Паучьи сети
Комнатушка, в которую их так настойчиво заманивал Диестра, представляла собой одно большое помещение и одно поменьше, в котором ютились швабры, ведра, грабли, снегоуборочные лопаты и прочий инвентарь. Свет, проведенный сюда из ближайшего корпуса, болтался голой лампочкой, мощностью не более сорока ватт, под потолком. Отопления здесь не было, но, тем не менее, стены и крыша над головой спасали от холодного ветра. Стул был один и стоял напротив сколоченного стола. Диестра сразу же предложил девушке занять это «почетное» место.
Когда дверь закрылась за последним вошедшим, мужчина, отойдя к одному из углов, принял свое прежнее положение, скрестив руки на груди, оперевшись спиной на стык стен.
- Давно вы начали их видеть?
- Примерно с семьдесят четвертого года, м-мистер Диестра, - не сдержался замерший у стены Реджи, нахохлившийся, как воробушек. Кончик длинного носа заметно покраснел от холода. - Ах, нет... с конца семьдесят третьего, надо же.
- Я говорил о нашем времени, сэр, - с неукоснительной вежливостью и неизменно тихим полушепотом пояснил мужчина, - мне интересно узнать, как давно столь… опытного и сильного экзорциста радует внезапно вернувшееся возбуждение по утрам?
На него взглянули исподлобья, улыбнувшись почти кротко. В воображении собеседника десяток хомячков избивали швабрами.
- Не знаю, как ваше возбуждение, с таким-то образом жизни, - "и наследственностью", - но мое всегда было при мне. Но если вас интересует, как давно ваш хозяин с пугающей навязчивостью шарахается по моим снам, то немногим больше полугода. У него что, проблемы с недостатком чужого внимания?
- Ваши сны ему ни к чему, сэр Лоуренс, как и ваша бессонница. Просто это его свойство, весточка тем, кто может видеть. Или слышать. На ваш выбор. Вилетта, а вы… - мужчина повернул голову в ее сторону, - полагаю, чуть меньше двух месяцев. Да, верно. Мужчина несколько раз кивнул своим мыслям, слегка дернул плечами и вновь взглянул на рыцаря Ее Величества.
Ветер печально завывал за деревянными стенами укрытия, снег колотил крошечными пальчиками в окно.
- Рассвет близится, сэр Реджинальд. И на этот раз вам не удастся его остановить так, как вы это сделали в прошлый.
- Я бы не назвал это рассветом, - отвернулся Лоуренс-старший, но не попытался сделать вид, что его заинтересовал какой-нибудь предмет. Ему хватало гордости честно признать, что от собеседника его воротит. - Скорее, зарево от пожарищ средневековой инквизиции. И хватит других, чтобы остановить это безумие. А я... Да, действительно, не то время и не те силы.
"Зато я могу убить тебя".
Он вновь взглянул на "паукообразного" и дернул уголком губ. Его радовало то, что не приходится изображать удовольствие от общения, и все же он заставлял себя держать дистанцию вежливости.
- Не думаю, - мрачно ответил ему Диестра, - ни сил новых героев, ни сил прошлых не будет достаточно, чтобы остановить идущее очищение, сэр. Но все вольны надеяться, - мужчина вновь еле заметно пожал плечами и перевел свое внимание обратно на девушку, - у сэра Реджинальда свои взгляды, миледи, вы же вольны иметь свои. Инквизиция была жестока, но, увы, необходима в условиях тех времен. Религия объединяла страны, людей, но так же легко и рознила их… представляете, сколько жертв могло бы быть, если бы не прогорело пара тысяч костров? Души невинных в любом случае находили умиротворение, ну а виновные получали то, что заслужили за свои злодеяния.
Диестра горько вздохнул, переминаясь на другую ногу, - вас преследует великая Тень, миледи. Тень, положившая руку на саму душу этого мира. Я и мой господин должны разогнать мрак вокруг Великим Светом его пламени и спасти гибнущий мир. Не более и не менее того.
- Город. Вы хотите выжечь его, мистер Диестра? - впервые прозвучало обращение без искажений и завуалированной насмешки.
- Город – лишь толика зла, просочившаяся из гнойных ран этого мира, сэр Реджинальд, но да.
- Тогда начинайте с этого, - как-то жестко и ультимативно произнес старик. - С того, по чему можно судить о ваших намерениях и честности, а не с кары тех, чьи действия не нравятся лично вам.
- Я не решаю за своего господина. Вы не решаете за Ее Величество и Парламент, сэр Реджинальд.
- Но это не значит, что я не могу повлиять на решение или отказаться выполнять приказ и покинуть службу, - сощурились голубые глаза, в тусклом освещении почему-то отблескивающие хищной сталью. - Как и те, кто не согласен с чем-то подобным. Вы же навязываете свое видение истины. Не скажу, что это плохо, - вынужденно и заметно нехотя прибавил он, - но не в таких масштабах и не такими методами.
- Иных этот мир не принимает, сэр, - заставляя прислушиваться к своему тихому шепоту, ответил он, - проанализировав мировую историю вы сами придете к выводу, что любое государство, любая власть строятся на подавлении. Даже самые демократичные взгляды вынуждены отрицать и подавлять. Уничтожать и устраивать гонения. Сжигать, если вы о прошлом. Ни одна из смертных империй не пережила испытания временем. Пришло время построить новую. Более надежную.
- Не учите меня, - с трудом удержался от пренебрежительного взмаха старший Лоуренс, только туже переплетая руки. Уж что-что, а историю он знал отлично, и такой упрек не то что бы оскорбил его, но задел основательно. - Благо государства приемлет любые средства, и прочее, прочее, прочее. Вопроса только два: верны ли ваши критерии и справедливо ли наказание с точки зрения индивидов. Не только которых вы сожжете, но и тех, кто любит их, зависит от них, дорожит ими. И поправьте меня, если я ошибаюсь, - приподнял старик брови, - но разве вы разделяете зло на большое и малое? Или принимаете само понятие раскаяния и его перспективы?
- Какие перспективы может принести грешник, сэр? Раскаявшиеся грешники так или иначе впадают обратно во тьму, если их не держать постоянно подле себя, заставляя поступками обелять свое имя. Но разве это не жестоко? Пусть их тела сгорят, но души, отдав свой долг, возвысятся к остальным – любящим и любимым. Вы смотрите на этот мир как на материю. Мы – как на энергию. Хотя, возможно самый близкий пример будет вам более очевиден – мистер Майкл Лоуренс, да?
Улыбка старика получилась на удивление ровной.
- Вы отрицаете саму свободу выбора и мораль, - здесь уже не смог удержать себя Лоуренс, довольно изящно взмахнув запястьем, словно был на театральном помосте, а не в подсобке. - Само развитие человека. Я тоже считаю, что человеческое дерьмо не желает становиться полноценными людьми, но среди этой кучи грязи есть не ограненные драгоценности, из которых, при должной старательности и времени, получатся исключительные люди. И так же наоборот - любого праведника можно переломить и превратить в такую же вонючую лужицу биоотходов, как и те, кого вы так... не любите. Человек - не каменный болван, чтобы жить в постоянстве, как бы ни хотелось мне или вам, к примеру, обратного. И да, - раздвинул мужчина улыбку, - мой сын будет для всего этого прекрасным примером.
Паукообразный склонил голову к плечу, сохраняя молчание, но Ветта и Реджинальд чувствовали – под этим капюшоном он улыбатся.
- И то, что за последние несколько лет мистер Лоуренс отправил на опыты людей, количество которых достаточно для открытия небольшого отдела в вашей организации, конечно же никак не играет против него.
- Отчего же? Более чем играет. И мой сын заслуживает тюрьмы и хорошего психотерапевта, который выбьет из него все это извращенное мировоззрение, - холодновато и очень твердо произнес джентльмен, пряча продрогшие ладони под прикрытие свитера и подмышек. Кончик носа раскраснелся еще сильнее. - А когда до него дойдет все, что он сделал, он будет реветь и сопливиться, как девчонка. И я готов поставить свою звезду ордена на то, что он сам, без принуждения и навязывания, станет делать все, чтобы заслужить прощение. Не ради вас, - почти обличительно ткнул он пальцем в сторону собеседника, - и не потому, что он боится наказания. Может, вы не знаете, но люди способны испытывать стыд, в том числе и перед собой. Не все, да, - немного изменился тон старика, став чуть покладистее, - но большинство. Тех, кто не чувствует стыд, называют психически больными. Считать психопатами и социопатами абсолютное большинство человечества - недальновидно и откровенно оскорбительно.
Он как-то совсем уж мрачно улыбнулся, будто желая что-то сказать или объяснить, но сомневаясь, стоит ли тратить слова. И все же приглушенно хмыкнул:
- Вы говорите - злодей. Я говорю - дурак. Мерзавец не орудие, а тот, кто это орудие направляет. И так ли вы отличаетесь от моего дурака-сына, который ищет благо всем, принося в жертву тех, кто может стать ступенью к этому благу, от вас, ищущих благо всем и приносящих в жертву тех, кто станет ступеньками к нему? Мистер Диестра, я не вижу разницы, разве что в масштабах. В конце концов, - вновь жестко произнес он, - мертвым будет только один путь - предназначенный им, и не важно, кто устроит им свидание с богом. Разницы между вами все меньше и меньше. И вы, и мой сын, и я, и мисс Вилетта имеем свой взгляд на то, что верно. И почти каждый будет считать его истинно верным, иначе бы он не следовал ему. За исключением, разве что, юной леди - она только начинает жить, и ее взгляды успеют измениться или укрепиться. А раз нет разницы, то как вы можете утверждать, что имеете право навязывать свой взгляд тем, кто имеет настолько же твердые, обоснованные и противоположные вам убеждения?
- Вы мыслите материями, я – душой. Вы говорите о какой-то пользе материальному миру, я говорю о Рае на Земле. Вы предлагаете спасать убийц как ваш сын, я предлагаю отдать их на суд. Вы, впрочем, сами тоже убийца, сэр Лоуренс.
Диестра слабо вздохнул, переводя взгляд на дверь, - стыд ничего не меняет. Особенно в его случае. Мне выпала неприятная доля сказать вам, что дни мистера Майкла Лоуренса сочтены.
Вилетта слушала молча, и чем дальше заходил философский диспут, тем мрачнее она становилась. Ситуация сильно напоминала первую встречу с младшим Лоуренсом - тоже двое более взрослых и гораздо более сильных... ну, скажем так, людей, какие-то общие знания и противостояние, грозящее перейти в нечто большее, чем просто словесная перепалка.
Не говоря уж о том, что ей категорически не нравилось само направление разговора. Воздаяние огнем и мечом? Железом и кровью? В соответствии с логикой, точнее прихотями, Инквизиции?
- Это единственное, зачем вы явились? - отрывисто спросила она.
Уголок губ сэра Реджи дернулся, выдавая бурлящие и едва сдерживаемые эмоции. О, да, будь у него возможность убить ублюдка - выкормыша паука и неизвестной шлюшки, он бы сделал это. Без удовольствия, но с глубочайшим удовлетворением. Зачем плодить несчастье и оставлять мальчика без отца на еще больший срок? Пусть встретятся в аду.
Тем более, этим можно выгадать время для собственного ребенка.
И все же он смолчал, растянув губы в едкой улыбке. Бросаться с голыми руками на уродца с неизвестно какими способностями? Терпение - добродетель.
- Вилетта, наверняка у него есть какие-то предложения лично для вас, - мягко произнес старик.
- Избавление от Городе и казнь Луиджи Бертони, - со всей возможной краткостью прошептал капюшонщик.
Ветта поднялась на ноги.
- Не с вашей помощью.
- В таком случае мы предоставляем вам попытать свои силы в поисках экзорциста, - продолжил так, будто бы его не перебивали, мужчина, - обязан заметить, впрочем, что количество времени на поиски у вас ограничено двумя лунами.
Сэр Реджи слегка приподнял брови. Вмешиваться он пока не видел смысла, хотя зубы "паукообразного" так и просили знакомства с мистером дулом пистолета. Пары ударов вполне было бы достаточно. Только слишком явно...
Он искоса взглянул на свои руки, ловя отражение в аккуратно отманикюренных ногтях. Ясно-голубые точки глаз не соответствовали реальности, но какая разница? Если его ручным зеркальным друзьям так нравится...
Улыбка уменьшилась на пару зубов, а кожу кольнуло. Всего, с ног до головы, даже через одежду. Тонкая незримая паутинка оплела его, как неправильный и редкий кокон, набираясь энергии, а после растаяла. В серо-голубых глазах на краткий миг блеснуло злобное торжество.
Угроз и издевок он не прощал.
- Буду иметь в виду, - огрызнулась Вилтта.
Злость пополам со страхом - вот что она чувствовала. Искушение дать согласие на подобный договор было более чем сильным, но что после? Попасть в кабалу к религиозному психопату, который уничтожит ее за малейшую провинность? На такое она идти не собиралась.
- … считая сегодняшнюю, разумеется, - все тем же тоном продолжил Диестра, если заметив изменения в окружении, то не подав виду ни движением, ни интонациями. – Мы не нуждаемся в пожертвованиях и не гонимся за каждым человеком, миледи. Предложение, поступающее вам – исключительно добросердечно. Но мы оба знаем, что вы будете сражаться дальше. Что ж, как я и обещал – мы просто поговорили.
- Они все равно прикончат Бертони, для них он грешник, - негромко произнес старший Лоуренс. - Город - гнойнай рана на планете. С другой стороны, это будут не первостепенные задачи, что ставит мисс Вилетту в опасное положение. Мне кажется, что вы шантажируете ребенка, и это минимум нехорошо. Только что-то я не заметил за вами попыток самоубийства во имя искупления этого греха.
По его пальцам проскользнул разряд энергии, скользнув под ноги девушке, создавая подобие защитного кокона. Одновременно с тем, куда менее заметно, посланца краткими невесомыми прикосновениями "измеряли" импульсы, крошечные, почти на грани самого существования. Они не причиняли ни вреда, ни пользы.
- Кто-то же должен заниматься всем тем, чем занимаюсь я, - плечи снова еле заметно поднялись и опустились, - когда придет время, мой господин взвесит и мои грехи, сэр Лоуренс. В отличие от вас, вашего сына и множества других людей я не буду убегать от своей судьбы и… лучше уходите. Оба.
- Уйдем, - легко согласился старик, разводя руками, - но у меня осталось три вопроса, м-мистер Диестра. Первый: почему вы мешаете нам заниматься чисткой человеческого мусора, ставя свою работу, точно такую же, в принципе, выше? Второй, - почти поспешно произнес он, - как насчет того, чтобы узнать условия работы на вас. Третий: мы сработаемся с вами лично, на ваш взгляд, с учетом того, что я отправил в ад вашего отца, а вы хотите организовать туда же переезд моего сына?
Голос прозвучал предельно вежливо. Ни намека на сарказм.
На этот раз паук вздохнул чуть громче, чем раньше, а плечи под плащом дернулись заметнее, - сэр Реджинальд, я отвечу вам на два ваших вопроса: первое – вы скованны цепями политических интриг и обязательств и не можете действовать так, как следовало бы. Не смотря на все ваши усилия люди продолжают убивать людей, взрываются вагоны метро, начинаются войны, свистят ракеты…вы – игрок, мистер Реджинальд, но время игр подошло к концу. За две тысячи лет существования человечество убило своими же руками людей больше, чем потребуется, чтобы вернуть все в норму. Второе – я не ваш работодатель, избегайте подобных сравнений, сэр. Я – слуга своего господина, а вы можете стать помощниками его слуги и выполнить для меня несколько пустячных поручений.
- Две тысячи лет? - немного непонимающе взглянул старик на уродца, принимаясь почти ожесточенно растирать ладони: вокруг Вилетты, немного искажая взгляд, "мерцало" защитное поле. - Это что-то из вашей... м, мифологии? И раз уж об этом, то прежде, чем мы уйдем, скажите, как с вами связаться, если мы... - Он искоса глянул на девушку. - Если мы решим, что ваши методы приемлемы. А заодно я хочу уточнить одну вещь. Но уже личного свойства. И да, - вдруг скривил сэр Реджи губы, - ментальная защита не избавит от снов, верно?
- У вас вряд ли будет время, чтобы связаться со мной в ближайшие месяцы, сэр Реджинальд, миледи, - нехорошо прошелестел голос Диестры, - Луиджи Бертони убьет вас обоих, когда закончит свой ритуал. К сожалению, безусловно.
Он замолчал, а бусины его глаз, видимые девушке через опущенные веки, разделились поровну – четыре из них буравили мужчину, четыре – следили за ней самой.
- И, я слушаю ваш личный вопрос… Вилетта, вы нас извините?
- Могу подождать снаружи, если требуется, - вопросительно посмотрела она на Лоуренса-старшего.
- Это будет недолго, мисс Вилетта, - немного изменившимся тоном попросил старик, будто и в самом деле сбавив обороты и всерьез задумавшись. - Надеюсь, снаружи нас не дожидается Освальд со своим большим и ритуальным...
Сухо кашлянув в кулак, он блекло улыбнулся и понизил громкость голоса.
- Вы сказали, что души очищаются от грехов? Или я вас неправильно понял, юноша?
- Сказал, - тон, которым ответил Диестра, так и подразумевал продолжение – «старик», но паук сдержался.
Стиснув зубы, Ветта быстро направилась к выходу, протиснулась мимо Реджинальда и прикрыла за собой дверь.
- В любом случае? - еще расслышала она. - Я.... готов предложить вам свои услуги. Об условиях вы можете догадаться, мне кажется...
- Ваша жизнь, жизнь этой девочки или собственного сына? Вариантов много, сэр Реджинальд.
- Моя жизнь для меня не имеет особой ценности. Девчонка и Майкл, - сухо произнес пожилой джентльмен. - Если считать по годам, то получится почти вровень с моим возрастом. Равноценный обмен: мой опыт за двоих балбесов.
- Души очищаются огнем, сэр, - медленно произнес Диестра, - уверены, что ваш сын сможет выдержать испытания своими грехами?
- Дайте ему время и понимание происходящего, - почти процедил сэр Реджи, поджав губы и приподняв подбородок. Упреков в трусости любого достойного джентльмена он не любил почти так же, как личные оскорбления. - Он примет это. А я не намерен оставлять ни мисс Вилетту, ни Майкла без помощи. Защитите девочку и сейчас, и во время... пришествия вашего босса. Пусть Майкл получит то, что заслуживает, но я хочу для него справедливого суда. В этом случае я ваш. С бонусом в виде "большой стирки" души или нет - безразлично.
Ответа пришлось дожидаться недолго. - Согласен, милорд.
Покривившись немного нервно, старик вздохнул, протягивая "паукообразному" руку.
- Обойдемся без этого, сэр Реджинальд, - остался стоять на своем месте он, - вам пора возвращаться в академию. Девушку обыскались.
- Недостойно пожимать руку грешника? - стал ощутимо холоднее тон старика. Он демонстративно обтер ладонь о свитер и растопырил пальцы, демонстрируя отсутствие "жучков", как технических, так и энергетических. Совершенно чистая ладонь, во всех смыслах.
Сначала показался лунно-бледный кончик подбородка – Диестра медленно поднял голову так, что открылась и легкая улыбка чуть алых губ, еле отличимых цветом от кожи, - сэр Реджинальд, я предлагаю вам озаботиться будущей учебой вашей подопечной, а вы все беспокоитесь о рукопожатии? Не оставляйте Вилетту одну. Ночь темна.
- Я забочусь о соблюдении формальностей. Так меня научили, так я поступаю, - раздулись тонкие ноздри. - Если каждый будет делать все по-своему, этот мир рехнется. Впрочем, - встряхнул мужчина головой, убирая с глаз пряди, - ваше дело.
Он кивнул, по-военному развернулся и вышел, поджав губы со стариковским высокомерием.
Ветта ждала его, привалившись спиной к стене и уткнувшись носом в ворот пальто.
- О чем вы говорили?
Аккуратно прикрыв дверь, Реджи сначала расправил свитер и рукава, предложил девушке руку и только после со вздохом признался:
- О стоимости вашей безопасности и души Майкла. Скорее всего, мы сошлись в цене.
Вилетта вздрогнула.
- Вы - что? Это ж сродни самоубийству, разве нет?
- Я уже старый, все равно скоро помирать... Но я не тороплюсь, - тихо рассмеялся сэр Реджи, разминая пальцы. - Так что не спешите устраивать похороны.
Девушка отвела взгляд и промолчала, но вид ее был куда красноречивее слов. Вина. Стыд.
- Если этот молодой недочеловек будет соблюдать условия сделки, то я смогу не волноваться ни за вас, ни за Майкла. И не думаю, что он станет давать мне какие-то дикие задания. Во всяком случае, чтобы придумать что-то хуже того, что я видел во время учебы, нужно сильно постараться.
Он на самом деле почти не волновался и не боялся. Долг есть долг, а смерть, кажется, не такая уж и страшная штука. Да и Реджи всегда искренне считал, что даже смерть должна приносить выгоду, так что и этот пункт не шел вразрез с его мировоззрением.
- Он же фанатик, фантазии ему не занимать, - еле слышно сказала Ветта. - И что теперь делать?
- Жить, - спокойно пожал плечами Реджи, поправив на девушке шарф с заботливостью родного дедушки. - Ждать. Действовать по ситуации.
Пройдя еще несколько шагов, он как-то замысловато шевельнул пальцами и, не останавливаясь, усмехнулся:
- А после я сделаю вольта этого паукана и прокляну так, что он тысячу раз подумает, стоит ли ввязываться во вселенскую битву добра и зла.