Суд

               
   Заседание суда было назначено на 15 часов, но Анна Петровна с Колей приехали на полтора часа раньше. В этот пасмурный январский день было холодно и сыро. С лимана дул противный северо-западный ветер и подгонял прохожих, кутавшихся в шарфы и воротники. Анна Петровна договорилась по телефону с адвокатом Коли о встрече. Она заготовила для адвоката подробную Колину характеристику и удивилась, когда тот сказал как-то небрежно:
- Хорошо, встретимся в здании суда за полчаса до начала заседания.
 
  Теперь они с Колей стояли на открытом широком балконе и не заходили внутрь, чтобы не пропустить адвоката. Вдруг Коля увидел высокого усатого мужчину в чёрном полушубке и обрадовался:
- Мой папа приехал!
Колин отец подошёл к ним, поздоровался с Анной Петровной, обнял сына и спросил:
- Ну, что? Скоро начнут?
- Назначили на три часа, - ответила Анна Петровна. – Время ещё есть. Вы с Колей зайдите в коридор, посидите на скамейке,  там тепло, а я здесь подожду адвоката.
   
   Адвоката всё не было. Анна Петровна волновалась, обдумывала предстоящий разговор, готовясь защищать мальчика, объяснить адвокату, как получилось, что сегодня Колю будут судить.   В который раз она вспоминала, как три с половиной года назад привезли в интернат одиннадцатилетнего Колю и его восьмилетнюю сестричку Олю. Их определили в семейную группу «Бригантина». Оба были наголо обстрижены, очень худые и испуганные. Оля застенчиво улыбалась, а Коля смотрел исподлобья и выглядел, как затравленный волчонок.
 
 Из его личного дела социальный педагог Анна Петровна узнала, что в августе того года их мать осудили  и приговорили к семи годам колонии строгого режима за то, что она в пьяном угаре зарезала кухонным ножом свою подругу.  До суда, пока шло следствие, их отец пьянствовал где-то с дружками,  пропивая деньги, вырученные за незаконно проданную квартиру. Дети бродяжничали по своему посёлку, часто голодали, и Коля иногда воровал еду в ларьках или на рынке. Считалось, что они живут у бабушки. Но бабушке было не до них. У неё в мае погиб в армии младший сын. От горя она слегла, несколько раз «скорая помощь» увозила её в районную больницу с сердечными приступами. Тогда Коля с друзьями начал поиски металлолома. За вырученные деньги они покупали хлеб и дешёвую сладкую воду, которую Оля обожала.

   Наконец, органы опеки заметили беспризорных детей, собрали нужные документы и оформили Колю с Олей в школу-интернат. Дети не верили, что их мама совершила убийство, говорили всем, что скоро всё выяснится, и мама вернётся к ним. Вскоре от матери  стали  приходить добрые письма, написанные красивым круглым почерком. Дети читали их и сдавали на хранение Анне Петровне, а в ответ коротко писали о своей жизни в интернате. По просьбе матери Анна Петровна сфотографировала их на фоне цветов  под раскидистой липой и выслала фото в колонию вместе с Олиным неумелым рисунком.

   На летние каникулы их забрала бабушка, приехавшая вместе с их отцом – своим старшим сыном. Дети привыкли к житью в интернате. Учились оба слабо. Но Коля любил рисовать, делать поделки. На уроках никогда не нарушал дисциплину. Так прошло три года. У отца появилась сожительница. Вместе они приезжали и забирали детей на летние каникулы, а к началу учебного года привозили Колю с Олей на занятия в интернат.

  Так было и в последний раз. Но в сентябре в школе-интернате появился следователь районной прокуратуры и сообщил, что на Колю заведено уголовное дело. Оказалось, что в конце августа он с другом Сашей Хомяковым забрались в сельский клуб и сорвали новую проводку. Хомякову уже двадцать лет, и у него есть условная судимость. А Коле только четырнадцать, и теперь его ждёт суд.

   - Как это случилось? Зачем вы полезли в клуб? – Анна Петровна никак не могла успокоиться. Они с Колей тогда сидели в её кабинете рядом на маленьком диванчике. Коля плакал и, рукавом  рубашки вытирая   слёзы, рассказывал свою криминальную историю.   Оказывается, он два месяца работал на вещевом рынке  подсобным рабочим, а в августе отец разрешил ему отдыхать перед школой. 

 Ловили с друзьями рыбу на ставке, а однажды от нечего делать залезли через разбитое окно в сельский клуб, который всегда был закрыт на ремонт, сколько Коля себя помнил. Там на полу, среди мусора и пыли нашли несколько обрезков арматуры и сдали приёмщику металлолома. Денег выручили совсем мало. Тогда он пошёл к Сашке Хомякову и уговорил его вдвоём залезть в клуб и поискать что-нибудь ещё.

  - Не верите, - говорил Коля, и слёзы закипали в его чёрных глазах. – Мы думали, что это старая проводка. Вынесли её и ещё дырявый радиатор. Пластик от проводов сожгли в посадке, а медь сдали и радиатор сдали. Дали нам 160 гривен. Мы поделились. Сашка взял себе больше половины. Я собирал деньги для отца – у него ноги больные. Потом я уехал в интернат. Наверное, Сашка меня сдал милиции. Что теперь будет?

  - Не знаю, - честно сказала Анна Петровна. – Такого у нас ещё не было за все годы моей работы в интернате. Ты понимаешь, что это воровство? Думай теперь, как себя вести и как просить прощения.

      Анна Петровна в октябре дважды ездила с Колей и со следователем на место преступления. Когда-то, двадцать лет назад, село Петровское славилось на весь район. Здесь был самый богатый колхоз, новая средняя школа и большой новый двухэтажный  клуб рядом с мемориалом Великой Отечественной войны и зданием сельсовета. Теперь всё это имело жалкий вид.  Площадь перед клубом заросла травой. Среди редких пыльных кустиков бродили чьи-то куры. Ступеньки, ведущие к высокому парадному входу, почти разрушились, открывая огрызки кирпичей. Ржавые уголки растопырились в разные стороны, и надо было осторожно переступать их, глядя под ноги, чтобы не упасть. Широкие окна изнутри были завешены выгоревшей на солнце  салатовой настольной бумагой.

   Следователь, молодой улыбчивый парень, дёрнул ручку двери и взглянул на Колю:
- Заперто. Как же вы сюда забрались?
- Там сзади окна выбиты, сейчас сами увидите, - сказал Коля.
Втроём они  обошли здание клуба справа, пробираясь через высокий колючий чертополох. Отсюда клуб выглядел ужасающе. Все стёкла в окнах были выбиты. В некоторых окнах второго этажа даже не было рам. Коля показал следователю на окно над какой-то кирпичной пристройкой. Рама этого окна на две трети свисала над стеной и еле держалась на одной петле.
- Вот через это окно мы и залезли внутрь.  Здесь  такая развалка уже много лет.

    Тут у следователя зазвонил мобильник. Он послушал и сказал в трубку:
- Уже идём, - а Коле и Анне Петровне он махнул рукой, - Пошли. Там уже все собрались и двери клуба открыли.
На площадке перед дверью стояли милиционер в форме и  три женщины. Одна из женщин, высокая, средних лет, с крашеными в рыжий цвет волосами, представилась как председатель сельсовета. Она сразу же сердито начала жаловаться, что нет покоя от хулиганов, что никто не хочет наводить порядок, что даже украли с мемориала металлическую доску с именами героев. Но она всех выведет на чистую воду. 

   Молодая заведующая клубом в светлой юбке, с красивой каштановой косой, открыла входную дверь и пропустила вперёд милиционера – участкового, а также двух понятых. Внутри было заметно, что какой-то ремонт начинали. Справа от двери выстроили небольшую пристройку. Стена её была выбелена известью. Весь пол также был в извести.  Председатель сообщила, что здесь они сделали комнату для дежурного милиционера.
- А сторож у вас есть? – спросил следователь.
- Нет у нас сторожа и денег нет, чтобы его нанять.

   Против  двери стоял ученический стол, также заляпанный известью и накрытый старой газетой с оторванным краем.
- Понятые, распишитесь, - позвал участковый, протягивая женщинам ручку и журнал.
Потом все гурьбой пошли осматривать помещения. На полу, на скамейках, на деревянных креслах, на сваленных в кучу батареях отопления и старых досках - всюду лежал толстый слой пыли. Такой же пыльной была лестница, ведущая на второй этаж. Здесь было так же пыльно, и гуляли сквозняки.  Только потолок был оштукатурен  и на нём кое-где виднелись следы от оторванной электропроводки. Следователь ходил по залу, всё фотографировал, слушал сбивчивый Колин рассказ и обещал всё подробно описать и приложить фотографии. 

   Анна Петровна шла  тогда рядом с  Колей, и всё происходящее казалось ей нереальным, как в тяжёлом ночном кошмаре. Разруха в стране, «руина» началась ещё до рождения Коли. Тогда вместе с крушением Советского Союза рушились заводы и фабрики, исчезали лампочки в подъездах домов, электрички ездили с выбитыми стёклами и украденными сидениями. Чьи-то жестокие руки резали кресла автобусов и кинотеатров.

   Даже человеческая жизнь перестала быть ценностью. Люди погибали в тёмных подъездах от ножевых ранений из-за кошелька, даже полупустого. Дети проваливались в открытые люки, а чугунные крышки без всякого зазрения совести принимали сборщики металлолома. Тяжёлые составы с металлом вывозились в Европу. Хозяевами жизни становились воры в законе. Тогда умер от инфаркта директор Петровской школы Серафим Иванович – замечательный человек, воспитавший сотни молодых людей.

    Они после школы, учёбы в вузах и техникумах возвращались в родное село учителями, агрономами, механизаторами, зоотехниками, строителями. Они выстроили замечательный клуб-дворец, целый квартал пятиэтажных домов и красивую школу. Страшная руина прошла через сердце Серафима Ивановича.

    Сколько председателей сельского совета сменилось за все эти годы! Наступило новое тысячелетие. По всей стране выросли новые особняки и коттеджи. Появилось множество магазинов. Засверкали золотом купола церквей. Вместо израненных электричек и автобусов по дорогам стали ездить новые поезда и маршрутки.  Кажется, жизнь стала меняться к лучшему.

   И вот этот клуб остался ужасным напоминанием разрухи и бесхозяйственности. Как можно было начинать внутренний ремонт, оставив разбитые окна? Кому пришло в голову делать наружную проводку? Почему не было сторожа, если находящееся здесь имущество представляло какую-то ценность? Теперь Колин проступок стал крайним звеном в этой длинной ужасной цепи, состоящей из лжи, безвластия, разрухи и бандитизма.  То, что подросткам казалось простой шалостью, игрой, теперь грозило судом, позором, могло пагубно отразиться на всей Колиной жизни.
 
   И вот обо всём этом она хотела поговорить с адвокатом.               
Наконец появился адвокат – плотный мужчина средних лет в чёрной кожаной куртке с меховым воротником и в ондатровой шапке. Анна Петровна видела его впервые, но сразу догадалась, что это адвокат, по его уверенной походке. Она шагнула навстречу и сказала:
- Вы Александр Николаевич? Я Вас жду.
- Что Вы хотели мне сказать? – адвокат не остановился, а только чуть замедлил шаг.
- Я по поводу Коли Панчука. Сейчас начнётся суд. Я хотела немного Вам о нём рассказать…

   - Всё и так ясно, - жёстко сказал адвокат. – Украл, совершил преступление, значит должен быть наказан. Он несовершеннолетний, получит срок условно. А отец его здесь?
- Да, сидит с Колей в коридоре.
- Хорошо. Скоро начнём, - адвокат скрылся за дверью.
Анна Петровна вошла вслед за ним в длинный, полутёмный коридор здания суда.
Лампочки тут не горели, и только впереди было светлее, так как дверь кабинета секретаря была открыта настежь. Коля с отцом сидели на скамейке в другом коридоре, рядом с дверью, на которой была табличка «Зал суда».

    Анна Петровна села рядом с Колиным отцом и спросила:
- Николай Андреевич, адвокат с  Вами разговаривал? Что хотел?
- Понятно, что он хотел. Спрашивал, могу ли я ему заплатить. А я сказал, что денег у меня нет. Я болею и не работаю. Откуда у меня деньги?
- Ничего себе! – шепотом возмутилась Анна Петровна. – Его ведь государство назначило Колю защищать! А он денег требует!
 
  Часы уже показывали 15.20, когда их позвали в  зал суда. Это была небольшая комната с одним окном.  Они втроем, не раздеваясь, сели на длинную скамью у задней стены прямо напротив двери. Сразу же за ними вошёл Саша Хомяков со своей девушкой. Они сели на скамью впереди. Анна Петровна окинула взглядом зал суда. Справа от двери тоже была скамья за высокой до потолка решёткой. «Слава богу, что Колю не посадили туда»,-  подумала Анна Петровна. Голые белые стены, две трибуны, одна напротив другой, и пустой стол завершали обстановку.

  Один за другим в зал вошли и встали за свои трибуны прокурор и Колин адвокат. Последним вошёл судья в обычном костюме, с папкой в руках, и встал за стол у окна.  У Хомякова вообще не было адвоката. Анна Петровна много раз смотрела по телевизору передачи «Из зала суда», «Федеральный судья» и понимала, что происходящее сегодня в зале должно отличаться от телевизионного шоу. Но здесь создавалось впечатление, что происходит не суд, а какая-то театральная буффонада с плохими актёрами.

   Сначала судья о чём-то пошептался с прокурором. Потом прокурор тихо и как бы нехотя прочёл обвинение. Анна Петровна внимательно слушала и поражалась услышанному. По словам прокурора выходило, что обвиняемые  каким-то образом проникли в закрытое помещение сельского клуба, сорвали и унесли  новую проводку, а также вынесли новую батарею водяного отопления, чем нанесли государству ущерб на 1054грн. 50 коп.

    О том, что клуб много лет не функционировал, считался закрытым на ремонт, о том, что там давно были выбиты окна, не говорилось ни слова. Никаких свидетелей на суде не было. Не явилась ни заведующая клубом, ни председатель сельского совета. Они своё дело сделали, нашли козлов отпущения.
   
    Обвиняемые по очереди вставали и признавали свою вину. Потом слово предоставили адвокату. Он повторил то, что сказал до суда Анне Петровне:
- Панчук Николай совершил уголовное преступление, кражу государственного имущества, и должен понести наказание в соответствии со статьями Уголовного кодекса Украины.
 
   Судья вышел на несколько минут, а когда он вернулся в зал, все встали и стоя слушали приговор. Судья читал очень тихо, скороговоркой. Анна Петровна уловила только, что Колю осудили условно, а Хомякову дали три года тюрьмы.
 Как только прозвучал приговор, в зал вошли два милиционера и вывели Хомякова. Тот даже не успел кивнуть своей девушке на прощание.      
 
    Судья скрылся в боковой двери, а адвокат сказал Анне Петровне:
- Вы подождите в коридоре, пока секретарь напечатает приговор.

   Через полчаса они вышли из здания суда. Коля смотрел в белый листок приговора и с волнением спрашивал:
- Что там написано? Я ничего не разобрал. Почему это судья так читал приговор, что ничего не понять?
Анна Петровна объяснила:
- Дали тебе три года условно. Это значит – до первого преступления. Сорвёшься, ещё  во что-нибудь влипнешь, и тогда уже посадят в колонию, как Хомякова.
    
Эпилог
    Коля закончил девятый класс и уехал к отцу. Анна Петровна вышла на пенсию. А в октябре она получила письмо из суда с уведомлением, что дело о хищении в клубе будет пересмотрено. Оказалось, что объявился отец Хомякова и нанял адвоката. Тот разобрался в бумагах, нашёл множество несоответствий и невыясненных моментов. Дело было пересмотрено. Хомякова освободили, а с Коли сняли судимость. Ещё через год умер Колин отец, а мать вышла из тюрьмы, но  возвращать права на детей не стала – пусть о них – сиротах – заботится государство