сказка для взрослых.
«Боящийся несовершенен в любви» Виноградов.
На опушке леса стоял дом. В этом доме жил гном. Самый обыкновенный лесной гном. Он просыпался до зари, умывался холодной водой ближнего ручья, завтракал спелыми ягодами и отправлялся по делам: заблудившимся зверятам помогал отыскивать родителей, взрослым животным – пищу, людям показывал он самые ягодные и грибные места, самые красивые цветы.
И лишь под вечер, когда над лесом загорались звёзды, гном возвращался домой. Тогда он доставал маленькую скрипочку, нежно, почти благоговейно, прижимался к ней щекой и трепетным смычком касался струн. Ещё мгновение – и над опушкой взлетала лёгкая, как ольховая серёжка, музыка. В ней отражалась и молчаливая, только-только народившаяся луна, и вода залитого её светом, затянутого ряской озера, и нахохлившиеся птицы на ветках деревьев, и маленький – с башмак – домик крошечного человечка, и звери, вольно или невольно попавшие на поляну, и ещё то неуловимое, робкое, живущее в глубине души гнома. Именно ему, величиною не более напёрстка, удавалось так будоражить сердца лесных обитателей, что ежедневно в вечерний час на опушке собирались сотни слушателей: клыкастых, рогатых, колючих, добрых и злых – разных. А он и не замечал их, упиваясь своей мелодией – мелодией ожидания. Иногда, правда, он ловил на себе восторженные взгляды. Тогда снисходительная улыбка, рождённая неожиданной гордостью за себя, кривила губы. Но в такие минуты скрипка начинала фальшивить…
Был гном не молод, хотя ещё и не стар, но никогда и никому не говорил он слова «люблю», да и вряд ли он знал о существовании такого слова.
Однажды на опушку леса прилетела бабочка и присела на цветок. Она была так прекрасна, что очаровала буквально всех лесных жителей.
- Здравствуйте! – весело сказала бабочка. – Я бабочка. А кто Вы?
- Я гном, - ответил гном, краснея первый раз в жизни.
- Гном, - смеясь, повторила бабочка, - как это смешно – гном! А что это значит?
И она принялась говорить и говорить без устали, наполняя всё вокруг своим непосредственным обаянием. Гном забыл о маленьких зверятах, об их родителях; забыл про ягодные поляны и молодых влюблённых, ищущих диковинные цветы. Он забыл обо всём. Кроме музыки. Он всё время думал, как хорошо было бы поиграть ЕЙ. Когда бабочка на секунду замолчала, гном робко спросил:
- Хотите, я поиграю Вам на скрипке? Я немного умею. Хотите?
Бабочка с любопытством посмотрела на гнома и молча кивнула. Тогда он достал инструмент, аккуратно отёр с него дневную пыль и заиграл. Бабочка слушала, подперев головку тоненькой лапкой. И ей чудился залитый солнцем луг, над которым кружили птицы, вовсе не собиравшиеся её склевать. Это его музыка целительным бальзамом всеобщей гармонии разливалась по тельцу бабочки. Едва смолк последний аккорд, легкокрылая гостья спросила:
- Можно, я прилечу сюда завтра?
- Я буду ждать, - просто ответил он.
И бабочка стала прилетать каждый день.
Гном показал ей все свои любимые, самые прекрасные места. Вместе отправлялись они по лесным делам-заботам, слушали звуки деревьев, цветов, неба. Воды, а затем – их воплощение в музыке, наполненной любовью и счастьем. Однажды бабочка подняла гнома высоко в небо, и он в восторге воскликнул:
- Как прекрасен, как огромен мир! Сколько в нём тепла и света! И ничего этого я не знал бы, не будь тебя!
Лето кончилось. Холодный ветер дул всё чаще. Серые тучи низко проплывали над кронами деревьев, орошая их, точно слезами, моросящим, унылым дождём.
- Я должна улететь, - сказала бабочка.
- Я понимаю, - ответил он и тут же с надеждой добавил: - А, может, ты останешься? Я согрею тебя в мороз своей любовью, укрою от ветра музыкой…
- Нет, - возразила она. – Твоих любви и музыки не хватит мне для счатья. Они не заменят всего.
- Что ж, улетай, - согласился гном.
И наступила зима. Белый, икрящийся снег укутал всё кругом, спрятал маленький домик. Всё для гнома кануло в тишину. Это было ужасное время. В нём не было ни музыки, ни ЕЁ.
Но даже самое страшное на свете кончается. Прошла и зима. Зазвенела многообещающе капель, весенний гомон заполнил пространство. Выбирались проснувшиеся после спячки звери из своих убежищ, протирали глаза, улыбаясь ласковому весеннему солнцу.
Повсюду зарождалась новая жизнь. И огонёк бьющего родником нового передался гному. Он бегал по лесу, забыв о еде и отдыхе, выполнял множество больших и мелких дел. Скрипка теперь всегда была с ним. Он играл чаще, радуя лесных друзей новой мелодией – пробуждения.
И лишь однажды, когда стаявший снег обнажил старые листья, гному взгрустнулось. Он вспомнил лес в объятьях солнца, летние цветы …и бабочку.
Что-то влажное заслонило глаза.
Вдруг кто-то подошёл сзади, тронул плечо. Гном обернулся. Рядом стояла серая мышка, внимательно заглядывая ему в глаза. Она – он знал это – жила по соседству на поляне и, как и все, часто приходила по вечерам слушать музыку гнома. Может, она даже лучше её понимала. Когда на вечерних концертах было слишком мало слушателей, мышка не решалась вылезти из норки, но вся обращалась в слух и внимала доносящимся звукам.
- Кто ты? – спросил гном.
- Я мышь, - ответила мышка.
- Мышь, - рассеянно повторил он. – Как это странно – мышь…Да-да…
Она подошла ближе и, осторожно подобрав коготки, вытерла ему слёзы.
«Никто не сумел бы вот так – просто – никто другой», - подумал гном.
Но тут же другая мысль поразила его: «А не испугает ли зимняя стужа и её?!»
Екатерина ВОЛКОВА
1982 год.