Добрейший человек

               
                ( банные байки)

   Я очень люблю баню. В ней доброжелательная обстановка, и здесь услышишь только доброе слово, потому что каждый идёт сюда отдохнуть, оставив все мирские заботы дома. А главное в ней все равны: без  должностей, погон, лампасов, галстуков, роскошных кабинетов и дорогих авто. Все в том же виде, какими они появились на свет божий, и на это время как бы жизнь начинают заново. А какие настои трав вы сможете здесь испробовать! Вас угостят сборами от ревматизма, от ломоты в суставах, от шума в ушах, от кишечной колики и даже для повышения потенции. Словом всё  то, что где-то кто-то услышал, вычитал  и испробовал на себе. Меня часто угощали этими настоями и я, чтобы не обижать соседа по банному столу  утвердительно кивал  и говорил: « да в этом  что-то есть полезное». А какие рассказы  можно тут услышать: смешные,  захватывающие  с авто происшествием, как   боевики. Конечно, кто-то немножко приврёт; ну так что ж это за рассказ без  вымысла и крепкого словца. Чаще всего рассказы бывают жизненные, бытовые. Они рассказываются от всего сердца, от всей души, и ты слушаешь какой-то монолог, словно шекспировскую драму.
— А парок сегодня, Александр Иванович, хороший, — сказал лет семидесяти белый как лунь старик.
   От его разогретого тела шёл пар, кожа покрылась мелкими капельками пота  и розовыми пятнами. Дедок выглядел бодро и молодцевато.
— Да, — утвердительно ответил  худощавый, его же годов, с редкими сединами на голове  собеседник.  — Ты, Егор  Петрович, мою настойку попробуешь? У меня хорошая, с лимонником.  Глядишь после баньки и на молодуху засмотришься.
— Плесни, Саша, а потом мою попробуем,— старик отвернул от своего  термоса крышку и пододвинул его Александру Ивановичу.
 Тот стал наливать в крышку травяной чай.
— Хватит, хватит, хватит, —зашумел Егор Петрович, — а то того  гляди  и домой не доеду, за  молодухой побегу. Да и чай не водка, много не выпьешь.
— Сейчас такую водку продают, что страшно пить — сказал Александр Иванович, наливая  себе из термоса.
— Ты прав,  Иванович. Соседа  три дня назад схоронили. Ты знаешь, и не старый ещё мужик был,  до пенсии не дожил четыре года. Сварщиком на стройке работал. Говорят, вечером  с мужиками водки выпил, а утром пришел на работу, стал двигать свой сварочный аппарат, тут же упал и   каюк. Какай-то сосуд в голове лопнул. Во какую гадость стали делать.
— А я, Петрович, водку перестал покупать.
— Что совсем водку не пьёшь?
— Как это, Жора, не пью, ты чего меня к хворым  зачислил? Я её сам гоню.
— Что, Саша, самогонку гонишь?
— Да, из ржи самогоночка  хорошая получается.
— А как же сивушные масла – это же вредно?
— Нет, Петрович, я её очищаю. Марганцовки в  неё набросаю, она вся коричневая становится и такие хлопья  похожие на кисель выпадают — это  сивушное масло свёртывается. Потом даю отстояться. Аккуратно солью,  хлопья выбрасываю, а самогонку перегоняю второй раз. Чистая как слеза получается. Вот сейчас допей чай, я тебе  грамм пятьдесят для пробы налью.
   Александр Иванович пошёл к своему шкафчику и принёс плоскую бутылочку.
— Ну, сними пробу.
   Егор Петрович сделал маленький глоток, потом другой, перед этим подержав «волшебную» влагу во рту.
— Ты прав, не слышно сивухи.
— Что напоминает? —  Александр Иванович улыбаясь, посмотрел  в лицо другу.
— Немного   похоже  на джин.
— Секрет расскажу. Три месяца настаивал на можжевеловых ягодах. Говорят, ягоды  почки лечат.
— И давно ты, Саша, химичишь?
— Этим летом начал, вернее, с конца весны.  У меня с этой самогонкой такая история приключилась, вот послушай, расскажу.
   Александр Иванович поудобнее сел, отхлебнул чай и приготовился вести свой рассказ. Я накрыл голову простынёй и, откинувшись на спинку дивана, сделал вид, что не слушаю их разговора.
— Три года назад приезжала ко мне дочь из Австралии. Она с мужем уже там восемь лет живет. Оба работают, дом купили. Словом устроились и возвращаться на Родину не хотят.  Внук растёт, мы со старухой скучаем. Чтоб мы  внука хоть из далека видели, купили они нам  компьютер, такой как  книжка. Установили нам этот интернет, и мы теперь  внука, как в телевизоре,  видим каждый день. В шесть вечера у нас сеанс связи по скайпу.
— О, да ты уже стал продвинутый человек, слова такие говоришь.
— А как ты думаешь, в двадцать первом веке живу — чуть отстал и ты уже ископаемое. Так вот,  в один из сеансов внук говорит, что приедут  этим летом к нам. Это было весной где-то в конце мая. Ну, мы со старухой и забегали. Конечно же, они остановятся у нас. У меня свой дом, огород, сад, а у родителей зятя двухкомнатная квартира. Стало быть, все родственники попрут к нам и мои, и зятя. Мы со старухой прикинули, самое малое человек пятнадцать наберётся. Нам на две пенсии такую ораву не напоить. Ну, картошка своя,  летом   огурчики, помидоры пойдут, зелень. Кур держим, яйцо свое есть. Мяса подкупим, а водка-то дорогая. Решили мы с Раей самогонки выгнать. Обратился я к соседу. Вася давно уже этим делом занимается. Поехали мы к его знакомому на элеватор. Купил я мешок ржи и пол мешка  муки. Под чутким руководством Васи я намочил  зерно,  расстелил во дворе плёнку, рассыпал на неё зерно и накрыл  его брезентом.  Как только зерно проросло, я его  на мясорубке перекрутил, высыпал в две бочки, залил водой, добавил муки, картошки и дрожжи. Пробродило это всё, и стали мы с Васей гнать самогон. Процесс очистки ты уже знаешь. Получилось у меня двадцать литров самогонки, да такая крепкая, что спирт. Вася на тарелочку налил, спичкой чирк, горит синим пламенем. Сосед за уроки взял себе два литра. Восемнадцать литров я разлил в пластиковые бутылки из под минеральной воды и отнёс   в кладовку. Рая в каждую бутылку бросила сухих  апельсиновых корочек. Стоит водка, ждёт гостей. Заглядываю однажды я в кладовку и глазам своим не верю: ставил бутылки ровно в ряд, а стоят не ровно. Посчитал, семнадцать бутылок стоит, одной нет. Спрашиваю Раю,  мол, не брала ли. Она на меня смотрит и говорит: «ты чего на старости лет  дуреть стал, куда я её возьму». Стали мы с женой думать, кто мог взять. Всех мужиков перебрали. Все, кто ко мне приходил были у меня на виду. А  родственников приходило много: за укропчиком, петрушечкой, лучку зелёного взять. Оно ж как считают, огород свой  и зелень сама растёт.
— Весной, когда грядки надо копать, поди никто не заглянет? — пошутил Егор Петрович.
— Само собой разумеется, — ответил Александр Иванович. — Выпадал из моего поля зрения Николай, муж моей сестры. Я с Раей поделился, говорю, есть подозрения на Николая. Рая на меня зашумела: « ты чего сдурел, старый. Коля добрейший человек, разве он такое позволит. Может ты неправильно посчитал?» Сантехники у меня в доме были, канализационный колодец на улице меняли, заходили в дом руки мыть, думаю, может, кто из них и заскочил в кладовку, двери кладовки с туалетом рядом. А тут однажды приехала сестра Наталья. Я ей стал задавать провокационные вопросы, мол, как Коля не обижает, не пьет ли.  Сестра сделала удивлённый вид: «ты чего сдурел, мой Коля, мухи не обидит, из дома без спросу  копейку не возьмёт,  не муж, а золото. Машина  у него сломалась, так ребята в гараже ему ремонтировали. Я думала придёт пьяный домой, пришел трезвый, ребят угостил, а сам,  грамм пятьдесят, не больше, выпил». 
Ага, думаю, наверняка, взял расплатиться за ремонт машины. Попросил, я бы ему и так дал. Дня через три приезжают они за зеленью. Сестра пошла лук да укроп рвать, а мы с Николаем пошли в дом. Сели за стол. Рая  на кухне  ужин готовит. Немного погодя Николай вскочил, говорит, что ему в туалет надо. Я  чуток посидел и за ним. Гляжу, он дверь кладовки открыл. Я ему и говорю: «что ты в кладовке, Николай, забыл, никак бутылочку хочешь взять?». А он на меня смотрит глазами полными слёз и отвечает: «как ты такое мог подумать, я просто дверь перепутал». Я и сам засомневался, думаю, обидел добрейшего человека, до слёз довёл. Извинился я перед ним,  так всё и забылось. Летом приехали дети из Австралии. Гуляли  мы три дня. Был полный дом гостей. А тут как раз начался «Славянский базар». Зять мой и говорит: «давайте все на концерт съездим». Мы стали отговаривать, оно вроде бы и не далеко в соседней области, а машинами поедем, сколько бензину сожжём. Зять позвонил в Витебск, заказал билеты на концерт. Потом позвонил перевозчику и заказал микроавтобус.
— Это же сколько  денег стоит! — воскликнул  Егор Петрович.
 —Зять сказал, что по австралийским зарплатам это копейки, — ответил Александр Иванович.  — На следующий день мы поехали в Витебск. Послушали концерт и стали выходить. Всем концерт очень понравился, стоим возле микроавтобуса, обсуждаем культпоход.  Собрались уезжать, гляжу, Николай пропал, пошёл я его искать. А там, не далеко от нас, стояли торговые палатки. Возле них народ  толпился. Думаю,  наверняка, он там, может воду, а может пиво покупает. Смотрю, и вправду, у палатки  в очереди  Николай  стоит. В одной руке держит чёрный полиэтиленовый пакет. Повернулся он чуть ко мне, а меня не видит. Глянул я на его лицо — ну точно святой, хоть иконы пиши. По его лицу текут слёзы, он  их рукой  размазывает по щекам, а сам незаметно крадёт пирожки  с лотка и кидает  себе в пакет. Я отошел от него.  Думаю, если он сейчас попадётся, то и меня   менты  с ним тоже заметут, как соучастника, и вместе в обезьяннике окажемся. Стал я в очередь у другой палатки, а сам за ним наблюдаю. Подошла его очередь, купил он две булочки и пошёл к микроавтобусу. Я купил  воды, пива   и направился за ним. Когда я подошёл  к машине, то увидел, как Николай щедро угощал всех наших украденными пирожками. Я даже Рае не сказал, что Николай клептоман. Пусть он так и останется у всех «добрейшим» человеком.
   Вот такая нехитрая банная байка!