Когда я вошел в ресторан, то мгновенно поразился увиденной картине: прямо при входе за 8 длинными столами сидели тесно, плечом к плечу, далеко не молодые люди с серьезными лицами.
Подумал, что какое-нибудь массовое торжество местной секции тамплиеров отмечается наряду с предпаздничными карпоративами или приуроченными к концу года, свадьбами, помолвками и бармицвами.
По величине и форме носов нетрудно было догадаться, что люди этнически были симитами. Они не разговаривали друг с другом, а монотонно поглащали пищу и провожали проходящих печальными взглядами.
Я подумал, что где-то видел нечто подобное. Возможно, что ни в цвете.
Пока наша компания дожидалась последнюю парочку приглашенных, мы решили не ждать на счет выпивки без поздравлений и тостов, чтобы потом налить опоздавшим штрафную и развлекаться организовано.
В это время заиграла музыка, на которую в такое время вечера никто не реагирует. Однако, в этот раз все получилось иначе: все сто с лишним человек из-за 8 столов медленно потянулись к танцевальному пятачку. Было в их движении что-то при жизни нечеловеческое, почти роботическое.
Женщины загодя сгибали руки в локтях для предстоящего танца.
Мужчины проверяли свои ширинки.
Их шествие напоминало кадры из мульта про Нильса и диких гусей, когда одна палочка и семь дырочек победило целое войско.
Оказавшись на танцевальном полу, они сгруппировались в 8 пересекающихся колец, каждое из которых танцевало что-то сугубо свое – непохожее на других.
Из-за однообразности и моторности движений они походили на замби.
Некоторые мужчины были одеты явно не по сезону и не для ресторана: в ковбойки с короткими рукавами и обувь, напоминающую домашние шлепанцы.
Среди танцующих были два инвалида: один – в кресле, а другая, миджит, на костылях. Ее подстраховывала со стороны спины приятельница, чтобы не смущать.
После пяти танцев они, как по команде свернулись в общий поток и вернулись за свои столы.
Виновник нашего торжества сказал нам, что это корпоратив, устроенный городской транспортной системой: людей из-за рабочих столов посадили в автобусы и привезли в ресторан в рабочем порядке.
Вспомнил, где видел подобное собрание характеров - в музее холокоста, на черно-белой любительской фотографии, сделанной немцем перед отправлением варшавских евреев в конц. лагерь.
Позже, в туалете, я познакомился в очереди с одним из них. Он мне рассказал, что их пока не распускают по домам, потому что должны приехать с поздравлениями какие-то отцы города, и им предстоит слушать и аплодировать.
Но, как говорится, в семье не без урода: одна из женщин, явно паршивая овца, пошла плясать самостоятельно.
Наверняка, она у них новенькая и долго не продержится.
Женщина была невыского роста, одетая в обтягивающее гепюровое платье, которое во время танца всползало к животу, и все видели сквозь него ее черный танг. Впрочем, танцевала она неплохо.
Среди прочей публики были там две соразмерные высокие лезбиянки. Они, видимо, посорились в начале вечера и танцевали довольно неистово и самостоятельно друг от друга, но к концу их опять невозможно было разлить водой.