VII. ЧЁРНАЯ МЕТКА
1
Как только «Б-224» ошвартовалась у 46-го причала с севера, начался торжественный митинг. Помимо подводников на нём традиционно присутствовали члены семей. Родная дивизия, построенная по этому торжественному случаю, узнала о том, что все члены экипажа Чуйкова представлены к государственным и правительственным наградам за успешное выполнение боевых задач в мирное время. Но Дербенёва, стоявшего в общем строю, радовала не эта весть. Случайно услышанная им во время построения новость о том, что в ближайшее время — сразу после сдачи отчётов и контрольного выхода, им предстоял доковый ремонт, радовала его больше. Будоража воображение, в котором виделся дом отдыха, положенный за длительное плавание длительностью двадцать четверо суток плюс дорога, отпуск сроком почти два месяца и доковый ремонт – такой же продолжительности, эта новость обретала материальные черты неописуемого счастья.
«Вот будет здорово — почти полгода без всяких морей», — мечтал Александр, всматриваясь в пёструю бесформенную толпу женщин и детей, образовавшуюся слева от чёткого и ровного строя экипажей подводных лодок, выстроившихся для встречи.
Дербенёву так нестерпимо хотелось увидеть свою Татьяну, что он увидел сразу двух практически одинаковых молодых женщин, издали очень похожих на неё, причём обе женщины стояли рядом, а возле них Александр обнаружил ещё какое-то знакомое женское лицо…
«Стоп, это же Ирина — сестра Татьяны, — подумал Александр, — и, кажется, тётка родная тоже?».
Понимая, что в их двухкомнатной квартире с некоторых пор расположился «цыганский табор», Дербенёв несколько скис:
«А как же встреча при свечах после долгой разлуки? Поднос, передник…».
— О чём мечтаешь, моряк? — голос минного офицера вернул Дербенёва на грешную землю, — тяни номерок на сегодняшнее дежурство. — Толкая Александра в бок, Хомичев протянул ему пилотку, развёрнутую в виде мешка в которой находились рулончики заранее подготовленных бумажек.
Все они были пусты и лишь одна, имела метку в виде креста, означавшую, что вытянувший её офицер именно сегодня — в день возвращения ; заступит дежурным по кораблю и, оставаясь на борту с дежурной сменой, будет целые сутки обеспечивать живучесть и безопасность подводной лодки, а также покой и счастливый «сон» своих товарищей.
Увидев вмиг потускневший взгляд Дербенёва после того, как тот развернул вытянутую им бумаженцию, Хомичев тихо, но чётко, так, чтобы было слышно всем офицерам, произнёс: «Есть чёрная метка». Все подводники, стоявшие рядом с Дербенёвым, посмотрели на обречённого и облегчённо вздохнули…
Митинг с вручением поросят, почётных грамот и погон с очередными воинским званиями отличившимся в походе закончился. Началось «братание», все желающие двинулись на сорок шестой причал, чтобы пообщаться со своими близкими и друзьями. В глазах офицеров и мичманов, тех кто пришёл и тех кто встречал блестели откровенные искорки радости зачастую вперемешку со скупой мужской слезой, женщины наоборот не скупились на эмоции и, сняв все внутренние тормоза, сыпали поцелуями налево и направо, рыдая вовсю от счастья. И только Александр стоял на своём месте как вкопанный и даже не шевелился. Он даже не чувствовал, как его во всю тискали прибывшие к борту друзья — Саня Пырх и Вовка Варламов, а рассказ Саши Дзюбабы о том, что он тоже только вчера вернулся с боевой службы Дербенёв вовсе пропустил мимо ушей. Александр просто не верил в реальность происходящего с ним. Потеряв всякую надежду на справедливость судьбы, нестерпимо захотелось всё переиграть, перетянуть, исправить. Но…
— Саша, родной, здравствуй, — колокольным набатом через туман сознания прозвучал голос Татьяны.
Дербенёв оглянулся. Возле него стояла она — его любимая Тата, но почему-то с каким то «чужим» животом. Дочка Люся, заметно вытянувшаяся за полгода, пряталась за маму и удивлённо смотрела на большого, почти незнакомого дядю, фотография которого стоит у неё дома. Ирина – сестра Татьяны и их тётка Галя, неизвестно зачем приехавшие в Лиепаю, стояли напротив и улыбались.
— При-ве-т…— еле слышно произнёс Александр, приходя в себя.
— С тобой всё хорошо? — спросила Татьяна, припадая к груди Александра.
— Да, если не считать, что моя автономка продолжается, — ответил тот, страстно целуя супругу.
— Это как? – еле оторвавшись от губ Дербенёва, уточнила Татьяна.
— Обыкновенно, мне выпало сегодня дежурить. А ты что в положении?
— А разве ты не рад?
— Прости, это я так ляпнул, не подумав, — Александр прильнул к лицу любимой и тихо прошептал: — понимаешь… долго без тебя, без женщины любимой… тяжко.
— Понимаю. Я тебя тоже хочу...
— А разве можно?
— Можно, если осторожно…
«Капитан-лейтенанта Дербенёва к старшему помощнику»,— громко прокричал вооруженный вахтенный у трапа подводной лодки. Александр оглянулся и обречённо пошёл к Манишевичу. Уже уходя, он подхватил дочку на руки и расцеловал в удивлённые и ничего не понимающие глазки.