Купить можно все. Эта мысль не покидала его лет с пяти, из-за непрекращающихся скандалов дома и вечной занятости родителей, из-за слез матери и фактическом отсутствии отца. Эта мысль была единственным, что он помнит из детства. Он тешил себя этой мыслью, смотря, как отец приезжает домой раз в три дня, в новых костюмах, которые для него легче было покупать, чем отдавать в химчистку. Приезжая, устраивал скандалы, кричал на мать, которая постоянно терпела мужские обиды, отчего у юного принца сложится стереотип безоговорочной власти над женщинами. Потом папа сразу же шел к бару, выпивая несколько рюмок английского коньяка, опять начинал куда-то звонить, стоя перед заплаканной матерью в изорванной и заляпанной помадой рубашке. Потом папа вспоминал о сыне, но все сцены симпатии и заботы о чаде сводились к зомбирующему повторению одной и той же фразы «у тебя будет все в этой жизни, я сделаю все для этого…».
Он быстро повзрослел, прожигая свою жизнь, меняя папины машины, находя новые суммы на своей карте, он очень любил развлекаться, жизнь была скучна, а счет в банке требовал новых впечатлений, требовал новых девушек. Девушки были развлечением, которого хватало в VIP-зоне недавно открывшейся «Ауры». Здесь не было случайных людей, сынок генерального директора об этом позаботился. А покорные охранники, как рабы клуба, патрулирующие танцполы, приглашали в VIP-зону подходящих по модельным параметрам девушек. Мажоры веселились, они были в своей стихии, устраивая своеобразные кастинги, куражились, поливая вновь прибывших красавиц дорогим шампанским. Это испытание выдерживали не все, особо самолюбивые девушки, набираясь мужества и устраивая скандалы, убегали куда-нибудь в туалет и о них забывали уже через 10 секунд. Веселье требовало продолжения, требовало жертв. Многие оставались, воспринимая это как шутку обдолбанных мажоров. Потом все спускались в стрип-зону, где рассовывали папины деньги по трусикам расчетливых стриптизерш. Параметры девушки мажора были всем известны и мало чем отличались в каждом индивидуальном случае, при росте не ниже 175 у нее должны быть обязательно длинные и открытые ноги, желательно с упругими ягодицами. Мальчики любят все упругое. В последнее время популярностью пользовались платья с разрезом до самого пупка, что открывало часть женской груди 2-3 размера. Никакого пафоса при парнях, никакой обжираловки, никаких скандалов и сцен ревности, покорность и вседоступность, в любую часть суток и времени. Были среди них и любители больших грудей, которые становились самым эффектным зрелищем на утреннем «auto-party». Они обожали на танцполе запускать руку под юбку очередной подруге и в такт музыке, минуя миниатюрные стринги, массировать эрогенные зоны удивленной девушке, прямо по середине клуба. Одна из сотни безобидных мажорных игр. Она может все это прекратить, но она пришла сюда именно за этим и если откажет - значит, он проделает через 2 минуты тоже самое, но уже с другой, и нужно будет искать нового спонсора на вечер, а если повезет и на ближайшее будущее. Их девушкам всегда было неуютно в момент, когда их парни игрались с профессиональными обольстительницами, легко скидывающими одежду, причем делали это так, что мальчики открывали рты, забывались и легко расстовались с папиными купюрами. Спроса там всегда было меньше, чем предложения. Поэтому парни в стиле Rich всегда могли выбирать подходящих им во всех планах девушек, доступных только им, особой касте богатых, но пока не знаменитых, что с легкостью могли исправить деньги «опальных» отцов.
***
«Они мало походили на людей, но они были отличной командой…»
Мажорский совет подходил к концу, а его неутешительные итоги всерьез беспокоили всех участников этого, безусловно, важного мероприятия. Структура мажорских отношений, как никакая другая структура, воплощает в себе все ценности либеральной демократии. Здесь каждый мог высказать в лицо любому «что он о нем думает». Здесь не было лидеров, не было авторитетов, как будто принцип общечеловеческой иерархии обошел этих незаурядных людей стороной, они не подпадали под какую-либо систематизацию. Они не были стаей, но и не были частью общества, они не были друзьями, но и не были врагами, они не завидовали друг другу, но и врят ли могли пожелать друг другу чего-то искренне хорошего. Здесь споры напоминали политические дискуссии американского конгресса и происходили с точно таким же обострением ситуации. Моментальный взрыв сменялся тихим обсуждением и мирным поиском консенсуса. Да, они отличались, они мало походили на нормальных людей, но они были отличной командой…
Вот и сейчас, девять хорошо одетых, полупьяных, но поскучневших мажора, стояли над грудой мобильников, пластиковых карт и всяких побрякушек. Сквозь входные стеклянные двери кухни открывался вид на, выложенный испанским кафелем, бассейн, который сейчас был полон доступных девиц. С улицы послышался избалованный «московский» голосок – «Мальчики, чем раньше мы начнем развлекаться, тем раньше будем купаться нагишом…»
По огромной, уставленной шведской мебелью, кухне бегал сын владельца сети автомобильных центров Самары. Простое русское имя «Саша», конечно, не отражало его истинный, совсем не простой характер. Высокий, загорелый парень, с кудрявыми черными волосами и с надписью на майке «Fuck is…». Его крик было слышно громче всех - «Нет, я не пойму, я, что один хочу купаться с девчонками нагишом? Больше желающих нет?». Никита, на правах хозяина дома, начинал захлебываться в истерике «Че ты тут командуешь? Сам езжай…». Саша окинул хозяина оценивающим взглядом, но тут же застыл на месте и ровным голосом проговорил – «Я вообще то с Дольчи приехал, я не за рулем» (Дольчи – это кличка 17летнего паренька, водителя BMW X5). Из угла кухни, где располагался бар, послышался еще более спокойный голос – «Не проблема» - и связка ключей от X5ой полетела в сторону Саши. Тот, поймав ее налету, только кивнул головой, но потом вспомнил еще кое-что - «Визитку Рудакова, с его автографом, дай, а то мало ли…» (Рудаков – это начальник Обл.ГАИ или что-то в этом роде). Наконец все успокоились, Саша пошел заводить машину, но Никиту опять озадачили – «А мы пока сейф твоего отца посмотрим, никто ведь не заметит, если немного пропадет…» - такое мог предложить только прирожденный аферист, каким был 20летний сынок хозяина строительной компании «ДомИнвест», чей папа уже успел вляпаться в историю с обманутыми дольщиками. Он сидел на высоком барном стуле, подкидывал вверх телефон за 2000 долларов и мило улыбался. Никиту на секунду перекосило, и он не мог найти слов для ответа, в такие минуты его всегда спасало одно и то же выражение - «Вы че, совсем все охренели…». По равнодушным, поддерживающим афериста, возгласам из глубины кухни Никита понял, что это была не шутка. – «Да ладно тебе Никит, «Гастрит» прав, как будто, ты никогда у отца денег не заимствовал…». Сын бывшего депутата изобразил максимальную честность на лице, но ему никто здесь не верил, все мажорики подворовывали из отцовских «копилок» и не считали это зазорным, они даже заменяли слово «красть» на слово «одалживать». Когда Никита уже почти сдался, смотря в обезумевшие от азарта глаза друзей, в комнату вбежала 18летняя кудрявая брюнетка, с необычными жгучими, черными глазами, хотя все ее подруги говорили, что она носит линзы. На этот раз ее целью был хозяин дома, что просто спасло парнишку. – «Никит, пойдем, мне спальню твоих родителей покажешь» - девушка подошла вплотную, игнорируя взгляды остальных ребят, прикоснувшись своим плоским животом к телу Никиты и обняв его за талию. Вскоре, ее руки скрылись под черной майкой мажорика, а тонкие пальцы брюнетки поглаживали мышечный рельеф пресса на животе спортивного мальчика. При этом не на секунду не отводя взгляда, она заманчиво улыбалась и будто гипнотизировала удивленного парня. Ее глаза были настолько темными, что парень увидел в них свое отражение, наверное, это и было сутью гипноза. Она тихо повторила – «пойдем…» и тут же взяла парня за руку и повела за собой, будто она была хозяйкой и знала расположение комнат лучше остальных. Собравшись и придя в себя от необычно эротичной просьбы девушки, Никита понимал, будучи не глупым человеком, что, скорее всего ей от него что-то очень нужно, но пока он подчинился неожиданному порыву страсти со стороны своей знакомой. Вновь почувствовав себя хозяином в этом доме, он бросил остающимся «неудачникам» - «Без меня ничего не мутить, приду, разберемся…». Пройдя огромный холл, девушка вывела его на винтовую лестницу точно зная, что заветная комната наверху. Она не стала пропускать его вперед и, поднимаясь по небольшим ступенькам, только крепче сжала руку парня, не отпуская его ни на шаг. Никита видел только обнаженную спину девушки, а сквозь стильные разрезы на джинсах, парень мог лицезреть девичьи бедра. Она об этом прекрасно знала, также как и о том, что такой вид наверняка возбудит в нем дикое сексуальное желание, и она не ошиблась, мажор «заводился с пол оборота». Еще не дойдя до второго этажа и вращаясь по серпантиновой лестнице, девушка почувствовала нежные прикосновения языка на своей пояснице, потом по линии позвоночника. Сквозь тонкий слой джинсовой ткани, она уже чувствовала хищные пальцы мажора на своей упругой попе. Тот сжал ее еще крепче и притянул ближе к себе. Через секунду они поравнялись на одной ступеньке, девочка поняла, что оказалась в крепких руках и чувствовала, как его рука уже скользила по девичьему лобку. Его дыхание напоминало отдышку бегуна-спринтера после дистанции, но он, уже не останавливаясь, ласкал ее шею. Потом что-то шепнул ей на ухо, но она игриво повернулась к нему лицом, и ее хрупкий указательный палец опустился на губы «слишком быстрого» мальчика. – «Тише, тише… не здесь…и только после небольшого одолжения» - девушка захлопала своими жгучими, жемчужными глазками. Парень понял, что «обламался». Но он безумно хотел ее, она была одна из немногих сегодняшних девушек, с кем он вообще еще не занимался сексом. Парень нетерпеливо поинтересовался – «Какого еще одолжения?». Брюнетка невольно улыбнулась и выскользнула из его рук – «Пойдем смотреть спальню, там все узнаешь». К тому времени черная BMW мчалась по котеджному поселку, минуя роскошные дворцы. За рулем сидел сын владельца сети автомобильных центров Самары - Саша, на соседнем кресле развалился парнишка, татарин по национальности, но мысленно уже давно сросшийся с русским народом. Его звали Хамид, но друзья перевирали его имя на испанский манер, поэтому парень с радостью откликался на кличку «Хосе». Саша все еще нервничал из-за случая на кухне, поэтому скорость внедорожника приближалась к 120 км/в час. Хосе же наоборот был необычайно спокоен, крутя в руке с десяток банковских карт, он вдруг заинтересовался темой бизнеса – «Я слышал, у твоего отца проблемы из-за Lexus-центра?». Саша внешне оставался спокоен – «Никаких проблем». Татарин усмехнулся, поймав на лжи своего друга – «Кому ты это впариваешь? Ты же сам говорил, что твой отец с Качмазовым в Наутилусе чуть не подрался, их охранники разнимали». Саша все еще сохранял внешнее спокойствие – «И что?». Хосе продолжал давить на больное место – «А то, что через неделю Качмазов чуть не взорвался в собственной машине, ему тогда чуть ноги не оторвало». Неожиданный, агрессивный поворот событий спровоцировал очередную вспышку Сашеной ярости и в адрес Хосе посыпались оскорбления – «Пошел ты нахер, мой отец никогда этим не будет заниматься». BMW сохраняла прежние 120 км/в час, но выехав из котеджного поселка 7ой просеке, машина неслась по второстепенной, безлюдной утренней дороге улицы Солнечная. С прежним спокойствием, Хосе продолжал обвинять Сашиного отца в криминальных грехах – «Да, конечно, а генерального директора «Самарских автомобилей» тоже не твой отец замочил? Контрольный пакет акций «Самарских автомобилей», после смерти их директора, ведь твой отец выкупил, а значит, ему была нужна эта смерть». Мышцы на Сашином лице начинали подергиваться, глаза вмиг покраснели, по пальцам рук прошло несколько небольших судорог, он повернулся к своему соседу, схватил его за ворот майки с логотипом «D amp;G» и прошипел – «Заткнись Сука, че ты…» - но закончить фразу не получилось. Послышался еле разборчивый, но хлесткий треск, тяжеленную машину слегка подбросило и повело в сторону, будто они наскочили на двойную кочку или лежачего полицейского. Саша моментально нажал на педаль тормоза, машина «ушла в занос» и остановилась по середине безлюдной дороги. Мажоры начали оглядываться, в попытке понять «что вообще произошло?». Приоткрыв дверь и вглядевшись в тормозной шлейф, ребята увидели, на сером покрытии дороги, следы алой, совсем свежей крови. Метрах в ста от них, ближе к обочине, лежало бездыханное, переломанное и уже бесформенное тело десятилетнего ребенка. На следе от тормозного пути виднелись детали детской, окровавленной одежды. Сашины глаза вмиг стали какими-то стеклянными, там можно было прочесть весь ужас пережитого шока, и он испуганно пробубнил - «Господи, что мы наделали?». Хосе моментально ударил его по затылку, и, как и прежде расчетливо и хладнокровно, приказал – «Поехали сука, поехали…». Саша с ужасом взглянул на бывшего друга и попытался его вразумить – «Но мы должны помочь, отвезти в больницу». Расчетливость Хосе сейчас делала из него зверя, руководствующегося только инстинктом самосохранения – «Заткнись и поехали…» - татарин дернул за него ручку коробки передач и Саша автоматически нажал на педаль газа и рев автомобильного мотора слился с бесчувственной фразой Хосе - «Больница ему уже не поможет…». Да, они мало походили на людей, но они были отличной командой…
***
В трубке послышался пьяный женский голос – «Але, Саш, может сегодня на Open Air?». – «Какой нахрен Open Air???», в следующую секунду дорогой сотовый вылетел через окно черного внедорожника и затерялся где-то в кустах. Вмятина и следы детской крови на лобовом стекле привлекали внимание к машине лучше любого противоугонного маяка. – «Что с нами будет?» - промямлил сынок самарского автокороля, казалось, что он вот-вот расплачется. Впрочем, ответа он не дождался, вместо него прозвучал очередной приказ более уверенного и стрессоустойчивого товарища – «Сворачивай!!!». Услышав такое, Саша, словно почуяв неладное, замешкался – «Куда сворачивать Хосе? Здесь нет ни одного поворота». В голове татарина мелькала одна мысль, но произносить ее вслух было губительно - «Что если убить его и бросить тачку…нет…все ведь видели как мы уезжаем…да и Дольчи скажет что дал нам машину…». Но тут же голову Хосе посетила новая мысль - «Точно Дольчи!!!!», татарин с новой напористостью приказал – «Сворачивай, я тебе говорю». Саша вывернул руль вправо, и черная BMW въехала в один из гаражных массивов. По раздолбанной щебеночной дороге, они проехали вглубь массива и остановились возле безлюдной «замороженной», заросшей бурьяном, стройки. Ржавые гаражи остались позади и пустынная местность не вызывала сомнений в том, что кто-то мог их увидеть. Здесь в полном объеме проявился криминальный талант Хосе, подростки о чем то посовещались и более легкий Саша запрыгнул на спину жилистого Хосе. Получилось, что следы оставляет один человек, что начисто собьет с толку криминалистов, тем более глубина следа татарина от такого груза, будет говорить специалистам о том, что преступник был один и весил он киллограм так 110. Такой ход не мог бы выдумать даже опытный рецидивист-убийца, Хосе внутренне ликовал. Выбираясь совсем другим маршрутом, они пробежали по лесу около километра, и, наконец, вышли на небольшую заасфальтированную площадку. Это была остановка «89 маршрута» и лихие мажоры запрыгнули в пустую газель. Все время поездки Саша молчал и косо поглядывал на своего товарища, через пять минут они вышли на одной из остановок и пересели в такси. След мажоров, если их уже искали, окончательно потерялся и Хосе отлично понимал это, в отличие от перепуганного сынка автокороля. Такси доставило их прямо к дому Хосе, это было 14ти этажное элитное жилое здание с блокпостом на въезде во внутренний двор. Хосе достал сотовый и набрал номер – «Але, Дольчи, у тебя машину угнали, от въезда к Никите, срочно звони в ментовку». В ответ, из трубки послышался град оскорблений, но татарин настаивал на своем. После короткого разговора, Хосе пообещал приехать и все рассказать на месте. Саша наблюдал своего товарища совсем с другой стороны, он видел в нем уже другого человека, скорее уголовника-рецедивиста, чем «клубного» мальчика. Полностью понадеявшись на своего товарища, Саша вновь переспросил – «Что с нами будет?». Хосе нервно рассмеялся и ехидным гонором успокоил перепуганного друга – «Да нихрена нам не будет, вообще нихрена!!!». Сашины глаза открылись еще шире, и создалось впечатление, что он испугался только еще больше, но он все-таки промямлил – «Ну как же, нас вычислят, найдут…». Хосе продолжал стебаться и выпендриваться – «Машина чья? Дольчи. Он пацан нормальный, скажет, что тачку от въезда к Никите свистнули, тем более он с нами повязан, получается, ведь он не имел права давать нам ключи». Саша начал улавливать ход мыслей татарина – «А остальные, они же видели, как ты ключи забирал». Хосе вдруг перестал смеяться – «ничего они не видели…поверь мне… они не станут говорить». Теперь Саша все окончательно понимал, он тоже начал улыбаться и его словно осенило – «значит, пока кто-то угонял машину Дольчи, и сбивал ребенка, мы просто шли пешком до такси???» - он был похож на обрадованного младенца. Хосе вмиг подобрел, и по его лицу опять расплылась ехидная улыбка – «Наконец то, дошло, а если что пойдет не так, сунем денег свидетелям и все…».
***
Они делали все что хотели, это было их время, это был их город. Их дерзость и молодость вперемешку с деньгами открывали, только им ведомые, горизонты возможностей, решали любые проблемы. А известная киношная присказка «сила в правде, а не в деньгах» на их примере теряла всякий смысл. С одной стороны был довольный, самовлюбленный, улыбающийся Хосе, его папа, соответствующие связи в высших кабинетах МВД, дорогие адвокаты, статус. С другой стороны – жизнь маленького десятилетнего существа и убитая горем мать. Тем временем, настроение у веселой компании резко упало, девушки сникли, парни столпились на улице у трех оставшихся машин. Хосе четко инструктировал Дольчи. В конце концов, все поняли, что и как им нужно будет сказать, и сохраняли полное спокойствие. Дольчи же наоборот сильно нервничал, размахивал руками в стороны, что-то кричал и, как ошпаренный, метался по заднему двору. Потом были звонки в милицию и папе, сначала он начинал оправдываться, но потом повышал голос и в привычной избалованной манере дерзил уже отцу. Парень настойчиво повторял одну и ту же фразу «Машину угнали, я ничего не знаю». Конечно, ему не верили, папа с осторожностью выпытывал детали, адвокат же слушал его с легкой профессиональной, иронией. Через несколько минут подъехал первый наряд милиции. Саша и Хосе сидели в шизлонгах на заднем дворе. Татарин, откинув голову и закрыв глаза, прикрытые модными очками от Ferre, медленно затягивался армянской сигареллой, выпуская клубистый дым через нос. Сын автокороля - Саша тихо дожидался приезда папиного адвоката, выглядел он подавлено, как-то безжизненно, бледные руки усиленно сжимали пафосную «Нокию», как последнюю деталь, отделяющую его от сурового мира «за колючей проволокой». Наряд милиции и подъехавшие оперативные работники еще не успели разобраться в тонкостях затеянной Хосе игры, успех которой зависел от психологической устойчивости игроков. Машину найдут через пару часов на пустыре, а пока, якобы убитый горем, Дольчи выводил буквы на заявлении об угоне транспортного средства. Многочисленные друзья-свидетели обеспечивали ему стопроцентное алиби. Минут через пятнадцать, вместе с прибывшими случайными адвокатами, изрядно заскучавшими, поникшими девушками, зевающими парнями, вся компания выдвинулась к ближайшему отделению милиции. Впрочем, развлекать себя эти ребята не переставали даже в самых напряженных ситуациях и в адрес Саши уже слышались дружеские предложения – «Че, Сашь может за руль сядешь, подвезешь нас…». Дольчи оценил шутку больше остальных и его полудегенератский смех разнесся по ближайшим окрестностям. Хотя сам объект дружеских насмешек увлеченно беседовал с адвокатом и набирался юридической грамотности. По приезду, все молодые люди остались во дворе облезлого РОВД, своим эпатажем контрастируя с унылыми милицейскими пейзажами. Заняв всю милицейскую стоянку и полностью уничтожив размеренный и неторопливый ход милицейской жизни, ребята принялись спасать себя от безделья. Принцесса уже флиртовала с несколькими ОМОНовцами, крутясь перед ними и словно подставляя под хищные взгляды свою персиковую попку. Те, в свою очередь время не теряли и прихватывали девчушку за миниюбку, отчего та начинала игриво повизгивать. ОМОНовцев это веселило еще больше, и они расплывались в своих беззубых улыбках. Остальные девушки, чувствуя на себе заинтересованные взгляды деревенских курсантов, строили из себя парижских моделей, набрасывали макияж, расчесывались и не отходили далеко от машин, словно их могли похитить местные аборигены. Возле серебристого Lexus,а несколько ребят неумело перекидывались тряпочным мячиком в модный SOX. Хосе лежал на заднем сиденье черного Land-Rover,а, уставившись в кожаный потолок и закинув ноги на открытую дверь, используя ее как подставку. Единственным человеком, кого напрягала сложившаяся ситуация, был Дольчи. В сером, унылом кабинете, парень вальяжно беседовал со следователем, который, как никто другой, «видел мажора насквозь». Опытный мент чувствовал, что парень что-то знает, но пока, забрызганную детской кровью, машину не нашли, разговора не получалось. «Нет, не расколится» - еле слышно прошептал хладнокровный Хосе, лежа на заднем сиденье огромного джипа. «Не расколится…».
***
В этой жизни каждый ответит за то, что совершил. Это закон жизни и от него никуда не спрячешься. И не важно, кто у тебя отец, и какой пластиковой картой ты расплачиваешься. А если не ответишь ты, то за тебя ответят твои близкие, друзья, знакомые, в соответствии с неписанными законами божественной справедливости. Именно в такие моменты понимаешь, что законы справедливости не продаются и не имеют цены. Но они имеют плату, размер которой часто превышает человеческие возможности. Плату, которая выходит за рамки обычного понимания. Плату, которая часто измеряется человеческими жизнями… Поцарапанная и запачканная кровью BMW X5 была обнаружена в тот же день. Началась уголовная рутина, с заявлениями, ходатайствами, экспертизами, допросами. Никому не интересная и не заслуживающая внимания процедура заботила только что адвокатов, ну и еще нескольких человек, одним из которых был Хосе. Парень, которого развлекала эта игра с законом, чувствуя свою безнаказанность, он принципиально хотел обмануть уголовную систему. Искренне сочувствуя случайной жертве, он слишком сильно вжился в роль криминального гения, человека который может спланировать любое преступление. Мысль об этом добавляла в его кровь такие дозы адреналина, что он забывался в опасном эйфорическом ликовании. Ощущая силу папиных связей, он продолжал гнуть свою линию и даже забыл, что основной виновник случившегося был совсем другой человек. Но это была игра Хосе, ставки в которой определялись только им и не кем другим. Спустя несколько дней, после обычного разбирательства и сопоставления нескольких фактов, в прокуратуру промышленного района были вызваны люди, виновность которых не вызывала сомнений даже у их родителей, но материнские инстинкты не позволяли бросить нерадивых отпрысков на произвол судьбы. Хосе и Саша приехали без адвокатов, как обычные свидетели, которым нечего скрывать. Привычная вальяжность в поведении не покидала их даже в прокуратуре, хотя Саша вел себя скорее наигранно, и это было заметно. Татарин же напротив, копируя походку «50 cent,а», уверенно появился перед следователем и сразу же спросил «можно ли курить в кабинете?». На казенный стол тут же упала пачка «Kent,a» и ключи от машины. Через затемненные линзы очков «Caprio» в стиле 70ых годов, парень внимательно оценивал молодого следователя, а небрежными движениями руки, на которой блестели золотые часы «POLJOT GOLD» стоимостью с трехлетнюю зарплату следователя, поигрывал брелком от Мерседеса. Вся эта не дешевая демонстрация должна была заранее намекнуть следователю о бесперспективности допроса мажоров и внушить сотруднику мысль о том, что «у этих людей все схвачено». Только вот, в силу своей отстраненности от богемной жизни, следователь не различал торговые марки золотых часов и неожиданно расстроил молодых людей – «Ребят, а вы представляете себе колонию строгого режима?». Саша моментально поперхнулся дымом от сигареты и закашлялся. Хосе усмехнулся, но, похоже, впервые почувствовал себя не в своей тарелке. Такой вопрос явно шел в разрез с обычным рутинным допросом свидетелей. Следователь тоже улыбнулся и принялся что-то чертить на листке бумаги. Воцарилась секундная пауза, но Хосе не был бы собой, если бы не огрызнулся – «А вы ее представляете? Колонию?». Саша словно почувствовал уверенность друга, но встревать в разговор не стал. Сотрудник, продолжая чертить линии на листке, спокойно и непринужденно ответил – «Конечно, я там работал» - при этом медленно подняв взгляд на дерзкого мажора. Саша затушил сигарету об грязную пепельницу и попытался окончательно перетянуть инициативу в разговоре на сторону мажоров – «И много заработал?». Следователь вгляделся в наглые ухмылки парней, заметив, как Саша вращает в руке пластиковую карту «Visa» и тихо поднялся со своего места. Молча, пройдя к облезлому окну, он вплотную приблизился к потрескавшемуся подоконнику, на котором была навалена куча какого-то хлама. Хосе издевательски прошептал – «Сейчас выброситься». Саша нервно рассмеялся, уже не в силах противостоять неожиданному юмористическому порыву Хосе. Следователь тоже улыбнулся, но как-то по-особенному, и на его злом выражении не читалось ничего хорошего. Из кучи хлама вынырнул какой-то пакет, за прозрачными стенками которого отчетливо просматривалась знакомая парням вещь. Смех моментально стих, у Саши перехватило дыхание – в пакете был его старый сотовый телефон, та самая блестящая раздвижная «Nokia», которую он выкинул из окна BMW, когда они мчались с места аварии. Саша тут же поник, взгляд упал на пол, и его опять обуздало чувство панического страха. Парня словно подменили, он вмиг побледнел и слегка облокотился на друга, выронив золотую карту из рук. Теперь очередь смеяться подошла к следователю – «Стой, стой, не умирай парень, тебе может скорую вызвать???» - он быстрым шагом приблизился к парням, в попытке почувствовать их пораженческий настрой. Это был миг ликования принципиально честного человека, бросившего вызов огромной коррупционной системе и приблизившегося к долгожданной победе. Но радость его локального успеха прервал телефонный звонок по внутренней линии. И с каждой секундой разговора сотрудник наблюдал за вновь расплывающейся улыбкой расчетливого татарина. Довольный Хосе подмигнул «борцу за справедливость» и принялся собирать свои вещи с казенного стола. Все всё поняли без слов, кроме опешившего Саши, который уже мысленно пытался представить, как же может выглядеть колония строгого режима. К счастью для парней, звонивший не разделял принципа принципиальности, наверное, поэтому занимал высокую должность и ездил на такой же машине, как и у мажоров. Поэтому следователю оставалось лишь неохотно проговорить в трубку - «понял, отпускаю…» - после чего он вновь отвернулся от мажоров и всмотрелся в открытое окно, словно изучая рельеф вольных и независимых от кого-либо облаков. Хосе привстал и проговорил ему в спину – «Знаешь чем, такие как мы, отличаемся от таких, как ты? Мы никогда не ставим только лишь на одно число…». Сотрудник молча выслушал мажорский упрек, но больше не повернулся лицом к наглым парням. Этот немой демарш напоминал своего рода «голодовку» - крайнюю меру, когда ничего не можешь изменить, но надо что-то сделать. Хосе чуть прихватил своего, ничего не понимающего, друга за ворот рубашки и потащил к выходу. Саша лишь хлопал своими дикими, ошарашенными глазами, не осознавая, что присутствовал на своеобразной дуэли, поединке правды и денег, но почему-то та фраза из фильма «Брат-2» опять оказалась бессмысленной в реальной жизни…
***
Можно сказать, что они родились в этот день заново, они получили еще один шанс. Тусклый свет и унылый антураж в коридорах прокуратуры, подавленные лица невольных посетителей и атмосфера угрюмого отчаянья отнюдь не стали предпосылкой незавидного итога, затеянной мажорами, истории. Хосе на секунду заглянул в кабинет прокурора района, минуя настороженную секретаршу и встретив внутри занятого, и такого знакомого пожилого человека. – «Спасибо вам…» - Хосе прикрыл дверь, но не стал проходить, немного стесняясь и будто прячась за высоким дубовым шкафом. Прокурор положил телефонную трубку и по-отечески ответил молодому парню – «Бог тебе судья… отцу привет…». «Жизнь продолжается» - подумал татарин, спускаясь по крутой лестнице и встретив по пути заплаканную женщину, в черном платье и с кипой каких-то бумаг и детских фотографий в руках. Женщина не могла остановить слез и пыталась угнаться за местным следователем, который напрочь не хотел ее слушать и оставлял один на один со своим горем. Хосе несколько секунд всматривался им вслед, догадываясь о том, кто стал причиной этих слез, но тут же гнал эти мысли из своей головы. Впервые в своей жизни, вчерашний подросток понял и осознал истинное значение своих действий. Это произошло там, на грязной лестнице прокуратуры промышленного района. Он понял, что натворил и, ощущая в этот момент чувство дикого душевного угнетения, вдруг взглянул на жизнь совсем в другом свете. Это был тот самый момент, когда ребенок превращается во взрослого человека, способного отвечать за свои поступки. Ему хотелось бежать не останавливаясь, но он переборол себя и сделал то, что врят ли когда-нибудь сможет понять. Смотря на эту женщину и пытаясь разделить ее горе, он, вдруг не спеша, приблизился к ней и произнес – «Простите». Он не был уверен, он даже не знал та ли эта женщина, чей ребенок погиб под колесами машины его друга. Вообщем, это было и не важно, ему просто хотелось извиниться, за 19 лет его жизни, такое желание возникло у него впервые. Женщина, вытирая прозрачные и уже редкие слезы, рассматривала фотографию и, обернувшись, переспросила – «Что? Это вы мне?». Парень стоял в десяти метрах от нее и вновь проговорил – «Простите меня…» - после чего повернулся и сбежал вниз по серой лестнице, проскочив мимо сонного дежурного и равнодушных прокурорских работников. Тусклое искусственное освещение сменилось ярчайшим дневным светом, буквально ослепившим его на крыльце, отчего он зажмурился и на секунду отвел глаза, закрыв их ладонью. Затхлый воздух прокуратуры заметно отличался от такого свежего и живого воздуха улицы. Эти простые вещи, вдруг показали ему разницу между двумя мирами. Между их миром – светлым и счастливым и остальным миром – угрюмым и забытым. Вот только, он впервые за свою жизнь усомнился, в том ли мире он живет, в каком думал до этого момента? В тридцати метрах ему энергично махал рукой Дольчи. Саша нервно сжимал в руках бутылку дешевого, купленного в соседнем киоске, коньяка, который был полон только наполовину. Никита смеялся и что-то кричал, но его голос сливался с уличным гулом проезжающих машин. Они радовались как дети, впрочем, они и были еще дети, на плечи которых неожиданно свалилась взрослая жизнь. Заранее подготовленная Никитой встреча, не могла обойтись без очередной мажорской выходки и из сабвуфера Lexus,a RX 300 уже слышались первые ноты стандартной для таких случаев песни. После чего, обнявшись, они смотрели на приближающегося Хосе, продолжали истерически смеяться, но все-таки дружно подпевали - «Владимирский централ, ветер северный…». Татарин улыбался, изображая из себя «Крестного отца», тогда как парни уже поднимали вверх бутылку дешевого коньяка, раскачиваясь вместе с ней в такт уголовной музыке. Случайные прохожие, не скрывая, улыбались, но отводили взгляд, работники прокуратуры также еле сдерживали смех и оживленно переговаривались друг с другом. Наверное, это был самый глупый момент в жизни мажоров, но упускать такой шанс они не собирались и, поздравив Хосе, уже вчетвером присели на «корточки» и начали размахивать ключами, цепочками и бог еще знает чем, попутно распивая оставшийся коньяк. За всей этой сценой из окна рабочего кабинета наблюдал прокурор района, тяжело вздохнув и погладив себя по седой голове, он улыбнулся и тихо проговорил сам себе - «Дети…»
***
Деньги, деньги, деньги – все ли они решают в этой жизни? Один из классиков сказал «Деньги – это грязь, но они неплохо спасают человека от бедности». Недостаток денег всегда становится главной проблемой любого человека, тогда как переизбыток денег требует повышенного самоконтроля. Деньги и высокомерие, как необходимые атрибуты очень обеспеченного человека, зачастую являются для него основным источником бед и проблем. Самое страшное в том, что осознание этого приходит слишком поздно. Наверное, именно об этом думал господин Прохоров, сидя в полицейском участке элитного Куршевеля, в окружении французских полицейских и своих обворожительных спутниц. Но хорошо, когда это осознание приходит в 40 лет, но если тебе нет и 18ти, то ситуация приобретает поистине непредсказуемый характер. Эта ночь начиналась для всех по-разному. Черный, сверкающий в ночном свете луны, Lancer Pro Sport, хозяином которого был сын автокороля города Самара, был замечен у одного из небольших ресторанчиков восточной кухни, названия которых не способны запомнить даже самые преданные ценители экзотических блюд. Саша сидел в гордом одиночестве, наслаждаясь загадочным блюдом, с не менее загадочным названием «Жаренные тигровые креветки с цукини в апельсиновом соусе». У него не было аппетита, но приятная атмосфера ресторанчика в стиле китайской деревушки, заманчивый полумрак, огромные красные, видимо национальные фонари с иероглифами вселяли в него удивительное чувство спокойствия, парень не хотел сейчас никуда спешить, и оставался один на один со своими мыслями. Неуклюжие официантки изредка совались к нему с разными предложениями, завлекая своими узкими восточными талиями и манящими глазами. Настроение оставалось подавленным, он вновь прокручивал в голове ту аварию, перед его глазами опять мелькало тело ребенка, потом пугающее лицо Хосе, затем педаль газа той злополучной BMW, которую он так старательно выжимал, пытаясь избежать взоров случайных свидетелей. События того дня, в контрасте со всей его жизнью, были удивительно угнетающими, какими-то непонятными, но такими же реальными. Вдруг, он вспомнил их с Хосе разговор, еще до того как на колесах того «полноприводного монстра» осталась жизнь десятилетнего ребенка. Хосе обвинял его отца в явном криминале и Саша начал прокручивать в голове события последних лет. У его отца большие деньги появились неожиданно, они буквально свалились ему на голову. И произошло это, после того как он начал заниматься автодиллерством, кроме того, он имел долю в топливной компании, тесно связанной со сбытом продукции через АвтоВаз и для его нужд, в том числе. Его отец вообще был тесно связан с автогигантом. Он действительно стал совладельцем пакета акций Самарских Автомобилей после убийства их генерального директора. Ранее этого, также были убиты бывшие компаньоны по автобизнесу в Тольятти, директор компании Лада-Консул, и еще один бывший хороший друг, совладелец компании Автомобиль-Люкс. В голове Саши мелькали разные мысли, автомобили – это опасный сектор бизнеса, в нем постоянно крутятся баснословные, конечно, не совсем законные, деньги. Но его отец каждый раз удивительно выигрывал после смерти своих компаньонов. Последней точкой стало убийство гендиректора «АвтоВазЭнерго», которое также оставило на плаву топливный бизнес его отца, и позволило ему создать монополию на топливное снабжение автогиганта. И опять убийство было выгодно одному человеку. Саша вспоминал, как его отправляли учиться в английские колледжи, в то время как отец ходил в окружении десятков телохранителей. Он тесно работал с одной из преступных группировок Тольятти, которой посчастливилось вцепиться в лакомый кусок автогиганта, но ее лидеры скоропостижно скончались в конфликте с самым знаменитым криминальным бизнесменом Тольятти – Володей Напарником. Многие рядовые члены этой группировки теперь сидели свои сроки, а отец Саши спокойно продолжал управлять своим бизнесом. Все удивительно выстраивалось в одну цепочку, звенья которой никогда уже ничего не расскажут…
***
У остальной компании этот вечер складывался более удачно. На этот раз невольными свидетелями мажорской вакханалии стали гости НК «Beerжа», которая встретила избалованных вчерашних детей алкогольными коктейлями и заранее приготовленным допингом. Британский DJ своей музыкой будил в разгоряченных девушках пламенные, хищные, но пока неизведанные желания, которые успевали ощутить на себе случайные молодые люди, невольно став партнерами в эротических и откровенных танцах. Обнаженные животы и сверкающие, в лучах лазерного шоу лица и женские груди, притягивали на «разгоняющийся» танцпол все новых сексуальных жертв. Бдительные и незаметные охранники, осторожно наблюдающие за безопасностью, проскальзывали мимо охваченных интимным пламенем молодых людей в поисках драг-диллеров, борьба с которыми стала модным явлением, в последнее время. Атмосфера секса не покидающая клуб ни на секунду, вселяла уверенность в тех, кто в ней нуждался, и заставляла задуматься тех, кто был ей переполнен. Несколько дорожек героина перед входом в клуб и постоянно приподнятое, наполненное вечным позитивом, настроение сулило мажорам еще одну веселую ночь. В мягких креслах, отпустив на танцпол своих девушек и доводя себя до кондиции бутылкой ирландского Виски «Jameson», парни всматривались в мелькающие доступные тела девушек, при этом, думая, что это «они будут выбирать» себе тело на ночь. На самом деле, за них уже выбрали, так как молодое самолюбие, не позволит пропустить мимо полуголую наживку. Несколько девушек, в разных частях клуба, хладнокровно распивая безалкогольные коктейли, словно опытные тигрицы, ждали удачного момента для прыжка. Конечно, этих детей провинциальных олигархов знали многие, их визитной карточкой были из поступки, и никакой начальник службы безопасности никогда не позволил бы себе грубое обращение с кем либо из этой касты. Их фотографии, как и фотки девушек-охотниц, висели над мониторами камер внутреннего слежения в одной из тайных комнат таинственной и манящей «Beerж,и». Поэтому служба безопасности точно знала «как и с кем можно разговаривать». Впрочем, кроме безбашенных поступков, репутацию ребят поддерживал их внешний вид, определить стоимость которого для знающего человека не представляло никакого труда. Смуглый и кудрявый Хосе, увешанный золотой цепью и аналогичным браслетом, закинув ноги на стеклянный столик, был похож, скорее, на уличного подростка, чем на серьезного бизнесмена, каким он предстал несколькими часами ранее – в прокуратуре. Строгие кроссовки «Corneliani», аккуратный пиджак от «Ralph Lauren», броский ремень от «Armani» и пачка пижонского «Sobranie» в руках дополняла образ беззаботного мальчика. Совершенной противоположностью ему был сын бывшего депутата – Никита, который просто излучал сегодня критические дозы эпатажа. Парень был в шортах, наверное, впервые за историю клуба, кто из лиц мужского пола смог пройти через «face-control» в таком виде, внутрь обжигающей тусовки. Впрочем, консервативные шорты, совсем не означали дешевизны, в том числе и из-за логотипа «Calvin Klein» на огромной бляхе ремня. Разнообразие торговых марок дополнял шелковый джемпер «Boss Black» с огромнейшим V-образным вырезом из под которого прокаченный, мускулистый торс притягивал взгляды, ищущих сексуальных приключений, девушек. В образ состоятельного шока Никиты изящно вливалась еще одна деталь - черно-блестящие очки «Burberry», сквозь которые, из-за их солнечного предназначения и клубного полумрака, невозможно было что-либо увидеть, но снять их Никите не позволяла внутренняя гордость и обострившееся чувство стиля. Внешний вид остальных ребят также обращал на себя внимание, но перечисление элементов одежды способно наскучить даже самым искренним приверженцам модных тенденций. Разве что еще одним магнитом женских взглядов был сынок гендиректора строительной компании «ДомИнвест» в легкой и невесомой рубашке от «Galliano», бравируя платиновыми часами «Patek Philippe» за 14 тыс. долларов и играя взглядом с очаровательной, жгучей брюнеткой по имени Кристина. Девочка просто таяла при виде юного сынка афериста, застенчиво ему улыбалась и постоянно опускала взгляд на свои обнаженные ноги, что было своеобразным сигналом, влекущим сексуальным жестом. Парень поднялся с места и, поправляя убранные назад волосы, направился к опытной Кристиночке. В это время, за его спиной подростки уже распробовали свежую бутылку Martini Asti и кидались друг в друга телефонами, зажигалками, пачками сигарет, что сопровождалось диким смехом и после нескольких секунд этой «мажорской перестрелки» прожигатели жизни крутились на танцполе.
Клуб – это то место, где комплексы человека выхлестываются наружу, переполняя его как наполненную чащу, они подобны непрекращающемуся потоку сексуальной энергии управляющему разумом человека. Клуб – это отражение человеческой похоти, расточительства, желаний и вожделений, которые буквально сводят человека с ума, подменяя ему ту скучную, безынтересную жизнь, какой мы живем до двенадцати ночи. Но стоит стрелки часов перейти долгожданную временную грань и подобно мгновению волшебной палочки, как в сказке «Золушка» человек преображается в новое, антиконсервативное, часто аморальное и ищущее то, что врят ли можно получить в обычной, дневной жизни. Клуб и секс – это синонимы, мы говорим об одном, подразумевая другое. Клуб – это не то место, где можно и нужно понимать человека, ведь глядя на манящую ногату очередной блондинки сложно оценить ее как личность, только как сексуальный объект и именно это остается главным достоинством клубной жизни. Клуб – это то место, где взгляд заменяет человеку речь, а имя становится простой формальностью, шепот которой на ухо случайному партнеру во время пылкой сексуальной, но лишь физической близости, добавляет в раскаленную, ночную атмосфера новые впечатления. Клуб не оставляет вам шансов, он всегда сильнее и определяет ваши желания задолго до того, как вы успеете их осознать. Он управляет вами, манипулирует вами, дарит вам незабываемые моменты и сразу забирает часть вас, в качестве жертвы тому самому «клубному» богу, которому поклоняются миллионы «прожигателей» на этой планете и имя которому Секс. Клуб – это мечта, другой мир, стечение пафоса и вседоступности, эпатажа и вульгарности, кощунства и индивидуальной свободы. Клуб – это место где вы не просто отдаетесь случайному, возбужденному парню, но место где вы отдаетесь своим желаниям. И для клубных девочек, не имеет никакого значения, кто прижимает их к кабинке туалета и взволновано, но энергично вводит в них свои 18 сантиметров гордости, даря им минуты искреннего наслаждения, как и для парней не важно, кто так жадно играет блестящими губками и розовым язычком с их, наполненным чувствами, пенисом. Ведь член – это самый честный и искренний мужской орган, он не способен обманывать, и всегда делает то, что должен. Член, как и машина, в мужском понимании это предметы одушевленные, наделенные чем-то большим, какой-то особенной жизнью, видимой и ощущаемой только ими, мужчинами. В минуты клубного, случайного секса, парень сходит с ума не из-за красоты или неотразимости девушки, а из-за легкого девичьего стона, который является доказательством их состоятельности как мужчин и внушает им мысль возрастающего полового статуса. В клубном сексе сочетаются самоутверждение и безысходность.
***
Сына гендиректора строительной компании «ДомИнвест» звали Егор, и после пятнадцати минут короткого разговора, Кристиночка вела его за руку в сторону «женской комнаты». Конечно, это все видели, но хриплый голос начальника службы безопасности, пронесся по внутренним каналам клубной связи, и строгая охрана сделала вид, что ничего не заметила. Через несколько секунд подростки уединились в одной из ярких кабинок, вкушая общий плод запретной и головокружительной любви. Движимые стремительным порывом сексуальных прихотей, они принялись массировать эрогенные зоны друг друга, при этом чувствуя нежность губ партнера, отрывистыми и эмоциональными поцелуями. Для Кристиночки вся личная жизнь заключалась в клубных знакомствах, правда не все они заканчивались такими играми, но часто продолжались за пределами «второго дома». Плотно обтягивающее, черное платье с редкими пайетками в виде изгибающих талию линий, начинало мешать резвому мальчику, и оно, как бы мимоходом, поднялось до талии, открывая бледные бедра и другие, более жаркие, места. Кристиночка, чувствуя волнующий момент, прошептала – «Пожалуйста, сделай мне…» - она не договорила, так как новая волна возбуждения слегка перебила ей дыхание, ее тело тут же покрылось тысячами мельчайших пупырышек, соски грудей стали тверже, она тяжело вздохнула, будто в последний раз набрала воздуха, прислонилась к стенке кабинки и закрыла глаза, переполняемая одной и той же мыслью – «чего же он медлит?». Парень нырнул вниз, встал на колени, обхватив бедра брюнетки, и попытавшись развести их в стороны, насколько это возможно. Девушка с радостью подчинилась и почувствовала, как по ее ногам поползла вниз последняя вещь, мешающая страстным ощущениям проникновения вглубь мира ее сексуальных фантазий. Она обхватила голову парня за затылок, и чуть слышно проговорив – «о, господи», получила, наконец, то, о чем мечтала уже несколько месяцев, а мечтала она о послушном мальчике без комплексов и глупых мужских амбиций. Девочка зажмурилась еще сильнее и уже чувствовала, как между ее половых губ скользит что-то мокрое и очень приятное. Язык парня по очереди уделял внимание всем сторонам женского интимного органа, скользя от одной стенки влагалища к другой. Парень, будто специально, следя за скоростью девичьей реакции, улавливал вожделенное постанывание, которое добавляло ему новые силы, и он мастерски увеличивал темп, подчиняясь воли жгучей брюнетки. Кристиночка, плотно обхватив парня, медленно массировала своими острыми коготками его голову, запуская свои пальцы меж густых волос. Егор, чувствуя нажатия ногтей возбужденной девочки, в такт этим движениям запускал свой язык все глубже внутрь своей пылкой партнерши. Меняя технику этого орального массажа, он дарил ей новые ощущения, от которых она только сильнее прижималась к стенке кабинки и гораздо плотнее сжимала в своих руках затылок мажора. Осторожные ласкающие движения сменялись довольно грубыми, напористыми, вращающими порывами языка, которые в контрасте со спокойным ритмом буквально возносили ее на небо. Она только шептала - «еще… пожалуйста, посильнее», а парень подчинялся этим стонущим мольбам, удовлетворяя все сексуальные прихоти брюнетки. Девушка дышала все глубже, постанывание становилось каким-то резко-прерывистым. Мажор, пошире открыв рот, скользнул своим языком к верхнему, лобковому уголку влагалища, улавливая сокращения разогретых мышц. Следующим движением, резко вдавив язык внутрь, он ощутил прикосновение к небольшому комочку, от чего девушку бросило в секундную и долгожданную дрожь. Он тут же вновь дотянулся до клитора, и на лице девушка появилась странная улыбка, вызванная бурей необычайных внутренних переживаний. Количество влаги резко увеличилось и аккуратная струйка «секрета» оказалась на языке мальчика. Эмоции пришедшего оргазма захлестнули девушку, в сочетании с аккуратным, но резким продолжением орального массажа, движения языка при котором теперь напоминали легкое покалывание, каждое из которых в разы усиливало сокращения мышц женского интимного органа. Все громче становился стон девушки, и не в силах больше перебороть себя из крайней кабинки женского туалета послышался отчетливый женский крик – «Боже мой, как приятно…» - после чего смех Кристиночки наполненный девичьим экстазом разнесся по дамской комнате. Егор также не сдержался от смеха и, пощадив свою спутницу, прижался щекой к разгоряченному лобку, дав подруге шанс полноценно насладиться незабываемыми ощущениями...
Парень приподнялся с колен, и девушка рухнула в его объятия не в состоянии более самостоятельно удерживаться на ногах. Долгожданный и умело продленный оргазм, казалось, забрал все ее силы и она крепко обняла мальчика, боясь отпустить его хотя бы на секунду. Они простояли так несколько минут, Егор боялся разжимать руки и только слушал, как благодарная девочка шепчет ему на ухо какие-то нежные слова, смысл которых в тот момент его мало интересовал – «Спасибо… спасибо тебе…». Парень лишь крепче держал ее и вслушивался в цоканье чьих-то каблуков за пределами их общей, теперь уже памятной кабинки. За время их близости они слышали десятки разных голосов мимолетных посетительниц запретного для мужчин места, и только теперь могли, как следует вслушаться в содержание женских реплик и вместе затаивали дыхание, в надежде быть не услышанными, как будто теперь это имело какое-то значение. После чего, Егор вновь опустился на колено, достав из своего кармана ранее аккуратно убранные трусики Кристины, при этом расправив их. Девочка неловко улыбнулась, и создалось впечатление, что этот жест вызвал у нее больше смущения, чем абсолютно неземное «куни» в исполнении мастера подросткового секса. Но переборов секундное смущение, она осторожно, по очереди просунула ноги между вырезов черной сексуальной материи, и парень медленно вернул атрибут девичьего белья на его первоначальное место, нежно поправив края этого привлекательнейшего предмета женского туалета. Это было похоже на какой-то ритуал, вроде того, когда жених снимает подвязку с ноги своей невесты, только тут все было наоборот. Он стоял на коленях перед девушкой, и это не вызывало у него каких-либо сомнений, это не унижало его и он не считал себя размазней. Все это выгодно отличало Егора от целого класса мужчин, которые до сих пор жили законами шовинизма и полового рабства. Он в последний раз, демонстративно вдохнул в себя неповторимый женский запах, ощутив этот запретный аромат, и опять прижался своей небритой щекой к, затянутому в прозрачную черную ткань, лобку, оставляя на нем редкие, но очень приятные легкие поцелуи. Парень внутренне ликовал, ощущая на себе влюблено-благодарный, а самое главное искренний взгляд случайной подруги. Он встал в полный рост, и девочка опять начала шептать – «Отвезешь меня домой?». Он улыбнулся, обняв ее за талию и тут же ответил – «Конечно… устала?». Девушка невольно кивнула. Окончательно приведя себя в порядок, они вновь вернулись в суетливую и еще неудовлетворенную толпу, чтобы снова покинуть ее, ведь они, в отличии от остающихся здесь, получили то, что искали. Не прощаясь с шумной компанией детей провинциальных олигархов, мажор и его случайная девушка оказались на ночной улице уже спящего города, послышался характерный звук сигнализации, сверкнули неоновые фары спортивной Subaru Impreza и через несколько секунд рев мотора приближал ребят к дому Кристины. Блестящий черный цвет спортивной машины сливался с пугающим мраком ночных улиц и, казалось, что единственным источником света остаются далекие звезды, которыми как никогда было усыпано непокоренное небо. Одинокая иномарка, сверкая в ночных огнях витрин помпезных бутиков 18-дюймовыми дисками BOSS XL300, оставляла за собой звуковой шлейф агрессивного и резвого мотора, будя мило спящих людей, забывших закрыть окна на ночь, в попутных многоэтажках. Кристина, расслабившись и уже засыпая в удобном кресле, напоминающим больше сидение самолета, всматривалась в силуэт мажора, который иногда освещался уличными фонарями, но салон машины тут же превращался в прежнюю тень, как только резвая Subaru набирала скорость. Интимный полумрак дорогой иномарки в атмосфере какого-то внутреннего спокойствия девушки, которое она ощущала впервые в своей жизни, еще больше влюбляли Кристиночку в долгожданного принца.
После недолгого пути по пустынным дорогам ночной Самары машина остановилась у элитного жилого комплекса на «Первомайском спуске». Переживающая мама в квартире на восьмом этаже и унылые лица охранников на пропускном пункте в подъезде дома не являлись альтернативой ухоженному парню, который уже заглушил мотор, боясь обрывать легкий сон мечтательной девушки. Фары Impreza погасли, и машина окончательно вписалась в пейзаж тихо спящего района. Парень не произнес ни слова и продолжал мысленно представлять тот момент, когда ему придется оторвать от сна это прекрасное создание. Егор, при всей его мажорской мерзости, самолюбии, возвышенности и тяги к интригам, с девушками был человеком мягким, словно в нем был какой-то комплекс, который тут же исчезал при появлении очаровательной особы. Словно девушки заставляли его меняться, быть лучше, так как были частью другого мира, не того в котором живет избалованный мажор, и где процветает корысть и лицемерие, а того, где есть место только красоте и жуткому желанию не обмануть ожиданий наивного девичьего создания, одно из которых сейчас так мило дремало в соседнем кресле его машины. Он боялся шуметь и боялся, что его увидят друзья, точнее его слабоволие, чуткость и обходительность, которые они – капризные дети опальных олигархов, не могли признать, а самое главное не могли понять. Тихо опустился стеклоподъемник и в салон хлынул поток холодного ветра, Егор осторожно убрал прядь волос с щеки спящей красавицы и этого оказалось достаточным чтобы побеспокоить зеленоглазую брюнетку. Не открывая глаз, она прошептала – «Уже приехали?». Парень на секунду возненавидел себя за этот неосторожный жест, от обиды прикусив нижнюю губу, но изменить что-то уже было не реально, и он ответил – «Да, прости, я разбудил…». Она улыбнулась, будто разглядев в парне какую-то искреннюю скромность, видимую только в такие моменты. Будто увидела его настоящего, без наигранных фраз и ложных представлений, она взяла его за руку и проговорила – «Ты знаешь, наедине ты совсем не такой, как вокруг них…». Егор отвел взгляд, поняв, что девушка на самом деле отличается какой-то неизвестной ему ранее чертой характера, тем, чего никогда не было в его девушках. Она видела то, что никогда не заметит случайная спутница мажора. В его голове мелькнула мысль – «Может она не случайная?». Он не знал что ответить, но ответ получился самым, что не на есть правдоподобным – «Не мы такие, жизнь такая…». Девушка поняла, что смутила парня и напомнила ему о чем-то, что тот не хотел вспоминать в такой момент. Но это была его жизнь, и забывать про собственную жизнь было не правильно, по крайней мере, не честным к самому себе. Как бы то ни было, девушка еще крепче сжала руку Егора и молча продолжала смотреть в его мальчишеские глаза. Это было одно из тех мгновений, о которых жалеешь, что они не длятся вечно, но остаются в воспоминаниях еще очень долго. «Я не хочу уходить» - Кристина оборвала эту сентиментальную паузу фразой, которая не имела ровным счетом никакого смысла, но она не могла больше выносить мучительной тишины негласного прощания. И, конечно, она знала ответ – «Не уходи…». Но они оба понимали, что продолжения у этого вечера быть не может и не потому что они уже находились возле дома Кристины, где никак не могла заснуть ее испереживавшаяся мама и даже не потому что ночь уже заканчивалась, а потому что чувствовали как банальная физическая близость в пьянящей клубной атмосфере могла закончиться более высоким, пламенным чувством, которое они боялись спугнуть и которого так боялись те самые парни в стиле «Rich». Легкий прощальный поцелуй и он уже смотрит ей вслед, потеряв ее на эту ночь, но возможно обретя на всю жизнь, если только мажорские принципы и предрассудки не окажутся сильнее того теплого чувства, которое называют любовью.
Послушный Lancer Evo умело вписывался в повороты витиеватых улиц. Оставаясь один на один со светофорами, в безлюдном мрачном городе, спортивный автомобиль лихо разгонялся до 140 км на прямых участках центральных магистралей Самары. В черном, кожаном салоне громко играла музыка и не переставая звонил мобильник, на экране которого высвечивались до боли знакомые имена Хосе, Дольчи, которые раскрепощенной женской компании прожигали эту ночь в Beerж,е. Унылое настроение Саши, вызванное его же собственными размышлениями об отце, убивало все мысли о продолжении ночи в клубе. Он не знал куда ехать и, не задумываясь, сворачивал на пустынных перекрестках, обращая на себя внимание подвыпивших полуночников, возвращающихся с разных злачных мест провинциального города. Сбавляя скорость перед одинокими жрицами любви, голосующими вдоль дороги, парень ловил себя на мысли, что это не его уровень и не самая лучшая компания сыну олигарха. Странное и не привычное одиночество помогало сосредоточиться, и он только убеждался в том, что должен поговорить с отцом. Раньше его не интересовал бизнес папы, также как и методы ведения этого бизнеса, до того момента как он не усомнился в том, что вместе с деньгами на кон ставятся человеческие жизни. Еще пару недель назад, он беззаботно наслаждался халявной жизнью, блистая модной одеждой и оценивая вкусы французских вин в дорогих ресторанах. Теперь же его ничего так не волновало, как правота тех слов Хосе. Самым страшным было то, что татарин мог оказаться прав и Сашин отец действительно устраняет конкурентов и бывших компаньонов. Но в любом случае, серьезный бизнес связан с высокими рисками. Так не только в торговле автомобилями, так везде. И обвинения татарина, которые весь вечер не дают покоя сыну автокороля, выглядят, по меньшей мере, лживо. Черный Evolution запросто оставлял позади себя лихих ночных гонщиков, которые в основном ездили на машинах русского производства и представляли собой чудеса русской тюнинговой фантазии, но естественно не могли составить какую-то конкуренцию сыну автокороля. Сашин отец сейчас находился в Барселоне, так что разговор по душам откладывался на более поздний срок, оставляя парня наедине с мучительными догадками. Спортивный Lancer, тем временем, пересек улицу Осипенко и, двигаясь вдоль ярко подсвеченных витрин бутиков и еле заметных металлических ограждений, парень схватился с попутной Audi A3, и несмотря на сопротивление красного хэтчбека, через триста метров все-таки был первым на светофоре. Настроение молодого гонщика немного улучшилось и на несколько минут он отвлекся от злободневной темы законности папиных денег. Телефон на время замолк, видимо друзья уже вовсю обрабатывали своих подруг, или просто уже были не в состоянии звонить куда-либо. Сняв ногу с педали газа и переведя сосредоточенный взгляд чуть в сторону от дороги, он увидел огромное, сверкающее в ночи здание – это была родная «Звезда». И как будто на автомате, он вывернул руль влево и через пару секунд оказался на пустеющей парковке развлекательного комплекса. Ночь пересекла свой экватор, поэтому клуб осторожно пустел, оставляя в своих стенах самых преданных ценителей клубной жизни, завершение которой они представляли не раньше 6 утра. Он обратил внимание на веселую компанию подруг, которые только что покинули этот рассадник случайной любви и теперь направлялись к своей машине. Одну из девушек парень знал лично…
***
Это была дочь бывшего прокурора области. С виду – довольно привлекательная девушка, среднего роста, хорошими формами, убранными назад волосами, оценивающими глазами, скрываемым пафосом и обычным русским именем Анна. Ее папа в свое время загадочно для большинства населения ушел в отставку, правда этому предшествовали долгие совещания с губернатором области, который правда тоже очень скоро окажется не в удел, прогнувшись под атаками партийных боссов из Москвы. Те требовали от губернатора обеспечить на выборах победу правящей партии в регионе, но он не взял на себя такую ответственность, чем очень огорчил высокопоставленных московских чиновников. Так вот, дочка прокурора сбежала по ступенькам злачной «Звезды» о чем-то переговариваясь с подругами. В десяти метрах блеснула фарами черная Corolla, и в следующий момент четыре девушки оказались в салоне японской машины. Toyota аккуратно тронулась, в тишине бесшумного мотора был слышен только треск покрышек, и звонкий смех разгоряченных девушек. Саша медленно включил заднюю скорость и перегородил путь веселой женской компании. Черный, агрессивный Lancer оказался прямо по середине единственного выезда, парень вывернул руль и встал поперек женскому автомобилю. Аня сразу же выжала тормоз, остальные девчонки также не поняли мажорской шутки, смех в салоне тут же стих, но зато послышался громкий и отчетливый упрек недовольной дочки бывшего прокурора – «И кто тебя так ездить учил?». Саша усмехнулся, после чего тонированное стекло быстро опустилось и из sport car,а показалось знакомое лицо симпатичного кудрявого, загорелого парня. Аня тут же успокоилась, слегка высунулась из окна и, рассмеявшись, наверное, сама над собой, спросила вновь – «Так ты не ответил?». Парень, немного наигранно, ответил – «Сам научился» - после чего резко выжал педаль газа, и sport car поравнялся с переполненным девушками автомобильчиком, откуда послышалось дружное – «привет» - девчонки заулыбались и начали игриво строить глазки обеспеченному, сексуальному мальчику. Парень полностью соответствовал их представлениям о молодых людях: дорогая машина, ровный загар, кутюрные шмотки, золотые побрякушки, мажорский юмор, к которому они уже так привыкли за последние годы. Саша что-то невинно говорил, облокотившись обеими руками на дверь, иногда поправлял волосы, мило улыбался, после чего девушки таяли еще больше. Вскоре парень наивно поинтересовался – «А почему вы без молодых людей?». Из Coroll,ы послышалось сразу несколько кокетливых голосов – «Мы тебя ждали», Аня немного нахмурилась, будто почувствовала в этом вопросе некую иронию, которую смогла бы стерпеть обычная девушка, но уж точно не стерпит дочка прокурора –«Ты, что-то тоже один сегодня, или у тебя там кто-то под рулем?». Парень расплылся в податливой улыбке, он понял намек на то, что все его девушки ничего из себя не представляют, и годились только для одного вида использования, но сейчас и на это ему не приходилось рассчитывать. Но он умело выкрутился – «А у меня сегодня мальчишник» - при этом, сделав вид, что не оценил остроумия матерой тусовщицы. Из салона Toyot,ы послышался звонкий смех, смазливая внешность ухоженного мальчика, для остальных девушек, была важнее его давних недомолвок с общей подругой. Аня тихо покачала головой, поняв, что парень не исправим, и по-прежнему может завоевать симпатию любой девушки, она перевела взгляд на мигающий светофор ул. Ново-Садовой. Мажор попытался заглянуть ей в глаза, но она отвернулась. Наконец, с заднего сидения Coroll,ы поступило заманчивое предложение – «Поехали с нами». Остальные девушки невольно переглянулись, но возражений не последовало, мальчик понравился всем, но не все могли это признать. В ожидании ответа, на парня уставились, как минимум три хищных взгляда. Можно было заметить, как предложившая девушка глубоко вздохнула, при этом, выставив вперед полуголую грудь, четвертый размер которой парень сразу определил на глаз. С тремя девушками одновременно он еще никогда не спал, а здесь вырисовывалась не плохая перспектива по этому поводу. То, что не удастся затащить дочку бывшего прокурора четвертой, он понимал прекрасно. Та была слишком самолюбивой, поэтому нужно было выбирать между одной или сразу тремя. Но если остановиться на втором варианте, то неуступчивая и такая независимая девушка останется мечтой мажорских сексуальных фантазий...
***
Ее нельзя было купить, потому что у нее все было. Ее отец обладал такими связями, что Сашина визитница на этом фоне казалась школьным альбомом с надписями «на память», хотя и у него имелось несколько эксклюзивных пластиковых карточек с гербом Российской Федерации, относящихся к таким ведомствам, как Администрация Президента и Генеральная прокуратура, не говоря уже о местном уровне. Парень вывернул руль, выжал педаль газа и по стоянке сверкающей «Звезды» разнесся резкий свист, вызванный трением автомобильных покрышек о поверхность сухого асфальта. Любители быстрой езды называли это «тронуться с пробуксовкой». Агрессивный Lancer незаметно устроился за машиной одиноких девушек, где уже шли пылкие споры о том, как им делить долгожданную добычу. Единственной девушкой, остающейся в стороне от этого «цирка», оставалась Анна, которой в глубине души этот длинноволосый, кудрявый брюнет со спортивным торсом нравился не меньше, чем спорящим между собой девушкам, но она предпочитала оставаться в стороне от подобных сцен, которые только унижали их, хоть и в собственных глазах. Смотря в зеркало заднего вида и наблюдая, то за приближающимся, то за отдаляющимся черным sport car,ом, она готова была разорвать на части капризных подруг, которые в деталях обсуждали предстоящее соблазнение сына автокороля. Она готова была кричать на всю улицу, что он просто один из миллиона самовлюбленных мажоров, но тут же ловила себя на мысли – «любовь - это чувство свойственное всем людям, даже самовлюбленным». Чем сильнее подруги начинали смаковать моменты предстоящей с ним близости, тем больше она бесилась, и все ее нутро будто начинало закипать. В голову пришла мысль – разогнать машину до 200 км/час и врезаться в столб, чтобы все эти высокомерные стервы повылетали через лобовое стекло, а ей самой не пришлось бы разрываться от обострившегося, казалось забытого и плохо залеченного чувства влюбленности. Ведь для них, он просто красивая игрушка, он нужен им как волшебный джин, исполняющий желания. Без его внешности, или еще хуже денег, они тут же потеряют к нему весь интерес. Он перестанет их интересовать, поскольку не сможет соответствовать тому образу, за которым охотятся любительницы сладкой жизни. А для нее, он личность, он парень, а не денежный мешок, он мальчик, о котором она мечтала ночами, вспоминала, смахивая одинокие слезы и обнимая мягкую подушку. И для нее не важно, что с ним будет завтра, сможет ли он заплатить за ужин в элитном ресторане и за ночь в Renaissance. Она видела в нем близкого человека, а потом уже мажорский статус, готова была простить что угодно, измены, обманы, даже это свойственное его касте лицемерие и самолюбие. Что угодно, лишь бы он позволял ей быть рядом, лишь бы он позволял… Она понимала, что ревнует, но не понимала – почему? Она знала его уже 4 года, и все это время, она пыталась заглушить в себе чувство непонятного влечения. Будто пыталась убедиться в том, что такой парень никогда не сможет сделать ее по-настоящему счастливой. Она понимала это, но жила надеждой, что ошибается. Сейчас же, она молча выслушивала издевки подруг о его возможностях, в том числе и сексуальных. И с каждым их словом ей становилось все больнее, ее будто кололи прямо в сердце, чем-то очень-очень острым, чем-то что пронзало ее насквозь, без шансов на душевное спасение. Больше она была не в силах терпеть...
***
Анна резко вдавила педаль тормоза и машина бескомпромиссно нырнула вперед. Запах жженых покрышек и оставленные на асфальте два ровных серых следа дополняли экстремальную картину неожиданно созданной аварийной ситуации. Характерный звук резкого торможения слегка оглушил сидящих в Toyot,е пассажирок. Аня немного ударилась об руль, сбоку сидящая девушка успела только вскрикнуть и от неожиданности, влетела в приборную панель, остальные в панике вцепились в заветные кресла. Мажор повернул руль влево и его Evo пролетел мимо застывшего на месте японского автомобиля, чудом уйдя от столкновения и остановившись в 20 метрах от машины нервной девушки. По спящей улице разлетелся обиженный крик – «Заткнитесь, просто заткнитесь» - что еще больше шокировало пассажирок Coroll,ы и отчетливо донеслось до сына автокороля, несмотря на работающий мотор и музыку в салоне Evo. В следующий миг все увидели, как Аня выбежала на улицу, будто куда-то сильно опаздывала. Сквозь открытую дверь, девушки вглядывались в след убегающей подруги, не в состоянии что-либо понять и изменить. Она перебегала пустынную улицу, пытаясь остановить поток нахлынувших, нескончаемых слез, ей было необычайно стыдно, хотелось скрыться от посторонних глаз, забиться в какой-нибудь угол, остаться наедине с собою и своими мыслями. И сейчас, больше всего в своей жизни она жалела о том, что на нее смотрит тот, из-за которого сейчас текли эти слезы, и кому никак нельзя было видеть всего этого. Девушка добежала до тротуара и обреченно побрела куда-то вверх, вдоль свисающих ветвей деревьев и ровных, но грязных газонов, серых многоэтажек и безразличных информационных стендов. Где-то сзади послышались удивленные возгласы – «Ань, ну ты что?», «Ань, да что с тобой?». На полуночной магистрали зажглись аварийные огни застывших автомобилей. Случайные таксисты замедляли скорость, пытаясь рассмотреть следы ДТП, но разочаровавшись вновь уносились в ночную даль, вместе со спящими и изрядно выпившими клиентами. Водительская дверь Lancer,а окончательно распахнулась, и удивленный парень побежал догонять свою знакомую, в то время как шокированные подруги хлопали пустыми глазами и о чем-то спокойно переговаривались, сидя в салоне черной Toyot,ы. Пересекая дорожную разметку, мажор приближался к сбегающей девушке и через несколько секунд он, молча и крепко обхватил ее за плечи. Неуступчивая девушка, поначалу пытаясь вырываться и срывая голос на настойчивом парне, в конце концов поддалась и оказалась безнадежно заключенной в объятия человека, влюбленность к которому испытывала уже 4 года, но никогда еще не была так близка к нему, как сейчас. Она была ниже его как минимум на голову, пыталась прятать глаза, смотрела куда-то вниз, потом осторожно прижалась к груди парня и проговорила – «Не отпускай меня»…
Он прижал ее еще крепче, на зависть избалованным подругам. Дочка бывшего прокурора, «железная леди», всегда такая собранная, готовая постоять за себя, временами агрессивная, теперь не могла остановить слез и олицетворяла самое беспомощное существо на этой планете. Парень был немного удивлен и попытался как-то отвлечь девушку от пережитых неприятных минут - «Ну ты что расстроилась? Из-за них?». Она промолчала, закрыв глаза и просто чувствуя на себе немного грубое, но такое надежное прикосновение юношеских рук. Они стояли посередине пустынного ночного проспекта, в свете тусклых уличных фонарей, окружаемые индустриальными пейзажами провинциального города, взглядами полуночных прохожих и оставшихся в салоне Toyot,ы девушек. Хотя подруги уже пересаживались в попутное такси, оставляя Анну под надежным надзором обеспеченного и неожиданно чувствительного, понимающего мальчика. Слезы девушки потихоньку стихали, она успокаивалась, прося за что-то прощение и вспоминая наставления мамы о том, что не один мужчина не должен заставлять ее плакать. Ослушавшись совета родного человека, она нисколько об этом не жалела и теперь понимала, что иногда нужно быть слабой и беззащитной. Тогда тебя обязательно кто-нибудь захочет прижать к своей груди. Две брошенных лакированных иномарки, обращающие на себя внимание светом аварийных огней и несвойственной доступностью, по-прежнему ожидали своих хозяев, которые не спешили возвращаться к скучающим дорожным спутникам. Размытая тушь, безвозвратно утерянный макияж, так старательно обычно возникающий, благодаря французской косметике, теперь оставлял следы в виде черных, изогнутых линий, на лице расстроенной и одновременно несказанно счастливой девушки. И было уже не понять, отчего она плачет, от обиды на легкомысленных попутчиц или от радости долгожданных объятий любимого человека. Ее мучила одна мысль – «Неужели любимый человек всегда достается только сквозь плач и боль? Неужели парень осознает свою значимость для девушки только после того как видит ее слезы?». К счастью или, наоборот, к сожалению, он не мог знать, о чем она думает. Он просто послушно играл роль пуховой подушки, но именно это превозносило его над остальным миром в ее глазах. Это и чувство четырехлетней влюбленности. Они простояли так минут пятнадцать, не замечая ничего и никого вокруг. Не обращая внимания на то, что около их мигающих машин уже остановился наряд ДПС, что недалекие милиционеры просвечивали фонарями темные салоны иномарок, в надежде увидеть пьяных или «обдолбаных» пассажиров и уже готовились осмотреть содержимое, мнимо брошенных дорожных коней. Не обращали внимания на неожиданно поднявшийся, пронзающий, видимо уже осенний ветер, который поднимал и уносил прочь клубы пыли и редкие сухие листья. Не обращали внимания на то, что знакомы уже четыре года. Ей стало легче, наверное, у каждой девушки бывают такие моменты в жизни, когда нужно просто выплакаться, желательно на плече близкого человека, и она промолвила - «Не смотри на меня, вся тушь потекла». После чего, жалобно и впервые - с появившейся улыбкой, добавила - «А говорили, что супер стойкая…» - она принялась аккуратно, краем ладони, смахивать оставшиеся слезы, при этом, стараясь не запачкать дорогой маникюр. Парень улыбнулся, осторожно прикоснувшись к ее щеке, и ответил – «Такую красоту никакой тушью не испортишь». Она очень ждала, что это намекающее прикосновение и пронзительно влекущий взгляд парня окончатся чем-то большим, но сентиментальный момент оборвал угрюмый голос деревенского прапорщика ДПС – «Ребят, ваши машины? Мы эвакуатор вызываем». Аня закрыла глаза от разочарования и прильнула лбом к его груди, парень отвернулся в сторону прапорщика и что-то недовольно ему прокричал. Она хотела ему сказать, наконец, признаться и сейчас мысленно возненавидела всех на свете, кто мог им помешать, особенно тех назойливых служителей закона. Но она еще успеет, обязательно успеет…
***
Особенность любого молодого человека, на которого свалились папины деньги заключается в том, что он считает, будто все в этом мире уже им куплено, а жизнь представляет непрекращающийся финансовый поток, течение которого запросто уносит его в безнаказанное и неприкосновенное будущее. Очень трудно сдержать себя, чтобы не устроить пьяный дебош в каком-нибудь ресторане и не швырнуть в лицо охраннику пару стодолларовых купюр, либо лишний раз не надавить педаль газа, проскакивая один красный свет за другим, в один момент, осознав, что поперек твоей жизни уже встал такой же любитель быстрой езды и папиных денег. Очень трудно понять, что падать гораздо больнее и гораздо проще, чем подниматься. Очень трудно, в минуты «порошкового» секса, осознать, что этот процесс по своей сути вторичен и должен быть следствием, а не первопричиной. Очень трудно поставить перед собой цель, такую туманную и неопределенную, зарытую в землю, как талант, по той причине, что деньги имеют такое свойство – уничтожать всякие таланты, которые словно обострившееся заболевание проявляются в моменты жизненных потрясений. Не понимая и отказываясь понимать, человек может допускать бесконечное количество ошибок, и рано или поздно они заканчиваются головокружительным крахом. Именно так, когда успех отличить от поражения не представляется возможным до последней секунды, когда ставки слишком высоки, и, казалось бы, успешная жизнь превращается в досадную ошибку, когда никакие деньги мира не могут заставить человека бороться и все это только потому, что они в принципе не могут научить борьбе. Ведь они созданы как раз для того, чтобы заменить сам процесс борьбы материальной стабильностью. Покупая, человек меняет обычный уклад жизни окружающих, ведь он приобретает не только их покорность, он покупает нечто большее, что, являясь миной замедленного действия или опасным долгосрочным транквилизатором, может служить человеку, оборвав его жизнь в самый неподходящий для этого момент. Видимость контроля, разбавленная окруженным лицемерием в стакане шотландского виски королевской серии делает человека заложником опасных иллюзий, заставляя встрепенуться от неожиданных ударов в спину и обрадоваться победившей силе чувств, таких нужных, но несвойственных современной касте детей с большой буквы «Д».
***
Этот день должен был запомниться надолго. Колонны глянцевых машин, бесконечные гости, строгие люди с лютыми лицами и наушниками в ушах, горы алых цветов, неуклюжие фотографы, нанятые не то конкурентами, не то медийными злопыхателями. Хотя провинция никогда не выделялась скандальными, как еще говорят, «желтыми» СМИ, но подобные мероприятия вызывали большой резонанс в богемной жизни теневых бизнес-игроков богатых регионов. По списку гостей можно было составлять географическую карту России, на которой особо выделялись автомобильные и нефтяные регионы. Количество прибывших уже давно перевалило за сотню и, разумеется, одним из немногих мест, способным удовлетворить такие высокие организационные запросы, был знаменитый ресторанный комплекс «Дом туризма», находящийся недалеко от театра оперы и балета. Здесь часто можно было встретить иностранных гостей, звезд шоубизнеса, приезжавших на гастроли в Самару, местных политиков и бизнесменов высочайшего регионального уровня, но сегодня весь комплекс принадлежал одному человеку, ибо деньги его отца с легкостью организовали этот запоминающийся праздник. Он, а него отец, был сейчас в центре общественного внимания, что, в общем-то никак не беспокоило бизнесмена, привыкшего находится в тени. В то время как родители порознь любовались возмужавшим отроком, он с необычайной игривой легкостью, в черном, свадебном костюме от «Gaultier» красовался перед пребывающими гостями, иронично целуя руки 50-летним дамам, которые тут же краснели от смущения и портили всю атмосферу своими провинциальными улыбками. При всей роскоши, богатстве и состоятельности, манер и истинного европейского, а еще лучше исконно русско-дворянского поведения тут не доставало. Но этот несущественный и никому не интересный «минус» тух как свеча при порыве северного ветра. Это была свадьба веселого и беззаботного паренька по имени Данила, но в тусовке его называли уменьшительно-ласкательным – Даня. Он был сыном очень состоятельного человека, который был известен условно-определенному кругу лиц, как один из топ-менеджеров известной, в том числе и криминальных кругах, финансово-промышленной группы, фактически контролирующей регион. В компании он отвечал за стратегическое развитие, что в переводе на русский язык приобрело характер банального захвата и отъема чужой собственности – рейдерства. Без преувеличения, все крупнейшие рейдерские операции за последние годы в Самаре были его проектами, это составляло отдельный сектор региональной экономики и могло сравниться разве что с добычей ресурсов, продажей оружия и наркотиков. Профессиональные рейдеры, беспринципные и целеустремленные они интересовались только крупными предприятиями и заводами. Кроме Автогиганта, в котором их промышленная группа получала, чуть ли не семьдесят процентов теневой прибыли, на территории области было еще, чем поживиться. Так знаменитый Завод им.Тарасова не раз подвергался систематическим рейдерским атакам, правда с переменным успехом, в результате чего за предприятие вступились московские чиновники, но рейдеры никогда не уходят просто так. Война закончилась смертью одного из руководителей совета директоров г-на Новикова, что было своеобразной местью упертым акционерам, ничего личного… По аналогичной схеме предприниматели обработали Завод им.Масленикова, к счастью здесь обошлось без убийств, но корпоративная эффективность оказалась гораздо выше, чем на ЗиТе, что вылилось в солидные дивиденды и бегство из региона нескольких бывших собственников завода. Еще был открытый захват саратовского предприятия ВолгоМост, что напоминало средневековый штурм крепости, только в качестве доблестных рыцарей здесь выступали отмороженные бойцы ЧОПов, щадящие только что свои руки, но никак не головы попадающихся на пути уборщиц, секретарш и бухгалтеров. И, конечно, никого не оставила равнодушным попытка оторвать кусок пирога под названием «Центральный парк культуры и отдыха», или как его называют «Загородный». В прессе маячили громкие заявления продажных депутатов, связанных обязательствами чиновников администрации, нелепых «грантовых» правозащитников. Парк буквально осаждали активисты экологического движения, позднее реорганизованного в партию, принявшую участие в распределение мест в парламенте, и под благовидным предлогом защиты окружающей среды и сохранения культурного наследия области, отстаивали корпоративные интересы купивших их бизнесменов. Вот такая политическая схема…
***
Отец Дани был составляющей огромной полукриминальной машины, способной перемолоть любого, кто осмелиться встать у нее на пути. Особенно символично на этом фоне выглядели заявления одного из менеджеров АвтоВаза, который сказал в свое время – «Чтобы остановить этих людей, нужна не милицейская проверка, а общевойсковая операция». Он был прав, и к сожалению, уже именно «был»… Суровый родитель принимал бесконечные поздравления, отвлекаясь для разговоров по телефону, выслушивал обиженные капризы новой жены, которая приходилась Дане мачехой и была старше его максимум лет на пять. Данилина мама в это время тихо сидела за столом, восхищаясь единственным сыном, моментами не сдерживая слез счастья и повторяя подруге то, что сын для нее единственная радость в жизни. Мама была истинно советской женщиной, со следами приближающегося возраста, соответствующих форм, скромной и неизбалованной современной жизнью, чем явно отличалась от новой пассии бывшего мужа. Что ни говорить, а деньги меняют мужчин, им всегда хочется купить себе новую игрушку, в данном случае «не битую и с небольшим пробегом». Как бы не иронично это звучало, но факт остается фактом. И сразу забываются десятилетия прожитой жизни, в какой-нибудь грязной советской коммуналки, где по ночам, тысячами мерзких тараканов, оживают потолки и облезлые стены. Забываются все радости и огорчения, пережитые вместе, бессонные ночи у кровати крохотного, неожиданно захворавшего, сына. Забывается зарплата инженера в 150 рублей и жилплощадь в 8 квадратных метров, забывается советская преданность и беспамятная любовь женщины, которую не пугают бытовые трудности, но радуют первые шаги любимого сына по пыльному ковру коммуналки, его первые синяки на коленках и звонкий младенческий смех. Но потом в их жизнь пришла перестройка, дикий, разгульный капитализм, первые деньги, бесформенные и безнадежные рожи бандитов, а главное - знакомства с людьми, которые в будущем встанут у истоков создания самого влиятельного криминально-предпринимательского холдинга в области, а может быть и в России. После развода мама Данилы получила неплохой счет в Австрийском банке, четырехкомнатную квартиру в центре города, машину с водителем-охранником, но по-прежнему работала с 8 до 5, причем добиралась до места работы на трамвае, что очень не нравилось повзрослевшему сыну, уже успевшему, как следует распробовать все сладкие плоды жизни. Иногда, женщина пыталась затащить парня внутрь оживленного общественного транспорта, как на экскурсию, а тот ужасно стеснялся, что его могут увидеть знакомые, и юношеский максимализм всегда побеждал в нем банальный интерес к внутреннему устройству трамвая, которое он помнил только из воспоминаний глубокого детства. Профессия врача и должность заведующего одного из отделений Центральной клинической больницы им.Калинина, которая оставалась чуть ли не единственным крупнейшей организацией, избежавшей рейдерских атак прославленной финансово-промышленной группы, вполне позволяли существовать на собственные, заработанные своим трудом, деньги. Все же отцовские перечисления, которые в сотни раз превышали зарплату врача, мама откладывала для беспечного сына, ну и если что, для бывшего мужа, если того неожиданно «посадят», а его соратники разбегутся по заграницам. По этой же причине женщина держала однокомнатную квартиру, в которую готова была перебраться, если потребуется продать четырехкомнатную квартиру на проспекте Ленина. Бережливая женщина, как могла, просчитывала самые неблагонадежные ситуации. С особой скрупулезностью лечила высокопоставленного областного милицейского начальника, всерьез рассчитывая на него при случае. Наивная женщина не знала, что ее бывший муж, каждое воскресенье выпивает с этим начальником по несколько литров водки и строит ему загородный дом в Царевщине. Все и без нее было просчитано до мелочей, но она слишком любила сына, чтобы рисковать…
***
Даня был одним из самых старых в мажорской компании, ему уже перевалило за 20, и женитьба стала логическим продолжением, требующей разнообразия, жизни. Это был высокий парень, немного напоминавший Бельмондо в молодости, только с более ровным загаром, располагающим к доверию, приветливым выражением лица, небольшой щербинкой на передних белоснежных зубах и хитрыми, льстивыми карими глазами. В то время как его отец прикрикивал на медлительных официантов, и параллельно с этим успокаивал капризную 25летнюю пассию, Даня неожиданно выбежал на улицу сквозь мощные, но при этом прозрачные двери. Это могло означать только то, что прибывший гость должен быть встречен лично, причем у машины, как по традиции – у трапа президентского самолета встречают главу государства. Жест особой доверительности и уважения никогда не оставался незамеченным и только располагал к себе VIP-персону. Так, через несколько минут, Даня появился внутри белоснежного зала в компании сына губернатора и нескольких его охранников. Тот, хоть и был гораздо старше виновников торжества, но все равно относился к волне постсоветской золотой молодежи. Отец Дани тут же пригласил желанного гостя за лучшее место, где в окружении региональных нефтидельцов и бизнесменов, юный банкир чувствовал себя вполне уютно, устроившись на мягком стуле. Банк «Солидарность», возглавляемый сыном губернатора, переживал очередной взлет, коих в жизни юного олигарха было много, особенно из-за папиного положения и регионального бюджета, который, конечно же, хранился на счетах семейной копилки. Впрочем, подвешенное состояние отца, из-за подозрительной задержки в переназначении на губернаторский пост, инициированной лично президентом и финансовых долгов на сумму свыше 50 миллионов долларов за семейное предприятие Техстрой плюс непредвиденные обстоятельства, неожиданные преждевременные судебные иски, и темная история с махинациями стала достоянием гласности. От судебных исков политических комбинаторов должен был избавить один старый друг, который занимал высокий пост в банке, одолжившем деньги на, казалось бы, прибыльный проект «Техстрой», в котором также был заинтересован материально. Получается, что он одолжил деньги чужого банка самому себе. И старого друга вдруг за что-то посадили в тюрьму. Таким образом, межрегиональный лесоизготовительный холдинг Техстрой стал своеобразной схемой отмывания заемных денег, но некоторые из учредителей не согласились с такой ролью компании, как и с возросшей ролью губернаторской семьи в этом проекте и могли наделать «глупостей», поэтому один из них случайно выпал из окна, и сделал это, как ни странно на территории другого - северного региона. Его место сразу же занял послушный человек. Но вся соль схемы заключалась в том, что гарантом по кредитам в этом проекте выступала обладминистрация, т.е. долги частной, пускай и губернаторской компании должна была выплачивать область. Но до конца разгадать все нюансы схемы из серии Остапа Бендера, наверное, уже не сможет никто, по вполне объективным причинам. Так или иначе, один из комбинаторов сейчас сидел за огромным свадебным столом и о чем-то живо беседовал с главным рейдерским стратегом области. По другую часть стола расположились хорошие Данилины друзья, прежде всего по тусовкам и кутежам. Они сидели у огромного зашторенного окна, сквозь которое в зал проникал тусклый, вечерний свет. Здесь были: хладнокровный Хосе, ворчливый, но веселый Дольчи, утонченный сын автокороля Александр, ненасытная и мечтательная Принцесса – дочка гендиректора водочной компании. В межкомнатной арке в стиле европейского модерна появился Егор и его новая девушка – Кристиночка, с которой он познакомился в Beer,же, а теперь не могли провести друг без друга и часа. Недалеко от шумной мажорской компании присел собранный, подозрительный и самый молодой депутат областной Думы. Этот статный парнишка прошел в региональный парламент от партии самого скандального политика России, изображающего оппозицию в нашей стране, что не мешало ему сниматься в разного рода телешоу и устраивать бои «без правил» в ГосДуме. Молодой представитель народа, воспользовавшись своим возрастом, успел поменять несколько партий и наречь себя олицетворением молодежной политики в регионе, при этом, так и не успев побывать в истинном русле молодежных политических споров и конфликтов, а главное - не успев побывать уличным лидером. А молодежная политика, как известно - это политика улиц, этим она и отличается от бюрократических, кабинетных интриг. Как бы то ни было, в стенах Губернской Думы появился еще один лицемер, хоть и возраст его был на несколько десятков лет меньше, чем возраст остальных, он ничем не отличался и был таким же, лишенным искренности и переполненным своими алчными интересами, депутатом. Боясь улиц и диалога со своими искренними политическими сверстниками – лидерами региональных молодежных движений, он с легкостью разыгрывал партийные козыри, избегая прямых контактов с теми, кого, якобы, представлял на своем посту. Но надо отдать ему должное, молодой депутат не плохо бросался компроматом на своих коллег, умел договариваться с партийным начальством, да и в общем был перспективной политической проституткой…
***
Первые лица города, а им нет и 30. Наводит на определенные размышления. Хотя, действительно ли они первые? Или первые – их отцы? А дети – это лишь потенциальная скамейка запасных, с которой поднимаются, чтобы изредка выйти на замену. Деньги часто определяют место человека в жизни, но единственный ли это критерий? В волчьем полукриминальном обществе провинциальной Самары ответ на этот вопрос знал каждый – «да!». «Дом туризма» блистал в этот вечер сотнями праздничных огней, а непередаваемая атмосфера свадьбы, разбивалась об льстивые улыбки высокомерных гостей. Одни завидовали платью невесты и помпезности праздника, другие – положению отца жениха, его авторитету и возможностям. Третьи – просто должны были истинному «хозяину» праздника большие деньги. У всех были свои причины чтобы сегодня здесь не быть, но фамилия и роспись на приглашении не оставляли многим выбора, а тем у кого такой выбор был, по негласной корпоративной этике полагалось сидеть рядом со спонсором вечера – причем как за столом, так и за решеткой. По концентрации уважаемых людей на квадратный метр, этот ресторан сегодня бил все рекорды. Гости еще опаздывали, что вызывало неодобрительные взоры авторитетной братии, крупных промышленников и предпринимателей. Невеста, переполняемая наступившей финансовой уверенностью в будущем, хлопала своими пустыми глазами, в которых читалось все сладостное предвкушение грядущего медового месяца на одном из островов какого-нибудь Карибского моря, после чего ее ждала учесть домашнего заточения жены олигарха, без права на реабилитацию. Жених как-то острил, аккуратно всматриваясь, в застенчивых дам и развязанных, уже подвыпивших кавалеров. Послышались первые свадебные тосты, Даня слегка обнял невесту, переводя взгляд на отца, будто спрашивая у него разрешения. Папин суровый взгляд послужил отличным сигналом и в стремлении прервать позорящий отца момент медлительности и нерешительности сына, Даня принялся нежно целовать теперешнюю жену. Крики «Горько!» только подогревали юную пару и они уже не чувствовали на себе посторонних взглядов. Невеста пыталась соответствовать образу «первой леди», а Даня просто пытался не опозорить немилостивого отца. Наконец свет в зале стал совсем вечерним, основное освещение погасло и на ресторанной, обставленной цветами и украшенной запоминающимися розовыми шторами, сцене появился знаменитый в России музыкальный коллектив. Все мужское население зала дружно замерло, жених слегка приоткрыл рот, так как выбор артистов он оставил за папой и не знал об этом выборе до самого последнего момента. Мажорики прекратили смеяться, Хосе чуть привстал и стал всматриваться в лица выступающих. Дольчи, казалось, сразу куда-то засобирался, ерзая на своем стуле. Зато Принцесса только нахмурила брови и подозвала официанта, приобняв его за талию, что-то прошептала ему на ухо. На сцене, тем временем, три «украинские дивчины» с эффектными формами, жгучими глазами и в белых, прозрачных и полуобнаженных нарядах, будоражили сердца всем мужчинам, исключительно вокальными данными. Но этих самых данных хватило, чтобы в зале послышались полупьяные, матерные возгласы наглых и авторитетных людей, которых принято было приглашать, если не хотелось с ними ссориться. Начальник УВД области, сидящий бок о бок с бандитами, тяжело сглотнул и легким движением руки опрокинул очередную рюмку водки, до этого бросив недобрый взгляд на свою 100килограмовую жену. Главный рейдерский стратег наслаждался произведенным на людей эффектом и уже представлял, как бы затащить этих «гарных дивчин» к себе в особнячок. Его белокурая и тощая пассия же наоборот начала канючить еще больше, критикуя каждое движение истинных украинок, в телах которых, конечно, было, за что ухватиться русскому мужику. Через несколько минут зажигательных и откровенных танцев на сцене, певицы начали спускаться в зал, где опешившие мужики расплывались в намекающих улыбках. В полумрачной обстановке шикарного зала, в лучах сценических фонарей, ошарашенные мужики наблюдали три самых соблазнительных силуэта в их жизни. Время для них будто остановилось, все замерли на одном дыхании и «украинские обольстительницы» начали играть с гостями за ближайшей частью огромного стола. Затягивая на мужских шеях галстуки, пристраиваясь к ним на колени, нагибаясь таким образом, что богатые девичьи груди оказывались перед хищными мужскими взглядами, девушки дразнили местных поскучневших жен. После этих игр все три девушки направились в сторону жениха. Даня гордо осознавал свое счастье и уже забыл о своей невесте, которая, как и остальные жены выглядела, как-то подавлено. С каждым шагом сексапильных певиц, Даня улыбался все больше и больше. И в момент, когда три самые желанные девушки России, под медленную и романтичную песню, окружили молодого жениха, поглаживая его по щекам и шее, парень был похож на святящейся фонарь. Причем улыбка была какой-то натянутой и нервной, но парень уверенно изображал из себя самого счастливого человека на земле.
***
«Эти воспоминания останутся в памяти парня надолго» - мысль, промелькнувшая в голове одиноко сидящего гостя, осталась ведомой только ему одному. И он был уверен в этом, как никто другой, так как наблюдал подобные сцены постоянно. С виду – никому не приметный, немного подавленный, с огромной залысиной, невероятно узкими губами, нервным характером, и уважаемым статусом в определенных кругах, человек. Близость к так называемому шоу-бизнесу делала его частым гостем на выступлениях звезд разного уровня. Да и сейчас, он присутствовал на свадьбе Данилы не просто так. Эротичные украинские солистки оказались на этом весьма сомнительном, но очень хорошо оплачиваемом мероприятии только благодаря ему. Не обретя широкой известности, да и не стремясь к ней, он решал важные организаторские вопросы, после чего провинция получала доступ к живым голосам, а главное живым телам звезд первой величины. Самара встречала этого, безусловно, важного человека уже более 50 раз, каждый из которых здорово увеличивал репутацию организатора и прибавлял неплохие суммы к пенсии. Вот только весь смысл накопления, как и смысл жизни, исчезли за несколько трагических секунд. В тот вечер… когда ему позвонили и сказали о том, что теперь его жизнь изменится, причем настолько, что в ней уже не будет светлого и манящего будущего. И это будущее не удастся купить ни за какие деньги мира. Он пытался перебороть себя, держался, как мог, и у него получалось, но по ночам становилось особенно тяжело. Наворачивались скупые мужские слезы, хотелось утопить свое горе в бокале шотландского виски. Впрочем, вместо этого изысканного напитка, он всегда доставал бутылку «столичной», той которую первый раз попробовал в студенческие годы, в общаге института. Водка отлично подходила для того, чтобы забыться. Человеку с русским менталитетом этот напиток всегда был ближе. Легкое опьянение вновь пробуждало в памяти картину того вечера. А, казалось бы, рутинный протокол следователя РОВД, вспоминался лучше любой молитвы. Всего один стакан… и вот он уже стоял у дверей МОРГа, ощущая этот резкий специфический запах. Но чувство переживания, страха и волнения вряд ли позволяли ему отвлекаться по пустякам. Сквозь гнусные, серые помещения, по тусклым коридорам, мимо безразличных к чужому горю санитаров, он готовился взглянуть своей судьбе в глаза, оставаясь один на один с мучительным ожиданием отчаяния и горя, слушая цоканье своих лакированных туфлей на гладком бетонном полу. Он шел за медработником, всматриваясь в его белую спину и седые кудрявые волосы, не замечая одинокие каталки, которыми был заставлен весь коридор. Не замечая того, что под серыми простынями отчетливо просматриваются контуры человеческих тел. Не замечая того, что с каждым метром его шаг становился все тяжелее, ноги становились ватными, сердце буквально выскакивало из груди. Не замечая всего этого, он оказался внутри поникшей комнаты, ультрафиолетовый свет «резал» глаза, все выглядело как-то однотонно, наверное, так, как и должна выглядеть обратная сторона жизни. Санитар подозвал его рукой, откинул грязную простынь с тела какого-то человека, точнее даже не с тела, а с массы, обгоревшей и безликой. Телом это уже было не назвать. «Узнать здесь кого-то? Но как?» - Он даже немного обрадовался - «это не может быть моим сыном». Но радость сменилась ужасом – «А вдруг может?». Сердце вдруг защемило, в горле в момент пересохло, будто он не видел воды целую вечность. Грудь буквально обжигало, в глазах пронесся животный страх. Не в силах держаться на ногах, он просел, не чувствуя колен и ступней. Санитар мигом подхватил родителя, делая подобное уже в сотый, а может и в тысячный раз. Оказавшись на полу, сознание начало возвращаться, темнота в глазах сменилась отчетливой картинкой. Его будто перезагрузили. Облокотившись на санитара, он попытался упереться коленями в пол и заметил свисающую черную руку погибшего, которая как раз оказалась на уровне лица пожилого, побледневшего человека. «Перстень» - мысль возникла сама собой. Он дарил сыну перстень, на 18летие, а теперь этот кусок метала из золота редчайшей пробы, буквально вгорел в палец этой черной массы. Он понял, что тоже умер, что его жизнь не может продолжаться, так как теперь останется только биологическая составляющая, отныне жизнь заменяется существованием, безликим и безрадостным. И только бог решит, когда остановить мучения психологически мертвого отца…
***
Даня слишком сильно напомнил ему сына, а реноме концертного менеджера самого популярного женского коллектива в России, не позволяло поддаваться эмоциям и воспоминаниям, тем более, на работе. Пол часа шоу-экстаза закончились. Дальше предстояло тяжелое расставание с местными, иногда не очень вежливыми людьми, нравы которых вряд ли позволят им успокоиться, особенно после всего увиденного. В провинции люди намного наглее, чем в столице, так как авторитетных людей здесь гораздо меньше, а безнаказанность в регионах приобретает не просто систематический, но и обыденный характер. Девушки еще не успели уйти, а Данилин папа уже принимал гонца от противоположного края огромного стола, где расположилась местная авторитетная братва, тот размахивал руками и о чем-то настоятельно просил. Певицы же почему-то отказались присоединяться к празднику, сославшись на срочные дела в Москве. Возможно, их напугали горячие кавказские парни, которые во время исполнения номера пускались в эффектные танцы, иногда откровенно не пуская «звезд» обратно на сцену. В общем, Данилин папа сразу же побежал разбираться, гости, да и сам главный рейдер не хотели так быстро расставаться с сексуальными девушками. Тем более, мечта олигарха, о трех знаменитых «украинских дивчинах» в своей постели, требовала конкретных действий и не важно, в какую сумму эти действия обойдутся. Праздник набирал обороты, и появление еще одного влиятельного бизнесмена просто никто не заметил, кроме одного человека. В пробирающемся сквозь разгоряченную толпу человеке, Саша узнал своего отца. Да, это был человек, чей автомобильный бизнес был одним из самых крупных в Самаре, если не в России. Этот высокий, статный и уверенный в себе брюнет был гендиректором огромного холдинга, из-за которого Саша оставался без отца месяцами. Конечно, подобная разлука негативно сказывалась на психике парня, из-за чего его жизнь и превращалась в затянувшийся, бесконечный ночной кутеж, в процессе которого было не скучно ждать отца из очередной поездки. Последний раз Саша видел его дней двадцать назад, по причине очередного отъезда родителя заграницу. И вот сейчас появился хороший шанс для разговора, пусть атмосфера и не позволяла, но интересующие парня вопросы требовали немедленных ответов, а вечные телефонные отговорки не способствовали их появлению. Парень вскочил с места, пробираясь меж развеселившихся гостей. Сзади послышался голос Хосе – «Куда ты?». Не дождавшись ответа шустрого парня, мажорики продолжили допивать бутылку красного бургундского вина, которая была уже третьей по счету. Саша, наконец, выскочил из-за стола и недалеко от входа перехватил заговорившегося с кем-то отца. После нескольких секунд холодного объятия и какой-то неискренней радости, отец пообещал – «О всем поговорим вечером, дома…». Но своим точным вопросом, Саша опередил мысль отца – «А ты будешь вечером дома?». Родитель начал неловко оправдываться, снова что-то обещать, все это сменилось его испортившимся настроением, но, взяв себя в руки, он проговорил – «Сегодня мы поговорим, я клянусь». Саша успокоился, кивнул головой и слегка улыбнулся – «Я рад тебя видеть, очень». Отец обнял сына и засмеялся – «Какой же ты еще ребенок». Саша промолчал, и почувствовал, что папа треплет его за волосы, как когда-то в детстве. Это был самый родной для него жест, он лишний раз напомнил отцу об их обязательном вечернем разговоре, тем самым, показав всю важность для него этого вечернего диалога. Родитель, по отечески уверил сына, чего было в очередной раз достаточно. Из папиного кармана появилась плотная связка ключей – «Держи, отдашь охране, пускай машину отгонят» - после чего родитель скрылся в витиеватых кулуарах «Дома туризма». Саша опять остался один, по середине разгоряченной толпы гостей, среди зазевавшихся телохранителей и неприметных официантов. На ладони парня оказался предмет папиной гордости, от которого просто веяло солидностью. Пара обычных ключей, для знающего человека, превращались в знак почета и уважения хозяина этой «заоблачной» вещи. А главное, что с этим атрибутом парень мог, наконец, осуществить свою детскую мечту. И он был бы не самим собой, если бы упустил такой шанс. Его ход мысли оборвал случайный телефонный звонок – «Але, ты приедешь сегодня?» - это была Аня, девушка с которой за последние несколько недель они стали необычайно близки, хоть и знали друг друга уже более трех лет. И она была единственной из его девушек, кто видел в нем человека, а не денежный мешок, отчего у парня складывалось впечатление, что он недостаточно значим для нее, не достаточно ею уважаем. На самом же деле, Аня от рождения видела все то, что мог предложить ей этот парень, поэтому и старалась рассмотреть в нем личность, а потом уже негласный и не нужный ей статус. Недалекий юноша видел это по-другому, ему казалось, что он перестал уметь удивлять девушек, но он не думал о том, что с таким же успехом, он мог пытаться играть возможностями с дочерью президента. Что поделать, парень был мажором, и стиль общения был тоже мажорским, его поведение определяли особое, отстраненное мировоззрение и взгляды на жизнь, кроме того, сказывались черты юношеского максимализма. Как бы то ни было, он проговорил в трубку – «Да, сейчас буду…». Уже забыв о свадьбе друга и бросив охраннику ключи от своего Lancer,а, парень поехал удивлять не нуждавшуюся в этом девушку…
***
Забитая до верху ресторанная парковка удивляла разнообразием марок и моделей даже самых требовательных ценителей автомобильной роскоши. Казалось, что ведущие европейские автосалоны на вечер перебрались в забытый провинциальный город. Свадьба только достигла своего экватора, впереди еще предстояла веселая местная пьянка, которая несмотря на всю помпезность обстановки и авторитет присутствующих является логичным завершением русских праздников, тем более в регионах. Двери ресторана распахнулись и на крыльце появился смазливый, но какой-то более уверенный, чем раньше паренек. Создавалось впечатление, что этот мальчик сейчас может послать «на хрен» любого губернатора, если не президента РФ. Прокручивая на пальце связку ключей и направляясь к заветной машине, открывающей перед ним новые горизонты возможностей, парень бросал презрительные взгляды на окружающих. И впервые хотел позиционировать себя не как сын олигарха, а как молодой, успешный бизнесмен, добившегося своего положения своим умом. В такие моменты происходит рождение нового самосознания, человек забывается, иногда не замечая, что тот прах, который он скидывает со своих туфлей, оказывается живыми людьми. Парень сбегал по ступенькам необычайно картинно, в развалку, не смотря под ноги и будто ощущая на себе завистливые взгляды окружающих, хотя сам не понимал, кто конкретно ему завидует, так как на стоянке кроме охраны и случайной обслуги никого не было. Bentley Continental GTC - это словосочетание въелось ему в память с самого появления этой машины в папином гараже. Все это время, люксовая машина была единственным запретом отца. Все остальные прихоти и капризы исполнялись с завидной регулярностью. Но, как известно сладок только запретный плод. Всем своим видом пытаясь показать обыденность происходящего, парень остановился в двух метрах от машины. Скрывая восторг и восхищение, и изо всех сил удерживая в себе бешенный от эмоций крик, он вглядывался в это автомобильное чудо с откидным верхом. Кабриолет - вообще был мечтой парня, но все японские и американские пародии его не устраивали. Ему хотелось только Bentley, только эту марку, только этот цвет и запах, а главное только это ощущение. Фары сверкнули огнями сигнализации, а из соседнего Range Rover,а появился строптивый охранник, мышцы которого можно было с легкостью рассмотреть даже под черным пиджаком. Но, не успев ничего спросить, телохранитель услышал привинтивное возражение - «Я ее забираю, отец разрешил». Тон парня был непередаваемо дерзок, он считал, что в такие моменты ему позволено абсолютно все. Минуту спустя элитный, английский монстр уже предавал дополнительные дозы уверенности своему временному хозяину. Саша нежно, как талию женщины, поглаживал руль машины, после чего авто плавно меняло полосы движения, отпугивая отечественных водителей, а дизайн, хромированные диски и зеркальные стекла машины обращали внимание зазевавшихся прохожих на мелькающих трамвайных остановках. Новое сообщение на телефоне высветило знакомое имя «Аня» и парень, адаптировавшись к новому статусу, вдавил педаль газа. Саша вдруг представил себе глупое положение охранников отца, буквально видя, как они метаются по стоянке, боясь отвлекать хозяина, да и не зная, что делать в такой ситуации. Но, поймав себя на мысли о том, что и ему позволено иногда расслабиться, он решил, что отец поймет эту выходку. Самое страшное заключалось в том, что охранники действительно не знали, что им делать. Начальник службы безопасности видел, как автокороль сам отдал парню ключи, и не предал значения этой прихоти начальника. А Саша не придавал значения вечной свите отца из трех машин охраны, как и стал забывать о важном разговоре с родителем, мысли о котором мучили его уже около месяца. Парень стал забывать те обвинения Хосе, участившиеся проблемы отца в бизнесе, например открытые криминальные вылазки конкурентов на Lexus-центре и еще ряде автосалонов. И будто уже не обращал внимания на частые скандалы в СМИ и отъезды отца заграницу, потом в Москву. Сидя в машине папы, он будто занял его место, влез в его шкуру, не думая о том, что в месте со всеми благами, должен быть готовым и к множеству проблем. Но подростковый, легкомысленный склад ума не анализировал подобные факты, для парня ничего не поменялось, но могло поменяться для остальных людей из которых далеко не все жаловали местного автокороля. Но для парня продолжалась прежняя жизнь, а теперь он ехал к своей девушке, которая, как он думал, увидит его совсем в другом свете. Он слишком ошибся в ней, не понимая всю глубину этого промаха, и как всегда сам же был не прав. Но как бы то ни было, он делал то, что должен был делать. Он видел ее так же, как и остальных. Он видел ее через призму денег, которые пусть и были не основной причиной их отношений. Но уж точно стали третьей стороной, образовав символическую стену недопонимания. Он не предавал всему этому значения. Он проскакивал светофоры, пугая суетливых прохожих своим превосходством, заставляя сотрудников ГИБДД всматриваться вслед этой четырехколесной мечте. Парень будто играл, наслаждаясь своей пятиминутной, выдуманной славой...
***
Знойные пробки Московского Шоссе оставались для обычных смертных, пропуская сильного мира сего и провожая его суровыми взглядами. Парень вспомнил, что не плохо бы запостись еще деньгами, этот вечер был важен для него как никакой другой. Он впервые хотел что-то доказать не себе, а по-настоящему равной девушке. Он убеждал себя в этом, разворачивая машину в сторону дома. Звонок телефона голосом Snoop Dog,а напоминал о скучающей девушке, а фотография отца в крокодиловом бумажнике грела душу и внушала уверенность в новой эпохе правды и искренности в их семье. Этим вечером все должно измениться, он начнет жить заново, вполне осознанно и реально, рядом с любимой девушкой и честным, по крайней мере в его глазах, отцом. Он взял трубку, и томящаяся прокурорская дочка услышала очередное заявление парня в стиле «Rich», но не обычного парня, к большому для нее сожалению - «Сегодня я тебя точно удивлю». Девушка, улыбаясь в трубку, что абсолютно точно, чувствовал высокомерный парень, ответила - «ты меня сначала нашего знакомства удивляешь». Но он хотел увидеть это в ее глазах, не услышать и не узнать от кого-то третьего, а увидеть в ней, в ее изменившемся поведении, особом взгляде и безманерном признании. Да, он хотел признания, как хотят талантливые люди, кумиры миллионов или заложники иллюзии минутной популярности. Машина же покорно выполняла волю нового хозяина, наделяя того статусом успешного, самоутвердившегося человека. Тем временем оживленная улица осталась позади. Самый высокий в городе элитный жилой комплекс встречал парня уже в новом качестве. Вид на Волгу из окна его апартаментов едва ли был лучше, чем из окна Continental.я. Хотя рассмотреть внутри машины ее хозяина было невозможно, зеркальные стекла не оставляли кому-либо шансов. Машина тихо подъезжала ко двору, довлея над остальными своей неотразимостью. Уже смеркалось, хоть солнце и зашло совсем недавно. Парень притормозил, пытаясь объехать кучу строительных кирпичей, которые были частым явлением в новых застраиваемых районах. Навстречу выехала облезлая, но тонированная до невозможности белая «пятерка». Глубокие царапины на кузове, отсутствующие бампера, залепленная грязью сверху доверху. Парень усмехнулся и подумал - «Наверное таджики-строители или торгаши». Эти, если им дать волю, обклеили бы тонировочной пленкой даже окна в собственной квартире. Парень опять засмеялся и даже решил снять это «чудо» на камеру мобильного телефона, окончательно нажав на тормоз и пропуская «горных» собратьев. Но «пятерка» удивительно медленно двигалась. Парень внимательно всмотрелся в подозрительное авто и обратил внимание на то, что номеров было совсем не видно за толстым слоем свежей грязи - «Хм… хотя бы машину помыли, козлы…». Опять зазвонил телефон, который буквально обрывала тоскующая девушка. Надо было торопиться, парень выкрутил руль в надежде объехать медлительный отечественный автомобиль. «Пятерка» почти поравнялась с английской машиной, как за тонированными стеклами послышался резкий, отчетливый щелчок, напоминавший киношный звук автоматного выстрела. Но на этот раз границы между реальностью и телеэкраном предательски стерлись. Разбивая хрупкие стеклянные перегородки, что-то влетело и ужалило Сашу прямо в шею. С пассажирского кресла «пятерки» прогремела беспрерывная автоматная очередь, закрываемая еле заметным дульным пламенем. Смертельные кусочки свинца, пробивая люксовую обшивку седана, впивались парню в грудь и ноги. Киллеры стреляли сквозь тонированные стекла своей машины, что придало их действиям эффект неожиданности. Это был почерк отмороженных тольяттинских убийц. Саша вжался в кресло, обхватив кровоточащую шею из которой уже хлестала артериальная кровь. Принимая все новые разящие порции свинца, парень уже почувствовал на себе дыхание смерти, ощущая только адскую боль и предсмертную агонию. Необычайное желание жить и панический страх перед смертью будили в нем животный инстинкт самосохранения, который разбивался об град автоматных очередей и беспощадность наемников. Сквозь бесконечный огонь, можно было рассмотреть пару равнодушных глаз и начисто скрытые за масками головы киллеров. Через десять секунд беспрерывной автоматической стрельбы в упор по беспомощному смазливому мальчику наступила секундная пауза, которую наполнила гробовая тишина. И только звуки падающих на асфальт гильз разбавляли это затишье. Два автомата Калашникова вывалились из разбитых окон «пятерки» и машина с диким шлейфом понеслась прочь от кровавого места чудовищной ошибки. Изрешеченный и дымящийся Bentley вмиг потерял всю презентабельность, а статус и признание теперь для хозяина были уже не главным в жизни. Тем более что жить оставалось несколько секунд. Дверца кабриолета распахнулась и на кровавый асфальт вывалился израненный подросток, в теле которого эксперты насчитают порядка пятнадцати огнестрельных ранений. Пробитая насквозь шея, дырявые легкие и грудь, перебитые свинцом руки и уже лужи горячей крови не оставляли парню не единого шанса. Хрипя и пытаясь заткнуть своей ладонью разорванную шейную артерию, Саша карабкался куда-то вперед, оставляя последние силы. Дыхание останавливалось, а на сухом асфальте оставался сплошной след крови. Парень в последний раз обернулся на дымящуюся, искореженную машину и сквозь собственный стон услышал последний в своей жизни звонок мобильного телефона. Парень без труда понял кто звонит, отчего по запачканному кровью лицу прокатилась последняя соленая слеза. Он целую вечность не плакал, а теперь это не имело никакого значения... «Я все-таки удивил ее» - эта ироничная мысль оборвала жизнь молодого, амбициозного парня, в смертельном взгляде которого повисла некая обреченность - он прожил эту жизнь не так, ответив за грехи отца, так и не найдя своего места в этом потухшем мире. А его стеклянный взгляд и обмякшее пронизанное тело навсегда останутся напоминанием отцу о незаменимости простого родительского тепла и недопустимости ставок в виде самых близких людей на этой планете.