- Почему трава зелёная?
- Почему облака не падают?
- Почему вода мокрая?
- Почему иголка колется?
- Почему море солёное?
- Почему ночью темно? …- нормальные вопросы, нормальных детей, обычным родителям, в стандартной семье, обычном доме.
- Мама, а что это за ящик в углу? – Аннушке исполнилось почти три года и девять месяцев, и она вполне прилично умела говорить, как взрослые. Девочка пользовалась этим умением и с огромным удовольствием практиковалась сразу на двух языках.
- Анунь, солнышко, это телевизор, - у Музы мёрзли кисти рук, и она сделала перерыв в выполнении заказа. Швейная машинка затихла ровно настолько, чтоб отогреть ладони, сунув их за пазуху всей одетой на Музу одежды.
- Мама, а что такое телевизор? – Аннушка подошла ближе к непонятному ящику в углу самой теплой комнаты и квартиры в их пятиэтажке на третьем этаже. Сверху была квартира четвертого этажа. Снизу обогревала пол потолком жилище на втором этаже. Третью стену прикрывал сбоку стандартный набор комнат тридцать пятой квартиры. А окна выходили на юго-восток. Поэтому все соседи завидовали их стояку, особенно когда температура в квартирах падала зимней ночью до минус восемнадцати градусов.
- Ну, это, доча, где мультики и кино показывают, - не подумав, ответила Муза правду и тут же получила откат от чистого и незамутнённого разума ребёнка.
- Мама, - удивилась девочка, - а что такое мультики? А кино?- Аннуня, закутанная и перевязанная бабушкиным пуховым платком улыбалась из-за вороха одежды. Она смешно переваливалась ванькой -встанькой, передвигаясь по выстуженной комнате.
«Где-то я это уже видела, - подумалось Музе, но она никак не могла вспомнить, где именно».
- Это когда животные и люди из сказок оживают и говорят на стекле. Медведи, кошки, дяди, тёти, лисички, птички, коровки, - попыталась разъяснить Аннушке мама эти два невиданных ребёнком понятия. Аннушка нахмурила брови так, что они появились из-за плотной и теплой шерстяной материи сложенной вдвое заботливыми руками бабушки. Девочка подошла к темному глазу «Горизонта 775» и потрогала холодное стекло пальцами окутанными двумя вязанными варежками пришитыми к рукавам самодельной шубки.
- Мама, ты что? Они же туда не влезут? – логично удивилась объяснению надежда и отрада четырёх взрослых людей и засмеялась. Вот мама смешная! Придумает же! Надо будет Юльке из соседнего подъезда рассказать, она небось про мультики не слыхала вообще. Как это можно дядю Вагиза, например, которому мама шьёт костюм, засунуть в этот ящик?
- А они маленькие доча, игрушечные, нарисованные, поэтому влазят, - руки почти отогрелись, но работу надо было прекращать. Дед ушёл с мужчинами из соседних квартир рубить дерево в парке. Рита готовила обед на печке из ооновского риса, присланного американцами в помощь блокадной республике. На каждой пачке риса было написано на трёх языках: «ООН. Американская гуманитарная помощь. Продавать запрещено». Но несмотря на это, бесплатный рис из гуманитарки торговали чуть не на каждом углу. Бабушка ушла на работу. Кому-то надо было отоварить талоны на хлеб и получить на каждого по двести пятьдесят граммов настоящего хлеба, что давали на сутки. Номер очереди был записан на внешней стороне ладони Музы, чтоб не стёрся от случайной или необходимой работы.
- Мама, но ведь игрушки не разговаривают? – весь опыт небольшой жизни противился верить тому, что говорила мама.
- Там внутри, если есть электричество и свет. Если его включить, то игрушки оживают и двигаются, и разговаривают.
- Мам, но ведь электричество дают ночью на два часа и вы меня купаете в это время. Пока можно воды накипятить, а вы ящик этот не включаете. Давай включим разочек. И ты мне мулики покажешь, а?
- Дочуня, свет ещё нужен, а его мало. Понимаешь? А без света никак его не включить.
- А мы давай не одну свечку сделаем утром, а две. А вторую в телевизор поставим. Там будет светло и видно всё, - глаза ребёнка горели пламенем желания первооткрывателя неизведанного.
- Анунь, ему свет специальный нужен, свечка его не включит, - у Музы сами по себе глаза подёрнулись влагой. Она выпростала руки из одежды и позвала дочку, что крутилась у загадочного и бесполезного ящика. Обняла, поправила платок, поцеловала в холодную щёку и задала стандартный мамин вопрос.
- Ты кушать не хочешь? Там ещё половинка яйца осталось со вчерашнего дня. Может, поешь, пока я собираться буду?
- Нет, мам, я не хочу. Возьми меня с собой, за хлебом, - серьёзно попросила малышка.
- Солнышко моё. Идти далеко. Холодно, вдруг простудишься. Лучше с тётей посидите возле печки, Жмяку поищите. Вдруг он в дровах прячется, - Жмяку придумали всей семьёй. Если что, то ходили его искать в соседнюю комнату или коридор. Неуловимый Жмяка оставлял Аннушке послания через взрослых и обещал, что всё будет хорошо. И даже иногда передавал вкусные шоколадные половинки от батончиков или американских шоколадок с орешками. Никогда не давал целые, наверное, сам половинки кушал за стенкой. Вот жадина.
- Аннуня, двавай мы лучше с тобой, тётей, дедом и бабой за соляркой сходим. А то сама знаешь дрова мокрые, пока разгорятся, то дыма полная комната,- если в семье был маленький ребёнок, то выдавали двадцать литров на месяц. Это было настоящее богатство, с помощью которого растапливали печь мокрыми дровами. Но вредный дядька, что разливал соляр в канистры возле американской бочки, всегда недоливал два литра. И вместо двадцати получали восемнадцать. Дед ходил, ругался, но ничего сделать так и не смог. Хочешь получить своё – плати откат.
- Ладно, мам, иди, – разрешила дочка и тут же атаковала тётку.
- Рита, а что это под окнами у нас всё висит и висит? – ткнула любопытная рукой в радиатор батареи отопления.
- Это батарея Ань, чтоб тепло было, - хотела было остановиться на коротком ответе Маргарита, но сообразила, что лучше развернуть информацию и загрузить ребёнка по полной программе, - внутри должна горячая вода течь и тогда у нас было бы тепло.
- А почему она не течёт? – Анна смотрела на Риту снизу вверх чистыми и ясными глазёнками и не очень понимала, зачем вешать такую тяжёлую и неподвижную вещь под окно, если можно поставить возле настоящей печки. Нагреть на ней воды. Налить в батарею и пусть в доме будет теплее, чем на улице. А дед вон ещё пару деревьев с соседями принесёт из парка в квартиру. Чтоб на всю зиму хватило дров. Тяжело деду. Да. Зато мебель и книги целые. А когда светло или свечка не закончилась мама и бабушка их читают, чтоб сны были хорошие и чтоб обязательно пришёл Жмяка и принёс чего–нибудь вкусненького с коммерческого киоска, что стоит на углу возле импровизированного базара.
Тётя получила свою обойму вопросов.
- Что это такое?
- Кран, Аннушка.
- А для чего?
- Из него вода раньше текла.
- Сама?
- Сама Анунь.
- А почему не течёт?
- Насосы не работают?
- А почему не работают?
- Электричества нет. Давай-ка лучше свечку зальём? – перевела разговор на другую тему Рита. От такого важного процесса и участия в нём отказаться было невозможно. Потом будет чем похвастаться перед соседской Юлькой. Аннушка очень строго и точно следила за тем, чтобы тётя правильно закрепила посредине на спичках, натянутую толстую нитку между двумя концами трубки от перепиленного на куски металлического обруча хула-хупа. Затем растопила воск и залила в две одинаковые трубки. Трубки оставили остывать на подоконнике. Придёт Муза, дед, бабушка. Накипятят воду, разольют чай, а в оставшийся кипяток быстро сунут и вытянут оба металлических цилиндра, чтоб воск отстал от металла, и готовая свеча будет извлечена наружу.
- Ритуль, а правда Юлька соседская говорит, что мы с ней ваше спасение?
- Почему это, - удивилась Рита, приседая возле открытой дверцы печки.
- Ну. Если б не мы, то и солярки б нам не давали, и молоко бы не получали в порошке. А то вон соседский Сашка уписялся ночью, замерз и умер. Так теперь его маме и папе солярку не дают и они мерзнут. А у нас она есть и тепло.
- Да солнышко, если б не ты. Да Юлька… чтоб мы без вас делали б...
Армения. Ереван. Блокада - 1993 год.