Здесь всегда полно народа, но это единственное место, где можно быстро перекусить, не переживая за качество проглоченного наспех. Не очень вкусно, не то чтобы сытно, но мясо здесь - мясо, картошка – картошка, чай и булочки всегда горячие, кола холодная... Ууу...ты смотри какие булки! Интересно, что там с обратной стороны... Ух... Вот это глазища!
- Здравствуйте, Жюли.
- Это Вы?
- Да. Сколько лет прошло, а как вчера... Ваши глаза, Жюли... Ваши глаза – это изумруд лугов Литавы.
- А время Вас не изменило. Вы, как и прежде, галантны. Как Ваша голова, Пьетя?
- Голова? Да что с нею станется! Она ж костяная. Помните, как пастор Кнапс говаривал: «Петер кость головы Вашей - феноменальный случай спасения».
- Я думала о Вас все эти годы. А Вы? Вы вспоминали обо мне?
- Я жил все эти годы Вами.
- Вы правду говорите или снова шутите? Я так и не научилась различать, когда Вы говорите серьёзно, а когда шутите.
- Какие могут быть здесь шутки. Вы - мой ангел-спаситель. Не будь Вас, не быть и двум прошедшим сотням лет.
- Ну, что Вы! Вам нужно благодарить не меня, а пастора Кнапса! Это он заметил среди груды изуродованных сражением тел Ваше дыхание.
- Да, Бонапарт нам тогда под Аустерлицем врезал! Но гренадеры - крепкие ребята и ...
- И... хвастуны известные не так ли?
- Жюли, я не такой! Хотя порой бывает... Спасибо вам за Ваше милосердие и трепетное отношение ко мне. Я помню каждый день из тех шести месяцев, проведённых в доме Вашего отца.
- Папа не любил русских, но к Вам был снисходителен.
- Я с юга... Моё имение под Полтавой... Мы несколько другие...
- Скажите, Пьетя, почему Вы не остались?
- Жюли, я был с другой помолвлен...
Глаза... Её зелёные глаза... Они знакомы мне. Мы стопудово где-то встречались... Может у Борьки? Ну, вот! На хрена было так на неё таращиться... Рассердилась... Отвернулась... Ушла... Подумаешь! Тоже мне царица!
- Свободная касса! Слушаю Вас.
- Дабл-чизбургер и картошку... Слушай, друг, Аустерлиц - это где?
- А фиг - его знает. Может, в Австралии... Ещё что-нибудь?
- Да, большую колу.
1302200930051966UA2