Я с сожалением смотрел то на незадачливую художницу, то на удаляющуюся бабочку. Шаги волов тянущих повозку с водой заставили оглянуться меня. Погонщик, играющий на чудной дудочке, не замечал ни жары, ни назойливых мух, досаждающих коровам и норовящим ужалить его самого. Натруженные пальцы на удивление легко скользили по дырочкам его незатейливого инструмента, и не верилось тому, какую прекрасную мелодию ему удавалось оживить посредством неказистой дудочки. Повозка тяжело переваливалась с оси на ось, порой казалось, что вот-вот она перевернётся и сомнёт под собой увлёкшегося игрой погонщика. Но он не обращал на это никакого внимания, полностью доверяя знающим дорогу животным. Пёс бежавшим следом, отстал, яростно вычёсывая блох из пыльной шерсти. Цветная верёвка на его шее смешно болталась, и мешала ему. Но он не сдавался, в пол-оборота наблюдая, за удаляющейся повозкой, поднимавшей пыль, которая золотистым шлейфом тянулась над дорогой, как и мелодия придуманная неграмотным водовозом. И которой суждено пережить и придумавшего её, и много веков, следовавших неспешно один за другим, как повозки с водой, влекомые волами.