Предыдущая глава была здесь: http://proza.ru/2012/12/29/103
После Вьетнама коллеги по научной работе ещё долго сторонились Опарыша. Он объяснял это исключительно тем, что не может адаптироваться к мирной жизни.
«Ничего, - утешал он себя, - им просто непривычно, что я – герой. Никто ведь не ожидал от меня таких подвигов! Вот они и завидуют. Через это прошли все фронтовики: и Покрышкин, и Кожедуб, и Зоя Космодемьянская, и Олег Кошевой, и Зина Портнова, и этот, как его… Павлик Морозов. Да, да, особенно Павлик Морозов!»
Между тем все товарищи наперебой обсуждали, как Опарыш облажался в командировке (телеграмма из Вьетнама дошла до института) и как Тучкин провёл с ним воспитательную беседу.
Сначала Опарышу было стыдно, но потом он привык. Мало-помалу его житуха устаканилась, и он продолжал вкалывать на трёх основных направлениях: холодная война, война со студентами и научная работа. Студенты вели себя удивительно смирно - по институту ещё ходили легенды о разгроме первого заговора.
Почти три года Опарыш наслаждался спокойной, размеренной жизнью без приключений. Он был произведён в доценты, отпустил пузо и стал похож на морского конька. Кажется, ему удалось лично для себя построить коммунизм. Ежедневно он заваливал студентов, потом занимался научной работой с девицами лёгкого поведения, а вечером шёл бухать с Буховичем. Таким образом, он добился всего, чего хотел, и в больших количествах. Мешал только Тучкин:
- Ты чего пузо отрастил? Совсем не следишь за собой! Немедленно сесть на диету!
В конце концов Опарыш осмелел и послал его на три буквы. Жизнь казалась сказкой, и не хотелось отказывать себе ни в чём. Какая там диета!
И вдруг произошёл неожиданный облом. Возвращаясь домой после пьянки (Буховичу повезло меньше – он поехал в вытрезвитель), Опарыш на что-то наткнулся. Сначала ему показалось, будто это столб, но, приглядевшись, он увидел, что это мужик. Мужик двоился и троился в глазах. Опарыш попробовал его обойти, но почему-то не смог, хотя быстро перебирал ногами. Не сразу герой-фронтовик сообразил, что висит в воздухе, а мужик держит его за грудки.
- Тебе… чего? – заплетающимся языком спросил Опарыш и так дыхнул перегаром, что дядька поморщился.
- Сейчас объясню… Это ты Опарыш?
- Ну, я.
- Это ты соблазнил мою дочь?
- А кто ваша дочь?
- Угадай с трёх раз, - посоветовал мужик ласковым голосом, не сулившим ничего хорошего.
- Иванова? Петрова? А-а-а, Кузнецова! Верно?
- Нет, сынок, не угадал. Попробуй ещё раз.
- Свистунова? Фёдорова? Толмачёва? Опять нет?!
- Не угадал, приятель: Воробьёва! Так вот, она ждёт от тебя ребёнка. Поэтому ты на ней обязательно женишься! Понятно?
- Воробьёва?! О, господи!
Опарыш не выдержал и хлопнулся в обморок, но разгневанный папаша привёл его в чувство крепкими оплеухами. Опарыш горько плакал:
- Я не хочу на ней жениться! Лучше уж с крокодилом переспать… Пожалейте!
- А когда ты её клеил, о чём ты думал?
- Да я не помню! Я же пьяный был… Отстаньте от меня!
- Я те дам «отстаньте»! Ты женишься на ней или нет?
- Нет!!!
Как выяснилось впоследствии, папаша был тёртый мужик: он воевал (по-настоящему), сидел в лагерях (при Сталине) и даже лечился в сумасшедшем доме. На отчаянный выкрик Опарыша он отреагировал своеобразно. Вытащив из кармана заранее припасённые ножницы, он поднёс их к штанам Опарыша в самом интимном месте и угрожающе произнёс: «чик-чик…»
Бедный учёный перепугался до смерти и женился, а немного погодя у него родилась дочь. Всё это произошло в 1972 году.
Но и рождение дочери не усмирило буйный темперамент Опарыша. Он по-прежнему изменял жене направо и налево. Между прочим, ему больше всего нравились высокие девушки могучего телосложения. Это объясняется тем, что Опарыша по жизни надо было не только кормить-поить-одевать, но и защищать на улице от хулиганов. Вот он и искал себе надёжных телохранителей. В то время по институту ходила карикатура, отпечатанная во множестве экземпляров: стоит двухметровая девица с нереальным размахом плеч и мускулатурой Шварценеггера, а напротив стоит Опарыш (ниже её на две головы) с расстёгнутыми штанами, из которых торчит здоровенная конечность; изо рта Опарыша вырывается фраза в росчерке облака: «Видите, вас так много, а меня так мало. Но всё равно я вас вые..у!» Правда, жена у него была как раз маленького роста, но она-то ему и не нравилась – так, вставил ей между делом. Вскоре после рождения дочери Опарыши крупно поскандалили.
- Слушай, Сява…
- Не смей называть меня этим дурацким именем!
- А как тебя ещё называть? С тех пор, как мы поженились, ты ни разу не мылся! Каждый день ты требуешь, чтобы я тебе отсосала, но при этом от тебя так воняет, что меня тошнит! Ты можешь хоть раз помыть свои мужские инструменты?
- Перебьёшься. Я тебе не Фаберже, чтобы у меня яйца сверкали.
- Ну погоди, засранец, ты у меня дождёшься! Я на тебя в институт пожалуюсь!
- Жалуйся. Там все такие.
Тут, конечно, Опарыш перегнул палку. Но уверенный тон сделал своё дело: жена сразу заткнулась.
Ещё один скандал произошёл месяца через три, когда жена обнаружила в вещах Опарыша женское платье. Это было явно не её платье - размерчик великоват (внимательный человек мог бы заметить, что оно как раз на Опарыша). Схватив свою находку, жена в ярости помчалась в маленькую комнату, где отдыхало после пьянки учёное светило. При звуке чётких решительных шагов оно даже проснулось и открыло глаза, но, не в силах подняться, молча уставилось в потолок. Сейчас оно было не в состоянии как следует поскандалить, и только это спасло жену от хорошей взбучки.
- Откуда? – коротко спросила жена, потрясая платьем.
- Оттуда.
Жена пришла в подлинное неистовство. Вытащив героя из кровати, она налетела на него с кулаками.
- Ах ты сволочь поганая! Зачем вообще я за тебя замуж вышла?
- Не знаю. Это всё твой папаша устроил. Мне такие крокодилы, как ты, и даром не нужны.
- Ну, это ты брось! Я тебе не нужна, да?! Я сейчас отцу позвоню, он тебя вздрючит!
Как известно, в эпоху застоя учёные были очень популярны, не то что сейчас. Высокая зарплата, положение в обществе и всё такое. Вот поэтому девица и ухватилась за Опарыша, как рыба-прилипала (она же натравила на него папашу). И именно поэтому семейный скандал должен был сам собой прекратиться.
Через два часа Опарыши мирно распивали на кухне чай. Примирение было доведено до логического конца - вскоре жена заплакала и призналась:
- Слава, ты знаешь, я должна тебе сказать. Я изменяла тебе, но всего один раз в жизни.
- Это с кем же?
- С Тучкиным.
- Вот это совпадение! Я тоже изменял тебе всего раз в жизни и тоже с Тучкиным!
Продолжение будет здесь: http://proza.ru/2012/12/29/94