Несколько лет назад был я в одном большом уральском селе. Живописная речка, неторопливо струящаяся между холмов, неспешный ритм жизни, деревянные дома, огороды. Встав утром в начале шестого, я умылся и, взяв свой “Nikon”, отправился через луга к перелескам. Желания были самые простые: поснимать природу, пособирать ягод.
На окраине села, при спуске к речке, шествовало стадо коров, сопровождаемое пастухом. Пастух, с виду, мужчина лет сорока пяти. Пластичный, уверенно шагающий вслед за своими подопечными. Одним словом – пастораль.
Догоняя пастуха, я стал отчётливо ощущать запах перегара и крепчайшего самосада. Что ж, каждый проводит время по-своему. Нагнав, пожелал ему доброго утра и завёл разговор под мерный перезвон колокольчиков. Впрочем, сразу и пожалел о своём любопытстве – он трёх слов не мог сказать без четырёх матьков, такой вот лексикон. И не то чтобы со зла, а так, для связки слов. Быстро свернув разговор и обогнав стадо, я ушёл вверх по речке.
Вдоволь находившись по холмам, налюбовавшись окрестностями, я набрал банку земляники для детей друзей. Ягоды чудесные, но аппетит подгоняет. Добрался до дома, перекусил с хозяевами, посмотрел, что наснимал. Помог Александру по хозяйству, а там и вечер.
Сходили в баньку, поставили шашлыки, достали гитару. Вечер. Красота. Играю токкату Поля Мориа. День хорошо прошёл, всё замечательно. И тут появляется сосед, тот самый пастух, с бутылкой. На музыку зашёл. Ну, думаю, испорчен вечер. А Саша радостно зазывает его за стол. Хозяин – барин.
Угостились продуктом домашнего производства, и вот тут-то и началось! Сосед спрашивает: “ Слабо “Tombe la neige “ сбацать?” Меня покоробило, но что делать? Начал играть. И вот, что произошло дальше, я даже не сразу понял. Раздался чистый тенор, и полилась на французском языке эта изумительная песня. Затем звучит “Sous de Pari” и “понеслась душа в рай”! Красивый голос. Чистая речь. Что происходит? Как это может быть?
Вдруг песня обрывается и тот же голос произносит: “Ну, мать-мать, пора бы, трам-там-там, и горло промочить.“ Сразу оборвалось всё очарование летнего вечера.
Потом мне друг объяснил, что раньше Андрюха служил сержантом в Германии. Рядом были французы, у которых он и нахватался шансона. С его-то красивым и сильным голосом давали за каждую новую песню по уволнительной. При этом всегда говорил, что и он их чему-то учил. Когда вернулся домой, то решил, что работа на свежем воздухе “самое то”, а это - так, ностальгия.