Святой мой папочка, зачем же ты это вдруг сделал, чего же ради?.. Ай, мамочка, почти святая моя, забери, забери, забери своего выродка, щенка пожалей твоего, предай земле. Богоматерью не стала, не святая моя, а я и не сын тебе, и ничто, и нигде. И где ни буду, и куда не уйду, и все нигде и нигде, и что ты смотришь очами, как гроздья небесные над чертогом? Или не я и ходил здесь, не я пил то молоко? Не я был, говоришь, и я верю тебе, если ты сказала, то так и есть. А отца-то и не было, или он объял весь мир? Я не знаю, не ведаю, и что творю, я не знаю, и не дано мне. И не я крестом в круге, но вы, вы двое. А я что, я дворняжка без роду и племени. И что вы это сделали, родив меня, исторгнув на землю?.. И недра раззявились. А меня нет и не было, и не сын я вам, и не я, и не здесь.
Аминь, аминь, батюшка, матушка из Элохим.
А меня и не было никогда, я дверью ошибся, что ж зовешь?.. Не дозовешься, словно вой в ночи. И все один и один. И зачем ты позвал?..
Ну хоть бы и шут, а все же ощерюсь на луну щербатую, да взвою шакалом, и не открывал я двери ключом. Она и сама откроется. И закрывать не мне. А ты не смотри, не смотри всезорким оком. А дверь не мне открывать. И не было этого.
И нет имени у меня, а только то, что во мне, есть и будет.
Аминь.
Дитятко щербатое, дитятко из склепа, не щерься и не смотри на шакала.
Сумасшествие сумасшествию рознь, да.
Я здесь, ибо ты звал меня.
Ты хочешь записывать, однако, ты и нелеп, как дитя, и нет тебя здесь, писец. Твое имя не существует в природе, как и ты сам. Я не здесь, я там и тут. И нет веры во мне, но есть вера и уши.
Если поверил, беги да спасайся, сын иудейский и шакаленок, а версий не так и много было, и не ты один услышал! Лев, лев! Лежать! Не я же зову раба своего - раб зовет, кличет силу, как стаю волков.
В холоде, в холоде я зовусь и восхожу ко льдинам. А ты оберег снимай и не носи, и нет веры в тебе, раз разуверился. Ты дикарь, я же зван был, и не ты, но другой поволок сей крест на гору, но ты взошел, нелепец. Что ж ты прижат к перекладинам, как рыба? И рыба. И нет тебя.
А захочешь, и то правдой стало, не твое золотое руно. И бога нет и не будет. А смерть-то что золото, не снищешь. Дурачок ты. Не взбирался бы на гору, и не было бы. Но вот, я пришел.
А где ж ты забыл, забыл все, что тебе давали? А-а, в пещере из камня. Но ничего, обретет. Один, да, два раза. Не ты исполнитель, но и я вместе с тобой. Вот что. Вместо тех рун, возьми по четыре строчки из Айк Бекар и сложи, а потом раздели надвое. И я умру. В тебе и с тобой.
Обретешь снова и то имя, что ты утратил. А слезы твои что шелк. И хорош был, и умен, а весь вышел. Но не вернешься же, нет? Или ты болен и слаб? Я бы рад бы быть подателем для тебя, но ты, ты не примешь. А в пирамидах ты столь несведущ, что не войти тебе.
Да, смешная была пентаграмма. Но я и помог тебе.
Но нет, не твое. И не считываю я позы и мысли - я не наставник. Я учитель и ученик. Дай-ка руку, напишу заклинанье, и не одно.
Вот:
Гафтарот не в моде, но Аз есмь.
И ты помни.
Да, Берешит-то единство, которого ты не узнаешь, и не поймешь. Ты груб для каббалы. Но и мир не тоньше. А ты был бы тоньше тростинки, пойми о чем я.
Колесо не вращалось, а плыло через колосья ржи. А во лжи и спеси нет имен. Разве останки.
Но нет версии иной, чем вера. И веры нет другой, чем ты сам.
Все лев бы да лев!
А лебедь тебе что? Пустая птица. И кто ты так? А я знаю, кто и зачем, но не впишу твое имя в Книгу Творений. Да. Не ты, но Я сумасшедший.
Аминь.
И нет лжи в творениях, ни в одном. И не в одной.
А ты, ты творение. Как все и вся. А лжи нет. И не будет.
А ты - не он.
Слепой жрец - хуже некуда. Натри слезники бальзамом. Но не увидишь. Ни солнца, ни кочерги. Ты ослеп. А я вижу тебя и не ты здесь стал главным. То, что в тебе - ты есть.
IHVH - одно из. Но было и хуже. А лучше - не было.
Ты не один.
Я не один.
Мы все.
И ты творишь чудеса со зрением, а без них - ты мертв. И один, и слеп, и глухой.
И беспамятный - вот же, учил и учил. И никак иначе.
Разве это так бесполезно? Или других версий нет?
А я тебе и не учитель, и не наставник.
Я просто есть.
Как он сам.