Зойка. Монтемерано.
- Сегодня ты от нас не уйдешь, - стараясь не шуметь, Зойка приоткрыла дверь в коридор. В ванной комнате набирали воду. Что-то упало на пол, и шум воды прекратился. Зойка прикрыла дверь. Приоткрыла шкаф. Натянула поверх пижамы черный свитер с капюшоном...
Придерживаясь рукой за стену, она бесшумно двигалась в направлении ванной команты. Тусклый свет переливался в старом зеркале. В нем отражались Зойкины пижамные штаны с бродившими по лужайкам овечками.
Зойка надвинула капюшон. На полу снова горели свечи. Набранная вода почти добралась до самого края. Зойка прислушалась. Шаг. Тихий вздох. И еще один шаг. Зойка не шевелилась. Нет. Просто почудилось. Тишина. Она наклонилась, закатила рукав и медленно опустила ладонь в темную воду, пытаясь вытащить пробку, приделанную цепочкой к кольцу. Сзади что-то зашевелилось. Метнулось. Зойка почувствовала на шее холодные цепкие пальцы. Голова почти каснулась воды. Зойка увидела в воде свое отражение. Перепуганные глаза и капюшон. А сбоку от своего лица еще одно, похожее на Смерть: бледное, с седыми волосами во все стороны. Лицо оказалосьв воде. Капюшон прилип к щекам. Вода щипала в носу и пахла мандариновым маслом. Зойка попыталась осовободиться. В голове стучало, хотелось сделать глубокий вдох. Ухватившиь одной рукой за край ванны, другой она попыталсь оттолкнуть напавшего от себя. Пальцы наткнулись на костлявую лодыжку, нащупали пушистый тапок с помпоном. «Подходящая для кладбища обувь» было последней мыслью Зойки.
- Хеллооо-ууу!!!
Зойка открыла глаза. Растрепанная Смерть в мохнатых тапках колошматила ее по щекам и совала под нос зловонный ватный шарик.
- Это вы? – помогая себе обеими руками, Зойка села на пол.
Смерть оказалась никакой не Смертью, а обыкновенной монтемеранской пенсионеркой.
- Я хотела тебя убить, - тихо сказала пенсионерка Зойке.
Алиса - Дина.
- Ну и погодка. Просто Рейкъявик какой-то, - Динка тоскливо смотрела на громадную лужу, простиравшуюся у крыльца, ритмично раскачиваясь в кресле-качалке: крик-крак-крик-крак.
- Можно подумать ты была в Рейкъявике.
- Не была, но знаю. У них там вечный дождь.
- Вечный дождь и вечная мерзлота, - Алиса туго стянула куринные ножки, завязала длинные концы бечевки на два узла и вытерла руки о длинный клетчатый фартук, надетый поверх коротких джинсовых шортов с обстрепанными краями. Повертела головой по сторонам в поисках ножа, потому как перекусывание бечевки казалось ей занятием не слишком гигиеничным, чреватым сальмонелезом и другими пищевыми инфекциями. Не найдя поблизости ни ножа, ни ножниц, Алиса шлепнула фиолетовую тушку по пупырчатой ляжке:
– Наш всадник без головы в полной боевой готовности. Можем приступать к копчению. Вот только бы чем-то нитки обрезать покороче. Не воспламенились бы.
- Может оставим эту идею? – Динка с трудом выбралась из глубокой качалки, отложив на пол растрепанный старый журнал. Обложка его пестрела гламурными лицами с репутацией неоднократно подмоченной прошлогодними дождями. Динка лениво потянулась, зевнула и задвинула журнал ногой под качалку. – Может яичницей обойдемся? Сколько ты эту курицу коптить собираешься?
- Часа два.
- Если не больше. Ты уморишь нас голодом, - Динка посмотрела на часы. - Уже пять. Ты хоть знаешь как пользоваться твоим коптильным ведром?
Сырокопченая курица домашнего приготовления не давала Алисе покоя вот уже недели две: вспомнились давние возвращения из Крыма с рюкзаком и долгие ожидания вечерних рейсов на симферопольском железнодорожном вокзале - такая вот бесполезная трата последних минут драгоценного отпуска. Когда некуда себя приткнуть, когда некуда присесть, когда хочется пить, когда хочется есть, когда хочется вымыть руки или лучше даже прилечь, когда-когда-когда...Именно те моменты бесконечного вокзального ожидания скрашивались чудесным копченым мясом: розовым, нежирным и таким пахучим. С той поры курица засела в памяти копченой занозой и вспоминалась с такой же тоской как и безвозвратно ушедшее ялтинское отрочество. Нигде и никогда с тех пор Алиса не встречала таких копченых кур. Прошли годы. Исчезли симферопольские коптильщики, унеся с собой свои секретные рецепты и тайные чертежи коптильных устройств. Вместе с ними исчезли куры. Но появилась идея, эдакий кулинарно-инженерный проект. Навязчивый до невозможности, требовавший немедленного воплощения в жизнь. Избороздив интеренет, Алиса таки докопалась до советов народних умельцев. И, закупив по дороге на дачу все необходимое, решила бросить вызов симферопольским продавцам.
Родители заканчивали грандиозный ремонт. Поэтому в текущие выходные уступили ей дачу в полное единоличное пользование. Планировалось «ничего неделание», «валяние» и загорание. Но погода не клеилась. Лил дождь. И вода от этого в пруду была холодной и мутной.
Вообще этим летом ничего не клеилось и катилось как-то наперекосяк, если не скзать под откос. Алиску выперли в неоплачиваемый отпуск, потому что кафедральные финансы, как выражалась заведующая Анна Арнольдовна, спели романсы. Точнее, романсы спели финансы в министерстве образования. Но в неоплачиваемый отпуск выперли почему-то не министра, а Алису, что казалось ей крайне несправедливым.
Динке же наоброт в летнем отпуске отказали по причине разброда и шатания народных масс в области туризма. Массы приобретали путевки совершенно непредсказуемо и непланомерно, то устремляясь в направлении Азии, совершенно забывая о Европе, то в направлении Сицилии, Андалусии и Бодрума, забывая о Бора-Бора и всеми хваленых Мальдивах. Тогда начальство руками Динки прикладывало все усилия, чтобы перераспредилить потоки отдыхающих в плохо охваченных на текущий момент направлениях. Наивные массы легко поддавались внушению и словесным Динкиным манипуляциям, устремляясь в искусственно заданных им направлениях. Но тогда неохваченным оставалось что-то еще. Начальство хваталось за голову и составляло списки пустовавших отелей, нуждавшихся в срочном дополнительном промотировании. Все повторялось сначала. Динка вдохновенно колотила по клавишам с раннего утра до позднего вечера. Теряя зрение, освещала все новые и новые отели и предоставляемые ими услуги. Расхваливала рестораны, их неповторимую кухню, поваров-чудотворцев, а так же широкий список лечебных процедур, включая ванны с темным пивом, дрожжевые укутывания в одеяла из исландской овечей шерсти, массаж комком копошащихся змей и пилинг толчеными морскми звездами. Отпуск до сентября включительно не светил Динке ни под каким предлогом. Да и то при условии, что в бархатный сезон туристические массы добровольно двинутся в заданных осенних направлениях, и Динке не прийдется напоминать им искусственно как прекрасна золотая осень в Баден-Бадене и Карловых Варах.
Ко всем перечисленным неприятностям в это лето добавились и плодово-ягодные.
Яблони и вишни растеряли свои цветы под майским дождем еще до того, как ими заинтересовались пчелы. Поэтому из фруктового разнообразия на даче поспевали только кабачки. В отличие от клубники и малины, поспевали они в каких-то немыслимо промышленных масштабах. Девчонки изобретали из кабачков все новые и новые кулинарные шедевры. Ну не пропадать же добру, честное слово. Хотя кабачки не то что есть, на них смотреть никто не мог.
К вечеру в воздухе снова запахло дождем, далеко за дачным поселком угрожающе загромыхало, после чего так же громко закричала кошка.
В то время как Алиса озиралась по сторонам, пытаясь сообразить откуда же доносятся крики пострадавшей, Динка метнулась в дом, выскочила с сумкой на крыльцо, присела на корточки и вытряхнула содержимое сумки на пол. Немного порывшись в пестрой куче разнообразного барахала, она победоносно воскликинула «ага!», но было поздно: гром отгромыхал и кошка кричать перестала.
- Это мой телефон, - печально пояснила Динка.- Ты у меня – «Танец с саблями», родители - «Полет шмеля», а все остальные теперь мяукают.
- Очень остроумно, - Алиса наблюдала за подругой, ловко перебиравшей кнопки телефона большим пальцем правой руки. Занятно: это сколько ж нужно упражняться, чтоб достигнуть такой виртуозной проворности?
Динка не обращала на подругу внимания, проверяя полученные имейлы. Улыбалась, отвечая кому-то, и даже шевелила от усердия губами. Продолжая перебирать клавиши, она то и дело заправляла за ухо непослушные волосы.
Обе, Динка и Алиса, были блондинками. В младших классах их даже путали, некоторые учителя называли сестрами. В старших классах волосы у Алисы немного потемнели, в то время как Динка оставалась все такой же уникально яркой. Настолько яркой, что некоторые крашенные сомневались в ее натуральности. К счастью, цвет волос нисколько не отражался на умственных способностях обеих подруг. В пятом классе Алиса первый раз подстриглась. Коротко, даже очень. Динка последовала ее примеру примерно через год. Но потом все же вернулась к оптимальной с ее точки зрения длине «до плеч», и с тех пор прическу не меняла. Алиса же наоборот, больше волосы не отращивала, предпочитая короткий вариант. Торчащие во все стороны волосы казались Алисе максимально удобными, потому что не требовали особенных усилий по утрам. А отсутсвие усилий было основной задачей Алисы. Проснулся, принял душ, досматривая последний сон. Подул на волосы минуту феном – и готово. Нацепил любимые джинсы, выпил кофе на ходу – и вперед заре навстречу.
В вопросах «заре навстречу» Дина была полной Алискиной противовположностью. Предпочитала ночной образ жизни с частыми выходами в свет. Спать ложилась поздно, что в свою очередь рождало необходимость так же поздно вставать. К счастью, работа позволяла ей модифицировать график дня по собственному желанию.
- А кто звонил?
- Не написано. «Пропущен один звонок», - констатировала Динка. - «Частный номер».
Телефон вдруг снова истошно замяукал.
- Привет! - Динка прикрыла трубку ладонью, обращаясь к Алисе. – Это Зоя. У тебя все в порядке? Как там твоя долина Кьянти и синьора Феррари? Скуза-скуза. Масерати. Ну и как поживает твоя Фабиана Масерати? Странно, что ты не уморила ее дос их пор.
Минуты три Динка внимательно слушала, кусала губы, хмурила лоб и шевелила бровями, а потом сунула телефон в сумку и снова уселсь в качалку.
- Это Зойка – изрекла она после непродолжительного молчания.
- Я в курсе, - Алиса оставила в покое курицу вместе с ведром, исполнявшим роль портативной коптилки, и помахала перед глазами рукой, пытаясь разогнать едкий дым. – Надеюсь, с ней ничего не случилось?
- Случилось, – весело сообщила Динка. – Но не с ней. С Зойкой полный порядок. А вот в доме у них полтергейст и нашествие призраков. Представляешь?! Зойка сказала, что завтра купит карточку и перезвонит.
- Ну конечно. Все как обычно: сказать, но не сказать до конца. В этом вся наша Зойка. Все вокруг должны мучиться, умирая от интереса. Неужели так трудно сперва купить карточку, а потом уже позвонить и ввести нас в курс событий?! Терзайся теперь в догадках.
- А ты не терзайся. – Динка соскочила с крыльца и прошлась босиком по мокрой траве. - Тебе было велено смотаться к соседке и срочно узнать ее электронный адрес.
- К какой еще соседке? – Алиса оглянулась на примыкавший к их даче участок, где за низким забором Анастасия Савельвена, профессор кафедры «Гибких автоматизированных комплексов», вот уже второй час бесперспективно боролась с колорадским жуком, атаковавшим ее молодую картошку.
- Да к этой вашей Лонге или Ванде из твоего подъезда.
- К Лейле? – подсказала Алиса. – Ничего не выйдет. Она укатила в Египет еще в прошлый четверг. У нее теперь там личная «проперти». Все свои цветы ко мне перетащила. И еще три листа указаний распечатала, как их поливать, кормить и освещать. По всей видимости, вернется не скоро.
- Капиталистка, - подытожила Динка.
- Аферистка, - уточнила Алиса.
Лейла проживала с Алисой на одной лестничной площадке вот уже лет пятнадцать, неустанно удивляя соседей высочайшим уровнем адаптации к любым политическим и экономическим нестабильностям. На ее пуленепробиваемой двери, старательно выкрашенной оградочной краской в серебристый цвет, на протяжении многих лет активно менялись таблички. Смена дверных табличек синхронизировалась со сменой объявлений в местной прессе, сопровождавшихся неизменным портретом Лейлы десятилетней давности, изрядно преукрашенной в Фотошопе. Лейла была мастером на все руки: чистила карму, навлекала удачу в бизнесе, подрабатывала международной сводней, гадала на картах, беседовала с представителями потустороннего мира и внеземных цивилизаций, а так же кодировала от алкоголизама, виртуозно используюя методики нейролингвистического программирования и лазер с инфракрасным спектром. Лет пятнадцать назад народный поток не иссякал в заведения Лейлы ни днем ни вечером, включая День Защитника Отечества и Международный Женский День. А потом все как то поутихло. Народные тропы к подъезду Лейлы поросли травой, в то время как сама она записалась в заядлые млм-щицы. Создавала модные в то время сети, поднимаясь к вершинам торговых пирамид, загребала проценты от нижестоящих рекрутов, торговавших направо и налево пилюлями для похудения и никому неизвестными кремами в дешевых банках, неуступающими по качеству Шанель и Диор. Потом был небольшой солярий, непродолжительно предлагавший карибский загар. А после солярия случилось туристическое бюро, отправлявшее лиц женского пола не только на просмотр европйских достопримечательностей, но и в помощь к небедным пенсионерам из дальнего зарубежья. Однажды Лейла помогла Зойке, отправив ее под жаркое солнце Тоскании как компаньонку сроком на целый год. И теперь Зойка очень надеялась на помощь Лейлы вторично.