Идея Алекса Беляева
Fallout-адаптация Сергея Карлова
ДЕЛЕГАТЫ
У каньона редко бывают люди. Свежих следов гвардеец не увидел, только полусдутые ветром следы автомобиля. Выходил ли из машины кто или нет, уже не понять. Когда к анклавовцу подошёл бывший враг из Братства, осталось только дождаться найткина. Супермутант опаздывал. Хромать от Марипозы, где почти пять месяцев назад состоялся сходняк дезертиров полузабытой армии Повелителя, мутанту дальше всех.
— Без званий, по именам? — устало махнув рукой вместо приветствия, спросил паладин Братства, снимая шлем.
— Ладно, — кивнул анклавовец и тоже снял шлем своей улучшенной моторизованной. — Мотли. Мотли Крю, — кивнул он, представляясь. — А ты?
— Дип. Просто Дип.
Оба почувствовали неловкость. С тех пор, как бродячие патрули разгромленного Анклава и рыцари Братства Стали договорились о перемирии, было уже несколько совместных проектов, но до рукопожатий и искренних дружеских отношений пока не дошло. Если делегат супермутантов появится с хорошими вестями, шансы установить мир даже в Долине Смерти есть, но... Пока это только шансы.
— Давно знаете про Садовника? — присаживаясь на валун, спросил Дип.
— С полгода где-то. Как за гекконятиной понадобилось добираться до самой Марипозы, стали вести доходить по гражданским каналам. Знаешь, случайные встречи, одинокие странники и всё такое... Караванщики и рассказали. А вы?
— Почти так же. В Дыре узнали первыми, потом в НКР от рэйнджеров, желавших чего-то от своего почётного ветерана. Обыскались его, даже сюда ходили. Они в оптику охотничьей снайперки разглядели что-то на той стороне, — мотнул головой Дип в направлении печальных остатков родины героя недавних событий, тряхнувших Вэстланд круче мега-извержения. — Когда брокенхильцы уломали дезертиров прекратить разбой, другие тоже хватились, что куда-то пропал Избранный и возникло предположение... Избранного знаешь?
— Бог миловал! — криво усмехнулся Мотли. — К счастью, из Наварро я только раз летал забирать раненных в Марипозу, а всё время службы торчал на базе. Когда послали на заправочную глянуть, что за тревога, приказ был ждать там распоряжений. Через двое суток ничего не дождался и вернулся. К шапочному разбору. На всю базу двое перепуганных — повар Куки да техник Рауль, а ваш Избранный уже слинял. Разминулись. А его машина?
— В Дыре стоит "Хайвэймен" возле закусочной Мамаши. И никто больше о нём ничего не слыхал... Тише! Идёт кто-то, — насторожился Дип и встал, прислушиваясь.
Из-за скал показался хромающий супермутант-найткин с лазеркой наизготовку. Подхромав, спрятал за спину свою смертоносную оглоблю и молча всмотрелся в лица встречающих. Целую минуту только посвистывающий ветерок нарушал покой. Чуть шуршали остатки мостика, свисавшего с того края расщелины. Иногда ветер брякал деревяхами мостика о гранит, иногда поскрипывали доски. Пешеходный верёвочный мостик был уничтожен несколько лет назад при захвате Арройо и с тех пор никто, вроде бы, не пересекал пропасть. На той стороне никого, кроме Садовника. Как он туда попал? Это предстоит узнать.
— Я Моторхэд. От братвы, — намолчавшись, представился мутант и кивнул, выслушивая и запоминая имена людей. — Наши решили самых непримиримых поселить в Марипозе, а большинство согласилось ждать, что мы тут выясним. Воевать и разрушать надоело, пора строить.
— Конец ненависти? — спросил Дип.
— По-настоящему мы никогда не испытывали ненависти. Просто... Кто-то дошёл до Брокен Хилз, кто-то нет. Кто не дошёл, занялся тем, что только и умел. Войной... — мрачновато отреагировал супермутант и пожал плечами, а лазерка за его спиной подбрякнула. — Ладно. Верёвок достаточно?
— По десять мотков, как договаривались, — кивнул Мотли на кучу, куда Дип бросил свои верёвки сразу, как подошёл. — А у тебя?
— Двадцать и фонарики. Вот, — вывалил Моторхэд свой груз и куча удвоилась.
Спустить людей на дно пропасти поочерёдно прямо в моторизованной броне силищи мутанта хватило. Дип и Мотли уже без брони вскарабкались по остаткам мостика на край пропасти к столбам, с которых он и свисал. Потом подняли броню, привязанную к верёвкам на дне расщелины Моторхэдом. Кабы не усилители брони, не втащить бы им Моторхэда на кручу. Трое отдышались, мрачно поразглядывали пятна сажи на местах, где когда-то были палатки, вероятно. Двинулись к центру бывшей деревни.
Возле здоровенной каменной головы удивлённо остановились. Растительности тут хватало, но она явно делилась на два типа. Полувысохшие деревья и кустарник выглядели обычно для Пустоши, но возле головы ровными рядами росли молодые зелёные деревца, вдали виднелись грядки с чем-то сочным и наверняка съедобным, а больше всего удивили телята браминов в загоне. Судя по свежим брёвнам ограды, загон ремонтировали совсем недавно.
— Тут живут! — удивлённо пробасил Моторхэд.
— Живут... — как эхо, откликнулся тихий мужской голос.
Трое обернулись. У большого сухого дерева, опираясь на лопату, стоял плечистый мужчина в боевой кожанке и смотрел на них. Из кобуры на правом бедре торчала рукоять алиен бластера, другого оружия на виду не было. Если это был тот, кого они ожидали тут найти, то ни сила мутанта, ни моторизованная броня вояк-людей не помогли бы им выстоять при конфликте. Легенды не врали, а слухи о бронеимплантантах, как выяснилось, имели под собой основание. Не в броне, а всего лишь в куртке? Угу... Если этот дядька примется воевать, троих ему минут на пять хватит. И то, если сразу попробуют сбежать врассыпную. Нет, байки слагали почти без врак.
Гости переглянулись и анклавовец с мутантом кивнули представителю Братства Стали. Пусть говорит от всех.
— Мы уполномочены тремя группами. Ветераны Анклава, Братство Стали и Совет Найткинов просят вас...
— Тебя! — перебил хозяин руин Арройо.
— ... тебя, — поправился Дип, — возглавить движение возрождения Пустоши. Гули Геко обещали поддержать добровольцами, есть интерес семьи Райтов, жители Сан-Франа поучаствуют выведенными особыми растениями, которые радиационный фон...
— Я знаю про растения ши в Сан-Фране, — опять перебил арроец. — Чего хотят от меня?
— Лидерства. Будешь командовать! — выручил Дипа Моторхэд.
Арроец молчал. Смотрел прямо перед собой и троим на минутку показалось, что он их не видит. Будто по-шамански вперил взор в запредельное. Мотли решил нарушить паузу.
— Тебе удалось сделать живую здоровую рощу возле истукана. Как?...
— Саженцы из Города Убежища. Труд и пот. Оба Генератора в Новом Арройо. Тут только труд.
Помолчав ещё, он вздохнул, пристукнул лопатой по твёрдой земле и опять опёрся на черенок.
— В начальники не пойду. Выбирайте место и начнём. Буду просто... Садовником.
— Я бы начал тут, — тихо сказал Мотли.
— Поддерживаю, — кивнул Моторхэд.
— И я, — завершил спонтанное вече Дип.
За супом возле палатки, кривовато сшитой из нескольких полусгоревших, молчали. Завтра ходокам опять перебираться через пропасть и шагать к своим с вестями. Потом волонтёры потянутся к первой площадке и восстановят мост, потом... Потом будет потом.
До сна дождались только одного странного высказывания арройца:
— Гарольд был прав. Если у тебя в башке зелёный мир, не отсидишься. Потопаешь туда, где всё разваливается.
Завтра сходят к замурованной дыре в скале. Теперь в Храм Испытаний только один вход-выход. За свежей кладкой упокоились кости арройцев, на вбитом в щель стволе турбоплазменки висит бубен Хакунина. На коже бубна ещё видны рисунки. Деревня, охотничьи угодья, храм, пост у мостика... Таким когда-то было Арройо.
А теперь? А теперь постфьючер. И новые времена.
МИРНЫЙ ШТУРМ
Шших... Кр-р... Чах-чах...
Садовник работал, как робот. Выбирал участки, где плуг не пройдёт и орудовал лопатой от завтрака до обеда и от обеда до ужина без дополнительных перерывов. Кто-то из волонтёров шутил, что он точно вырабатывает в мутировавшей селезёнке баффаут, но над шуткой почти никто не смеялся.
Шших... Кр-р... Чах-чах... Лопата с шорохом втыкается в Пустошь, с небольшим скрипом выворачивает пласт почвы и наносит два удара по крупным комьям.
Мотли и Дип стали бригадирами, но и не только. Напяливали свои моторизованные броньки и ходили патрулировать, хоть на волонтёров из хищников тут покушались только самые голодные скорпионы, а кротогризли сами откочевали, когда усвоили, кто кого съест при любом раскладе. Просто военная жилка покоя не даст. Видимо, никогда уже. Если озеленение пригорода Клэмата пойдёт таким темпом, до Дыры очередь дойдёт уже в этом году. Мутанты пахали, как довоенные трактора, гули действовали на вид неторопливо, но как-то умудрялись не отставать от нормалов. А Садовник работал и молчал. Когда на обработанной площади принялись саженцы из Сан-Франа, Дипу удалось разговорить Садовника. Мотли слушал почти не дыша, ведь выжать из этого человека несколько слов подряд — удача. Не спугнуть бы!
Просто сидели у костра, а Садовник вдруг прислушался к байке возле соседнего, где Моторхэд травил гулям о древнем обычае линчевания. Типа это было справедливо.
И Садовник заговорил. Если представить его речь, как рассказ, вот что получится...
Иной раз зацепишься за слово какое-нибудь и начнёшь разбираться. И такие непредсказуемости потом бывают, что и специально не придумать.
В команде все с разными склонностями, мы давно вместе и многое прошли. Кровь, пот и слёзы. Землю избороздили во всех известных направлениях, от ветра не прятались, а то и выискивали его, понимая – нарвёмся не на сквозняк, а на бурю. И бури пожинали неоднократно... Всяко бывало! Но самые неожиданные события после всех главных дел очень часто являются нам сейчас, когда кончилась спешка и нет особых планов, по чепуховому, казалось бы, поводу. Например? Из-за слова!
– Босс, а Вы знаете, как анклавовцы называют нападения на деревни дикарей? Нет? «Умиротворение»! Я недавно настроил рацию на их волну и послушал. Трещало сильно, я не всё понял, но приказ умиротворить группу дикарей в квадрате таком-то расслышал. Ещё говорили, что следы надо зачистить, а пленных сверх указанного количества не брать.
Старина Вик был явно сердит. Он стал намного лучше справляться со стрелковым оружием, освоил гауссовскую винтовку и с пистолетом справлялся отлично. Гранаты метал, как и раньше, так себе. Примерно «в ту сторону». Но тут уж я держал первенство и не раз на спор выходил потягаться со стаей летунов или кентавров, не запасаясь ничем, кроме сумки с гранатами.
Правда, переплюнуть нашего супермутанта Маркуса, находившего особенное удовольствие в пулянии одноразовых фонариков в дурные головы противников, мне не удастся, видимо, никогда. Наш спец по тяжёлым вооружениям не ленился таскать с собой сотню фонариков и любил при схватке в тёмных пещерах устроить иллюминацию. Мда-а…
Но, если признаваться честно, то всем нам до чёртиков надоело таскаться по Пустоши и истреблять бродячие патрули бывшего Анклава, стаи агрессивного зверья, банды грабителей и прочих опасных и злющих встречных-поперечных. В окрестностях многих городков шайки пустынных бандитов просто бросались наутёк, едва завидев нашу машину. При их боевых навыках и простецком вооружении и не удивительно. Дезертиры из армии Повелителя и остатки формирований Анклава не драпали никогда. С некоторых пор выезд «поохотиться» в пустынные места вокруг разгромленной базы Наварро стал просто занудным походом за трофеями и мы уже больше года не считали такие выезды особо опасными. Просто боевые будни, будь они неладны.
А Вик раз сто грозился завязать с нашей хронической дракой и устроиться в каком-нибудь приличном городке мастером-ремонтником и так вкусно рассказывал о своей будущей мастерской, что мы почти видели это прекрасное заведение с кучей дорогих Вику железяк и одному ему понятными механизмами. И вот теперь он наловчился принимать переговоры патрулей и мы ломаем головы над вопросом. Нет, в самом деле, на кой анклавовцам боевые операции и пленники, если самого Анклава уже нет, Президенту каюк, а учёных, желающих ставить опыты на пленниках, уже доели океанские рыбы? Или кто там сейчас в Океане? Тоже, небось, мутанты с жабрами?
Нам раньше не приходило в голову подслушивать разговоры анклавовских патрульных, а теперь надо. И мы попробовали.
Случай представился скоро. Трое в улучшенной моторизованной броне стояли у каменной стены и перебрасывались короткими фразами. А мы разобрались, что они получают приказы по радио, хотя уже ходили на базу и знают, что там остался в живых только повар да техник Рауль. Ну и кто же командует? Кстати, мы-то думали, что выгребли все трофеи, а оказывается, что там есть чем пополнить боезапас. Неужели и резервный командный пункт прошляпили?
Почти час мы слушали болтовню патрульных, пока не надоело. Потом решили отползти к автомобилю и посовещаться.
– Что делать будем? Наварро, Рино и Сан-Фран образовали кривой треугольник, который называют Долинами Смерти. И патрули в этих долинах есть самая верная смерть. Вступить с ними в драку раз плюнуть, а в переговоры никак. Что скажешь, Майрон? – я дал слово самому младшему, и импровизированный военный совет заскрипел мозгами.
– А нельзя ли их заставить замириться? Или выдавить с Пустошей куда-нибудь туда, где они не будут приставать с глупостями ни к кому? – заговорил наш умник Майрон и вынул из кобуры гауссову пистоль, а полюбовавшись на грозную игрушку, засунул на место.
– Это куда? В Океан? Вообще меня терзают смутные сомнения… Это сколько же патрулей гуляло по Пустоши, пока мы громили Наварро? Такое впечатление, что большая часть контингента отсутствовала. Мы же заезжали специально проверить, не вернулся ли кто. Помните? И никого. Только с поваром потрепались, да Рауль от нас за ангар убежал. И всё! Пусто.
Сулик поглаживал кинетическую кувалду и молчал. Маркус тоже не торопился с предложениями. Мы знали, что в броне могут быть обычные люди Пустоши, которые вообще ещё никого не убили. Обычные рекруты. Эти новобранцы прошли простейший курс молодого бойца, никогда не бывали на зачистках или операциях с захватом подопытных и полным уничтожением свидетелей любого возраста.
Ничего нового мы не придумали. Попытаемся договориться, если выбора не будет, будем отбиваться.
Через час я стоял над телом анклавовского вояки. Валялся он возле груды камней без сознания. Два его товарища уже получили свои порции принуждения к миру и поодаль курились неаппетитными кучками. Выдавить их с территории, которую мы искренне считали своей, оказалось намного труднее, чем просто ухлопать. Трупы мы уже обшарили, у подранка импульсник с последним зарядом забрали. Ну и что теперь делать?
За несколько минут боя мы «умиротворили» очередной патруль бывшего Анклава, будь он неладен. Подранка было проще добить, чем тащить с собой, лечить, а потом спорить о присяге стране и начальству. Вылечишь такого, отпустишь, а он сбежит к своим и потом опять встретится в тех же краях с таким же оружием и большим желанием продырявить наши доверчивые сердца. Начальство уже муравьи растащили на запчасти, страну мы потеряли почти век назад и теперь каждый сам за себя, а друг за друга только те, кто друг другу Друг. Тьфу! Я начинаю путаться в простейших словах, когда пытаюсь мыслить непривычными отвлечёнными понятиями и возвышенными категориями. Уже собирался истратить последний заряд импульсного пистолета и добить раненного, но меня остановил Маркус, выудивший у одного из патрульных какую-то пропагандистскую брошюрку и листавший её уже несколько минут.
– Вот что, босс. Мы теперь тут что-то вроде миротворческого контингента. Если патрули будут шастать возле Наварро, так и фиг с ними. А если сунутся куда подальше, то получат от нас побольше. Сдаётся мне, что никакого начальства на базе не осталось, а просто заглючило какой-нибудь компьютер связи и он периодически транслирует на рации патрулей обрывки приказов и повоторяет последние задания. Ты слышал, как эти горе-солдаты жаловались друг другу на скуку и однообразие заданий? Давай этого парнишку подлечим, закинем на базу и больше не будем сюда ездить! Оставим этому шустрому Раулю и повару докторский саквояж, пару-тройку аптечек, с десяток стимпаков и объясним, что к чему. Идёт? – рассудительно неторопливо высказался наш мудрый и возрастом самый старший.
Миролюбивый Маркус был странноват на вид, но логичен. Что-то в его словах задевало. Слово контингент было мне не очень знакомо, я его только недавно где-то вычитал, а Маркус бормотал его раз пять, пока листал анклавовскую книжицу. «Устав» патрулей он нашёл, что ли?
Я не возражал и мы погрузили полудохлого вояку в салон. В сознание он пришёл уже на базе, а повар поклялся, что всё, что мы хотели ему сказать, он объяснит раненному сам.
Не могу сказать, что поверил в успех нашей очередной попытки прекратить смертоубийство в Долинах Смерти, но быть «миротворческим контингентом» понравилось. Даже ехидное замечание Майрона не испортило ничего и не оставило дурного осадка. Конечно, выдавливали мы из Долин Смерти злодеев, выдавливали... Наше превосходство в бою позволяло выдавить их куда угодно и к миру принуждать, пока не кончатся. Но мы в Наварро теперь не ездим. И выходит, что нас из этих мест выдавили, а не мы. Чушь, конечно, но...
Вот только убивать теперь надо меньше, а это не может не радовать!
* * *
Время от времени находятся желающие это слушать. Дип и Мотли подумывают о радио. Придумав название, заработали жест Моторхэда — здоровенный кулачище с оттопыреным большим пальцем. Называлось это "топ-пять", а радио чуть не назвали "Голос Вэстланда". Радио ещё нет, а название уже есть. Такие теперь времена. Но вариант с использованием старого названия довоенной пустыни пока не отвергли.
ЗЕЛЁНАЯ ДЫРА
Моторхэд досадовал, что не слышал своими ушами. Мотли успокоил, сообщив про запись в архиве Дипа на голодиске, но после прослушивания старина Моторхэд помолчал, вздохнул и сказал:
— Не, ребята. Живьём было бы лучше. Трудно вспомнить детали давних времён. А тут... Если я запись слушал и прям перед глазами прошло, то у костра да глядя на самого... Как в молодость сходишь...
Пришлось и Мотли, и Дипу пообещать, что позовут, если опять. Но "опять" произошло много позже, когда бригады добровольцев перебрались на участки возле Дыры. Денег тут никто не зарабатывает, но кормят хорошо. Когда явились "записываться в садовники" персоны с явно рейдерским мордами, уже никто не удивлялся. Голодать тут никто не голодает, а стрельбой по купцам сейчас в Пустоши много не заработаешь. Пулю в лобешник — легко, а монет... Жадины могут расслабиться!
В тот день попадалось много покрышек. Окрестности Дыры их будто притянули из Пустоши в каких-то особых количествах! Самые целые сжигать не стали и превратили их в сиделки у костров. Моторхэд сам прикатил какие-то большого размера и утверждал, что это от грузовика. И ладно. Как раз под мутантский зад.
Смотрел, смотрел Садовник на довоенную автомобильную обувку и вдруг заговорил. Дип что-то у него в выражении лица засёк и вовремя начал запись...
Я разглядывал покрышки и огорчался. Так трудно находить новые, практически невозможно! А малость подержанные тоже на дорогах не валяются. Дорог, кстати тоже нет. Есть караванные тропы, по которым брамины таскают отпиленные от развалюх багажники на двух задних колёсах, а мастера-механики, живущие при древних автомобильных свалках, за относительно целые камеры и покрышки дерут бешеные деньги. После победы желательно ездить помедленнее, но колёсики на современных тропах-дорогах изнашиваются всё ещё быстро. Не так, как раньше, но быстро.
Почесал как-то отросшие после бритья головы волосы и оглянулся на подвывания Маркуса. Он опять пытался присочинить очередной куплет к любимой песенке про Маргариту и цветочек, у него не получалось и пока я осматривал колёса, наш супермутант развлекал нас вариантами. Мелодия та же, текст про то же. Везёт мутантам! У них голова почти без волос и бриться не надо. Месяцами носят на макушках щетинку, как у свинокрысов, стригутся раз в год, а чтобы Маркус брился, вообще ни разу не видел.
Куплет никак не получался и огорчённый Маркус поскрёб макушку. Я поцарапал пальцами покрышку и ухмыльнулся — звук был такой же, как у Маркуса! Он покосился на меня и поскрёб сильнее.
— Сдаюсь, сдаюсь! — поднял я руки вверх. — Если так сильно поскребу колёса, они лопнут и будем топать пешком до ближайщего механика.
— То-то же! — довольный Маркус заулыбался и забыл про маргаритки. — Слушай, босс, а я тебе не рассказывал об экспериментах Повелителя по выведению особо умных супермутантов? Я с одним таким приятельствовал на базе. Если бы твой предок не угробил Повелителя, что-то могло получиться. Мой товарищ был до чанов с вирусом историком и порассказывал много интересного. У него профессиональные знания сохранились крепко, а про свою человеческую жизнь он почти всё забыл и даже заявлял, что всегда был супермутантом, таким будто бы и родился. Он всегда сердился, когда при нём ребята ругали китайцев за атомную войну, кричал, что только жертвы пропаганды и рекламы убежищ могли поверить в байки про свару из-за нефти. Однажды так допёк лейтенанта склочностью, что получил приказ регулярно читать лекции персоналу базы про причины той войны и я пару раз их слушал. Парни-то дрыхли на его лекциях, такой храп стоял, что хоть кричи, а лектор обязан был читать, такое ему вышло наказание. Так вот, рассказал он, что наши и европейские вояки придумали какую-то дугу нестабильности и незадолго до массового закидывания друг друга ракетами стали доставать основных противников локальными каверзами по этой дуге. Это если на карте линию по конфликтным зонам провести, то аккурат дуга и получится. И была там почти в серединке этой дуги страна с таким же названием, как один наш штат, должно быть, в честь наших они свою страну назвали. Потому, как вождём был там наш человек и крепко на наших правителей надеялся. Хотел он, чтобы его страна стала новым нашим штатом и стала называться "Нью"... Эх, забыл я, как там... Нью-Аляска, что ли? Ну, не важно! Так мой товарищ-историк доказывал, что с китайцами был сговор у наших. Демонстративные действия в Канаде, а на самом деле захват гигантских территорий рядом с Китаем, которые назывались Сайберия и разработка тамошних ресурсов вместе с нашими. О, вспомнил! Наш новый штат назывался бы Нью-Георгина! Я про маргаритки пел и вспомнилось, что ещё и цветок был с названием, как наш штат. Короче, там планировался локальный ядерный конфликт, чтобы оттяпать эту богатую Сайберию, а вояки напутали и устроили массовый абзац всем. Кстати, потому и громадные подводные лодки болтались у наших берегов, что китайцы должны были стать нашими союзниками после захвата Сайберии. Помнишь, учёные Ши рассказывали, как вылезли на наш берег и отстраивали Сан-Фран, используя обломки своей мегапосудины? Я вот думаю, босс, что наш штат и страна на этой чёртовой дуге нестабильности называются, как цветок, а пахнет вся эта прохиндеада хуже браминьего дерьма. За цветок обидно...
Я видел только одну маргаритку в жизни. Очень милый цветочек. Георгин не видел даже на картинках, но цветок был, вероятно, очень красивый и ароматный, раз в честь его даже штат назвали. И эту ещё страну где-то на другом континенте... И вот сижу я, прислонившись спиной к потёртому колесу нашей машины, смотрю на печально замолчавшего послевоенного супермутанта и думаю, что наши предки были романтиками. Я бы понял, если бы узнал, что какие-нибудь злые инопланетные шаманы навели на людей Земли порчу и все озверели, и стали воевать. Но не понять мне моим деревенским умом, как без колдовства удалось обезуметь целым большим народам, чтобы поубивать друг друга миллионами и загадить планету на тысячи лет вперёд.
Есть ли в нашей Георгине или в той, заокеанской, хоть один человек с целым носом, чтобы понюхать божественный аромат таинственного цветка? Ответа никто не знает...
* * *
Когда Садовник замолчал, Дип забыл выключить прибор. Потом утопал в палатку перематывать и прослушивать, как записалось. "Перематывать" — его словечко. Легенды про древние магнитофоны остались, а действующих нет. Голодиски не перематывают, но так говорить удобнее. Древнее оборудование... Там всё на плёнке было в виде магнитных импульсов. Говорят, только южнее, в городе, давшем имечко комиксам об искусстве торговаться, сохранился единственный экземпляр в рабочем состоянии. Но это враки, скорее всего.
Город Дыра всем, даже аборигенам, всегда казался серым и невзрачным. Серые стены, серые души, тусклые глаза жителей. Когда замкнётся кольцо озеленения вокруг бывшей "столицы" работорговли, когда живое кольцо нормальной растительности станет расширяться и затопит жизнью остаток серятины, можно будет переименовывать. Допустим, в Гринпис. А что? Звучит не плохо!
ШАГАЯ В МОДОК
Третья запись случилась всего через пару месяцев после ухода армии садовников в сторону Города Убежища. О направлениях спорили. Потом просто бросили жребий и двинулись. Бригад всё больше. Стали приходить фермеры и даже не поштучно, а семьями. Выяснилось, что теперь многие путают "Единство" брокенхильцев, гекковское "Возрождение" и садовников. У волонтёров нет организации. Это так непривычно, что в первые дни Садовнику неуютно — новички смотрят, как на лидера. Потом, попытавшись угнаться за ним на работе, что-то начинают понимать.
Опять у костра возникло настроение. Возможно, освежает память красивый закат, а может... Лирика это. Оно, чувство, приходит и Садовник говорит, а потом опять молчит неделями. Ветераны привыкли. Так что записалось? Вот, что...
Идея создать Организацию Освобождённых Новоамериканцев ещё живёт в моём сердце, но уже агонизирует и долго не протянет. Снисходительно-юмористическое отношение Маркуса к моей идее поначалу заставляло горячиться и доказывать, что это единственный способ убедить блудные патрули бывшего Анклава и бродячие группы остатков армии Повелителя прекратить свои бессмысленные кровавые выходки, сложить оружие или хотя бы стать нейтральными. Ну, сами посудите, если все города и городишки, все сколько-нибудь заметные группы жителей известного нам обитаемого мира пришлют представителей, согласуют планы, договорятся и станут действовать сообща, вояки поймут, что им крышка, что взамен давно убитого Повелителя и недавно испарившегося "Президента Соединённых Штатов" имеется новое сообщество, способное установить законы на всей территории и добиться их исполнения. Если не все дезертиры Повелителя сбрендили, то допрут до мысли пообщаться с мутантами Брокен Хиллс и бойне конец!
Конечно, гораздо проще жить с убеждением, что мать порядка анархия, а "бозар" ему кровный скорострельный снайперский папа, но оставшиеся в живых арройцы, люди 13-го убежища и примкнувшие к нашим старожилы Пустоши скоро достроят Новое Арройо. Зря я что ли добывал оба Генератора Эдемских Кущ? И хочется, наконец, отдохнуть, а патрули и остатки армии Повелителя — это угроза миру в Пустоши. Хорошо вооружившаяся и не желающая вступать в переговоры с нами угроза. Они искренне считают нас самозванцами, а меня своим кровным врагом. Ни гражданство Города, ни шерифская бляха, ни знак Калифорнийский Рэйнджеров ни разу не убедили самых опасных убийц Пустоши отказаться от драки. Ни разу! Наша миротворческая миссия ещё не закончилась концом миссионеров, нашим концом, только потому, что наши пушки круче, а пользуемся мы ими лучше, чем оппоненты.
В Клэмате жители долго совещались, кто будет их представителем. Все сколько-нибудь авторитетные личности заявили самоотвод, братцам Дантонам не предлагали, а их сестрицу Носатую Салли выбрали только потому, что она проспала на собрание и вовремя не отбазарилась. Живо и без капризов откликнулись только в Дыре и их представителем стала Дайер. Кто бы сомневался! Правда, потом выяснилось, что торчки Дыры так и не поняли, за что голосовали, Мамаша воздержалась, а все жители Дыры, которые были не встельку и не обдолбались винтом, моментально и единогласно проголосовали "за", как только на собрание пришла Лора со своей бандой. Ребекка Дайер потом смущённо заметила, что была удивлена внезапным энузиазмом — голосовали сразу двумя руками и держали руки так долго, что пришлось уговаривать их опустить, а некоторые так и уходили с поднятыми. Я не стал огорчать добрую Ребекку объяснениями, но это были ещё цветочки.
Ягодки начались, когда попытался уговорить Линетт выдвинуть представителя от Города Убежища. Первая Гражданка тут же самовыдвинулась и доказала, что голосовать не нужно, что советник Макклюр старый осёл, а граждане Города с радостью примут любое её решение, только бы самим ничего не делать. А когда я информировал советника, он с Первой Гражданкой развернул дискуссию об устройстве органов, кворумах и избирательных цензах. Вся эта бодяга длилась так долго и была такой скучной, что я ушёл к машине поспать, а когда проснулся и услышал разговор часовых у ворот в Пригород о том, что решение отложили на завтра, понял — надо валить, пока не вспылил и не натворил чего-нибудь, за что потом будет очень стыдно.
Угадаете с одного раза, кого выставил представителем Модок? Ага! Правильно! Того же хозяина лавки, что у них мэр, шериф, судья, пастор и всякой дырке затычка в одном лице. От ушельцев будет глава ушельцев. Это тоже угадывается легко. Когда Маркус узнал, что в Брокен Хиллс заочно и единогласно выбрали его, и предупредили своего почётного шерифа, что самоотвод отклонят, а отставку не примут, приколы и хаханьки над моей идеей прекратились, зато варианты песенки про Маргариту и цветочек пошли с густым минором и Маркус дня два дулся на меня, как крыс на початок. Но потом отмяк и даже предложил собираться в помещении бывшего банка. Там ведь пусто теперь, а охранники подались в шахтёры. В последние недели он был озабочен тем, что втихую выяснял, потерпят ли другие представители мух в зале заседаний и стало понятно — хитрый Маркус придумал, кем себя заменить.
В Рино победил Орвилл Райт. Я огорчился. Хотелось, чтобы вдова Бишоп или хозяйка "Кошачьей Лапки", хотя бы. Всё симпатичней, чем старый бутлегер. Когда узнал, что альтернативной кандидатурой была его жена... Если бы падре Тули обратил меня в христиане, раз двадцать бы перекрестился! Кстати, "забаллотировали" её ценой мощнейшего скандала и сдалась она только тогда, когда вспомнила, у кого теперь луисвилльская бита. А вот с бессменным лидером НКР у нас состоялся многочасовый очень интересный разговор. Танди увлеклась, говорила эмоционально, хоть и старше меня намного, но через пару часов я почувствовал, что моя собеседница "своя вдоску" и единомышленница... Смутило вот что: получалось, как ни верти, что верховенство НКР в грядущем цивилизованном обществе Пустоши неизбежно и очень полезно. И меня стали терзать смутные сомнения насчёт флага. Если Организация Объединённых Новоамериканцев будет отличаться от НКР только флагом, то... А на фига флаг менять? Только лишние расходы! Короче, к Ши я решил не ехать. Проще откусить стальному гекко хвост, чем уговорить Ши доверять кому-то, кроме их драгоценного Императора, а как его таскать на заседания, не придумает даже их мудрая профессура.
Когда я поделился своими мрачными мыслями с братвой, все пожали плечами, Вик чертыхнулся, а Маркус засмеялся. Мне оставалось только сунуть ему кислющий мутировавший фрукт с предложением вкусить, а то рожа больно довольная, и похерить любимую идею. Утешила меня чистка элегантного "бозара" и поддержка друзей. Завтра поедем в Долину Смерти. Говорят, там пропало подряд два каравана...
* * *
Все три фрагмента уже популярны. Идея искать вещательное оборудование обрела сторонников и даже нет сомнений, кто будет главными в студии. Дип и Мотли. Моторхэд отнекался, но задумывается о радиокарьере — по зелёной физиономии видать, что крепко задумывается. Ну-ну... Когда садовники озеленят Пустошь до самого Города Убежища, можно будет помечтать и о телевидении. Сейчас мечтать гораздо приятнее, чем во времена живого Харригана. Этот ужас ещё помнят.
СКОРО МОДОК
Четвёртая запись получилась с брачком. Не запускался голодиск и Дип шёпотом чертыхался, а Мотли едва удержался, чтобы не упрекнуть товарища. Они уже всерьёз считают себя вещателями и не раз спорили о том, что услышать жителям Пустоши только предстоит. Уму непостижимо, сколько приёмников простояло десятилетия в кладовках и не приняло ни одного эфирного сигнала! Если анклаво-паладинский радиоальянс доругается до дела, до серии передач, народ сдует пыль с древник коробок и ящиков, скрипнут двери кладовок и прозвучит... В том числе и этот фрагмент!
— Сулик, а ты индеец?
— ...?
— Помнишь, я в библиотеке 13-го Убежища комиксы прихватил? В пачке попалась ещё брошюрка по этногенезису. Тяжёлое чтиво, но интересное. Там авторы рассказывали байки про здешних первых людей, про взлёты и падения их цивилизации, были картинки с палатками, как наши, только круглые. Были ещё чёрно-белые фото и цветные рисунки. Ну, точно с наших арройцев срисовывали! Жаль, я её потерял где-то. Так и не успел тебе показать. Так вот, я во время зачистки Платформы Анклава отдыхал в кладовках и нашёл там книжку по истории Штатов. Тех ещё, довоенных. Здоровенная была книжка, тяжёлая, пришлось там её оставить, а пригодилась бы. Ну, полистал я её и обалдел. Если мы с тобой индейцы или хотя бы полукровки, то понятно, почему нам больше нравится копьём или ножиком. Ну да, да, тебе колотушка полюбилась, а я кастет предпочитаю, но ты понял. Да? Так вот, что хотел сказать... Я отдохнул, иду по коридору, а мне навстречу выбегает анклавовский учёный. В одной руке у него маленький ножичек, которым они разрезали мою родню для анализов после экспериментов, а в другой пробирка. А я в кровище весь, с ног мозги последнего противника ещё не обсыпались. В общем, высоколобый струхнул, побросал вещички и выхватил лазерную пшикалку свою, и давай стрелять в меня. И выражение у него на крысиной морде лица такое злобное сделалось, что во мне взыграло. Я только дочитал байку про Маниту и духов индейских предков, опять повспоминал Хакунина, а тут это чудило в белом халате нагличает. Я его за волосёнки на макушке схватил и "потрошителем" отчикал вместе с черепом всё, что было выше бровей. И... ничего не почувствовал! Понимаешь? Я понял, что мне "это" не нужно. Когда дочищал Платформу и шёл кончать злого Фрэнка, чувствовал, что у меня в душе все погибшие арройцы и древние предки, как живые. А когда скальп снимал, ничего... Так мы с тобой индейцы или нет? Спроси духа дедушки, пожалуйста. Да, а книжка эта историческая пригодилась-таки. Откуда-то из боковой комнаты выскочил сердитый тип в синей форме убежища, только без номера на спине, и стал в меня электрокнутом тыкать. Ну, я его этой книжкой и треснул по дурной голове. Книжка оказалась гораздо крепче головы, только запачкалась сильно.
— Дедов Мосол сказал, что Маниту у нас общий, а духи Первых с нашими духами общаться не хотят. У них старые счёты какие-то... я не понял, о чём он... Говорит, что в нас с тобой очень мало древней крови, но настоящему индейцу плевать на этногенезис. Говорит, что быть индейцем — веление души, а не случайное дело тел. Ты понимаешь, что он сказал?
— Пока нет. Надо подумать...
Мы сидели у случайных развалин и отдыхали после раскопок в подвале. На пути из Города Убежища к Наварро наткнулись на незнакомые места и решили покопаться. Ещё не перекипело после общения с элитой Города. Первая Гражданка доказывала Макклюру, что представителем Города в Организации Освобождённых Новоамериканцев должна быть она, так как у неё все данные и даже генетическая предрасположенность. Трясла родословной и твердила, что основательницей её рода была великая политическая деятельница древних времён Скадализа, а Макклюр возражал и объявлял данные недостоверными, указывал на косвенные улики, добросовестные заблуждения и пристрастные толкования. Получалось, что основательница рода Линетт была лесбиянкой, а детей усыновила. Тут я вообще перестал понимать, о чём они спорят и ушёл. Я почти привык к мысли, что на политической основе жителей Пустоши не сплотить. Пока умники Города кричали друг другу аргументы, думал о грядущем поглощении всех сообществ НКР и чувствовал, что огорчаться не захочется. Новое Арройо будет само по себе, Танди не станет нас доставать, а Сан-Фран жители энкаэровцам не отдадут наверняка. Значит, договоримся или... Ох, не хочется об этом думать.
А в подвале, уцелевшем ещё с довоенного времени, нашли здоровенного деревянного индейца с ящиком на пузе. Маркус накидал в ящик фонариков и стал нажимать на педальку, торчавшую из истукана. За каждый нажим выскакивал один фонарик. Нам понравилось нажимать, но со дна ящика поднялась едкая пыль и набилась в наши носы. Дочихивали уже снаружи. Прочихавшись и просморкавшись, стали спорить, что же мы такое нашли. Надо будет поискать упоминания о табаке и сигарах...
После чихов посветлело в мозгах. Зацепил идею и стал утверждаться в мысли, что основа слияния одиночек и групп в общество не может быть политической и даже религиозной. Только этническая основа! Индейская тема заинтересовала даже Маркуса. Задумался и стал бродить с бормотанием каких-то странных слов Майрон. Улыбнулся и кивнул Кэссиди. Вик согласился быть индейцем-механиком и открывать механические мастерские хоть в вигваме, только бы песок в механизмы не лез. А Сулик долго прислушивался к голосу Болтливого Мосла и сообщил, что у духов наших людей с духами Первопредков наладилась какая-то общая тема.
* * *
Все видели бойцов. Некоторые видели их в действии. Никто не лазил в голову. Знатоки утверждают, что за всю историю человечества бойцов, способных рассказать о себе и событиях, так и не нашлось. Будто бы до Последней войны штабные крысы лет двести-триста корпели над наукой рапортовать. Фантазёры утверждают, что в мире было много штабных академий, а нужно это было, чтобы обучить бойцов доводить до сведения тыловых деятелей и гражданских важных шишек, что же было на самом деле там, где это пресловутое "поле брани". Или совсем уж непонятный "фронт".
Сочинителей историй про войны и битвы всегда хватало. Воспоминаний? С мемуарами что-то не то. Вроде бы, правда. А нет полного доверия. Глянь на тираж и пойми, кто заказал, кому выгодно. Можно ли верить тому, что просто вспомнилось и случайно записалось? Вопрос...
ПРОСТО В ПУСТОШИ
Этот фрагмент ждали. Садовник давно понял, почему Дип таскает всюду с собой диктофон и голодиски, но виду не подал. Мотли даже спорил с Дипом, что можно будет уговорить Садовника на интервью, но проспорил. Садовник просто промолчал и отошёл копать. Ответа на своё предложение Мотли не получил никакого. Если не считать, что ответил Садовник лопатой — копал после ужина ещё часа два-три. Но интуиция насторожила радиодеятелей и тут сбылось. Садовник заговорил...
Зашёл у нас разговор о моих мечтах создать "Организацию Освобождённых Новоамериканцев" и друзья больше прикалывались, чем говорили серьёзно. Только Майрон непривычно молчал и даже не просился к женщинам. Я пытался понять ответ Болтливого Мосла и немного сердился на суликова дедушку, хоть он теперь и кость у внука в носу. Неужели так трудно толково объяснить, что за дела с индейским бытием? Почему можно не иметь ни капли индейской крови и быть индейцем? Нам с Суликом уже сказали, что с рассовой точки зрения мы даже не полукровки. Малокровки? Вообще никто? И Хакунин давно не снится. Эх, спросить бы дух шамана...
Вдруг Майрон перестал слоняться вокруг стоянки, встал прямо передо мной и уставился. Ничего особенного не происходило, но выглядел он удивлённым.
— А что ты знаешь об индейцах такого, что думаешь о них, как о людях будущего?
— Ну, Майрон, ты и вопросы задаёшь! — я только руками развёл.
Что я знаю? Мы в Арройо не все были в кровном родстве. Были пришлые и нашими они стали не быстро. Были осиротевшие детишки, которых спасли в Пустоши и кто они, да чьих кровей никому не приходило в голову распрашивать. Как только все привыкают, что они "наши", человек становится нашим. И всё. Был бы человек хороший. Говорят, что было несколько, которые ушли сами. Обычно, если кто-то из наших пропадал, уходили искать. А желающий уйти может сказать об этом открыто. Я ушёл по делу. Мне все желали успеха. Я слыхал, что у большинства племён так же, вот у каннибалов нет, вроде бы... Но про них вообще мало известно. У нас было принято считать их на голову ушибленными и не щадить, если нападают. Подумав, я решил объяснить.
— Когда читал про них там-сям, поражался тому, что всё было таким знакомым, будто про Арройо писано. Для нас мы были арройцы, а индейцы или не индейцы, никто никогда не говорил. Да и с чего бы? Вот только жили мы хорошо, пока не пришла беда. И я твёрдо верю, что так жить правильно. Майрон, а ты сам про себя думаешь что? Ты-то сам индеец или нет?
— А фиг его знает! — пожал плечами наш умница. — Я про это вообще не думаю. С тех пор, как понял, что есть Я, то есть осознал себя, как личность и увидел свою рожу в зеркале, понял, что значительно умнее других, мне не приходило в голову считаться кем-то ещё, кроме Майрона. Проще думать, что я один такой и второго не бывает.
Я представил себе множество майронов. Целый город! И все майроны только и думают о том, как бы потрахаться... Не хотел бы я жить в таком городе озабоченных умников.
— Вот, что тебе скажу, Майрон. В Арройо у нас получалось жить вместе, как большой семьёй. Мы были племенем и родственные узы нас почти всех связывали, но жениться и обзаводиться детишками надо было после совета со старшими. Они у нас как-то стали экспертами и кровосмешения избегать удавалось без особых проблем. Если член племени вёл себя не так, ему становилось неуютно. Особо никто его не шпынял, но шанс исправиться каждый спешил использовать. Очень уж паршиво, когда в маленьком тесном кругу ты не ко двору. Будто патрон другого калибра в обойме. Понимаешь, что тебя и выкинуть жалко, и делать с тобой нечего. Для обуздания гордыни это очень полезно, когда тебя не достают чтением моральных нотаций, а просто ждут. Дают шанс. Знаешь, бывали ребята с гонором и если им никак не удавалось приспособиться, они становились "людьми наоборот".
— Это как?! — у Майрона глаза полезли на лоб.
— Человек брал обязательство всё делать наоборот, пока не пересиливал гордыню. Ходил задом наперёд, ел другой рукой, вместо "да" говорил "нет" и кивал, а на охоте лупил геккона тупой стороной копья. Иногда нужно было несколько месяцев, чтобы справиться, а Старейшина расказывала, что был один хороший охотник, который наоборотствовал целых два года! И никто никому ничего не обещал, просто делал. Если видишь кого-то, кто ходит задом наперёд и ложится радом с постелью или ногами на подушку, или ещё что-то в этом роде, то это "человек наоборот".
Нас позвали на похлёбку и разговор увял. Во время еды думалось, что мы были бедным племенем и нам не приходилось разбираться в имущественных контрастах и прочих разделяющих людей проблемах. В палатках нет дверей и замков. Ты живёшь на виду и это не тяготит. Ведь все вокруг свои. Но мы жили мирно и дружно.
Немного похоже общество Клэмата, но ближайший город уже дыра. Дыра была Дырой во всех смыслах. Если бы удалось убедиться, что наши далёкие-предалёкие предки, настоящие индейцы, жили так же, можно было бы позвать к нам и научить всех, кто захочет. Когда-то Выходец из 13-го Убежища, мой знаменитый дедушка, именно так собрал группу людей, из которых и получились первые жители деревеньки. Её и назвали Арройо. Я прислушался тогда... Голос предка не звучал во мне и ничего не подсказывал. Кто-то зашипел и ругнулся. Это Майрон ел левой рукой вместо правой и облился горячим варевом.
Ночью приснился юмористический кошмар. По центральной улице большого города, одновременно похожей на главный проспект НКР и Девичью улицу Рино, шла возбуждённая толпа майронов и скандировала: "Хотим, где много женщин! Хотим, где много женщин!! Хотим, где много женщин!!!" Было совсем не страшно, но почему-то и не смешно.
* * *
Нет сейчас в Пустоши писателей. Это мутация? Или в стране с бумагой напряжёнка? Если не писать про это, то про что? Вопросы, вопросы. Дип и Мотли уже давно решили, про что будет первая послевоенная вэстландовская книга. Материал накопился и надо ещё. Это будут хроники или роман. Или просто набор эпизодов без украшательства. Просто так, как оно было на самом деле. Хотя... Всегда есть любители утверждать, что по правде было не так, как на самом деле. А учёных не спрашивайте. Ответят: диалектика. И не смогут объяснить, что сия хрень означает применительно к Пустоши и выживанию. Но слово, конечно, красивое.
ПОСЛЕДНИЙ УЧАСТОК
Садовник ушёл. Многие решили, что обратно в Арройо. Почему-то было понятно, что он захочет ещё раз поговорить с костром. Да-да. Так это и выглядело! Он не бубнил в диктофон Дипа, не гворил кому-то конкретно. Он смотрел в огонь и говорил, будто сам себе. Садовники дошли почти до самого Модока, уже есть другие "армии" с лопатами, а в Брокен Хиллз наладили лопатный цех и штампуют инструмент возрождения десятками. Последняя запись...
Когда мне становится тошно от трупов и потрохов наружу, когда запах крови и пороха проникает даже во сны, когда я начинаю забывать о том, что больно не только мне, когда... Короче, приходит время и я снова еду к каньону и сажусь у края пропасти, смотрю на свисающие остатки верёвочного моста и пытаюсь услышать шаги и голоса родни. Кто выжил, живут сейчас в Новом Арройо, там хорошо. Останки нашего шамана спят спокойно у меня за спиной в неглубокой ямке под камнями. Отобрали тщательно и они над ним пирамидкой без надписи. Мы все знаем, кто там. Надписи не нужны.
Обычно здесь тихо, иногда в месте, где я впервые понял, кто я и где жила моя семья, свистит или шепчет ветер. Иногда я слушаю тут музыку и вспоминаю тех, кого убили враги. Они с духами предков. Иногда мы видимся с духом нашего шамана Хакунина. Он почти никогда не отвечает, только улыбается, изредка кивает мне. Однажды он ответил. Все наши "там", они вместе. Только где это "там" и что там такое, он не рассказывает. Улыбается и кивает.
Музыку тут никто не играет. Она звучит во мне. До ухода на поиск она была тревожная, временами бравурная, были даже оптимистические оттенки, я помню. Теперь только печаль. Если мне совсем хреново, еду в Новое Арройо послушать детский смех. Обычно один. Друзья понимают, что мне лучше одному. Говорят, что после множества драк к бойцу цепляется какой-то "послевоенный психотравматический синдром". Ну, не знаю... Может, он и ко мне прицепился, мне на него наплевать. Я думаю, что просто слишком много смертей. И ничего не вернуть.
И я опять возле места упокоения Хакунина. Ноги свисают в пропасть. Рядом валяется мой шлем. Броню я не снимаю даже тут, где уже много месяцев бывают только наши и никого чужого нет. Просто привык и без брони чувствую себя голым. Музыки сегодня нет. Сегодня ветренно. С той стороны слышно, как ветер хлопает куском кожи. Это остатки поваленной и не до тла сожжённой палатки стражей моста. Они первыми приняли удар гвардейцев и все погибли. Копья и ножи против огнемётов и миниганов... Злюсь даже сейчас, когда за каждого нашего сдохло больше десятка гвардейцев, растворились в огне и солёной воде океана все подлые умники и техники. Все, кто пытал наших и пленников из убежища, все-все сдохли. Ух, подумал о гадах, а рука уже на пулемёте. Ладони уже немного сгладили рифление на рукоятках. А в душе ничего не сгладилось. Мне мало. Мало десяти за одного. Всех на всех! Ни одного не пропущу. Лучше сдохну сам.
Каким задохликом оказался формальный лидер Анклава! Они величали его Президентом. Президентом чего? Главнокомандующий банды отлично вооружившихся бандитов, президент металлической деревни на океанской платформе! Умный, высокообразованный, опытный болтун. Маньяк-убийца и садист. Палач. Только пытать наловчился чужими руками и трепаться об идеалах и вынужденных жертвах, на которые приходится соглашаться ради великих идей и благородных целей. Думал подонок, что уболтает меня. Недолго думал. Нельзя было убить больше одного раза. Да и торопиться надо было. Ладно... С этой платформы давно когда-то добывали горючее, наслаждались комфортом и удобствами, благодаря компьютерам и прочей автоматике. Горите в аду! Там на всех горючего хватит.
А ведь нужен Президент. Все, кого спрашивал, охотно соглашались стать индейцами, иногда слишком охотно. Никто не спорит. Тогда я вспоминаю рассказ Ребекки о голосовании в Дыре. Ну да... Кто же станет спорить с человеком, который один может покрошить маленькую армию, а если будет много лечилок в рюкзаке, то большую. Один знакомый супермутант в Брокен Хиллз... Его недавно навещал в вытрезвителе, его вечно "сушняк долбит"... Так он оказался неплохим мужиком, если притаранить ему пивка на опохмел. Как же его зовут? А! Бардак Алабама. Или Дурак Алабама? Ладно, может, спрошу опять потом. Он, когда напьётся, горланит песню довоенных времён про сладкий дом Алабама. На эту песню и сбегаются местные, чтобы засадить его в камеру, пока не подрался. Так вот... Под пиво с "Рыгаловкой" уговорил его согласиться стать кандидатом в Президенты того остатка Соединённых Штатов, что мы считаем нашей послевоенной страной. Нужна власть, раз есть силы её удержать. Помогу романтикам, серьёзно желающим жить, как индейцы, а кто просто со страху со мной соглашался, пусть идут на выборы. Лидеры Города Убежища и НКР выдвинут своих, но машина на все Пустоши одна и предвыборную гонку у нас шанс выиграть повернее, чем у тех, кто будет разъезжать с агитацией на браминах. Ши туго поддаются уговорам, они мечтают устроить свой чайна-таун и не хотят лезть в разборки тех, у кого "такие смешные кругленькие глазки". Ничего! Разумные люди и у них найдутся, а с авторитетным Драконом мы уже почти договорились. Вот ему я поверил, что жизнь индейцев может быть интересна даже китайцу. Он смелый парень и справедливый. Только индеец из него... Ладно. Я сам не очень-то похож. Такие дела... Я с друзьями буду спонсором выборов Президента... Мы в одном флаконе и военно-промышленный комплекс, и армия, и полиция. "Стражи Пустоши"... Не хухры-мухры.
Если закрыл глаза и расслабился, сквозь сероватый туман иногда принимается проступать образ Хакунина. Он не улыбается. Наш шаман много раз смотрел на меня грустно. Показалось, он жалеет и знает что-то о моих планах, что я сам узнаю ещё не скоро. Он видел всегда, а теперь и подавно видит, что-то такое, что не может разглядеть больше никто. И не может рассказать о будущем. С Полей Небесной Охоты, с вершин Страны Счастья и Любви, где, надеюсь, он сейчас находится, видно далеко и отчётливо. Но подсказывать нам сюда не полагается. Мы сами...
* * *
Спустя месяцы Моторхэд уговорил Дипа и Мотли опять встретиться там, где они когда-то собрали депутацию из трёх представителей. Никакого президента в Пустоши нет. Радио готовится к первому вещанию, народ Пустоши уже умаялся сдувать пыль с уцелевших приёмников. Скоро, скоро всё получится! Материала для романа мало, в самый раз для серии воспоминаний первого лица в том виде, в каком и записалось.
Трое почти не спорили. Постояв у исправного мостика, посмотрели на бледное пятно сажи. С той встречи много времени прошло, даже дожди вернулись в Пустоши. Редкие, мелкие, но есть. Они стояли, потом присели. Никто не хотел говорить. Услышали с той стороны мычание браминов и... Не пошли.
Уже набивались спонсоры радиопроекта, уже появились политики, желающие влиять через радио. Не только земля изменилась. И люди меняются. И вдруг стало понятно, почему Садовник не суетился с идеями президентства, объединения, сплочения и воодушевления. Почему-то отчётливо вспомнилась лопата, мозоли и гудящие плечи. И тихий голос у костра.
Нефиг трындеть! Иди и делай мир живым.