Контур. Толстой

Игорь Гарри Бондаренко
 «Контур» № 2.Толстой.
Лев Толстой, знаем ли мы его? Материал, который я сегодня публикую ,был напечатан  мной в журнале «Контур» десять лет назад. Прошло…ДЕСЯТЬ лет. Устарел ли он?

Все эти изречения принадлежат Льву Николаевичу Толстому…Как-то Чехов сказал: Вот умрет Толстой, и все пойдет прахом..

Если жизнь благо, то и благо и смерть., составляющее необходимое условие жизни.

Отчего дети нравственно выше взрослых людей? Оттого, что разум их не извращен ни обманом, ни соблазнами, ни грехом.

Веру, как и любовь, нельзя  вызывать насильно. Поэтому вводить их какими государственными постановлениями- дело рискованное.

Те знания, которые в наше время считаются наукой, хотя и изменяют форму человеческой жизни, но не содействуют ее благу.

Как, кажется, легко говорить правду, но как много нужно внутренней работы, чтобы достигнуть этого.

Все доброе приобретается усилием.

Мысли, как гости; мы не ответственны за  их первое посещение. Но вновь и часто они будут посещать нас только смотря по  тому, как  мы приняли их.

Наши газеты с из описаний преступлений и всякого рода ужасов являются как бы дополнением к завтракам из мяса. Нет ничего  удивительного в том, что подвергнув тлетворному влиянию наши души, люди склонны потом к ссорам, убийствам, войнам.

Духовное руководит телесным, а не наоборот. И потому, чтобы изменить свое состояние, человек должен работать над собой в области духовной, а не плотской.

Истинное  просвещение распространятся только примером нравственной жизни. Вся же мнимо просветительская деятельность школ, книг, газет, театров и т. п. не имеют ничего общего с просвещением и очень часто противоположна ему.

Главное препятствие познания истины есть не ложь, а подобие истины.

Как познать себя самого? Отнюдь не созерцанием, только действиями. Старайся исполнить свой долг, и ты тотчас же узнаешь, чего ты стоишь.

Если смерть  страшна, то причина этого не в ней, а в нас. Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.

Все эти изречения из толстовской «Круг чтения», которую он ставил выше своих произведений.