Эти слова из лагерного стихотворения Юрия Домбровского оказалась провидческими. Его трижды арестовывали, но он выжил за колючей проволокой. Там его не сумели ни сломить, ни добить. А когда он оказывался на свободе, с ним происходили поразительные вещи – то его выбрасывали из автобуса, то железным прутом дробили руку, то увечили по выходу из ресторана дома литераторов. Кто они? Почему, например, хулиганское избиение было приурочено именно к тому времени, когда из Парижа ему прислали экземпляр его книги «Факультет ненужных вещей» и он пришел поделиться радостью с приятелями? Откуда они взялись и откуда знали, когда Домбровский окажется в доме литераторов? Вряд ли лиходеи читали его и знали его в лицо. Кто их науськивал? Тут гадать не приходится… С теми, кто осмеливался печататься за рубежом, расправлялись неминуемо – изгоняли из Союза писателей, судили или высылали из страны. Домбровскому мстили иначе…
Книги "Хранитель древностей и "Факцльтет ненужных вещей" Юрия Домбровского у меня на полке не залеживаются – и сам перечитываю их, и читатели всегда находятся. А вот познакомиться с Юрием Осиповичем так и не довелось. Дважды видел его и всегда в необычном ракурсе. Первый раз в республиканской библиотеке имени Пушкина в Алма-Ате, теперь Национальной, в году сорок девятом, наверное. Высокий, носатый, худой мужчина, чуб падал на лоб, но что больше впечатляло - авоська, в которой лежала рукопись. Возможно, именно рукопись романа «Обезьяна приходит за своим черепом». О том, как он снова ее обрел после выхода из лагеря, рассказал в своих непридуманных анекдотах Александр Лазаревич Жовтис. Однажды к Домбровскому заявился незнакомый человек и вручил ему рукопись, изъятую при очередном аресте. Юрий Осипович был ошарашен и обрадован и растерянно спросил: откуда она у него. Таинственный посетитель представился: «Я бывший работник Госужаса. Сохранил рукопись и теперь решил вам ее вернуть». Госужасом по аналогии с Госстрахом Домбровский называл наши карательные органы.
Другой раз увидел в толпе перед входом в театр, в котором шли спектакли «Современника», гастролировавшего в Алма-Ате. Я снова увидел знакомую фигуру. На боку у него болталась подзорная труба. Люди ходят в театр с биноклями, а чтобы с подзорной трубой – должен это быть какой-то чудак. Мне вспомнился этот чудак с рукописью в авоське. Журналист Людмила Енисеева (Варшавская), подруга жены Домбровского подтвердила мне, что я не ошибся – это был Домбровский.
Его странноватый облик был отсветом внутреннего мира, отраженного в его книгах. Когда-то таких людей на Руси называли блаженными, юродивыми и почитали за божьих людей, потому что они не боялись говорить правду в лицо властелинам. В советские времена тех, кто говорил и писал правду, называли антисоветчиками и жестоко карали.
О Юрии Домбровском к его юбилею в Алматы вышла самиздатовская книжка «Письма вскладчину», адресованные Юрием Осиповичем и его женой Кларой Файзулаевной такому же неприкаянному человеку, как и сам писатель, Тамаре Мадзигон – филологу и поэту, в бытность свою преподавателем Казахского госуниверситета. Ю. Домбровского и Т. Мадзигон связывало не только то обстоятельство, что его жена Клара и Тамара были подругами, вместе кончали филфак. А, прежде всего, их связывала духовная близость и общность литературных интересов и взглядов. И добавлю – немало общего было у Тамары Мадзигон с Юрием Домбровским такой железный штырь в душе, который не позволял изгибаться. Для Тамар слова «Правда» и «Справедливость» были основополагающими, в ней не было ни капли конформизма, и была человеком прямым и откровенным, всегда говорила, что думает. Ее непримиримый характер не раз доставлял ей серьезные неприятности. Как-то на кафедре предстояла защита совершенно беспомощной и безграмотной работы. Понимая, что Тамара не выдержит и устроит разгром диссертации и наживет себе лишних врагов, я посоветовал под каким-нибудь предлогом увильнуть от этого мероприятия, потому что работу все равно протащат. Тем более никто не спросит причину отсутствия, а наоборот обрадуются этому обстоятельству. Тамара сказала, что подумает, но не удержалась. Она разделала диссертацию под орех, не оставив камня на камне. И что же? Покровители придумали иезуитский способ избавления от критики – они горячо благодарили Мадзигон… за ценные указания, а диссертант пообещал учесть ее замечания в будущей своей деятельности. «Ну что? – спросил Тамару. – Нажила еще одного врага?». Но поступить иначе Мадзигон не могла.
И вот однажды на филфаке решили от нее избавиться – взяли и не избрали на новый срок. Боже, как взбеленились студенты и стеной встали на ее защиту – администрация университета не ожидала такого отпора. Мстили ей по всякому – как-то рассыпали набор уже готовой к изданию сборника стихов, найдя в нем якобы какие-то идейные огрехи, распускали о ней порочащие слухи – как только не старались ей досадить.
Как-то в передаче «Снимается кино» о Юрии Домбровском вспомнил Эдвард Радзинский в телепередаче «Снимается кино».Ждали Юрия Осиповича на празднование Нового года, а он не идет и не идет…. Причина оказалась, как и все в его жизни, невообразимой – ему показалось, что вместе с ним в вагоне метро едет его следователь и он чуть не задушил его своими огромными лапами. В милиции выяснилось, что Юрий Осипович обознался. Вдова писателя Клара Файзулаевна Турумова-Домбровская не подтвердила этот случай, зотя он был в духе, в характере Домбровского. Не исключено, что его в свое оправдание придумал сам Домбровский, иначе откуда бы взяться этой байке. Да и какое это имеет значение! Он уже при жизни был овеян легендами и мифами.