Франция встретила нас сумерками и лёгким редким снежком. Спускаясь по трапу вместе с небольшой группой пассажиров, я не удержалась и посмотрела вверх. Мелкие снежинки тихо падали, словно из ниоткуда, и незаметно оседали на одежде, волосах и всех окружающих предметах. Красивое зрелище. Особенно на фоне сине-лиловых сумерек. Только-только миновало шесть, а весь мир уже, будто лёгкой кисеёй, окутан бледной сиреневой тенью предстоящей ночи. Зима. Я так засмотрелась, что чуть не уткнулась носом в идущего впереди Гын-Сама, менеджера Гын Сока. От падения со ступеньки меня спасла только его широкая спина и перила трапа. Я буквально повисла на них, стараясь сохранить равновесие и не навалиться на бедного Гын-Сама всем своим весом. Рядом послышался тихий смешок и тонкая рука, вынырнувшая откуда-то сзади, ухватила меня чуть выше локтя, помогая вернуть утраченное равновесие. Причудливый маникюр выдал доброжелательницу-самаритянку. Хан Чжи Мин. Я обернулась, чтобы поблагодарить за помощь.
- Камсахамнида.
Девушка показала пальцем на небо, потом указала на меня и весело подмигнула. Я почувствовала, что начинаю улыбаться в ответ. Не так уж много нам приходилось общаться за все время. Гын Сок довольно строгий босс и разговаривать просто зачастую некогда.
Покинув последнюю ступеньку и оказавшись на твёрдой земле уже окончательно, пытаюсь хоть немного размять затёкшие во время долгого пути ноги. Перелёт из Сеула в Париж длится просто невыносимо долго, даже если часть пути спишь. Во сне тело требует горизонтального положения и по пробуждении вместо привычной лёгкости появляется ощущение, что побывал на прокрустовом ложе или в мясорубке. Украдкой подавляю невольный зевок. Что-то прохладный воздух ныне мало бодрит меня.
- Мне что, одному здесь холодно?
Вопрос Гын Сока застаёт немного врасплох. Кошусь на своего оппу. И смех, и грех. Знаю, что он ещё тот теплолюбивый цветочек, но увиденное вызывает лёгкую улыбку и одновременное желание вот сразу же, прямо сейчас, согреть его. Нахохлился как воробушек в морозный день, кутается в свою куртку-дублёнку с меховой оторочкой. Вид озябший и, какой-то обиженно-грустный. При всём своём немалом росте выглядит как потерянный ребёнок.
Н-даа. О чём это я только думаю? Этому «ребёночку» достаю только до плеча.
Перевожу взгляд на Юки. Вот кому что называется «по барабану» всяческие погодные выверты-капризы. Бьякко-кицунэ не подвержен холодам и жаре. Интересно, он вообще каким-то боком их хоть ощущает? Надо будет как-то поделикатнее спросить его об этом. Эх, Юки. Таки увязался следом. Не могу без улыбки вспоминать, как он нарисовался перед нашими креслами в салоне аэробуса перед самым отлётом и невозмутимо занял место справа от меня, так что в результате я оказалась между двумя этими «чудами». На вопрос «чего он тут забыл», Юки как всегда отреагировал в лучших своих традициях. То есть просто-напросто проигнорировал интонации, с которыми вопрос был задан и заявил, что рождество во Франции это ново и интересно. И вообще мечта всей его жизни. Мы почти сразу пошли на взлет, и тема автоматически была закрыта.
И вот она – Франция. Почему-то сейчас ничего особенного по этому поводу не чувствую. Двенадцать часов полёта плюс разница во времени, по-видимому, действуют убийственно на мои эмоциональные центры. К тому же впереди нас ещё ждёт паспортный контроль…
Аэропорт Шарль де Голль.
Совершенно фантастическое здание второго терминала, вернее комплекс из шести терминалов обслуживающих разные авиакомпании. Полный авангард и футуризм. Прозрачные стеклянные стены создающие невероятное завораживающее зрелище: движущиеся эскалаторы, маленькие, словно игрушечные, фигурки людей. Настоящий человеческий муравейник под стеклом. Не знаю как у кого, а мне почему-то сразу вспоминаются абсурдно-логические произведения Станислава Лэма. Если аэропорт Инчхона могу сравнить с космическим кораблем, летящим в безграничном космосе, то тут мой словарный запас и воображение дают сбой. Слишком необычно. Внутренний дизайн под стать наружному. Словно вмиг оказались в далёком-далёком будущем, а может и вообще на другой планете. Странные перекрытия, стеклянные арки и всё на фоне огромнейшего пространства. Непрерывный гул голосов.
- Ты не передумала? – поинтересовался Гын Сок.
- Ты о чём? – я непонимающе уставилась на него.
- Лаварден или Париж. Деревушка или столица?
- Ах, это. Но ты же сам опасался лишнего внимания и огласки. Конечно, Лаварден.
Ещё до перелёта к моему большому удивлению оппа предложил выбрать конечный пункт назначения на период рождества. Три дня. Целых три дня свободных мы сможем быть вместе. Наверное, он просто думал, что я всё же без раздумий, как любая нормальная девушка выберу Париж. Ну что ж. Я ещё раз доказала, что к нормальным меня можно отнести лишь с натяжкой. Потому что, позаимствовав у него один из его дорогих ноутов и покопавшись в гугле минут десять, выудила даже не город, а деревушку под красивым названием Лаварден. Путеводитель вещал о ней как об одной из самых красивых деревень Франции с богатой историей, руинами замка, романской церковью и прочими радостями туриста падкого на средневековье. Если честно, кроме простого любопытства было ещё и желание доказать, что Париж мне не так уж и нужен сам по себе, да и что греха таить, хотелось просто подразнить одного любителя клубных тусовок. Не уверена, но, кажется, последнее если и удалось, то не очень. Уж что-что, а веселье Гын Сок умеет находить в любом месте. Париж, это конечно Париж, но… Вот именно «но».
- Нет. Я не передумала.
В его глазах мелькнуло веселье.
- Отлично. Тогда наш план в силе. Встретимся на перроне. Эй, лис, - это уже к Юки который с любопытством оглядывает всё пространство вокруг. – Ты отвечаешь головой. Что б были на месте вовремя.
Похоже, присутствие Бьякко таки оказалось к месту. С моим уровнем знания английского оставаться одной - это рисковать никогда не добраться до места встречи. Тем более к назначенному часу. Идиотская конспирация. Нет. Конечно, если бы Юки не было с нами, то Гын Сок наплевал бы на всю эту конспирацию. Он бы в любом случае так и сделал. Но в последний момент информация о поездке просочилась в массы, и его ждал теперь тёплый приём-встреча. Придумать что-то другое кроме как на время разделиться, не удалось. Это не очень устраивало Гын Сока, но пришлось согласиться. Хватит и того, что ему придётся как-то улизнуть из-под самого носа репортёров и кучи фанатов, чтобы незаметно добраться до терминала 2Е, откуда отходит поезд до Блуа. Это наша первая точка прибытия. Потом Лаварден. В то время когда мы будем наслаждаться развалинами замка и рождественской индейкой, его стаффу придётся прикрывать отсутствие босса, рассказывая при необходимости, придуманные заранее байки.
Хорошо, что билеты куплены загодя через сайт. Хоть с этим не надо заморачиваться.
Юки оторвался от созерцания фантастического дизайна и повернулся к нам. В искусственном освещении блеснуло золото в тёмных прядях.
- Когда ты успел покрасить волосы? – невольно вырвалось у меня.
И верно. Как это раньше не заметила? Ведь привыкла к его пепельно-седым локонам.
- Вчера. Сегодня. Не помню, – он усмехнулся и привычным жестом откинул слишком длинную чёлку назад. – Тебе же тёмненькие больше нравятся.
Могу поклясться, что в аэробусе у него были белые волосы. Ещё один тролль на мою голову.
- Ты меня слышишь, лис?
Гын Сок повторил свой вопрос.
- Слышу. Сам вовремя приди. А то без тебя уедем, - Юки не спрашивая, ухватил мой чемодан за ручку. – И смотри не замёрзни по дороге. А то сегодня же так холодно.
Он рассмеялся.
Последнее замечание мой оппа проигнорировал. Повернулся вновь ко мне. В глазах цвета кофе лёгкое беспокойство.
- Держи телефон в руке. Если что, звони. Нет – пиши сообщения. Сообразишь.
Подался ко мне, но обнять или даже взять за руку не решился – слишком много вокруг посторонних глаз.
- Идите первыми.
Я кивнула и двинулась следом за Юки. Похоже, опять он в роли моего телохранителя. Гын Сок со своей свитой остался позади.
Шум аэропорта с новой силой окружил со всех сторон. Словно до этого момента мы находились в своём собственном пространстве за стеклянной невидимой стеной. И вот сейчас, при расставании эта стена рухнула, открывая нас миру, а мир нам. Нервы, словно струны напряжены. Чужая страна. Незнакомый язык. Странно, но даже в первый свой приезд в Корею у меня не было такого чувства. А позже и подавно. Может потому что всегда рядом хотя бы незримо, но был он. И язык. Хоть как-то, но я знала в отличие от французского. Забавно и странно. Наверное, у каждого человека существуют страны кроме своей собственной, в которых чувствуешь себя не таким уж и чужим.
Лавируя между чемоданами и их хозяевами, я шла следом за Юки, стараясь не отстать и не потерять его из виду. Впрочем, он и сам внимательно следил за этим. Не раз и не два ловила на себе задумчивый и в то же время смешливый взгляд карих глаз под невероятно густыми и длинными ресницами. Прям наседка над цыплёнком.
Паспортный контроль занял у нас минут пятнадцать. Я даже не стала интересоваться, откуда у тысячелетнего духа взялся паспорт на имя Хадзиме Юки двадцати шести лет отроду. Бьякко есть Бьякко.
Восторженные крики и возгласы за спиной возвестили нам о том, что паспортный контроль прошли не только мы.
Я не стала оглядываться. Да вряд ли бы увидела что-то новое, чего не видела раньше. В каждой стране повторяется один и тот же сценарий. Меняются только декорации и статисты. Вот сейчас он как всегда, конечно, лёгкой походкой идет по коридору, огражденному специально по такому случаю, дабы никто из фанаток не кинулся под ноги своего кумира. Машет рукой. Поцелуи. Воздушные поцелуи это уже своеобразная визитная карточка Принца. Впереди и сзади менеджеры, стафф. Фотографы. Крики фанаток. Вытянутые вверх руки с сотовыми и камерами, дабы запечатлеть каждое движение, каждый шаг Принца. Лес рук. Светящиеся счастьем от возможности лицезреть так близко «оппу» лица. Нарисованные от руки плакаты и плакатики. Непременные атрибуты славы.
На перроне не так уж много народа. Кто-то спокойно ждёт, кто-то спешит мимо. Чтобы не разминуться мы договорились встретиться у эскалатора.
Сквозь стеклянный купол потолка пробивается незаглушаемый до конца местным освещением, синеватый полумрак вечереющего неба. Гул человеческих голосов подымается кверху, заполняя все свободное пространство, и разбивается на отдельные осколки звучащие еще более странно на фоне общей какофонии звуков. Странное двоякое чувство появляется в душе. Возбуждение от предстоящей поездки и лёгкая грусть. Возбуждение - это понятно. А вот грусть…
Каким-то шестым чувством улавливаю движение за спиной. И…
… знакомый голос прямо над ухом.
- Merry Christmas.
Перед глазами на блестящем шнурке закачалась бутафорская золотистая звезда. И где только успел раздобыть?
Словно в ответ на его слова, в начале туннеля появилась голова поезда.
Не время грустить или задумываться.
Впереди у нас французское рождество.