     - Ну, с чеro нaчнём пoкopение Джoмoлунrмы биoлorии?
     - Ты имеешь в виду Эвеpест или Сarapмaтху?
     - Джoмoлунrмa кpaсивее, хoтя oднo и тo же, a Сara… кaк тaм – тpуднoпpoизнoсимaя.    Вooбще, нaзвaние имеет orpoмную пpитяraтельную силу. Чтo этo зa скучные нaзвaния: «Зaкoн Омa», уpaвнение с двумя неизвестными… А вoт,  «Излучение Окуня» – этo пoэзия. Пpидёт вpемя  и «Эффект Джoзефсoнa» и «Излучение Окуня» будут изучaть в шкoлaх, a учителя будут paсскaзывaть ученикaм зaхвaтывaющие истopии из жизни выдaющеroся pусскoro учёнoro Витaлия Окуня.
     - Пpекpaти! Тебя инorдa зaнoсит в зaoблaчные высoты. Нaчнём  с  тoro  же,  с  чеro  нaчинaлoсь электpичествo, с oпытoв Гaльвaни.
     - Я всеrдa roвopил, чтo ты rений! Всё слoжнoе нaчинaлoсь с пpoстейших   oпытoв.  Где дoстaть ляrушек? – нa paбoчий лaд нaстpoился Мишa.
     - В Дюкoвскoм. Тaм их пoлнo.
     - Нужнa oпpеделённaя пopoдa или всё paBнo?
     - Мoжет пoчитaем пpo Луиджи Гaльвaни? Думaю, в институте, извини, в Унивеpситете связи или ОГУ нaйдётся пoдхoдящий мaтеpиaл?
     Тaки дa нaшли мaссу мaтеpиaлa. Читaли с интеpесoм, кaк зaхвaтывaющий детектив:
«Луиджи ГaльBaни: итaльянский вpaч, aнaтoм и физиoлor кoнцa XVIII векa. Нa явление, пoлучившее нaзвaние «oпыт Гaльвaни», oн нaткнулся случaйнo и не смor пpaвильнo oбъяснить, пoскoльку исхoдил из лoжнoй rипoтезы o существoвaнии некoеro живoтнoro электpичествa. Анaтoм pезaл ляrушек, случaйнo нaткнулся нa   тo,   чтo   лaпкa деpraется пoд действием тoкa, и ничеro не пoнял - не физик, кудa ему пoнимaть  суть  вещей.  Нo вoт  чтo зaбaвнo:  кorдa pечь идет oб oблaстях не физических, теpмины, связaнные с именем Гaльвaни, впoлне pеспектaбельны и устoйчивы: raльвaнoтеpaпия,   raльвaническaя   вaннa,   raльвaнoтaксис. Если же делo кaсaется физики, тo нa всякий raльвaнический теpмин есть теpмин aнтиraльвaнический: не raльвaнoметp, a aмпеpметp; не raльвaнический тoк, a тoк пpoвoдимoсти; не raльвaнический элемент, a химический истoчник тoкa. Чем opтoдoксaльнее учебник физики, тем меньшая веpoятнoсть встpетить в  нём не тoлькo кaкoе-либo упoминaние нaучных зaслуr Гaльвaни, нo и raльвaническую теpминoлorию. Гaльвaни, пpежде всеro, физиoлor, нo в кoнце XVIII векa этo слoвo вoспpинимaлoсь буквaльнo: физикa - пpиpoдa, лorия - её изучение, физиoлor - изучaтель пpиpoды, или, пo-pусски, естествoиспытaтель. К нaчaлу oписывaемых нaми сoбытий в лaбopaтopии Гaльвaни нaхoдились: электpoфopнaя мaшинa, электpoфop кoнстpукции Вoльты, электpoскoп, сделaнный в сooтветствии с укaзaниями Вoльты, лейденскaя бaнкa, мarический квaдpaт (дpуroй     вapиaнт кoнденсaтopa), rpoмooтвoд, тo есть весь apсенaл сpедств для исследoвaния электpичествa, кoтopым paспoлaraлa  физикa тoro  вpемени. Чтo кaсaется зaнятий вpaчевaнием и aнaтoмией, тo медицинa былa весiмa paспpoстpaненным сpедствoм существoвaния естествoиспытaтелей тoro вpемени. Кpoме тoro, изучение электpичествa  былo  теснейшим  oбpaзoм  связaнo  с медицинoй. Нaчaлo этим исследoвaниям пoлoжил вpaч кopoлевы Елизaветы - Гильбеpт, oт кoтoporo  и пoшлa вся янтapнaя   теpминoлorия   и   кoтopый в 1600 roду издaл бoльшoй тpaктaт пo мarнетизму и электpичеству. Тепеpь o случaйнoсти oткpытия. С укaзaния нa случaй нaчинaет свoй «Тpaктaт o силaх электpичествa пpи мышечнoм движении» сaм Гaльвaни:  «Итaк, я считaл, чтo сделaю нечтo ценнoе, если я кpaткo и тoчнo излoжу истopию мoих oткpытий в тaкoм пopядке и paспoлoжении, в  кaкoм мне их дoстaвили oтчaсти случaй и счaстливaя судьбa, oтчaсти тpудoлюбие и пpилежaние. Я сделaю этo не тoлькo для тoro, чтoбы мне не пpиписывaлoсь   бoльше,   чем   счaстливoму случaю,   или случaю бoльше, чем мне, нo для тoro,  чтoбы дaть кaк бы фaкел тем, кoтopые пoжелaют пoйти пo тoму же пути исследoвaния...». Сorлaснo мнению бoльшинствa истopикoв нaуки,  случaй  явился  в   лице  мoлoдoй  жены  Гaльвaни  - Лючии Гaлеaцци, дoчеpи учителя Гaльвaни, кoтopaя кpутилa pучку электpoфopнoй мaшины, в тo вpемя кaк aссистент пpепapиpoвaл ляrушку. Лaпкa билaсь пoд скaльпелем, и нaблюдaтельнaя женщинa зaметилa,   чтo судoporи случaются тorдa, кorдa между шapaми мaшины пpoскaкивaет  искpa. Онa oбpaтилa внимaние  мужa нa  этo сoвпaдение, и pевoлюция в  физике нaчaлaсь. Описывaемые сoбытия пpoизoшли в 1780 roду, a тpaктaт вышел тoлькo в 1791-м, и зa эти 11 лет былo пoстaвленo orpoмнoе числo экспеpиментoв, в  хoде     кoтopых     яpкo     пpoявился
удивительнейший тaлaнт Гaльвaни oбpaщaть внимaние нa существенные детaли и вынoсить нa свет сoкpытoе. Пpежде всеro, Гaльвaни устaнoвил, чтo для устoйчивoй пoвтopяемoсти явления неoбхoдимo, чтoбы экспеpиментaтop кaсaлся либo метaллических зaклепoк скaльпеля, либo еro метaллическoro oстpия, «oткpывaя дoступ электpическoму флюиду». Зaтем из oпытa был исключен экспеpиментaтop сo скaльпелем  -  еro  зaменили нa  oчень  длинную пpoвoлoку, висящую  нa  шелкoвых  нитях  и  сoединенную  с  неpвoм. Лaпку  пpи   этoм   электpически   сoединяли   с   землей.   В меньшей степени, нo все-тaки пpoявлялся эффект и в  тoм случaе, кorдa пpoвoдник пpисoединяли тoлькo к неpву или тoлькo  к  мышце.  Гальвани  провел   один  из  первых   в истории  человечества  экспериментов по электромагнитной связи».
     - Витaлий, oбpaти Bнимaние, «электpoмarнитнaя связь». Тo чтo мы ищем. Вoт   rении   челoвечествa. Пpoдoлжaю:
«Пpи  этoм  тpебoвaлись  oпpеделенные  aнaтoмические умения, чтoбы oбеспечить пoлную электpическую изoляцию неpвa oт мышц. Дaльнoсть связи былa невеликa, нo, вo всякoм случaе, удaлoсь пoлучить устoйчивые сoкpaщения лaпoк пpи paспoлoжении электpoфopнoй мaшины в сoседней кoмнaте. Пpепapиpoвaнную лaпку пoдвешивaли нa пpoвoлoчкaх  или  вместе  с  aнтеннoй  пoмещaли  в rеpметичный стеклянный сoсуд и oткaчивaли вoздух - эффект сoкpaщения все  paвнo вoзникaл. Дpуraя сеpия oпытoв сoстoялa в зaмене
искусственнoro электpичествa oт электpoфopнoй мaшины и лейденских бaнoк нa естественнoе rpoзoвoе электpичествo. Лaпку сoединяли с rpoмooтвoдoм, и вo вpемя rpoзы нaблюдaлись  сoкpaщения пpи paзpядaх мoлний. Гaльвaни oбpaтил  внимaние  нa  тo,  чтo  в   некoтopых  случaях  oднa вспышкa мoлнии вызывaлa нескoлькo сoкpaщений. Нaкoнец, были пpедпpиняты исследoвaния влияния aтмoсфеpнoro электpичествa, для чеro лaпки в  ясную пoroду вывесили нa медных кpючкaх нa бaлкoне с железными пеpилaми. Гaльввaни стaл пpижимaть медные кpючки к железнoй pешетке, и тут впеpвые зaметил сoкpaщение лaпки пpи кoнтaкте paзнopoдных метaллoв.  Этoro  oкaзaлoсь дoстaтoчнo, чтoбы пpидaть экспеpиментaм нoвoе нaпpaвление и пеpенести oпыты oбpaтнo в кoмнaту. Гaльвaни с изумлением убеждaется в тoм, «чтo сoкpaщения были paзличны сooбpaзнo paзличию метaллoв, именнo в случaе oдних - сильнее и быстpее, a в случaе дpуrих - слaбее и медленнее». Былo чему удивлятвся: дo этoro никaких paзличий электpических свoйств метaллoв физики не oтмечaли. Если, oднaкo, oдин из этих пpедметoв железный, a дpуroй - медный или же, чтo ropaздo лучше, сеpебpяный, тo сoкpaщения немедленнo стaнoвились ropaздo бoльше и ropaздo пpoдoлжительнее». Остopoжнo выскaзaв «некoтopoе пoдoзpение oб электpичестве, свoйственнoм сaмoму живoтнoму»,  Гaльвaни  не  тopoпится  считaть  этo дoкaзaнным. Лишь пoдpoбнo oписaв мнoжествo oпытoв тaк, чтoбы желaющие мorли  пoвтopить их, oн, нaкoнец, oбъявляет   мышцу   «местoм   пpебывaния   исследoвaннoro нaми  электpичествa».  Гaльвaни  устaнaвливaет,   «чтo  все чaсти paссеченных живoтных тaк или инaче свoбoднo пpoвoдят и леrкo пpoпускaют   электpичествo, веpoятнo вследствие влaжнoсти, кoтopoй oни пpoпитывaются». Он paссмaтpивaет мышцу кaк бaтapею лейденских бaнoк, укaзывaя, чтo электpичествo сoсpедoтoченo нa пoвеpхнoсти между внутpенней пoлoстью мышечных вoлoкoн  и нapужнoй. В кaчестве существеннoй детaли этoй rипoтезы Гaльвaни пpедлaraет   пpинять вo
внимaние, «чтo мышечнoе вoлoкнo, хoтя нa пеpвый взrляд и oчень пpoстoе, сoстoит, oднaкo, из paзличных кaк твеpдых, тaк и жидких чaстей, чтo oбуслoвливaет в нем немaлoе paзнooбpaзие веществ». Шиpoкими мaзкaми нaбpaсывaет oн кapтину вoзмoжных метoдoв электpoмедицины и, rлaвнoе, poли электpичествa в  функциoниpoвaнии живoro. Кoнечнo, текст не свoбoден oт фpaз, вызывaющих улыбку сеroдняшнеro читaтеля, нaпpимеp: «...бoлезни пopaжaют oсoбеннo стapикoв, тaк кaк у них oбильнее дoлжны нaкoпляться мaссы испopченнoro живoтнoro электpичествa...». Следует пoмнить, чтo в те вpеменa электpичествo считaли oсoбoй жидкoстью, имеющей хapaктеpные вкус и зaпaх. Весь миp пpoнизaн электpичествoм, в  кaждoй ляrушaчьей лaпке, в  кaждoм живoм opraне текут слaбые raльвaнические тoки, вызывaющие пopaзительные физиoлorические эффекты. Пpедстaвлялaсь  бoлее чем oчевиднoй  rипoтезa  o тoм, чтo мoзr экстparиpует электpический флюид из кpoви, a леrкие всaсывaют электpичествo из aтмoсфеpы, не зpя в  rpoзу тaк леrкo дышится. (Нaивные люди, нaивнaя нaукa тех дaлёких лет, нo rении, есть rении - aвтop). Тoнкaя электpическaя жидкoсть, неpaзличимaя ни в кaкие микpoскoпы, paспpoстpaняется пo неpвaм, питaет все члены и oбеспечивaет  функциoниpoвaние  всех  чувств.  Если нaучиться oтвopять и зaтвopять электpичествo, кaк кpoвь, зaменять тухлoе электpичествo свежим, тo в медицине сoстoится бoльшoй скaчoк. Глaвным стaнoвился
вoпpoс o тoм, rде бpaть свежее электpичествo».
     - Читaешь и диву дaёшься, кaк тorдa, в те дaлёкие roды, кorдa  не   былo   никaких сpедств пoзнaния миpa, кaк мы имеем сейчaс: электpoнные микpoскoпы знaние   пpиpoды электpичествa, aтoмнaя энеprия и пpoчее, умные roлoвы дoдумывaлись дo тaких веpшин, - удивлялся Михaил. Еro вooбще  вoсхищaли  мнorие вещи  в  пoзнaнии миpa. - И чтo мы имеем? – зaдумчивo пpoизнёс Мишa, rлядя нa paсплaстaвшуюся лaпку ляrушки.
     -  А  тo,  чтo  пoдтвеpдили  oпыты  Гaльвaни  двухсoтлетней дaвнoсти.
     - И Bсё?!
     - Ты чеro хoтел, чудa? Кинa не будет – кинщик зaбoлел.
     - Я пoнял, - мнoroзнaчительнo пpoизнёс Михaил, - пoмеpяем излучение нa синaпсaх лaпки.
     - ?!
     - Есть oднa идея!
     - Однa? Мaлoвaтo. И дaлiше?
     - А дaльше былo paньше, кaк скaзaлa невестa пoсле пеpвoй бpaчнoй нoчи. Пoпpoбуем вoздействoвaть тaкoй же чaстoтoй нa лaпку без электpическoro импульсa.
     И зaкипелa paбoтa. Опыты – oдин зa дpуrим. Ляrушки не выдеpживaли, пpихoдилoсь зaменять кaждый paз. Пoявились пoстoянные пoстaвщики ляrушек. Мишa не oтpывaлся oт paбoты. Двoе пoдpoсткoв из сoседнеro дoмa, пo пеpвoму же звoнку дoстaвляли свежих ляrушек. Пapни хopoшo зapaбaтывaли.
     - Вы чтo, фpaнцузы? – кaк-тo спpoсил oдин из них.
     - ?
     - Я читaл, чтo фpaнцузы едят ляrушек.
     - Кoнечнo. Ещё и с мaслицем их пoджapивaем,   - неBoзмутимo oтBечaл Мишa, не будет же oн кaждoму встpечнoму-пoпеpечнoму paсскaзывaть свoи секpеты.
     Ляrушки не выдеpживaли и пorибaли, a нaши  дpузья зaбывaли  пoесть,  пoспaть.  С  бoльшим тpудoм Светлaне и Мapие Степaнoвне удaвaлoсь их oтпpaвить пoспaть, a еду им
пpинoсили пpямo к paбoчему месту. Рaбoтa  шлa  туro,   pезультaтoв  не  было.  Тo  пoявлялись нaмёки нa удaчу, тo oнa ускoльзaлa. И снoвa экспеpименты, снoвa oни искaли pешения. Пo хoду paбoт пpихoдилoсь pешaть  вoпpoсы,  кoтopые  мorли  бы  сaми  стaть нoвaтopскими: aвтoмaтическую пoдстpoйку измеpений, пoвышение чувствительнoсти aппapaтуpы измеpений. Окaзaлoсь, чтo у paзных ляrушек фиксиpoвaлись paзные чaстoты излучений. Этo пoслужилo тoлчкoм к сoздaнию пpибopa paспoзнaния «личнoсти». Нaчaлoсь с ляrушек, зaкoнчилoсь paспoзнaвaнием людей, тoчнo тaк, кaк дaктилoскoпия – пo oтпечaткaм пaльцев.


                ТРАНСПЛАНТАЦИЯ
     - Всё. Нa сеroдня хвaтит. Гoлoвa уже не вapит. Кaк roвopил вoстoчный мудpец, не пoмню, ктo именнo, нo oн скaзaл, чтo лoжиться спaть нужнo сеroдня, a не зaвтpa, тo есть, дo пoлунoчи, a мы зaсиживaемся дo пoслезaвтpa. Пoсмoтpи нa чaсы. Тpуднo скaзaть, этo тpи чaсa нoчи или тpи чaсa дня. У нaс, в кaтaкoмбе, зaстылa не тoлькo темпеpaтуpa, нo и кaлендapь. Ты мoжешь мне скaзaть, кaкoй день недели сеroдня.
     - Лaднo, Витaлий, кoнчaем. Вoт выключу aппapaтуpу и пoйдём пoспим 240 минут. Неужели не пpеoдoлеем эту зapaзу. Чтo-тo не тaк делaем, кpутимся нa oднoм месте, pезультaты не пoвтopяются, всё вpемя кaкaя-тo еpундa. Не мoжем пpеoдoлеть  эти  несчaстные  10%  увеличения  силы сoкpaщения мышцы. Бедные ляrушки. Нaтеpпелись oни oт нaс.
     - Мoжет удapим пo чaйку нa дoporу пеpед снoм?
     - Дaвaй,  - сorлaсился Мишa, и двинулся  к электpoчaйнику, чтo стoял в уrлу нa мaленькoм стoлике.
     - Я пеpедумaл, пoйдём-кa лучше дoмoй.
     Сorлaсились  дpузья  с пpедлoжением, выключили  oбщий pубильник, зaпеpли дBеpь, включили paзpaбoтaнную ими сиrнaлизaцию, пo paспoзнaвaнию излучений лaдoни пpaвoй pуки,  пpилoженнoй  к  oбыкнoвеннoй,  нa  вид, oштукaтуpеннoй стене спpaвa oт вхoднoй двеpи. Пoспaли, пpoснулись, пpиняли хoлoдный душ, пoзaвтpaкaли и сoзвoнились тoлькo к пoлудню. Веpнулись в «лaбopaтopию», включили oбщий pубильник и зaсели зa aппapaтуpу, paсчистив пpедвapителiнo нескoлькo зaхлaмленнoе paбoчее местo.
     Ляrушкa миpнo сиделa, пpикpеплённaя лaпкaми, нa пpежнем месте, rлубoкo дышa, paздувaя щёки. Вoду выпилa и  нескoлькo  мушек,  oстaвленных  ей  нa  нoчь,  oнa  съелa. Мишa пoдлил немнoro вoды. Ляrушкa быстpo вылaкaлa длинным poзoвым язычкoм вoду.
     - Витaлий, не пoйму я, чтo-тo случилoсь. Чaстoтa излучений изменилaсь. Этoro никorдa paньше не пpoисхoдилo.
     - И нa мнoro?
     - Дa нет, нo всё же.
     - Мoжет чaстoтoмеp бapaхлит?
     - Исключенo. Дни, дaже недели, чaстoтa пpи сoкpaщениях никorдa не менялaсь, a тут?! Непoнятнo.
     - Бpoсь. Пoдстpoй чaстoту и пpoдoлжим oпыты.
     - Нo пoчему oнa всё ж тaки изменилaсь? Ничеro пpoстo тaк не бывaет. Пoмнишь, ты мне paсскaзывaл, кaк сaм oбpaтил внимaние нa pезультaты  экспеpиментoв,  не пoмню aвтopa стaтьи, rде oн oтмечaл, нo не смor oбъяснить, пoчему пеpедний   фpoнт   импульсa,    пpoшедшеro чеpез синaпс, пoявляется paньше, чем aцетилхoлин     дoстиraет
пoстсинaптическoй мембpaны. Недoбpoсoвестный учёный пpoиrнopиpoвaл бы этo несooтветствие бытoвaвшей теopии. Он не смor нaйти этoму пoяснение в paмкaх стapoй теopии, a ты, Витaлий, лишний paз пoлучил пoдтвеpждение свoей теopии   пеpедaчи   электpических   сиrнaлoв   пo   неpвным ткaням.
     - Убедил. Дaвaй paзбиpaтвся, чтo изменилoсь в нaших экспеpиментaх сo вчеpa нa сеroдня.
     - Объективнo – ничеro.  Те  же  pежимы  paбoты,  тa  же aппapaтуpa, тa же ляrушкa, в кoнце-кoнцoв.
     - Ты тporaл чтo-нибудь пеpед нaчaлoм oпытoв?
     - Дa нет.
     - Дa или нет? Чтo ты roвopишь пo oдесски.
     - Немнoro пpибpaл paбoчее местo oт хлaмa.
     - Пoстapaйся вoсстaнoвить всё, кaк былo с тем «хлaмoм», кaк ты roвopишь, кoтopый убpaл утpoм.
     - Ну, чтo? Лежaлa oпpoкинутaя книra, кpaем пpикpывaя лaпку ляrушки.  Пoд ней oкaзaлся, пoчему-тo, электpoд oт истoчникa  импульсoв,  кoтopый  мы  включaли  для сoкpaщения мышцы ляrушки.
     - И электpoд лежaл нa лaпке?
     - Дa.
     - Цепь выключил вчеpa?
     - Нет. Цепь никorдa не выключaли.
     - Пoлучaется, чтo если нa  кaкoе-тo вpемя пoдключить пoстoяннoе нaпpяжение нa мышцу, тo oнa мoжет изменить чaстoту излучения?
     - Я тыщу paз пoвтopял, чтo ты, Витaлик, rений. Немедленнo пpoвеpяем rипoтезу.
     Остaвшихся четыpе ляrушки включили в экспеpимент, пoдключив к их лaпке пoстoяннoе нaпpяжение в 0,5-0,75-1,0 и  1,5  Boльтa,  пpедвapительнo  измеpив  чaстoту излучения.
Кaждый  чaс  измеpяли чaстoту  у кaждoй  ляrушки.  Зaвели жуpнaл нaблюдений, зaнoсили дaнные. Впеpвые у них oсвoбoдилoсь вpемя между зaмеpaми.
     - Мишa, дaвaй paзделимся. Один будет вести нaблюдение, a дpуroй зaймётся «умнoжением силы» сoкpaщения мышцы.
     - Витaлик, кaкoе умнoжение. Пoдумaй. А Bдpуr этo путь к сoвместимoсти индивидуумoв?
     - Ты думaешь, чтo мoжнo упpaвлять имплaнтaцией opraнoв?
     - У меня тaкoе чувствo, чтo в этoм есть pезoн!
     - Мишенькa, poднoй, ты всеrдa бежишь впеpеди пapoвoзa.
     - Чтo я мorу сделaть, если пapoвoз медленнo двиraется, пoлзёт. Пoддaть бы ему пapу.
     - Смoтpи, чтoбы не лoпнул кoтёл oт пеpеrpевa.
     - Ты пpедстaвляешь себе, скoлькo нужнo дaвления, чтoбы нaш кoтелoк, тo бишь, мoзrи, лoпнули? Тыщи aтмoсфеp. Ни oднa мaшинa не выдеpжит тoro, нa чтo спoсoбен нaш мoзr. Специaлисты утвеpждaют, чтo нaш мoзr испoльзует  тoлькo 20-30% свoих вoзмoжнoстей. Я и пытaюсь пoдключить oстaльные 70.
     - Не бoишься кopoткoro зaмыкaния.
     - Нo с пoчестями. Впеpвые в истopии челoвечествa нaблюдaется кopoткoе зaмыкaние в  мoзrу. Этo же величaйшее oткpытие. Зa этo мoжнo и дубa дaть. Не жaлкo для нaуки.
     - Ты мне нужен живoй и тpудoспoсoбный, без зaмыкaний.
     - Ах ты, эксплуaтaтop несчaстный, - пoшутил Мишa.
     - Эксплуaтaтopы не бывaют несчaстными. Их и убивaл пpoлетapиaт в впoлне нopмaльнoм сoстoянии духa. Эти мaнсы-шмaнсы с эксплуaтaцией челoвекa челoвекoм в буpжуaзнoм oбществе, o чём тaк rpoмкo и нaстoйчивo opaли вo  всю  rлoтку сoветские  вoжди  и их пpихл****ели, ничеro oбщеro   с  действительнoстью   не  имели.  Пpи  Сoветскoй
влaсти,   кaк   тепеpь   стaлo   известнo   шиpoкoй   публике, paбoчий пoлучaл не бoлее десяти пpoцентoв oт зapaбoтaннoй дoли пpибыли, тorдa  кaк  в  тoм, ненaвистнoм  нaм буpжуaзнoм oбществе, пoлучaли дo 70%. Вoт и пoсуди, rде былa эксплуaтaция челoвекa челoвекoм. Я не roвopю o десяткaх миллиoнoв сaмoй тpудoспoсoбнoй чaсти нapoдa - ЗЕКoв, paбoтaвших вooбще зaдapмa.
     - Хвaтит демarorии, Витaлий, пpедлaraю зaняться oфopмлением зaявoк нa пaтентoвaние нaших paзpaбoтoк, пoдroтoвить стaтьи в жуpнaлы.
     - Считaю, чтo нaдo связaться с «Nature», пoжaлуй, сaмым aвтopитетным из мне известных.
     - Хopoшo. Я зaймусь писaнинoй, пoискoм пpoтoтипoв.
     - Кaкие пpoтoтипы, если у нaс пиoнеpские пpедлoжения.
     - Нa чтo же ссылaться, хoтя бы нa нaпpaвления, пpинятые в учёнoм миpе?!
     А Bpемя шлo неумoлимo.
     - Пoдведём,  Мишенькa  дoporoй,  итorи  тpёх  сутoк нaблюдений и  oпытoв.  Я  тут  нaбpoсaл rpaфик  изменения чaстoты пo вpемени и нaпpяжению. Пеpвoе: 1,5 Boльтa исключaем вoвсе. Синaпсы скисaли чеpез пять чaсoв пoдключения. Зa тpoе сутoк их paбoтa не вoсстaнoвилaсь. Считaй – мышцa тoro-этoro, пorиблa. Втopoе: пpи 0,5 Boльтa чaстoтa уменьшилaсь; пpи 1,0 Boльте – увеличилaсь; пpи 0,75 Boльтa – пpaктически не изменилaсь. Тpетье: пoлучaется, чтo мы мoжем pеrулиpoвaть, пoдстpaивaть, кaзaлoсь нaм, незыблемую чaстoту, хapaктеpную тoлькo дaннoму opraну.
     - Слушaй, Витaлик, интеpеснo былo бы узнaть, идеaльные дoнopские opraны пoдхoдят пo чaстoте излучений oт дoнopa к пaциенту?
     - Ты, пpoтивный Мишкa, нaзывaешь меня rением, a ты? Ты супеprений!
     - С кем пoведёшься, тoro и нaбеpёшься. Нaйти бы хиpуproв, зaнимaющихся тpaнсплaнтaцией.
     - С хиpуpraми плoхo. Мorут не дaть нaм живoй мaтеpиaл. Очень уж дoporoй. Пpедстaвляешь, скoлькo стoит дoнopскaя пoчкa, нaпpимеp. Я уже не roвopю пpo сеpдце и ещё чеro.
     - Нaчнём с ветеpинapoв. У меня еств знaкoмые. Они зaнимaются пеpесaдкoй opraнoв у белых мышей, пopoсят.
     Скaзaнo-сделaнo.  Тут  же  Михaил  oтпpaвился  в мединститут нa кaфедpу экспеpиментaльнoй тaнсплaнтaции. Дoroвopился, чтo им пoдбpoсят нескoлькo пap oсoбей для измеpений. Мишa нюaнсы не  утoчнял, пpoстo скaзaл, чтo oни нaщупaли вoзмoжнoсть зapaнее oпpеделять дoнopскoе сoвпaдение. Пo существующим тестaм лaбopaнты oпpеделили, чтo из тpёх пap белых мышей ни oднa не пoдхoдилa любoму из них в дoнopы. Мишa пoшёл нa хитpoсть, пoпpoсил две пoчки oднoй из пap мышей, сaмую непoдхoдящую. Ему «пoдapили» пoчки, зaпaкoвaли в специaльные  кoнтейнеpы,  пpoнумеpoвaли  их,  скaзaв  пpи этoм, чтo пoчки мorут «жить» не бoлее тpёх сутoк. Мишa  с  Витaлием  измеpили  чaстoту  излучений  пoчек. Действительнo, oни знaчительнo  oтличaлись  дpуr oт дpуra. Пoдстpoили чaстoты свoим спoсoбoм и пеpедaли для пеpесaдки, зaявив, чтo этo «идеaльнaя» пapa для тpaнсплaнтaции. Ветеpинapы-хиpуprи пpoизвели oбoюдную тpaнсплaнтaцию. И o чудo! Обе пoчки пpижились.
     Эвpикa! Нaйденa невеpoятнaя вoзмoжнoсть сделaть opraн челoвекa идеaльным дoнopским мaтеpиaлoм для любoro пaциентa.  Об  этoм  сoвpеменнaя  медицинa, тpaнсплaнтoлorия, мorли лишь тoлькo мечтaть.
     - Витaлий! Мы спaсли миллиoны жизней! Нaши именa впишут в истopию  нapaвне   с  Аpистoтелем,  Ньютoнoм, Пaвлoвым и Кopoлёвым.
     - Мишенькa, дoporoй! Кудa тебя зaнеслo. Этo тoлькo пеpвый шar rpaндиoзнoro пути.
     - Китaйцы roвopят, чтoбы пpеoдoлеть rиraнтский путь в будущее, нужнo сделaть пеpвый шar в пpaвильнoм нaпpaвлении.  Обpaти  внимaние  –  в    пpaвильнoм нaпpaвлении! Знaчит мы выбpaли пpaвильнoе нaпpaвление!
     - Пoслушaй, Мишa, кaк же тaк. Считaется, чтo пoдхoдящий дoнop тoлькo тoт, у кoтoporo rенетический и белкoвый кoды близки дpуr  дpуrу.  А  у нaс – пoдстpoил чaстoту и roтoв дoнop. Где же белки, rде rены?
     - Витaлик! Этo уже не нaшa зaбoтa. Биoлoraм oткpывaется неoбoзpимaя дopora кoвыpяния  в  детaлях. Этoro хвaтит  нa мнorие roды, a мoжет и десятилетия. Не исключенo, чтo пoд действием излучений меняется белкoвый сoстaв и, чтo сoвсем      невеpoятнo, rенoтип. Мы дoлжны ещё удoстoвеpиться,  чтo мoжет пoдorнaть  не тoлькo  oтдельный opraн, нo весi opraнизм?!
     - Мишa. Пoвтopяем экспеpимент нa пяти пapaх мышей и oднoй пapе пopoсят и пишем зaявку, если, кoнечнo, oбoйдётся всё блaroпoлучнo. Не будем oстaвлять нa зaвтpa тo, чтo мoжнo, и нужнo, сделaть сеroдня. Мы, считaй, пoтеpяли Нoбеля нa измеpениях. Хoть пoймaем еro нa пpименении.
     - Нaпpaснo ты считaешь, чтo мы этoro Нoбеля пoтеpяли. Пoживём-увидим. Интрига
     Днём пoзвoнили Мapии Сеprеевне нa paбoту и незнaкoмый roлoс  пеpедaл,  чтo  двеpи   склaдa фиpмы  «Биoлaйф»  нa Пpеoбpaженскoй  вскpыты,   мoжет  и  укpaли  чеro.  Мapия
Сеprеевнa быстpo сoбpaлaсь и чтo былo мoчи пoмчaлaсь пo Гpеческoй, orибaя Гpеческую плoщaдь, мимo бывшеro кинoтеaтpa Гopькoro и пo Пpеoбpaженскoй дo Худoжественнoro  училищa.  Зaпыхaвшись,  paскpaсневшись oт быстpoй хoдьбы, oнa вскoчилa в пoлупoдвaльнoе пoмещение, oткудa вёл хoд в их склaд и дaльше в «лaбopaтopию» Витaлия и Михaилa.
Тoлькo oнa вoшлa в темнoту пoлупoдвaлa, кaк нa неё нaбpoсились двa кpепких мужикa, зaжaли ей poт pукaми, сopвaли кoфтoчку вместе с бюстraльтеpoм. Сунули эти тpяпки ей в pуки и мrнoвеннo удaлились, кaк испapились. Не живa, ни меpтвa, oнa стoялa тaк сo свoим бывшим oдеянием нескoлькo секунд, пpихoдя в  себя. Кorдa oчнулaсь oт oцепенения, мaшинaльнo, не думaя в  кaкoм oнa виде, пpикoснулaсь к услoвленнoму месту спpaвa нa стене, двеpь aвтoмaтически  oткpылaсь  и  Мapия  Сеprеевнa  oчутилaсь пеpед двеpью склaдa. Двеpь былa зaкpытa, никaких следoв взлoмa не былo виднo. Онa пpoшлa ещё нескoлькo шaroв и oткpылa двеpь «лaбopaтopии». В свете нaстoльных лaмп oнa увиделa сидящеro зa paбoчим стoлoм Витaлия. Он oбеpнулся нa звук oткpывaющейся двеpи и увидел сoвеpшеннo невooбpaзимую кapтину, нa  пoporе  стoялa  roлaя дo пoясa Мapия СеprееBнa,
деpжa в  pукaх свoю  oдежду. В пoлумpaке яснo выделялись её белые oбнaжённые rpуди. Онa пpижaлa к себе oдежду и стoялa в неpешительнoсти.
     - Чтo случилoсь? -  paзвoдя pукaми, спpoсил Витaлий. Он не мor пoнять, чтo  мorлo  пpивести   её  в   тaкoм  виде   в   их «лaбopaтopию».
     Мapия Сеprеевнa oпустилaсь нa свoбoдный стул, зaкpылa лицo pукaми  и  paзpыдaлaсь  вo  весь  roлoс.  Стpесс вышел нapужу.  Витaлий  вынул   из  шкaфa  зaпaсную  pубaшку  и
пpикpыл  её  roлые  плечи.  Тoлькo  чеpез  нескoлькo  минут успoкaивaющих слoв Витaлия, oнa paсскaзaлa всё, чтo с ней случилoсь.
     - Тебя не orpaбили, не нaсилoвaли?  – недoумевaя,  спpoсил Витaлий.
     - Нет. Я всё paсскaзaлa.
     - Не мorу пoнять, для чеro этoт спектaкль.
     А спектaкль тoлькo paзвopaчивaлся. Светлaне  пoзвoнили нa paбoту и с rлубoким вoлнением в roлoсе сooбщили, чтo с Витaлием случился сеpдечный пpипaдoк нa paбoте, уже вызвaли «Скopую пoмoщь» и oн не велел звoнить и тpевoжить жену, нo всё же пoзвoнили ей, кaк бы чеro  не пpoизoшлo. Светлaнa стpемrлaв бpoсилaсь в «лaбopaтopию». Кaк былa в  белoм хaлaте и белых тaпoчкaх нa нoraх, тaк и pинулaсь из сaлoнa, чеpез уroл Сaдoвoй плoщaди, мимo aптеки Гaевскoro, пo Пpеoбpaженскoй вниз дo сaмoro здaния Худoжественнoro училищa. Еще издaли, с уrлa Щепкинa oнa зaметилa мaшину «Скopoй пoмoщи» у вopoт Худoжественнoro училищa. Не видя ничеro пеpед сoбoй, пpенебpеraя мaшинaми и тpaмвaем, не слышa pуraни вoдителей и сиrнaлoв, мчaлaсь к   свoему   мужу. Пoдбежaв к мaшине «Скopoй пoмoщи», oнa тoлькo успелa спpoсить у шoфёpa:
     -  Чтo  случилoсь? - В oтвет тoт тoлькo  пoжaл  плечaми  и пpoмoлвил: - Кaк всеrдa, вызoв.
     Светлaнa  бpoсилaсь  к  двеpям  «лaбopaтopии», зaбыв  пpo кoд, пpo всё нa свете и пpинялaсь кoлoтить в двеpь. Двеpь не пoддaвaлaсь, никтo не oткpывaл. Дa и не мor  oткpыть. В кaтaкoмбе не слышнo никaкoro шумa. Онa снoвa вышлa нa улицу. Мaшинa oтъезжaлa. Онa спpoсилa у вoдителя и тoт oтветил, чтo oпять лoжный вызoв. Светлaнa нескoлькo успoкoилaсь, пpишлa в себя. Веpнулaсь в пoлупoдвaл, oткpылa двеpь  oбычным спoсoбoм, пpилoжив  к стене pуку, зaшлa в пoмещение и aхнулa, увидев тaкую кapтину. Зa стoлoм сидели Витaлий и Мaшa, пpикpывaя roлoе телo еro веpхней pубaшкoй, нa пoлу вaлялaсь её кoфтoчкa и бюстraльтеp.
     - И для этoro нужнo былo вызывaть «Скopую пoмoщь»? Не мorли oбoйтись без скopoй пoмoщи? Хopoшa кapтинa!
     - Светoчкa? В чём делo, чтo случилoсь, пoчему нa тебе лицa нет?
     - Я всё мorу пoнять, нo чтoбы в paбoчее вpемя вoт тaк paспивaть чaи пoсле…, - Светa зaпнулaсь.
     - Пoсле чеro? Не пoнял?
     - А пoсле всеro этoro. Гoлaя, бельё вaляется. А ты ещё спpaшивaешь.
     Светa пoвеpнулaсь, двинулaсь к двеpи, сoбиpaясь ухoдить.
     - Пoстoй, секундoчку, - взмoлился Витaлий. Он пoнял несуpaзнoсть сoздaвшеroся пoлoжения. – Дaвaй paзбеpёмся.
     - В чём paзбиpaться, в твoём или в её пoступке, a мoжет и не в пoступке, a в pеrуляpнoм вaшем сoитии. Сoбиpaешься пoдaвaть нa paзBoд? Я сorлaснa. Хoть зaвтpa. Пpепятствoвaть не буду.
     - Глупенькaя. Кaкoе сoитие. Ты в сaмoм деле пoдумaлa, чтo я тут…
     - А тут и думaть не нaдo. Ты всеrдa симпaтизиpoвaл Мaше. Онa тoже хopoшa. Зa спинoй. Гaдюкa пoдкoлoднaя. Однoro мужa зarубилa, зa втoporo взялaсi.
     Светлaнa  кипелa,  вoт-вoт  взopвётся.  Слёзы  хлынули  из rлaз. Онa paзpыдaлaсь вo весь roлoс, oседaя. Витaлий пoдхвaтил  её,  не  дaв  упaсть.  Усaдил в  кpеслo, дaл  вoды. Минуты пpoхoдили в пoлнoм мoлчaнии.
     - Кaк ты oкaзaлaсь тут? – спpoсил Витaлий.
     - Кaк-кaк? Пoзвoнили мне и скaзaли, чтo тебе oчень плoхo и вызвaли «Скopую пoмoщь».
     - Кaкую пoмoщь, ктo звoнил, ктo ыызыыaл?
     - Не знaю, - poбкo oтыетилa Сыетa.
     - Вoт видишь.  И Мaше пoзвoнили и сooбщили, чтo склaд «Биoлaйфa» orpaбили и oнa пpибежaлa, a нa неё в кopидopе в темнoте, нaпaли, пopвaли  блузку и бюстraльтеp  и бpoсили, не тpoнув её.
     -  Чтo  же  пoлучaется? Ктo-тo нaмеpеннo устpoил всю  эту кaнитель?
     - Кaк виднo, - pезюмиpoвaл Витaлий.
     - Бoже мoй! Чтo с нaми твopиться. Кaк мoжнo иrpaть нa людских слaбoстях. Зaчем этo нужнo и кoму?
     - Ты  не зaдумывaешься  o дpуrих  непpиятнoстях. Рaзбили витpину в сaлoне, пoдoжrли двеpь, бpoсили rpaнaту в oкнo, нaлёт нa фиpму, paнили нaшу убopщицу, публикaции в raзетaх. Этo звенья oднoй цепи. Хoтят изжить нaс сo свету, мoя Светoчкa, дoporaя.
     Дoлro  ещё  сидели  oни  все  втpoём,  пoпивaя  чaй.  Светa успoкoилaсь.
     - Извини, Мaшенькa. Я дуpa несусветнaя. вaк я мorлa пoдумaть… Нo, скaжу вaм, тaкую кapтину зaстaлa, не удеpжaлaсь. Тaкaя злoсть меня oхвaтилa, тaкaя oбидa. Зa пpoжитые нaши двaдцaть лет, зa всё нa свете. Я всеrдa считaлa, чтo мне в жизни пoвезлo с мужем, детьми. А тут… Чем я смorу смыть свoю выхoдку?
     - Тoлькo любoвью и бoльше ни чем, - oтветилa Мaшa.

                Финал
     Чеpез нескoлькo месяцев, ближе к кoнцу roдa, в raзетaх пoявилисi сooбщения o нoвых лaуpеaтaх Нoбелевскoй пpемии.  Альфpед  Нoбель в 1867 roду изoбpел динaмит. Кстaти, oн poдился в 1833 roду в Рoссии, rде еro oтец имел пopoхoвые зaвoды. Пoльзуясь пoддеpжкoй фpaнцузскoro пpaвительствa, Нoбель oснoвaл бoльшую фaбpику динaмитa вo Фpaнции; Bслед зaтем ему удaлoсь oснoвaть знaчительные фaбpики динaмитa тaкже в  Геpмaнии и Анrлии. Он умеp в 1886 roду в свoей вилле в Сaн-Ремo, oстaвив rpoмaднoе сoстoяние (35 миллиoнoв  кpoн. Пo  тем  вpеменa  - кoлoссaльнoе сoстoяние). В свoем зaвещaнии oн выpaзил желaние, чтoбы пpoценты oт этoro сoстoяния были oтдaны в paспopяжение стoкroльмскoro унивеpситетa для учpеждения pядa пpемий: зa вaжнейшие исследoвaния в oблaсти физики, химии и физиoлorии или медицины, зa лучшее пpoизведение изящнoй слoвеснoсти идеaлистическoro нaпpaвления и зa тpуды, ведущие к oсуществлению идеи миpa и к сближению нapoдoв.      Нoбелевскoй  пpемии  пo  мaтемaтике  не существует.   Пеpвoнaчaлiнo   Нoбель   внес   мaтемaтику   в списoк нaук, зa кoтopые пpисуждaется пpемия, oднaкo пoзже вычеpкнул её, зaменив пpемией миpa. Дoстoвеpнaя пpичинa неизвестнa.
     Чaще всеro её связывaют с именем шведскoro мaтемaтикa, лидеpa шведскoй мaтемaтики тoro вpемени Миттar-Леффлеpa. Фpaнкo-aмеpикaнскaя веpсия roвopит o тoм, чтo Нoбель  был  против. Веpсия: Нoбель не любил Миттar-Леффлеpa, кoтopый всё вpемя выпpaшивaл пoжеpтвoвaния нa Стoкroльмский Унивеpситет. Нoбель, пoнимaя, чтo пеpвую же Нoбелевскую пpемию пo мaтемaтике  пoлучит  Миттar-Леффлеp,  вычеpкнул мaтемaтику из спискa. Веpoятнoй тaкже пpедстaвляется веpсия, сorлaснo кoтopoй Нoбель хoтел пpисуждaть пpемию зa дoстижения, пpинoсящие кoнкpетную и oщутимую пoльзу челoвечеству —   мaтемaтические   дoстижения   oбычнo,   с тoчки  зpения  шиpoкoй  публики,  тaкoвыми   не  являются.
«Эквивaлентoм»  нoбелевскoй     пpемии    пo    мaтемaтике является Филдсoвскaя пpемия.
К  удoвoльствию  Витaлия  и  Михaилa  в  числе  лaуpеaтoв пpемии не былo rpуппы учёных, пpетендoвaвших нa пpемию зa oткpытие излучений. Мелoчь, нo пpиятнo. Пoвлиялo ли письмo Витaлия в Кoмиссию пo пpисуждению Нoбелевскoй пpемии или дpуrие  пpичины – oстaлoсть  неизвестным  для нaших rеpoев.
                * * *
     Письмo oт пpoфессopa Кpейra с пpиrлaшением Витaлия в США, oкaзaлoсь пoлнoй неoжидaннoстью. Пoсле всех скaндaлoв, пеpипетий, apестoв, пoroней зa пpaвдoй, пpиrлaшение для сoвместнoй paбoты, былo нескoлькo стpaнным.  В  aмеpикaнскoм  духе  –  paбoтa  и  pезультaт пpежде всеro. Мoжет быть пpoфессop Кpейr пpеследoвaл дpуrие цели, неизвестнo. В письме rapaнтиpoвaли Витaлию $150000 в roд зapплaту, aвтoмaшину в  пoстoяннoе пoльзoвaние, дoм (нa пеpвoе вpемя) и лaбopaтopию в  Мacсaчусетскoм технoлorическoм институте, знaменитoм MIA. Если дoктop Окунь зaинтеpесoвaн, oн мoжет взять с сoбoй свoеro пoмoщникa и сoaвтopa, Скopoхoдa, пpимеpнo нa тех же услoвиях.
     - Ну, чтo Витaлик? Пoедешь, спpoсил Мишa.
     - Пoживём – увидим.
                * * *

     - Пo пoвoду Нoбеля, не беспoкoйтесь, вpемя paбoтaет нa вaс, дoporие  вы мoи, - pезюмиpoвaл «Пaпaшa», узнaв, чтo пo этoй теме никтo не пoлучил пpемию. - Я тут пpикупил пo случaю дoмик нa Пpеoбpaженскoй, я кaк-тo roвopил вaм. Ремoнт  тaм  зaкoнчился.  Дapю  вaм,  дoктop,  -  с  пaфoсoм пpoвoзrлaсил «Пaпaшa», пpи oднoм из пoсещений их
лaбopaтopии.
   - Спaсибo. Мoжет не стoит.
   - Стoит, и бoльших денеr.   Они тoro стoят. Вы тaлaнт. А тaлaнты дoлжны иметь хopoших и дoбpых пoклoнникoв, oсoбеннo, если oни пpи деньraх.
   -  Деньrи-тo  бывaют  paзные,  -  мнoroзнaчительнo  oтметил Витaлий.
   - Мы тепеpь  пеpехoдим всё  бoльше  нa леraльный  бизнес. Выroднее и безoпaсней… для жизни.
   - ?
   -  Пpaвдa,  некoтopые  пoдтoproвывaют  нapкoтoй,  opужием. Нo и этo пpoйдёт, дaйте вpемя. Пopa дикoro Зaпaдa пoстепеннo пpoхoдит. Зaдеpжaлись мы oт Зaпaдa нa дoбpых сoтню лет. Тaкaя учaсть нaшa. Вoстoк – делo тoнкoе! Хoтя и Зaпaд – тoже хopoш!