(картина автора)
3
Мы встречались каждый день. Ходили вместе купаться, гуляли по городу. Ленка всегда была вместе с нами, такая же надутая и изображающая полное равнодушие ко всему. Как-то утром я проснулась и увидела ее в окне. Ленка молча, взирала на меня совершенно непроницаемым взглядом. Мне даже стало страшновато. Может придушить меня хотела?
- Что стоишь? Заходи, раз пришла.
Ленка зашла в комнату, важно села ко мне на кровать и произнесла холодным как лед голосом:
- Прекрати морочить голову моему отцу!
- Я не морочу ему голову. Просто нам вместе хорошо. Мы общаемся, разговариваем, он очень интересный собеседник. Я многое узнала. Ты же все время с нами. Мы не делаем ничего плохого.
После той поездки в Ялту он больше не заговаривал о сближении. Мы продолжали звать друг друга на Вы и соблюдали определенную дистанцию. Я уже подумала, что там, в Ялте это было мимолетным желанием, навеянным романтической прогулкой по морю.
- Он в тебя влюбился, - сказала Ленка, губы у нее вдруг задрожали, а из глаз потекли слезы.
Я как ненормальная сидела и смотрела на нее. Ленка Ильина плачет! Такого быть не может!
Она вдруг зарыдала в голос и кинулась ко мне. Она обхватила меня руками, прижалась головой к груди и ревела без остановки. Я тоже обняла ее и, пытаясь успокоить, поглаживала ее по голове. Она немного затихла, и я смогла сказать:
- Ленка, а ты ведь совсем не Снежная королева. Ты сейчас на Герду больше похожа, когда у нее Кая отняли! - Пыталась пошутить я, - ты настоящая, ты можешь плакать, чувствовать!
Она улыбнулась, так же как и ее отец. Чуть виноватой и мягкой улыбкой.
- Дашка, не обижай его. Ближе него у меня никого нет, это единственный человек, кого я люблю.
- Ты что, ревнуешь? Ты ревнуешь его ко мне! Но это глупо. Даже, если бы у нас с ним что-то и вышло, то это была бы совсем другая любовь! Он очень любит тебя и переживает от того, что ты так отдалилась от него. Если ты его любишь, отдай ему себя, скинь маску равнодушия и обиды, он страдает, ведь он такой одинокий!
- Я попробую, - всхлипывая, сказала Ленка. - Я уже привыкла быть такой - холодной и отчужденной. Моя мать... Она очень обижена на папу. Хотя в разводе была виновата она сама. Я была маленькая, но помню, что заботился обо мне только он. Она была полностью погружена в работу. Забросила нас, он и стирал, и готовил, гулял со мной, но главное она его совсем не замечала, меня еще по голове гладила иногда, а он, он чувствовал себя не нужным ей. И потом он ушел. Он хотел забрать меня, но она ему меня не отдала. Был страшный скандал! Я жалею, что осталась с матерью, но я часто бывала у папы и бабушки. Когда я уезжала, мать требовала от меня холодности к нему и говорила, что это он нас бросил, что я еще маленькая и ничего не понимаю. Но теперь-то я вижу, что ей мужчины вовсе не нужны. Она - трудоголик. И требует того же от меня.
- Так вот почему ты возле начальства трешься! По наставлению мамочки.
- Нет, наша Марина Викторовна - подруга матери, еще со школьной скамьи. Она неплохая женщина и часто у нас бывает. Не знаю, как она мать терпит все эти годы, но дружба у них крепкая. Она даже веселая. Часто пытается меня развеселить, но у нее плохо получается.
После ухода отца я замкнулась, стала угрюмым и неулыбчивым ребенком. Я такая, какая есть, другой уже, наверное, не стану. В школе меня знаешь, как называли? Несмеяной!
- Ленка, живи полной жизнью, радуйся - ты молода, красива, у тебя такой замечательный отец. У меня никогда не было отца, и я тебе даже завидую.
- А как же папа, он тебе нравится? Он ведь еще совсем молодой, ему только сорок.
- Как сорок, а тебе сколько?
- Они ведь совсем молодыми были, когда меня родили. Им по девятнадцать было, вот и считай, сколько мне лет! Выходи за него, братика мне родишь, я бы хотела иметь такую мачеху! - засмеялась Ленка.
- Как приятно видеть веселую, смеющуюся дочь!
Мы оглянулись и увидели стоящего в двери Владимира Ивановича. Он держал в руках корзинку с фруктами и этюдник. Корзинку он поставил на столик, и сказал:
- Идем на этюды!
- Все вместе?- спросила Ленка.
- Да, все вместе. Вы будете мне помогать. Каждая оставит свой мазок на холсте. Займемся коллективным творчеством, - улыбаясь, сказал Владимир Иванович. - Что вы с ней сделали, Дашенька? Она смеется, я не слышал ее смеха уже много лет.
- Теперь можете смело писать с нее портрет! Теперь получится!
- Мне тоже так кажется! Вы волшебница, вы вернули мне дочь!
Мы с Ленкой сдружились. Она постепенно стала оттаивать, более охотно разговаривать и общаться. Постоянно смеялась и веселила всех своими шуточками, относительно того, что ее никто не узнает, а мать, так вообще на порог не пустит - не моя, мол, дочь. Она оказалась хорошей подругой, будучи раньше почти одинокой, она выходила из панциря скованности и недоверия, и радовалась, что у нее это получается. Владимир Иванович был счастлив. Он беспрестанно повторял, что если бы мы с ним не встретились, то Леночка никогда не стала бы прежней - веселой и жизнерадостной.
Как-то раз она пришла ко мне утром, села, поджав ноги на кровати, и хитро улыбнувшись, сказала:
- А папа сказал мне, что у тебя кто-то есть.
- Что он имел в виду? - спросила я.
- Молодого человека, - смешно подмигивая, пропела Ленка.
- У меня никого нет, то есть я встретила одного, он мне понравился, но он об этом не знает.
- Как это?
- Вот ты встречаешься с парнем, он в тебя влюблен, а ты как к нему относишься? - спросила я, понимая, что затронула скользкую тему.
- У меня есть один ухажер, он мне нравится. Но он какой-то слишком правильный. Мы поссорились с ним перед отъездом. А ты откуда узнала, что я с парнем встречаюсь?
- Лен, я знаю, о ком ты говоришь. Я тебе еще не рассказывала, что познакомилась с твоим Алексеем.
- Правда? Рассказывай!
- Он к тебе шел, попрощаться. Он улетал в Берлин к родителям. Но ты в тот день уже ушла. И я с ним у лифтов столкнулась.
- Значит, он не врал! Он мне полуправду сказал! А я думала, что он плут и завирала!
- Он хороший и любит тебя. Только ты с ним теперь постарайся другой быть. А не снегурочкой замороженной!
- Он жаловался тебе на меня?!
- Он просто со мной поделился. Это долгая история, я тебе ее позже расскажу. Нам надо за билетами ехать. Скоро в Москву.
- Постой. А как же папа. Что ты ему ответишь?
- А он у меня ни о чем не спрашивал. А если и спросит, то я ему откажу. Я не люблю его так, как должна была бы любить мужа.
На вокзале в Симферополе было жарко и шумно. Владимир Иванович, занес наши вещи в купе, водрузил на верхнюю полку картину и потащил нас на платформу - подышать. В вагоне было душно. Ленка сказала, что ей надо купить сувениры и исчезла. Мы остались вдвоем. До отхода поезда оставалось 10 минут. Он взял меня за руки и сказал:
- Дашенька, вы стали мне очень дороги, я хочу сказать вам....
- Нет, не надо ничего говорить, я не хочу вас обижать, лучше оставить все как есть.
Он осекся и замолчал.
Через несколько минут он спросил:
- А тот, о котором вы говорили, ждет вас в Москве?
- Нет... Он влюблен в вашу дочь....
Вернулась Ленка и шмыгнула в вагон.
Поезд тронулся, Владимир Иванович пошел за ним. Стоя на подножке, я уже почти крикнула:
- Вы тоже стали мне очень дороги! Если бы у меня когда-нибудь был отец, я бы хотела, чтобы он был таким же, как вы.
Простите меня! Я буду по вам скучать!
Услышав меня, он весь сжался, и будто бы сразу постарел.
В эту минуту я себя ненавидела.
Мы долго ехали молча. В купе, кроме нас никого больше не было. Потом Ленка спросила:
- Что ты ему сказала?
- То же, что и тебе. Я не хочу выходить за него, чтобы сделать его несчастным еще раз.
- Жаль, - прошептала она и заплакала.
Она плакала долго. Я заплакала тоже. Почему бывает так? Тебя любит такой человек, а ты не можешь ответить ему тем же?
Вскоре к нам в купе подсадили еще двоих пассажиров. Всю оставшуюся дорогу мы почти не разговаривали. Я так и не рассказала ей об Алексее.
Поезд дернулся в последний раз и остановился. Мы вывалились из вагона. Ленка была с одной легкой сумкой. Зачем ей таскать с собой чемодан, когда в Алуште у нее второй дом? Отец постоянно покупал ей в Ялте модные наряды и прочую ерунду, вплоть до нижнего белья - все иностранное. Моряки так подрабатывали - привозили шмотки из-за границы и приторговывали ими на черном рынке.
Я же была с огромным чемоданом, с картиной и с ящиком фруктов для родных.
На платформе стоял Алексей с букетом.
Он опешил, увидев нас вдвоем! Сначала он замялся, а потом, быстро сообразив, разделил букет надвое - по три гвоздики каждой, еще одну подарил, проходившей мимо девице и воскликнул, немного, правда, натянуто:
- С приездом девочки! Машина подана, таксист к вашим услугам!
Ленка опять надулась, и молча, отдала ему сумку. Он виновато посмотрел на меня, взял все мои пожитки, и как навьюченный верблюд побрел к стоянке автомобилей.
- Как ты узнал, что я приезжаю? - спросила Ленка.
- Интуиция! - засмеялся Алешка.
- Врун. Ты что, звонил маме?
- Вроде того. Я сначала завезу тебя, а потом Дашу.
- А почему не наоборот? - спросила я.
- Какая разница! - вдруг развеселившись, сказала Ленка. - Мы устали. Надо отдохнуть, и о многом подумать...
Мы с Алешкой переглянулись. Он первый раз видел Ленку хохочущей. Она не могла остановиться! Мы тоже начали смеяться, и Лешка чуть не выпустил руль из рук. Это немного нас отрезвило. Мы, наконец, успокоились и доехали до Ленкиного дома без приключений.
Когда она скрылась в подъезде, я спросила:
- Так кого же ты, все-таки встречал?
- Тебя, конечно!
- Почему меня? Ведь ты ее парень.
- А почему я не могу встретить ДРУГА? Я позвонил твоей маме. Она мне сказала, что ты приезжаешь сегодня, и я помчался тебя встречать.
- А почему Ленкиной матери не звонил?
- Мы же с ней поссорились. Я не думал, что она обрадуется нашей встрече. Да и не думал я о ней. Я вчера вернулся. Подарки вам привез, - сказал Алексей.
- Я подарков не заказывала! - гордо проговорила я.
- Ну не сердись. Мы же с тобой друзья. А я всегда друзьям подарки привожу.
- А девушкам?
- И девушкам.
Я ввалилась в квартиру, и первым делом, кинулась в ванну. Мать причитала над ящиком с виноградом и персиками. Павлик, так зовут моего отчима, затаскивал картину и чемодан в мою комнату. Я крикнула из ванной, чтобы картину не распаковывали. Я хотела первой хорошенько рассмотреть ее. Раздался телефонный звонок.
- Она вам перезвонит, - сказала мама.
- Дашенька, тебе звонил молодой человек. Я сказала, что ты ему перезвонишь.
Выйдя из ванной, я спросила:
- Мам, ты спросила, кто мне звонил? Я ведь не знаю, кому перезванивать.
- Я знаю, - сказал Павлик. Это Алексей. Он сегодня заходил и спрашивал когда ты приедешь. Он что встречал тебя?
- А тебе какая разница? - хамовато спросила я.
- Дашка, не хами. Павлик этого не заслужил, - сказала мама и чмокнула его в щеку.
- Опять начались ваши тюли-мули! Лучше поставьте чайник. Я устала и хочу перекусить.
Я зашла в свою комнату и закрыла дверь. С дивана на меня смотрела стеклянными глазами огромная кукла. Рядом лежали еще два свертка - большой, скорее длинный, и маленький. К маленькому свертку была приклеена записка.
«Дорогая Даша! Я привез небольшие подарки тебе и твоим родным. Свертки отдай бабушке и дедушке. А остальное тебе.
До встречи, Алексей».
Открылась дверь. В проеме стоял Павлик.
- Я не успел тебе сказать. Он привез еще конфеты, но мы с мамой их съели.
- На здоровье! - сказала я.
Лучше бы сказал, что сам их схрумкал. А то с мамой! Мать уже несколько лет сладкого не ест - фигуру бережет. А Павлик как помело. Ест все подряд и обожает сладости.
Я завалилась на диван и стала рассматривать куклу.
На Ленку похожа! Такой же непроницаемый взгляд и очень красивая - в длинном платье и с белокурыми волосами.
Можно подумать, что у меня день рождения. Столько подарков! И картина, и кукла, и конфеты! Вкусные были, наверное...
Зазвонил телефон. Я сняла трубку, и, дожевывая бутерброд, прислонила ее к уху:
- Даша, это я, Алексей. Давай встретимся, надо поговорить.
- Спасибо за подарки. Не надо было беспокоиться. Где встретимся?
- Хочешь, я за тобой заеду?
- Нет. Давай на Зубовском, через час. Я прокачусь на метро.
- Жду.
Мы долго гуляли, он рассказывал мне, как съездил к родителям. Потом я спросила:
- Ты хотел о чем-то со мной поговорить.
- Да. Как так получилось, что вы с Ленкой приехали. Ее я не ждал. И мне показалось, что вы подруги.
- Да мы стали ими. Она совсем не такая, к какой я привыкла. Она милая и очень одинокая девушка. Будь к ней внимательней, и ты увидишь ее настоящую. Все, что в ней было раньше - напускное. Я нарисовала тебе очень нехороший портрет, еще там в деревне. Но я же ее не знала! Прости.
Мы случайно встретились в Алуште. И подружились.
- Судя по последним событиям - мир тесен, - засмеялся Алексей. - Я ей еще не звонил. Она на меня еще обижена?
- Разбирайтесь сами. Не ввязывайте меня в свои отношения! - чуть не заплакав, заорала я.
- Ты же сказала мне, что мы друзья! А у друга я не могу
спросить совета? И что ты так орешь?
- Проводи меня. Уже поздно. Я хочу домой.
- Я быстро тебе надоел. Пойдем, посидим возле того дома - сказал Алешка и показал куда-то. - У меня есть коньяк и конфеты. Выпьем за дружбу?
- Ты алкоголик? Я не пью на улице!
Он засмеялся и потащил меня к лавочке окруженной какими-то кустами.
Достал из кейса конфеты и бутылку коньяка.
- Алкоголики не пьют французский коньяк и, тем более, не закусывают его швейцарским шоколадом!
Мы напились. Вернее я. Он как был трезвым, так им и остался. Видимо я не привыкла к крепким напиткам. Я никогда не пила ничего крепче шампанского. Но тут что-то на меня нашло. Или вкус понравился? Конфеты тоже были отменными.
Я расслабилась, все показалось не таким уж мрачным, как я себе представляла. Ну, подумаешь - в Ленку влюблен. Зато он встретился со мной! А не с ней!
- Да! А почему ты не к Леночке сразу побежал, а ко мне? - спросила я заплетающимся языком.
- А зачем она мне, когда есть ты?
- Как это? - спросила я и икнула.
-Так, тебе хватит! - засмеялся Лешка.
- Ну, дай мне еще глоточек. Мне так хорошо!
- Чувствую, что тебе сейчас уже плохо станет. Я не думал, что ты так от коньяка поплывешь!
- Я ведь совсем не пью. Я трезвенница!
- Я заметил.
-Ты мне наврал, что звонил маме. Ведь ты приходил и принес подарки. Как тебе мои предки? Один Павлик чего стоит!
- Я хотел сделать тебе сюрприз.
- Сюрприз получился.
- Кстати, твой отчим ничего себе мужик. Почему ты его не любишь? - спросил он.
- Да я к нему вообще никак не отношусь! Мне он безразличен. Хоть мать его и любит. Все сюсюкаются, сюсюкаются, целуются. Раздражает это! - сказала я.
- Как же ты с ними живешь, если они тебе безразличны. Так нельзя!
- Нет, мать я люблю, - покачнувшись на лавочке, сказала я.
А вот меня, кроме бабушки с дедушкой никто не любит, - промямлила я, и из глаз у меня покатились слезы.
- Я тебя люблю! Не плачь. Поедем домой.
- Я ведь Ленкиного отца обидела! - почти крикнула я. Я плохая!
Вдруг из окна дома я услышала строгий знакомый голос:
- Что тут происходит? Что вы кричите ночью? Совсем молодежь стыд потеряла!
Это была моя начальница! Какой кошмар!
- Ты куда меня привел! - опять заорала я, оглядываясь. Я только теперь заметила, что сидим мы в кустах возле издательского кооперативного дома.
- Дарья! Прекрати кричать. Мы с тобой на работе поговорим! - услышала я голос Ирины Павловны.
- Ну, все. Теперь она меня живьем сожрет! - сползая с лавки,
сказала я.
Лешка захохотал.
- Ну и дела! Я же не знал, что это ваш дом.
Когда мы ехали в такси Алексей спросил меня:
- Ты сказала, что Ленкиного отца обидела. Зачем?
- Он в меня влюбился. Представляешь! Хотел предложение мне сделать. А я сказала ему, что хотела бы иметь такого отца, - вздохнула я, устраиваясь поудобней у него на плече.
- Но нельзя же выйти замуж за всех, кто тебе предложение сделал! - погладив меня по голове, сказал он. Выходи за меня. Я тебя любить буду. В Берлин поедем, с родителями тебя познакомлю. Мне они там работу нашли. Я скоро должен уехать.
Но я уже спала. Мне снился прекрасный сон, что Лешка меня любит и хочет отвезти меня в Берлин...
http://proza.ru/2012/12/29/1972