От Лены не было вестей два дня, на протяжении которых романтизм Игоря рассеивался с каждой прожитой минутой. Он несколько раз заходил к Федору Андреевичу в надежде «вдруг» застать Лену, но и здесь его ожидала неудача. Игорь придумывал различные причины происходящему, пытаясь оправдать ее поведение, что получалось с трудом и малоубедительно.
Не желая более находиться дома, он вышел на работу сразу, как только получилось снять швы. Улоф оказался несказанно рад появлению Игоря в период высокой «загрузки» отеля гостями, хотя и просил появляться за стойкой размещения в случае крайне необходимости. Игорь снова погрузился в рутину отеля, которая позволила отвлечься от необъяснимой разлуки с возлюбленной.
Игорь мало общался с коллегами, потратив все время до обеда на проверку отчетов и бронирования. На обед он отправился один и, поедая оливье, бесцельно смотрел новый плазменный телевизор, который заставил установить Улоф. Выложив телефон на стол, Игорь вздрогнул от неожиданного звонка, обратив внимание на то, что звонила Лена. Поперхнувшись, он совершил глоток компота, вытер губы салфеткой и ответил на вызов.
Разговор был недолгим. Лена как ни в чем не бывало сообщила, что приедет сегодня к Федору Андреевичу и заглянет к нему. Закончив разговор, Игорь недоверчиво посмотрел на телефон, а потом окинул зал столовой взглядом человека, который пытался получить подтверждение случившемуся «чуду».
Поведение любящего человека порой совершенно необъяснимо людям, не вкусившим этого божественного чувства. Хмурое настроение Игоря резко изменилось. Ее долгожданное обещание быть с ним сегодня слова испепелило всю печаль, которой он жил несколько дней. Забыв обо всем на свете, Игорь бросился в самую решительную подготовку к ее визиту.
Он быстро доел и направился на главную кухню отеля, где нашел Антона Владимировича Бабакина, молодого тридцатитрехлетнего мужчину среднего роста с красными, выпученными глазами, полного телосложения и начинающего лысеть.
– Бабакин, сделай мне с собой сегодня на двоих цезарь с креветками, греческий и два стейка с кровью, – на ходу попросил Игорь.
– Нос, ничего я тебе делать не буду! Как я стейки «спишу», у меня и так остатки не бьются, – недовольно ответил Бабакин. – Ты когда Малиновскому карточку сделаешь? Я уже месяц прошу. Сходи к Улофу. Трудно, что ли?
– Бабакин, я тебе служебку потом напишу. Всю жрачку на «представительские» закроем, не ломай вечер, прошу тебя. – Игорь убегал. – Сделаю я твоему Малиновскому карточку, сделаю, отчеты посмотрю и сделаю. Все, бегу, в пять заскочу. Не подведи меня, друг!
– Тоже мне, друг! Заскочит он, смотри-ка! Деловой… – ворчал Бабакин и крикнул повару: – Витя, сделай два стейка с кровью и вот, запиши, салаты еще…
Игорь побежал на служебный лифт, который находился недалеко от кухни, одновременно набирая телефон стойки размещения и желая узнать ситуацию с вечерними заездами. Через десять минут он уже находился в приемной Улофа и потребовал у секретаря немедленной встречи. Победив, наконец, упрямую розовощекую секретаршу Нору, он быстро прошел в кабинет и наплел с ходу такой чепухи, что Улофу ничего не оставалось сделать, как отпустить Игоря на час раньше и дать ему право отгулять те дни, которые Улоф обещал ранее.
С трудом дождавшись пяти часов вечера Игорь молниеносно собрался, забрал еду и попрощался с Бабакиным – последним, кого он встретил в отеле, прежде чем выбежать на улицу через хозяйственный двор.
На улице уже начинало темнеть, что совершенно не повлияло на настроение Игоря, душевные муки которого казались ему смешными и надуманными. Путь до метро и до дома Игорь преодолел с той легкостью, которая присуща только глубоко влюбленному человеку, стремящемуся на встречу со своей второй половинкой.
На станции Города он направился в супермаркет и купил бутылку красного вина, коньяк, шампанское и целую кучу различных свечей. Все было почти готово и оставалось только приобрести цветы, много цветов, лепестками которых он будет осыпать Ее.
Хозяин палатки с цветами, старый армянин, узнав о желании Игоря купить сотню роз, поклялся привезти их покупателю домой в течение получаса и внимательно записал адрес.
– А зачэм тэбе так много, парень? – с характерным акцентом спросил армянин, в душу которого вдруг закралось сомнение коммерсанта.
– Женюсь, дарагой мой, женюсь! – ответил Игорь и, выбегая из палатки, сунул в руку армянину аванс в десять тысяч рублей.
– Сумасшедший, – чуть слышно сказал армянин и улыбнулся.
– Так, – суетился Игорь, войдя в квартиру, – дома чистота. Спасибо тебе, Ирина Дмитриевна, спасибо.
До приезда Лены оставался час, а задуманное еще следовало подготовить. Игорь наспех разложил «разнокалиберные» свечи на кухонном столе и вернулся за сумками с продуктами в коридор, когда в дверь принялся настойчиво звонить продавец цветов.
– На, дарагой, женись! – армянин затащил огромную охапку роз.
Игорь рассчитался с продавцом и принялся за розы, оставив продукты на потом. Он отрывал бутоны и потрошил их прямо на пол, время от времени болезненно накалывая ладони и пальцы непослушными шипами. Через полчаса Игорь справился с половиной роз. Ему хотелось превратить свою однокомнатную «хрущевку» в сказочную спальню, усыпанную розами, образ которой ему запомнился по фотографии из глянцевого журнала. Ожидаемого эффекта он хоть и не добился, его все же утешала оригинальность подхода, которую Лена, несомненно, должна была отметить.
Упаковав в большой целлофановый мешок остатки роз, он выставил его на балкон. Осталось немногое – сервировать стол. С этой задачей Игорь справился очень быстро, выставив стильную черную посуду, подаренную Бабакиным.
– Ну и как вам, – Игорь улыбнулся, обведя взглядом комнату засыпанную розами. – Розы, вино и… Черт, свечи! Как же я мог забыть!
Решить задачу со свечами оказалось непросто. Толстые короткие свечи оказались гораздо послушнее своих высоких стройных «сестер». Игорь вытащил из серванта все имеющиеся блюдца и хрустальные розетки, набрав всего около десяти подставок для свечей. Свечи Игорь разместил, по своему мнению, очень уместно: одну на «праздничном» столе, по две в коридоре и возле кровати, две на кухне, оставшиеся три свечи он поставил в ванную на стиральную машинку.
Дело было сделано, и осталось только принять душ и переодеться.
– Привет, – открыв дверь, поздоровался Игорь и расплылся в счастливой улыбке.
– Здравствуй Игорь, – ответила Лена, удивленно глядя на Игоря, стоявшего со свечей в руках. Недоумевая, она попыталась посмотреть в темноту коридора, освещенного второй одинокой свечей. – У тебя что, свет вырубился?
– Нет. Проходи, я все объясню. Только осторожней, смотри под ноги.
– Чем это у тебя так пахнет, не пойму? – Лена чувствовала стойких запах роз, перемешавшийся с ароматом свечей. – Розы?
– Да. Сейчас ты идешь по ним.
– Это что, лепестки? – Лена присела и подняла с пола в ладони лепестки роз. – Игорь, ты совсем с ума сошел, скажи?
– Я хотел сделать этот вечер особенным для нас и усыпал весь пол лепестками роз.
– Зачем?
– Я хочу, чтобы ты всю жизнь ходила по цветам.
– Я, честно, даже не знаю, что сказать, – Лена сняла обувь и пошла в комнату босиком, наступая на лепестки. – Ты и комнату всю… Игорь, ты…
Игорь, оказался позади Лены, и ему захотелось обнять ее за плечи, но он сдержал себя, чувствуя, что объятия сейчас еще не очень уместны.
– Глупо, да? – спросил Игорь. – Я старался. Руки, блин, все исколол этими розами. Не очень получилось? Только честно скажи, глупо?
– Нет, Игорь, не глупо. Трогательно. Спасибо, я, признаться, не ожидала такой романтики.
– Проходи, я сделал два стейка, ты наверняка голодная. Будешь? – Игорь удалился на кухню. – Тебе оставить с кровью или поджарить посильнее?
– С кровью, я обожаю с кровью.
– Стейки должны быть сказочными, я на работе заказывал.
– Игорь, – Лена медленно ходила по комнате и, остановившись возле книжного шкафа, рассматривала его библиотеку, – мы уже неделю знакомы, а я до сих пор не знаю, ни где ты работаешь, ни кем? Расскажи мне о себе.
– Мне особо нечего рассказывать, – громко отвечал Игорь, возившись со стейками и духовой печью. – В целом можно сказать, что я работаю в сфере услуг.
– А точнее?
– В гостиничном бизнесе или, как еще говорят, в индустрии гостеприимства, самой лицемерной индустрии из всех индустрий, – Игорь внес в комнату разогретые стейки и, положив их на тарелки, пригласил Лену за стол и сел напротив. – Вино? Коньяк?
– Вино, – ответила Лена и с удовольствием наблюдала, как ловко Игорь управлялся с бутылкой. – Если твоя индустрия такая лицемерная, то почему ты не сменишь работу? Мне кажется, ты мог бы найти что-то более интересное. Сейчас много возможностей.
– Ну, допустим, возможностей особо немного, и потом я не вижу, зачем. Здесь лицемерие узаконено, а в других местах это может вызывать порицание, хотя что в наше время может осуждаться, мне в принципе непонятно. Ладно, давай лучше о другом.
Игорь налил бокал вина Лене, а себе рюмку конька. В комнате воцарилась тишина. Игорь взял в руки пульт от музыкальной стереосистемы и включил радио. Нежные звуки джаза неторопливо отвоевывали у тишины пространство. В комнате воцарилась та, атмосфера, которой Игорь и хотел добиться, несмотря на примитивную свечу на блюдце и хаос из лепестков роз.
– О чем, о другом? – с любопытством спросила Лена, выпив вина.
– Например, о нас.
– О нас? Игорь, а ты не думаешь, что еще рано говорить о нас? – лукаво спросила Лена.
– Я сегодня после твоего звонка вообще не думаю, – Игорь выпил коньяк. – Я сегодня решил многое сказать тебе, поэтому и говорю сразу о нас. Ведь ты можешь уйти в любое время навсегда, и даже сейчас я не знаю толком, что ты думаешь обо мне, но чувствую, что ты испытываешь ко мне что-то, иначе тебя бы не было здесь. Может быть, это просто любопытство?
– Нет, я здесь не из любопытства, – ответила Лена и совершила несколько глотков вина. – Отличное вино… что же ты все-таки решил сказать мне?
– Я решил, что скажу тебе сегодня, как ждал тебя много лет, как мое сердце искало твое и что в моем понимании ты бесконечно совершенна и прекрасна. В поисках тебя я скитался и жил много-много бесцветных дней. Я искал пустые истины в чужих словах. Вон их целый шкаф, но так и не нашел ответов на свои вопросы. – Игорь был откровенным до самой глубины души, до самого последнего слова. – Каждое мгновение, секунду, минуту, час и день я думаю только о тебе с тех пор, как увидел тебя. Я уже неделю с трудом контролирую свои мысли, которые порой превращаются в настоящий бред, поэтому и признаюсь тебе в чем-то, что другие делают позже, когда узнают друг друга, когда убеждаются в своих симпатиях. Как ни смешно, я полюбил тебя в то самое первое мгновение в подъезде. Сразу, а не потом… или тогда, когда приходит время. Я вообще мало верю в то, что человек вдруг выявляет в себе такое чувство, как любовь, словно имея к нему предрасположенность. Как, например, предрасположенность к полноте. Чушь! Она либо есть, либо ее нет, – Игорь замолчал. – Лена, я надеюсь, верю, что ты будешь моей и теперь хочу, чтобы ты принадлежала мне и только мне.
Лена молча слушала неожиданные признания и терялась в догадках относительно Игоря. Необычность, неординарность этого человека в определенной степени пугала ее, поскольку такие слова, по ее теперь уже шаткому убеждению, мог произносить только не совсем адекватный человек или… по-настоящему влюбленный.
Нехотя, она пыталась сравнить Игоря с Артемом, но не могла найти ни одной точки, где бы можно было провести параллель между этими людьми. Безусловно, такого поведения от Артема ожидать было невозможно ни при каких обстоятельствах. Он всегда был правильным и прозрачным, искренне считая подобные выходки излишеством, которого порой очень не хватало Лене. Романтика как идея в любых формах не существовала для него. Артем был старше, сдержаннее и относился к тому типу мужчин, которые не добиваются женщин, а просто берут их, когда у них случается на это время. И только в одном их различие было очевидно – Игорь не был женат.
– Слышишь, чей-то телефон звонит, – прислушиваясь к доносившейся из коридора мелодии, сказал Игорь. – Твой?
– Да. – Лена вышла из комнаты и включила свет в коридоре. Недолго поговорив с подругой, она положила телефон на небольшую полку и посмотрелась в зеркало. – Игорь, а что это у тебя за ключ такой огромный висит рядом с зеркалом?
– Что, я не расслышал? – Игорь подошел к Лене. – Что ты говоришь?
– Что это за ключ?
– А-а, это… В общем, это ключ от голубятни. Я уж его так храню, как память, – Игорь улыбнулся, взяв в руки ключ.
– У тебя была голубятня? – удивилась Лена.
– Почему была, она есть. Только голубей нет. Хочешь посмотреть?
– Хочу.
– Тогда иди, одевайся и выходи на этаж.
Лена зашла в квартиру к Федору Андреевичу и вернулась, накинув куртку и сапоги. Тем временем Игорь быстро проследовал к столу и разом выпил две рюмки коньяка.
Игорь повел ее вверх по лестнице. Поднявшись на пятый этаж, Игорь остановился и поставил на пол бутылку шампанского, которую придерживал под курткой. Лена терпеливо наблюдала за этой сценой, немного опьянев от вина.
Игорь забрался на небольшую металлическую лестницу, которая упиралась в люк на потолке. На защелке люка висел внушительный амбарный замок.
– Ну, где тут наш золотой ключик? – Игорь снял замок, откинул люк и исчез на чердаке.
– Игорь, может, не надо? – сомневаясь, спросила Лена.
– Подай мне шампанское, – смеялся Игорь, смотря на остановившуюся в раздумьях Лену, – Залезай, не бойся, всего несколько ступенек.
«Сходить с ума, так сходить с ума», – подумала Лена и решилась забраться к Игорю, оказавшись на чердаке, под самой крышей дома.
– Подожди-ка, где-то здесь был свет, – Игорь зажег зажигалку и протянул руку к выключателю, словно знал наизусть, где он находился. – Отойди-ка, я закрою чердак.
– Игорь, а соседи не прибегут? – волнуясь, спросила Лена.
– Не волнуйся, на этот чердак все боятся соваться, – загадочно ответил Игорь и улыбнулся.
– Почему? – насторожилась Лена.
– Не спеши, я все расскажу, – Игорь опустил люк и отряхнул руки, – Раньше в нашем доме был дворник Аверьян: важный такой, с усами, не то что эти узбеки. Выпивал, правда, безбожно, и мы однажды с Дятлом выкрали у него один ключ. Мы еще в школе учились и решили, что на чердаке будет размещаться «штаб». У мальчишек всегда так: подвал или чердак, все одно – штаб. Сначала мы здесь сидели с соседскими ребятами, а потом всем надоело и я приходил сюда один, когда мне бывало совсем плохо, до тех пор пока Аверьян не поймал меня.
– И что он с тобой сделал?
– Я перепугался, думал, он меня в милицию сдаст, а он… нормальный мужик оказался. У него тогда сын мне ровесник был, но, кажется не жил с ним. Потом разговорились, и оказалось, что он в детстве держал голубятню, и что-то подобное мы соорудили с ним позже на крыше. Я тебе покажу, – Игорь отворил небольшую деревянную дверцу чердака, ведущую на крышу. – Вон, видишь, как большая клетка? Тогда отец уже не жил с нами, но разорился на нескольких голубей в мой день рождения. Мы купили их на птичьем рынке и притащили сюда.
– А где они теперь? – спросила Лена.
– Не знаю, возможно, летают где-нибудь. Голуби при нормальном уходе могут по пятнадцать лет жить. Я их продал, сразу как поступил в институт. Заниматься ими было совершенно некогда.
– А Аверьян? – с любопытством спросила Лена. – Он ведь мог ими заниматься?
– Аверьяна зарезали по пьяной лавочке, когда я был на первом курсе вон в том углу, – Игорь указал пальцем в темноту. – Поэтому сюда никто не ходит.
– Как? – оторопела Лена.
– Он приютил каких-то бомжей, потом распивал с ними, чего-то не поделили, вот они его и «порешили».
– Грустная история, – Лене стало жутковато.
– Наша обычная городская история, – Игорь на мгновение задумался. – Знаешь, если выйти на крышу, то видно почти весь Город. Сейчас уже холодно, но мы можем взглянуть, если хочешь, и потом у нас есть шампанское.
– Игорь, я даже не знаю…
– Тебя смущает история Аверьяна? Напрасно, смерть, кстати, как и любовь, живет с нами всегда рядом, только приходит к нам чаще и иногда ее совершенно не надо искать. Забавно, – Игорь улыбнулся собственной мысли, но продолжать в привычном мрачном стиле не стал. – Никогда не думал, что когда-нибудь притащу в свой «пентхаус» девушку.
– Да уж, не каждая девушка согласится, – Лена выбралась на крышу.
– А мне каждая и не нужна, мне ты нужна. Только ты, понимаешь? – Игорь с любовью посмотрел на Лену и, подойдя к краю крыши, нарочито закричал. – Посмотри на этот городишко! Посмотри, сколько душонок ютятся в своих серых коробках, снедаемые страхами за будущее. Их здесь тысячи!
– Игорь ты безумец! – смеялась Лена, – Перестань, кто-нибудь вызовет милицию.
– Я хочу сказать им, что люблю тебя! – закричал Игорь и «выстрелил» шампанским. – Люблю!
– Игорь, ты точно сумасшедший!
– Да, я сумасшедший, и что? – задорно отвечал Игорь. – Пусть в меня первый бросит камень тот, кто не сумасшедший!
Игорь выпил шаманского из горла и подошел к Лене, держа бутылку в руке. Взгляд его был полон той радости и счастья, которое только и может выразить нашедший любовь человек. Он обнял Лену и поцеловал. Он горячо целовал ее вновь и вновь, не отпуская ни на мгновение и до боли сжимая ее в своих объятиях, в конце концов встал на колени и прижал ее теплые ладони к своему лицу.
– Я люблю тебя. Люблю, – Игорь держал Лену за руки, чувствуя, как у него заслезились глаза от холодно осеннего ветра. – Теперь я все сказал.
– Игорь, – Лена провела рукой по его волосам. – Ты удивительный.
– Я люблю тебя, – Игорь поднялся с колен и нежно прикоснулся к ее подбородку рукой. Нежно смотря на нее, он поправил локон ее густых волос и посмотрел в глаза. – Это не пустые слова, это самые главные слова в моей жизни, а эти мгновения навсегда останутся со мной. Люблю тебя.
Вернувшись в квартиру, Игорь сел на кровать и посадил Лену напротив себя.
– Спасибо тебе за вечер, – Игорь провел ладонью по ее лицу. – Ты уйдешь?
– Я не ушла в субботу и не уйду сейчас, милый мой безумец. Я останусь, только подожди минутку. – Лена оставила Игоря и пошла в душ.
– Суббота была совсем другой, – Лена уже не слышала сказанного.
Удивительные минуты, пока Лена принимала душ, Игорю показались вечностью, самой прекрасной и чистой вечностью, которую может подарить человеку природа и Бог. Он сидел на краю кровати и чувствовал, как у него дрожали руки только от мысли о том, что сейчас он прикоснется к ней так, как он хочет, а вся грудь наполнилась волнительным теплом.
«Неужели, это действительно она? Неужели я дождался ее? Неужели она станет моей?» – Игорь с трудом верил в происходящее.
Нервничая, он подошел к столу и выпил еще одну рюмку коньяка, отчего новая волна упоительного тепла нахлынула на него, а сердце уже рвалось из груди. Поставив рюмку на стол, он услышал шум защелки и увидел, что Лена вышла из ванной. Она появлялась из темноты по мере освещения свечи.
Она стояла закутанная в банное полотенце. Волосы ее были зачесаны назад и на плечах в свете томной свечи блестели маленькие капельки воды.
Не умолкавшее радио теперь раздражало Игоря и нарушало ту атмосферу, которая воцарилась в комнате. Схватив пульт, он включил без разбора CD-плеер. Комнату заполнили первые ноты любимого Игорем Реквиема Моцарта. Божественная музыка, неумолимо вытесняла из комнаты все существующее, кроме них двоих. Лунный свет, догорающая свеча не могли устоять под тем натиском, который создавали тяжелые ноты. Игорь потерялся на несколько мгновений и, собравшись наконец, уже не видел ничего, кроме ее удивительных зеленых полуоткрытых глаз.
– Зачем ты в ванную насыпал роз, глупый мой, – нежно сказала Лена, подойдя к Игорю совсем близко. – Игорь, я хочу, чтобы ты знал, что я думала о тебе все время с момента нашей встречи. Я не знаю, что у нас будет дальше и как все сложится, но сейчас я хочу тебя одного.
Игорь ничего не ответил и, распахнув полотенце, отшвырнул его в сторону, уже не слыша ни единого слова, сказанного Леной…
***
Игорь проснулся среди ночи, чувствуя, что у него затекла рука. Он нехотя открыл глаза и увидел рядом Лену. Аккуратно освободив затекшую руку, Игорь на мгновение замер, боясь разбудить ее. Странное желание охватило Игоря, и он обнял Лену, почувствовав как она сонно противится его объятиям. Лена спала на левом боку, согнув ноги в коленях. Игорь приподнялся и заглянул ей в лицо, словно не веря, что рядом была она, а не кто-нибудь другой. Около минуты он неподвижно смотрел на нее.
Он просунул сунул руку под одеяло и нежно провел ладонью по ее теплой спине, осторожно прекратив движение рукой на бедре. Сердце Игоря рвалось из груди и, едва совладав со своим желанием, Игорь продолжил движение ладонью по бедру. Он чувственно прижался к ней, боясь ее пробуждения. Игорь спустил руку ниже на живот. Лена инстинктивно дернулась и Игорь теперь крепко прижался к ней всем телом, отпустив только тогда, когда Лена пихнула его локтем в живот. Он улыбнулся. Ее беззащитность, хрупкость и безмятежность умиляла его.
– Теперь ты стала частью меня, а я частью тебя, – шепотом произнес Игорь.
Он нежно разглаживал ее волосы, пытаясь заправить небольшую прядь Лене за ухо, но густые волосы не слушались и спадали ей на щеку. Его глаза уже привыкли к темноте и он внимательно рассматривал ее лицо, на котором теперь едва заметно играл лунный свет. Ее ровные и ухоженные брови, губы и шелковистые ресницы потрясали Игоря своей красотой. Над верхней губой с правой стороны у нее была маленькая родинка, вносившая милую дисгармонию в идеальное лицо его мечты. Он нежно поцеловал ее в плечо, узнав немного слышный солоноватый привкус уставшего и обессиленного тела, и следующим движением стянул с нее одеяло и вновь, чуть касаясь ее тела, провел рукой по спине. Ладонью он почувствовал мурашки на ее теле, заметив, как она поджала ноги и уткнулась носом в подушку. Накрыв Лену одеялом, он лег на спину и счастливый уставился в потолок.
– Девочка моя, если бы ты знала, как я люблю тебя, – Игорь чуть слышно прошептал спящей Лене. – Я тебя никому не отдам, знай об этом.
Его переполнял восторг, похожий на восторг ребенка, неожиданно получившего нечто желанное. Восторг, который так раздирает душу, что порой прерывается дыхание и нет сил вымолвить и слова.
Игорь встал с постели и осторожно нащупав босыми ногами тапочки, направился в кухню, чуть слышно передвигаясь по скрипучему паркету. На кухне Игорь налил чашку кофе с молоком и, сделав первый глоток, закурил сигарету. Выдохнув дым он обратил внимание на свое отражение в небольшом косметическом зеркале, стоявшем на столе.
– Ну, что дружище, это любовь? – сказал он шепотом и улыбнулся. – Что бы сейчас сказал твой старый друг доктор Фрейд? А что бы сказал Юнг или вся эта братия вместе взятая? А что бы сказал Заратустра? Уж он бы точно ничего хорошего не сказал.
Игорь негромко засмеялся неожиданно возникшему каламбуру и заметил небольшую темную книгу, пугливо забравшуюся на подоконник. Присматриваясь к обложке, он протянул руку и взял книгу. Это был Ж.П. Сартр. Нехотя открыв страницу, где была закладка, Игорь начал читать слова Гарсена, подчеркнутые им несколько недель назад: «…Так вот он какой, ад! Никогда бы не подумал… Помните: сера, решетки, жаровня…Чепуха все это. На кой черт жаровня: ад – это Другие».
Игорь небрежно швырнул книгу обратно на подоконник и отправился в комнату, где тут же заснул, обнимая Лену.