Предисловие к новой обложке.
Автор с гордостью сообщает, что среди сотен русскоязычных книжек и книжёнок на Амазоне его произведения были замечены: "... We're writing to let you know that we've found a problem in your book: We have identified this book is in a language currently not supported by Kindle so have removed from sale...." Поэтому только картинку успел спасти и решил сюда перетащить. Видимо недопозитивил приникновений главного героя в прелести раскрепощенной жизни.
Что до языка, то интересно отметить, что Русский действительно не входит в список поддерживаемых Киндлой языков. Видимо не дотягивает по литературности до Alsatian, Frisian, Luxembourgish, Manx or Northern Frisian languages.
Ноябрь 10-2014
Предисловие ко 2-й редакции.
В связи с несостоявшимся Концом Света, завершаю 2012 год окончательным переходом из статуса безработного ученого в статус непризнанного писателя. Пользуясь случаем, дарю сей Новогодний подарок бывшему Советскому Народу. По сути, это причесанный вариант ранее написанного «Жука». Так что серъеёзные исследователи моего творчества смогут сравнить, проанализировать и написать диссертации о моем литературном наследии. Но это лет через 100. А пока, выставляю, как говорится, на суд читателей и собираюсь на поиски издателей.
Ну а если кто хочет чатать максимально вылизаннную версию в комфорте своего дивана и поддержать молодой... ну ладно - нестареющий талант, то Вам сюда: http://www.amazon.com/dp/B00HFKD7CG
---***---
Предисловие к 1-й редакции.
Ох не дают спать спокойно лавры, а точнее гонорары Акуниной и Маринина. Вот наконец в нетворческом отпуске нашел время чтоб присоедениться к плеяде классиков современности. Решил для начала коротенький рассказик в жанре романтического пляжного чтива написать, но увлекся, уже на повесть тянет, а там глядишь и роман не за горами. А чтоб Вам потом у магазинов с ночи очередь не занимать, выставляю на обозрение публики бета версию (черновик по русски) абсолютно бесплатно. Да, правда, такой шедевр и бесплатно! Но если кто комментарий в кепку бросит, буду признателен.
Как положено предупреждаю: история и имена вымышленные и если кто найдет параллели и совпадения, то это чистая случайность.
А.Ч.
PS Если у Вас есть знакомый тиран или на худой конец диктатор, черкните ему на меня анонимочку. Может сошлет в какое-нибудь Болдино-Переделкино чтоб я там дотворил спокойно.
--------------------------------------------
Ж У К
В теплый февральский полдень Умов лежал под невысокой пальмой и сквозь ресницы ленивo наблюдал за мохнатой гусеницей упорно карабкавшейся по ножке соседнего лежака. Это продолжалось уже минут пятнадцать. Гусеница в очередной раз доползла до места, где кривизна ножки достигла критического для нее угла подъема и как обычно съехала вниз, чтобы без малейшей паузы снова начать карабкаться вверх.
- Дура - подумал Умов - и я дурак, что столько времени на неё пялюсь.
Уже давно пора было заказать очередную маргариту, тем более что симпатичная мексиканочка, разносящая по пляжу маргариты и другие разморительно-прохладительные напитки, только что прошла мимо, но Умов сам не зная почему отрицательно мотнул ей головой. Теперь придется ждать с полчса до ее следующего пришествия. Чертова гусеница опять съехала вниз и Умов подумал, что легенду о Сизифе наверно придумал какой то грек наблюдавший за её прапрабабушкой. Пообещав себе не смотреть больше на гусеницу он решил для надежности перевернуться на спину, тем более что тень от пальмы уже перестала его покрывать, а с мексикпнским солнцем после полудня шутки плохи. Умов нехотя встал, расправил полотенце, приподнял спинку лежака и перетянул его в тень.
Улегшись на спину он поглядел по сторонам в надежде, что мексиканочка еще где-то поблизости и примет заказ. Но её не было видно, а идти самому в бар ему не хотелось. Мысли его перешли на философскую колею и почему-то снова вернулись к гусенице. Вот так и люди, подумал он - всю жизнь куда-то карабкаются, пытаются достичь чего-то, и почти всегда судьба отбрасывает их назад чтобы те у кого есть силы, снова ползли вперед, а у кого их нет, остались барахтаться внизу. Он не удержался и повернул голову чтобы снова посмотреть на гусеница. Она она была на середине своего безнадежноо пути, а с низу её догонял черный с лиловым отливом жук. –
- Интересно – подумал Умов – что это их всех туда тянет?
Жук догнал гусеницу, обошел ее сбоку и пополз дальше. Ему удалось перейти критическую точку сантиметра на три, после чего он поехал вниз, сбил по дороге гусеницу и они вместе скатились к основанию ножки лежака.
Побарахтавшись немного на спине жук перевернулся на брюхо и снова двинулся вверх.
- Хватит смотреть повторы – подумал Умов – пойду возьму в баре дайкирю. Но тут жук отмочил нечто новое. Остановившись на несколько секунд как бы в раздумье, он перешел с гладкой середины ножки на ее шершавую кромку, бодро полез по ней дальше вверх и без проблем выбрался на верхушку лежака. Тут он приподнял надкрылья, расправил крылья и быстро набирая высоту исчез из виду.
- Ай да жук – подумал Умов – почти как я, обошел дуру гусеницу, выбрался наверх и летает где хочет.
---
После десяти лет работы в Штатах Умов мог позволить себе, как минимум раз в год, сваливать в южное тепло Мексики или какой-нибудь карибской банановой республики и отдыхать там с неделю ни о чем не думая. Впрочем первые три года можно не считать. Работа у мистера Смита была почти что потерянным временем. То, что могло быть третьей попыткой выбраться не верх, оказалось бестолковым барахтаньем на спине кверху лапками.
Его первый поход наверх начинился так успешно. Распределение в закрытый НИИ по окончании престижного института. Быстро замеченные способности организовывать работу других и собственные способности писать элегантные программы привели к тому, что к началу Горбачевской перестройки он уже руководил группой. Оставалось вступить в партию и должность завотделом считай в кармане. Болтливый генсек обешал большие перемены и Умову, как и другим хотелось верить, что это перемены к лучшему. Зарплата росла, импортная зубная паста и индийские джинсы становились доступными, а шанс поехать в загран командировку стал выше, чем шанс попасть на луну. Из всех друзей только штатный пессимист Гришка Мартьянов не разделял оптимизма народа и еще в начале перестройки заявил, что предочел бы не жить в ней, а наблюдать с луны. Гришка оказался прав. Начались перебои с маслом. За маслом из магазинов стала исчезать колбаса, сыр, сахар, и многое другое. Наконец и болтливый генсек исчез с телеэкранов. Оставалась любимая и интереаная работа по созданию лазерной системы нейтрализации спутников вероятного противника. Еще была Маринка, которую он впервые увидел на пляже и сразу почувствовал, что пойдет за этой красавицей в огонь и в воду. К счастью огня по близости не было. Хватило воды, в которую он полез за ней и, будучи не слишком хорошим пловцом, чуть не утонул вынесенный на глубину быстрым течением Днепра в протоке. От кашлявшись и прийдя в себя на мелководье, он представился своей спасительнице и знакомство состоялось.
С тех пор он мчался к ней на другой конец города, когда успевал, после работы, и во все свободные выходные. Рядом с ней он забывал и о работе, и о пустом холодильнике, а если случалось уединится и можно было зарыться лицом в её длинные, черные, всегда пахнущие какими-то удивительными духами волосы, то время останавливалось и забывалось все. Она была единственным человеком звавшим его по имени и без отчества – Андрей, а наедине Андрюшка. Остальные звали его, в основном, по фамили, а невзлюбивший его с первого дня работы парторг института, имел привычку делать вид, что забыл имя и намеренно путая фамилии называл его Дуровым.
Потом всё поехало вниз и увлекло за собой Умова. Сначала какие-то подонки напали на директора института прямо в подъезде его дома и избили так, что старик пролежал в больнице три недели без сознания. Когда стало ясно, что руководить институтом он уже не сможет, новым директором почему-то стал не зам по науке, а бывший парторг, который к тому времени вышел из партии и объяснял всем, что вступал в неё исключительно по принуждению. Новый директор лихо списывал с баланса всякое содержащее цветные и драгметалы оборудование и его тут же увозили в неизвестном направлении. Опустевшие комнаты сдавались в аренду разнобразным частным предприятиям и по корпусам института уверенно ходили делового вида граждане бесцеремонно заглядывающие в оставшиеся еще лаборатории.
В один из дней, за стеной стерильной комнаты где стояли компютеры группы Умова и почти законченные прототип модуля зеркал наведения, раздался грохот отбойного молотка. Прежде чем кто-нибудь успел понять в чем дело, приличный кусок стены грохнулся на пол подняв облако пыли и наступила тишина. Потом через дыру послышался хохот и появилась бритая, лучше сверху, чем на щеках голова.
- Чё ученые-моченые перебздели? – произнесла голова и снова закатилась смехом.
- Ну не боитесь, больше не будем. Велено было передать чтоб вы выметались, так я решил, шо так понятней будет. Баня тут будет финская, как в Швейцарии. Хто успеет обучиться веником шлепать, может потом сюдаж на работу устраиваца.
Переучиваться на банщика Умов не стал. По совету и при участии своего практичного коллеги Серёги Плещенко, он вывез через когда-то непроницаемую проходную института пять лучших компъютеров и они два месяца пролежали в плещенковом гараже, пока не стало ясно, что никто их не хватился. После этого друзья приступили к созданию клуба компъютерных игр. Они расчистили от хлама и привели в порядок просторный подвал жилого дома, с выходом на проспект, найденный и приватизированный тем же Плещенко. Когда с этим было покончео Сергей взялся на себя административно-организационную деятельность, а Умов занялся компъютерами и поиском игр. Снять с игры защиту от копирования для Умова было проще чем очистить картофелину поэтому диски по большей части одалживали у друзей, избегая лишних расходов. Сам он играми не увлекался, но алгоритмы некоторых были довольно интересными и разобравшись с ними Умов за три недели слепил игру «Перестройка» которая привела Плещенко в восторг. Напаковав компъютеры играми и прицепив над входом красное полотнище с надписью «COMPUTER KLUB RAMBO”, с обратной стороны которого просвечивали буквы «СЛАВА КПСС», партнеры начали свой бизнес. Первым посетителем был очкастый старшекласник у которого не было денег чтоб играть, но хватило наглости указать на ошибку в вывеске. С Klub -ом пришлось согласиться, но когда очкарик стал допытываться какой тип компъютерной памяти есть RAM-BO, компаньоны поняли, что этот мальчик не от мира сего. Выяснилось что он действительно не смотрел ни одного Рэмбо, но зато имеет дома собранный им самим компъютер. Из уважения к самородку ему разрешили поиграть. Потом дело быстро пошло в гору. Скоро под дверями клуба уже стояли в очереди те, кому не хватало места внутри. Очкарика, которого звали Миша, взяли в помощники и он бодро тянул почти все связанные с компъютерами дела клуба. Через два месяца появилась возможность прикупить еще семь компъютеров и деньги полились рекой. Плещенко тратил свою долю на красивые шмотки, девочек и походы по ресторанам, а Умов больше откладывал и строил планы на покупку машины и увеличение жилплощади. Однако не прошло и года, как в клуб спуститлись два амбала в кожанных куртках, обматерили Мишу и велели передать хозяевам, что их хозяин хочет этот клуб купить. Дали два дня на размыления, уходя сбросили на пол монитор и уехали в большем черном Мерседесе, номер которого сметливый Миша записал, чтобы сообщить в милицию. Плещенко не стал вызывать милицию, но позвонил знакомому КГБ-эшнику и сообщил номер Мерседеса. Тот перезвонил через пол часа, назвал имя хозяина и посоветовал продавать клуб на любых условиях. Выручки от продажи клуба Умову хватило на пол года не слишком роскошного существования. Плещенко от обиды запил и истратил свою долю значительно быстрее.
Желания начинать новый бизнес у Умова не было и он попытался найти работу. Это оказалось не просто. Нужны были грузчики, нотариусы, юристы, продавцы в ларьки, которые теперь для солидности назывались реализаторами, распространители чудодейственных лекарств и сковородок, но не программисты со знанием Паскаля и С. Зато у него появилось много свободного времени для встреч с Маринкой. Она работала секретаршей в процветающей инвестиционной компании, хорошо зарабатывала и не задерживалась на работе после пяти. Почти каждый вечер Умов встречал её у стеклянных дверей с золотыми буквами МММ и они шли в кино, в парк или просто гуляли по улицам. Поскольку целоваться на публике в те времена еще считалось неприлично, они искали уединения где могли. Маринка жила с матерью, женщиной консервативной, считавшей, что до свадьбы дочь может позволить взять себя за руку, но ни в коем случае не за коленку. Она находила десятки поводов ежеминутно заглядывать в Маринкину комнату когда они были там вдвоем. Приход Умова в отсутствие матери грозил Маринке скандалом. Сам он по прежнему жил в общежитии академии и делил комнату с тремя другими молодыми специалистами из разных институтов. Он всё еще числился вторым в очереди на квартиру, но очередь уже три года не двигалась и было не ясно двинется-ли она когда-нибудь.
В один из теплых майсках вечеров они пошли в парк. Кусты вдоль аллей, давно не видевшие садовника, разрослись неимоверно, трава прорастала сквозь многочисленные трещины в асфальте, а от большинства скамеек остались только бетонные опоры. Но аромат цветущей сирени, смешанный с вечерним воздухом, делал все остальное мелким и несущественным.
Сразу за воротами находилась пивнушка у которой часто можно было встретить Плещенко. Вот и в тот день, явно приявший уже не первую кружку Серёга радостно спешил им на встречу.
- Какие люди! - Закричал он издалека. Милости просим в наши края.
Умов тоже был рад видеть друга, хотя предпочел чтобы это случалось не так часто. Отвесив комплимент Маринке и справившись как дела у Умова, Плещенко перешел к делу.
- Одолжишь до получки? - в пол голоса спросил он.
Оба они знали, что никакой получки на Плещенковом горизонте не предвидится. Умову очень хотелось соврать, что у самого нету, но он как всегда дал, зная что потом будет злился на себя, хотя понимал, что злиться бы ещё больше если бы отказал.
- Спасибо, скоро отдам в десятикратном размере - сказал Плещенко.
- В двухкратном хватит - ответил Умов.
- Нет в десятикратном, а то мне это добро скоро девать некуда будет. Лично в газете читал, что наш гетьман, черт, забыл фамилию, ну тот, которого ваш Пётр в каземате сгноил, успел три бочки золота в английский банк переправить. Там за 300 лет такие проценты наросли, что скоро каждому Украинцу по миллиону фунтов выдадут. Завидуйте, окупанты бывшие! Ну пока, пойду узнаю у ребят когда встречать пароход с деньгами. - Он помахал рукой и двинлся в сторону ларька.
Умов с Маринкой пошли дальше по аллее. На пол пути и чуть в стороне была детская площадка с пустым песочницей, несколькими сохранившимися качелями и каким-то чудом ещё не порезаной на металлолом железной каруселью. Метрах в пятидесяти за ней, в углублении кустов была их скамейка, на которой, несмотря на пару выбитых досок, вполне можно было сидеть. Но в этот раз посидеть в тишине им не удалось. На детской площадке появилось трое явно не детского возраста граждан, которые с шумом и криками начали прыгать по карусели и стоя раскачивать качели. Свои эмоции они выражали преимущественно в форме громкого мата и сидеть на скамейке стало неуютно.
Через несколько минут на другом конце аллеи показались два милиционера в полувоенной форме с черными дубинами на поясах. Они прошли мимо Умова и Маринки, мельком взглянули на влюбленных и направлялись к детской площадке.
- Сейчас они их успокоят - сказал Умов Маринке.
- И слава богу - ответила она и потерлаь носом о его плечё.
Однако подойдя к веселой компании милиционеры пожали всем руки, о чем-то поговорили и двинулись дальше. Веселье на площадке продолжилось.
- Пойдем отсюда - сказала Маринка.
- Пойдем - согласился Умов.
Когда они встали и прошли несколько метров, компания с площадки их заметила, и наступила тишпна. Потом они о чем-то быстро переговорили и двое: худой короткостриженный блондин в потертых синих джинсах и коричневой куртке поверх тельняшки и бритоголовый крепыш в черной футболке и спортивных штанах с полосками, пошли наперерез Умову и Маринке. Третий пошел куда-то вбок и скрылся за кустами. Умов почувствовал что Маринка изо всех сил вцепилась в его руку и ускорил шаги. Блондин и крепыш тоже прибавили хода, успели выйти на аллею чуть впереди и остановились в метре друг от друга перекрыв дорогу. Уставившись на Умова пустыми рыбьими глазами блондин произнес - Закурить не найдется?
- Не курю - ответил Умов чувствуя что сердце его начало стучать в бешенном темпе.
- Он еще маленький, не курит - хихикнул крепыш.
- Тогда дай поиграть с твоей куколкой - сказал блондин и сделал шаг в сторону Маринки.
Та попятилась. Умов вдруг подумал, что эти двое чем-то напоминают мышей из мультика про кота Леопольда и сам не зная зачем произнес - Ребята давайте жить дружно.
Первым дико захохотал крепыш, за ним блондин. Умов подумал, что сейчас наверное самый удобный момент оттолкнуть их с дороги и бежать к выходу из парка. Но убежать им не удалось. Секунду спустя он почувствовал, что кто-то сзади обхватил его за шею и сжал так что дышать стало трудно.
- Третий - понял он – как я забыл о третьем!
Спереди к нему бросился крепыш, но его удалось отбросить ударом ноги. Умов попытался вырваться из захвата, но безуспешно, он чувствовал, что задыхается и вот-вот потеряет сознание. Крепыш уже легко уворачивался от ног Умова и периодически бил его в грудь и в живот. Маринка что-то кричала, потом крик оборвался и Умов успел увидеть, что блондин зажал ей рот и тащит с аллеи к проходу в кустах. Потом в глазах потемнело, он перестал чувствовать боль от ударов и полетел куда-то сквозь темное пространство с летящими навстречу звездами.
Он очнулся от громкого вопля и с удивлением обнаружил, что стоит на ногах, а тот, кто его держал, валялся на асфальте внизу скуля от боли. Рядом стоял Плещенко, держа за горлышко пивную бутылку с отбитым дном. Крепыш стоял метрах в десяти, держась правой рукой за перемазанную кровью кисть левой. Блондина нигде не было видно, а Маринка сидела на траве обхватив руками голову.
- Бери девчёнку и пошли отсюда – хриплым, не своим голосом, скомандовал Плещенко.
Умов помог Маринке подняться и все трое, как могли быстро, пошли к выходу из парка.
- Ты что их обоих бутылкой порезал? – спросил Умов.
- Ну да, я ж не ниндзя, чтобы с тремя голыми руками справиться. – ответил, уже нормальным голосом Плещенко.
- Я как её крик услышал, сразу понял что дело серъезное, ну и приготовился. Тому, что на тебе висел, пришлось обе штанины на ягодицах подпортить, пока он понял, что тебя отпустиь надо. Потом этот коротышка полез руками махать, ну и порезался. А длиннай сперва всё никак с Маринкой расстаться не мог, но потом дошло, что романа не будет, бросил её и дунул по аллее куда-то туда.
Плещенко махнул рукой, что бы показать куда побежал длинный и оглянулся, после чего продолжил уже без юмора в голосе – Пошли быстрее, не оглядывайтесь, сзади менты и длинный с ними.
В этот момент сзади послышался крик:
- Стоять! Стоять всем, стрелять буду!
Эта команда почему-то была понята неправильно и друзья изо всех сил рванули вперед. Уже из за поворота показалась арка ворот и столики при пивнушке, когда сзади раздался хлопок выстрела и Плещенко упал на землю схватившись за ногу. Умов попытался его поднять, но тот оттолкнул его со словами:
- Беги дурак, втроем теперь всё одно не убежим, а Маринке ментовке делать нечего.
Несколько мгновений Умов смотрел на него не зная что делать, потом оглянулся на Маринку, которая стояла рядом, широко раскрыв глаза и дрожа всем телом, потом на не спеша приближающихся ментов и длинного с ними.
- Беги же козел - повторил Плещенко морщась от боли – я в порядке, мне они ничего не сделают. Только не по аллее, отсюда если прямо через кусты, увидишь будет дыра в заборе.
- Ладно, держись Серега - сказал Умов и схватив Маринку за руку, рванул через кусты туда, где за деревьями чернела решетка забора.
Плещенко обнаружился вечером следующего дня. Он позвонил из больницы и Умов с Маринкой помчались к нему без промедления. Больница была явно не простая: с охраной при въезде, ухоженными газонами, чистыми коридорами и добротной мебелью; в общем без малейших признаков топчущей страну перестройки. Серёга лежал в отдельной палате, с забинтованной головой и синяком под глазом, но был бодр и весело рассказал, как после первых ударов дубинки, он вспомнил несколко магических имен, после чего его на руках и тех же дубинках с извинениями вынесли из парка и отвезли в этот санаторий. Единственное о чем он жалел было то, что еще, как минимум два дня, его отсюда не выпишут, а значит ни пива, ни чего покрепче ему пока не видать.
После этого случая Умов понял, что из под развалин социализма надо куда-то бежать. Он вспомнил про Гришку Мартьянова, который когда-то, к удивлению друзей, открыл свои еврейские корни и получил визу в Израиль, но туда не доехал, а проболтавшись несколько месяцев в каком-то итальянском лагере для беженцев двинул в процветающую Америку. Узнав Гришкины координаты у его матери Умов ему позвонил. Гришка уже говорил с заметным акцентом, страшно обрадовался звонку, сказал что обязательно найдет вакансию где-нибудь в окрестностях и сообщит скоро. Через две недели Умов получил сразу два длинных конверта с американскими марками и кучей печатей; один толстый от мистера Смита, прзидента фирмы АА Асхол Технолоджис с приглашением на работу, второй тощий от Мартьянова. Гришка писал что Асхол Технолоджис это пока единственная известная ему контора, где готовы взять сразу, но зарплита будет хилая и сама фирма кажется странноватой. Предложил самому поторговаться о зарплате или подождать пока он подищет что-то получше. Умов решил не ждать. Написал мистеру Смиту что согласен и занялся оформлением документов на выезд. Вначале все шло хорошо, но очень скоро ему напомнили о его секретной работе и невыездном статусе. К счастью добрые люди подсказали, что на рыночную экономику перешли не только из владельцы ларьков и платных сортиров, но и слуги народа всех уровней. 500 зеленых в конверте помогли превратить его невыездные 5 лет в один, уже прошедший. Оставалось купить билет и улететь от всего привычного в чужой и незнакомый мир.
Предстояло расстаться с Маринкой на срок неопределенный. Вариантов уехать вместе не было. Маринка боялась менять надежное место в МММ на неизвестно что в Штатах. Её мать тоже была бы в шоке узнав об отъезде дочери в страшный мир, где правят акулы капитализма. С другой стороны, даже если бы они расписались в срочном порядке, то получить обоим американские визы было бы проблематично. Поэтому было решено что Умов поедет в разведку один и когда освоится сделает вызов Маринке или приедет сам. И хотя этот план выглядел вполне реалистично, уверенность в том что все будет как задумано почему-то уменьшалась по мере приближения даты отъезда.
В день перед отъездом Умов, как обычно, встретил Маринку у входа в её компанию. Она выглядела возбужденной, но на вопрос о причине ответила, что скажет позже и предложила пойти в кино. О чем был фильм Умов вспомнить не мог. Ему передалось волнение Маринки и он смотрел сквозь экран держа её за руку. Маринка напротив внимательно следила за каждым поворотом закрученного голливудского сюжета и сжимала или гладила его руку в зависимости от ситуации на экране.
Когда они оторвались от толпы вывалившейся из кинозала, Маринка сказала:
– А у меня для тебя сюрприз, только не спрашивай какой и вообще ни о чем не спрашивай, пока я не разрешу.
Проехав несколько остановок на троллейбусе, они сошли и прошли еще пол квартала вперед. Когда они дошли до какой-то незнакомой ему улицы Умов не выдержал и спросил:
- Куда это мы?
Маринка улыбнулась, приложила палец к губам и повела его дальше. Умов давно знал ее склонность к театральным эффектам и понял, что сейчас ему действительно готовится какой-то сюрприз, но не мог представить какого он может быть рода. Они свернули под арку в незнакомый двор, вошли в подъезд и поднялись в лифте на третий этаж. Маринка уверенно подошла к одной из дверей на площадке, достала из сумочки ключ и открыла её. Они вошли. В квартире никого не было. Маринка посадила Умов на диван, села рядом, обняла за шею и гляда в глаза сказала:
– Это квартира моей подруги Аллы. Она уехала в командировку, дала мне ключи.
Она смотрела на него как бы ожидая вопроса, но Умов не знал что сказать. Маринка продолжила:
- Завтра в это время ты будешь уже очень далеко. Никто не знает когда мы снова будем вместе и вообще, чем всё это для нас кончится.
Снова наступила пауза, потом она отвернулась к окну и быстро проговорила:
- Я решила, что эту ночь я проведу с тобой.
- А мама? – только и смог сказать Умов.
- Маринка засмеялась
- Вообще-то мне уже 18. Ну а мама знает, что я у Аллы и мы будем до поздна смотреть кино на её видике. Я тут уже не раз ночевала.
----------------------------
За продолжение сюда-----> http://www.proza.ru/2012/12/31/337