Близилась новогодняя ночь. Самая необычная ночь в году.
Катя бродила по дому, путаясь под ногами у взрослых. Заглянула на кухню, где пузатые крысы-поварихи колдовали над необъятными жаровнями и кастрюлями, сходила в подвал, откуда выносили старые бутылки с вином, которое ей нельзя будет даже поробовать, посмотрела, как раскладывали серебряные приборы на покрытом белоснежной скатертью огромном столе крысы-лакеи. В электрическом камине потрескивал огонь, который не греет, но делает интерьер более уютным. На ветках искусственной ёлки, такой высокой, что макушкой она касалась потолка, плясали цветные огни. Мышка-служанка в белом переднике, звонко чихая, распыляла в комнатах аэрозоль с хвойным запахом.
Наконец, стали приходить гости. Они толпились в прихожей, стучали лохматыми лапами и громко смеялись. Шуршали полы снимаемых верхних одежд и отряхиваемые от снега крылья. Некоторые приглашённые предпочитали более эффектный способ появления через окно или из труб домашней канализации. Двое мальчиков-индусов внесли в прихожую паланкин, в котором, жеманно опрыскиваясь водой из пульверизатора, сидела длинноволосая русалка.
Пришёл и дядюшка Грачич, потомственный граф и успешный бизнесмен, не часто бывавший на подобных мероприятиях по причине ужасной занятости. Он был ослепительно мрачен в своей неизменной чёрной фрачной паре.
— ...Ну а как продвигается дело с забастовкой на гематогенном заводе?
Не отнимая телефона от уха, дядюшка ущипнул Катю за щёчку. В его улыбке блеснули острые клыки.
Катю нарядили в платье, сшитое специально к празднику. Лиф без рукавов и воздушная фатиновая юбка соединялись на талии бархатным пояском, который переходил в объёмный бант на спинке, довершая её сходство с перевязанной подарочной лентой куклой, ожившей в новогоднюю ночь.
В зале мелькали разногабаритные фигуры, рычали, хрюкали и гоготали пасти и рты. Лакеи торопливо завешивали зеркала — Пиковая Дама отказывалась присоединиться к гостям, уверяя, что отражаться в зеркале для неё смертельно опасно. Но все знали, что она просто стеснялась своей уродливой бородавки на носу, да и носа своего она тоже стеснялась — он отнюдь не отличался изяществом.
— Поднимите, пожалуйста, ножки, мисс, — пропищала мышка-служанка, вытиравшая лужи талого снега на полу в прихожей. Девочка сидела на увитой колючей мишурой софе и ждала гостя, которого пригласила лично.
Вчера полярный мишка Алпи, как обычно, раздавал рекламные листовки у раздвижных дверей гипермаркета. Он узнал Катю и приветливо помахал ей белой лапой. Тогда-то она и позвала его на праздник:
— Говорят, что все должны быть в костюмах, но вы приходите в своём обычном...
И он пришёл. Такой, как есть, не пытаясь притворяться кем-то.
Катя бросилась к нему, обхватила руками и уткнулась лицом в белую шерсть.
— Мокрая... — мишка улыбнулся и мохнатой лапой смахнул капельки талого снега с её носика, — Мне здесь надоело. Пойдёмте на улицу! Будем играть в снежки, кататься с ледяной горки и валяться в снегу.
И они уже были готовы незаметно улизнуть с шумного праздника, когда их подхватили когтистые лапы и уволокли в зал, где начиналось то, чего все ждали и ради чего пришли. Праздничный банкет.
Крысы-лакеи торжественной процессией выходили из кухни и ставили блюда на стол. Чего здесь только не было! Колбаса из оленины с чесноком и майораном, кабаньи окорочка, копчёные в можжевеловом дыму, кадушка с жареным мясом, залитым топлёным свиным салом, маринованный перец, фаршированный творогом, черепашьи яйца, запечёные в горячей золе, круг овечьего сыра, уже немного покрывшийся плесенью от долгой выдержки, французский паштет с лесными грибами по рецепту придворного повара Франциска Первого, улитки в уксусе с петрушкой, печенье-курабье в виде полумесяцев, пирожные-корзинки с кремом и сваренная в меду дыня.
Гости торопливо усаживались за стол, выбирая места поближе к самым аппетитным блюдам. Теперь уже никто не смеялся, скрипели ножки стульев, придвигаемых к столу, шипели те, кому наступили на лапу или защемили хвост. Сахарная Фея и Баба Яга чуть не подрались, решая, кому надлежит первой отрезать кусок от жареного кабаньего окорока. Булькали и шипели напитки в бокалах, наполнялась фарфоровая посуда.
Но трапеза не могла начаться, пока гости не показали своих истинных лиц.
Не сговариваясь, они стали снимать маски и вынимать изо рта хищные челюсти с клыками — иначе невозможно было ни погрызть куриное крылышко, ни отпить из бокала. Дама, прикидывавшаяся русалкой, не постыдилась снять парик, чтобы волосы не лезли в тарелку. Лохматые перчатки со звериными когтями лежали среди посуды, крылья, хвосты и прочие элементы новогодних нарядов, мешавшие сидеть, были отстёгнуты и сброшены под стол.
На огромных телах, облачённых в маскарадные костюмы, ютились, точно голые, смехотворно маленькие человеческие головы. Их челюсти безостановочно жевали, двигались кадыки на тонких шеях, а глазки бегали по столу, выбирая, чего бы еще доложить в тарелку.
Катю и её белого гостя усадили в дальнем конце стола, где стояли блюда с десертами и пузатые графины с компотами. Катя попросила мишку достать пирожное-корзинку с вишенкой на горке взбитого крема, а он придвинул сразу всё блюдо и сам решил съесть пару.
Мишка раскрыл розовую пасть, в которой блестели два ряда самых настоящих клыков. Мохнатой лапой он отправил в неё сразу три пирожных.
Стих звон приборов. Нелепые маленькие головы повернулись в их сторону и уставились на мишку, который как раз залпом опустошил графин с малиновым морсом.
— А что этот... Без костюма?! — возмущённо взвизгнула Пиковая Дама, оказавшаяся старой бухгалтершей из домового ТСЖ.
— Не соблюдён дресс-код! Кто впустил сюда это животное?
Поднялся невообразимый переполох. Два безбородых Деда Мороза подхватили мишку под лапы и выволокли из-за стола. Толпа полулюдей с одобрительными возгласами провожала их до самых дверей. После того, как мишку вытолкали в коридор, все вернулись к столу и ещё долго обсуждали вопиющий инцидент.
* * *
В новогоднюю ночь из дома бежали крысы и мыши, словно с тонущего корабля, даже не забрав расчёт за рабочий день. Да и нужны ли им были человеческие деньги, когда они снова стали маленькими и незаметными. Иссякло волшебство Нового года, и реальность, встряхнувшись, приняла свои истинные очертания.
Фейерверки взрывались высоко в небе и рассыпались разноцветными звёздами. До земли долетали только чёрные хлопья.
— Наверное, — говорила Катя, держась за тёплую мишкину лапу, — вам следовало нарядиться человеком. А может и нет...