.... В полумраке комнаты появилась, в слегка доходящей ей до открытых ягодиц и открытой грудью рубашке и распущенными волосами, девушка с фигурой, от вида которой всё, что оставалось во мне от плейбоя, встрепенулось с новой силой. По её ловким движениям я понял не только привычное для неё хождение по квартире в голом виде, но и то, что она дочь моей прелести, которая чуть раньше вернулась с занятий по бальным танцам, и мы ещё не ждали её приход вставанием. Прелесть двинулась ко мне спиной, она тоже почувствовала через меня присутствие в комнате ещё одного прекрасного женского тела. И просыпаясь из короткого забытья, услышала.
- Батюшки, у нас снова гости. И никак с ночёвкой? А я вас разбудила! Не рано ли?
Я быстро встал и ещё быстрее оделся, и при этом гордо и без спешки оглядел себя через взгляд девицы. Она ни на секунду не зажмурилась, и я нашел себя в весьма приличном виде.
Из чувства солидарности с родительскими чувствами и с собственным пониманием жалости за небольшое проявление матерью предательства по отношению любви к дочери, которую она стала делить и на любовь к мужчине, и желаниям девушки попробовать воспользоваться ситуацией и поинтриговать сейчас мать, а за одно и меня, чтобы попытаться выторговать себе, мне так представилось, увеличение своего жизненного пространства на свободное проявление проснувшихся и возжелавших столь желанного удовлетворения сексуальных фантазий, я смело прошёл на кухню и также ловко увёл молодицу обрывком фразы.
- К вашей маме приставали, и мне пришлось заступиться.
- Ничего серьёзного? – снова в великолепной форме отрепетированности будущего пиар-менеджера, спросила дочь.
Я, слегка смущаясь, пусть думает от её вида, промолвил, что влюблённость здесь присутствует. Удовлетворившись этим неполным ответом, она уяснила, что у мамы появился ещё один человек из мужского рода, готовый подраться за её здоровье, а заодно и подлечить, если понадобится.
- Как тебя или вас звать?- уважительно, но без чопорности, обратилась ко мне дочь.
- Величай меня, батюшка, дитя моё, - ответил я, показывая, что имею сам, и ценю в других тонкое чувство юмора.
- Нет, ты не батюшка, креста на тебе нет, а батюшки мои, - театрально и очень естественно мне отпарировали с захватом головы и опрокидыванием её назад.
Это было дерзко, смело и очень открыто, даже для меня, живущего в насыщенности страстями дня и ночи. Мы и прилегли-то, чтобы к ночи с новыми силами….
- Дитя моё, неразумно гордое, - сказала с элементами разумной строгости в голосе, вышедшая к нам в великолепной спортивной форме, мать, - пройдите к себе и начните, в конце концов, учить историю человечества, раз вам так повезло с политологией…
- …. сказанье старины глубокой…, - уж очень тонко и вглубь и моих веков, прошлась юморком прожектористки и квэнщицы юное дитя современного века - и я сразу понял, что в таких руках, он не пропадёт, и есть, кому передать спокойно флаг и руль управления обществом – так указать мимоходом на мою симпатичную, однако, но начавшую проявляться лысину, небольшую и нормальную для мужика, не удавалось никому.
- Это от знаний, - тоже заумничал я, дотрагиваясь кончиками пальцев до той части головы, где реже были волосы.
- Не бей туда, всё равно не вырастут, а лысым ты вообще будешь выглядеть в свои годы просто суперменом, - подбодрила меня мать за моё неправильное поведение.
- И оденься, скоро твой буксир придёт, - добавила мать в сторону своей дочери, как директор картины на киностудии, расставляя всех на свои рабочие и съёмные места.
- …. от тестостерона, избытка его, - закончила свои атаки на нас из-за закрывшейся за ней дверью своей комнаты, умница: - Знать надо биологию!