Я коллекционирую бабочек и езжу за ними в экспедиции. Одни из самых редких водятся в Якутии. Туда и направился я в один из сезонов, с коллегой по хобби. Нам грезился тенедиус, или по-русски: тенедий. Невзрачный белый мотылёк… Наша голубая мечта! Тенедий живёт… на свалках, где разрастается кормовое растение его гусениц. И вот явились мы в один из дней на городскую свалку Якутска.
Горы мусора, шлейф дыма, миазмы от гниения остатков продуктов питания… Они привлекали легионы насекомых в радиусе 30 километров. Исследователя членистоногих пришлось бы выводить отсюда под конвоем: какое разнообразие, и сколько!.. Гул мух перекрывал рёв самосвалов, подвозивших новые отбросы. Их пожиратели стрекозы закрывали небо как самолёты в кинохронике Великой Отечественной. Из-под склянок мчались жуки… Пауки и многоножки, объевшись гигакалорий, беспрерывно совокуплялись…
Я медленно брёл вдоль мусорных копей, в надежде увидеть серебро тенедия. Я карабкался… Мчался. В дымном мареве парил тенедий! Взмах длинного сачка… Ещё… Ещё… Он взят! Тенедий пойман мной без погружения.
Потом я отловил других тенедиев. Самцов и самок.
Я был счастлив. Жуткий смрад и мириады мух казались мне теперь предвестниками рая. Что вы знаете о счастье коллекционера, приехавшего за 7000 км полазить по свалке в поисках клада и нашедшего его?! Я боготворил эту свалку и её создателей. Тенедий! Теперь у меня в коллекции есть тенедий!
Небо заволокли тучи, насекомые приземлились, и можно было идти домой.
Как вдруг… Я замер. Я увидел НЕЧТО. Я зажмурился. Я увидел в нескольких шагах новый вид фауны. Я увидел НОВУЮ ФОРМУ ЖИЗНИ. В грудах дерьма копошились четвероногие. Они издавали гортанные звуки. Они напоминали пращуров из зоомузея, но были страшнее. Это были люди, но – люди фантазма. Их заспиртованным телам был не страшен ни холод, ни дождь. Их не смущали мириады комаров и мух, – их немытая годами кожа была пуленепробиваема.
Они собирали бутылки. Они жгли костры, кипятили в ржавых корытах воду и мыли тару. Раз в день приезжала машина и забирала сбор. Они получали в обмен за бутылки хлеб и водку. Они жили в «купе», выложенных из кусков мусора. Они спали на грудах тряпья, согретого гниением. Фантастика, они соорудили даже «шатёр» из обрывков тюля для любовных свиданий, – оказывается, тут встречались и женщины (их было так непросто мне распознать), оказывается, тут жила романтика!
Они замерли, увидев меня. Они не видели на свалке людей много месяцев. Нормальный человек не мог придти на эту свалку. Энтомологи же приходили раз в сто лет…
Я был в цветных шортиках – для привлечения бабочек, белой панамке – для защиты от солнца, красной футболке – для отпугивания медведя и с зелёным сачком – для маскировки. Любой человек в этом месте был бы для них инопланетянином. Я был инопланетянином в степени 20.
Они испугались и хотели уйти.
Мне стало неудобно. Люди работали. У них был рабочий день. Я улыбнулся им. Мне надо было как-то объяснить, что я тут делаю. Я достал пакетик с трофеем и позвал их к себе. Самый смелый робко подошёл ко мне. От него жутко разило отходами свалки, но я решил исполнить сюжет до конца.
Я развернул пакетик. На моей руке лежало моё сокровище – тенедий. Я попытался объяснить ему, что ловлю редких бабочек для своей коллекции.
Но он уже не помнил большинства слов. Он испуганно смотрел на меня.
И тогда я сказал только одно слово. Я показал на бабочку и произнёс:
– Тенедий.
И кивнул на свалку.
Он… понял. Он понял, что эта бабочка водится на их свалке, а я зачем-то здесь на неё охочусь. Наверное, он даже видел не раз эту бабочку и её опознал.
Он заулыбался. Он был доволен. Он был даже слегка горд. Оказывается, эта свалка – не последнее место в этом мире. Оказывается, в его скромной альма-матер тоже встречаются бриллианты. Оказывается, не всё уж так погано в этой жизни, если к нему стали прилетать инопланетяне.
– Тенедий, – повторил я, восхищаясь добычей.
Дружище сиял своей беззубой улыбкой.
Я спрятал бабочку в пакетик, откланялся публике и пошёл.
– Тенедий, – вдруг услышал я вслед.
Я обернулся.
– Тенедий, – медленно повторил мой друг.
Лицо его выражало какой-то новый смысл.
Он что-то осознал. Он запомнил новое слово, – впервые за 20 лет.
Я вернулся. Я протянул ему свой сачок. Сачок был уже изношен, и я собирался купить новый.
Он бережно взял сачок. Он выглядел с ним как неандерталец с английским стеком.
– Ты будешь моим ассистентом. Я скоро вернусь. Мы поймаем много тенедиев, – тихо сказал я и пошёл прочь.