Изумруды, аметисты
Рассыпаются, сверкая.
Переливы капель быстрых
От раздумий отвлекают.
Но констант закон нарушен:
Что за странное явленье!
Я в узорах из жемчужин
Замечаю совпаденья.
Итак, мы остановились на том, что Маргарита вспомнила об изящном калейдоскопе, и узоры ограненных драгоценных камней сложились в ясную подсказку о том, как ей надлежит поступить. Для успокоения тетушки, пришлось все же Маргарите отведать приготовленный ею полдник. Профессор был занят в лаборатории, так что чаевничали они вдвоем.
С затаенною грустью смотрела Маргарита на родное лицо погруженной в свои привычные хлопоты тетушки Берты. Не слыша, лишь вслушиваясь в знакомые с детства интонации, внимала девушка рассказу о театральной премьере, о рыночных ценах на фрукты и яйца, о хозяйственных приготовлениях и о последнем читанном тетушкою сентиментальном романе. Все это вперемешку составляло пестро-уютный, жизнерадостный и такой домашний мирок тетушки, вкупе с ее вязаньями и визитами к подругам и знакомым, дамам, состоящим в том же женском клубе, что и она сама. Как нарушится привычная атмосфера тетушкиной жизни, где все раз и навсегда определено, после исчезновения Маргариты! Если сердце девушки печалилось при мысли о том, чтобы оставить родной дом, то прежде всего из-за тетушки, неусыпные труды которой и ласковая забота окружали ее с младенческих лет.
Но пора отправляться. Выбрав для выхода скромное платье из переливчатого материала светло-стального оттенка (последний писк моды, электрик, из Парижа), с пояском и небольшим белым кружевным воротничком, прихватив любимый ридикюль и надев шляпу с широкими полями от солнца, хотя приближались уже сумерки, Маргарита спустилась со ступенек родного дома и направилась к набережной. Очаровательная атмосфера летнего вечера, когда все дышит покоем и негой, охватила ее...Негромко переговариваясь, гуляли под ручку семейные пары, притихшие дети шли, держась за руки бабушек и дедушек, уставшие от дневных игр.
Маргарита приближалась к заброшенному дому. Вот и вымощенная плиткой дорожка, вот качели, которые в прошлый раз погрузили девушку в сон, укачав на невидимых волнах. Присев на деревянное сиденье, тихонько отталкиваясь обутою в кожаный серый ботиночек на шнуровке ножкою, задумчиво склонила она голову. Из-под шляпки выбился своевольный локон, вспыхивая в луче заходящего солнца, развеваясь в такт движению качелей. Вдруг быстрая линия прочертила воздух, что-то коснулось лица ее – ласточка! Полетела к особняку...
Встала и Маргарита, шаги ее рождали слабое эхо, пока она шла к крыльцу, занесенному листьями. Дверь была приоткрыта – как и в последний раз. Но в сумрачном холле ни следа того оживления, которое застала наша героиня во время предыдущего посещения. Все, как было ранее – зачехленная мебель, давно покинутые вещи на вешалке-льве, пыль на полочке под зеркалом, где не теснились более милые дамские безделушки.
Маргарита ступила на витую лестницу, ведущую к анфиладе комнат на верхнем этаже. Пройдя через несколько дверей, открытых настежь, она оказалась в той зале, откуда недавно еще раздавались божественные звуки игры на клавесине и где состоялся ее разговор с матерью. На этот раз никого не было в комнате, Маргарита села на кушетку и стала ждать, сама не зная чего.
Постепенно, в полумраке занавешенной комнаты, сонливость овладела ею. Да и немудрено: не спалось ей, чей сон был всегда так безмятежен, в последнее время. Веки Маргариты незаметно смежились, некие смутные видения начали свою особую жизнь под ними, и вот - плавный переход, лишь немного дрогнула вновь обретенная реальность, как будто Маргарита совершила небольшой прыжок. Перед нею – фонтан, мраморный фавн играет за позолоченной свирели, рожки его тоже позолочены. Переливаются струи, шепчут загадочные речи, и слышится в их журчании: «жди, прекрасная, чело твое ясное – светоч в пути, свою лилу найти...»
Несколько времени прошло, и зазвучал знакомый уже голос:
АРГо крылатый нам полет пророчит
Под звон победный солнечных цимвал.
Стоокий АРГус – символ звездной ночи.
О, как бы теми обладать желал
Очами – чтобы все раскрыть зеницы!
Я на тебя взирал бы – образ твой
Стократно в них сумел бы отразиться,
Меня сразив стократно красотой.
Вслед за этими словами, произнесенными глубоким восторженным голосом, на который откликнулись тайные струны глубоко внутри существа Маргариты, она увидела – сначала правую руку юноши, запястье которой окружали тонкие кружева,- в руке его был алый цветок, - и затем – вся фигура принца Горислава начала обрисовываться, будто сгущаясь из струй фонтана, относимых в сторону ветром, из токов воздуха и лучей бледного светила, навечно повисшего в зените над призрачным городом.
Принц был высок, строен, одет так, как будто только что совершил прогулку верхом. Но Маргарите не было дела до его одежды: все ее внимание приковало лицо того, кто до сих пор оставался лишь бесплотным голосом в ее снах. От волнения наша героиня не знала, что ей делать: броситься на грудь чудно-знакомого незнакомца, отвернуться от него, может быть, приветствовать какими-то словами...нерешительность девушки была замечена принцем, он галантно опустился на одно колено и, поднеся руку Маргариты к губам, нежно поцеловал ее. Даже во сне – вот ведь странно! – щеки Маргариты вспыхнули румянцем. И до того ей было и сладко, и неловко, и волнительно, что вся реальность сна стала расплываться....Последнее, что увидела Маргарита – русую голову длинноволосого юноши, склонившегося над ее рукой, да зигзаг ласточкиного крыла над струей фонтана. Тут она проснулась. И – что за напасть! – оказалось, что опять даже и не покидала заколдованных качелей.
Вплоть до этой поры наша героиня, в сущности, оставалась ребенком, защищенная в своем тихом пристанище от жизненных коллизий, от холода разочарования и от огня очарования. Теперь же, незаметно для нее самой, жар неведомого доселе восторга проник в кровь девушки. Вечером, сидя перед зеркалом, вглядываясь в лицо свое, которое, неизвестно отчего, перестала узнавать: что-то новое загорелось в нем, затаившееся до времени, – складывала она ответные строки. И вот что, наконец, начертала рука Маргариты в блокноте:
ГОРислАв, не ждала я, что может быть так:
Упадет на вершину негаданный луч,
Миражом воссияет невиданный знак,
Кораблю чтобы в море указывать путь.
Что зажжется для нас лишь волшебный маяк,
И неведомым тронет волнением кровь...
Мне казалось вначале, что это - пустяк.
Просто сны. Но внезапно подкралась любовь.
От Тебя я не в силах, возлюбленный, скрыть:
Прежних дум и желаний закончился гнет.
Протянув меж мирами незримую нить,
В путь таинственный голос Твой страстный зовет.
P.S. Следующая глава тут:
http://www.proza.ru/2012/12/29/2
Иллюстрация - Александр Саидов.